— Я не жадный, а домовитый! — сердито огрызнулся Гарри: — Если мой папаша смог Римусу такой крутой артефакт подарить, то своему лучшему другу Питеру наверняка тоже нечто крутое подсунул...

— Кажется, это то, что ты ищешь, — показала пальцем Гермиона на шейный амулет анимага: — Позиция 37 в списке родовых артефактов. Амулет сокрытия ауры. Теперь понятно, как он мог так долго прятаться в роли крысы у Уизли. Для анимагов ценная вещь.

— Маловато будет! — сварливо сказал Гарри Поттер, спрятав амулет в карман, и продолжил поиски: — Это он ему, наверное, подарил в последний момент, когда назначил хранителем. Должны быть и еще подарки!

— Вот! Браслет наследника! — прошептала Гермиона, показав на левую руку: — Позиция номер 4 в списке... извини Гарри, но твой отец был олень! Как можно такой ценный артефакт крысе отдать? Там целая куча плюшек в описании идет.

— Вроде все, — вздохнул Гарри, снимая браслет: — Остальное мусор. Это портал куда-то, это непойму... ладно давай вызов авроров делай! А то скоро дементоры перестанут быть козлами.

— Дементоры перестанут быть козлами? Да ты оптимист! — фыркнула Гермиона кастуя метку призыва авроров: — Неисправимый! Тебе дай шанс ты и в дементорах найдешь положительные стороны?

— Можно, если постараться, — кивнул Гарри: — Они отлично летают! В жаркую погоду могут охлаждать атмосферу. Это ку-у-ул!

— Псих! — сделала фейспалм Гермиона, чтобы спрятать улыбку.

* * *

— Подсудимый мистер Поттер! Вы обвиняетесь в нарушении статуса секретности, так как колдовали перед маглами! Вы признаете обвинение?

— Нет!

— Но авроры прибыв на ваш вызов, засвидетельствовали, что вы колдовали. В частности вы ради развлечения трансфигурировали двух служащих министерства в животных! Это возмутительно! Нет смысла отрицать вашу очевидную вину!

— Но это были дементоры!

— Дементоры, как известно, состоят на службе у министерства.

— Это была самозащита! Дементоры нападали на людей! И одного даже убили! А второй был при смерти...

— То есть дементоры на вас непосредственно не нападали? А занимались своей работой? А вам известно, что убитый был пожирателем смерти с меткой? И дементоры осуществляли законное задержание?

— Известно. Но второй дементор нападал на моего кузена магла. И почти убил его.

— Как удобно! — восхитился фальшиво Фадж: — Маглы не могут видеть дементоров!

— Причем тут это? — опешил Гарри: — Зато их видели и авроры и моя спутница. И насчет пожирателя смерти. Ведь именно вы уважаемый министр опровергали мое утверждение, что Петигрю жив и говорили, что он мертв и не является пожирателем смерти, а героем посмертно.

— Я и сейчас утверждаю, что Петигрю мертв! — нагло ухмыльнулся Фадж. "Да брат, это высокий уровень троллинга!" — печально подумал Гарри Поттер, теряясь, что сказать еще в свою защиту. Фадж слишком легко игнорировал здравый смысл и ловко оперировал смыслами. А смысл был один — наказать Гарри Поттера. И что дементоры прибыли по его приказу уже было очевидно. Вот только выпить должны были его, а не подвернувшегося Петигрю.

Что же делать? Клин клином вышибать? Как протроллить эту наглую жирную рожу?

— Не было никаких маглов, уважаемый суд! Высокочтимый министр, решивший развлечь себя судом над ничтожнейшим школьником, который ему, почему то не нравится, искажает факты в угоду своим эмоциям. Там находился только один ЧСВ, да и то без сознания.

— А водитель лимузина? — коварно ухмыльнулся Фадж.

— Я готов оплатить стоимость работы обливатора, — пожал плечами Гарри Поттер: — На каждый чих не наздравствуешься. Всегда какой-то магл пялится на волшебников. В условиях критических, когда спасаешь себя или члена семьи, волшебник имеет право применять магию. Особенно против неуправляемых темных тварей.

— Дементоры вполне управляемы!

