История третья. Солнцепоклонник

— Можно вас поздравить? Мы с Рэйч и не предполагали, что у вас может все получиться.

Чему я научился за время, проведенное в Филадельфии, так это не шарахаться от нежити. Хотя иногда следовало бы.

— О чем ты говоришь? — спросил я. Его глаза изумленно и ярко засверкали за розовыми стеклами очков, похожих на мотоциклетные.

— Как это — о чем? Так это не вы, что ли?

Сообразив, что я видимо не в курсе, он с удовольствием сообщил:

— Перл грохнули!

— Как?.. — только и выговорил я.

— Насмерть. Застрелили! Говорят, у нее в груди была такая дырка — башку можно просунуть. И прямо во время вечеринки. Да там такой галдеж стоял — немудрено, что никто не слышал...

Он еще раз внимательно посмотрел на меня.

— Это могло быть заказное убийство. А могла быть месть. Лично я знаю массу народу, кто после ее смерти вздохнул спокойно. Интересно только, кто станет теперь новым ставленником?

Я ощутил сильнейшее желание пришибить его, но внезапно он оглянулся.

— О-о... тут пришел кое-кто, с кем мне не хотелось бы встречаться. Ну пока, Алекс Бенедикт. Я знавал человека, который согласился убить свою сестру, только чтобы стать вампиром, поэтому... втройне приятно было познакомиться.

Он исчез стремительно, как электрическая искра, и через секунду около меня остановились Ноа и Рори. Она обнимала его за талию.

— Вижу, тут все нормально... — сказал я. — Теперь можно называть вас миссис Крысиная Волчица?

Рори присела на корточки рядом со мной. Я позволил ей взять мою руку.

— София и не подозревала, как закончит свою жалкую жизнь... Алекс, ты плохо выглядишь.

— Но чувствую себя хорошо. Это все?

Я тут же пожалел, что сказал так. Во мне боролись противоречивые чувства, и я с трудом понимал их природу.

Зеленые глаза Рори затуманились. Она дотронулась губами до моей руки.

— Все правильно, — сказала она тихо, выпрямившись и снова отойдя к Ноа. — К нам нельзя привыкнуть. Это ненормально. Данте правильно сказал — ни одному из нас нельзя до конца доверять.

— Подожди.

Я поднялся и обнял ее.

— Ро, я хочу поблагодарить тебя. Вас обоих. — Я посмотрел на Ноа, он слегка улыбался. — Ребята... я вас люблю. Но поймите — сейчас мне очень тяжело вас видеть.

Она всхлипнула мне в плечо.

— Все должно было быть не так.

Ноа медленным движением взял ее под руку и потянул на себя, но она только еще сильнее прижалась ко мне. Ее растрепанные волосы падали на мое лицо и потихоньку сводили с ума.

— Нет, не так. В идеале всего этого вообще не должно быть. Ро... Алекс опоздает на самолет.

Наконец она оставила меня, покорно отойдя за спину Ноа так, что мне остались видны только бледные тонкие пальцы на его плече и огненная прядь, как язык пламени на черной коже пиджака.

Я хотел спросить напоследок, кто же убил Перл, потому что никто так и не заговорил об этом. Но мне не было очень уж интересно и легче от ее смерти не стало. Поэтому я спросил другое:

— С вами будет все в порядке?

Ноа едва заметно пожал плечами.

— Раз мы все еще здесь и все еще живы... значит, Данте волнуют другие вещи. Но мы сегодня же планируем уехать из Филадельфии. Все ведь может измениться.

Я знал, что он так скажет. Какая разница, в общем-то, кто убил Перл? Она была настолько уверена в своей незаменимости, что демонстративно отказывалась от охраны, надеясь на Данте. Но ей и в голову не приходило, что будет, если она вдруг начнет ему мешать или — в лучшем случае — он просто перестанет в ней нуждаться.

Объявили мой рейс, и толпа послушно двинулась к выходу на поле. Я не умел прощаться и не хотел оглядываться — не хотел видеть, как они превращаются в прозрачные тени, растворяются, исчезают, словно я никогда их не знал, но... Еще одна дурная привычка.

Их не было. Они ушли. В очередной раз они все сделали правильно.

