Крупицы Хаоса. Магия и меч

Дымилось мясо, жареное на углях, пустела сырная тарелка — больше, правда, моими стараниями, поскольку сыр я любила, а под интересные истории и вовсе не замечала, когда рука умудрялась ухватить очередной кусочек.

Воображение уносило меня, то в штормующие моря, так и норовящие разбить мой корабль о рифы, то в пустынные земли Арнари, где то и дело из-под ног выскальзывали разноцветные колохвосты , чьи лапки смешно на бегу взрывали песок. То я оказывалась на вершине скалы, смотрящая за горизонт в надежде, что вот-вот покажутся мне зеленые паруса, и никакой кракен не переломил судна пополам, утащив моих братьев на дно морское...

Один стакан с лимонной водой опустел, оставив приятный кисловато-мятный привкус, и я с радостью согласно закивала, когда подбежавшая забрать кружки у мужчин Заринка поинтересовалась, принести ли мне еще.

Мне нравилось смотреть, как друзья перебрасывались шутками, точно игральными картами. Все трое мастерски отбивали каждую подачу, поэтому я только и успевала восхищаться остротой ума, смеяться... Да замирать порой, излишне пристально глядя на острые уголки хищной улыбки Шакса, хитрый прищур золотисто-зеленых глаз. Замечать, как расслабленно он иногда откидывается на спинку стула, а еще вздрагивать, когда он мимолетно подмигивает мне, словно успокаивая, что обо мне не забыл.

— ...но те красные панталоны я тебе, Шакс, никогда не прощу!.. — выпалил Эдрик после очередного бурного потока общих воспоминаний, наткнулся на меня карим взглядом и покачал головой:

— Кажется, совсем мы твою девочку утомили.

— Нет-нет! — замахала руками я. — Вы так интересно рассказываете, мне очень нравится вас слушать!

— Да нет, Эдрик прав, — отозвался Айден. — Скоро темнеть будет, нам еще ехать через весь город до гостиного двора, да и вам путь неблизкий, как я полагаю?

Я вздохнула:

— Неблизкий. Но так не хочется уходить...

Гном хохотнул, и легко потрепал меня по плечу:

— Рады познакомиться были, ромашка. Надеемся, что это не последняя встреча. Береги этого, белоголового. То сам себя-то он совсем не сбережет.

— Сочиняй больше, — усмехнулся Рей, покачав головой. — Если хочешь знать, у вас с мессиром Айденом куда больше шансов получить по голове.

— Это чего это? — возмущенно отозвался Эдрик.

— У него физиономия подозрительная, а ты гном.

— Это у меня подозрительная? — еще более пронзительно вознегодовал Айден, возмущенно поднял указательный палец вверх, точно собираясь возразить что-то до жути весомое, но печально вздохнул:

— Ну да, подозрительная, — и опустил руку.

Мужчины не позволили мне вложить в общую стопку монет ни единой серебрушки, рассыпались в благодарностях перед Зарайной, что в ответ любезно пригласила нас приходить еще, и лишь тогда направились к выходу, вежливо пропуская меня вперед.

Я уже выскользнула на крыльцо, с нескрываемым удовольствием вдохнув свежий воздух и отметив, что уже сильно смеркалось, как услышала за спиной:

— Потом прочитаешь. На раздумья только пара недель.

Почувствовав приближение хозяина, из тени высунулся Блик. Шакс вышел следом за мной, попутно пряча за пазуху какую-то бумагу, и привычно приветствовал копытного товарища взмахом руки.

— Смотри-ка, а коняга твой по-прежнему бодр. Даже не скажешь, что порой сутками в твоем обществе находится, — хохотнул Эдрик.

— У него даже на тебя иммунитет давно выработался, — усмехнулся Шакс, между делом забрасывая меня, совершенно того не ожидавшую, на спину коню. — Вы в какую сторону?

— Нам через центр к восточным развалинам, — ответил Айден. Я же, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, пыталась устроиться верхом так, чтобы не съехать по лоснящейся серой спине прямо под ноги спутникам.

