Вирус разума. Правила игры

— А у вас тут стало заметно уютней, Полковник, — произнес Аспер, оценив изменения. — Да и вы, я смотрю, чувствуете себя здесь, как в своей тарелке.

— Ну не зря меня столько лет учили выживать в любых условиях. Вот наука и пригодилась.

— Мы закончили свою работу здесь, так что я пришел попрощаться. Что вы надумали, Полковник?

— Я бы хотел остаться здесь, по крайней мере, какое-то время. Тем более, что с ребятами я нахожу все большее взаимопонимание. Поживу здесь, отдохну от мирской суеты, поразмыслю над тем, как жил и зачем жил, а там, глядишь, может, и еще на что-то хорошее сгожусь.

— Ну что же, это ваше право. И я его уважаю.

— Афанасий Никитович, у меня к вам просьба, если можно.

— Слушаю вас.

— Мне бы какой-нибудь завалящий шанцевый инструмент, лопатку, хотя бы саперную, нож. Топор вот ребята где-то добыли, ну и еще кое-какие мелочи, если это возможно, конечно.

— Хорошо. Я пришлю к вам одного местного товарища, его зовут Михаил, он шаман и предводитель местного народа. Он поможет вам решить бытовые проблемы. Не скромничайте, просите все, что нужно. Край здесь суровый, и если надумаете задержаться здесь надолго, то готовиться нужно основательно. О вашей роли во всей этой истории ему пока говорить не нужно, погибли его товарищи, и осложнять отношения ни к чему. Потом расскажете, если сочтете нужным. Будем пока считать, что вы оставлены мной здесь для контроля над снежными людьми, нуждающимися в этом после недавних событий. Историю сами додумаете, опыта вам не занимать.

Говорить Полковнику, что это снежные люди будут за ним присматривать, а не наоборот, Аспер не стал. Все-таки доверять ему полностью он пока оснований не имел.

— Связаться со мной можете через снежных людей, вам нужно только попросить их об этом. Что же, желаю вам удачи, Полковник. Надеюсь, наша следующая встреча произойдет при более приятных обстоятельствах, не оставляющих столь тягостного осадка.

С этими словами он протянул Полковнику руку и открыто посмотрел ему в глаза. После едва заметной паузы Полковник крепко и открыто пожал ее, ставя тем самым точку в их разговоре. Точку, обещающую в скором времени превратиться в многоточие.

Глава 4

Первый сон Кирилла Мефодьевича

На вершине горы Олимп под сенью оливковой рощи стояли двое. Один — мужчина, высокого роста, с седой шевелюрой и такой же седой, длинной, развевающейся на теплом ласковом ветерке бородой. Белый, расшитый золотом гиматион из тонкой шерсти не скрывал, а скорее наоборот, подчеркивал сильное, спортивное тело. Забавное это было сочетание молодого сильного тела и седой шевелюры. Впрочем, строгий, умудренный жизнью взгляд мало способствовал желанию шутить по этому поводу.

Его спутник — молодой мужчина, одетый в короткий хитон с широким, украшенным золотыми медальонами поясом и сандалии "крепидес" из толстой кожи на двойной подошве. Легких поножей — "кнемидес", полагающихся к костюму воина, на нем не было, поскольку никаких боевых действий в обозримом будущем не наблюдалось. Мужчина был молод, высок ростом и отличался статью, присущей не просто атлетам, а воинам, использующим свое тело в бою, а не на гламурных показах.

Старик (впрочем, вряд ли кто-то рискнул бы так его назвать) закинул свободный конец гиматиона на плечо и простер обе руки над ковром из сплошных облаков, раскинувшимся у них практически под ногами. Повинуясь движению его рук, облака вдруг заклубились и начали раздвигаться в стороны. Постепенно перед ними открылось окно, заполненное бирюзовой морской гладью, широкой песчаной полосой приморского пляжа и крепостной стеной на возвышенности. Этакая гигантская жидкокристаллическая панель, работающая, правда, в формате 3D, то есть в объеме.

