Иные миры. Часть 2. Лабиринт.

Не в силах вымолвить ни слова, я чуть заметно кивнула. В конце концов, кто знает, что произойдет со мной в ближайшем будущем. Если я умру — все это будет уже неважно.

Алан обнял меня, прижимаясь ко мне всем телом.

— Ты в любой момент можешь меня остановить, — шепнул он.

— И ты остановишься?

Алан немного помедлил, прежде чем ответил: "Да".

Его губы обжигающим теплом прошлись по моей шее, а руки одним ловким движением расстегнули молнию на платье, и оно мягко упало на пол. Мои ладони заскользили по его горячей коже под рубашкой, и энергетический канал открылся сам собой, позволяя энергии заполнить меня и устремиться к нему. Алан тихо застонал. Я чувствовала, как покрывается мурашками его кожа под моими руками, как непроизвольно сокращаются мышцы, а энергия обволакивает нас, словно закручивая в невидимый кокон. Яркая вспышка мелькнула перед глазами, и я вдруг увидела Алана, на вид ему было лет пятнадцать, и полуобнаженная Сцилла склонялась над ним... нет, уже надо мной. Она была прекрасна, но я боялась ее. "Уйди прочь!" — Сказала я, тряся головой, пытаясь заставить себя очнуться. — "Тебя больше нет! Нет!" Видение исчезло, и я увидела широко распахнутые от ужаса глаза Алана. "Не надо", — зашептала я, прижимаясь к нему еще сильнее, — "ведь ее больше нет". Впервые у меня стало легко на душе от этой мысли, и я поняла, что от угрызений совести по поводу своеобразной смерти Сциллы я излечилась навсегда. Алан припал к моим губам так, словно я была источником, из которого он давно хотел напиться, а когда он, наконец, оторвался, мне захотелось дать ему все, что он пожелает, лишь бы не видеть больше того страдальческого выражения в его глазах. Я провела рукой по своей шее, слегка откидываясь назад, и он, как завороженный, следил за движениями моих пальцев.

— Пей, — сказала я, но он лишь чуть напрягся, словно не веря моим словам.

— Пожалуйста, — попросила я, и он не заставил просить себя дважды.

Я почувствовала, как прокололи мою кожу его клыки, но снова боли не было, только ощущение покоя и правильности происходящего. Как разница в атмосферном давлении разных областей рождает ветер, так мое энергетическое переполнение, соприкоснувшись с его пустотой, порождало энергетический поток, стремящийся к нему каждой своей частичкой.

Все, происходившее после, состояло из сумбурных картинок, бешеным калейдоскопом проносящихся в моей голове.... Кажется, я рвала на нем одежду, и мои пальцы путались в его волосах, прижимая к себе его голову.... Кажется, он кричал мое имя, когда мои ноги обхватывали его загорелое тело.... Кажется, я царапала его плечи, когда он входил в меня, вырывая стоны из моей груди. Кажется, я на мгновение потеряла сознание, потому что больше не могла выносить стремительной и всепоглощающей силы этих ощущений.

Когда я открыла глаза, Алан лежал на диване, а я обернулась вокруг него, словно хотела в нем раствориться. Его глаза были закрыты, а грудь мерно поднималась и опускалась, и по всем признакам было похоже, что он спит. Я огляделась вокруг и застыла от изумления. Диван был исцарапан, и кое-где торчали клочья набивки, хрустальный столик лежал на боку, а рядом с ним в луже посреди осколков разбитой вазы сиротливо валялась веточка черно-желтых орхидей.

Стараясь не наступать на стекло, я подняла с пола платье и, пошатываясь, направилась в ванную. Когда я более-менее привела себя в порядок, мой взгляд упал на циферблат электронных часов, стоящих на туалетном столике, и я спохватилась, что должна быть дома полчаса назад. Пулей я вылетела из ванной и заметалась по комнате в поисках сумочки. Алана я решила не тревожить, рассудив, что долгие проводы — лишние слезы, и ограничилась лишь парой строк на клочке бумаги.

