| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Хотя деспот и рассчитывал, что постепенно торговля разовьётся. И они начнут поставлять товары не только из чугуна, но и из других материалов. Включая и товары весьма высокого передела. А то и предметы роскоши, как та же кофеварка, что стояла рядом с Коневым. Предполагалось, и внедрить в оборот, в том числе и торговый и новые сельскохозяйственные культуры. Для чего возле горы Кара-Даг, а точнее на побережье с двух сторон от горы начались возводиться два поселения. Курортное, с биологической станцией при нём, возле горного склона этого потухшего вулкана. И Коктебель, на степном склоне. Где помимо развития воздухоплавания, в том числе и с помощью планеров, предлагалась развернуть поля и виноградники. С которых и планировали начать распространение, попавших вместе с ними, сельскохозяйственных культур, для которых удалось получить жизнеспособные семена. И это были не только уже известные, в Европе растения. Хотя тоже для этого региона необычные сорта, например, та же морковь, только не жёлтая как во всей Европе, а оранжевая, что появилась сотни на две позднее этого времени. Или сахарная свекла, с повышенным содержанием сахара. Да хотя бы арбузы или дыни. Крупные, сладкие и с повышенным содержанием именно съедобных частей. К тому же были и новые растения, картофель, томаты, кукуруза, цитрусовые, даже бананы, а не те практически дички, известные в это время. И конечно для защиты всего этого и создавались защитные сооружения. Включая и форт Щебетовка. Строящийся на северном склоне горы Кара-Даг. Для защиты как Курортного, так и планируемой дороги на Южный Берег Крыма. Ну и для развития необходимой базы в Феодосии и окрестностях остались те из попаданцев, кого можно было назвать гражданскими. И таких людей было большинство. А в новый поход отправились только моряки и военные. Общим числом в несколько сотен человек.
И один из них, деспот Конев, наблюдал, развалившись в деревянном кресле и с гранёным стаканов в руке, как от татарского лагеря к его навесу направляется шестёрка всадников. С богато одетым, и с огромной чалмой на голове[2], османом. И к которому, стоило туркам подъехать, Конев через стоявшего рядом переводчика, и обратился, произнеся:
— Вы хотели со мной встретиться, уважаемый Гедик Ахмет-паша. Я весь внимания, — и указав ладонью, на кресло, по другую сторону столика, сказал, — Присаживайтесь, уважаемый визирь. Хочу предложить вам, с дороги, охлаждённого шербета[3]. Дабы освежиться.
— Вы? С чего такое обращение? — поинтересовался необычной, для этого времени, формой обращения Ахмет-паша, опускаясь в свободное кресло, — И это что?
— Это принятое в наше время вежливое обращение, к уважаемому человеку и обязательное по отношению к врагу на переговорах, — ответил Конев и, посмотрев на графин, добавил, — Это фруктовый сок, со льдом.
После чего жестом указал переводчику наполнить два чистых стакана, отставив тот из которого пил. А когда стаканы наполнились, то предложил турку взять любой, взяв второй и отпив из него. После чего осман, сделав несколько глотков произнёс:
— Так значит вы прибыли из другого времени? И весьма приятственно, деспот, выпить холодного шербета в такую жару. Это что за фрукт?
— Мы называем его апельсин. Это так сказать выведенное растение, из растущих далеко на востоке цитрусовых, — ответил Конев, — И да мы прибыли из времени, отстоящего от этого более чем на пятьсот лет.
— И как там? — турок внимательно посмотрел на Конева. Насколько велика Османская империя? Какой султан правит?
— Вам не понравиться уважаемый визирь, — усмехнувшись, ответил Конев, — Вы бы посчитали эти времена, временами иблиса. Империи нет уже лет сто. Вместо неё на Анатолийском полуострове, с небольшими владениями у Стамбула, так называется Константинополь, и Галлиполи находиться Турецкая республика. Могу показать картинки Стамбула, как там в наше время. Но сначала покажу, как они делаются.
