Женское счастье

Месяц спустя

Герцог медленно подъезжал к Нордоллу. Лорд никого не предупредил о своем приезде. Более того, еще вчера днем Рэмион и сам не предполагал, что соберется в путь. Он допоздна засиделся за бумагами, составляя отчет по Аверее, и даже думать не думал ни о Норте, ни о своей новой супруге.

А ночью, его стало снедать неясное беспокойство. Всплывали мысли о бывшей герцогине, вспоминалась картина, которую он застал, вернувшись домой из столицы: два тела, сплетенные в страстных объятиях — его жена и его побратим, люди, которых он любил, и которым доверял, как себе... Перед глазами вновь вставало испуганное лицо Линары, растерянно укрывающийся простыней Керин, жалкие оправдания жены и трусливые заверения друга... Рион вновь ощутил ярость, охватившую его тогда, и внезапно вспомнил об оставленной в Нордолле Алиссии. Интересно, эта тоже заведет себе любовника?

Промучившись до утра, не в силах отогнать тяжелые думы, Рэмион решился — он должен проверить, как устроилась в замке юная герцогиня.

Весь последний месяц лорд был занят разрешением конфликта с орками, и редко вспоминал о молодой жене, разве что, иногда, по ночам, приходили на память нежные руки и чарующий голос девушки, непонятным образом запавший ему в душу. Рион пару раз попытался узнать у Тремэла, как чувствует себя Алиссия, но тот отделывался общими фразами, тут же переводя разговор на работу.

Невольно, у герцога закрадывалась мысль, что друг что-то не договаривает. Рэмион слишком хорошо знал своего соратника и заместителя. Гант и обычно-то был немногословен, а уж если сознательно что-то замалчивал... Имелась у Тремэла одна неприятная особенность — он всегда сам решал, когда и как преподнести информацию. И, если не был в чем-то до конца уверен, — добиться от него вразумительного ответа не представлялось возможным. Вот и сейчас, Рэмион готов был поклясться, что Гант скрывает что-то, касающееся герцогини, но ведь иргов упрямец ни за что не признается, пока Рион не припрет его к стенке!

Вчера, после очередного разговора со своим заместителем по сфере связи, герцог всерьез обеспокоился. В глазах друга, Рэмион заметил отголоски какого-то тщательно скрываемого чувства, и это очень не понравилось мужчине. Да, еще и некстати пришедшие на память слова Ганта о том, что тот был бы рад сидеть у ног герцогини, сказанные, вроде бы, не всерьез, с иронией и добрым смешком, но... Керин ведь тоже когда-то был его другом, однако умудрился забыть о дружбе, как только дело коснулось женщины... Почему-то, именно сейчас, после своей скоропалительной женитьбы, герцог все чаще вспоминал Линару. Ее лицемерные улыбки, фальшивые заверения в любви, холодные объятия и поддельную страсть...

Прошлой ночью, ворочаясь без сна в роскошной постели, лорд чего только не передумал. Ему казалось, что Гант и Алиссия тоже спелись за его спиной, что именно в этот момент они, возможно, предаются преступной страсти и смеются над обманутым мужем... При одной только мысли о подобном, все демоны Террии набрасывались на душу герцога. И пусть умом он понимал, что это глупо, что Гант не из тех, кто предаст, но надоедливые видения все кружили и кружили, искушая, убеждая, подначивая...

Не выдержав охвативших его чувств, герцог, едва дождавшись утра, велел оседлать Серого и торопливо пустился в путь.