Сотни кораблей вытащены на берег лазурного Геллеспонта. Перед судами на широком песчаном берегу разбит лагерь огромного войска, собранного здесь Агамемноном, видным царем Микен многозлатых. Здесь и ахейцы, и лакедемоняне во главе с Нестором. Тут же и царь Диомед, сын Тедея, со своим войском из конеобильного Аргоса, и Филоктет, обладатель лука и стрел Геракла. Здесь же правее от них разбил свой лагерь Паламед, сын Навплия, рядом шатры Идоменея, внука Миноса, здесь и два Аякса (один сын Теламона, другой — Оилея из Локриды). Многих героев собрал Менелай под стенами Трои. Даже хитроумный Одиссей с войском своим прибыл с прекрасной Итаки.

Две реки (Скатамар справа и Симоент с фронта) защищают лагерь ахейцев от внезапных набегов противника. В нескольких километрах от лагеря, на возвышенности, в небо взметнулись каменные стены неприступной Трои.

— Любуешься делом рук своих, громовержец?

— Людям иногда нужна хорошая встряска, Ахилл. К тому же, война — хороший метод регулировки численности населения. Греков в последнее время стало непозволительно много.

— Разве тебе не жаль свой народ, громовержец?

— Они же люди, Ахилл, век их короток, но и плодятся они достаточно быстро. А я-то все голову ломаю, чего это доблестный Ахилл от войны бегает, в Трою не идет. Людей своих жалеешь?

— Не только. Битва за мужа, жену удержать не сумевшего, славы большой не прибавит.

— Ты же понимаешь, Ахилл, Елена — лишь повод, чтобы Трою богатую разору предать. Слишком желанный кусок — торговый путь, на котором стоит этот город.

— Все так, Зевс, но в памяти людской останется лишь история Париса и Елены. Люди сентиментальны и к анализу не склонны. И будут в веках легенды слагать, как славный Ахилл со своими мирмидонянами глупому мужу жену возвращать помогал и добрый десяток лет на это ухлопал.

— Просто ты Елену не любишь.

— Должен же хоть кто-то ее не любить. Но не в ней дело. Эта война мне не нравилась изначально. Было в ней что-то не так. И сейчас, как мне кажется, мои подозрения сложились в единое целое. Ты знаешь, что за девять лет войны погибло уже шестеро наших.

— Ну на то и война.

— Нет, Аспер, — Ахилл впервые за время разговора назвал его настоящим именем, — арктиды погибли не в бою. Они были убиты подло, в спину.

— Я не знал, — Аспер был явно расстроен.

— Ты слишком увлекся своей новой игрой.

— Разве на них не было "кольчуги"?

— Ты же знаешь, что магия требует больших затрат. Мы накидываем "кольчугу" только во время боя, а на привале, в лагере, никто ей не пользуется. Но дело даже не в этом. Меня беспокоит способ убийства. Оружие, которым они были убиты, было отравлено.

— Яды, увы, в наше время — вещь обыденная.

— Такого яда мы еще не знали. Достаточно небольшого пореза, и кровь в теле буквально вскипает. Яд распространяется стремительно: два-три удара сердца — и вся кровь уничтожена. Никого не удалось ни спасти, ни воскресить. Шесть одинаковых смертей. Кто-то объявил на нас охоту.

— Случай исключаешь?

— Абсолютно. Ни одного случая подобной смерти среди людей или кровичей. Кто-то со знанием дела выбирает свои жертвы.

— Почему-то мне кажется, что ты даже имя его знаешь.

— Я думаю, это Кратос.

— Мы не слышали о нем уже несколько столетий, — с сомнением покачал головой Аспер.

— И все-таки я настаиваю: эта война — его рук дело. Я думаю, что он нашел этот яд, способный убивать арктидов раз и навсегда, и собрал здесь под стенами Трои половину Греции. Трудно представить себе арктида, способного отказаться от шанса поучаствовать в столь грандиозной драке.

— Кроме тебя, Тревел, — улыбнулся Аспер. Впрочем, тот оставил его реплику без внимания и продолжил:

— Он каким-то образом вычисляет нас и убивает по одному. Но самое главное, я думаю, это не основная его задача.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, что главная его цель — это Клео.

