Часть1.И целого мира мало

— Кирилл, давай поговорим... — взмолился Хома, не скрывая просительных интонаций в голосе.

— Почему у тебя она с внешней стороны бедра, а у меня с внутренней? — без перехода спросил бесхвостый, и когда только успел рассмотреть, где именно расположена у Хомы супружеская татуировка.

Хома напрягся. Ему совершенно не понравился тон, которым это было сказано.

— Опять думаешь о каком-то извращении?

— Я думал, эти татуировки должны быть вокруг пупка. Видел такую у одной женщины, когда гулял с Милли.

Хома тяжело вздохнул и решил на всякий случай сначала получить ответ на свой вопрос, а уж потом углубляться в объяснения, которые не успела закончить Мать Супружница.

— Так что там за извращение?

— Когда двое занимаются любовью, ноги одного обхватывают бедра другого.

Последовала непродолжительная пауза. У Хомы в голове вертелась только одна мысль — все бесхвостые озабоченные и не нормальные существа, и вся их короткая жизнь сводиться к тому, что они снова и снова обсасывают в своей голове всевозможные извращенные фантазии, а некоторые еще и умудряются претворить в жизнь. Недаром же у этих глупцов большая часть произведений искусства посвящена именно любовной стороне отношения между индивидами. Ну как можно быть такими ограниченными!

"Я все слышу!" — раздался вполне осознанный и четкий возглас Кирилла, но вместе с фразой в мозг пробралась ухмылка юного бесхвостого. Похоже, он уже прочитал в Хоме все, что его интересовала. И даже слегка успокоился. Но хвостатый все же решил озвучить свои мысли вслух.

— Вот объясни мне, почему даже самые обычные вещи и порывы вы сводите к любви?

— Чаще не к любви, а к сексу, но это уже тонкости, — откликнулся Кир и повернул голову в его сторону. Хома облегченно выдохнул. Кажется, на него больше не крысились, как такое состояние называется у бесхвостых. Это не могло не радовать. А Кир, глядя ему в глаза, продолжил: — У вас по-другому?

Хома кивнул.

— Я тебе больше скажу. Мы в принципе асексуальны.

— Да, Мария, кажется, пыталась до меня донести эту простую истину. Это правда, что ваши женщины живут в своем отдельном секторе фактически в изоляции?

— Почему в изоляции? Они могут покидать его, если считают нужным.

— А еще у них не бывает чисто своих детей. Они у них все общие.

— Да.

— Тогда, я правильно понял, — Кир облизал от волнения губы и приподнялся на локтях, — что вы вообще занимаетесь сексом только тогда, когда хотите завести ребенка.

— Правильно.

— Но как же так?! В таком случае вы должны были уже давно вымереть.

— Ну, во-первых, мы живем в десятки раз дольше вас. Во-вторых, уже многие поколения у нашей расы нулевая детская смертность. Кроме этого, с нынешним уровнем развития мы не нуждаемся в большой численности.

— Сейчас, возможно. Но раньше, когда ваша раса только появилась... как-то вы ведь должны были выживать и все такое. Не верю, что вы всегда были такими мирными, как пытаетесь выглядеть сейчас.

— Мы не пытаемся выглядеть, мы такие, какие есть, — с нажимом произнес Хома, но было видно, что Кир ему так и не поверил. Пришлось смириться. Русал вздохнул и попытался объяснить, — Ты, правда, думаешь, что наша цивилизации изначально зародилась под водой.

Глаза юноши широко распахнулись. Русал коротко хмыкнул.

— Мы обзавелись хвостами, когда под воздействием загрязнений окружающей среды в качестве одной из наиболее часто появляющихся мутаций, стали рождаться дети с жабрами.

— В этом мире? — осторожно уточнил Кир, которому из курса истории было прекрасно известно, что Моргана была экологически чистой и первозданной планетой, когда на нее ступила нога первого колониста. Точнее, выглядела таковой.

— Нет.