— Тогда это намеренная казнь члена семьи волшебника, без суда? Я правильно вас понял высокочтимый Фадж? Вы ведь такой мудрый и не можете не понимать столь простой истины, что нельзя говорить противоположные вещи. Либо это случайные темные твари, и тогда это самозащита, либо это публичная казнь, тогда почему ко мне претензии за нарушение статуса секретности, который нарушило министерство? И объясните причину этого нападения служащими министерства на мою семью.

— Это была досадная случайность, — надменно пророкотал Фадж.

— Свидетель защиты! Альбус Брайан Персиваль Вульфрик Дамблдор! — пафосно вкатился в зал суда директор. Он начал излагать примерно те же доводы, что и Гарри, и в результате Фадж скоро пошел на попятный и снял обвинения.

* * *

— Жизнь это утрата надежд! — печально сказал прибыв домой Гарри Гермионе: — Меня не желали просто слушать, пока не явился директор и потрясая бородой не сказал все тоже самое. Меня оправдали. А самое интересно началось в коридоре, когда Дамблдор аппелируя к моему чувству благодарности за мое спасение от суда, напомнил, что за все надо платить. И что я могу не надеяться на досрочные совы. Ибо "Это привилегия мальчик мой, которую надо заслужить своим честным трудом и скрупулезным соблюдением закона"! Прямо тебя напомнил в твоем сне. Слушай, а ты теперь и в жизни будешь такая нетолерантная? Или это только во сне?

— Значит, лучше подготовимся, — вздохнула Гермиона: — Кроме того, я тут читала твою родословную. Ты в курсе, что ты наследник двух основателей Свинарника?

— Каких?

— По прямой крови, ты наследник Гриффиндора, а по магии ты наследник Слизерина.

— Все верно, — кивнул Гарри: — Шляпа меня и туда и туда звала. И что? Кому нужны эти понты?

— Ты совсем осириусовел? — возмутилась девушка: — Это не понты, а родовая магия. Наследники родовой магии в местах родовой силы получают ускоренное развитие способностей! Тебе нельзя еще уходить из школы! Наоборот, тебе нужно как больше времени там проводить! Вплоть до 18 лет, пока растет твой магический резерв. Идеально было тебя с детства там держать.

— Я не понял, это же не родовой замок, а школа!

— Это для маглорожденных школа, а для тебя это родная собственность. И там ты впитываешь больше магии, чем все остальные. Вот у меня там гостевой доступ... гм. Хотя есть возможность и мой доступ повысить.

— Это как?

— Ну... жениться. Нам! — покраснела Гермиона.

— А мы можем? — удивился Гарри Поттер, почесав затылок: — Ах да! Мы же эмансипированы! Точно! Это вариант. Давай поженимся!

— Гарри Поттер! Мы же друзья!

— Это только плюс, что друзья, — пожал плечами Гарри: — Или нужно жениться на враге? Может Паркинсон предложить? Она ничего так... Хоре драться!

— Такой противный! — прошипела Гермиона: — Хуже Рона!

— А что не так?

— Гермионе Великолепной нужно иначе делать предложение! — гордо заявила девушка: — Ты даже троллить Дадли снял лимузин и приоделся! А для предложения руки спутнице жизни, мог бы и больше расстараться!

— Все понял! — быстро смекнул Гарри: — Если для Гермионы Великолепной, то конечно... только прежде чем я умчался организовывать нашу свадьбу, то может ты разъяснишь все же тот мой вопрос об уровне твоей толерантности в миру? Каковы твои взгляды по жизни? А то вдруг вляпаюсь внезапно в тайную обожательницу Воландеморта или... тьфу!тьфу!.. Снейпа! Вы женщины такие скрытные существа.

— А в чем вопрос? — удивленно посмотрела на него Гермиона.

— Ну, хотя бы насчет твоей нетолерантности к бедным изгнанникам восточных диктаторских режимов? Почему ты не захотела их сексуально обслужить?

— А в рыло?

— Нет, ты серьезно ответь! Это ксенофобия? Или просто неохота?