— Кассандра? — удивился Аспер

— Именно. Он собрал здесь столько людей, что отследить чью-то персональную линию судьбы очень трудно. Этой войной Кратос замаскировал свою истинную цель — убить Клео. В этом клубке судеб, устремленных к смерти, отследить свою собственную Клео просто не в силах.

— Что скажешь, Клео? — обратился Аспер к кому-то невидимому. — Ты слышала это?

В тот же миг у них в головах прозвучал ясный и четкий женский голос.

— Да, Аспер, он прав. Я действительно не вижу своей линии судьбы. Все наши линии, и ваши, кстати, тоже, устремлены в Аид. Выделить из этого клубка чью-то одну практически невозможно.

— В таком случае ты должна немедленно покинуть город.

— Нет, Аспер, Если Тревел прав, то Кратос должен быть где-то среди ахейцев, осаждающих Трою. Оставаясь здесь, я могу сыграть роль наживки, чтобы вычислить Кратоса и схватить его.

— Спасибо, что не убить.

— Брось, Аспер, мы же все помним, что он твой брат.

— Да уж, брат, — Зевс задумчиво почесал седую бровь. — Вот что, Тревел, пришла пора и тебе принять участие в этой войне. Думаю, там, на месте, тебе будет проще вычислить, под чьей личиной скрывается Кратос.

— Да я уже и сам об этом думал. Придется все-таки запятнать гордое имя Ахиллеса участием в этой комедии. Кстати, Клео, ведь Кратос может быть и среди защитников города. Просто в мирное время он и близко не мог к тебе подобраться, а начать войну, при его-то уме, можно было и из-за стен Трои. Елена ведь, в конце концов, не сама по себе от Менелая сбежала, ее Парис увез.

— Думаешь, это он?

— Не знаю. Может он, может Гектор, может любой другой из троянцев или ахейцев. Разберемся.

— Я тебя, Тревел, об одном только прошу: "кольчугу" никогда не снимай, даже во сне. Я открою тебе доступ к своему источнику — можешь воспользоваться им в любой момент, когда твоя магическая энергия иссякнет.

— Спасибо, Аспер, — Ахилл вдруг замолчал и прислушался к голосу, зазвучавшему у него в голове. Выслушав сообщение, он произнес:

— Мне пора, Зевс, Патрокл сообщил, что на Скирос прибыли Одиссей с Диомедом. Снова будут меня на войну уговаривать. Что же, придется на этот раз дать себя уговорить.

— Не слишком ли близко ты сошелся с Патроклом?

— Патрокл — мой друг и крович к тому же. И извини, Аспер, это мое дело — с кем и как близко мне сходиться.

— Все-все-все, — смеясь, поднял руки вверх Зевс, — не хватало, чтобы ты тут на Олимпе свои подвиги творить начал. — Он хлопнул в ладоши, и небо закрылось белыми и кудрявыми, как борода Зевса, облаками.

* * *

Встретившись с Дедом, Кирилл рассказал ему о странном сне. Дед на удивление серьезно его выслушал, а потом после достаточно долгой паузы прокомментировал:

— Видишь ли, Кирилл, история, что ты рассказал мне, случилась на самом деле. Из всех участников этой беседы в живых, как ты понимаешь, остался я один. Я тебе эту историю не рассказывал, и ты о ней знать не можешь. Значит сон твой — это не что иное как наведенный информационный поток. А вот кто и с какой целью его на тебя навел — вопрос. Ответа у меня пока нет, но я над этим буду думать.

— Да ладно, Дед, как говорят мои студенты, не парься. Ну приснилось и приснилось. Не обращай внимания.

— Не скажи, Кирилл, сны — это момент, когда наше подсознание говорит с нами. Иногда подсказывает, иногда пугает, иногда развлекает. Сон — это штука серьезная. Не каждому дано понять, что хочет сказать тебе твой разум. И тот, кто овладеет этим искусством, здорово облегчит жизнь себе и своим близким. Так что, думай над этим сном, думай. Все это явно не просто так...

