Да, однако же. Надо бы спросить у магов, сколько времени уходит на создание одного такого амулета. Потому как очень похоже, что делали их именно что к ярмарке. Потому что, как ни странно, ни за серебро, ни даже за золото в Диких Землях много не купишь. Цены. А могут и вообще не продать — только на обмен. Вот и выходит, что прав наследник: кости! Кости князю нужны. Большие. Очень. И быстро. И...

...что-то случилось. И вот как бы узнать, что? И как помочь?..

С костями-то, понятное дело, не получится — не потому, что нет, а просто тайно не перевезти. А с чем другим?..

"Надо посоветоваться! — решил барон Кайгар Кай. — Со жрецом. Этот хитрец наверняка что-то знает". Поднялся из кресла, жестом отпустил тоже вскочившего наследника и принялся мерить ногами кабинет, прикидывая, чего, сколько и как быстро сможет собрать баронство, случись такая нужда...

* * *

Мерно покачиваясь в такт поскрипыванию телеги, Хугус, староста Больших Ослов, рассуждал о нежити. Неторопливо, по причине неторопливости скотской натуры бредущих следом коров, быков и волов, ползущий караван преодолел уже почти половину пути от ярмарки к родному дому. Ещё столько же — и телеги свернут к воротам в ограждающем село частоколе, а упомянутая скотина, погоняемая этой самой нежитью, отправится дальше. К этим жадным, не имеющим ни стыда ни совести предгорцам. Почти вся. Кроме молодого бычка, выменянного старостой на одну из честно заработанных там же на ярмарке склянок с колдовским зельем. Для общества выменянный — коровкам породу улучшить да свежей крови добавить. И вторая склянка — её староста тоже для общества приберёг. Потому как в обоих — Больших и Малых — Ослах хватает тех, кто вроде как не старик, а силы уже...

Вообще, ежели по уму, бычков должно быть два, потому как велено было полтора десятка голов выменять, а Хугус выменял столько и ещё одного. За амулеты. И вот этого-то лишнего...

Однако ж эта богопротивная нежить, чтоб ей так и бродить неупокоенной, заявила, что отдаст излишек только в обмен на склянку. А когда Хугус попробовал возмутиться, предложила дать ему половинку амулета. Мол, пусть попробует что-нить на неё наменять. Так что пришлось старосте отступить, бурча под нос: "Выучили на свою голову!"

И ведь самое обидное, что сие есть истинная правда! Немёртвый, уже не в первый раз сопровождавший караваны на ярмарки, был из самых первых, поднятых Господином. И поначалу (Хугус помнит! Хугус всё-всё помнит!) даже мычать не мог! И если б не односельчане под предводительством самого старосты, щедро тратившие свои время и силы на обучение этой орясины...

Хугус тяжело вздохнул (больше напоказ, в надежде, что молва врёт и хоть какие-то чувства немёртвым всё же доступны), сокрушённо покачал головой и принялся прикидывать, как бы уговорить сопровождающего не сразу тащить несчастных животин в долину, а дать отдохнуть денька два-три. А то ведь оголодают, исхудают... А там, глядишь, и поменять какую... Ежели господин разрешит, конечно. А то ведь пробовали уже самовольничать. Поначалу...

Желание встретиться с Наставником накрыло Хасси в ту минуту, когда он объяснял одному из поднятых, как нужно делать приборку на тюремном этаже башни. Не то чтобы оборотень не мог справиться своими силами, просто с недавнего времени по совету того самого Наставника способную соображать нежить стали привлекать к разного рода работам (для обучения на натуре, как выразился Злоглазый). Ну а кроме того, начиная личным слугой Хозяина Башни, перевёртыш как-то незаметно дорос до уровня кастеляна. Не официально — господин Гельд как не понимал, зачем живые занимаются всякими глупостями, к которым относил и присваивание всякого рода титулов, так и не понимает.

