| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Это я плетение маскировки задействовал, именно оно не дает тебе разглядеть тебе мой истинный вид, ты просто представляешь его по памяти. Ну, тогда точно сюрприз будет! — заключил я.
— Ловлю на слове! — заявила Алона.
— Тогда до встречи! — сказал я.
— Алекс?
— Что?
— Ты только не вздумай умирать. Ладно? — попросила меня Алона.
— Я изо всех сил постараюсь, — честно ответил я. — Держись там и не раскисай, помогай отцу по мере возможностей, а то раз Мирин уехал, кто за порядком в королевстве будет следить?
— Хорошо, — покладисто согласилась Алона.
— Удачи, — сказал я ей напоследок.
— И тебе. Помни, ты обещал! — строго сказала сестренка и прервала связь, разжав ладонь с разговорником.
Вот ведь неугомонная, подумал я и еще раз дернул её за хвостик, вызвав на её лице улыбку, а потом вынырнул из своего воображения в реальный мир. Блин, как вовремя я это сделал! Передо мной возвышалась каменная глыба, а мой скакун мчал прямо на неё. Свернув его в сторону, я понял, что мы заехали на какие-то развалины, так как всюду валялись камни и виднелись полуразрушенные стены. Выбирая дорогу получше, чтобы жеребец не сломал ноги, я поворачивал в разные стороны, виляя, как сумасшедший заяц. Если учесть, что скорость нашего передвижения была явно немаленькая, то можете себе представить, сколько трудов мне стоило выбрать оптимальный маршрут и заставить скакуна его придерживаться. Пару раз он спотыкался и я уже был готов вылететь из седла, но животное выравнивало свой бег, и я понимал, что опасность миновала.
Через десяток минут эти развалины подошли к концу и, перепрыгнув последнюю небольшую глыбу, я опять поскакал по ровной степи и даже не стал размышлять над тем, что бы произошло, если бы я пришел в себя на несколько секунд позже. Минимум, что бы мне грозило — это топать многие километры пешком, максимум... Короче, я решил, что общаться подобным образом нужно только находясь на земле и будучи уверенным, что в это время тебя никто из доброжелателей не огреет по голове. Но все-таки странно выходит — с парнями я могу общаться мысленно благодаря каналу плетения, а с сестренкой... Даже не знаю благодаря чему, эффекту близнецов, наверное. Хотя, какие мы к демонам, близнецы? Нужно будет спросить у подруги, может и ответит, если будет в хорошем настроении.
Быстрая скачка продолжалась, а окрестности становились все более оживленными. Один раз я проехал мимо большой отары овец, мерно щипавших траву. Пастухов я не заметил, но в том, что они находились где-то поблизости, не сомневался. Через час я миновал одно небольшое стойбище, даже не став сворачивать мимо. Меня заметили несколько всадников, находившиеся на его окраине. Один из них помахал мне рукой. Я уже было думал помахать в ответ, но память услужливо подсказала, что такой жест означает приглашение путнику заехать и перекусить, а заодно поделиться последними новостями с гостеприимными хозяевами. Поэтому я, руководствуясь воспоминаниями Макра, протянул руку вперед открытой ладонью вверх. У степняков это означало примерно следующее: я вестник, нет времени на разговоры.
Все обошлось, воины равнодушно отвернулись, даже особого удивления скорость моего передвижения у них не вызвала, я же объяснил им причину. Ну а по реакции я понял, что моя маскировка работает прекрасно. Заодно оценил преимущества такого вида общения, ведь это здорово экономит время, так как жесты можно разглядеть издалека, откуда даже не докричишься. Для этих мест просто идеальный вариант. К слову, у кочевников существовала довольно развитая система подобных жестов. Например, если бы всадник помахал мне рукой с зажатым в ней оружием, это означало бы приказ остановиться немедленно, если бы он поднял две руки, это был бы вопрос, не могу ли я взять с собой спутника, ну и так далее. Эти жесты знали в степи все от мала до велика и никакой путаницы никогда не возникало.
