За полынь-рекой

От тоскливых размышлений отвлек дикий шум. Матерь божья коровка, содрогнулся я, да что ж там такое происходит? А то, что следовало предвидеть — в Полынь-реке происходил крокодил. Жуткие многозубые челюсти рептилии ухватили за ногу одного из бдительных стражей и хищник под истошные вопли ухваченного, яростный крики уцелевших и истерический женский визг деловито поволок жертву к воде.

-Конец котёнку... -пробормотал я, ошарашенный зрелищем. (Сознаюсь истины ради — было произнесено не слово "конец", а его нецензурная рифма) Тут вмешалась её величество Фортуна. Внезапно, прежде чем ящер-охотник опомнился, рядом с ним по-явился точно такой же крокодил. Он был так же голоден, а, вдобавок, ещё и разъярен тем, что кто-то другой, оказался бо-лее успешным в поисках добычи. С дико выпученными глазами второй агрессор бросился на ничего не подозревающего первого и страшными челюстями яростно вцепился тому в хвост. Подверг-шийся нападению взбешенный крокодил не был намерен кому-либо уступать и кого-то прощать. Выпустив жертву, он также вступил в схватку. Крокодил против крокодила — равный бой двух мест-ных пресмыкающихся не на жизнь, а на смерть

В яростной схватке оба ящера забыли о добыче. Каковую добычу с окровавленной ногой сотоварищи поспешно волокли прочь от места кровавого боя. Вот интересно, думал я, валяясь на мокром камне, какое решение примут теперь выпускники? С одной стороны — раненый и, возможно, в перспективе увечный — это недопустимая обуза. С другой — пятая часть личного соста-ва и треть мужской составляющей группы. Бросят? Потащат в лодку Харона? А какой будет его реакция? Даже не берусь су-дить, что хуже...

Меж тем крокодилы бились чем дольше, тем свирепее. Сра-жение достигло кульминации: хищники исступленно атаковали друг друга, крутились и извивались, подпрыгивали и падали. Казалось, будто они хотели истратить всю силу даже ценой соб-ственной гибели. Зубастые пасти обоих яростно вгрызались в тело противника. Из многочисленных глубоких ран брызгала и лилась кровь, но яростная схватка не утихала. Песок летел во все стороны под ударами конечностей и коротких сильных хво-стов сражающихся чудовищ.

Тяжелые раны, которые оба борющихся наносили друг дру-гу, утомили их. Водные пресмыкающиеся неожиданно и почти од-новременно отпрыгнули друг от друга, поползли к озеру и ис-чезли в глубине. Страшный бой рептилий был окончен — бой без победителя и побежденного. Постепенно вода в месте их погру-жения успокоилась, а красные пятна на ней понемногу расплыва-лись и исчезали.

-"Похоже, не одному мне хочется жрать, -безучастно по-думал я, -но и кое-кому другому — тоже. Причём у кое-кого намного больше шансов пожрать, чем у меня".

Удалось съехать вниз по мокрому и скользкому боку ска-лы. Больно ударился коленями, плечом и боком и упал лицом ы мокрый песок. Подняться на бессильные ноги даже не стал пы-таться. Поковылял на четвереньках к бестолково суетящимся вы-пускникам, которые даже не обращали внимания на приближавшую-ся к берегу ладью Харона. А когда судёнышко причалило, приня-лись хлопотливо грузиться.

Мне досталось неудобное место рядом с мелко трясущимся раненым, повалившись на которое, я потерял сознание.

В конце переправы лодка с мокрым шорохом упёрлась носом в берег, я, придя в себя и стараясь не свалиться без сил в горько-солёную воду, выбрался. Обернулся размышляя, стоит ли благодарить транспортного работника. Но тот, не ожидая "спа-сибов", заученно оттолкнулся веслом и отчалил.