Хассарат не просил и тем более не настаивал — он прекрасно справлялся и без на самом деле глупого, в сложившихся обстоятельствах, чина. Несмотря даже на увеличившееся население Башни. Но тут возник замок. И сначала Злоглазый схватился за голову, а за ним и Хасси, намного лучше своего господина и его Наставника представлявший, чего и сколько потребуется, чтобы организовать в этом замке хотя бы приём гостей.

А тут ещё пусть и несколько запоздавшее, но от этого не ставшее менее неприятным открытие: будь ты хоть трижды оборотнем, находиться одновременно в нескольких местах не сможешь. А запоздало это открытие из-за способности слуги чувствовать своего господина. Возникшей вскоре после появления в ауре тёмной метки и постепенно развившееся с её разрастанием. И хотя словами общаться не получалось, но и передача, как сейчас, пожеланий изрядно сберегала время.

Вот и в этот раз ездивший на ярмарку поднятый, не имея возможности самостоятельно принять решение, сообщил о просьбах старосты Больших Ослов господину. Господин, в свою очередь, озадачил Наставника, справедливо сочтя, что у того больше жизненного опыта. Ну а Наставник запросил помощи у Хассрата, поскольку, как уже говорилось, хозяйственными вопросами занимался главным образом оборотень. Запросил, что характерно, через Гельда-младшего.

Какой-то особой срочности в полученном мысленном приказе-пожелании не ощущалось, поэтому Хасси сначала подробно объяснил поднятому, что именно тому предстоит сделать. Убедился, что немёртвый всё понял правильно, и только потом, не особенно торопясь, отправился к бывшему жрецу. Ну а оттуда, поминая про себя Неправедного с его несмешными шутками, отправился к господину, в своей постоянной занятости упустившему из виду, что поскольку стадо предназначено именно для него, никто другой решить вопрос с задержкой и обменом просто не может...

"Вот не бывает, чтобы одни только достоинства и никаких недостатков!" — думал успевший узнать жизнь во всех (ну ладно, ладно! во многих) её проявлениях уважаемый односельчанами (и не только!) почтенный Хугус, глядя на застывшего рядом с разбредающимся по лугу стадом мертвяка. Привычка эта — вот так вот встать столбом, и хоть режь его — она ведь не только у этого. Уж в Больших Ослах-то на неё насмотрелись! Бывало, идёт такой, тащит бадью с водой и вдруг как встанет! И стоит. И бадью, скотина, держит — не отобрать. Постоит-постоит, и дальше пойдёт, куда шёл. А то вообще: бросит, что нёс, и только его и видели. А потом глядь — а он уже чужаков перед воротами рядком укладывает.

Вспомнив о чужаках, Хугус расстроенно покачал головой: давненько уже не появлялись, задери их... А ведь какой прибыток с них шёл! И господину, и обществу, и этим... Вроде как... Хотя тёмные боги их знают!..

Староста перевёл взгляд на лежащую в стороне костяную гончую: про этих тварюг столько рассказывают, и что ни сказ, то дрожь пробирает. А тут лежит, вон, не шелохнётся...

Гончая, как будто услышав мысли Хугуса, приподняла голову, к чему-то принюхалась — во всяком случае, так это выглядело со стороны — и сорвалась с места, почти сразу исчезнув среди ног не обратившего на неё внимания стада.

Ругнувшись от неожиданности, староста повернулся к немёртвому и обнаружил, то тот перестал изображать столб и не так быстро, как его псина, но не менее целенаправленно движется к стаду. Пощипывавшие жухлую осеннюю травку животинки при его приближении просто сдвигались в сторону и продолжали своё неспешное занятие.

Впрочем, далеко мертвяк не зашёл — ухватил одну из двигавшихся в его сторону коров за рог и то ли повёл, то ли потащил к старосте. Позади бурёнки, постукивая костями, гордо вышагивала покойницкая псина...

— Это... — пробормотал Хугус, когда процессия приблизилась. — Ты... это...