Домой я неслась, как угорелая, и не раз успела вспомнить, почему не ношу платья и туфли на каблуках, а то, что я не разу не растянулась на земле, было скорее высшим провидением, чем моей собственной заслугой.

— Где тебя носит! — С порога завопил Сократ.

— Одну минутку, — сказала я, быстро выхватив из комода свежее белье и закрываясь в ванной.

Освежающий душ немного привел меня в чувство, а изящное платье, чулки и перчатки вновь вернули мне вид состоятельной кокетки из семидесятых годов.

Леда, вооружившись лаком и расческой, занялась приданием моей непослушной шевелюре хоть некоторого подобия порядка, а когда Сократ отвернулся, наклонилась и шепнула мне на ухо:

— У тебя что, был секс?

Я послала ей хмурый взгляд из-под спутанных прядей.

— Понятно, — Леда закусила губу от любопытства, — чертовски жаль, что нельзя расспросить тебя сейчас. А то я уж было начала волноваться. Мне помниться, раньше ты меняла парней каждые три месяца.

Я предупреждающе кашлянула, заметив, что Сократ навострил ушки в нашу сторону.

Леда тяжело вздохнула.

— Ты ведь вернешься домой после встречи с Послом?

— Да, — сказала я, наблюдая как Ингер уныло выводит пальцем какие-то узоры на столе.

Сократ внимательно посмотрел на меня и тихонько покачал головой. Я украдкой погрозила ему кулаком, и он пожал плечами. Мол, твои друзья, так что ври, как хочешь, но Леда уже заподозрила неладное. Закончив с прической, она стиснула меня в объятиях и прошептала:

— Удачи.

Ингер смущенно встал рядом с нами, не зная, что ему следует делать. Я за руку подтянула его поближе и крепко обняла их двоих.

— Я скоро вернусь, — сказала я твердо, чувствуя, что Леда вот-вот разревется, — обещаю.

Леда моргнула, и две слезинки скатились по ее щекам. Я умоляюще посмотрела на Сократа, и он понимающе кивнул.

— Надо идти, — сказал он чуть прерывающимся голосом.

Я подозрительно уставилась на маленького эльфа.

— Ну, я тебя умоляю, хоть ты не плачь!

— Не выдумывай!— сказал Сократ сердито, и таким он мне нравился гораздо больше.

Что может быть хуже прощаний? Многое. Но сейчас, расставание с друзьями тяжелым грузом лежало у меня на душе. Ну, что ж, еще одна капля в море моих бед, но это все еще не повод для отчаяния.

Глава 9

Посольство джиннов было обнесено высокой чугунной оградой и выглядело скорее как богатое поместье, чем как административное здание. У ворот нас встретил высокий, широкоплечий джинн в белом костюме с повязанным на манер тюрбана платком на голове. Такие платки носят джинны разных сословий, желая скрыть свою принадлежность к какому либо из них, а так же все воины, поскольку у воина нет сословия и нет иного предназначения, кроме как посвятить свою жизнь защите своей расы. Мне показалось, что сейчас нас будут досматривать, сканировать, пробивать по неким таинственным базам данных, или хотя бы применят банальный металлоискатель, и я раз и навсегда узнаю, как теперь на меня реагирует подобная техника, но ничего подобного. Джинн вежливо представился Саттамом и попросил следовать за ним. За могучей спиной нашего проводника я мало успела разглядеть, но в целом посольство изнутри соответствовало впечатлению, производимому фасадом. То есть, скорее, напоминало великолепный особняк, отделанный белоснежной плиткой с синими узорами, полный величественных белых арок, украшенных лепниной колонн, и прочих со вкусом подобранных деталей декора, вместо унылых казенных помещений с темной мебелью и вечно занятыми служащими. Вскоре Саттам привел нас в просторное помещение с белыми диванами, по которым в живописном беспорядке были разбросаны разноцветные подушки, и попросил подождать. Загрей опустил на пол, купленную накануне, черную дорожную сумку и вальяжно растянулся на диване. Я подошла к открытому окну, выходившему на внутренний дворик, обсаженный цветущими бугенвиллиями, белыми лилиями и карликовыми персиковыми деревьями, и вдохнула свежий воздух с тонким ароматом цветов, к которому примешивался слабый запах корицы. Под влиянием столь умиротворяющей обстановки все тягостные предчувствия покинули меня, и я радостно улыбнулась. Сократ не выдержал, и резво выпорхнув в окно, повис на ближайшем белом бутоне, зарывшись в него по самые плечи и дрыгая в воздухе ножками, обутыми в крошечные сандалии. Не знаю, нашел ли он там сладкий нектар, или просто млел от пьянящего запаха, но выглядело это столь потешно, что я прыснула со смеху, и обернулась, чтоб показать Загрею это забавное зрелище, но чуть не ткнулась носом в грудь Саттама, тихо стоявшего позади меня.

