— Вы недовольны теми, кто служит вам? — спросила она нахмурившись. — Ваши девушки происходят из почтенных семей. Они послушны и старательны.
— Я, в людях меня окружающих, ценю иные качества. Думаю, мы продолжим наш разговор, когда нам подадут чай. Императорская кухня передала нашему дворцу чудесные миндальные и рисовые пирожные. Надеюсь, вы их любите?
— Благодарю за вашу заботу, госпожа Мейлин. Вы слишком ко мне добры.
— Пустяки. Должна же наложница Императора проявить гостеприимство к тем, кого сама зовёт посетить свой дворец.
Я улыбалась. Кивала. И болтала о сортах чая и видах выпечки, которая мне нравится. Пока за последней служанкой не закрылась дверь.
— Я не могу доверять этим девушкам. Недостойно бросаться беспочвенными обвинениями, но мне кажется, что служат они не только и не столько мне. Поэтому хочу их заменить. Мне не нужны рядом шпионы и предатели, когда родится мой принц.
— Ходят слухи, что вы ожидаете девочку, госпожа, — вежливо улыбнулась Синьян.
— Пусть слухам доверяют дураки. А вы — умная женщина. Родится принц. Я знаю это. Как знаю и то, что он со временем займёт императорский трон.
— Все наложницы мечтают от этом, — печально улыбнулась Синьян. — Так было с Джи. Она всё твердила, что ее Первый принц станет главным наследником. Но умерла при родах. Тот ребёнок не прожил и суток. У Шанэ есть ее второй принц. Он болен и слаб. При нём постоянно находится целитель. И лишь это сохраняет ему жизнь. А своего четвертого принца она потеряла. Самый сильный и здоровый наследник — сын наложницы Сян.
— Это не мои мечты, а воля Алой Богини. Моё тело не просто так украшено её цветами. Если вы поможете мне позаботиться о моём принце, я этого не забуду. И сделаю так, что мой сын всегда будет помнить о родстве вас связывающем.
— Наш Император связан кровными узами со Старшей госпожой. Но он сослал её во дворец Скорби и ни разу не навестил её за все эти годы, хотя она всегда любила его больше остальных наследников.
— Это очень печально, — стараюсь говорить спокойно, но твёрдо. — Я позабочусь о том, чтобы мой сын был более почтительным внуком. И не только для императрицы. Взамен я прошу вас помочь мне советом. Вы живёте здесь дольше меня. Знаете больше. Здесь очень много злых и завистливых глаз. А младенцу так легко навредить.
— Вы предлагаете столь щедрую плату за простые советы?
— Я высоко ценю ваш ум и опыт. Мне нравится ваша осторожность. И это достойная цена за помощь. И за молчание. Не стоит кому-то знать о том, что я вам сказала. Мы с вами говорили о переезде и новых слугах. Старые, мне наскучили.
— Госпожа Мейлин, вы слишком циничны и расчётливы для юной девушки, которой полагается быть наивной и доброй.
— Наивные и добрые не выживают в таких местах, как Золотой Город. В этом саду слишком много ядовитых цветов.
— Не все они желают вам зла, — осторожно ответила женщина.
— Я лишь хочу, чтобы моему ребенку никто не мог навредить, пока он мал. Ведь кроме меня, его не защитит никто.
— Понимаю. Это материнский долг — защищать свое дитя.
Киваю и вежливо улыбаюсь. А сама думаю: "Ничего ты не понимаешь". Но это к лучшему. Меньше знаешь — крепче спишь. Я и так рассказала слишком много.