Жестом попросив (хотя скорее приказав) старосту помолчать, немёртвый объяснил знаками, что эту животную Большие Ослы могут забрать, но только в обмен на такую же или покрупнее. И привести замену надо до восхода солнца. Иначе...

Покивав — мол, всё понял, — староста развернулся и, в голос поминая тёмных богов, их предков, а также жён, детей и внуков, порысил к селу...

* * *

Получать нагоняй всегда неприятно. Получать незаслуженный нагоняй — тем более. И уж совсем обидно, когда тебя вздрючивают за чужие промахи. И даже если случилось чудо и обошлось без неприятных последствий. Как в этот раз. Когда гвардеец князя не стал разбираться в причинах повышенного внимания, проявляемого к не предназначенным для продажи амулетам любителем чужих кошельков, а просто свернул ему шею. Но Бурх готов месяц сидеть на хлебе и воде, если доклад об этом случае не дойдёт до Наставника! Если уже не дошёл, ибо предполагать, что князь-лич не обеспечил своих приближённых амулетами связи, прямо скажем, опрометчиво.

В дверь осторожно постучали, она приоткрылась, и просунувший в щель голову слуга сообщил, что Его Милость приглашает "брата Бурха" разделить с ним ужин. Через два часа.

Ругнувшись про себя, жрец попросил передать барону, что он благодарит за приглашение и обязательно будет. А когда дверь закрылась, выругался ещё раз. Помянув инициативность идиотов, любопытство местных жителей и свою забывчивость. Вслух. Шёпотом. Затем сделал несколько глубоких вдохов и, слегка успокоившись, возблагодарил Милостивого за предоставленные два часа — будет время обдумать линию поведения. О том же, что Милостивый, как и все боги, любит пошутить и шутки у него, что характерно, божественные, его незадачливый жрец вспомнил только вечером. Когда, отдав должное неплохо приготовленному ужину, они с бароном сидели в кабинете Его Милости, попивали приличное для здешних мест вино из оловянных кубков и беседовали о жизни вообще и о политической обстановке в Диких Землях в частности. А точнее, когда барон принялся исподволь выпытывать, что же такое произошло в их, будем откровенны, захолустье, что Его Сиятельству Гельду Проклятому срочно понадобилась крупная нежить.

Поначалу это даже забавляло, поскольку в искусстве запутать собеседника, чтобы незаметно выудить у него какие-нибудь сведения, владетель баронства Кай наверняка был одним из первых. Если не самым первым. Среди своих земляков. И хотя в сравнении с теми, кто обучался в столичном храме Милостивого, он выглядел откровенно... несерьёзно, некоторые обороты Бурх всё же отложил в памяти. На будущее.

Однако довольно быстро потуги местного дипломата начали раздражать, причём настолько, что в какой-то момент жрец даже позавидовал князю, плевать хотевшему на те условности, которые он относил к глупостям. Увы! Где князь, а где — простой слуга Милостивого, чьё оружие не меч, но молитва... Вот и приходилось отвечать на словесные кружева так же запутанно, дабы не прослыть в здешнем высшем свете невежей. Потому что стиль беседы задаёт старший — по положению, по возрасту, по чему угодно — младший же обязан этому стилю следовать. Если, конечно, не хочет испортить репутацию. А Бурху её, репутацию эту, портить не то что нежелательно, а категорически нельзя — можно загубить не только свою работу, но и тех братьев, что обхаживают других владетелей. Так, как это едва не сделали те инициативные идиоты?..

Или всё же сделали? И вот эти хороводы вызваны утратой тех крох доверия, что удалось за воевать за прошедшее время?..

Полевой проповедник Храма Милостивого, посвящённый четвёртого ранга Бурх с некоторой поспешностью приложился к кубку, сделал большой глоток, шумно выдохнул (местными правилами поведения такое не только допускалось, но даже приветствовалось) и тоже принялся плести словесное кружево...

