Никогда ещё меня так не колотили. Было один раз, что разбили нос и подбили глаз, но не более. А тут, навалились вчетвером и ещё вырубили. Надеюсь, потом меня не пинали, в чём, правда, я не очень был уверен.
Тяжело вздохнув, я повернул голову набок. В ухе, прижатом к земле, послышался какой-то лёгкий гул. Зная по своему опыту, я понял, что это был звук чьих-то шагов. Лениво покрутив головой, я никого не увидел, но зато более отчётливо расслышал то, что уловил ранее.
— Эй, — простонал я. — Люди!
Шаги на секунду затихли, а потом зазвучали так, как будто приближались ко мне со стороны дороги. Я, на сколько мог, приподнял голову в надежде всё-таки кого-нибудь увидеть и на всякий случай снова дал о себе знать голосом:
— Я здесь! В канаве!
В ту же секунду прямо передо мной на верхушке склона появился немного размытый силуэт. Я не мог чётко различить какие-либо детали этого человека (если это был он), но, видимо, он был в длинном плаще. И что я сразу увидел, так это длинный посох в его руках.
— Кто здесь? — спросили сверху. Я сразу определил, что голос принадлежал девушке.
— Патрик. Можно просто Пат, — я постарался поднять руку. Девушка что-то сделала на верхнем кончике посоха, после чего на нём загорелся мягкий огонёк, отсвечивающий ярко-жёлтым. В его свете мелькнул плащ, но потом огонёк начал медленно приближаться ко мне. Как и следовало ожидать, свет попал мне в глаза, вызвав неприятные ощущения и желание зажмуриться.
— Аккуратней, — протянул я, прикрываясь рукой. Девушка "мучила" меня ещё пару секунд, а потом погасила огонёк.
— И как ты туда попал? — спросила она.
— Меня тут немного поколотили и кинули сюда. Я здесь уже долго лежу.
— Сильно поколотили, раз долго...
— Не смею отрицать.
Судя по небольшому движению в районе, где у девушки была голова, она покивала. Потом я расслышал шорох листвы и снова увидел перед собой оконечность посоха.
— Хватай.
Я послушно взялся за "деревяшку", но прежде свободной рукой прижал к себе бочонок: не оставлять же мне его в канаве. Не знаю, откуда у меня появились силы для того, чтобы встать, но я встал и, более того, выбрался на дорогу. Но стоило мне выпустить из рук посох, как я снова в бессилии "выпал в осадок". Девушка снова посветила на дно канавы и, быстро забравшись туда и выбравшись обратно, вручила мне зонт и кепку.
— Спасибо, — я неуклюже нацепил её на голову.
— Ты можешь идти? — спросила она. — Здесь недалеко.
— Идти куда? — плаксиво протянул я.
— В мой дом... В таком виде тебя нельзя оставлять здесь, к тому же, после таких побоев необходимо хотя бы отдохнуть, не говорю уже о лечении...
— Ладно, — превозмогая себя и свою боль, я поднялся, опираясь на зонт, как на трость. — Так, говоришь, недалеко идти?
— Да, — она забралась по склону и, взяв меня под руку, повела дальше по дороге. — А как так получилось, что ты оказался в канаве?
— Я же, вроде уже сказал, что меня немного поколотили...
— Но ведь не просто так.
— Да как бы сказать? Думаю, что просто так.
— Такого не бывает, — не отставала она. — Не хочешь рассказать?
— Нет, не хочу! — хотел ответить я, но вовремя расценил это слишком грубым и спокойно начал:
— Я кое от кого убегал в Мартоле и был на волоске, когда очень удачно подвернулась уезжающая из города повозка, на которую я благополучно и запрыгнул. По дороге я немного поспал, а когда проснулся. то меня без какой-либо причины поколотили, назвав "грязью".
— И кто это сделал?
— Хм, — я задумался. — Такие... с длинными светлыми волосами, и уши у них ещё с заострёнными кончиками...
— Немудрено, — задумчиво ответила она.
— А так кто это был? Просто я здесь не так давно нахожусь и мало чего ещё знаю, — признался я.
