— Я умею убивать. Меня Роберт научил, — и показал свои руки.
— Кто? — переспросил мужчина, выронив сигарету.
— Р-роберт.
— Роберт. Точно он? Не понимаю... Подожди, а ты тут каким боком?
— Роберт — мой папа.
— Ого, даже так, — сам себе улыбнулся незнакомец. — Вот и замена ему в моём Доме. Или ты замена Джейн? Нужно уточнить...
Рассмеявшись, мужчина крикнул кому-то в темноте:
— Догнать Роба, он наверняка ещё в городе. Информацию не разглашать, — и уже мальчику. — Ну, что, пацан, у тебя есть имя?
— Нет.
— Будешь Ричардом. Или нет, лучше Ричем. И что у тебя за когти такие интересные? Ты пробовал ими кого-нибудь убивать?..
Рич.
Сзади послышался неясный шорох, а затем и тихое рычание. Прислушавшись, я, тем не менее, не стал оборачиваться, чтобы не подтачивать лишний раз нервы зверя и не провоцировать его раньше времени на нападение.
По рычанию и довольно-таки громкому дыханию, можно было предположить, что это либо рысь, либо шакал. И те, и те, в принципе, не отличаются крупными размерами, зато последние имеют привычку нападать группами по семь-десять особей.
Решив сначала хоть краем глаза взглянуть на животное, первым посетившее нас этой ночью, я резко откинул голову назад. В перевёрнутом изображении мира на меня уставились светящиеся жёлтым глаза молодой рыси. Быстро схватив воткнутый в землю нож, я развернулся и метнул его в рычащего хищника, который из-за голода, видимо, уже мало что соображал. Ведь будь он в нормальном состоянии, то стразу бы понял, что охотиться на тех, кто превосходит его числом и размерами, на самом деле очень глупо.
Нож попал рыси прямо в основание передней лапы, из-за чего животное на мгновение припало к земле, но потом, отскочив от меня на несколько метров назад, снова зарычало.
Действительно, голод. Глаза слишком дикие и движения все дёрганные...
Внимательнее присмотревшись к хищнику, я стал ждать, когда он первым приблизиться и нападёт. В принципе, можно было бы и самому сделать первый шаг, но не хочется сейчас далеко отходить от Элены и зря тратить время. Зверь-то хоть и запуганный, и голодный, но в критический момент может просто развернуться и убежать, так и не вернувшись.
В конце концов, через полминуты у него закончилось терпение, и он кинулся вперёд. Боль в лапе и общее взвинченное состояние приблизили его смерть.
Мне не хотелось зря пачкать ногти, поэтому в ход пошёл кинжал, который, наполовину войдя в грудь хищника, навсегда остановил его сердце.
Задумчиво пригладив шерсть на загривке рыси, я невольно вспомнил о том, как впервые столкнулся с этими тварями и чуть не стёр ноги в пыль, пока убегал от них по узкой каменистой дороге к Роберту в пещеру... Вытащив из тела мёртвого животного нож с кинжалом и оттащив его подальше от места ночлега, я приблизился к Элене и осторожно дотронулся до её плеча.
Она всё-таки уснула? Или только притворяется?
Нет, похоже, и вправду уснула. С одной стороны, это хорошо, отоспится да сил наберётся, но с другой — как она могла не заметить приближения рыси? Ну, даже если и не приближение, так рычание и другие посторонние звуки она должна была услышать? Почему то, что говорю и делаю я, Элена постоянно замечает, а на другое никак не реагирует?
— Апчхи! — громко чихнул Филипп, не открывая глаз.
Девушка тут же что-то забормотала себе под нос и погладила мальчика по голове.
Засмотревшись на этих двоих, я пришёл к выводу, что не стоит давать Романовой и дальше таскать своего брата на руках. У неё мышцы рук и спины и так развиты очень слабо, выносливости почти никакой нет, а с такими нагрузками она точно скоро загнётся.