— По пути, — заключил Шакс, ободряюще похлопал Блика по морде, и они с товарищами зашагали вперед. Я вцепилась в черную гриву, как в последнюю надежду на счастье, и молилась, чтобы коня ничто не напугало.

Но Блик был самим воплощением невозмутимости. Мужчины тихо переговаривались, конь убаюкивающе цокал по каменной дороге, а я покачивалась на его спине, ощущая, как тяжелеют веки, закрываясь сами собой без моего на то дозволения. Если так и дальше пойдет, то я не только свалюсь с лошади, но еще и захраплю.

Звуки цитры, доносящиеся дуновением ветра издалека, так гармонично вплетались в состояние полусна, что я почти перестала сопротивляться, и лишь представляла, как было бы хорошо сейчас сползти по конской шее, распластавшись, словно по кровати. Мелодии же будоражили воображение, и чем громче они звучали, тем сильнее сражались во мне любопытство и сонливость, а мир расплывался под полуприкрытыми веками, все больше напоминая одну из картин в школьном обеденном зале...

— ...ребята из Соллвия, кстати, неплохо поют. И репертуар на высоте. Помнишь эту? Что-то там '...забытые тропы, кривые следы...', — хрипло напел Эдрик.

— Сам ты кривой, — усмехнулся Айден. — 'Забытые тропы уводят следы'. Но песня и вправду хороша.

— Вы еще в бродячие менестрели запишитесь, — фыркнул Шакс. — Пару рифм для вдохновения вам, так и быть, подкину.

— 'Любовь-морковь' и 'роза-мимоза'?

— О, так целых три выходит, — воспрянул Рейвелл. — Еще 'лень-тюлень'. Отличная баллада может получиться. Особенно учитывая талант Эдрика...

— Вот вы смеетесь, а когда я стану известен, ни в одном своем выступлении не скажу спасибо двум мерзавцам, которых наивно считал друзьями долгие годы! — отозвался гном. — А ты как, ромашка? Не желаешь заглянуть?

— Куда? — Я едва успела прикрыть ладонью зевок, и потрясла головой, стараясь разогнать сон.

— На площадь центральную, там концерт кажется... О-о, ребенок спит, — сочувственно протянул гном.

— Нет-нет, все в порядке! На концерт я с удовольствием! — Желанный азарт изобразить на лице мне не удалось, но послушать выступления музыкантов действительно хотелось.

За очередным поворотом нам открылась забитая людьми площадь, среди которой в кольце фонтана в бешеной пляске заходились водные струи-плети. Прямо на бордюре расположился мужчина в бархатной шапочке глубокого фиолетового цвета с пером, самозабвенно перебирающий пальцами струны цитры. Вокруг него кипела жизнь, люди приходили и уходили, беседовали о своем, молча слушали его мелодии. Музыкант был скорее не главой этого сборища, а лишь его фоном. Красивым, ненавязчивым фоном.

И это мне казалось до боли неправильным. Любые проявления таланта заслуживают внимания, восхищения... да уважения хотя бы!

Но самого музыканта это не смущало, а судя по умиротворенному лицу и вовсе — все устраивало. Он занимается любимым делом, кому надо — тот слушает, остальные не мешают и то хорошо.

По правую руку от него сидела девушка. Перо того же оттенка, что и на шапочке у играющего, красовалось украшением в ее светлых волосах, а бархатная фиолетовая ткань браслетом обвивала ее запястье.

Дозвенел финальный аккорд, в ожидании следующей мелодии притихла публика. Девушка откинула волосы за спину, одарила всех зрителей легкой улыбкой, и коснулась плеча музыканта. Новые переливы зазвучали над площадью, и голос вплелся в них шелковой лентой.

Я завороженно сползла со спины Блика — не очень грациозно, зато с твердой уверенностью, что если и упаду, то не больно — и протиснулась в первые ряды слушателей.

Я спою тебе, как седеет лес,

как ползет туман, да скрывает весь

сердцу чуждый свет и до дома путь...

Только дома нет, да и не вернуть

тех, кто ждал, прощал и не тратил слов,

именем твоим да под звон щитов,

именем твоим под вороний грай

пробивал свой путь. Да вот только знай...