* * *

Лично проводив служителя богов к выходу и затворив за ним дверь, Кайгар, второй барон Кай, вернулся в любимое кресло и довольно ухмыльнулся: получилось! Как жрец ни упирался, как ни крутился, а всё же — слово там, намёк здесь, потом всё это сложить — и получится картина. Большая такая, интересная, красочная... И хотя многих мелких деталей всё равно не хватает, но хотя бы становится понятно, что за каша заваривается в котелке под названием Дикие Земли.

Да-да! Именно Дикие и именно Земли! Потому что Вольные Баронства уже есть. Давно. Где-то на юге. И если тоже так назваться, то... не то оно, в общем. И это — мнение не только барона Кая, но и других владетелей здешних земель.

Но об этом можно и потом, сейчас же — Его Сиятельство. Точнее, замок Его Сиятельства. Потому что если жрец не... э-э-э... ошибается... Хотя вряд ли. Зачем ему... ошибаться? Правильно, незачем. А значит, живым в этот замок лучше не попадать. Во всяком случае, пока князь что-нибудь не придумает.

В том, что придумает обязательно, Кайгар не сомневался — вон каких тварей делает. Вот только когда? И что ему — до тех пор в собственном замке не жить, потому как слуг нет? Потому как живые не могут, а неживых взять негде? Нет, рано или поздно, конечно, найдёт. Холга ведь, когда маг во вторую...

Барон замер, боясь спугнуть заглянувшую "на огонёк" мысль... Потом осторожно повторил её начало: "Нашёл Холга, когда.." К счастью, мысль оказалась то ли непуганой, то ли сознательной и Кайгар получил возможность додумать её до конца. После чего вытащил из шкафа письменные принадлежности, несколько листов новомодного изобретения — бумаги и занялся составлением послания своему благодетелю...

Эпистолярные упражнения потребовали от старого барона полчаса времени, два испорченных листа бумаги (недешёвых, но барон даже не задумался о том, чтобы написать хотя бы черновик на чём подешевле) и изрядных мысленных усилий. И хорошо ещё, что ныне покойный батюшка проявил невероятные настойчивость и непреклонность в обучении наследника! Потому что поступать так, как некоторые, кхм, владетели — надиктовать умеющему рисовать (не писать!) буквы слуге, а в конце вместо подписи поставить в лучшем случае оттиск печати родового кольца, а в худшем — отпечаток пальца или просто крест...

Наконец, изобразив последний завиток, Кайгар чуть отодвинул эпистолу от себя, полюбовался ровными (неприятно заныло место, из которого растут ноги) строчками и послал слугу за наследником. Тот явился через минуту, даже меньше — явно поджидал где-то поблизости. Кайгар-старший довольно хмыкнул, оценив предусмотрительность сына, жестом подозвал его поближе, и когда тот приблизился к столу, ткнул пальцем в только что законченное письмо.

Быстро пробежав глазами по строчкам, наследник спросил:

— Выезжать сейчас?

— Завтра утром, — буркнул барон, стараясь не дать губам разъехаться в довольной ухмылке: кто бы что ни говорил о молодом поколении, а в роду Кай с ним всё было в порядке. — На рассвете. И не ты, а Вайгар — он там уже был, пусть ещё раз прокатится. И десяток в сопровождение. А ты распорядись, пусть подготовятся, и брата обрадуй.

* * *

Как любит повторять Наставник, маг должен уметь многое. Если, конечно, хочет выжить — это он тоже всё время повторяет. И приводит примеры из собственного опыта. Ну и время от времени договаривается с кем-нибудь из долинщиков, чтобы показал что-нибудь полезное. Например, как правильно принимать роды у скотины. Или как подоить и остричь овцу. И так далее. Поэтому, когда Наставник во время завтрака объявил, что сегодня у них практические занятия по подготовке материала и что пройдут они в деревне, никто не удивился.