Прикинув примерно, как можно помочь девушке, я сел обратно на землю, на свой плащ, достал рюкзак и выложил из него все медикаменты и продукты. Если правильно всё вымерить и разрезать, то можно попробовать сделать для Элены специальную сумку, в которой она смогла бы носить Филиппа. Всё оставшееся время до рассвета я был занят этой задумкой, а также отпугиванием мелких тварей, вроде той рыси и нескольких шакалов.
Под утро на землю, буквально на пару минут, выползли плоские черви. Несколько из них полезли в сторону спящих Романовых, но так как опасности для человека они никакой не представляли, я не стал их отгонять.
К слову, один-то из этих червей и разбудил Элену, обмотавшись вокруг её руки. От визга, который издала девчонка, проснувшись и увидев рядом с собой это мелкое животное, у меня мгновенно заложило уши. "Отличное" начало дня...
Элена.
Разбудило меня странное ощущение чего-то холодного и сколького, ползущего по руке и, кажется, настойчиво требующего того, чтобы я встала и открыла глаза. Ощущение это было настолько реальным, что списать всё на сонные бредни не получилось бы ни под каким предлогом.
Приподнявшись на локте и стараясь при этом не особо тревожить Филю, я села, мысленно досчитала до трёх и кое-как заставила себя приоткрыть один глаз. Второй спустя секунду распахнулся сам, его даже упрашивать не пришлось, равно как и непроизвольно вырвавшийся визг. Далее последовало нехорошее слово в адрес неприкасаемого. Может, последнее, конечно, и было лишним, но сейчас у меня все беды чётко ассоциировались с одним именем — его.
— Эйка... — сонно заворочался брат, с головой укрывшись одеялом.
— Ты чего орёшь?! — со своего места в ответ прошипел убийца, светля меня злым взглядом.
— Хочу и ору! Ты, имбецил, что, разбудить меня не мог? Тут столько гадов ядовитых вылезло, а ты спокойно смотришь, как они по нам ползают? — стряхнув со своей руки длинного сиреневого червяка, заорала на Рича, и впервые за долгое время присутствие рядом младшего брата меня не остановило. — Ты нас совсем защищать не собираешься? Что даже предупредить не в состоянии?
— Заткнись! — тоже заорал мужчина, разом побледнев и схватившись за виски.
— Отвали! — в тот момент меня охватила такая злость на Рича, что любые здравые мысли просто втаптывались в землю агрессивно-настроенной волной чувств. Откуда-то изнутри пришло огромное желание хотя бы чуть-чуть заставить неприкасаемого выполнять условия нашего договора. Он, между прочим, помимо проводника, ещё и защитником быть согласился, так пусть не увиливает!
— Заткнись, кому говорю!
— А я тебе сказала: отвали!!! — кричать на него, зная, что это доставляют ему боль, оказалось хоть и низко, и бесчеловечно, но весьма успокаивающе.
Чтоб у тебя уши отвалились! Будешь знать, как невиновных людей убивать!
Чудовище, как тогда двух людей, девушку и мужчину, в их же собственной квартире угробил!
И солдат на границе!
И солдат... солдат...
Но если вспомнить, я тоже в этом плане далеко не идеал. Эгоистка, которая ставит свою жизнь и жизнь брата выше других.
На миг замолчав, я с трудом проглотила вставшие комом в горле слёзы и снова посмотрела на неприкасаемого. Тот, достав длинный нож с небольшими зазубринами на конце лезвия, резко поднялся с земли и сделал шаг ко мне.
— Рич, стой! Убери нож! Извини, пожалуйста! — испугавшись, виновато пропищала я, но смысл моих слов, кажется, так и не дошёл до получателя.
Дура.
Отшатнувшись от мужчины на пару метров и на всякий случай в противоположную от Фильки сторону, я замерла и, насколько позволяли оголённые нервы, стала ждать.
— Рич, не подходи ко мне... извини меня!
Он что, не понимает слова "извини"? — мысленно спрашивала саму себя, глядя на приближающегося убийцу.