— Эльфы.
— Эльфы? — переспросил я. Насколько я помнил, эльфы — маленькие человечки с крылышками из сказок или же...
Вот это "или же" меня сначала немного смутило, а потом я всё понял. Значит, они выглядят именно так, как их описывают писатели, художники и прочие деятели, подсевшие на фэнтези, а не так, как было в старых добрых сказках? Часть мировоззрения рухнула...
— Так это были эльфы? — я многозначительно покивал.
— Именно они... Всё, пришли, — она посохом указала на большой тёмный силуэт, который, судя по всему, являлся домом. Разобрать что-либо я всё так же не мог, кроме двускатной крыши, показавшейся мне как-то чудно прогнутой. Девушка подвела меня к двери, открыла её и помогла войти внутрь. Стоило оказаться обеими ногами в прихожей, как по всему пространству дома, где властвовала тьма, начали медленно загораться огоньки на подобии того, что был на кончике посоха девушки.
В возникшем свете я разглядел такой порядок, царящий внутри, что мне за себя стало немного стыдно. В моей комнате, там, в Карлоу, был, скажем, небольшой бардак, и он мог перерасти в большой. Здесь всё было аккуратно сложено вне досягаемости глаз. Мебель, состоящая из стола, нескольких стульев, широкой кровати и дивана с изящными ножками. Стены были сложены из камня, казавшимся белым, как снег. Ещё мой взгляд привлекли уж очень большие окна и отсутствие разделения на комнаты, если не считать двух воздушных занавесок, отодвинутых к дальней стене. И ещё здесь был камин, немного отличающийся от того, что был в гостиной у Джеймса. Совершенно неожиданно для меня, в нём, без какого-либо воздействия со стороны, загорелся робкий огонь.
Многозначительно покивав, я повернулся к девушке и, первым делом, после того, как она сняла плащ, заметил заострённый кончик уха, торчащий из-под волос. Боюсь признаваться, но у меня возникло еле заметное и кратковременное желание испуганно отскочить в сторону, но как бы я это сделал? Подобный маневр мне сулил возможность развалиться.
— Я вижу в твоих глазах испуг, или мне показалось? — спросила она, встретив мой взгляд.
— Показалось, — поспешил ответить я, непринуждённо улыбнувшись. На её спокойном лице мелькнула лёгкая улыбка, и она принялась расстёгивать застёжку на плаще. Я пока не решался что-либо с себя снимать, не считая кепки, и просто изучал внешность девушки.
Её прямые золотистые волосы лежали так, что делали затруднительным полностью рассмотреть её лицо, поэтому моему взору были открыты лишь часть лба, щека, прямой острый носик и тонкие губы. Под тёмно-зелёным плащом оказалась рубашка какого-то странного цвета, близкого к белому. Поверх неё было одето что-то вроде корсета (в женской одежде я не разбираюсь), стягивающего её тело от груди где-то до "брючной" талии. Далее был широченный кожаный ремень с большой круглой пряжкой, украшенной огромным количеством узоров. На ногах же были узкие штаны из тёмно-зелёной (темнее плаща) ткани, заправленные в высокие сапоги, стянутые тремя тонкими ремешками каждый. Честно скажу, видок очень даже неоднозначный...
Ничего не говоря, девушка взяла меня под руку и повела в сторону дивана, на который, в итоге, и уложила. Я не пытался как-либо сопротивляться, ибо знал, что плохого со мной, вроде делать ничего не собираются, да и для меня сейчас ничего лучше дивана не было.
Оказавшись на нём, я снова вспомнил, как сильно всё у меня болит, и страдальческим взглядом посмотрел на девушку. Немного подумав, она отошла к полкам, которые висели у камина (их я приметил не сразу), что-то там взяла и вернулась ко мне. В её руках я увидел небольшую металлическую склянку, отдававшую под действием освещения, медным цветом, и небольшой кусок материи.
