| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Нет... — мрачно ответила Ведьма. — Показалось, что так можно защититься.
— Если бы ты доплела эту гадость, — снова фыркнул господин, — то умерли бы не только мы с тобой, но все люди на несколько тысяч миль в округе. Никогда не думал, что черную связку Мархена можно сплести по наитию. Поздравляю, из тебя будет толк.
"Ну, Ведьма... — восторженно протянула Умница. — Ну, ты даешь... Что ж ты раньше молчала, что можешь легко всю эту сволочь перебить?"
"А я знала? — огрызнулась та. — Отбивалась просто".
Господин подошел к тридцать второй и взял ее за подбородок, внимательно уставившись девушке в глаза. Зеленые глаза юной красавицы были совершенно непроницаемы, только в глубине горела тщательно скрываемая ненависть. Он удовлетворенно кивнул — то, что надо. Сменить направленность ненависти будет очень даже просто. Потом сказал:
— Отойди в сторону, подождешь там. Тебя ждет еще один экзамен.
Тридцать вторая поклонилась и отошла в угол. Сразу пятеро охранников взяли ее под прицел, держа пальцы на курках.
— При первой попытке коснуться вероятности ты будешь убита, — негромко проинформировал ее господин.
— Что такое вероятность? — удивилась Ведьма.
— Нити, — ехидно ухмыльнулся господин. — Те самые разноцветные нити, из которых ты плела свои игрушки. Надо же, невежественное дитя сплетает связку Мархена, не имея при том никакого понятия о вероятностях. Стой спокойно, а то у охраны нервы на взводе.
Тридцать вторая замерла. Только не хватало спровоцировать охранников застрелить ее уже после того, как она сумела заинтересовать господина. Лучше постоять не шевелясь. Ноги вскоре затекли, но девушка не решалась даже дрожать. Страх и возбуждение колотили ее, она внимательно наблюдала, как господин заставлял остальных решать обычные тестовые задачи, делать еще что-то непонятное. Он досадливо морщился, несмотря на блестящие результаты, выданные почти всеми. О чем речь, даже задачи по многомерной навигации в гиперпространстве эти четырнадцатилетние девочки решали мгновенно, ничуть не напрягаясь. Память каждой была почти абсолютной. Но господину нужно было что-то другое. Отобрав еще двоих, двадцать первую и двадцать девятую, далеко не лучших по тестам, он отошел в сторону и задумался.
— Остальные ваши, — обернулся господин к низко поклонившемуся старшему надзирателю.
Глаза того тут же вспыхнули животной похотью. Отданные ему девушки в отчаянии застонали, кое-кто попытался дернуться, куда-то бежать, но надзиратели хорошо умели справляться со своими подопечными. И вскоре нейрохлысты заставили несчастных в судорогах попадать на пол. Господин холодно смотрел на эту картину, секретарь зажмурился и отвернулся, что-то неслышно шепча себе под нос и кусая губы. Трое отобранных застыли неподвижно, молясь про себя Благим, чтобы господин не передумал и не отдал надзирателям и их. Что те творят с попавшими в их власть, каждая видела не раз и при одной мысли о том, что и ее ждет такая судьба, была готова на что угодно.
— Не при мне! — одернул господин какого-то надзирателя, ухватившего корчащуюся от боли девушку за грудь.
— Простите, господин! — испуганно поклонился тот, отпуская жертву, только ткнув ее снова нейрохлыстом для острастки.
— Пшел вон, скот! Чтобы не забывался, получишь десять плетей. Старший надзиратель, ты слышал?
— Да! — вскинулся тот, сжигая провинившегося подчиненного гневным взглядом. — Будет исполнено.
— Забирайте их, — кивнул господин на корчившихся на полу от боли девушек, — и вон отсюда. Быстро!
