Морозко

— Вы очень странный человек Морозко...

— Хм, если бы вы знали, как часто я слышал это раньше.

— Ваш поступок поставил меня в неприятное... более того, почти катастрофическое положение. Я не могу себе позволить потерять поддержку дворян, а если я не накажу вас, то меня не поймут мои же подданные...

— Бред, — усмехнулся я возвращаясь, с наслаждением хрустнув шейными позвонками, давно меня тут не было, — именно сегодня ваша власть стала крепче, и дай на то боги этот правильный поступок может возвести вас на трон.

— Объясните!

— Сегодня вы доказали свою серьезность. Теперь они вынуждены с вами считаться. Противник понес невозвратные потери в виде высокопоместных дворян и это поможет нам выиграть время. Количество подданных не играет роли, главнее качество. В первый бой с нами ввязались самые фанатичные подданные вашего брата, а это значит, что те кто проигнорировал эту битву, скорее всего относятся к числу сомневающихся. В любом случае, множество благородных домов сейчас обезглавлены, теперь начнутся интриги за право встать во главе семьи. Противник теряет время, и на его стороне осталось гораздо меньше опытных командиров и хозяйственников. Чтобы возглавлять отряд воинов, нужны обширные познания в области управления людьми и военной логистики, в том числе опыт манипулирования элементарной психологией межличностных отношений. Новичкам будет не просто преуспеть в новом для себя деле, опыт конечно дело наживное, но кто говорит о том, что мы дадим им это время?

— Странно... никогда не думал об этом в таком ключе, — задумчиво прошептал кронпринц, взгляд его немного смягчился, вокруг глаз распрямились маленькие еле видимые морщинки, — хорошо. Допустим, вы были правы... совершив этот поступок, как мне поступить дальше?

— Вы меня серьезно спрашиваете?

Я не смог удержаться от изумления, впервые ко мне обратились как к эксперту.

— Чтож, отвечу... Вы, господин мой Говард — типичная хромая утка. После первой же победы вашего брата, все ваши сторонники разбегутся кто куда но, скорее всего... побегут к вашему брату замаливать свои грехи. И замолят...

Говард обладал сильно выраженной силой воли, никак не проявив свои эмоции, и я невольно начал его уважать.

— Что можно сделать с этим? Советую! Нужно замазать ваших сторонников так, чтобы они свою жизнь и смерть связали с вами и поняли что ваш проигрыш будет стоить им жизни, только тогда за вас будут биться не щадя себя — человек такая сволочь... за свою жизнь бьется до последней капли крови. Сейчас они бьются не за свои жизни, бьются за ваш трон и свои будущие привилегии. Это конечно тоже не мало, но сами понимаете... с таким настроем войну против превосходящего противника не выиграть.

— Я убил высших дворян, но что мешает вам возвысить верных рыцарей, отдарив им титулы и поместья убитых, это придало бы вашей борьбе некий стимул. Многие честолюбивые и храбрые солдаты постарались бы связать свою судьбу с подобным правителем.

— Доверяйте только тем, кого возвысили сами. Но возвышайте только тех, кто замазался в крови ваших врагов. Тогда ваши люди будут верны, и ничто не совратит их с пути верности. Семьи высших дворян, примкнувших к вашим врагам нужно уничтожать до последнего человека, тогда вас будут уважать как жестокого человека. Люди такие мрази... могут уважать только силу и сила эта должна возвышаться смертью.

— Вы должны превратить жизнь подданных вашего брата в кошмар, тогда люди побегут от вас, но еще больше устрашатся и примкнут к вам. Чем больше будет ужаса и страха, тем больше будет у вас солдат и тем крепче будет армия. Устраивайте показательные расправы, сжигайте мятежников деревнями. Не щадите никого и они сломаются... человек не камень, в момент сильнейшего напряжения он выгорает. Нужно разрушить уверенность тех, кто следует за вашим братом, разрушить их уверенность в завтрашнем дне. Они должны задуматься, остальное... за них сделает сама их природа.

