Естественно, что на "Бойца" сразу же попытались наложить лапу англичане — им он был опаснее, чем все три "Шарлеманя" вместе взятых! Только надменные бритты обломались: оказалось, что 27 августа русские крейсер продали — греческому мультимиллионеру и патриоту Георгиосу Авероффу. Который тут же подарил его Греции. Таким образом крейсер, уже получивший новое имя — его назвали именем дарителя — был собственностью греческого правительства. Обострять отношения с которым ни Англии, ни Тройственному Союзу сейчас не стоило.

Для своего флота Франция строила двенадцать броненосных крейсеров достаточно стандартной конструкции: несерийная "Жанна Д'Арк", три типа "Клебер" и восемь типа "Montcalm". Плюс — два бронепалубных: о-очень странный Chateaurenault, однотипный с уже вошедшим в строй Guichen'ом, при водоизмещении в восемь тысяч тонн вооруженным только двумя 164/45 и шестью 138/45 пушками и официально классифицирующимся как "рейдер", и Jurien de la Graviere, являющий собой классический БПКР в русском толковании этого термина — 5,6 тысяч тонн и восемь 164/45-мм орудий. В строю имелось пять броненосных и более двух дюжин бронепалубных крейсеров, вошедших в строй десять лет назад и менее того. К несчастью, традиционный французский долгострой сильно путал возможность подсчета реального количества кораблей первой линии... Например, вошедший в строй в 1890-м году бронепалубный крейсер 1-го класса "Таж" был заложен ещё в 1885 году и успел здорово устареть за время достройки.

Турция получила права на весь металлолом, вошедший в строй в 1886 году и ранее, Бельгию вполне удовлетворили броненосный "Дюпюи де Лом", тот самый "Таж" и три или четыре колониальных крейсера для запугивания диких зулусов — ну, или кто там водится у них в Бельгийском Конго? Весь остальной крейсерский флот тоже был поделен в уже известной пропорции. С одним ма-аленьким исключением: если в разделе броненосного флота далекая Япония полностью полагалась на постоянную защитницу своих интересов Великобританию, то вот в крейсерском вопросе она выступала уже самолично. Серия броненосных крейсеров типа "Латуш-Тревиль" была разделена между Англией, Германией и Италией, Япония получила новейший, 1897 года постройки, броненосный крейсер "Pothuau". Из одиннадцати строящихся броненосных крейсеров Британия получила "Жанну Д'Арк", один крейсер типа "Клебер" и два крейсера типа "Montcalm", Италия и Германия — по одному "Клеберу" и два "Montcalm'а". И ещё два крейсера типа "Montcalm" получила право достроить Япония — вместе с проданной буквально за гроши английской долей. Таким же образом Япония получила четыре бронепалубных крейсера типа "Фриант" из восьми, оба "рейдера" типа "Гошен" и мощнейший D'Entrecasteaux, вооруженный, несмотря на свою бронепалубность, двумя 240/40-мм орудиями в башенных установках и четырнадцатью 138-мм орудиями в небронированном каземате и палубных щитовых установках. Суммарно флот страны Восходящего Солнца должен был увеличиться на четыре боеготовых эскадренных броненосца, восемь броненосных (пять из них в достройке) и столько же бронепалубных (один в достройке, один требует перевооружения) крейсеров!

Все это — кроме "Бойца" — было оговорено заранее: ещё в середине августа в Лондоне начались межсоюзнические переговоры о том, чего и сколько можно слупить с побежденных. Вначале британский премьер-министр решительно протестовал против столь радикального разграбления Франции, полностью нарушающего сложившуюся систему европейского равновесия — не говоря уже о том, как это усилит Германию и её Тройственный союз.

Однако...