* * *

АЛЕКС (2)

Я неплохо переношу перелеты, но сейчас мне хотелось принять снотворное и заснуть до самого Л.А. Или вообще навсегда. Интересная мысль.

Рядом со мной бесшумно села девушка. Искоса я бросил на нее взгляд — хорошенькая, светлые волнистые волосы заплетены в странную косу. Пенни любила косы, но такие она не плела.

Заметив, что я рассматриваю ее, моя соседка сказала:

— Коса плетется из шести прядей, а не из четырех, поэтому выглядит необычно.

У нее был приятный голос — мягкий и одновременно веселый.

— А почему вы решили, что меня заинтересовала ваша коса?

— А разве нет?

Я повернулся к ней: глупо коситься, если мы уже разговариваем.

— Только не подумайте, что я клеюсь. Честно говоря, я вспомнил кое-что из детства. Когда мне было двенадцать лет, я считал, что в жизни со мной никогда не случатся три вещи — я не куплю яхту, не побываю на карнавале в Рио, и меня не полюбит натуральная блондинка.

Несколько секунд она удивленно смотрела на меня, а потом рассмеялась:

— Знаете, со мной было нечто подобное. Я была уверена, что никогда не заработаю миллион, не увижу свое платье на Мадонне и не выйду замуж за рок-музыканта.

— И что?

— Вы не поверите, но все сбылось.

Она подала мне руку.

— Сью Эллен Трент. Сьюэл.

— Алекс Бенедикт. Очень приятно познакомиться.

Мне и правда было приятно. Я удивлялся сам себе — тому, с какой легкостью завязал беседу, и удовольствию, которое от нее получал. Достаточно провести неделю среди монстров, чтобы оценить общение с человеком.

— Вы живете в Филадельфии? — спросила она.

Ответ вылетел у меня раньше, чем я успел его обдумать.

— Нет... я навещал мою сестру. Она там работает. На "Инферно".

— Да что вы! — Сьюэл улыбнулась. — Я ведь была дизайнером по костюмам двух их картин. Помните "Карьеру?"

— Ну конечно — это ведь значит, что у вас есть "Оскар"?

Она даже немного покраснела от удовольствия.

— У команды... А ваша сестра кто?

— Она сценарист и режиссер. Сейчас работает над съемками в Австралии.

— А что за фильм?

— Не знаю. Все в рамках секретности. Но надеюсь — потенциальный "оскароносец", она у меня очень талантливая.

Я обнаружил, что мне легко и просто говорить о Пенни так, будто она жива. И чем больше говорил, тем больше верил. Пришло внутреннее успокоение, будто ничего и не произошло. И на Рождество мы увидимся, и купим друг другу подарки, а если не на это Рождество, то на следующее... можно ведь и подождать. Столько, сколько нужно.

Укутав поплотнее в вязаный плед с сердечками, я уложил эту мысль в самое уютное место сознания и снова обратил все внимание на мою спутницу.

Ясно, почему ее имя ничего не сказало мне. Этой девчонке, которой на вид я не дал бы больше двадцати двух-трех, на самом деле недавно стукнуло тридцать, и к тому же Сью Эллен Сэлинджер была самым известным из признанных молодых модельеров. А Трент — фамилия ее бывшего мужа, к слову, известного рок-певца... Забавно. Их брак продлился буйных четыре месяца, закончившись, как я узнал намного позже, неудачной беременностью и скандалом, после чего Сьюэл забрала вещи и вернулась к матери в Город Ангелов, где она сейчас и обитала.

Дальше все было просто отлично... Я ни на секунду не допускаю мысли, что Данте был прав, но — удивительное совпадение... как только я остался один, жизнь сразу устроилась наилучшим образом. Я ушел из журналистики в фотографию, сначала у Сью Эллен, потом круг моих клиентов расширился. Кстати, еще одно странное совпадение — дом моделей моей жены почему-то назывался "Noah". Когда я осторожно поинтересовался, она рассказала, что на таком названии настояла Банни, ее мать. Это было как-то связано с ее жизнью, но как — даже сама Сьюэл понятия не имела.