С этими словами Конев взял свой смартфон, навёл его на татарский лагерь и сделал фотографию, продемонстрировав Ахмет-паше, как это возможно сделать. На что тот бросил:
— Этот недостойный Мехмедоглы паша говорил, что так возможно, но я ему тогда не поверил, что это возможно. Но теперь вижу сам. Так что там с картинками?
Конев стал демонстрировать картинки, от которых осман помрачнел и произнёс:
— Хватит. Я вижу, что это не то, за что мы сражаемся. И как я понимаю, Крым там принадлежит вам, урусам?
— Да, — ответил Конев, — Крым был, есть и будет российским, уважаемый Гедик Ахмет-паша. И что вы хотели? Кстати, быть может, попьём кофе?
Указав при этом на венскую кофеварку. На что турок утвердительно кивнул и произнёс, с досадой в голосе:
— Хорошо, давай те попробуем ваш кофе. И как я понимаю, предложение, которое вам приказал сделать великий потрясатель вселенной султан Мехмед Фатих, вас, скорее всего, не заинтересует. Но я его должен сделать. Великий и всемогущий султан предлагает вам сдаться, сдать ему все свои корабли, оружие и имущество, и признать себя его рабами. Тем из вас, кто примет ислам, он обещает высокие должности при своём дворе. Всех ваших женщин, которых он признает достойными, он возьмёт в свой гарем, остальных отдаст в жёны своим приближённым. В том числе и тем из вас, кто примет ислам. Где эти женщины не будут испытывать нужду. Тем же из вас, что откажется признать ислам, он обещает сохранение жизни и достойную службу, для неверных, при дворце. Поверьте, это весьма щедрые обещания. Вот вы, деспот, вполне могли бы войти в диван. А то и стать визирем. При условии конечно принятия ислама. При этом самые достойны, смогут получить в жёны родственниц султана или женщин из его гарема.
И пока он говорил, то наблюдал, как переводивший его слова переводчик стал манипулировать с венской кофеваркой, представлявшей собой подобие весов, с двумя колбами стеклянной, под крышкой и герметичной медной. Из которой, в стеклянную, на её самое дно вела медная же трубка. С фильтром, на своём окончании. А переводчик, продолжая говорить, переводя речь турка, разместил под медной колбой спиртовку, со срабатывающей, с помощью грузика, крышкой. Поджог её. Потом поместил в стеклянную колбу мелкомолотый кофе, ощутив аромат, которого, осман удовлетворённо кивнул, продолжая говорить. Ну а переводчик, отвернув клапан, на верху медной колбы, наполни её кипятком из термоса. И снова закрутил клапан, загерметизировав, колбу. Которая, находилась ниже стеклянной, и стала нагреваться от спиртовки. При этом Конев, выслушивая турка, качал головой, в знак не согласия, усмехаясь. А когда визирь стал говорить о гарантиях жизни, для сдавшихся, от султана, то рассмеялся. На что турок с обидой произнёс:
— Деспот, я сказал что-то смешное?
Наблюдая, при этом, как почти кипящая вода, под воздействием пара стала выдавливаться из медной колбы в стеклянную, заваривая кофе. При этом кофеварка пришла в движение. Стеклянная часть начала опускаться, а медная подниматься. Пока под действием силы тяжести крышка спиртовки не захлопнулась, прекратив нагревать, поднявшийся вверх, медный сосуд. И заставив турка вздрогнуть, прошептав:
— Шайтан! Что это?
— Это Венская кофеварка, уважаемый. И там нет ничего дьявольского только наука, только знания, — ответил ему Конев. И в этот момент, быстро остыв, стал втягивать в себя кофе из стеклянной колбы. Снова приведя в движение закреплённую на стойке с подставкой конструкцию. Медная колба стала опускаться, а стеклянная, из-за того, что эта половина оказалась легче подниматься. Под шёпот османа, тихо произносившего: "шайтан, шайтан". Ну а Конев, в этот момент спокойно произносил:
— Уважаемый Гедик Ахмет-паша, позвольте мне не поверить словам султана. Причём совсем не поверить. И поинтересоваться знаете ли вы судьбы семьи последнего Трапезундского императора и его семьи, а также судьбу мастера Орбана, или Урбана, в его имени есть разночтения, в нашем времени, но который отлил для султана огромную пушку, "Базилику". Напомните, что стало с ними? Так что я знаю цену слов и обещаний действующего султана. Причём именно этого султана. И рассказать, что стало с вами, уважаемый визирь?