— Хочешь сказать, что вы вообще не отсюда?

— Хочу четко обозначить, что здесь наша исследовательская станция, не более того.

— И никакой купели цивилизации?

— Нет.

— Но это же... — Кир лишился слов. Он оказался не готов к такой новости.

Хома сжал его плечо и мягко спросил:

— Так тебя все еще интересует, почему наши татуировки находится именно в этих местах.

Кир тряхнул головой, разгоняя собственное оцепенение.

— Да, конечно.

— Встать сможешь, — убрав руку с его плеча, спросил Хома подозрительно ровным тоном.

— Конечно! — поспешил заверить его Кир, хотя хвостатый прекрасно видел, что в своем ответе бесхвостый был неуверен. Ну что ж, похоже, Хоме предстоит в самое ближайшее время пережить еще одну волну недоверие с его стороны. Он уже был морально готов к этому, когда решительно приказал:

— Тогда вставай и раздевайся.

Глаза Кирилла широко распахнулись, а потом почти сразу с подозрением прищурились. Хома улыбнулся и одними губами прошептал: "Извращенец!". Кир обиделся. Поджал губы и решительно встал с кровати. Покачнулся, но устоял. На этот раз Хома даже не пытался его поддержать. Ждал в стороне. И как только парень стянул через голову рубашку и отшвырнул ее на кровать, разделся сам и вернулся к своему хвостатому виду.

Он ждал Кирилла у стены. Тот почти полностью разоблачившись, сделал к нему один шаг и снова замер.

— Можешь оставить, — отмахнулся Хома, имея в виду плавки, которые и стали причиной замешательства бесхвостого.

Кирилл вскинул голову и решительно подошел к нему. Сквозь бледно-голубую чешую на правой стороне хоминого хвоста проступала темно-коричневая татуировка — зеркальное отражение той, что была на внутренней стороне бедра бесхвостого. Хома утянул его за собой в глубину. Как только они оказались в воде, их татуировки начали светиться. Помедлив, Хома избавился от воздуха в легких, и раскрыл жаберные щели.

"Смотри", — сказал он бесхвостому и провел ладонью вдоль правого бока, не касаясь его.

Кир перевел взгляд туда, куда он просил. Хома убедился, что бесхвостый смотрит в нужном направлении и продолжил:

"Видишь, что она начинается на бедре, и тянется до самой нижней жаберной щели?"

"Теперь вижу".

"При определенной доле сноровки, с ее помощью ты сможешь заставить мои жаберные щели открыться на воздухе. Меня это, конечно, не убьет, но на какое-то время сделает полностью беспомощным. И тогда ты сможешь... если захочешь, конечно".

"Бедренные артерии, — догадался Кирилл, — У нас это бедренные артерии. Ты сможешь вскрыть ее мне, если захочешь. Сразу я тоже, скорей всего не умру, хотя, человек при подобной травме почти мгновенно истекает кровью. Но суть, получается, та же".

"И никаких извращений, заметить", — возвестил Хома и вытащил Кирилла обратно в воздушную часть комнаты.

— Я пока сам не умею управлять жабрами, так? Мое тело к такому еще не привыкло. Ты что-то со мной делаешь?

— Да. Хочешь знать подробности?

— Нет. Я вообще плохо себе представляю нашу классическую теорию поля. А Мария еще говорила, что вы ее полностью опровергаете, — рассеянно отозвался Кирилл, как-то растерянно сжимая рубашку, которую успел схватить. Что-то было не так. Хома это чувствовал. Поэтому не отошел от него, как собирался. Остался стоять рядом.

— Кир? — позвал русал.

— Одежда совсем сухая, а ведь ты меня в ней перемещал, — почему-то шепотом отозвался тот. Похоже, у мальчишки банально начали сдавать нервы.

— Давай, ты ляжешь в постель, — предложил Хома, стараясь говорить очень убедительно. — Ты устал. К тому же, после процедуры вступления в супружеские обязательства на самом деле рекомендуется лежать.