Поздно ночью лорд Рэмион достиг родового гнезда и, спешившись, вошел в двери замка. Сонные слуги удивленно разглядывали хозяина. Герцог почти всегда предупреждал о приезде заранее, лишь однажды нарушив это правило, и сейчас, челядь растерянно переглядывалась, не зная, как реагировать на приезд господина. Лорд Аш-Шасси, не обращая внимания на поднявшуюся суету, жестом прервал доклад дворецкого и направился к лестнице, приказав до утра его не беспокоить. Войдя в спальню, герцог медленно развязал шейный платок, скинул камзол и нерешительно посмотрел на дверь, соединяющую его покои с комнатами жены. Войти? Или дождаться утра? Наверняка, Алиссия давно уже спит... Мужчина осторожно подошел к высоким створкам и неожиданно остановился. Еле слышный звук, раздавшийся в спальне герцогини, заставил лорда побледнеть. Неужели, его подозрения подтвердились? Ирг подери! Распахнув дверь, мужчина вошел в комнату супруги и напряженно вгляделся в задернутый полог кровати. До него донеслись едва различимые стоны. С окаменевшим лицом, лорд Рэмион подошел к постели жены, рывком раздвинул тяжелую ткань и замер, от представшего его глазам зрелища: Алиссия, в сбившейся сорочке, металась по шелковым простыням. Волосы девушки спутались, тонкая бретелька сползла с плеча, обнажая нежную кожу груди, губы беззвучно шептали какие-то непонятные слова, а по щекам катились слезы. Герцогиню мучили кошмары.

Мужчина почувствовал, как тяжело забилось сердце. Хрупкая фигурка жены выглядела слишком маленькой для огромного супружеского ложа и очень одинокой. Рэмион и сам не понял, почему так отреагировал на эту картину. Казалось бы, ему-то какая разница? Ну, кошмар, ну, слезы... Мало ли? Может, безделушку какую-нибудь потеряла, или нагрубил кто? Какие еще огорчения могут быть у юной девушки?

Но дыхание не желало выравниваться, а сердце билось в груди все так же неровно. А, ирг побери! Не раздумывая больше над собственными ощущениями, герцог притянул Алиссию к себе и крепко обнял. Гори оно все в Террии! Дернуло же его приехать именно сегодня! Лорд не выносил женских слез. Вот и сейчас, обнимая теплое, податливое тело супруги, едва сдерживал раздражение. Ну, не создан он для утешения юных дев! Не его это дело, платочки подносить, да жалобы выслушивать!

А девушка, не догадываясь о неудовольствии мужчины, сильнее приникла к его груди, всхлипнула еще пару раз и затихла. Герцог медленно провел ладонью по гладким волосам жены, убрал с ее мокрого лица прилипшие пряди и аккуратно обвел контур припухших губ. Тело отчаянно отреагировало на неожиданную близость. Сартарр амаи! Только этого и не хватало!..

...Лиза отчаянно крутила руль, в бесплодной попытке удержать машину. Ее несло, в сторону ограждения моста, и девушка понимала, что не справляется... Дикий страх застыл в груди острым осколком, парализуя волю и путая мысли. Нет! Только не это! Только не так! Старая мазда не слушалась свою хозяйку, набирая скорость и все быстрее приближаясь к краю дороги. Минуты растянулись в часы, но никаких намеков на пролетающую перед глазами жизнь девушка не заметила. Враки все это! В последние секунды она думала только об одном — с ней не может случиться ничего подобного, она обязательно выкрутится! Все не может закончиться вот так, безвозвратно! Несмотря ни на что, она очень хочет жить! Машина ударилась о железную ограду и тяжело рухнула вниз. Лиза, до последнего вздоха, была в сознании. Она ощутила, как автомобиль перевернуло в воздухе, потом ударило о лед... А дальше... Треск, боль от вдавленного в грудь руля, впивающиеся в лицо осколки стекла и медленное погружение машины в воду. Девушка хрипела, пытаясь отстегнуть заклинивший ремень безопасности, но у нее не получалось... Раскрывшаяся при ударе подушка мешала дышать, а вода поднималась и забирала последний воздух из легких...

"Нет, пожалуйста... — шептала Лиза разбитыми губами. — Пожалуйста..."

— Тшш... Тихо, девочка... — услышала она чей-то голос. Крепкие руки уверенно обняли ее, и Елизавета ощутила, как леденящий холод отступает, растворяясь в тепле надежных объятий. Девушка задышала свободнее и успокоилась.

"Все позади, теперь, все будет хорошо..."

Наутро, Лиза почти не помнила о ночном кошмаре. Пришедшие горничные, весело переговариваясь, помогали миледи одеться, в окно ласково светил цирус, и настроение герцогини было подстать зарождающемуся дню. Когда Эрна принесла ей нарядное утреннее платье, Лизавета удивилась:

— А что, сегодня какой-то праздник?