"Это сладкое слово ХАЛЯВА!". Жадность — ужасное чувство. "На жадину — не нужен нож! Ему покажешь медный грош..." Немцам, бельгийцам и итальянцам удалось соблазнить лорда Солсбери огромной французской колониальной империей, лишь немногим уступающей империи Британской. Единственное, чего так и не добились дипломаты Тройственного Союза — это передачи как минимум Туниса, а желательно ещё Алжира и Джибути итальянцам. ЗДЕСЬ речь уже шла действительно о ЖИЗНЕННЫХ интересах Британской Империи — в результате Алжир и Тунис остались французскими, а Джибути досталось самим англичанам.

Германские войска начали перебрасывать на Восток ещё 17 сентября.

Генерал Лангль де Кари с сомнением оглядел гордо демонстрируемое ему двумя промасленными типами... изделие. Больше всего оно походило на оснащенную цапфами и поршневым затвором гладкостенную стальную трубу калибром около девяти сантиметров, установленную на станок из двух пар железных ног, соединенных между собой у цапф и дополнительно посередине сцепленных тягами. Угол возвышения от 0о до 60о придавался стволу с помощью прикрепленной к правой цапфе градусной дуги. Все это сооружение было установлено на деревянной платформе, в задней части которой был прикреплен стальной сошник, а в передней размещен шкворень, с помощью которого изделие наводилось по горизонтали.

— Вот это вот... миномет?

— Так ить, оно, конечно, можно бы и миномет, да. Прям такой, как на картинке. Только вот к нему ещё мины надо. Ага. А мины по той картинке... — мастер аж замычал от того, как сложно и муторно было бы изготовлять мины по предоставленным таинственными друзьями чертежам.

— Профессор Пелетье, снимайте маску! Мы встречались на совещании по новым видам вооружений, помните?

— Ну, извините, мой генерал, не сдержался. Больно уж у вас выражение лица стало...

— Вы ещё можете шутить? Завидую от всей души. Итак, все-таки, почему... ЭТО? Я же помню, что тогда, в мае, вы говорили, что миномет русского образца сладить проще, чем...

— Миномет — да. А вот мины к нему... Чтобы наладить их производство, уйдет не меньше двух месяцев. Технологические сложности, сами понимаете. А вот это вот... убоище стреляет обычными чугунными цилиндрами, не требующими никаких взрывателей, ударников и прочей хитрой механики. Вот, смотрите. Берем обрезок трубы, заполняем его мелинитом, тротилом, динамитом или любой другой взрывающейся гадостью, закрываем с двух сторон, но в середине дна прорезаем отверстие, через которое пропускаем бикфордов шнур. Получается любимая нашими друзьями из мотокавалерии ручная бомба, ласково именуемая "куколкой". Шнур отрезаем на нужное нам количество секунд, закрываем жестяным поддоном и помещаем снаряд в ствол. При выстреле от пламени пороха бикфордов шнур воспламеняется. Просто, не правда ли? При заряде в пятьдесят граммов ружейного пороха вот такая трехкилограммовая "куколка" с зарядом в 0,7 кг взрывчатки летит метров на пятьсот, а изготавливать и сами минометы, и снаряды к ним можно в любой кустарной мастерской!

— Понятно. Сколько вы сможете изготовить этих... минометов?

— На базе института — до десятка в неделю, — пожал плечами профессор. — И, мой генерал...

Грохот и треск моторов трех показавшихся из-за окраинного дома авто расколол тишину раннего утра. Колонну возглавлял длинный открытый "Галуаз" с трепещущим на капоте русским флагом и закрепленным на установленной позади переднего ряда сидений стойке "Гочкис MleL1900", за ним переваливались на колдобинах два грузовика — полуторка с торчащим над прикрытой бронелистами кабиной стволом станкового "Гочкиса" и трехтонка с установленной в кузове за низкими бронебортами 37-мм автоматической пушкой с массивным башнеподобным щитом. Впереди и позади колонны рассыпались полтора десятка мотоциклов, четыре мотоцикла с колясками несли пулеметы, остальные — только оружие самих мотоциклистов: закинутые за спину "Полонезы", "Шоши" и карабины, по-ковбойски пристегнутые к бедрам кобуры с тяжелыми револьверами, обрезами и девяносто шестыми "Маузерами", подсумки с ручными гранатами и "куколками".