Ого! Топтавшаяся на пляжном песке пятёрка осторожно двинулась к кромке леса. Решились-таки? Ну, значит и мне пора в путь-дорожку, только в другом направлении. Последний раз перемещался по-пластунски больше, чем полвека назад в той, прежней жизни, а вот, поди ж ты, навыки не растерял. Извива-ясь, словно уж, пополз от мокрого бревна на береге к тёмным кустам, всемерно стараясь не попадаться группе на глаза, од-новременно, не теряя её из вида. И всё-таки, как здорово, что здесь по ночам тепло, а днём жарко. Вряд ли ползание по мок-рому и холодному песку оказалось бы полезным и приятным. В кустах я встал на четвереньки, еще через несколько шагов осторожно выпрямился, хотя ослабевшие от голода ноги отказы-вались держать и подкашивались. Где там мой авангард? Ага, вижу среди сочной листвы мелькающие впереди-справа голые спи-ны и зады. И мне крайне не понравилось то, что впереди проби-рались три особи мужского пола, а четыре женских существа следовали позади. Думаю, недолго они тут протянут с играми в бла-ародное рыцарство и мужественную опеку. Ибо не рыцарство это, а дикое невежество и полнейший идиотизм. В моё прежнее историческое образование входил некоторый запас знаний по первобытному образу жизни и этнографии. И мне было прекрасно известно, что дикари в джунглях Конго, Амазонии и Индонезии никогда этаким строем не маршируют. "Никогда" — в смысле "со-всем никогда". Ибо в жарких лесных чащах к добру не приводит. И я ещё раз мысленно похвалил себя за то, что не стал вли-ваться в коллектив, производящий полное впечатление обречён-ного на неприятности.

И, кстати, искусанный крокодилом самец должен бы пла-стом валяться, а он вышагивает, пусть и очень сильно хромая? С чего бы такая фантастическая бодрость духа и тела? Хотя, нет, вот семерка остановилась на краю леса и входить в него не стала, видно раненый всё-таки притормаживал их.

Первые неуверенные шаги по Этому Свету заставили при-знать, что он одновременно прекрасен и подозрителен, похож на оставленную в прошлом Землю и совершенно иной.

И вдруг приятным сюрпризом оказалось то, что, если нет знаний, их иногда могут заменить логика и некоторый опыт.

-"Рай? Парадиз? Эдем? Вот как-то так?" -с некоторой до-ле ехидства спросил себя. -"Вот как-то совсем не так, -ответил себе, проглотив жёсткий комок в горле, -страшно, зна-ешь ли." -"Знаю. -подтвердил я. -А ещё наводит на серьёзные размышления." -"На какие?" -поинтересовался я. -"Кабы знать. Но на основательные и жизненно важные, это точно".

Наблюдения и размышления...

Местные растения и животных придётся называть "по-земному". Не придумывать же новое особое название вон для того, вроде бы, хвойного, дерева, пусть считается сосной, хотя хвоя и кора заметно отличаются. А вот это насекомое бу-дет числиться жуком, тем более, что очень похоже. Ага, крас-ная шляпка с белыми пятнышками на ножке — следовательно, му-хомор и неважно, что он мне по колено. А что это такое? Гм... Оранжевое, плоское, прыщавое... Тыква! Невзирая на то, что пу-стила из плоского брюха корни в сырую землю и увенчана фио-летовым чубчиком, словно земной ананас.

Озарение!

Тыкву пришлось довольно долго разбивать подобранной палкой, кожура оказалась панцирной. Зато возмущенно бурлящий желудок был заполнен сладковатой жёлтой массой и успокоился. Потом я обнаружил гнездовье, откуда удалось набрать вдоволь яиц. Чьих? Да какая разница — птичьих или черепашьих. Пусть даже змеиных — яйца ядовитыми быть не(!) могут по определе-нию. Растительной пищи тоже могло быть в избытке, но как определишь, съедобно ли растение, условно съедобно, лекар-ственно ли оно, либо, наоборот, ядовито? Я срывал травинку, осторожно жевал её, прислушиваясь к ощущениям, старался за-помнить вызывающие тошноту и головокружение и мысленно зано-сил их в чёрный список. Клубни цветка, похожего на лотос ока-зались не только съедобными, но очень питательными. Попадался ценный белковый корм: слизни, насекомые. По аналогии с земны-ми двойниками предположил, что ярко-расцвеченные твари предо-стерегают раскраской: -"Слопаешь — отравишься!" А вот с невзрачными серенькими улитками не ошибся, оказались вполне удобоваримыми.