Мужчины довольно быстро выловили меня в толпе, пока я, приоткрыв рот, заслушивалась строчками и засматривалась картинками, что рисовало воображение. Эдрик самодовольно хмыкнул, Айден замер у меня за спиной, Шакс же нарисовался по правую руку, и усмехнулся:

— Нравится?

— Очень! — Долгий проигрыш отдавался в душе, и я поймала себя на мысли, что хочется прильнуть к Рейвеллу хотя бы одним плечиком, чтобы рассыпалась тревога, нагнетаемая мелодией. Но подобного я себе позволить не могла.

— Спорим на три золотых, что Шаксу слабо будет выскочить на центр площадки да сплясать чего-нибудь залихватского?

— Я даже спорить не буду, — отозвался Айден. — Ему слабо. Постарел уже волчара.

— А чего только на три? — фыркнул в ответ Шакс.

— Пять, — тут же исправился гном.

— И что, вы мне оба выдадите по пятерке, если я докажу, что мне не слабо? — скрестил руки на груди Рей.

— А и выдадим, — с вызовом отозвался Айден.

Хищная ухмылка вновь мелькнула на лице Шакса, он резко развернулся ко мне и протянул раскрытую ладонь:

— Позвольте пригласить вас, миледи.

Я изумленно хлопнула ресницами, соображая, не послышалось ли мне.

— Вот хитрюга, — хохотнул гном.

— В условиях спора ведь не было сказано, что я должен делать это один, — победно вскинул голову Шакс. И я робко положила свою ладошку на его.

Пальцы его сжали мои одновременно уверенно и нежно. Он сделал несколько шагов назад, утягивая меня за собой прямо на открытое пространство между музыкантами и публикой. На пару ударов сердца замер, после чего резко обхватил свободной рукой меня за талию, прижимая к себе и прошептал:

— Если честно, танцор из меня не очень. Но десять золотых на дороге тоже не валяются.

Я хихикнула ему в предплечье, понимающе закивав. Мне за всю жизнь вообще довелось только пару серебрушек заметить в дорожной пыли, а уж о золотых я даже не мечтала.

Танцевать я тоже не умела. Сиара, конечно, убеждала меня, что я могу очень грациозно двигаться под музыку, но когда дело доходило до парных танцев, я могла лишь оттоптать ноги партнеру, а потом смущенно сбежать.

На нас откровенно глазели. Мне одновременно хотелось и провалиться на месте, и растянуть этот момент до бесконечности. Кружились мы осторожно, стараясь никого не задеть, но люди и сами расступались, давая нам все больше пространства. В какой-то миг я осознала, что почти не касаюсь ногами земли. Лишь изредка я ощущала под сапогами каменную кладку — когда Рей отпускал мою талию и кружил, а после вновь подхватывал так, что кончиком носа я едва ощутимо касалась его.

Улыбка с его губ так и не сходила. И глаза были теплыми-теплыми, похожими на отблески ярких солнечных лучей, играющих на медленно желтеющей листве осенью, и чем пристальнее я вглядывалась в их глубину, тем сложнее было отвлечься.

...не тебе идти на тот волчий зов,

занавесь окно да задвинь засов.

Только не шуми, он уйдет к утру,

словно старый пес в свою конуру.

Пропоет метель, мне сорвав струну,

Кончится строка, взвою на луну.

Отпечатки лап на крыльце твоем...

...встречу я рассвет и исчезну в нем.

...с последней строчкой я ощутила, как сорвалась в пропасть моя душа. Точно камень — тяжело и безнадежно. Я прижималась к Рею, уткнувшись носом ему в грудь, и не знала, пугаться мне или радоваться тому чувству, что сейчас захлестнуло с головой, и никак не позволяло выплыть на поверхность.

Что-то ныло и тянуло в груди, я медленно подняла голову, и вопросительно посмотрела на Шакса, задумчиво прикусив губу. Он провел рукой рукой по моим волосам, поблагодарил за танец и убрал руки, после чего развернулся к товарищам и сообщил:

— Готовьте монеты, желательно мелочью. Я планирую сегодня вечером купаться в богатстве!