По сторонам защелкали затворы кирасирских карабинов — уже бывали случаи, когда под видом возвращающихся с рейда коммандо Ла Тулубра в Париж пытались проникнуть террор-группы бошей. Один раз им даже удалось добиться успеха — "Армии Парижа" это стоило 194-мм железнодорожного орудия и двух вагонов с боеприпасами.

Но на переднем сиденье "Галуаза" рядом с затянутым в кожу шофером маячила прекрасно знакомая загорелая до краснокирпичного цвета физиономия — капитан стрелков Мессими, выйдя в 1899 году в отставку в знак протеста против пересмотра дела Дрейфуса, сразу же попал в Южную Африку, во "французскую" бригаду "регулярес". Успел заработать тропический загар, легкую хромоту, "Южный Крест" в золоте с мечами и дубовыми листьями и большие познания в пулеметном деле. В конце июля он вернулся во Францию, попал в один из сформированных для 6-й армии пулеметных батальонов, а после того, как 6-я стала "Армией Парижа", получил патент полевого полковника и занял должность начальника пулеметных войск армии.

А вот тонкое лицо сидящего позади типа в круглых очёчках, непонятной фуражке и кожанке без знаков различия, но с "углами" на рукавах, генералу знакомо не было — и к тому же выглядело как-то очень странно. Разве что посольство предоставило кому-то из мотокавалеристов свой автомобиль? Но почему тогда полковник сидит впереди, словно... На этом месте мысль оборвалась — автомобиль затормозил точно перед собравшейся вокруг генерала группой ощетинившихся стволами людей: адъютанты, полувзвод кирасиров охраны... И даже профессор со своим ассистентом — и те извлекли откуда-то довольно изрядных габаритов револьверы!

— Мой генерал! — небрежно отсалютовал шариком выскочивший из машины Мессими, попрыгунчиком скакнул к задней дверце... Лицо сняло фуражку, перебросило на грудь косу — и оказалось дамой. Молодой и потрясающе красивой, несмотря даже на очки — но одетой по меньшей мере странно: приталенная короткая куртка с черно-красным "штурмовым" шевроном с серебряной "адамовой головой" на правом рукаве, синие шаровары с алой выпушкой и высокие сапоги, к стягивающему тонкую талию ремню пристегнута странного вида открытая кобура с массивным длинноствольным пистолетом незнакомой конструкции. Фуражка — темно-синяя тулья с алой выпушкой и серебряным шнуром на алом с темно-синей выпушкой околыше.

— Полковник... — ответно отсалютовал командир сводной кавгруппы "Армии Парижа", всматриваясь в левый рукав куртки странной гостьи. Там тоже красовался "угол", но не привычный уже триколор с "лотарингским крестом", а... Русский флаг — горизонтальные бело-сине-красные полосы с прикрепленным в центре позолоченным двуглавым орлом. Двуглавый орел украшал и фуражку — только там он был странный какой-то, тонкий и длинный, с прямыми узкими крыльями, широко раскинувшимися по околышу, и держащий что-то в лапах...

— Мой генерал, позвольте вам представить мадемуазель Лору Крафт, баронессу фон Дорн, из русского посольства. Баронесса — генерал Лангль де Кари.

— Польщена, — коротко кивнула баронесса, щелкая каблуками не хуже заправского строевого офицера.

— Очарован, мадемуазель, и...

— Генерал, сожалею, но времени на любезности нет. Командарм тяжело ранен.

— Что... Что случилось?

— Садитесь в машину, объясню по дороге. Ваше сопровождение пусть размещается по грузовикам и на мотоциклах, — отдавать приказы для странной баронессы фон Дорн было так же естественно, как дышать — генерал не успел и опомниться, как уже покоился в мягких кожаных сиденьях "Галуаза".

— Так все-таки, что случилось?

— Мы снабжаем генерала информацией, обычно через посредников, безлично. Командарм, как вы знаете, относится к России... неоднозначно.

