Абсолютный слух (Счастливчик Майки)

— Но должны же быть какие-то рамки! Вы что-же, разрешите ей абсолютно все?

— У девочки очень раннее развитие, она вполне адекватна и сама может решить, стоишь ли ты ее доверия. Первые светлые чувства, — глаза Нины Александровны стали мечтательными — я не буду вмешиваться и никому не позволю!

При последних словах, она покосилась на комнату дедушки. Нина Александровна подошла ко мне и обняла, потом сказала:

— Я очень рада, что Маша выбрала именно тебя, ты серьезный парень и иногда даже удивляешь меня своей взрослостью. Ты вполне можешь позаботиться о Маше, оградить ее от неприятностей, мы поняли друг друга?

— Я сделаю все, чтобы у Маши было все хорошо — сказал я.

— Вот и хорошо — сказала Нина Александровна — споешь нам что нибудь?

Маша тут же помчалась за гитарой и через минуту вручила мне ее в руки примостившись вместе со мной в одном кресле.

— По-русски спеть, — спросил я — или по— английски?

— По-русски — сказала Нина Александровна, устраиваясь в соседнем кресле.

И я спел 'Половинку', которую исполняла группа со странным названием 'Танцы минус'. Потом, спел из 'Сплина' песню 'Романс', после этой песни Маша высказалась:

— Ну хоть в этой песне, все хорошо кончилось!

— Мне так не кажется, — сказала Нина Александровна — концовка очень трагичная, хотя я и не поняла почему. Майкл, а ты сам понимаешь?

— Хорош бы я был, если бы пел и не понимал, о чем пою.

— Ну, тогда объясни нам, чем кончилась песня, ты же видишь, у нас с Машей разногласия.

— Вы правы, Нина Александровна, он покончил с собой, хлопок двери, это аллегория.

— Но как же так — возмутилась Маша — там же ясно сказано, что они встретились, и теперь, всегда будут вместе!

— Да, некоторые считают, что люди пережившие большую любовь, встречаются после смерти и никогда не расстаются.

— Но вначале он с ней разговаривал, значит она была жива! — не соглашалась Маша.

— Она погибла задолго до этого, и он всю жизнь с ней мысленно разговаривал, вот только, она не отвечала.

— Тогда спой песню, где никто не умирает и не расстается! — попросила Маша.

И я спел 'Любовь и смерть', а потом 'Ищу тебя' из фильма '31 июня' и закончил свой концерт романсом 'Любовь и разлука'. Маша уже не спорила, хотя ее просьбу я так и не выполнил.

— Ничего знакомого, — сказала Нина Александровна — а песни замечательные! Целый пласт культуры, о которой я ничего не знаю. Ладно, с вами хорошо, но мне пора ужином заниматься.

— Пойду прилягу, — сказал я Маше — день был очень длинный.

Прихватив гитару, пошел в свою комнату, там лег на спину, следом за мной вошла Маша.

— Мне одной скучно, — сказала она — подвинься, я просто рядом полежу.

Не став с ней спорить, отодвинулся к стене, она прилегла рядом и я почувствовал, что она смотрит на меня, повернув голову, встретил ласковый взгляд ее зеленых глаз. Я повернулся всем телом и теперь мы лежали на боку глядя друг на друга, между нами было некоторое расстояние и она протянула руку, поправила мои волосы на лбу, указательным пальцем провела по моим бровям, потом от точки между бровями начала движение вниз, остановилась на кончике носа, очень осторожно очертила мои губы и задержала палец на кончике подбородка.

— Какой ты красивый... очень красивый... Мне кажется, это сон... Завтра я проснусь и ничего не было... Тебя нет... Как я буду жить?

— Ты тоже очень красивая девушка, и успокойся пожалуйста, никуда я не денусь.

Взяв ее за руку, я слегка ее сжал, протянув другую руку, запустил пальцы в ее волосы, стал перебирать ее невесомые пряди, впитывая нежность ее глаз, нежности было так много, что грубая корка старого циника стала растворяться под магическим действием ее взгляда.

— Я сегодня с тобой буду спать, просто боюсь тебя оставить...

— Хорошо, — сказал я — можешь даже привязать меня веревкой.

— Если бы я не упала с моста, мы бы никогда не встретились, какой ужас...

Ее совершенно заклинило на этих ужастиках, надо было ее как-то отвлечь.

— А помнишь, когда спасатели спускали тебя на корабль, подол твоего платья взлетел вверх, и как ты ругалась за то, что я смотрел на твои ноги?