В этот момент кофеварка замерла и переводчик, произнося слова Конева, снова открыл клапан, на верху медной колбы, позволяя, уравновесит давление с атмосферой. А потом с помощью краника, сбоку медной колбы, и наполнил две кофейные чашечки, одну из которых Конев и предложил выбрать, отвечавшему ему, в этот момент, турку. Который, с весьма мрачным видом, говорил:
— У мудрейшего султана не было другого выбора. Мастер Урбан мог потом отлить подобные орудия в других местах, что невозможно было допустить. И великий султан просто вынужден был его казнить. Чтобы не допустить угрозу. Ну а семья бывшего трапезундского императора, вступила в сношения с врагами потрясателя вселенной, с Венецией. Тем самым изменив Оттоманской Порте. Так что они сами виноваты в своей смерти, — с этими словами Ахмет-паша, беря одну из чашечек с кофеем, — А что там с моей судьбой?
— А у меня есть другие сведения, относительно судьбы императора Давида и его семьи, — усмехнувшись, ответил Конев, беря вторую чашечку и делая из неё глоток, — Ни кто из них и не собирался связываться с венецианцами. Но один из тайных слуг султана, предложил его зятю, князю Гурии, написать письмо Давиду, от имени венецианцев. И не удивительно, что это письмо, вместо Трабзона, оказалось у султана Мехмеда Фатиха. И развязало ему руки, позволив дать повод убить невиновных. Так что я не думаю, что мне понравиться стать очередной жертвой султана. Доверившись ему. К тому же я знаю такие вещи, по сравнению с которой "Базилика"[4] была безобидной хлопушкой. И повторить судьбу создателя этого орудия я не хочу. Так что я не намерен вручать даже намёка на свою судьбу такому правителю, как султан. Ну а относительно вашей судьбы уважаемый Ахмет-паша, то вы сами понимаете, что даже если вы тут победите чудом, то перестанете быть визирем. Так как уже не справились с поручением, данным султаном.
Осман, в этот момент, как раз делал глоток кофе и только бросил недовольный взгляд на деспота. А тот продолжил:
— В нашей истории вы, потеряв должность визиря, возглавили армию, которая высадилась в Италии. И там вы остались верны себе, сумев победить и захватить часть христианских земель. Но в этот момент Мехмед окажется, отравлен своим средним сыном. Как тот перед этим два года назад отравил своего старшего брата...
— Баязидом? — снова бросив недовольный взгляд на Конева, спросил Ахмет-паша. На что Конев кивнув, произнёс:
— Да им. И после этого между ним и Джемом-султаном начнётся война. За Баязидом окажется Румелия, и всё что западнее, а за Джемом Анатолия. И вы, там, поддержали Баязида. И вместе со своими войсками, покинув Италию, отправились на сражение с Джемом. По своему обычаю, вы выиграете и то сражение. Ну а потом, на пиру, по поводу победы, Баязид обвинит вас, уважаемый, том, что именно из-за вас, из-за того, что вы много времени проведёте у стен Мангупа, не получилось, по результатам этой войны, достичь полной победы над Венецией. Ведь, в следующем году, венгры вторглись в Валахию и захватили её. А в Крыму будут разгромлены союзные вам татары. И даже на Кавказе местные адыги захватят Анапу, или как вы её знаете Мапу. И вам османом придется, потом долго воевать, чтобы всё это вернуть. Ну а вас, уважаемый, прямо оттуда, с пира, уволокут в ссылку. А через месяц на пороге вашего дома появятся дворцовые садовники.