— Вы нас подставили!

— Давайте об этом тоже потом, ладно? Времени у нас мало... Так вот, господин премьер-министр и члены его кабинета не успели подать в отставку. Сегодня утром правительство было арестовано по приказу ЦК Коммунистической Партии Франции. Бойцы батальона "Красной Гвардии", сформированного городом Бордо и подготовленного к отправке на фронт, возглавленные ударными группами "Бригады 71", захватили премьера, министра иностранных дел Делькассе, министра финансов Кайо и военного министра Андре, собравшихся на совещание в салон-вагоне президента Феликса Фора. Они там обсуждали условия перемирия. Спустя пять часов, после того, как Центральные Комитеты КПФ и примкнувших к ним соц-радикалов и СДРП изучили эти условия, все захваченные члены правительства были расстреляны. Мы передали генералу Галлиени эту информацию и некоторые наметки договора о перемирии. Просто пакет с информацией, понимаете? Ну, вот. А он взял, и застрелился.

— Как это — застрелился? Вы говорили, он только ранен?

— Ну, да. Вы обращали внимание, он в качестве оружия пользовался старым "Ордонансом". И патроны были тоже не слишком свежие. Так вот, он ствол к виску, нажимает, курок бьет — осечка! Вбегает адъютант, генерал второй раз стреляет, на этот раз осечки нет, зато рука дернулась. Пуля прошла навылет, сразу докторов набежало, генерала на операционный стол потащили... Но шанс у него есть, и неплохой. Вон, Кутузов дважды в голову ранен был — а какие сражения выигрывал!

— А... Почему он вдруг?..

— Мне-то откуда знать? — пожала плечами баронесса. — Но могу предположить, что ему не понравился выбор...

Улицы вокруг Дома Инвалидов, в котором располагался штаб "Армии Парижа", постоянно патрулировали спаги, само здание охранялось яркими, как тропические птицы, зуавами, а завершали картину перекрывающие улицы баррикады, рогатки, опутанные колючей проволокой, выложенные из мешков с песком пулеметные гнезда с извлеченными из Парижского Арсенала антикварными многоствольными "картечницами" и 37-мм пятистволками "Гочкис", и обложенные теми же мешками бетонные блоки орудийных двориков 57/40-мм морских полуавтоматических пушек, установленных на укорененных в бетон корабельных тумбовых лафетах. За два месяца войны французы уже успели усвоить привычку бошей уничтожать штабы налетами диверсионных групп. А ещё командование опасалось выступлений гражданского населения — патриотизм патриотизмом, но когда город начнут обстреливать тяжелые орудия...

Сейчас к цветастым спагам и зуавам добавились ещё белые кепи солдат Иностранного Легиона и кожаные куртки "мотокавалеристов" — последние, впрочем, скорее охраняли не сам Дом Инвалидов, а собравшихся на военный совет генералов.

Собрание было представительным, что и говорить. Разосланные по всему городу мотоциклисты собрали в одном помещении командующих секторами обороны генералов По, Ланрезака и Дюбайля, командиров мобильных подразделений армейского резерва — к этим частям относились сводная штурмовая бригада генерала Кастельно, виконта де Кюрьер, и сводная же кавалерийская группа Лангля де Кари. Также присутствовали исполняющий обязанности начальника штаба армии "полевой" генерал Фош, начальник фортификационной службы генерал Жоффр и трое полевых полковников — начальник моторизованных войск Жанти, начальник пулеметных войск Мессими и уполномоченный по производству автоматического оружия Шош.

А ещё в зале заседаний присутствовали десятка полтора шпаков. Господа Гёд, Жорес, Клемансо, Пуанкаре и Вивиани представляли парламент, Клемент-Арманд Фальмер был президентом сената, другие господа, по именам не названные, являлись директорами различных военно-промышленных предприятий — были представлены заводы "Гочкисс", "Галуаз", "Де Дион-Бутон", "Пюто", "Делагэ", "Панар-Левассер", "Серполле"...