— Удивительные советы болотник. Не в этом ли секрет твоего народа?

— Что вы Говард, вы не против такой фамильярности?

Наследник императорского трона рассеянно кивнул головой.

— Все великие народы и государства выросли на крови и боли. Причем чем больше было крови, тем большего достигала страна и тем больший след в истории она оставила. Нария блекнет на фоне великих держав древности. Главный секрет развития в уничтожении элиты, знать должна полностью меняться каждые полсотни лет, тогда развитие непрерывно и пассионарно. Разжиревшая элита похожа на раздобревшего кота, она не ловит мышей и ее нужно душить. Жаль... что без элиты тоже нельзя. Народ в основе своей редкостное быдло, любящее пресмыкаться и более того, часто получает просто немыслимое наслаждение от унижений и самобичевания. Такое население тоже не заслуживает жизни. Такому заплывшему жиром населению нужно устраивать регулярное кровопускание с пожарами и насилием. Тогда и только тогда в массе появляется желание пахать и строить. И печку лучше не изобретать, а то эта быдла с нее не слезет никогда.

— Вы — болотники, почему-то считаете, что имеете право решать, кто будет жить, а кто умрет!

— Я болотник... но это не очень умно с вашей стороны так доверять старым бредням и сказкам. Странное увлечение ярлыками... в каждом ужасе есть рациональное зерно. Особенно в смерти.

— Я уже давно не люблю людей, более того, чем дольше я живу на свете, тем больше понимаю, как я их ненавижу. Человек, это такая тварь, что всегда тянется к мелкому пакостничеству и зависти. На самом деле, нет в мире твари гаже человека. Это эгоистичное создание способно мыслить лишь рамочными категориями — семья, род, племя, народ, раса, вера и т.д. Все в мире и даже интеллект и духовное развитие сие творение полоумного бога сумело испоганить своими амбициями... нет, я не люблю людей.

— Самыми великими людьми становились те, кто понимал эту простую истину! Люди трусливы и злобны, они не прощают чужого успеха, зависть их стержень, желания и амбиции — их кровь и нет искушения, ради которого они не поступились бы своими принципами.

— Вижу, что не повезло тебе в жизни с людьми Морозко..., — Гарольд задумчиво провел языком по пересохшим губам.

— Все это к тому, что люди сами заслужили свое несчастие и не стоит их жалеть, если они сами себя не жалеют. Нужно их гнуть, раз они гнутся, и мочить, раз мочатся... чужие пороки, и слабости должны быть использованы в нашу пользу.

— Предлагаю начать с колоната Фра. Замазать дворян и рыцарей надо кровью уничтоженных дворян Фра и их семей, тогда им придется быть с вами до самого конца, каким бы он не был. Привязать к себе простых солдат еще проще, пустим их покуражиться в деревнях, крестьянки будут рады. Убивать женщин не будем, используем их по назначению, в конце концов, их удел приносить наслаждение самцам. А вот всех крестьян мужского пола посадим на кол, и эти колья отметят весь наш путь через колонат Фра...

— Слава о нас будет идти впереди нас, и ужас сказочных слухов... заставит нас бояться. А потом мы повяжем кровью других крестьян, заставим их убивать своих соседей и близких, многие сломаются, но те — кто смирятся, станут страшнее зверей. Мы вооружим их, и пустим по лесам и весям... противнику придется дробить свои войска, чтобы вылавливать наших Робин Гудов, это Вашество я так иногда называю разведчиков. Среди крестьян поселится ужас, и они ринутся в города под защиту стен. Следом за крестьянами придут тревога, высокие цены на продукты, преступность и голод... потом начнутся болезни.

— Ты страшный человек Морозко....

— Я и сам себе это часто говорю. Это просто совет, будете воевать по старинке, даю вам месяц жизни, потом вас лишат головы... мда, а вот я как раз люблю бывать с другой стороны от топора, но решать, конечно, не мне. Хотя, что вам терять кроме своих слабостей и прочего душевного барахла.