За шесть часов мне встретилось еще три стойбища разного размера, где кипела своя жизнь. В одном из них мне также предложили остановиться, но я опять продемонстрировал свой жест и проехал мимо. Как я понял, здесь начинались пастбища, земля была покрыта густой травой, попадались даже заросли кустов, зеленеющие темными пятнами на горизонте. Покопавшись в воспоминаниях Макра, я понял, в чем кроется причина такого разительного контраста безлюдья окрестностей Белой Скалы и такого оживления остальной части степи. Корни этого уходили во времена Великой Войны, когда здесь бушевали кровопролитные сражения, унесшие жизни многих тысяч разумных.
Темный маг, защищая свои земли, понастроил массу магических ловушек, охранных заклинаний и других смертоносных прелестей вдоль всей границы, чтобы без приглашения к нему никто не совался. Наступающим армиям дорого обошелся прорыв границы его владений. Каждый клочок земли был щедро полит кровью захватчиков, а в некоторых местах земля превратилась в безжизненную пустыню, где до сих пор не выросло ни травинки. Вот почему на расстоянии дневного конного перехода от границы Мардинана нет ни стойбищ кочевников, ни их лагерей. Что им делать на бесплодных землях?
И даже после смерти Темного магам пришлось потратить немало сил, чтобы разрядить все ловушки самым простым способом — заставить их сработать. Поэтому пятьсот лет назад почва вдоль границы плавилась, замерзала, превращалась в стекло, взрывалась... и так далее. Не мудрено, что на ней через столько времени растет только сорная трава, да и то не везде. А окрестностям Белой Скалы не повезло больше. Так как сражения большей частью проходили магические, то удивительно, что там вообще что-то сохранилось, ведь можно было только представить, какие силы там бушевали в то время. Короче говоря, степь оказалась вовсе не той безжизненной и безлюдной местностью, какой она мне представилась на первый взгляд. В целом, эта территория была довольно приличной и, если бы не кочевники, Мардинану давно можно было подумать о расширении.
Задумавшись, я машинально отмечал, что окружающий меня вид становится все более узнаваемым. Появилось ощущение дежавю, которое начало мне подсказывать, что находится впереди. Я понял, что воспоминания Макра уже основательно осели в моей голове, раз знания всплывают даже без моего осознанного желания. Благодаря им я объехал пару встречных оврагов, затем миновал высокий курган, где степняки традиционно хоронили вождей племен. Вот этот курган вызвал у меня множество усмешек и веселых мыслей о тупости кочевников. Дело в том, что этот обычай возник давно, когда несколько племен крупно повздорили и практически поубивали друг друга. Тогда выжившие решили, что распри необходимо прекратить, иначе просто они взаимоуничтожатся. Они заключили союз, а всех мертвых сложили в общую яму и насыпали сверху небольшой холмик, поставив там нечто вроде языческого божка.
А в это время в соседнем племени умирает вождь и перед смертью завещает не сжигать его тело, как простого воина, а похоронить со всеми почестями на видном месте. Ну, сыновья решают, что места, виднее, чем тот холмик им не найти, и хоронят своего отца там, увеличивая его размеры и добавляя своего идола. Так и повелось, превратилось в традицию, а через двести лет на том кладбище стали хоронить не только вождей, но и знатных кочевников, которые таким образом хотели оставить о себе память. За несколько сотен лет невысокий холмик превратился в грозный курган, а количество идолов вообще не подлежало учету. Самое смешное в этом, что частенько бывали случаи, когда вождь умирает в очень дальнем племени, например, таком как Болотные. И его тело, иногда по одуряющей жаре, приходится везти не один десяток дней, чтобы то, что от него осталось, упокоилось в этой земле. Я не мог без улыбки представить себе эту картину. Хотя и ходили слухи, что некоторые 'особо мудрые' вожди, облегчая потомкам жизнь, велели после смерти их сжигать, но это широко не прижилось и данный курган из года в год продолжает расти.
