Василиска 1

Но главное, теперь она знала, где искать крёстного. Эх, знал бы ещё Шамиль, что старинный друг, его — грозного нага — отцом сделает. Может, разорвал бы заранее узы дружбы?

Глава 8

Когда "стрекоза" вернулась к своей владелице, в помещение лечебницы уже царил полумрак. А всё из-за того, что пришлось задержать ей дрон у ближайших городских ворот, за которыми стая оборотней обосновалась и ждала возвращение своего вожака. Обрадоваться бы ей, что не зря время у ворот потеряла, подслушивая стражников.

Лиска сняла маску, вслушиваясь в дыхание лежащих людей в помещении. Кто-то болезненно ворочался, кряхтел, покашливал. На женской половине ещё и детишки похныкивали. Оборотни не спали, два помощника вожака в помещение осталось, а третий? Девушка на полуобнажённых самцов не смотрела, но чувствовала их пристальные взгляды. Третий? А она его через дрон видела, на улице у костра. Ей же обещали ведро воды, вот он и ждёт её. Прибрав своё имущество в рюкзак. Прихватив грязное бельё и махровое полотенце с шампунем, она направилась на выход.

— Ты куда? — возмутился знакомый стражник. Тот, которого она уже видела раньше. Седой и крепкий. На вечернюю смену он заступил, а девушка пропустила такой важный момент.

— Во двор, помыться, — честно призналась Лиска. — Днём народа там много было, а сейчас нормально.

Какой нормально? Всплеснул мужчина руками. Хотел объяснить неразумному подростку, что все дела надо засветло решать, а в темноте... делать нечего. Прихватил он из своего угла копьё со светящимся наконечником, и стал похож на человека, который в старые времена ходил по вечерам и фонари на улице зажигал. Лиска прыснула себе в кулак от странного сопоставления, и выскочила на улицу.

Во дворе горело два костра, обложенные камнями. У одного, плотно друг к другу сидела группа мужчин, и недовольно поглядывали на расположившегося по соседству одинокого зверя.

Лиска чуть ни вприпрыжку направилась к знакомому, рядом с которым и деревянная бадья воды наблюдалось. Это её! Помыться... тело уже чесалось от слоя грязи и пота, сама она ощущала от себя амбре... бээээ... Не удивительно, что чувствительный нюх оборотней так на неё реагировал, когда она к ним подходила. Чихать они на неё хотели!

А ничего самец такой, оценила она мощную спину двуликого. И это несмотря на выступающие кости позвоночника. Вот! Ещё бы чуть-чуть откормить... А у самой в животе забулькало.

Смутилась она, когда на этот протяжный звук оглянулся сидевший голубоглазый молодой оборотень, и понимающе посмотрел не на неё, а на её живот. И её смущение, решил он, вызвано таким невольным звуком. Уф! Выдохнула девушка, испугавшись своего же интереса.

Как только девушка со стражником направились в его сторону, вылил он в бадью горячую воду из висевшего над огнём казанка. Разбавил холодную водичку для мытья, чем вызвал неподдельное восхищение от неё. Речь же насчёт тёплой воды не было. Вода и вода. Лиска бы любой рада была. И погода тёплая. Не простудилась бы. Но за заботу...Спасибо! О чём и высказалась, удивив как оборотня, так и служивого.

Готово! Забирай! Чуть отставил самец от себя большое ведро. Но вот девушка его попросила ещё чуть-чуть помочь. Тяжёлое же, литров на тридцать-сорок.

Голубоглазый оборотень посмотрел на стоявшего рядом с ней насупившегося стражника. Ещё и неодобрительно, с опаской, взирающего на неподобающе обходительное общение со зверем.

— Пойдём к забору, — направилась она к высмотренному утром месту, более менее подошедшему для уединения, но вот стражник следом поплёлся, переваливаясь с ноги на ногу и пристукивая световым копьём по земле, освещая и себе и ей путь. — Сир? Помыться я же могу, без лишнего мужского внимания?