Кир хмыкнул и поднял на него блестящие глаза, потерянного молодого человека, которому, к тому же, все еще было страшно засыпать в этом чужом и непонятном месте, в компании такого, как Хома. Будь Хома человеком, он, наверное, даже не взирая на свою половую принадлежность, мог бы подойти к Кириллу и просто обнять парня. Но будучи русалом и зная, как юный принц относится к нему, он себе такого позволить не мог. Даже просто взять за руку и подвести к кровати не решился. Зато забрал у него рубашку и натянул ее ему через голову. Руки в рукава Кир просунул уже сам.

— А ты будишь рассказывать мне сказки? — вдруг спросил бесхвостых после почти истерического смешка. И, весь подобравшись, напомнил: — Меня все еще интересует, чем отличаются эти ваши татуировки.

— Конечно, — легко подтвердил Хома, без тени улыбки, и осторожно добавил: — И никому не позволю плавать поблизости, пока ты не проснешься. Чтобы ты не думал, что сюда может заплыть кто угодно.

— Не выйдет, — неожиданно грустно откликнулся Кир, словно что-то вспомнив.

— Это еще почему? — возмутился Хома.

— Нам еще нужно встретиться с твоим братом.

— Это может подождать.

— Нет, не может, — довольно резко осадил его Кирилл, а потом, удивив Хому, смутился своей несдержанности и даже снизошел до оправданий, — Просто я не уверен, что через пару часов смогу как ни в чем не бывало подняться и отправиться знакомиться с ним. Так что лучше сделать это сейчас. — Мальчишка, который до этого смотрел в сторону, снова вскинул глаза на русала, — Но я все еще хочу услышать про татуировки. Только потом...

— Хорошо. Я постараюсь пояснить как можно короче. Первая стадия — супруг-по-обещанию, об этом тебе уже должна была рассказать Мария.

— Ты слышал, о чем мы говорили?

— Да. Через Гиту. Так вот, только для первой стадии требуется вмешательство Матерей Супружниц и ритуал, после которого, младший бесхвостый супруг несколько расширяет возможности своего биологического вида. Через эту стадию мы с тобой уже прошли. Две другие...

— А их две? Мария сказала...

— Не перебивай, пожалуйста, — раздраженно откликнулся Хома, так как до него только сейчас дошло, как может отреагировать его мнительный подопечный на рассказ о третьей стадии. Кирилл послушно захлопнул рот, и Хому это пока удовлетворило. — Вторая наступает только в том случае, если хвостатый и бесхвостый на самом деле переступают грань чисто партнерских отношений. Если же этого не происходит даже после исполнения условий их договоренности, татуировка, не подпитываемая эмоциональной составляющей их обоих, рассасывается со временем. При этом те изменения, которые она привнесла в тело и энергетическую оболочку бесхвостого остаются при нем. Это понятно?

— С физиологической точки зрения — не очень. Эмоции завязаны на биохимии организма, так? Значит, если я начну испытывать к тебе крепкие дружеские чувства, то стану супругом-на-доверии?

— Что-то вроде того. Уверен, что тебе нужны подробности?

— Нет. Я ведь не ученый. Меня может занимать только сам процесс и его результат, так? — слабо улыбнулся ему юный принц.

Хома осторожно кивнул и приготовился к самому сложному.

— Третья стадия — это ошибка эксперимента, или побочный эффект, если хочешь.

— Как это? — в общем, как и ожидалось, во взгляд Кирилла снова вернулась настороженность.

Хома подавил недостойный порыв взвыть от беспомощности. Глубоко вздохнул и стал еще более тщательно подбирать слова, от чего в его речи начали появляться продолжительные паузы, словно русал не так давно вылечился от заикания, но Кирилл молча ждал, не пытаясь вставить в эти промежутки какие-то свои реплики.

