И вот когда он уже примирился с судьбой, перед глазами встала ясная картина недавнего прошлого. Играющее на свету шитьё кафтана, раненый человек, подброшенный к берегу волнами. Маг так сосредоточился на колдовстве, что совершенно забыл о нём. Ещё один мужчина есть в замке. В синяках, с пробитой головой и без памяти, но всё остальное цело, и вполне может случиться так, что именно он навещал девицу и плёл о чудесных путешествиях. Почему-то Бравур решил, что неизвестный потерпел кораблекрушение, возвращаясь из дальних стран, а ведь могло несчастье случиться, когда он намеревался в них отбыть.

Все эти соображения проносились в голове уже на бегу. Маг ринулся вниз, едва не падая со ступенек. Башню давно следовало починить, просто взывала она к хозяйскому милосердию. Незнакомец всё та же лежал на маговой постели. Сквозь грязноватые витражи, ненастойчиво просачивался свет заходящего солнца, и от этого синяки выглядели особенно смачно. Да, поработал прибой над физиономией чужака, потаскал от души по камешкам.

Позвать Авиту? А как она сможет опознать обидчика, если он был в личине? Вероятно, и когда обнимал её, не снимал маску. Правда, кое-какие части его тела она могла видеть без прикрас, но вряд ли по робости предавалась созерцанию.

Спросить мужчину, когда очнётся? Станет ли разговаривать с магом, у которого мантия не в серебре, а в грязных пятнах? А что если ему память отшибло? Удар-то был нешуточным, как только череп уцелел?

Бравур повернулся, чтобы взять из сундучка запасную одежду, и тут в спину ему словно дохнуло ледяным полночным ветром. Заиндевел затылок, язык провалился в горло, боль сжала виски. Захотелось бежать без оглядки и смысла, но маг быстро опомнился. Губы зашептали оборонное заклятье, пальцы сложились в охранительный знак.

Боль отпустила и позволила взглянуть назад. Там не было ничего, только раненый лежал на постели и ровно дышал. Бравур подскочил к нему, буравя взглядом. Притворяется что ли? Ладони сами собой сжались в кулаки, тоже, оберегающий жест, ну или как получится.

Подозрение, что этот дорого одетый красавец может быть отцом ребёнка, сразу настроило мага против него, а тут ещё чужая волшба шарахнула по голове. Поначалу Бравур испугался, но почти сразу это чувство отступило под напором нешуточного гнева. Да, он юнец и только начинает путь чародея, но это его башня, и под этим кровом только он имеет право творить заклинания. Вот чувствовал, что не доведёт до добра милосердие, слишком суров этот мир. Может, не сглупа рыбаки обобрали бы тело и благополучно столкнули обратно в залив?

Маг вернулся к сундуку и покопался в скудных пожитках. Надо сшить новую мантию и несколько рубах, и ещё одни штаны не помешают, потому что сквозь эти уже просвечивала бы задница, не прикрывай её длинный подол.

Снаружи темнело. Принцесса, вроде бы, успокоилась в своей каморке, там теплился огонёк. Отлично. Бравур ушёл к маленькой бухточке за скалой. Вода здесь хорошо прогревалась на мелководье, и летом маг использовал её вместо ванны. Он мылся долго и остервенело, полоскал волосы и снова мазал их отваром пенного корня, а потом растёрся жёсткой холстиной так, что защипало кожу. Надев чистое, он свернул грязную одежду в узел и вернулся в башню.

Торн спал и уже похрапывал на обычном месте в кухне за очагом. Авита задумчиво сидела у зольной кадки. Она тихо поднялась. Бравур едва мог разглядеть в неверном свете её лицо.

— У меня ничего не вышло, — сказал он. — Прости. Человек, который был с тобой, сделал так, чтобы никто не узнал его.

— Он сильный маг?

Даже шёпот её звучал ясно, а не зловеще, как у большинства людей.

— Его волшба другая, видно, притащил из-за моря. Я не думаю, что он добрый человек и в общем, лучше тебе ничего не знать, и маленькому тоже.