— Боюсь, что придётся тебя немного раздеть, — заключила она и поставила содержимое ладоней на пол. Я пожал плечами и, чуть привстав, через силу стянул с себя сюртук. Девушка любезно взяла его и повесила на спинку стула. Пока она это делала, я понял, что исчерпал запас сил и снять что-нибудь ещё был не в состоянии.
Это каким-то чудесным образом поняла и она, и любезно стянула с меня ботинки вместе с гольфами. Потом её пальцы принялись за галстук и пуговицы рубашки. Всё, что она с меня снимала, оказывалось на том же стуле, где висел сюртук вместе с добавившимися к нему сумкой и флягой. Когда в её руках вполне ожидаемо появились пистолеты, то она вопросительно взглянула на меня, приподняв одну бровь.
— Это оружие? — спросила она.
— Да, только оно разряжено, — я потянулся к ним, дабы провести маленькую лекцию, но девушка отошла к стулу и положила пистолеты туда.
— Не надо сейчас много двигаться, — посоветовала она, улыбнувшись, и принялась закатывать мои штанины. Естественно, ближе к концу этой операции получившиеся скатки так надавили на мои бедные ноги, что я тут же забыл про синяки и ссадины, которых там было великое множество. Под футболкой с огромным четырёхлистным клевером и надписью "Lucky Charm" их было не меньше. Окинув себя взглядом, я тяжело вздохнул и спросил:
— А на лице что-нибудь есть? Мне просто не видно.
— Есть, под глазом синяк и щека разбита, — тоже вздохнув, сказала она. Потом, пробежавшись по мне взглядом, она взяла склянку, открыла её и вылила немного на тряпицу. Я не успел разглядеть, что это была за жидкость, она даже никак не пахла, так что никаких предположений по поводу её происхождения я сделать не мог.
— Сейчас будет немного холодно.
— Не страшно, — я хмыкнул и приготовился к обработке своей шкурки. Девушка с секунду подумала и осторожно начала протирать моё лицо. Нельзя сказать, что было прямо холодно, скорее, так, прохладно. Но этой прохлады было так приятно, что вся процедура с обработкой мест ушибов пролетела более, чем незаметно. Закрыв склянку, девушка убрала её вместе с тряпкой на место, а потом, взяв с кровати плед, накрыла меня им и присела рядом.
— Сейчас тебе надо немного отдохнуть или, ещё лучше, поспать. Я сделаю что-нибудь горячее... Суп. Как ты отнесёшься к супу?
— С радостью...
О, я действительно был жутко рад перспективе поесть домашней еды. Тем более, за последнее время я жутко оголодал, ведь до своих дорожных запасов добраться не очень получалось. А тут... Суп! Именно суп, а не морковь, хлеб, высохшая колбаса и зелень.
— Помниться, ты сказал, что тебя зовут Патрик, — сказала она уже из какой-то части дома, куда переместилась, пока я витал в мечтах о супе.
— Да, — как можно громче, но в разумных пределах ответил я. — Можно просто Пат.
— Хорошо... Пат, — она подошла ко мне с тарелкой, из которой торчала ложка и сочился приятный аппетитный аромат. Я уже хотел было подняться, чтобы взять её, но девушка меня остановила, сказав, что:
— Не надо много двигаться, иначе то, чем я обработала тебя, не подействует.
Я послушно опустился обратно и чуть подвинулся к спинке, чтобы девушка могла сесть и, что очень казалось мне очень смешным, накормить.
— А твоё имя? — обнаружил я маленькую оплошность. — Ты, уж прости, не представилась.
— Конечно, — она набрала одну ложку и осторожно протянула ко мне. — Аллия.
— Аллия? — повторил я, чтобы запомнить. Да, её имя мне показалось более странным, чем супруги Джеймса, но что ж поделать? Больше смущало то, что меня сейчас собирались кормить с ложечки! Как ребёнка! У меня даже возможности сопротивляться не было, так как чувство голода было куда сильнее недовольства. Да и суп был очень вкусным, что я начал проявлять какие-то признаки нежелания есть не из своих рук только с пятой ложки.
— А нескромный вопрос можно задать? — спросил я, пытаясь увернуться от шестой, но и она достигла цели.