— Ну, как же, миледи?! Его Светлость вернулись. Вы же не собираетесь спуститься к завтраку в обычном наряде? — Служанка вопросительно посмотрела на хозяйку.

"Вернулся..." — сердце девушки пропустило удар.

— Хорошо, оставь это платье, — велела она горничной.

Через полчаса Лиза спускалась в столовую, уговаривая себя не волноваться. Почему-то, новость о приезде мужа выбила ее из равновесия. Вспоминалась их страстная ночь, откровенные ласки и ее невероятный отклик... Елизавета шикнула на разошедшееся воображение. Это ничего не значит. Простая физиология. Рэмион — привлекательный мужчина, неудивительно, что ее тело среагировало на него определенным образом. По крайней мере, она должна быть довольна — несмотря ни на что, все еще способна получать удовольствие от близости. Девушка иронизировала, пытаясь побороть неуверенность. На самом деле, она тревожилась, думая о предстоящей встрече с мужем. Как все пройдет? Будет ли супруг, как обычно, холоден, или та их ночь что-то изменила между ними? Хотя, обычно, для мужчин подобное почти ничего не значит... И как ей вести себя с ним?

Герцог сидел за столом, неторопливо пил соргу и просматривал бумаги. Увидев входящую в комнату Алиссию, он встал и неторопливо направился к ней.

— Утро доброе, миледи! Как спалось? — Целуя руку жены, поинтересовался мужчина.

— Благодарю, милорд, хорошо, — Лиза мягко улыбнулась супругу, встретившись с ним взглядом. Рэмион смотрел изучающе, словно пытался найти ответ на не заданный вопрос. — Как прошла ваша поездка?

— Неплохо, миледи, определенно, неплохо, — сухо ответил лорд. Он подвел супругу к столу и отодвинул для нее стул, не обращая внимания на замешкавшегося слугу.

Завтрак прошел в молчании. Герцог, казалось, не тяготился тишиной, а Лиза не знала, стоит ли нарушать установившееся безмолвие.

— Миледи... —

— Милорд... —

Одновременно произнесли супруги.

— Да, миледи, что вы хотели сказать?

— Я хотела узнать, вы надолго приехали? — Лиза смутилась, а лорд Рэмион удивленно посмотрел на нее.

— Не беспокойтесь, миледи, я скоро уеду, — как-то невесело усмехнувшись, ответил мужчина. — Мне нужно решить кое-какие вопросы с арендаторами, а после, я вернусь в столицу. Думаю, двух-трех дней...

— Вы неправильно меня поняли, милорд, — порывисто прервала его девушка. — Я вовсе не хочу, чтобы вы уезжали из собственного дома, — Лиза взволнованно смотрела на мужа. Темно-серые глаза холодно глядели на нее с бесстрастного лица супруга. — Мне бы хотелось, чтобы у нас было время узнать друг друга поближе.

— Это совершенно излишне, миледи. Думаю, когда вы соглашались на эту сделку, вы отдавали себе отчет в том, что наш брак не предполагает никаких чувств. Поэтому, я попросил бы вас придерживаться установленных правил и не пытаться украсить наше существование ненужными эмоциями, — герцог равнодушно смотрел на жену, а Лиза чувствовала, как внутри поднимается волна негодования.

— Вот как, милорд... Что же, вы достаточно доступно объяснили мне, чего ждать от нашего брака. Хорошего дня, Ваша Светлость! — Лиза резко отодвинула стул, встала из-за стола и вышла из столовой, гордо подняв голову. Внутри у нее все кипело. "Каков наглец! Никаких чувств, сделка!.. — Передразнила она мужа. — Ну, что же, сделка, так сделка! Еще посмотрим, чья возьмет!"