— Это из-за тех детских трусов, — оживилась Маша — я бы ни за что их не одела, но мама торопилась и сказала: 'Кто их увидит? Вернешься переоденешь' и, как на зло, ты увидел! А ты смотрел только на ноги?

Да я, конечно, видел твои трусики в синий горох, но не обратил на них внимания, твои ножки привлекали меня гораздо больше.

Маша засмеялась, она придвинулась ко мне поближе и тоже пустилась в воспоминания:

— А помнишь, как Томас нас помирил и отвел в свою каюту, а ты никак не соглашался со мной дружить? Я тогда подумала: ни за что не упущу такого парня! Ну и кто оказался прав?

— Ты конечно. Имея такие аргументы, — я, погладил ее по бедру — твоя победа была предопределена.

Маша засмеялась уже в полных голос, придвинулась ко мне вплотную, одной рукой обняла меня за шею, а другой рукой обхватила торс прижимая меня к себе.

— Я сейчас буду тебя целовать — она очень близко заглянула мне в глаза — и попробуй только сказать что-нибудь против.

Она очень нежно поцеловала меня, и я ответил, она отстранилась, оглядела мое лицо и опять поцеловала. Открылась дверь, в комнату вошла Нина Александровна, я было дернулся, но Маша и не подумала меня отпускать, мама Маши посмотрела на меня с иронией и спросила:

Ну что, больной не безнадежен?

Очень трудно поддается лечению, — поддержала маму Маша — приходится прибегать к очень приятным процедурам.

Ладно, долечишь его в следующий раз, идемте ужинать.

Ужин прошел в спокойной обстановке, дед был благодушен, хоть и посматривал на меня с каким-то нездоровым интересом, когда закончили, дед спросил меня:

— Ну что, порадуешь старика? Спой что нибудь для души!

Пока Маша бегала за гитарой, я решил похулиганить, специально для деда исполнить песню Владимира Семеновича 'Притча о Правде и Лжи'.

Нехорошо, конечно, при живом авторе, но здесь, в Америке, я ему не конкурент. Получив гитару из рук Маши, я сделал несколько пробных аккордов и сказал:

— Заранее прошу прощения если эта песня покажется кому-то грубоватой, но когда речь заходит о правде, по другому нельзя.

И запел. Я видел удивленный взгляд Нины Александровны, веселый взгляд Маши, которая принимала все это за шутку и, разгорающиеся веселой злостью, глаза старика. Когда я закончил, дед удивленно покрутил головой и сказал:

— Едко, очень едко. Это что же, про современную Россию?

— Почему же только про Россию? — удивился я — В Америке тоже правды нет.

— Ее нигде нет — сказал Александр Викторович — и никогда не было, но только в России вечно занимаются ее поисками. Вот только откуда ты, американец, можешь знать, да еще так петь, такую песню!

Я не помню, — спокойно сказал я — я же память потерял, и потом, кроме вас, Александр Викторович, здесь все американцы.

— Может и так, — старик посмурнел лицом — язык не забыли, и то хорошо.

'Это ты врешь, старый пень, я русский — подумал я — и всегда останусь русским'.

После ужина Маша предложила прогулку по саду, сгущались сумерки, мы побродили по садовым дорожкам, держась за руки, потом Маша лукаво улыбнулась и завела меня в беседку.

— Мне кажется, — сказала она — это очень романтическое место и ты просто обязан меня здесь поцеловать!

Видимо, я уже начал привыкать к ее постоянной инициативе, поэтому, без слов, обнял ее и поцеловал, причем без всяких скидок на возраст. Она ответила в том же духе, причем схватывала все прямо на лету. В общем, она была права, место было очень романтическое, стало совсем темно, я слегка подзабылся, и мы увлеченно целовались 'по взрослому' минут тридцать. Потом с дорожки послышался голос ее мамы:

— Маша, хватит его лечить, оставь что нибудь на завтра, уже поздно, пойдемте спать!

Мы вышли из беседки, причем я прятал глаза, поскольку осознавал, что позволил себе лишнего, а вот Маша имела гордый вид. Когда мы вошли в освещенный холл, Нина Александровна посмотрела на нас и коротко хохотнула:

— Эх молодость! — восхищенно сказала она — Никакой помады не надо!

Я посмотрел на Машу, ее губы просто пылали малиновым цветом, она посмотрела на меня и восхитилась:

— У меня, такие же? — Спросила она у мамы.

— В своей комнате, в зеркале посмотришь.