Напомнила Лиска, последовавшему за ней стражнику, что он мужчина. А она? Видимо, он пропустил, что объект охраны девушка. Или лекарь распространяться не стал?

Сидевшие за соседним костром мужчины заржали, как кони, начали шуточки в их сторону кидать. Больше оборотня провоцировать. А что? Стражник здесь, если зверь начнёт перекидываться... придётся ему заступиться, за бедных, несчастных людей.

— Идём... — не обращая внимания на языкастых храбрецов, направилась девушка в темноту двора. У-у-у... Один двор, больные люди, дети. Аммиачный запах... — Здесь! — показала она, куда воду поставить и, развернув полотенце, как ширму, протянула помощнику. — Подержи так. — Он же не отказался помочь? — И не подглядывай, а то подстригу тебя по своим канонам.

Забор Лиска использовала как вешалку. И не боялась, что с другой стороны заросшего кустами участка, её вещи стащат. Даже оружие сняла. Оборотень бы не позволил свершиться воровству, предупредил, что там кто-то есть. А если молчит, значит, горизонт чист.

Вода... тёплая... восторгу Лиски не было придела. Намылилась...и вообще, все невзгоды показались сном. Вот, сейчас смоет она грязь, и окажется у себя дома. В загородном коттедже. И вся семья вместе... У-у-у...

Нет, нет, какими-то зажиточными и богатыми её родители не были. Дед — не от мира сего учёный, отец — офицер, окончил военное училище, по карьерной лестнице добрался до полковника. Сын тоже туда же подался — офицер. До военных действий, глава семейства командовал гарнизоном в своём вверенном округе. Потом? Что было потом? Война! Отца, за заслуги повысили до генерала. За какие заслуги, Лиска не знала. Ей отец не отчитывался, редко появляясь в их убежище, за год, раза три. А вот мама... плакала. Особенно, когда узнала, что весь их город и его округи, правительство вверила ему. На его плечи взвалило ответственность. А если, что пойдёт не так? Его же крайним сделают.

Лиска помылась, натянула чистое бельё, и начала постирушки, сидя на коленях, под которые листья с деревьев утоптала. Отстирается окровавленная одежда, нет, то хотя бы грязь смоется, и можно будет всё высушить и положить в рюкзак. Кто его знает, что дальше? Своё родное имущество. Оно дорого.

— Что ты там возишься? — не выдержал стражник и своим копьём ткнул в сторону моющегося объекта. От светящегося наконечника копья отделился яркий сгусток света и врезался в забор, осветив на несколько секунд пространство. Лиска испугалась яркой вспышки, упав на землю, прикрыв голову. Рефлекс!

Уф! У Лиски сердце в пятки ушло. Разве можно так пугать? Подняла она голову, найдя глазами стражника, стоявшего с открытым ртом, и округлившимися от удивления глазами. Поднялась девушка, недовольно покачав головой, тем самым показав ему, что недовольно его действием. Теперь ей заново надо мыться, хорошо, что хоть трава под ногами, кожу не ободрала. А вот только одетое чистое нижнее бельё придётся снять и постирать.

Оценив обстановку, Василиска поняла, что молчаливый помощник, вообще-то, всё это время держал полотенце на уровне своей груди, и даже не делал попытку отвести взгляд. Смотрел, смотрел, всё это время, и что? Это она его довольную морду в темноте рассмотреть не могла, тем более костры у него за спиной горели.

Для стражника, девушка в нижнем белье, скорее всего, оказалась неожиданностью. В красивом гипюровом нижнем белье, таком тонком, миниатюрном, нежно-голубого цвета...

— А... — протянул стражник.

Видимо, это заразно. Лиска глазки вверх закатила, фыркнула, и отвернулась, присев перед ведром, продолжив своё занятие, стянув с себя всё. Да, да, с минуту она ещё ругалась на великом и могучем. А оборотень...