И под аплодисменты зрителей он встал рядом с гномом, а я застыла среди площадки, не зная, куда бежать. И зачем.

Рей удивленно изогнул брови. Я опомнилась и шагнула навстречу протянутой руке моего неожиданного партнера.

— Не теряйся, — шепнул мне Шакс, и дыхание его обожгло висок.

— Вы так быстро ушли, я...

— Он просто мужлан невоспитанный, — фыркнул гном, и потряс перед моим носом тряпичным, весело позвякивающим, кошельком. Нос Рея для этих целей наверняка подошел бы больше, но дотянуться до него было сложнее.

— Я тоже застеснялся, может? — магистр показательно скрестил руки на груди, но мешочек с монетками предварительно из гномьих пальцев выхватил, а потому легкое негодование сопровождалось характерным звуком, точно он пытался пересчитать монеты через ткань наощупь. Новая мелодия воспарила над площадью и струи воды, словно змеи от умелых движений заклинателя, извивались в фонтане. Лишь когда уже стемнело, и город превратился в черного зверя с желтыми глазами окон и фонарей, мы распрощались с Айденом и Эдриком и под тихое цоканье Блика зашагали к южным воротам города.

Я то и дело одергивала рубашку, не зная, куда деть руки, Шакс изучал данный ему Эдриком сверток, задумчиво хмуря брови. И с каждым шагом нарушить тишину мне казалось все сложнее, и я лишь иногда с ожиданием всматривалась в строгий профиль, надеясь, что вот-вот он заговорит первым.

Смущение никак не хотело меня покидать. А вместе с ним и ощущение сильных рук на талии, и дыхание, касавшееся волос, и то чувство, что мне было совсем не страшно, даже когда казалось, что вот-вот оступлюсь и упаду. Совсем как тогда, на первом уроке боевых искусств...

— А ты молодец, кстати, — внезапно вскинул голову Рейвелл, убирая сверток обратно за пазуху.

— За что? Ой, то есть, почему? — я встрепенулась словно суслик, заслышавший крадущуюся по траве лису.

— Вытерпела целый день с нами, да еще и отважно мне, дураку, подыграла. Не ожидал, признаться. Я был почти уверен, что откажешься. Или сбежишь.

— Бежать некуда было.

— Фонтан был неплохой, — усмехнулся Шакс. И я невольно рассмеялась, понимая, к чему он клонит.

— Друзья у вас интересные, — пробормотала я, переводя разговор. — Вы очень давно с ними знакомы, наверное?

— Давненько, — согласно кивнул Рей. — Лет пятнадцать, если не больше. Сдружились еще до... — он вдруг поджал губы, осекшись.

— До?..

Но он лишь отмахнулся:

— А, неважно. Главное, что да, знакомы мы давно, и ты молодец. Отличный день был, как по мне.

— И я так думаю! — заверила его я.

Уголки его губ дрогнули, и он искоса взглянул мне в глаза.

— Чувство... странное.

— Какое? — Я хлопнула ресницами.

В ответ он ловким прыжком оседлал Блика, и протянул мне руку, помогая взобраться следом, и теперь передо мной красовалась лишь широкая спина в белой рубашке.

— Я не учитель.

— Как не учитель? — недопоняла я.

— Меня лишь попросили подменить магистра Торрина. Возможно, поэтому я веду себя не самым разумным для преподавателя образом.

— А кто вы тогда?

Спина дернулась.

— Хранитель жизни архимага Азраила, — голос прозвучал насмешливо. — Это если добавить лирики. А так просто числюсь в отряде обеспечения его безопасности.

— Ничего себе... Но зачем вы мне об этом рассказываете? — Я была слегка сбита с толку, и не понимала, к чему он клонит. — И почему сейчас?

— Честно?

— Честно.

— Собирался тебе сказать, что не вижу тебя своей ученицей.

— Но я ведь умею и с мечом обращаться, и даже из лука стрелять! Давайте я вам покажу, когда приедем. Или завтра. Когда светло будет.