Заканчивался второй день моей жизни, был ли я доволен? Я был просто счастлив, счастлив, как в далеком детстве, я лежал на кровати и мою грудь просто распирало от счастья. Кто не помнит свою смерть, тот меня не поймет, кроме самой жизни, щедро данной мне второй раз, были и другие причины — я нашел себе друга, Нина Александровна почему-то вызывала у меня безграничное доверие и, если я не рассказал ей все, то не потому, что не доверял, просто боялся, что ее отношение ко мне изменится. Я нашел себе прекрасную девушку, всегда боялся сильных слов и поэтому, даже в мыслях, называл Машу просто своей девушкой. Осталось только выполнить задание Старика, миссию, ради которой мне и дана вторая жизнь. Но там, с наскоку, ничего не решить, в принципе я всегда это знал — потребуется несколько лет планомерной работы. В который раз радуюсь своей необычной памяти, я работал над установкой с огромным интересом и, поэтому, помню теперь все в мельчайших подробностях. Выполню задание, и я свободен на всю оставшуюся жизнь.

Скрипнула дверь, и в комнату прокралась Маша в пижаме, было не очень темно, в комнату проникало наружное освещение дома, разглядев, что глаза мои открыты, Маша обрадовалась:

— Ты не забыл, что сегодня мы спим вместе?

— Я думал, что ты сказала это просто потому, что испугалась.

— Ну... сейчас, я, конечно, не так уже боюсь... Это будет репетиция! — Торжественно объявила Маша.

— Репетиция чего? — Удивился я.

— Репетиция нашей первой ночи — пояснила мне Маша, как умственно отсталому.

По ходу разговора, она без спешки сняла с себя пижаму, было видно, что Маша готовилась к репетиции, ее узенькие белые кружевные трусики разительно отличались от того, что я видел первый раз.

— Ты их, случайно, не у мамы позаимствовала?

— А-а-а-а, заметил, — с удовлетворением в голосе протянула Маша — ох, уж эти мужчины, — сказала она, с вполне взрослой интонацией — у нас с мамой размер совсем не совпадает! Ну, как тебе?

Она покрутилась передо мной, давая оценить свою обновку. Кроме трусиков на ней ничего не было.

Смотрятся очень даже привлекательно — я ничуть не лукавил — дорогие, наверное?

— Целый год из карманных денег откладывала!

— Так ты планировала репетицию еще год назад?! — спросил я с невольным уважением.

— Ну,... репетицию я только сегодня решила сделать. Скоро приедет твой отец, ты вернешься домой, ну вот я и решила...

Она проскользнула под одеяло и прижалась ко мне всем телом.

— Какой ты теплый. — в голосе ее послышалось удовольствие — Понимаешь, раньше я просто мечтала, что, когда нибудь, у меня появится парень, настоящий парень, не то, что у некоторых, — уточнила она — ну и когда наши отношения станут достаточно близки, я их одену! Ну и теперь, у меня есть настоящий парень!

Она отодвинулась от меня и оглядела то, что ей открылось, с удовлетворенным видом.

— Понимаешь, я считаю, что первый секс очень важен! Им нельзя заниматься случайно, или где-то второпях, к нему нужно готовиться, нужен особый повод. Что мы будем чувствовать, я уже знаю, осталось только узнать, будет ли нам приятно в одной постели, и сейчас я уже знаю, ты очень приятный, такой теплый. А как я тебе?

— Я еще не распробовал, — признаться, она меня очень удивила и растрогала своим серьезным подходом, но от небольшого прикола я не удержался — ты ведь знаешь, мы, мужчины, слегка толстокожие, нам так просто как вам не понять, мне нужно слегка тебя потискать.

— А, я помню, ты тогда сказал: 'Не обнять, не потискать'. Обнимаешься ты очень приятно, потискай меня, даже можешь не слегка, потискай меня как следует, это очень важно!

И я ее потискал, поласкал ей грудь, помял животик, погладил по спинке и, вспомнив, что она просила сделать это как следует, жалея ее дорогие кружевные трусики, просунул ладонь под резинку и потискал ее ягодицы. Потом опять погладил по спине и чуть-чуть помял ее грудки, сделав свое дело, я лег на спину. Опираясь на локоть, она приподнялась, заглянула мне глаза и спросила тревожным голосом:

— Ну как?

Все мои силы уходили на то, что бы не заржать как конь, справившись с приступом, я покивал ей:

— Классно, — сказал я — в который раз убеждаюсь, что ты настоящее чудо — пошутив над девушкой, даже слегка стыдясь содеянного, я не жалел слов на комплименты — мы походим друг-другу, можешь в этом не сомневаться.