Худая? Василиска не до болезненного схуднула, выпуклые части стали меньше, талия тоньше. С распущенными прямыми белыми волосами она бы была похожа на утончённую эльфийку, если бы они у неё чуть длиннее были. А так, даже до плеч не доставали. Но не до красоты в оккупированном врагами городе ей было. И вообще, чем ужаснее девушки выглядели в сложные времена, тем безопаснее передвигались.

Минут пять, и Лиска натянула на тело военную форму. Спрятав как холодное оружие, так и пистолет, с которым последнее время не расставалась. Забрала свою махровую прелесть у подсматривающего наглеца.

— Почему не сказали, что девушка? — шепнул стоявший рядом стражник.

— Почему вас в известность не поставили?.. не ко мне! — пожала она плечами и хотела направиться в здание, но у костра, вытянув пострадавшую конечность перед собой, сидел вожак со своими ребятами.

А ведь они — оборотни, поняла Лиска, все молодые. Самому вожаку, на вид, чуть за тридцать, остальным и того меньше. Это по земным меркам. Но у местных жителей, что людей, магов и нелюдей, продолжительность жизни высокая, да и взросление различного населения и вида нелюдей отличалось.

— Я тебя провожу до кровати, — прорычал личный помощник.

— Да нетушки, — возмутилась девушка, что от неё избавиться вот так хотят. — Я чай горячий хочу, сейчас за кружкой схожу и приду.

Не чаю ей хотелось, а кофе горячего. Жуть как! А народ никак не рассасывался у соседнего костра. Всё чего-то ждал. С их сидячего места хоть не видно было, что у них там произошло у забора.

Воду Лиска вынесла в своём стеклянном стакане, огнеупорном и небьющемся, а он более чем на пол-литра рассчитан. Поставила она стакан на один из камней, находившихся во власти огня. Две минуты и жидкость забурлила. Стакан, правда, копотью зачернило. Сухие печенья, шоколадка, повидло из сухпайка. Достаточно, чтобы скрасить вечер у костра. Для неё. Служивый подсаживаться к стае не стал, не положено. Уселся он на лавку у двери лекарской. И стал наблюдать за происходящим. Но у девушки план на вечер имелся, поэтому она прихватила запасной стакан и отлила своего шоколадного пойла.

— Угощайтесь, — протянула девушка пакетики оборотням. Показав, как оторвать краешек, чтобы добраться до сладенького.

— Странная ты, — взял у неё вожак пакетик, но разрывать его не стал, спрятал у себя в потайном кармашке на штанах, прямо за поясом. — И еда у тебя странная.

Лиска наивно пожала плечами, дошла до служивого и уговорила принять от неё угощения. А глаза хитрющие, хитрющие...

— Не суди меня, чужак, что гляжу я зверем. Кто ты? Друг мне или враг? Знает только время. И, увы, извечный факт, как земля извечный, чаще близко ходит враг, в шкуре человечьей. (Марко поло "волчонок")

Вернулась девушка на своё место. Кофе с шоколадом немного остыло. Можно наслаждаться.

— И разговариваешь ты странно. Акцент... не пойму...

— А я вот оборотней раньше не видела, — пожаловалась Лиска на свою неосведомлённость. — Вы первые нелюди в этом мире! И всё мне здесь странно. А ещё вот... — дунула она в костёр, и он взметнул в небо яркими искрами. Искры на глазах превратились в маленьких бабочек, замахали своими огненными крылышками, разлетаясь в разные стороны. Красота! Секунда. Казалось бы, показалось. Но нет! Были — и нет. Магия! Один из самцов поймал бабочку в плен своих ладошек и заурчал от удовольствия, когда она рассыпалась, впитавшись в его тело магической энергией. Хорошо! Приятно! Но мало...

Странности в магии оборотни не видели. Перед ними маг. Юный маг. В подростковом возрасте, лет в одиннадцать-двенадцать, у оборотней первый оборот происходит, а у магов прорыв — магические каналы перестраиваются под взрослеющий организм, каналы хаотично открываются-закрываются.

— И ещё такой вопрос хотела бы уточнить, — вздохнула девушка. — У нас говорят, что если тебе доверили, а ты подвёл, значит, доверяли тебе больше, чем ты того достоин. У вас, как? Оборотни слово своё держат?