— Можно, — ответила Аллия, пока я заглатывал суп.
— А что ты так поздно делала на дороге?
— Ты очень сильно хочешь знать это? — кокетливо спросила она.
— Думаю, что это будет данью моему любопытству, — аргумент был железным.
— Тогда, — она снова заняла мой рот супом, — тогда я скажу, что я просто решила погулять.
— Ночью? — я изогнул одну бровь. Хотя, честно говоря, я не сильно был этому удивлён, так как сам страсть, как любил ночные прогулки за городом.
— Почему бы и нет? — она улыбнулась и набрала следующую ложку, которая, что меня удивило, попала в рот Аллии, а не ко мне. — Или тебя не устраивает этот ответ?
— Вполне устраивает, — поспешил ответить я.
— Это хорошо — не придётся разочаровывать тебя тем, что других нет, — она встала и отнесла суп в какой-то угол дома, куда я головы повернуть не мог. — Вот что, постарайся уснуть и как можно меньше двигайся, чтобы снадобье подействовало.
Я послушно кивнул, и в тот же момент без какого-либо видимого воздействия огоньки, освещавшие дом, погасли. Судя по лёгким шагам и какому-то еле уловимому шелесту, Аллия тоже легла в свою кровать. Тяжело вздохнув, я на боку свернулся калачиком и закрыл глаза, в очередной раз поддавшись соблазну отправиться в мир снов.
Байка Девятая
Пути и цели
Ради присутствия маленького лирического отступления, скажу, что ворота в этот самый мир мне за всё время сна так и не открылись. Так что утром я проснулся свежим, с почти переставшим болеть телом и не утруждённый мыслями о приснившейся за ночь бредятине. Суп же, будучи очень питательным, не дал животу подло потребовать обильного завтрака, как это иногда бывало.
Открыв глаза, я по яркости света определил, что утро было ещё очень ранним: уж больно был он тусклым. Потянувшись, я откинул от себя часть пледа, раскатал штаны и, дотянувшись до футболки, надел её. Потом я лениво покрутил головой и, обнаружив только то, что Аллия мирно спала в кровати, уставился на ничем, вроде, не примечательный потолок. Что ж, по поводу непримечательности я сильно ошибся, ибо только сейчас разглядел его одну и, пожалуй, единственную особенность.
Весь потолок был ровным слоем покрыт какими-то необычными узорами, которые я, побившись о заклад, был готов назвать рунами или чем-то ещё, что имеет отношение к колдовству, магии, чародейству и прочей потусторонней ерунде. Сказал "руны", так как это было первое, что обычно приходило на ум. Все эти крючки, изгибы, разветвления, надписи и прочее, что предстало перед моими глазами, я изучал около четверти часа и совсем не разобрался, что же они всё-таки значат, но, что немного радовало, я догадывался, зачем они нужны.
Потом я лениво поднялся и влез в ботинки, не завязывая шнурки. Как можно тише двигаясь, я решил исследовать дом, в котором оказался. Начал я с камина, который располагался напротив входной двери за диваном. С виду, камин был самым обычным, однако я так и не смог выяснить, как же он всё-таки зажёгся вчера ночью. Слева от него висела широкая и очень толстая деревянная полка, заставленная огромнейшим количеством склянок, баночек, фляжек, бутылочек и прочей посудой, заполненной какими-то жидкостями.
Я аккуратно взял первую и, откупорив её, понюхал. По запаху она была похожа на очень хороший виски, так что я просто не мог удержаться от того, чтобы слизать с крышечки каплю. О! Какая же это была гадость! И, главное, это было совсем не виски! Это меня так огорчило, что, была бы моя воля, вылил бы я это в какую-нибудь канаву.
Поставив эту подлую бутылочку на место, я начал двигаться дальше. В правом углу стоял большой и тоже широкий угловой стол. На нём я приметил парочку похожих ёмкостей тоже с жидкостями и несколько каких-то камушков. Забыл сказать, что в стенах дома и в различных выступающих поверхностях были вставлены или каким-то чудесным образом приделаны предметы, которые я бы тоже смело назвал "камушками".