Она радостно мне улыбнулась, положила свою голову мне на плечо, сказала:

— А ты знаешь, мне тоже понравилось, у тебя такие ласковые руки, надо делать это почаще.

Я погладил ее по спинке, она прильнула ко мне поближе, волосы Маши лежали у меня на груди и пахли просто восхитительно, она быстро уснула, я даже не сразу это понял. Эта проверка нашей постельной совместимости была не лишена смысла, мне было очень приятно чувствовать ее своим телом, моя рука ощущала ее нежную кожу, и это тоже было приятно, милое сопение ее маленького носика просто грело мою душу. Но одна неприятная мысль тревожила меня — во время этой шутки, когда я дал волю рукам, мой 'дружок', который ниже пояса, напомнил о себе сильным напряжением. Когда Маша успокоилась на моем плече, я попытался пристроить его по другому, что бы он не выпирал так явно, его размеры меня шокировали, у меня и в двадцать лет не было ничего подобного. В другой ситуации, я бы только порадовался, но с Машей я расставаться не хотел. Опыт предыдущей жизни говорил мне, что такую красивую девушку, здесь, в Америке, я могу искать всю оставшуюся жизнь и так и не встретить. В России нашел бы, конечно, а здесь придется подождать когда Маша станет постарше. Несмотря на свой высокий рост, она была очень хрупкой девушкой, ее круглая попка была весьма миниатюрна и фигурка смотрелась женственно только потому, что у нее была просто сверхтонкая талия. Будь она постарше, я бы так не переживал, но сейчас, учитывая размеры моего 'дружка', ей просто опасно заниматься со мной сексом, придется отложить это года на два минимум. А она, уже сейчас, себя настраивает, да еще так основательно. И это все при полном попустительстве ее матери. Постепенно на меня накатывало сонное состояние, мысли стали путаться, дневная логика сменилась странной логикой сумеречного сознания и я уснул.

ОТСТУПЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Со временем, я осознал все процессы происходящие в первичном контуре. То, что электронов на выходе имеется больше, чем поступает на входе удалось доказать сравнительно легко. Электронный ток легко измерялся приборными методами, и их избыток я доказал неопровержимо, другое дело то, что толку от них почти не было. Если рассматривать процессы происходящие в течении одного периода, то их путь был прост и незамысловат. В момент разряда они двигались от 'земляного' провода, совершали работу в первичном контуре, если считать работой наведение магнитного поля вокруг первичного контура, и заканчивали свой путь разряжая плюсовую обкладку конденсатора высоковольтного блока питания, проходя через корону разряда. Электроны рожденные установкой вообще не участвовали в процессе, просто усиливали ток разряда конденсатора. Путь позитронов был непрост и извилист. В момент разряда позитронный ток двигался навстречу электронному, плюсовое напряжение высоковольтного блока питания было три киловольта, и земля для позитронов была условным минусом, где они скапливались вокруг заземляющего устройства. Да, пришлось заземлить установку в определенной точке, я кинул толстый медный провод под плинтусом заземлив его на стояк холодной воды. По окончанию разряда происходил обратный отток позитронов, поскольку без высоковольтной накачки, земля для позитронов была безусловным плюсом, она энергично выталкивала позитроны, и они опять проходили по первичному контуру совершая работу еще раз. Правда направление магнитного поля вокруг первичного контура при этом менялось на противоположное. Вопреки мнению фантастов, считающих что частица с античастицей аннигилируют, электроны с позитронами никак не взаимодействовали, поскольку имели противоположный спин, они имели, так же, противоположный магнитный момент, но, двигаясь в проводнике встречно, они взаимно усиливали магнитное поле первичного контура, и это был единственный полезный момент который можно было использовать для получения энергии и от электронов, и от позитронов. Во время исследования была длительная заминка, я никак не мог понять, куда деваются позитроны по окончанию периода. Дело в том, что во время оттока позитронов первичный контур был разомкнут, катод разрядника был хорошо изолирован и, при отсутствии короны разряда, катод просто висел, можно считать, в воздухе. На первый взгляд казалось, что никакой ток в первичном контуре был невозможен. Но осциллограмма снятая со вторичного контура, неопровержимо доказывала, что позитронный ток есть. Можно было плюнуть на все, ну есть ток и хорошо, но интуиция битого жизнью мужика, подсказывала мне, что понимание всех процессов гораздо важнее, чем создание установки в единственном числе.