Толстая зелёная лягушка, гревшаяся на камне, пробудив-шись от дремоты, попыталась удрать. Но густая трава мешала ей, и достаточно было короткого прыжка, чтобы добыча очути-лась в руках.

Не скажу, что насладился деликатесами, но, в общем, го-лод был утолён, жажда — тоже, из чистого малозаметного ручья. -"Тут тебе не там, -философски отметил я. -в смысле, в лесу — не в покинутом каменном дворе. Тут есть придётся. И, как ви-дишь, чем-нибудь брюхо можно набить. Насчёт "вкусно", забудь, заботься о том, чтобы было съедобно и не ядовито". Уже забыл, вздохнул я.

После насыщения стало клонить... куда? Совершенно верно, ко сну. Ведь ночь выдалась бессонной. Но было бы верхом идио-тизма укладываться в месте, где сам станешь завтраком для су-щества, принципиально не приемлющего вегетарианство. Поэтому я продолжил изыскания и размышления, до предела напрягая зре-ние, слух и бдительность.

Жужжащие шмели сгоняли с цветов лесных клопов, чтобы самим попить сладкого нектара. С места на место перелетали вездесущие мухи, которые нигде долго не задерживались, посто-янно снуя туда-сюда, видно не могли преодолеть соблазна стольких заманчивых запахов. Крупные и восхитительно расцве-ченные бабочки перелетали с цветка на цветок. Когда же, нако-нец, устав, они садились, чтобы немного отдохнуть, то всегда выбирали такое место, где никто им не мешал и где они могли спокойно и без страха греться в потоке солнечных лучей.

Кустарник был местом охоты быстрых стрекоз, которые как стрелы носились за высмотренной добычей; когда они ее насти-гали, то садились с ней на листья или стебли высокого камыша и спокойно ее пожирали.

Всевозможные насекомые ползали в траве и кустарнике. Я назвал их для себя с большой долей условности жуками-долгоносиками, камышовыми жуками, жуками-дровосеками. Крупные муравьи, выстраивали высокие муравейники под развесистыми ку-стами магнолий, под молодыми коричными деревьями или олеанд-рами, среди азалий, рододендронов и брусники.

Вселяло хрупкий оптимизм то, что ничего похожего на скорпионов, пауков, комаров и москитов пока не наблюдалось. Эх, кабы ядовитых и кровососущих сволочей тут вообще не было!

Ого, а вот и доказательство того, что бдительность должна быть на первом месте! Это тебе не москиты — на песча-ных наносах в устье одного из впадающих в Полынь-реку ручьёв грелось несколько мелких безобразных крокодилов. Сплющенная голова этих хищников оканчивалась узкой и короткой пастью, вооруженной многочисленными острыми зубами, которые никогда не выпускали то, во что вцеплялись. Их тела были защищены толстой бурой кожей, на спине и брюхе прикрытой костяными пластинами четырехгранной формы с низкой вершиной и глубокими ямками. Эти пластины составляли четыре продольных ряда, кото-рые как панцирь защищали рептилий. Пресмыкающиеся, как видно, лениво отдыхали после утренней охоты. Лишь несколько из них еще возились у большущей дохлой лягушки, тело которой принес-ло ручьём. Они рвали падаль на куски, ударяя при этом хвоста-ми так, что брызги высоко разлетались во все стороны. Но вот лягушка была съедена, с последним куском один из крокодилов быстро исчез в глубине Полынь-реки. И как они вообще живут в горько-солёной воде, поразился я. Прочие рептилии, похожие на зеленоватые стволы деревьев, которые вода вынесла на берег и беспорядочно разбросала по песку, сонно лежали на берегу, по-вернув головы к джунглям, а концы своих длинных хвостов держа в воде. Удобно улегшись друг около друга, а иногда и навалив-шись один на другого, они позевывали, открывая безобразные клыкастые пасти. Положив морды на спины друг другу, крокодилы спокойно дремали, давая возможность как можно сильнее разо-греться своей холодной крови. От приятного чувства сытости они прикрывали зеленые глаза. Я сообразил, что небольшие хищ-ники на суше были боязливыми, а в воде — отважными, свирепыми и бесконечно коварными, сущими водяными демонами, нападавшими на жертву, одолевавшие её и исчезавшие с добычей в черной глубине речных вод как темные призраки.