Надзиратели, продолжая кланяться, похватали отданных им для развлечений воспитанниц и поспешили скрыться с глаз человека, от которого зависела их жизнь. Не раз случалось так, что вызвавший его гнев нерадивый надзиратель тут же расстреливался охраной и ни один не хотел, чтобы это произошло с ним самим. Вскоре в вестибюле остались только господин со своим секретарем, охранники и трое отобранных девушек. Двадцать первая, двадцать девятая и тридцать вторая. На первый взгляд, они были совершенно одинаковы, кто не знал, что такое эти девушки, решил бы, что перед ним сестры-близнецы. На редкость красивые близнецы.
— Марен, — повернулся господин к одному из охранников. — Давай.
Охранник с совершенно невозмутимым лицом подошел к девушкам и вдруг снял штаны. Все трое с недоумением уставились на немалых размеров мужское достоинство, не понимая, что это значит. Чего еще от них хотят?
— А теперь я приказываю доставить Марену удовольствие ртом.
Холодный голос господина заставил каждую замереть. И только потом до них дошел страшный смысл сказанных им слов. С раннего детства в воспитанниц приюта вбивали, что сделать то, что им сейчас приказали, означает погубить себя. Означает потерять и жизнь, и честь, и саму душу. Означает стать проклятой Благими. Так это или нет, девушки не знали, но верили, что так. Ибо это было первое, что делали надзиратели с приговоренными. С теми, кто должен был умереть. И потому это унижение в сознании каждой воспитанницы питомника намертво срослось со смертным приговором.
— Я не буду делать этого, господин... — мрачно пробормотала двадцать девятая. — Не буду.
Он внимательно посмотрел в наполненные отчаянием и решимостью глаза девушки. Кивнул и скомандовал:
— Убрать!
Кто-то из охранников выстрелил, грудь двадцать девятой пересек ряд рваных отверстий и она рухнула на пол, захлебываясь собственной кровью. Пару раз дернулась и затихла. Оставшиеся в живых две девушки замерли.
— Я жду, — холодно сказал господин.
Двадцать первая глухо всхлипнула, подошла к охраннику и упала перед ним на колени. Тридцать вторая закусила губу — Благие, неужели и ей придется пойти на такое страшное унижение? Господин молча смотрел на замершую около охранника на коленях девушку. Потом коротко кивнул. Охранник плотоядно ухмыльнулся, взял двадцать первую двумя руками за голову и резким движением свернул ей шею. Потом отбросил труп в сторону и снова замер.
— А что сделаешь ты? — с любопытством спросил господин.
Ему, значит, любопытно? Сволочь поганая... Тридцать вторая дрожала всем телом, непонимающе смотря на трупы двух девушек, похожих на нее саму, как две капли воды. И так ему не подходит, и эдак... Так чего же он хочет?! Отчаяние все больше подымалось из глубин души, на глазах застыли слезы, губа была прокушена насквозь. Выхода не было. Возможности выжить — тоже. Что он там говорил? Умрут все люди в радиусе нескольких тысяч миль? Но и он тоже? Тогда и собственной шкуры не жаль! Умница отступила в сторону, передавая управление личности, которая еще ни разу не выходила наружу, скрываясь в глубине сознания. Убийце. Господин, внимательно наблюдавший за девушкой, удивленно приподнял брови и переглянулся с секретарем. Она резко изменилась. Из глаз исчез страх, теперь в них горела насмешка над ним, над собой, вообще над всем миром. Тридцать вторая сгорбилась и направилась к охраннику какой-то странной, вихляющейся походкой. Никто не знал, что под контролем Убийцы она могла двигаться со скоростью, при которой человеческий глаз уследить за ней был не способен. Подойдя поближе, девушка вдруг метнулась вперед, ухватила охранника за его причандалы и резко рванула вниз, от души добавив коленом. Прикрывшись телом взвывшего от неожиданной боли Марена от плазмеров остальных, Убийца мгновенно передала контроль Ведьме, ожидающей своей очереди со злорадным хихиканьем. И Ведьма тут же сплела ту самую черную, страшную, пугающую ее саму связку, которой отбивалась от атаки господина. Но не применила, остановившись за полшага до этого. Теперь, даже если ее убьют, связка раскроется и отомстит за нее.
