На пути "Тайфуна" 4

"Гнейзенау" стал отставать и, несмотря на все усилия механиков, расстояние между сбавившим ход линкором и остальной эскадрой быстро увеличивалось. Выслушав доклад о возможности ремонта и оценив ситуацию, адмирал Килиакс оставил для сопровождения поврежденного "Гнейзенау" эсминец Z-25 и пару торпедных катеров, а прочие корабли продолжали идти тридцатиузловым ходом, спеша скорее проскочить опасный пролив.

Наступила краткая передышка. Вокруг, и в море, и воздухе было тихо, лишь далеко впереди дымился эсминец — там оказалось не замеченное ранее, или же поставленное ночью "Свордфишами" минное поле. Всю ночь по всему маршруту тральщики продолжали свою работу по обезвреживанию мин, и одна из флотилий недавно нашла еще одну минную банку. Фарватер быстро очистили, но "обнаруживший" это поле эсминец остался без хода, а его экипаж сейчас отчаянно боролся с огнем, охватившим корабль.

Лишь когда Галифаксы скрылись из виду, прибыла первая смена истребителей. Летчики уже получили сообщение об отмене всех маскировочных мер, и подняли свои самолеты повыше, уже не опасаясь радаров. Мессеры деловито сновали вдоль левого борта линкора, всем своим видом показывая, что не допустят к эскадре ни одного вражеского бомбардировщика. Вскоре к ночным истребителям присоединились дневные, и в течение двадцати минут над кораблями кружило почти сорок самолетов прикрытия. В случае необходимости еще могла взлететь резервная группа, пилоты которой уже сидели пристегнутые в кабинах, ожидая лишь сигнала на вылет. И приказ на взлет действительно скоро поступил. Все самолеты с ближайшей базы сектора N1 во Франции поднялись по тревоге и начали рыскать над Ла-Маншем, спеша перехватить крупные соединения бомбардировщиков, угрожавшие кораблям. Но, израсходовав горючее и утомившись в бесплодных поисках, пилоты сажали самолеты обратно на аэродромы, проклиная неуловимого противника.

Однако, ругать им следовало свою радиослужбу. Германские техники, как и планировалось, умело создавали помехи вражеским радарам, но когда с самими немцами сыграли ту же шутку, они оказались к этому не готовы. Операторы радиолокаторов постоянно докладывали, что к эскадре приближаются тучи самолетов с разных сторон, и не могли понять, что же на самом деле происходит в воздухе. В результате и основную и резервную группу истребителей раздергали по разным направлениям, и весь замечательный, тщательно продуманный план прикрытия пошел насмарку.

Когда немецкие радары в очередной раз показали появление самолетов, они, наконец, не соврали. Англичане действительно прилетели. Первыми к полю битвы подошли две эскадрильи Спитфайров. Часть истребителей связала боем верхнее звено Мессеров, а остальные обрушились на нижних.

Перед началом операции командование немецкой истребительной авиации строго настрого напомнило своим летчикам, что их главная задача не увеличивать личный счет, а защищать линкоры. Но сейчас у британцев имелось подавляющее численное преимущество, и ни один из шестнадцати Мессеров не сумел вырваться из собачей свары, чтобы встретить бомбардировщики. А бомберы уже были на подходе. Легкие Блейнхеймы и средние Хэмпдены несли бронебойные бомбы, намереваясь вывалить их на палубы крейсеров. Самолетов насчитывалось не очень много, всего полсотни, и был неплохой шанс на то, что ни одна бомба в цель не попадет. К тому же на германских кораблях имелась мощная противовоздушная артиллерия, и им было, чем встретить противника.

За время стоянки в Бресте линейные крейсеры получили дополнительные зенитные автоматы, причем на флагманский "Шарнхорст" установили целых восемнадцать 20-мм стволов. Их ставили везде, где только находилось свободное местечко — на палубе, на платформах, на крышах башен. Пришлось даже демонтировать часть прожекторов, чтобы поставить крайне нужные в современной войне системы. После модернизации на "Шарнхорсте" насчитывалось двадцать шесть 20-мм автоматов, стоявших как в одиночных, так и в спаренных или счетверенных установках, а также шестнадцать 37-мм автоматов и четырнадцать 105-мм зенитных орудий. И все это богатство на главных кораблях и на эсминцах сопровождения приготовилось немедля обрушить свой огонь на атакующие самолеты.