После завтрака герцог уехал с инспекцией по окрестным селам. До позднего вечера он решал накопившиеся вопросы, выслушивал жалобы, рассматривал спорные дела, но мыслями, нет-нет, да и возвращался к оставшейся в замке жене. Что и говорить, Алиссия снова умудрилась его удивить. Этот ее демарш в столовой... Хм... Можно подумать, герцогиню оскорбили его слова. Неужели, она надеялась на какие-то чувства? Ему казалось, что он достаточно четко обговорил все условия с Гантом, и тот должен был тщательно прописать в договоре все заявленные требования и ознакомить с ними отца девушки. А тут неожиданно выясняется, что миледи на что-то надеялась! Рэмион недовольно хмыкнул. Ох, и досталась ему головная боль, благодаря разлюбезному другу! Вот, о чем думал Тремэл, предлагая ему характеристику Алиссии?! Разве мог его заместитель так ошибиться? Или он сознательно подтасовал факты? Да, нет... Невозможно! Гант на такое не способен, уж что-что, а честность — отличительная черта всех Тэнтри! Притом, увековеченная в веках. Но как можно было не разглядеть за холодной внешностью девушки сильный характер и довольно страстный темперамент? Особенно, с невероятной проницательностью Ганта?

Хотя, полно, а с чего все решили, что графская дочь холодна? Да, на портрете Алиссия выглядела отрешенно и равнодушно, и что? Когда творения художников достоверно отображали действительность?

Лорд выслушивал отчеты старост, проверял предоставленные цифры, а сам никак не мог справиться с надоедливыми мыслями о супруге. Вот же, нашел себе проблему! Ничего, сейчас только разделается с бумагами, а уж потом, закадычному другу придется многое ему объяснить... Очень многое...

Возвращаясь в замок, лорд Рэмион мечтал о сытном ужине и бокале старого, доброго вина. Мужчина продрог, устал и зверски проголодался. Как назло, перед мысленным взором мелькали пироги матушки Жужу, рассыпчатая канья, мясная подливка... И бутылочка рисского... Герцог пришпорил своего коня.

Во двор замка лорд влетел на полном скаку. Бросив поводья подбежавшему мальчишке, быстро взбежал по ступеням и рывком открыл массивные двери. Как ни хотелось мужчине поскорее оказаться в уютном тепле столовой, но сначала, нужно было уладить кое-какие вопросы с Гантом, и, первым делом, герцог направился к кабинету друга. Увы, там его никто не ждал. Да, и, вообще, замок как будто вымер. Рэмион раздраженно дернул шнур звонка.

— Где господин Тремэл? — Строго спросил он вошедшего слугу.

— На кухне, Ваша Светлость, ужинает, — малый испуганно покосился на сурового лорда.

— А с каких это пор мой друг питается на кухне? — Нахмурился герцог.

— Так с тех пор, как Ее Светлость его там кормят.

Молодой парнишка растерянно уставился на хозяина, не в силах сообразить, почему лорд выглядит недовольным.

— Ничего не понимаю... Чем так провинился Тремэл, что его на кухню сослали?

Лорд Аш-Шасси недоуменно посмотрел на слугу и машинально ослабил чересчур туго затянутый шейный платок.

— Что вы, милорд, миледи никого не ссылала, просто, они каждый вечер так ужинают. Ее Светлость очень вкусно готовит всякие необычные кушанья, вот они и де-гус-ти-ру-ют, — юноша произнес трудное слово по слогам.

Лорд Аш-Шасси одарил слугу непонятным взглядом и стремительно вышел из кабинета, направляясь к кухне.

Зрелище, открывшееся герцогу из просторного дверного проема, впечатляло. За небольшим накрытым столом уютно расположилась компания из пяти человек. Тихо потрескивали свечи, на белоснежной скатерти торжественно блестел позолотой парадный сервиз его прабабки, а многочисленные кушанья источали умопомрачительный аромат. В центре, на вместительном круглом блюде, высилась запеченная свиная ножка, вокруг нее сгрудились всевозможные закуски, многие из которых герцогу были незнакомы, горячие клубни ратаса исходили паром, а моченая крайса призывно переливалась ярко-красными боками. Люди, сидящие за столом, улыбались и тихо переговаривались, и было понятно, что им хорошо вместе, и собрались они здесь не в первый раз. Дворецкий шутил, экономка с кухаркой весело смеялись, Гант что-то говорил герцогине, и та мягко улыбалась ему в ответ. В сердце герцога заворочалась холодная змея. Хотелось накричать... запретить... нарушить этот покой и уют, но он сдержался.