Шатер главнокомандующего я покинул через три часа, перстень советника Императора приятно оттягивал палец. Возможно, Говард был всего лишь принц, но для меня он уже был Императором. И пусть кто-то посмеет заявить мне что-то против...

— Вжик, вжик, вжик — кто на новенького?

Прислушался к своему голосу и усмехнулся, и в самом деле, когда настроение хорошее — так и хочется петь.

С приятным чувством объевшегося сметаной кота я взял в свои руки богато украшенную кирасу, хорошая гномья ковка, хищный рисунок-инкрустация, изумруды. Добыча, взятая в битве, поражала воображение.

— Морозко, — веселый оклик Глыбы заставил повернуть голову, крепкий десятник в восхищении рассматривал мое имущество, ветеран опирался на трость, стараясь не нагружать раненую ногу, — этож сколько народу ты убил?

Я задумчиво оглядел огромные кучи с лежащим в них добром, четыре горы в рост человека, с диаметром куч от восьми до пятнадцати метров. Добра было много...

Примерно одна восьмая добычи представляла собой рассеченные мной в бою доспехи и латы. Крови я не боялся, а к запахам смерти притерпелся еще в прошлой жизни, поэтому без лишних моральных терзаний побродил по полю битвы и собрал все, что могло иметь ценность. Причем не побрезговал сбором изрубленных в хлам мечей и щитов. Все, что имело в себе хоть каплю металла, было собранно мной в самую большую кучу.

— Зачем тебе эти ошметки от доспехов, — Глыба, наконец-то проявил свое любопытство.

— Пригодятся, может к гномам занесет, тогда продам. У меня здесь металла на сотню рыцарей хватит. К тому же принц пожаловал мне латы казненных предателей, а они все целые — разве что изнутри обгаженные и ворот с грудинкой кровью замазаны. И ведь как знал, что мне они понадобятся в целости и сохранности.

— У графьев и прочих все доспехи кованы гномами, богатая добыча. Собираешься продавать?

— Нет. Мне и самому они зело пригодятся.

— А как собираешься все это тащить на себе? Никто тебе не даст свою повозку, телег сейчас не хватает. Матерые и Ветераны взяли в лагере герцога сказочную добычу.

— Вот с этим как раз и нет проблем, — я ухмыльнулся своим мыслям, говорят аппетит приходит во время еды, мне же понравилось перебирать руками и наслаждаться красотой десятков изумительных кирас и мечей. Как увидел, так сразу и понял, что не продам эту красоту никогда и никому.

— Мой тебе совет парень, спрячь свое богатство подальше, скоро здесь будут Матерые. Поверь мне на слово, мимо такого богатства они не пройдут.

Глыба был прав, сейчас мне не выгодно ссориться с массой. Может потом когда все утрясется, тогда можно и головой об стенку, чтоб все мозги вдребезги.

Вздохнув я встал, скрутил пару раз позвоночник, развернув корпус из стороны в сторону, пока не захрустели позвонки.... кайф. Улыбнувшись, провел глазами по великолепной картине. Оружие и доспехи убитых, были собраны в живописные кучи, Ублюдки до сих пор несли остатки с поля боя. Быстро я их пристроил к делу.

Нам повезло, что нам противостояли северяне, все остальные жители Ирдалии по сведениям моей библиотеки предпочитали дистанционный бой, и были поголовно вооружены арбалетами и луками.

В моей собственности было несколько сотен мечей, за сотню седел, несчитанное количество щитов и копий, сравнительно целые кольчужные рубахи пехотинцев, сапоги и нательное белье умерших. Рыцарских доспехов тоже было не мало, точного числа я не знал, просто указал Ублюдкам куда складировать приносимое добро. Мои кучи у границы лагеря уже вызывали у народа нездоровый интерес. Большую часть трофеев я нагло захапал пользуясь превосходством в силе, правда мои собственные достижения занимали почти треть объема.