Она не возмутилась и не начала скандалить, только грудь чуть выше поднялась от дыхания.

— Хорошо. Я спущусь, наверное, барыне нужны мои услуги.

— Да, конечно. Вот постирай завтра мои вещи, если будет время.

Она приняла узел, хозяйственно пристроила в корыто и вышла.

Бравур постоял немного в тёплой кухне. В золе темнел заботливо прикрытый горшок, должно быть, добрая девица приготовила ужин, но не посмела тревожить хозяина во время его размышлений. Есть опять хотелось, особенно после купания, но Бравур решительно отвернулся от пищи. Пустой живот был сейчас на руку. Предстояло ещё одно дело.

Маг в потёмках поднялся по корявым ступеням. Возле покоя он остановился и послушал. Внутри было тихо. Спит, значит? Ладно. Как говорила матушка, невиновного силы зла не найдут, он для них просто прозрачен. Если этот заморский странник чист как слеза, ему нечего бояться. Придёт в себя и отправится по своим делам, как все люди.

Бравур взошёл выше. В лаборатории приятно пахло травами, горел над столом крохотный волшебный огонёк. Маг запалил ему в помощь несколько свечей и расставил в надлежащих местах. Многие зелья изготовлялись впрок, и оставалось лишь извлечь и откупорить склянки, что-то закончилось, иное просто не могло долго храниться. Бравур отличался некоторой безалаберностью, но к трудам своим относился серьёзно. Многое из того, что пылилось здесь по полкам, грозило стать опасным в неумелых руках или при небрежном обращении.

Перетирая кристаллы и отвешивая порошки, он старался ни о чём не думать. Посторонняя мысль могла вмешаться и испортить тонкую ткань будущей волшбы, а предстояло сложное испытание. О заморской магии в школе не говорили. Считалось, что она насквозь неправильна и недостойна даже упоминания. Большинство колдунов могло себе позволить пренебрежение, потому что жило далеко от солёных вод, но таким как Бравур поневоле приходилось сталкиваться иногда с чуждым. Чаще всего попадалась мелочь, но этой ночью маг готовился разобраться с серьёзной заботой.

Собрав всё, что надо, он поднялся в магический зал, зажёг свечи и там. Снаружи стемнело, над заливом ярко сияли звёзды, но Бравур не поднял головы. Всё, что было ему сейчас интересно, находилось здесь, на земле.

Вычерчивая линии, он шептал слова заклинаний, и эти привычные, давно вызубренные наизусть формулы прочно отсекали посторонние мысли. Постепенно он впадал в нужный транс и начинал, словно, наблюдать себя со стороны. Движения стали плавными, но ускорились, вытянулось пламя свечей. Зелья летали по воздуху, запахло горько и резко. В другое время Бравур расчихался бы, но сейчас, вдыхая цветные волны дымов, чувствовал лишь необыкновенный подъём и острое отважное веселье.

Завершив подготовку, он стал в середине начерченных линий и сложил ладони. Магическая формула закончила складываться в реальную структуру и начала действовать. В школе Бравура больше всего поразило, что не придётся всё делать самому. Прежде магия казалась неотделимой от тела, и настоящим откровение стало создание волшбы, умеющей выполнять вложенное в неё поведение и даже самостоятельно меняться, приспосабливаясь к противнику. Что противостояло формулам, значения не имело. Будь то болезнь, недобрый человек, бессмысленная стихия — всё поддавалось творимому магами заклятью.

Сейчас целью Бравура был незнакомец, лежавший на его постели. Раненый, которого по доброте душевной подобрал на берегу и принёс в башню. Если он, всего лишь, несчастная жертва кораблекрушения, формула не причинит ему вреда, но если принёс на себе чужое зло вступит в сражение с ним. Что произойдёт в результате второго "если", Бравур не знал, но надеялся, что учили его не так и плохо.

Онемение от кончиков пальцев разошлось по всему телу. Стены отодвинулись. Пропал вес. Маг почувствовал, как подошвы отделились от пола и более не ощущал ничего. Теперь он был призраком, шествующим по воздуху.