Глава 5

Похищение

— Поезд номер шестнадцать, Москва — Архангельск, отправляется с восьмого пути, — голос диктора-информатора Ярославского вокзала города-героя Москва утонул в зычном крике проводницы:

— Отправляемся! Граждане провожающие, все покинули вагон!? Кто не успел, буду нещадно сбрасывать по ходу движения поезда!

Лада улыбнулась и поймала ответные улыбки попутчиков. С попутчиками ей явно повезло. Престарелая пара, муж с женой, деловито устраивались в купе, выкладывая из чемоданов домашние тапочки, халат для нее и спортивный костюм для него, пару журналов с кроссвордами и всякую другую мелочь, необходимую, чтобы скрасить двадцать часов пути до славного города на Северной Двине. Лада зашла в купе намного раньше их, свой "дорожный набор" уже давно выложила и рассовала по крючочкам и полочкам. Четвертого пассажира в купе не было, может быть, опоздал, а может, подсядет позже, в Ярославле или где-нибудь еще. Станций за время пути, слава богу, будет предостаточно.

Старички наконец перестали копошиться и чинно уселись за столик, напротив Лады.

— Ну что же, девушка, давайте знакомиться, — голос старичка еще слегка дрожал от сбитого суетой дыхания, — меня зовут Владимир Николаевич, а супругу — Тамара Григорьевна.

— Очень приятно, — ответила Лада и представилась.

— Куда путь держите? — подала голос Тамара Григорьевна и поправила съехавшие на кончик носа очки, — к бабушке на каникулы?

— Нет, к маме с папой. Я сама родом из Архангельска, вернее, из области, там у меня родители живут, а я учусь в Нижнем в университете. А сейчас каникулы, и я к родным в гости еду.

— Замечательно, и мы тоже в гости едем. У нас дочка на Архбуме работает. Это комбинат бумажный так называется. Мы-то сами москвичи коренные, а дочь вот МГТУ имени Баумана закончила, замуж вышла на последнем курсе, распределилась с мужем на север, да так там и осталась. Двух внучек нам родили, вот мы в каникулы к ним и катаемся каждый год.

Поезд мягко качнулся, перрон за окном поплыл вдоль окна, оставаясь в жаркой столице и с завистью глядя вслед поезду, уезжающему на прохладный север.

Дверь купе с шумом отъехала в сторону, и в проеме появился мужчина с покрасневшим лицом, всклоченными, хоть и короткими волосами, и большой дорожной сумкой в руках.

— Здравствуйте, — произнес он, переведя дух, — чертовы пробки, думал, все, кранты, опоздаю. В последний момент в вагон впрыгнул.

Мужчина закинул сумку на верхнюю полку, пригладил волосы и, уже окончательно успокоившись, повернулся к остальным:

— Разрешите представиться — Сергеев Леонид, — он несколько манерно кивнул головой дамам и протянул руку Владимиру Николаевичу, — журналист, "Аргументы и факты". Следую в Архангельск по заданию редакции.

Владимир Николаевич ответил на рукопожатие и в свою очередь представил дам:

— А что такого интересного в Архангельске произошло, что понадобилось из столицы гнать корреспондента? Если не секрет, конечно.

— Да что вы, Тамара Григорьевна, какой секрет. Есть в Архангельской области такой городок не городок, поселок не поселок, называется Лешуконский. Там одному местному жителю сто десять лет исполняется. Вот еду про него статью писать.

— Ой, а я ведь совсем забыла, — вскинулась вдруг Лада, -это вы к деду Моте едете?

— Да, к Северову Матвею Спиридоновичу. А вы его откуда знаете?

— А у нас в Лешуконском, — вспомнила свою старую присказку Лада, — деда Мотю все знают. Да к тому же он еще и мой родственник. Дальний, правда. По маминой линии троюродный прадедушка. Седьмая вода на киселе, но все же.

— Ладочка, да мне вас сам бог послал. Вот судьба, нам почти сутки ехать, а у меня в соседях человек моего героя знающий, да еще и родственник.