— Мне терять нечего, господин... — с трудом выдавили пересохшие губы.
Он откинул назад голову и захохотал как безумный. Смеялся добрых пару минут. Охранники с секретарем посматривали на светящуюся страшным, черным светом девчонку с ужасом, но молчали, не смея сказать ни слова.
— Вот, девочка! — заговорил, наконец, господин. — Именно этого я от тебя и ожидал. Никогда не смей сдаваться, всегда дерись до конца! Без страха за собственную шкуру! Вот такой ты мне и нужна.
— Драться до конца... — задумчиво протянула тридцать вторая. — Я запомню ваш урок.
— Запомни, пойдет на пользу, — кивнул он и повернулся к охранникам. — Не сметь стрелять. Причинивший вред этой девушке будет умирать очень медленно.
Снова посмотрев на напрягшуюся тридцать вторую, господин сказал:
— Можешь отпустить придурка. Или хочешь убить? Так убей.
— С удовольствием! — осклабилась Ведьма, на секунду разделив контроль с Убийцей.
Та легко сбила крепкого, мускулистого мужика с ног и свернула ему шею. Свернула точно тем же движением, каким сам охранник расправился с двадцать первой. Остальные охранники потрясенно замерли, смотря на миниатюрную, оскалившуюся девушку, похожую сейчас на выходца из ада. Глаза ее горели каким-то желтым, лихорадочным огнем, вокруг тела вилась черная, туманная дымка, в которой безошибочно угадывалась сама смерть. И охранникам было страшно.
— Я доволен тобой, девочка, — насмешливо сказал господин, подошел к тридцать второй и потрепал ее по волосам, ничуть не боясь готовой сорваться с ее пальцев смертельной связки. — Запомни как держать наготове плетения. Со временем научишься создавать их на ходу, а пока придется обходиться заранее созданными заготовками. Завтра я начну тебя учить. И если ты думаешь, что от наказания за лень тебя спасут твои неуклюжие потуги в магии, то ты сильно заблуждаешься.
— Я поняла вас, господин, — низко поклонилась Ведьма, отпустив Убийцу. — Приказывайте.
Теперь она видела, что ее жалкая связка ничем не повредила бы этому сухопарому, полуседому человеку. Его окружало защитное плетение, с которого соскальзывал даже взгляд, не говоря уже о чем другом. Ох и нескоро же она сумеет создать что-либо подобное... Но если останется в живых, создаст. Со временем. Чтобы отомстить за все пережитые мучения, требовалось терпение, очень много терпения. Она терпеливо будет ждать своего часа. Пусть годы или даже десятилетия. Однажды дождется. Никто и никогда не жалел тридцать вторую. Что ж, она тоже никого и никогда не пожалеет. А уж тем более того, кто ответственен за создание этого страшного питомника.
Господин легко читал в глазах девушки молчаливое обещание и насмешливо ухмылялся. Хотя в глубине души ему тоже было страшно — он создал чудовище и вскоре придет время выпустить это чудовище на свободу. Не хотелось, слишком опасно, но загнать зверя, на которого всю свою жизнь охотился Дарв ис Тормен, могло только подобное чудовище. Предстояли еще годы и годы подготовки, но впервые за много лет он получил по-настоящему удачный экземпляр. Дар этой четырнадцатилетней девчушки был невероятен, она станет магом такой силы, что сам он и рядом стоять не будет. Да, придет время и тридцать вторая заставит заплатить его самого. Заплатить по всем счетам. Что ж, это справедливо. И если случится после того, как она уничтожит существо, ради охоты за которым создана, то пусть ей. После его жизнь уже не будет иметь никакого значения. Дарв ис Тормен взял девушку за руку и повел навстречу новой жизни.
Глава 10.