Сделка, предложенная ей, не несёт никаких особых рисков, но сулит выгоду. Что если, я говорю правду? Что если, у меня родится сын? Что если он, действительно, станет Императором? Пусть он и не будет считать старую служанку своей бабки ровней себе. Но вдруг он не забудет Синьян в своей милости и позволит ей не уходить во Дворец Молитв и Скорби? Вдруг, эта странная девушка — подарок Алой Богини, действительно, станет следующей Императрицей и оставит её при себе. Пусть, даже на должности не такой высокой, как Управляющая Золотого Города, а хоть даже, Смотрительницей покоев или Хранительницей императорских украшений. Это, тоже, будет неплохо. Всяко лучше, чем остаться бесправной служанкой дворца Молитв. Им ведь, даже, жалования не платят. И работают они, буквально, за еду, доживая так последние свои дни. А если есть шанс на лучшую жизнь, который сам идёт к тебе в руки, почему бы им не воспользоваться? Ведь ничего странного или плохого Восьмая Императорская наложница не просила. Поменять слуг? Так это дело житейское. Беременные женщины капризны. Это все знают. А долг Синьян сделать так, чтобы наложница была довольна теми, кто ей служит. Дать житейский совет, коль просят. Так и это не грех. Управляющая должна во всём, что касается быта помогать наложницам. Иного же у неё пока не просили. И не попросят. Пока. Синьян долго жила в Золотом Городе и понимала, что девушка перед ней не так простодушна, как пытается казаться Императрице и своим сестрам.
"Алая Богиня подсунула в гарем Императора маленького воронёнка, — подумала Синьян. — И может птичка эта не столь красива, как остальные обитательницы этой золотой клетки. Но она осторожна и умна не по годам. Сейчас маленькая наложница лишь делает свои первые шаги и пробует на вкус первую интригу. И неплохо, надо признать, справляется. А что будет, если у неё, действительно, появится принц? Ворониха ради своего птенца дикую кошку разорвет. Не испугается. И биться будет до последнего. Но и добро вороны помнят".
Синьян как-то в детстве поделилась куском хлеба с едва оперившимся воронёнком. Так он потом ей долго подарки приносил. То желудь. То камушек блестящий. То листик. То пуговицу костяную, потерянную кем-то. Когда она переступила порог родительского дома, чтобы войти в Золотой Город, думала, что навсегда попрощалась со своим пернатым другом. А через год прилетел и сюда, чтобы, как и раньше бросить к ногам Синьян красивый желудь.
Глава 8
После разговора со старшей управляющей я отправилась в храм Алой Богини. В Единственный храм, что был в Золотом Городе. И, судя по всему, он особой популярностью не пользовался. Хотя, казалось бы, должен. Те же бездетные наложницы могли бы молиться о ниспослании детей. Или о любви Императора.
Но среди наложниц молитвы были не приняты. Как будто бы молиться — это ниже их достоинства. Что странно. Потому как сам факт наличия Богини в их мире они не отрицали. В её могуществе не сомневались.
Но молиться было как-то стыдно что ли?
И это мне не совсем понятно.
Почему так?
Хотя, я же тоже не молюсь. Но у меня причина другая. Я жила там, где на мои молитвы отвечать было некому. А здесь Богиня есть. И, даже, Хранитель. Неужели они никогда и не кому не отвечают?
Хотя, Альтеа же спала две тысячи лет, а её возлюбленный цунами, ураганы и землетрясения вкупе с падениями астероидов предотвращал. Может быть, ему не до молитв страждущих было?
В храме оказалось чисто и тихо. На алтаре горели палочки с благовониями. А лёгкий сквозняк колыхал пламя свечей.
Серый мрамор стен.
Простые тростниковые циновки на полу.
Никаких излишеств, всё скромно. Скорее даже аскетично. И не скажешь, что ты все еще в Золотом Городе.
— Этому храму не нужна позолота, — сказал старик в серебристой хламиде. Видимо, это и есть тот самый единственный жрец, который тут обитает.
Я поклонилась и спросила:
— Разве весь Золотой Город — это не храм богини? Но там всё наполнено красками, а золотом сияют даже крыши дворцов.
— Альтеа любит всё яркое. Но это мой дом. Место тишины и раздумий, — старик замолчал на несколько минут, разглядывая меня. У меня же от этого взгляда мурашки по коже побежали, а он с печалью в голосе продолжил. — Я однажды совершил ужасную ошибку. Надеюсь, что сейчас пришло время её исправить.
Жрец улыбнулся. Сделал шаг, вступая в полосу света. И преобразился. Передо мной стоял... нет, не мой ровесник, но достаточно молодой мужчина. Его волосы были белыми, как снег, а глаза сияли лунным серебром.