Осман побледнел, отлично зная, что помимо заботы о цветочках, в Османской империи, дворцовые садовники, как личные слуги султана, исполняли роль и его личных палачей. Но быстро совладав с собой Гедик Ахмет-паша, с пафосом, произнёс:
— В любом случае ислам завоюет этот мир. И в нём будет править один только султан. Так зачем вам, уважаемый деспот, спешить с призывом турецких войск к себе?
Заставив деспота вновь рассмеяться и снова поинтересоваться, над чем тот смеётся, на что Конев ответил:
— Видите ли, уважаемый Ахмет-паша, когда то, в наших землях побывал арабский путешественник, и он сказал, что у нас в году две зимы. Одна белая, другая зелёная. И если зелёная ещё ничего, то вот белая смерть всему. И он, в общем-то, прав, хотя у нас, на самом деле, три времени года, грязь, грязь засохла и грязь замёрзла. Причём вы представляете, как вы будите воевать там у нас, когда вокруг будет снег по плечи, а от мороза будут лопаться стволы деревьев. И выжить можно только, выпивая вино и поедая сало. Как вы в таких условиях будите кормить и согревать вашу армию? При условии, что всего пару сотен лет назад в наших лесах армии не могли найти друг друга. А те деревни, что имеются, очень маленькие, всего на несколько семей, и находятся далеко друг от друга и все припасы спрятаны в захоронках в лесу. И вот как вы собираетесь воевать в этих условиях? Мы то в условиях юга может. А вот как вы будите воевать в условиях, когда грязь замёрзнет? Так как в условиях, когда грязь, даже мы воевать не можем, — и, улыбнувшись, добавил, — И вы османы ошибаетесь, называя север чёрным. Он белый и сверкающий на солнце. И вообще в аду не жарко, в аду мертвецки холодно.
— Мы что-то да придумаем, — тяжело вздохнув, ответил осман, — Возьмём больше жаровен для шатров. Погоним с собой скот, и когда станет холодно, забьём его. На морозе мясо не испортиться.
— Ну да, — ответил Конев, снимая крышку с блюда, со сладостями и фруктами, предлагая осману взять что-то себе, и сам беря бисквит с вареньем, — Был один поход ваших войск, после того как мы захватили Астрахань, всего, вместе с рабами и работниками, отправилось несколько сотен тысяч человек. Султан хотел выкопать канал между Доном и Волгой. Причём весной им выйти не получилось, они пошли через степь уже летом. Поинтересуйся у татар, что такое летняя степь. Особенно когда по ней пускают огненные палы. Да ваша армия дошла до Астрахани. Но из-за отсутствия питьевой воды и еды назад вернулось, помимо крымских татар, которые сбежали гораздо раньше, бросив турок, всего несколько тысяч. После этого вы никогда не ходили на север. Поняв, что вы просто не дойдёте до наших земель большими массами пехоты и пушек. А лёгкая кавалерия не сможет захватить наши города. А наши войска несколько раз подходили к Стамбулу. Где заключали с султаном выгодные договора. А вы же, идя своим войском с пушками, как "Базилика", сначала по голодной и безводной степи, а потом, когда эти пушки застрянут в грязи, и при морозе, когда бывает, что и звери стадами замерзают, до наших городов и не доберётесь. От сильного мороза, сколь угодно много жаровень, в шатрах, не спасут...
В этот момент Конев увидел, что от татарского лагеря к ним направился ещё один человек. Которого заметил и Гедик Ахмет-паша. До этого осман, попробовав бисквит с вареньем, удовлетворённо покачал головой и стал, есть его, слушая деспота, а обернулся в сторону русских укреплений, и замер, смотря в ту сторону. Заставив обернуться и Конева. Который увидел быстро приближавшегося к ним человека. Уставшего и запылённого, с воспалёнными, от недосыпа, глазами. И который, подойдя к ним и упав на колени перед Коневым заголосил, на древнерусском:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