Но число нападавших неожиданно увеличилось. Несколько эскадрилий пушечных истребителей — Харрикейнов и двухмоторных Вайлвиндов, начали пикировать на корабли, пытаясь своим огнем выбить прислугу зенитных орудий.

На каждом истребителе стояло по четыре пушки, и после начала атаки целый ливень 20-мм снарядов обрушился на эскадру, ежесекундно поднимая из воды множество фонтанчиков. Но большая часть снарядов попала не в океан, а в корабли, пройдясь по ним смертоносным дождем, прошивая насквозь броню 37-мм спарок, а расчеты открытых Флаков просто сметая огненной волной. Заодно пострадали дальномеры, радары, антенны, торпедные аппараты и самолетные ангары. Получили свое и эсминцы, хотя по сравнению с линкорами им достались крохи.

После нескольких заходов британцам удалось хорошенько проредить скорострельную корабельную артиллерию, и уцелевшие офицеры-зенитчики уже догадались, что это лишь прелюдия перед основным актом трагедии. Поэтому для них не стало неожиданностью появление со стороны кормы шестерки Свордфишей, заходивших в торпедную атаку.

С кормовых углов противника могло встретить не так уж и много зенитных орудий, и торпедоносцы уверенно шли к цели сквозь снарядные трассеры. Лишь два из шести стареньких медлительных биплана удалось подбить, да и те все равно успели сбросить торпеды вслед "Принцу Ойгену". Крейсер еще мог увернуться, но на эскадру уже со всех сторон навалились Свордфиши с Бофортами, а против "звездного налета" корабли, оставшиеся без истребительного охранения, были бессильны.

Конечно, полной синхронности атаки самолетам достичь не удалось, и линкор с крейсером отчаянно маневрировали, пытаясь уклониться от смертоносных торпед. До поры до времени это удавалось, но под прикрытием облаков подходили все новые и новые звенья торпедоносцев. Английские истребители, в эти минуты царившие в небе над проливом, держали Мессеры на коротком поводке, а огонь зенитной артиллерии кораблей, ослабленный и рассредоточенный, не мог сорвать атаку. Ну, а дальше в действие вступала статистика. Если десять или даже двадцать торпед могли пройти мимо, то тридцатая в любом случае найдет себе цель.

Командиры кораблей сопровождения это понимали и, не сговариваясь, без приказа пошли на крайние меры, пытаясь закрыть собой главные корабли. Первым подставил свой борт сам командующий флотилией эсминцев капитан цур зее (* капитан 1-го ранга) Фриц Бергер. Заметив, что "Шарнхорсту" никак не удастся увернуться от очередной торпеды, он приказал начать маневр сближения с торпедой, и эсминец Z-4 "Рихард Битзен" сумел ее перехватить, причем довольно удачно — носом. От взрыва корабль подпрыгнул так, что все матросы, стоявшие в этот момент на ногах, попадали на палубу, а его переднюю часть начисто оторвало вместе с носовым пятидюймовым орудием.

Но если эсминец, получив легкую торпеду, имел хорошие шансы остаться на плаву, то для торпедного катера взрыв трех с половиной центнеров взрывчатки означал мгновенную гибель. Тем не менее, два торпедных катера, не видя другого средства отстоять своего флагмана, прибегли к этой крайней гибельной мере. Но, несмотря на самоотверженность моряков, они не могли остановить весь поток торпед, шедших к кораблям.