— Убью! Ты что несешь? Какая ксенофобия? Ты с кем разговариваешь? Ты с матерью-основательницей ГАВНЭ разговариваешь! Я еще собираюсь создать ГАВНИЖ! Гражданскую ассоциацию восстановления независимости истомленных женщин!

— Пф! Прикрываться регалиями это не аргумент! Какие твои доказательства? Жизненные принципы? Почто не уважаешь лузеров? За стол не зовешь, по отчеству не величашь? Дай уж сразу до брачного договора прояснить твои взгляды.

— Погоди, дай собраться с мыслями, — устало села Гермиона на диван: — Даже не пойму что тут объяснять? Это скорей наличие факта политкорректности и толерантности нужно долго объяснять и обосновывать. А такую самоочевидную вещь как общественные статусы нет смысла объяснять! Это же основа организации общества. Есть таланты, есть бездари, есть сильные, есть слабые, есть...

— ...волшебники, есть маглы, — подсказал Гарри.

— Нет! — возмутилась Гермиона: — Это как раз неправильно. Это родовой признак! Все равно, что цвет волос. По нему нельзя проводить сегрегацию. Статусы зависят от усилий личности!

— А в социализме все равны!

— Чушь! Статусы есть и при социализме! Там нет капитализма, поровенки тоже нет. Короче хватит меня доставать! Что тебе за дело до лузеров и лентяев? Да пошли они!

— Тогда второй по очереди, но не по значению вопрос, — заявил Гарри важно: — Ты мне потом, лет через пять не заявишь какую-нибудь бабскую хрень, что "я на самом деле любила няшного Рона, а ты меня принудил чувством долга и подкупил шоколадками!". Ну, или кого другого вспомнишь? Твое сердце типа свободно?

— Свободно! — усмехнулась Гермиона.

— Точно?

— Точно!

— А Локонс?

— А в рыло?

— Ну, тогда я пошел вначале на консультации с Сириусом, а потом все организую няшно и кавайно. Но учти, что ты своими требованиями романтики сама напрашиваешься на бурную брачную ночь, хотя вначале я хотел сдерживать себя до конца школы...

— Что?!! Обойдешься!

* * *

Великолепная Нимфадора.

— Нет Гарри, нет! Тебе еще рано о таком думать! Ты с ума сошел? Нет! — отбивался Сириус от Гарри. Он вышел грустный из его комнаты и столкнулся с Нимфадорой.

— Привет Гарри! Дай шоколадку? — обняла она его. Гарри машинально сунул руку и выдал ей плитку: — Угощайся, прекрасная Нимфадора!

— Угу-м-м-м! — зачавкала девушка довольно и потащила его под руку по коридору.

— Ты что и правда уже хочешь жениться? — с удивлением спросила она, прожевав первый кусок.

— Ты испачкалась уже, — усмехнулся Гарри: — Какое тебе дело?

— Ну, может, я сама на тебя виды имею? — помурлыкала она: — Ты за мной так красиво ухаживаешь...

— Тебе-то замуж зачем? — удивился Гарри: — Ты же старая... Ой! Чего дерешься?

— А чего ты чушь несешь? — возмутилась Нимфадора: — Чего это я старая? Мне только 21 год! В самой поре девушка!

— И ничего я за тобой не ухаживаю, — покачал головой Гарри: — Просто говорю комплименты и кормлю шоколадом.

— Это и есть ухаживание! — отрезала Нимфадора: — А теперь решил меня бросить? И жениться на другой срочно? А меня оставить с разбитым сердцем?

— А может, не разобьется?

— Еще как разобьется! Вдрызг!

— И все же не пойму, зачем тебе в твоем возрасте замуж... в смысле в самой поре, за меня идти?

— Тебя привлекают недозрелые прелести?

— Я не пойму, ты шутишь или всерьез? Я лишь хотел дать шанс Гермионе раскачать резерв пока она растет. Подкачать её родовой магией. Она же так сильней станет, как волшебница. Причем тут прелести?

— Фу ты какой! — сморщилась Нимфадора: — Брак по расчету?