Белые лисьи ушки я заметила не сразу. Как и девять пушистых хвостов за его спиной.
— Так вот ты какой, полярный лис, — в шоке протянула я. Хотя, чему тут можно удивляться. Подумаешь, кумихо. Меня сюда целая богиня притащила. Но до чего красивый, зараза. Ах сердце замирает. Хотя, я к мужской красоте всегда была равнодушна. Но это было другое. Он в своем совершенстве, действительно, был очень далек от рода человеческого. Люди такими не бывают.
— Моё имя Ниэлон из рода Аки-Инара, — улыбнулся мужчина, демонстрируя заострённые клыки. Вот, казалось бы, что может быть красивого в неправильном прикусе? Но было же. Я впервые в своей жизни поняла Эльку, которая всю стену возле кровати обклеила плакатами, на которых были изображены актеры, по которым она фанатела в данный момент времени. Сейчас я хотела себе такой же плакат. Но чтобы там был изображен этот конкретный лис. Никакой пошлости или глупых мыслей. Я понимаю, что он — занят и всё такое. Просто, не восхищаться этой красотой невозможно.
Мужчина рассмеялся.
И, кажется, я... нет, не влюбилась, конечно. Но почти. Он же, как ангел, только лис. Хотя, может быть это не преступление — совсем чуть-чуть влюбиться в того, кого избрала Богиня. Ну, если уж она так высоко оценила данного мужчину, то поймёт? Я же ни на что не претендую. Просто, он такой... слов не подобрать.
— А ты смешная, — говорит он, подходя ближе и кладёт мне руку на голову, взъерошивая волосы. Чувствую себя котенком. — Нет, ты не котёнок, а воронёнок. Маленький. Очень маленький. Но я за тобой присмотрю, пока ты не станешь на крыло. Твои эмоции — это, кстати, не влюбленность. Внушать очарование представителям твоего вида — моя природная способность, которую сложно контролировать. Альтеа, многие её братья и сестры населяли свои миры такими, как ты. Мой создатель поступил иначе. Он создал демонов-лисиц, способных оборачиваться людьми. Мы стояли ближе к богам, чем иные создания. Могли даже путешествовать между мирами. Куми-Ихо... да был такой род. Если в сказках твоего мира есть подобные мне, значит, мои сородичи бывали там.
— А вы попали сюда так же, как и я? — спрашиваю шепотом.
— Не совсем. Альтеа забрала тебя, отдав осколок души нашего сына твоему миру. Но не беспокойся, он не сможет причинить никому вред. В мире, лишенном магии, тот осколок уснёт и будет спать до тех пор, пока Громовой Дракон не придёт за ним. Или пока мир не падёт. Я был последним представителем моего погибшего народа, — мужчина помолчал несколько секунд, а потом продолжил делано-легкомысленным тоном. — Иногда такое случается. Боги, тоже умирают. И вместе создателем умирает всё им созданное. В юности Альтеа была очень любопытной. И она решила посмотреть на смерть целого мира. А увидев среди обломков мальчишку-лиса, раненого, но упрямо цепляющегося за жизнь, сжалилась и забрала его себе. Мы смертны. В том смысле, что нас можно убить. Но ничем иным наша продолжительность жизни не ограничена. В мире Альтеи поселился почти равный ей, влюблённый в неё до безумия. Это было славное время. Мы жили. Радовались каждому дню. И даже рождения нашего общего сына восприняли, как подарок и подтверждение нашей любви. В детстве Инлун был славным мальчиком. Добрым. Любознательным. Способным ради забавы изменить обличие. Громовым соколом летать в грозу, играя с молниями. Золотым драконом спать среди облаков. Плавать в море среди рыб. Прыгать по снежным вершинам северных гор. Мы мало им занимались, полагая, что ничего не может с ним произойти в мире, созданным его матерью. Но ошиблись. Нашлись те, кто посеял в его душе семена сомнений и злобы, взрастил в нём зависть. Сын начал ненавидеть нас. Меня. Ведь демон-лис всего лишь последнее создание ушедшего бога. А мать — за то, что родила его полукровкой. Слишком сильным для смертных. Слишком слабым, чтобы он мог создать свой собственный мир. И он возжелал получить этот мир, чтобы стать не наместником, а хозяином. Так Инлун принял решение убить Альтею. Ну, и меня заодно, зная, что подступиться к моей женщине он сможет лишь переступив через мой труп. Мы любим иначе. Не так как люди. И тысячи лет способны ждать тех, кто затронул наше сердце.