Башня предстала взору незнакомой. По углам зловеще светились остатки прежнего колдовства. Бравур давненько не чистил своё жилище, но сейчас эти искорки помогали ему. Они застилали как туманом суть намерений, и чужак там внизу, ещё не приготовился, не сообразил, что против него встаёт сила.

Маг степенно соскользнул по ступеням, шагнул в покой. Здесь тоже не было порядка. Сумрачно, как гнилушки, мерцали скелеты его желаний, слишком непотребных для мага, должного отрешиться от всего. Фигура на постели проступала смутно. Чёрная, едва различимая под старым одеялом. Бравур невесомо шагнул к ней. Он сейчас находился в роли отстранённого наблюдателя, работало созданное им волшебство, и оно взялось за дело.

Словно острый нож вонзился в лежащего: проник в голову, располосовал грудь, обнажил бьющееся сердце. Нормальный человек сейчас застонал бы от привидевшегося кошмара. Чистый дух магический кинжал лишь слегка тревожил, а вот случись на месте незваного гостя колдун, его натура вступила бы с борьбу с чужой силой.

Так учили, и Бравур свято верил замшелым как старые стены магам, но здесь не произошло ничего. Словно лежал на постели хладный труп, а не живой человек.

Сразу взяло сомнение: а вдруг находка и правда скончалась, пока доблестный волшебник усердно готовил раскрытие тайн? Посмотреть, проверить? Для этого надо выходить из транса, возвращать дух в тело, спускаться вниз обычным способом и сломать всё тщательно подготовленное волшебство. Правильно так поступить? Вряд ли. Чутьё говорило, что подставит себя под удар. Ночная мгла уже сгустилась, и вообще неумно он поступил, затеяв такое вечером. Вот на рассвете, когда наиболее сильны заклинания, получилось бы лучше, но ведь не терпелось. Вот он дурак!

Бравур как раз размышлял над своим положением, когда снизу донёсся пронзительный и хорошо знакомый вопль. Кричала принцесса. Должно быть, глотка успела отдохнуть, потому что орала она нестерпимо громко. Башня содрогнулась, испуганно съёжилась магическая структура, и Бравур подумал, хотя думать сейчас вообще не следовало, что женские слёзы тоже магия, да ещё та. Мужчинами управлять она точно способна. Вот сейчас нужно заниматься ремеслом, а призыв о помощи толкает всё бросить и бежать вниз.

Маг повернул к двери, когда до него дошло, что собственно случилось. Его неведомый гость не спал, не плавал в бредовом обмороке, что было бы вполне естественно после такого удара по голове. Он спокойно пришёл в себя, но никого не поставил об этом в известность. Дух колдуна всегда может выйти из тела даже без сотворения заклинаний и вдыхания курящихся зелий. Бравур знал это и сам умел совершать, но остерегался бросать плоть вот так без защиты.

Он заколебался на пороге. Вернуться к телу незнакомца или бежать на выручку принцессе? Сомневался недолго. Дух чужого колдуна и без земной оболочки может натворить бед, девчонка погибнет. Сначала разобраться, что там происходит. Может это вообще забрела в келью маленькая полевая мышь.

Структура волшбы неохотно подчинялась новому повелению, поэтому спускался Бравур медленно. Вопли девицы затихли было, но потом возобновились с новой силой. Всё же когда маг снизошёл в подземный покой, он оказался там последним.

Лия металась по постели, била в воздух ногами, только мелькали вышитые шёлковые панталоны, и орала. Теперь она, правда, облекла свои протесты в слова. Поскольку Бравур вырос на воле, а не в прохладной тиши богатого замка, слова он эти знал, хотя повторять и стеснялся.

— Отпусти меня! — кричала принцесса.

Далее следовало подробное перечисление тех свойств, которые любого мужчину и любую женщину сделали бы крайне неприятным в общении.