Миновав это кладбище, я понял, что через несколько часов я буду в Марахе, как раз к вечеру. Это меня приятно удивило, так как я на такую скорость даже не рассчитывал, но видимо, жеребец мне попался самый быстроногий, что был в том лагере. Я задумался и начал планировать свои действия в самом городе. Перво-наперво, мне нужно будет приобрести нового скакуна, а то воин без коня — это позор в глазах кочевников, а мне лишнее внимание было не нужно. После покупки нужно будет отыскать место, чтобы хотя бы несколько часиков вздремнуть, параллельно выведав, где обретаются имперцы, а ночью можно будет выползти на разведку.
В том, что я попаду в Мараху без проблем, я не сомневался. Воспоминания Макра подсказали мне, что город абсолютно не охраняется, так как всегда являлся своего рода нейтральной территорией, где велась преимущественно торговля. Нет, был в истории степи один случай, когда вождь одного из соседних племен занял Мараху и тотально её разграбил. Вот только ни он, ни его племя добычей насладиться не успели. Все соседи разом объединились, пришли и надавали бойкому вождю люлей, а его племя... ну, то, что от него осталось, было продано здесь же в качестве рабов, чтобы другим неповадно было. Все вняли, и больше попыток нарушить спокойствие Марахи не повторяли. Так что въезд в город можно считать наименьшей из моих проблем.
Перекусив на ходу мясом, что нашел в своей сумке, и вареным картофелем, я скоротал еще час, за который мне попались навстречу несколько конных разъездов, не обративших на меня ни малейшего внимания. Вскоре я выехал на утоптанную дорогу, ведущую прямиком к городу, и поскакал по ней. Через полчаса я замедлил скорость своего жеребца и принялся искать удобное место. Неглубокая ложбинка, обрамленная кустами, подходила для моих целей просто идеально, поэтому я направился туда, потом остановил коня и огляделся. Поблизости никого не было, а группа степняков, что маячила на горизонте, двигаясь к Марахе, на меня не смотрела. Соскочив на землю, я снял с седла сумки и развеял свое плетение.
Жеребец тут же рухнул на землю, закатив глаза и дергая ногами. Пожалев животное, я достал кинжал и одним коротким ударом облегчил его страдания, из чистой осторожности не применяя магию. Спасибо тебе, мой внедорожник, ты сэкономил мне кучу времени, поэтому, я надеюсь, в лошадином раю тебе достанется самая сочная травка. Вытерев кровь с лезвия, я вернул клинок в ножны, перекинул сумки через плечо и скорым шагом двинулся по дороге. Через десять минут я догнал ту группу, которая двигалась тем же курсом, и принялся с любопытством её разглядывать. Это были работорговцы, ведущие товар на продажу. Девять надсмотрщиков на лошадях сопровождали десятка три людей в ошейниках, которые были связаны одной длинной веревкой.
Глядя на рабов, можно было сразу понять, что они идут уже не первый день. Пропыленная одежда, усталые и безразличные лица, последние в цепочке плетутся буквально из последних сил. Я увидел, что женщина, идущая позади всех, прихрамывает и опирается на плечо своей соседки, хрипло дыша. Когда я поравнялся с цепочкой невольников, она упала в дорожную пыль, увлекая за собой и товарку. Это не осталось незамеченным. К ней тотчас подъехал один из всадников и резким властным окриком велел подняться. Видя, что женщина не горит желанием вставать, он слез с коня, а потом достал из-за пояса длинную плеть, размахнулся и ударил лежавшую на земле рабыню по спине. Та только вскрикнула и попыталась закрыть лицо руками, но, судя по всему, сразу потеряла сознание от боли. Повторный окрик остался без ответа, как и второй удар плетью. Тогда всадник засунул плетку обратно за пояс и достал кинжал. Наклонившись, он резко полоснул женщину по горлу, а затем развязал веревку, связывающую её руки. Закончив с этим, он скомандовал двигаться дальше, и цепочка рабов медленно с печальной обреченностью баранов вновь пошла по дороге.