— Это однозначно идет не от нас. Мы на такое изначально просто не способны. Ни физически, ни эмоционально. Но как я уже говорил, вы просто повернуты на любви к себе подобным. И так получается, что долго живя с нами бок о бок, вы начинаете воспринимать нас, как своих. Да-да, мы вас воспринимает так сразу же после ритуала, а вам для осознания простых истин требуются годы. И иногда случается так, что бесхвостый влюбляется в своего хвостатого друга. Нам так и не удалось выявить предпосылки этого отклонения, потому что вы сами мало что знаете о самих себе в рамках тех структур, которые у вас принято называть биополями или аурой. Хотя последнее понятие, заимствовано из ваших сказок, и не имеет под собой практически никакого научного обоснования. Вы каким-то образом изменяете структуру вводимого в ритуале вируса. И тогда на вашем теле вокруг пупка появляется третья татуировка.

— И? — не выдержал Кир, когда Хома надолго замолчал.

— И тогда с большой долей вероятности один из нас отвечает вам взаимностью и на собственном хвосте узнает, что из себя представляет ваша любовь и сопутствующее ей чувство собственности.

— Ревность, я так понимаю, — протянул на это Кир, наблюдая за перекошенной физиономией русала. Хома не стал скрывать свое отвращение от самой мысли о подобной перспективе. — Они мучаются? — спросил вдруг бесхвостый.

— Кто? — не понял хвостатый.

— Ну, ваши, которые влюбились?

— Не более чем ваши влюбленные. Но подобные чувства они... очень отвлекают, знаешь ли, — в голосе русала проступила почти детская обида, — Поэтому, я бы врагу такого не пожелал.

— Понятно теперь, почему ты так относишься к Милли.

— Угу. И почему спокойно принял мысль о супружестве с тобой. Фантазии у тебя конечно, извращенные. Но сам-то ты нормальной ориентации, как у вас говорится. К тому же, у тебя уже есть любимый человек.

— И тебе ничего подобного с моей сторону не грозит, — поддержал его Кир и решительно протянул русалу руку. Тот напрягся, потом понял, что от него хотят и наградил мятежного принца крепким рукопожатием. Когда они разняли руки, Кир уточнил: — Почему третья?

— А? — не понял Хома, задумавшийся о своем.

— Ты сказал, что татуировка вокруг пупка — третья. А где тогда вторая?

— У супругов-на-доверии на обоих бедрах есть такая же татуировка, как у нас с тобой.

— Понятно. И она тоже появляется сама по себе?

— Да. Но я же уже сказал, для этого нужно...

— Особое эмоциональное состояние. Я понял. — Перебил его Кир, помялся и вдруг спросил: — А ты хотел бы... ну, чтобы у нас их было две?

Хома стушевался. Он не знал, что ответить. Поэтому разочаровал бесхвостого, поспешив сказать:

— Давай, вернемся к этому разговору после того, как ты отдохнешь.

— И после того, как ты познакомишь меня с братом?

— Именно!

Глава пятая

Лживы хвостатые

Вуди встретил их в тронном зале, который в свое время был спроектирован специально для того, чтобы пускать пыль в глаза бесхвостым. Завидев венценосного русала на троне, люди традиционно робели и быстро успокаивались, даже если вначале имела место некая неадекватность поведения в связи с "пленением". На Кира, приученного и не к такой роскоши, обстановка подводного тронного зала не произвела особого впечатление.

— Это сапфиры? — вежливо поинтересовался он, ожидая, когда же Вуди выйдет к ним. Тот задерживался, как и подобает правящей особе. Правда, знай он, что Хома успел открыть Киру все доступные на данный момент секреты, возможно, вел бы себя иначе. Но Вуди был не в курсе того, что происходило между его младшим братом и бесхвостым принцем. Хома был почти рад этому, пусть и понимал, что поступает не совсем честно по отношению к нему.

— Нет. Имитация. Это особый минерал, полученный в результате отложения солей и подкрашенный с помощь специального пигмента.

— Значит и вон там, это не рубины? Просто использовали другой пигмент?