Когда родились Джимми и Дагни, я сделал их портфолио, потом выставку и получил один из высших призов в нашей отрасли. Близнецы стали самыми маленькими моделями в истории фотографии, так как первые снимки были сделаны еще в утробе! Как только им исполнился год, мы поручили отпрысков моей драгоценной теще и на маленькой яхте по имени "Survivоr", купленной мной на премию, отправились на карнавал в Рио. Сьюэл не успокоилась, пока все три моих детских желания не сбылись, а я в свою очередь старался, чтобы ей нечего было желать. Одно плохо — мы пропустили первый шаг Джимми, но бабуля догадалась снять все на камеру, а Дагни порадовала нас неуверенными шажками уже в день приезда. Глаза у них карие, как у меня, а волосы светлые, как у Сьюэл, — убойная смесь, уже сейчас поклонников можно ставить на учет.

Поневоле я следил за карьерой Пенни — пока что она была жива не только в моих мыслях, но и номинально. Видел ее фильмы, слышал о ней сплетни, в основном касающиеся того, что она никогда не показывается публике. Оттого и различные варианты на тему "а был ли мальчик". Поначалу Сьюэл часто спрашивала, почему я не познакомлю ее с сестрой, но потом перестала. И все, может, и длилось бы так до конца жизни, если бы однажды Рори не вздумалось навестить меня.

Это случилось накануне моего сорокапятилетия. Джимми и Дагни тогда как раз уже сдали все тесты в школе, и во время каникул Сьюэл готовила их в качестве моделей для очередной презентации. Они целые дни проводили то у бабушки, то на репетициях, засиживаясь допоздна, и дома я был один.

Когда я увидел ее за окном, то почувствовал, что выстроенное за годы спокойствие в один момент рухнуло, взорвалось на миллиард осколков, как зеркало Данте. Ее непокорные волосы все так же вились вокруг головы пламенем факела, и на мгновение я принял ее за Пенни... Так бывает во сне — когда-то в детстве мне так же приснилось, что мои родители вернулись невредимыми и вошли в дом, шумно переговариваясь и волоча тяжеленные чемоданы с фотоаппаратурой, а я, слыша их голоса, зовущие меня, лежал в своей комнате и не знал — подождать или вскочить и сбежать вниз, чтобы броситься им на шею.

В тот раз я выбрал второе.

Рори рассказала, что они с Ноа на время уехали в Европу, что бизнес Данте процветает, что Пенни все взяла в свои руки и они ведут себя так, будто Перл и не существовало. Что она прекрасно выглядит, Данте ее от себя ни на шаг не отпускает и вроде бы кроме Чикаго отдал ей Филадельфию и всю Пенсильванию, что она увлеклась и устраивает там свои порядки... Но мое разочарование было очевидно даже фонарному столбу, что мы так и не поговорили толком. Я плохо ее слушал и не мог дождаться, когда же она уйдет.

Когда Рори ушла, я зашел в душ, врубил кран на полную мощность, сел на пол, обняв колени, и просто выл с полчаса. Я мог не вспоминать о Пенни больше десяти лет, мог игнорировать факт ее смерти... но именно сейчас, именно в этот момент я почувствовал, что потерял ее. НАВСЕГДА. Она не приедет ни на это Рождество, ни на следующее, ни на любое другое.

Чувство невосполнимой утраты все-таки догнало меня в третий раз — это было делом времени — но теперь я боялся с ним не справиться. Я думал о Данте. Этот мерзавец сломал во мне что-то, оторвал кусок от сердца и забрал себе. И что самое ужасное — я не мог ему отомстить. Не мог даже желать ему смерти, чтобы не повредить моей драгоценной половинке. Счастье Пенни (если это можно так назвать), ее безопасность и спокойствие целиком зависели только от него, и потому я должен был желать ему всех благ и вечной жизни.

Когда вернулась Сьюэл, она нашла меня все там же — под струей ледяной воды, полумертвым от холода и отупевшим от слез. Я не отвечал на ее вопросы и ничего не пытался объяснить, а она не допытывалась. Просто обняла меня и сидела рядом, пока беспокойство о ее здоровье не пересилило мою истерику. Придет время, когда я смогу говорить об этом спокойно и все расскажу, но это будет не скоро.

Я ОЧЕНЬ надеюсь, что это время придет.

* * *

энд

2000

1

32