— Подождите, если бы его мать умерла, разве не умер бы этот мир вместе с ней? — удивилась я.
— В нём было достаточно её крови и силы, чтобы мир устоял. Сын долго строил свой план. Искал союзников, способных предать свою богиню. И однажды нанёс удар. Мы слишком долго видели в нём того маленького мальчика, которым он был когда-то. Поэтому всё вышло так. Я вынужден был вступить в схватку с собственным сыном. Он умер от моей руки. Перед смертью Инлун проклял нас, предсказав, что ни мы, ни этот мир не найдут покоя, пока его душа не возродится. Альтеа была на грани жизни и смерти. Инлун был мёртв. Мир... нет, ещё не умирал. Но кричал от боли. Начались землетрясения, извержения вулканов, ураганы. Моря закипали. Таяли ледники, затапливая сушу. Моих сил хватило, чтобы на время приглушить агонию. И ждать пробуждения Альтеи. Так прошло две тысячи лет. Сменилось множество поколений. Но даже сейчас в детях рода Акинара течёт наша кровь. Сначала мы пытались вырастить достойного наследника с помощью наших верных слуг, но дважды терпели неудачу. В последний раз у нас почти получилось. Юный Киан стал бы неплохим правителем. Но осколок души Инлуна, что жил в теле его отца воспротивился воле Альтеи.
— И вы поняли, что рано или поздно, но вам придётся объединить все осколки души Инлуна?
— Не все, — жрец холодно улыбнулся. — Лишь те, что огонь нового рождения сможет переплавить в новую личность. Остальные со временем, поглотит мир.
— Он будет человеком? Мой ребёнок, — спрашиваю то, что сейчас меня беспокоит больше всего.
— Нет. Но и божественных сил у него не станет. У тебя родится маленький демон-лис. Такой, как я.
— С ушками и хвостиками? — спросила я шокировано. — Как же я их прятать буду? Мальчишку же прибьют ещё в младенчестве. Просто, за то, что он на человека не похож.
— Это всё, что тебя беспокоит? — улыбнулся Ниэлон. Нашел, когда веселиться, лис полярный.
— Нет, конечно. Но это сейчас — вопрос первостепенный. Наложницам Императора только дай повод избавиться от принца, чтобы расчистить дорожку для их сыновей. Скажут, что это не ребёнок, а подменыш злых духов, и поминай как звали. Может быть можно как-то без ушек и хвостиков обойтись? Хотя, ели от него очарованием, как от вас разить будет, может, и не прибьют. Но тогда они на него молиться будут. А это, тоже, нехорошо. Как мне из него нормального человека делать прикажите, если на него молиться будут? Нет, уважаемый, я так не играю. Мне, пожалуйста, ребенка без ушек, хвостика и вашего лисьего обаяния.
Хранитель снова расхохотался:
— Ты всё больше мне нравишься, дитя иного мира. Не беспокойся. Сначала я укрою мальчика мороком. А потом он научится по своей воле менять облик. А на счёт обаяния... Таким, как у меня оно станет, когда он проживёт пару тысяч лет.
— Тогда ладно. Спасибо.
— Не стоит благодарностей. Что ещё беспокоит тебя, воронёнок?
— Мне нужны верные люди, чтобы позаботиться о моём сыне. Вы, случайно, не знаете таких? Может быть посоветуете кого?
— Открой своё сердце, и найдешь их без моей подсказки. Ты уже на правильном пути. Но я пригляжу, чтобы в твоём новом дворце не завелась крыса. Внимательно смотри по сторонам. Драгоценные камни могут лежать даже среди речной гальки.