Когда строили "Шарнхорст", конструкторы линейных крейсеров не особо опасались воздушных торпедоносцев, полагая, что легкие восемнадцатидюймовые авиационные торпеды не представляют опасности для их детища. Однако судьба Бисмарка доказала, что малюток не стоит недооценивать, и в этот день немцам пришлось еще раз в этом убедиться. От первой торпеды, угодившей в "Шарнхорст", корабль заметно качнуло, но заряда оказалось недостаточно, чтобы пробить броню и нанести серьезное повреждение. Но следующие две торпеды взорвались ближе к корме, там, где броня потоньше, отсеки плавучести, заполненные нефтью, поуже, и в тоже время рядом находятся гребные валы, винты и румпельное отделение. В результате "Шарнхорст" застопорил ход и начал крениться на левый борт. Впрочем, и четвертая торпеда, угодившая в нос, пользы кораблю не принесла. Из-за нее было затоплено несколько отсеков, и линкор начал крениться еще сильнее. Еще больше досталось "Принцу Ойгену", защищенному похуже флагмана. Он совсем остановился, а его корма из-за контрзатопления отсеков сильно осела.

Хотя самолетам-торпедоносцам быстро потопить большие корабли и не удалось, но полдела уже было сделано. Этот налет стал лебединой песней Свордфишей. Хотя воздушный зонтик из лучших английских асов надежно прикрывал их сверху, но тихоходные бипланы ничего не могли поделать против зенитного огня линкоров и их охранения, пусть и сильно ослабленного предыдущим налетом, и потому понесли огромные потери. Их коллеги Бофорты отработали по немецким кораблям не хуже бипланов, а недосчитались лишь одной машины.

Едва торпедная атака стала затихать, как вокруг кораблей начали падать целые ряды бомб. Пусть лишь немногим из них повезло рвануть на палубе или в надстройках, но на взгляд экипажей, и это было чересчур.

Моряки "Шарнхорста" уже начали понимать, что это их последний бой, но вскоре погода, как и обещали метеорологи, сильно испортилась и высота облачности опустилась до полутора сотен метров. Немцы уже вздохнули было с облегчением. Теперь авианалеты уже не так страшны, да и береговые батареи не смогут прицелиться. Но оставался еще один фактор, который вскоре и вступил в действие. Лорды адмиралтейства, весьма неохотно выслушивавшие предложения о блокировке прорыва брестской группы, вдруг поняли, что эскадру уничтожат без них, и поспешили послать в бой отряд эсминцев и катеров из Гарвича. Прибыли те как раз вовремя. "Шарнхорст" еле выжимал из своих машин десяток узлов, "Принц" плелся за ним в пяти километрах сзади, а количество немецких эсминцев сопровождения сократилось почти вдвое. Правда, на подмогу подошла свежая флотилия из пятнадцати торпедных катеров, заставившая англичан поумерить пыл. Торпедные катера противников немедленно вступили в схватку друг с другом, ринувшись в атаку под прикрытием своих эсминцев.

Килиакс, чертыхнувшись от новой напасти, обрушившейся на его голову, вызвал бомбардировщики, чтобы отогнать эсминцы, и те не замедлили прилететь. Но германская эскадра уже сильно растянулась и, учитывая туман, дымовые завесы и низкую облачность, неудивительно, что немецкие самолеты отбомбились по своим эсминцам, приняв их за вражеские. Всего пара бомб угодила в Z-14 "Фридрих Инн", но этого оказалось достаточно, чтобы корабль загорелся, а судовые машины на нем остановились. "Фридриха Инна" еще можно было спасти, но вокруг рыскали англичане, и чтобы эсминец не достался врагам в виде приза, Z-14 затопили, предварительно пересадив экипаж на Z-5.

История уже заметно качнулась в сторону, изменив судьбы многих людей и кораблей. Не суждено теперь Z-14 войти в состав советского флота под именем "Прыткий". Но зато не сумеет он и потопить храбрую "Ижору", которую в нашей истории почти час расстреливали три немецких эсминца, разъяренные тем, что транспорт не подчинился требованию пиратов и послал радиограмму, предупреждая всех о местоположении немецкой эскадры.