Не выдержав напряжения и закричав, я побежала. Почти тут же немного левее меня пролетел тот самый нож, который мужчина всего пару секунд назад держал в руках. Промахнулся. Что уж тут? У меня самой уши на миг заложило от своего же крика, а о неприкасаемом, наверное, и заикаться не стоит.
Если он меня сейчас не прирежет, больше никогда не буду на него орать, — с запоздавшим раскаянием прошмыгнула дрожащая мысль, прежде чем меня крепко схватили за запястье и с силой дёрнули назад.
От этого рывка я споткнулась и ударилась спиной о грудь налетевшего на меня мужчины. Едва не поседев раньше времени от такой незавидной близости, я попробовала вырвать свою руку из лапы убийцы, да только сил у меня было явно поменьше, чем у него.
— Ну извини ты меня! — в последний раз попробовала попросить прощения, да только кому это было нужно?!
Закрыв глаза и уже практически ощущая на своём горле когтистые руки мужчины, я посмотрела в сторону внимательно наблюдающего за нами Филиппа и, поджав губы, тут же отвела взгляд, устремив его вверх, к красно-фиолетовому рассветному небу, по большей части только для того, чтобы не расплакаться. Нужно же хотя бы перед смертью одну миллисекунду побыть сильной...
И только я об этом подумала, как тут же голова сильно закружилась, перед глазами всё поплыло, а затем пришла тупая, отдалённая боль где-то в области позвоночника.
Кажется, когда ломают шею, именно так и происходит?
Рич.
— Эля, по сторонам, давай, смотри, а не себе под ноги! — уставшим голосом потребовала невысокая полноватая женщина с длинными, заплетёнными в простую косу светлыми волосами, схватив девочку за руку и внимательно следя за проезжающими мимо машинами. — И на светофор смотри. А если будешь всегда такой невнимательной, то точно когда-нибудь под машину попадёшь.
— Угу, — согласилась Эля, и не подумав вникать в смысл сказанных только что няней слов.
В этих воспоминаниях Романовой уже исполнилось около семи-восьми лет. Понемногу начинал закаляться характер, всё больше проявлялась капризность, которую сопровождали самые разные глупые вопросы и крики.
Хорошо, если бы во всём этом нашлась хоть капля полезной информации об интересующем меня Заповеднике, так ничего нет!
Ммм, бесполезно потраченное время... как же это злит.
Перейдя через дорогу, женщина стала что-то искать в своей безразмерной зелёной сумке, с которой на время вечерних прогулок никогда не расставалась.
— Тёть Насть, дайте мне, пожалуйста, денег на мороженное, — сцепив за спиной руки в замок и прикусив нижнюю губу, негромко попросила девочка. — Вам же папа на каждую прогулку всегда что-нибудь выдаёт, да?
— Где ты здесь видишь магазин с мороженным? Тут одно барахло продаётся из электроники и одежды, — недовольно буркнула няня. — Тем более, ты сахарную вату уже около кинотеатра ела. Тебе что, мало?
— Но я хочу! На улице жарко-о-о! А мороженное продаётся на той стороне, через дорогу.
— Мы же только что оттуда пришли! Ты не могла мне сразу сказать, когда мы ещё там были? — схватив Элену за руку и крепко сжав её ладонь, спросила женщина возмущённо.
Будь это моё тело, у этой особы уже давно были бы переломаны все пальцы. Но Романова терпит.
— Я забыла сказать, — капризно захныкала малявка.
— Ай, ладно. На деньги, — раздражённо хмыкнув, няня дала девочке несколько бумажных купюр. — Или нет, пошли вместе купим, а то ты опять по сторонам смотреть не будешь и...
— Настасья, привет! — окликнув женщину, поздоровался с ней высокий лохматый мужчина в мятой синей футболке и зелёных шортах.
Неряха. В нашем Доме за такой внешний вид строго наказывали, даже убить могли.
— Ой, Лёшка! — с улыбкой помахала ему нянька. — Привет, а ты же вроде на той неделе в другой город уехал?