По гневному взгляду всех четверых Василиска поняла, что оскорбились они. А она?

— Я ничего не обещал, — недовольно пробурчал голубоглазый, что держал полотенце, пока она мылась.

— Я пообещала... — закончила Лиска со своей причёской, в виде двух косичек-колосков. — Могу начать с уговоров.

— Скажи ещё, до расправы опустишься? — скептически спросил вожак, который ей своё имя назвал. Глеб! Уж больно не хотелось ему, чтобы девушка к активным действиям перешла из-за какого-то там недоразумения.

— Тогда, начну с уговоров, — вздохнула Лиска. — Ярец, ну, что, жалко тебе, что ли несколько волосков?

— Нет, не жалко! — пробасил голубоглазый оборотень, но сдаваться... — Не хочу!

— Может, подарок тебе сделать? — хихикнула она, не высказав, что ломается он, как настоящая девушка, а сама ножичек из кармана достала и покрутила его в руках, завораживая взгляд сидевших мужчин. Нет, нет, не блеском стали, а закопчёнными лезвием. — Думай? У тебя пять минут, потом, я обижусь, уйду, и больше приставать к тебе не буду. Никогда!

Ой, напугала?!

— Подари мне ножик, и можешь его хоть совсем побрить, — высказал вожак за провинившегося. А почему бы нет? У него есть такое право.

Лиска, мило улыбнувшись, пошла в лечебницу, на цыпочках забрав у заснувшего стражника стакан, у неё в рюкзаке ещё трофейные ножи припрятаны. И с несколькими она может позволить себе расстаться. Обо всех своих вылазках из подвала она никому ничего не рассказывала. Было и прошло! Был враг... остался у неё трофей.

Оборотни проводили девушку хищным взглядом, что тихой осторожной поступью передвигалась по ровной поверхности, прислушиваясь и внюхиваясь в пространство перед собой, уверенно державшую необычный короткий нож, прижав его лезвием к руке. Шип, как пояснила.

Желчный сосед встретил девушку грустными глазами, прижимая к груди свой музыкальный инструмент.

— Водички подать? — сделала Лиска попытку улыбнуться заметившему её больному человеку. Мужчина положительно кивнул, задержав взгляд на преобразившемся подростке. Девушка перед ним. Да! Красивая! Пустой стакан стоял у его подушки, и он давно на него поглядывал. Но вот попросить кого-нибудь принести...

— Не откажусь... А как звать царицу ночи? Будет ли мне позволено по имени её назвать? — шепнул он, сделав девушке комплимент о её неземной красоте, вложив в свою последнюю игру утекающую харизму.

— Царицей так меня и зовут, — поднесла она умирающему музыканту воду. — Василиска я.

— Спасибо, ваша светлость, — поблагодарил он девушку за воду, поймав её руку. — Думал, что соврала мне прорицательница, а оказалось, что нет. Говоря, что последняя моя песня прозвучит в царских палатах, и проводить в последний путь спуститься сама небесная царица, рождённая под другим небом.

— Да уж, с судьбой не поспоришь, — вздохнула Лиска, осознав, наконец, что, действительно, её попадание в мир Лиран, было предначертано, а то, что не совсем спустилась, а подтолкнули её... Как там? Если человек не идёт к горе, гора придёт к нему?

Отпив ещё воды из стакана, музыкант, с каким-то благоговением посмотрел в окно, откуда доносилась далёкая мелодия его последней песни. Её наигрывали где-то в городе уже не один десяток раз, и народ всё требовал ещё и ещё.

— Спасибо, ваша светлость, за песню...

— Тебе, — погладила девушка обречённого музыканта, по шероховатой коже руки. Давление у него падало, скорее всего, понимала она, что до утра он уже не доживёт.

Увидев принесённые ножи, в плотно завёрнутой ткани, пахнущие гарью и кровью, оборотни, удивлённо переглянулись.

— Трофеи! — пояснила Лиска, гордо вздёрнув острый подбородок.