Не только "Инну" пришлось в этот день пострадать от дружественного огня. По иронии судьбы, в новом варианте истории английскому лидеру эсминцев "Маккей" снова пришлось быть атакованным своими бомбардировщиками. Ни одна бомба, к счастью, в цель не попала, но эсминцы подстерегала еще одна опасность. Английскому бомбардировочному командованию была поставлена задача по установке минных полей на пути немецкой эскадры, и оно этот приказ усердно выполняло. Командование воздушных сил своевременно оповещало флот обо всех новых минных заграждениях, но пока сообщение передавали из инстанции в инстанцию, шифровали и дешифровали, эсминец успел напороться на свою же магнитную мину. К счастью, корабль остался на плаву и, так как проходящему мимо крейсеру было не до него, "Маккей" позже спокойно отбуксировали на базу.

На "Принце Ойгене" действительно было не до "Маккея". Часть машин на крейсере не работала, на погнутых валах летели подшипники, а исправить столь серьезные повреждения в море было невозможно. Командир корабля уже перестал надеяться на чудо и обреченно ждал очередной торпеды, которая не заставила себя долго ждать. Один из торпедных катеров, а какой именно так и не установлено, сумел послать торпеду прямо в погреб боезапаса, который не замедлил сдетонировать.

Очевидно, что та же судьба ожидала в скором времени и "Шарнхорст". Вице-адмирал Килиакс, еще несколько часов назад мысленно примерявший рыцарский крест, предусмотрительно пересел с флагмана на "Z-29", и уже с ходового мостика эсминца наблюдал за агонией линкора. Так совпало, что английские торпедные катера и самолеты-торпедоносцы атаковали почти одновременно. Огромный корабль вяло пытался огрызаться и маневрировать, но безуспешно. После нескольких попаданий "Шарнхорст" застопорил ход и покрылся дымом. Команда еще пыталась осушать отсеки и тушить пожары, но особого смысла бороться за живучесть линкора уже не было, и его командир приказал покинуть корабль. Эвакуация прошла спокойно, англичане благородно не стали топить спасательные средства, катера и эсминец Z-5, пришедший на помощь линкору. Поэтому большая часть экипажа смогла уйти с корабля. Конечно, немало моряков осталось в затопленных отсеках или лежало без сознания среди обломков. Разыскивать и вытаскивать их было некогда. Не покинул свой корабль и его командир Курт Хофман, которого в другой истории ждали адмиральские нашивки и очень долгая спокойная жизнь.

Как только с поверженного гиганта начали спускать спасательные плотики, британские эсминцы, кружившие поблизости, накинулись на одинокий "Z-29" и после короткой артиллерийской дуэли тот неприлично быстро прекратил сопротивление. Адмирал Килиакс, уцелевшие члены экипажа и даже командир эсминца сдались в плен, успев лишь уничтожить секретную документацию.

К вечеру из трех больших кораблей, вышедших из Бреста, на плаву остался лишь отставший "Гнейзенау". Маршал Портал оставил подранка на потом, направив большую часть авиации против основной эскадры.

На линкоре, как могли, устраняли неполадки, нанесенные Толбоем, и корабль продолжал путь, делая сначала десять, а потом и пятнадцать узлов. Однако, получив известие о повреждениях, полученных "Ойгеном" и "Шарнхорстом", командир "Гнейзенау" Отто Фейн сначала распорядился снизить ход, чтобы не попасть под раздачу, а потом и вовсе приказал рассчитать курс на Брест, хотя отчетливо представлял себе последствия такого решения.

Когда королевские ВВС заметили, что дичь удирает, маршал Портал выделил для уничтожения беглеца пару эскадрилий бомбардировщиков и немного истребителей. Понадобилось провести два налета, и ценой восьми самолетов, упавших в море, англичане все-таки смогли удачно влепить торпеду прямо в корму "Гнейзенау", на этот раз справа, так что симметрия линкора была восстановлена. Корабль все еще плелся самым тихим ходом, пытаясь дотянуть до спасительной темноты, но к вечеру освободившиеся торпедоносцы нанесли ему ряд визитов, сопровождавшихся сбросом торпед.