— По расчету, это когда бабло считают, и продаются к нелюбимым в наложницы. А здесь все иначе, — устало пояснил Гарри: — Мы с Гермионой вместе уже с первого курса. И для меня её развитие не пустой звук. Я как наследник двух основателей имею возможность качать резерв в Хогвартсе. А она в замке лишь гость. Но если она станет моей женой, то станет равной мне по статусу. Понятно?

— А любовь?

— Тьфу! Какая уже любовь, когда мы дружим с первого курса? Это больше чем любовная интрижка в кабаке. Это весьма сильное чувство. Когда люди не за жопу щипаются, а готовы друг другу жизнь отдать! Понятно?

— Понятно, — с завистью вздохнула Нимфадора: — Эх, вот бы и мне с кем-нибудь так подружится, чтобы на всю жизнь!

— Так в чем дело? — пожал плечами Гарри: — Дружи со мной! Я открыт для дружбы. Мне категорически не хватает друзей! Никто не хочет меня понимать. Только вон Гермиона, да еще одна девочка курсом младше. Остальные просто достают своим вниманием к моему шраму. Кстати, спасибо, что ты не пялишься на мой шрам.

— Это меня еще Грюм отучил на шрамы пялиться, — усмехнулась Нимфадора: — Зато я пялюсь на твой карман с шоколадом.

— А моя душа тебя не интересует?

— Интересует, ох интересует Гарри! — томно сказала девушка: — Но под шоколад она кажется еще интересней.

— Такова жизнь, — понятливо кивнул Гарри: — Я это предвидел заранее. В дружбе все средства хороши. И горький шоколад не самое горькое средство из них. Тебе будет не очень противно, если я слижу шоколад с твоих губ? А то у самого аппетит разгорелся.

— Ну, давай, — шепнула Нимфадора, приблизив губы. Гарри начал старательно обсасывать губы девушки, схватив её рукой за затылок.

— Что это значит Гарри Поттер? — раздался через минуту холодный голос Гермионы: — Ты пошел готовить нашу свадьбу? А это что? Мальчишник в разгаре? На одну персону? Может и мне Рона на свой девишник позвать?

— Э... я только шоколад слизывал с её губ. Понимаю, тупое оправдание... Короче со свадьбой заминка выходит, — виновато сказал Гарри.

— Встретил другую?

— Причем тут это?

— Я не это! Нужно говорить "причем тут она"! — возмутилась Нимфадора.

— Дело не в Нимфадоре...

— Дело во мне?

— Нет не в тебе!

— Ты сам не хочешь?

— Хочу!

— Тогда в чем дело?

— Сириус против!

— Вот козел!

— Уже!

— В смысле?

— Я его в козла трансфигурировал.

— Гарри как ты мог? — возмутилась Гермиона: — Ты же обещал только для защиты жизни...

— Моя семейная жизнь, это тоже МОЯ жизнь! — упрямо набычился Гарри.

— Ну, понятно, — вздохнула Гермиона: — А почему не ко мне пошел, а с ней лижешься?

— А я первая его перехватила! — нагло ухмыльнулась Нимфадора.

— Ты великолепна!

— О да! Она великолепна!

— Мы тоже великолепны! — хором гаркнули подошедшие близнецы Уизли: — Хотите блевотных пастилок?

— Нет уж! Вы без нас поблюйте ребята! — строго сказала Гермиона: — Нам некогда. Пошли ко мне в комнату! Нужно решить, что делать дальше. Нет, без вас! Вы идите блевать как планировали.

Она оттолкнув близнецов, втащила к себе в комнату Гарри и Нимфадору. Дальше усадила их на диван, а сама стала ходить в размышлении из угла в угол как тигра.

— Значит так, — после паузы сказала она: — Сириуса можно понять. Он в плену штампов и вообще женоненавистник. Иначе бы давно женился. Но и нас можно понять. Мы хотим прокачаться магически с Гарри. Единственная непонятная здесь ты Нимфадора. Какого, ты вешаешься на Гарри? Найди парня покрупней.

— Во-первых, я не вешаюсь, — обиженно сказала Нимфадора: — А во-вторых, я люблю шоколад! И, в-третьих, Гарри меня очаровал своими восхвалениями, и комплиментами.

— Это он может, — кивнула Гермиона задумчиво: — Мы любим ушами.