Я смотрел на это равнодушно, прекрасно понимая, что спасение всех рабов — это не моя работа. Я же не герой какой-нибудь, что помогает всем униженным и обездоленным. Я — разведчик и у меня совсем другие задачи. Сказать по правде, меня эта сцена даже не взволновала. Может быть благодаря врожденному цинизму, может потому, что я уже вторые сутки не спал, но жалости к убитой женщине в моем сознании не пробудилось. Если бы она хотела жить, то могла бы и встать, а так как предпочла отдаться на милость богов и потеряла волю, то ради нее я бы не стал утруждаться, даже если бы мне это ничем не грозило. Будь на её месте Снежана, она бы сцепила зубы, но шла вперед, а я плюнул бы на все, но помог ей... Эх, что-то я совсем бесчеловечным стал, вот уже начал размышлять о том, кто достоин моей помощи, а кто нет. Еще чуть-чуть, я стану похожим на этого торговца, для которого люди — всего лишь вид товара.
Вернувшись в седло, рабовладелец заметил мой взгляд, обращенный на него, и подъехал поближе.
— Приветствую, вольный житель степи, — произнес он традиционную фразу на аллинском. — Чем вызвано твое внимание ко мне?
— И я приветствую тебя, вольный торговец, — откликнулся я, копируя говор кочевников. — Я уже долго иду по этой дороге, так что просто рад случайным попутчикам. Сочувствую тебе, наверное, ты сейчас потерял много денег? — кивнул я на тело в дорожной пыли.
— Нет, — махнул рукой торговец на лежащее на дороге тело. — Плохой товар, я бы за неё не выручил и четыре серебряные монеты. Просто обидно, что она сдохла почти в конце пути, и только еду всю дорогу зря переводила!
— Да, прекрасно понимаю твои чувства, — вздохнул я. — У самого недавно так было. Купил в Марахе прелестную рабыню, хотел привезти отцу, похвастаться, а она после первой же ночи сама задушила себя, представляешь? Эх, надо было связать потуже...
— И много за неё отдал? — поинтересовался торговец.
— Целых десять золотых, — горестно вздохнул я, зная по воспоминаниям Макра приблизительную стоимость молодой красивой девушки на рынке. — Вот это действительно было обидно!
— Ну, ты хоть ночь с ней провел, значит, уже немножко свои деньги вернул, — усмехнулся торговец. — Сильно повеселился?
— На восемь золотых, — ответил я с улыбкой.
— Ну, значит, она тебе еще два должна осталась, — ответил торговец и захохотал своей плоской шутке.
Я поддержал его, будто и впрямь услышал дивный перл. Отсмеявшись, торговец представился:
— Ямах, сын Варха.
— Ларох, сын Халама, — сказал в ответ я имя того, чей образ вплел в свою маскировку.
После этого мы скрепили знакомство рукопожатием и, мирно беседуя, пошли дальше. Вернее, я пошел, а он не слезал с лошади, краем глаза посматривая на своих рабов. По дороге я поведал печальную историю о том, как у меня пал жеребец, выслушал несколько случаев из жизни Ямаха, который уже не первый год водил рабов по степи. Здесь он выполнял роль перекупщика, посещая разные стойбища и скупая товар по дешевке, а затем отводя его в Мараху и получая за него реальную цену. Многие воины, живущие набегами, не желали опускаться до того, чтобы ехать торговать самим, потому Ямах всегда был в прибыли. Вот только в последнее время, из-за надвигающейся войны его бизнес стал сбавлять обороты, но он поведал мне, что надеется в будущем заработать себе целое состояние на тех невольниках, которые останутся в захваченном королевстве.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