— Ну, как видишь, уже приехал, — пожав плечами, ответил тот и с любопытством поинтересовался:
— А это твоя подопечная, да?
— Да, да... Элей зовут, но это ладно. Ты мне лучше скажи, когда у вас там с Леной праздник намечается?
Разговор двух взрослых быстро надоел Элене. От нечего делать она стала разглядывать витрину магазина, около которого тогда остановилась, но потом, вспомнив, что деньги на мороженое ей уже выдали, осторожно посмотрела на Анастасию с Алексеем и незаметно отступила на шаг назад. А заметив, что те так и заняты своим разговором, уже не скрываясь в вприпрыжку выбежала на проезжую часть.
— Элена, ты куда пошла? А ну быстро назад! — закричала няня, слишком поздно заметив её отсутствие.
— Сейчас вернусь! — помахав ей рукой, крикнула Эля, как тут же из-за поворота на большой скорости вылетели две машины с затемнёнными стёклами.
Водитель первой смог вовремя среагировать и объехать неожиданное препятствие в лице маленькой, застывшей на дороге девочки, но... не второй.
Всего за мгновение до столкновения моё сознание слилось с сознанием Романовой, а уже потом, потеряв себя в её мыслях и страхе, я почувствовал сильнейшую боль во всём теле, от которой, казалось, не спасёт даже беспамятство.
Элена.
Я лежала на спине, слегка прикрыв глаза и стараясь не особо морщиться от отвращения, вызванного моим нынешним положением. Затылком чувствовалось спокойное, но всё равно слишком громкое биение сердца неприкасаемого, а макушкой ощущалось его дыхание.
И это всё очень неправильно, стоит только вспомнить события двадцатиминутной давности, когда мы с ним во всё горло орали друг на друга, а Рич, к тому же, ещё и собирался меня убить.
Мне, наверное, вообще жутко повезло, что он, догнав меня тогда и схватив за руку, до крови разодрал своими когтями моё запястье, из-за чего, собственно, и свалился потом без чувств на землю. Но так как хватка-то у этого гада оказалась чересчур крепкой, я упала следом за ним.
Вот и лежу до сих пор на груди бессознательно Рича, временами пытаясь вырвать свою руку из его лапы, но при этом только сильнее раздирая царапины и вынуждая кровь течь с новой силой. Вставать на ноги я пока что не пробовала из-за подозрительной боли в спине, которая частично передавалась и на рёбра.
Ну и... каракатица. Даже слезть с этого идиота не могу, а ведь он, как очнётся, снова может попытаться меня убить. Проблема. По-хорошему, после всего случившегося нам с Филей нужно быстро брать руки в ноги и бежать от него без оглядки, но страх остаться на чёрных землях без должной защиты и проводника тоже весьма велик. Где же тут найти меньшее зло, если в обоих случаях нас с огромной вероятностью ждёт смерть?
— Кушать хотю, — прозвучал над головой просительный голос братца, который, оказывается, всё это время медленными шажками подкрадывался ко мне и неприкасаемому. — Кушать хотю! — повторил.
— Сейчас будешь кушать. Подожди немного, — чуть помедлив, со слабой улыбкой произнесла я.
Да, пусть спина всё ещё побаливает и с негодованием реагирует на любое неосторожное движение, но Филька со вчерашнего дня ничего не ел, а я не хочу, чтобы у него в таком маленьком возрасте желудок испортился.
Кое-как извернувшись и посильнее сжав зубы, я вырвала свою руку из ладони неприкасаемого, в следствии чего, красных полос на моей коже значительно прибавилось. Зараза, больно...
Скатившись с неприкасаемого, я пару секунд простояла на четвереньках, не шевелясь и как можно внимательней рассматривая лицо Рича. Убедившись, что убийца так и остаётся лежать, связанный чужими воспоминаниями (моя кровь на его ладони ещё не успела свернуться), я облегчённо выдохнула.
— Эйя, — позвал брат, отбежав от меня на несколько метров и махнув рукой в сторону нашей "лежанки" и сумок.