Изломанные копья и щиты тоже лежали в общей свалке, такое качественное дерево можно в будущем использовать в ловушках — это я про копья, а вот разломанными щитами я собирался топить костры — собирать хворост, бродя по лесу мне было лень.

Один из Ублюдков нес ко мне окровавленный рыцарский доспех, мой наметанный глаз тут же отметил висящий на поясе меч, железка была украшена изумрудами и, судя по всему была кована гномами.

— Эй ты. Тащи это добро сюда быстрее!

К внушительной четвертой куче добавился очередной гостинец.

— А куда это ты несешь мой меч, — пальцы синхронно сжались в кулак, — в том поле все, что в десяти тинах от первой линии — мое. Это добыча Скотов, только ребята из первой линии имеют право на эту добычу. Положь на место...

Ублюдок оценивающе оглядел меня с ног до головы и, тихо матерясь про себя, расстался со своим трофеем.

— Вот так то лучше. Увижу свою добычу в чужих руках, будете пенять сами на себя. В общем, я предупредил, дальше без обид.

Я ревниво взял в руки великолепный меч, такая штукенция мне и самому пригодится. Жадность, вот двигатель эволюции, во всяком случае, я так считаю.

Настройка на пространственный карман была не долгой, я мысленно представил, как первая куча исчезает и появляется в моей личной кладовке. Транспортировка груза заняла одно мгновение, нужно будет потом отблагодарить магиню, вдобавок к пространству Нифра вживила в меня способность ограниченной телепортации предметов, причем переноска настроена только на пространственный карман. Теперь для того чтобы кинуть вещь в карман, достаточно было просто захотеть, фактически в моем распоряжении базовый набор универсального вора. Сильная девушка, в истории было всего три вора с подобной способностью, что объяснялось особым строением души. И самое главное, что я за это не платил — да здравствует в веках халява...

— Ты меня опять поразил, — произнес Глыба, испытующе прищурив свои глаза, на его глазах растаяла в воздухе последняя куча с трофеями, — на что ты еще способен, болотник?

Я вытянул из складки фляжку с прохладным вином, вакуум — это идеальный холодильник, вчера заметил, что карман поддерживает входной температурный режим, еда с костра остается горячей, вино из погреба холодным — теперь вот бесстыдно пользуюсь.

— Глыба, сам подумай... могли ли меня отправить в мир беспомощным? Ответ лежит на поверхности.

— Так тебя все-таки отправили, — мрачно заключил усталый воин, устраиваясь на пеньке.

— Таковы традиции, я не мог покинуть пределы Нарии без одобрения старейшин, — и чего они все так боятся Наров, я читал книги болотников — вполне так адекватные парни.

— Понятно, — Глыба равнодушно уставился на поле битвы.

Вдалеке у холма трудились как муравьи Ублюдки, стаскивая в одно место лошадиные туши, немного дальше группа из пятидесяти солдат снимала шкуры и разделывала конину.

— Чего это они делают, — злой голос Глыбы был полон решимости...

— Успокойся, они выполняют мой приказ, пусть заготовят мясо. Будет мясо про запас.

— Не много ли на себя берешь рядовой?

Не собираясь пререкаться, я вытянул перед лицом десятника правую ладонь. На среднем пальце блеснуло кольцо и, судя по порывистому всхлипу Глыбы, оно ему было хорошо знакомо.

— Далеко пойдешь!

— Угу... даже не сомневайся.

По полю бродили сотни обозников, эти занимались сбором выданной ранее легионерам амуниции. Тут же находились и похоронные отряды, забирая голых как в день рождения омертвелых парней в повозки-катафалки. Спать им теперь в братской могиле. Врагов никто хоронить не собирался, их голые тела так и оставались лежать под небом, как пища для птиц и зверей. Кстати, мой первый приказ на должности советника. Право на похороны — это святое, вот с этого и начнем ломать стереотипы сознания. Братские могилы копали пленные, как раз проникнутся ужасом своего положения.