Голубая планета в клочьях облаков плыла внизу, она казалась такой безмятежной, такой спокойной. Ничего не говорило о тех бурях, что прокатывались по ее поверхности, напрочь разрушая судьбы сотен миллионов человеков. Никита молча смотрел на занявший всю стену туманного зала "Пика Мглы" экран и только вздыхал. Земля. Россия. Родина. Рядом с ним стоял задумавшийся о чем-то Ник. Оба прекрасно понимали, что там, внизу, для них места уже нет. Они слишком много узнали, слишком много повидали и будут ощущать себя на Земле как в клетке. Да и эмпатия напрочь отсекла их от жизни обычных людей. Они Аарн и этим все сказано. Ничего не добавишь.
— А время-то на вашей планете в два раза быстрее обычного идет... — эмообраз подошедшего сзади Рена переливался задумчивостью и недоумением.
— В смысле? — повернулся к нему Никита.
— Как ты знаешь, Земля находится в закрытом от внешнего мира пространственном пузыре, — напомнил дварх-полковник. — Выяснилось, что ход времени внутри него тоже не совпадает с общегалактическим. У нас прошло четыре месяца, а здесь около восьми.
— Интересно, — прищурился Ник. — Хотелось бы мне понять каким образом наша планета оказалась замкнута в этом пузыре.
— Увы, ответа на этот вопрос не знает даже Баг Бенсон. Да и нам сейчас не до того, если честно. Асиарх с Карсархом завершили первичное сканирование.
— И?
— Мы прилетели очень вовремя, — усмехнулся Рен. — Как будто специально подгадали. Крым пал неделю назад, сейчас красные отлавливают и расстреливают оставшихся в живых и не сумевших эвакуироваться солдат и офицеров Белой армии. Обещают всем сдавшимся амнистию, а на деле...
— Ясно, — прикусил губу Никита. — Я не удивлен.
— Я тоже, — тяжело вздохнул бывший красный комиссар. — Наши дорогие вожди давно показали, что они из себя представляют.
— Мало того, — вздохнул дварх-полковник, — люди сами регистрируются, поверив в обещанную амнистию. Многим даже службу в армии обещают, а потом арестовывают и расстреливают. За неделю расстреляно около тридцати тысяч человек... Потому не будем терять времени, постараемся спасти хоть некоторых. Только Син просил тебе напомнить, что устраивать новых социальных потрясений не стоит. Ничего хорошего из этого не получится.
— Зачем повторять то, что давно уже оговорено? — пожал плечами Никита. — Все будем делать тихо и незаметно. Никаких следов нашего присутствия на Земле остаться не должно. Люди попросту исчезнут вместе с семьями, в нынешнем бардаке их исчезновение спишут на войну.
— В таком случае, мы не имеем права брать никого из известных личностей, — усмехнулся Ник.
— Согласен, — кивнул контрразведчик. — К тому же, никогда не доверял высокопоставленным особам, почти все они являются такой сволочью, что слов для описания подобрать трудно.
Красный комиссар от души расхохотался в ответ на эту сентенцию. Рен тоже ухмыльнулся, потом махнул рукой и метрах в трех от них вспыхнула в воздухе карта Крыма.
— Нашли кого, Асиарх? — спросил дварх-полковник.
— Ищу, — недовольно проворчал дварх. — Потерпи немного. Хотя стой, кое-что есть. Объявляй тревогу, там людей расстреливать собрались!
На экране показалась лощина, поросшая каким-то чахлым кустарником. Около одного из кустов сгрудилось с десяток мрачных, небритых мужчин в грязных и рваных шинелях с погонами. Еще четверо неподвижно лежали чуть в стороне. Видно было, что их захватили врасплох, во время сна. Наверное, группа офицеров пыталась пробраться к побережью. Увы, у них не получилось, попались одному из отрядов красных, прочесывавших местность. Разномастно одетые люди держали группу офицеров на прицеле и видно было, что им все безразлично. Они даже не ненавидели тех, кого собрались убивать, они попросту делали свою работу. Чистили Крым от "нежелательных элементов".
— Как и говорили, усыпляем "товарищей" и накладываем фальшивую память, — криво ухмыльнулся Никита. — Будут помнить, что расстреляли очередную группу офицеров и ничего необычного при этом не произошло. Кто идет, коршуны?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