Отвлёкшись на крокодилов, едва не упустил из виду семе-рых новичков, которые, похоже решили отважно углубиться в огромный субэкваториальный лес, который, казалось, олицетво-рял выражение "ни конца, ни края". Почти полностью он был лиственным, причём деревьям мне часто даже не удавалось при-своить ни привычных названий дубов, кленов, ив, ни даже экзо-тических платанов, каштанов и тому подобных тисов. Впрочем, часто встречались некие подобия пальм. Их стволы опутывали тянувшиеся вверх, поближе к свету лианы.

Движение по чаще оказалось невероятно изматывающим. Од-новременно приходилось

-держать в поле зрения авангард балбесов, которым уже часа три невероятным образом везло не влипнуть ни в какую пе-редрягу;

-скрывать от них своё присутствие;

-быть начеку и вовремя заметить потенциальную опас-ность, грозящую со стороны неведомой местной фауны... и даже, возможно, флоры... Как там в поговорке: -"У носорога плохое зрение, но при его массе и скверном подозрительном характере, это не его проблема, а ваша".

Лесные полянки с высокой травой и красивыми цветами, с порослью низких и высоких кустарников сменялись небольшими болотами и озерцами, заросшими по берегам буйной растительно-стью и щетиной чего-то тростникоподобного и яркоцветущего. Водную гладь мелких озерец украшали круглых сочных листьев, среди которых желтели красивые великолепные цветы лотосов, испускающие одурманивающий запах. На листьях лотосов квакали лягушки(?), которых, в этих болотистых местах, видимо, было многое множество.

Скорость продвижения наблюдаемой группы резко замедли-лась — пара мужиков вели под руки третьего, хромого. От бабья не только не было помощи, но своей суетой оно ещё больше за-медляло движение.

-Ну, и куда вы? -с досадой пробормотал я, внимательно озираясь и устремляясь вслед. Здесь повсюду росли мощные хво-щи, достигавшие трёхметровой высоты. Пустотелые членистые стебли, у которых в нижней части появлялись лишь несколько ветвей поднимались от членистых корней, пробивающихся сквозь почву почти горизонтально. Ветви удалялись от главного ство-ла, выпрямлялись и росли параллельно ему вертикально вверх. Каждый членик стеблей был украшен короной многочисленных уз-ких острых листов, сросшихся внизу пояском. Под вершинами стеблей располагались споровые шишки. Я с хрустом проламывал-ся сквозь хвощи, осыпаемый мелкой споровой пылью, дважды чи-хал, пытаясь шуметь как можно меньше.

За холмом догадался по поломанным деревьям, сорванным листьям, а также по свежему помёту, что поблизости находятся какие-то крупные животные. И впрямь стадо больших условных тапиров, в десяток голов, шевеля ушами, стояло в лощине на расстоянии примерно двухсот шагов. Это было великолепное зре-лище. Взяв пригоршню сухой травы, я подбросил ее в воздух, чтобы установить направление ветра, потому что знал, что если они меня почуют, то это будет моим последним впечатлением.

К полудню мы успешно втянулись в межгорную долину. Хм... А вот тут, пожалуй, стоит одобрить выбранный семёркой марш-рут... Хотя, вряд ли они его выбирали, просто пёрли куда глаза глядят. Заросли чередовались с нагромождениями каменных глыб. Некоторые обросли мхом и лишайником, другие сверкали свежими изломами. Приходилось то обходить эти преграды, то взбираться на них. Не только я устал и снова зверски хотел жрать, но и поднадзорные тоже. Семерка решила остановиться на берегу от-носительно большого озера, окруженного лугами, поросшими тра-вой и кустарниками. С гор в лес стекало несколько ручьёв, ко-торые впадали в озеро. Удача в помощь, ребятушки, скептически подумал я, но лезть на открытое место в совершенно неизвест-ном мире... Похоже до смерти вы были горожанами, таковыми после кончины и остались. Эй-эй, осадил я сам себя, ты тоже был го-рожанином, а здесь трескаешь улиток и лягушек... вот, кстати, на мелководье россыпь прекрасных крупных мидий, просто лавка деликатесов. Пообедаю-ка!