В первого взгляда показалось, что у девицы просто истерика или ей мерещится, но потом магическим зрением Бравур разглядел серую, почти слитую с полумраком, фигуру по ту сторону кровати. Он едва различал очертания духа, но тот каким-то образом сумел удерживать мечущуюся женщину, хотя и не должен был обладать такой силой.

Ещё в комнате присутствовала Авита. Рыбачка пыталась помочь госпоже, но явно не знала — как. Она взмахивала руками, словно отгоняла насекомых. Ни тень, ни принцесса внимания на неё не обращали.

Бравур не мог не отметить, хотя на это не было времени, что Торн благоразумно остался в кухне и, скорее всего, сделал вид, что умеет спать при таком шуме.

Борьба на постели продолжалась. Вопли и проклятья иногда затихали, но ненадолго. Так. Душит он её уже довольно давно, но пока безрезультатно, значит, невелики его возможности в осязаемом мире. Надо сосредоточиться и выбить у тёмного почву из-под ног. Принцесса молодец, отвлекает его как умеет. Есть же польза и от стервозных женщин, только мало кто способен её разглядеть.

Бравур сосредоточился, создавая призрачные мечи, шагнул ближе к постели. А вот как даст он сейчас злодею! Внезапно мысль о том, что его удары могут причинить настоящий вред, а то и убить, сковала словно кандалы. Маг испугался. Он всегда жил мирно и старался не ссориться ни с кем. Как так вышло, что сейчас он фактически идёт в бой? С оружием, как воин, а не волшебник, способный исцелять и призывать дождь на поля землепашцев или тихую погоду на море для рыбаков. Его учили убивать и всё такое, но никогда не думал, что придётся делать это взаправду.

Всё же он собрался и сделал ещё шаг. Клинки сверкали так, что не осталось в келье тёмных углов. Авита попятилась, хотя не должна была их видеть, но сейчас уже некогда стало разбирать все странности этой ночи. Злой дух воздел клыкастую морду и пронзил взглядом оробевшего мага. Наверное, у него всё-таки было лицо, но Бравур видел только свирепый оскал.

Принцесса внезапно замолчала, и это подстегнуло решимость. Что если чудовище уже задушило её? Нельзя медлить, надо бить, и, завопив сам, Бравур кинулся в атаку.

Взвились магические мечи, что-то вроде топора рванулось им навстречу. Светлое и тёмное сошлось с чудовищным лязгом, и удар Бравура оказался отбит. Не умел он, в сущности, драться.

Его отбросили, но предки воины недаром влили в жилы мага свою кровь. Отвага взыграла почище оружия, и померкший было свет разгорелся с новой силой. Бравур снова пошёл на врага и на этот раз удар удержал. В магическом бою не требовалось воинское умение, здесь работал характер, и он явно начинал ломить чужую силу. Бравур воодушевлённо поднажал, и тут сопротивление исчезло и он, не сохранив равновесия, рухнул прямо на постель и на принцессу.

Она оказалась жива и даже довольно здорова, потому что закричала снова, теперь от ярости. Не должна была его видеть и осязать, но оплеуху отвесить попыталась. К счастью, это не вышло, и маг вознёсся над полом, взглядом выискивая врага.

Кроме двух женщин никого в каморке не осталось. Где тёмный? Сбежал? Бравур всегда слыл тугодумом, но сейчас сообразил вмиг. Надо быть глупцом, чтобы притащиться сюда одним духом, бросив тело наверху в магическом зале. Противник вот сообразил, что надёжнее всего не размахивать призрачным оружием, а вернуться в покой и подняться наверх уже полным существом.

Бравур бросился следом. На ступенях никого не встретил, никто не таился в углах, только Торн выглянул из кухни и сразу скрылся опять. Маг спешил, как мог, но враг опередил изрядно. Голая фигура, сверкнув ягодицами, пронеслась мимо. Незнакомец успеет раньше. Всего-то делов шарахнуть по башке беспомощное тело, защищённое гораздо меньше, чем хотелось магу. Некуда ему будет вернуться и превратится он в тень или совсем исчезнет из этого мира.