— Вы меня напугали, — укорила я его, после небольшой неловкой паузы продлившейся несколько секунд.

— Прошу прощения, — сказал Саттам, изучая меня своими яркими сапфировыми глазами. Вернее то, что он меня изучал, я могу только предположить, поскольку очень сложно точно определить направление взгляда глаз, в которых нет зрачков и белков, а лишь сплошной ярко-синий цвет, мерцающий как грани драгоценного камня под полуденным солнцем. Я ожидала, что джин добавит что-нибудь еще, но он лишь стоял, возвышаясь надо мной, словно большая черная гора, и вынуждая задирать голову, в попытках разглядеть хоть что-то на его бесстрастном лице. Возможно, он ожидал, что я сделаю шаг назад или сама заполню неловкую паузу, чтобы прервать нашу игру в гляделки, но фиг ему. Я лишь чуть наклонила голову, всем своим видом выражая, что готова внимательно выслушать, все, что он хочет мне сказать, но с места я не сдвинусь.

Джинн отступил, изящно поклонившись, и попросил меня следовать за ним для личной встречи с послом, но мне показалось, что прежде чем поклониться он загадочно усмехнулся, и это было весьма странно. Загрей тоже вскочил, порываясь идти за мной, но Саттам жестом остановил его.

— Посол просил личной встречи с госпожой Настани. Мы великодушно просим вас подождать здесь.

Я кивнула Загрею, понимая, что даже могучий джинн для моего сатира не является авторитетом, и только мое слово будет для него истиной в последней инстанции. Это одновременно и успокаивает и заставляет в полной мере ощутить ответственность за жизнь другого существа. Загрей тот час же сел на место и принял совершенно спокойный вид: ему сказали подождать, и он будет ждать — никогда не перестану ему удивляться.

Саттам привел меня в небольшой рабочий кабинет, где за столом из черного дерева сидел джинн с молочно-белым камнем во лбу, любезно привставший, чтобы поклониться и поприветствовать меня. На нем был серебристо серый костюм в тонкую черную полоску, прямые черные волосы с проседью спускались почти до плеч, а рот обрамляла аккуратно подстриженная бородка в стиле Генриха IV. В целом можно было сказать, что посол распространял вокруг себя ауру сдержанного добродушия, и я с удовольствием опустилась на предложенный мне стул.

— Рад приветствовать вас у себя госпожа Настани.

Посол обратился ко мне на моем родном языке, и я, чтобы выразить ему свое уважение, ответила на языке джиннов:

— Благодарю вас, господин посол. Я не возражаю, против того, чтобы вы обращались ко мне просто по имени, если это будет для вас удобно.

Брови посла удивленно взлетели вверх, и он, довольно улыбнувшись, ответил мне на своем родном языке:

— В таком случае и я попрошу вас звать меня просто Фахдад. У вас удивительно хорошее произношение, а это большая редкость среди людей, ведь наш язык весьма сложен.

— Благодарю вас. Из ваших уст это действительно достойная похвала, но это заслуга полностью принадлежит Сарроху Шиитхару, моему университетскому преподавателю, однако я непременно передам ему ваши слова с выражением глубочайшей признательности за его труд, если мне еще представиться такая возможность.

Посол удовлетворенно кивнул.

— Мне приятно слышать такой достойный ответ. Однако не будете ли вы столь любезны и не удовлетворите ли мое любопытство по одному вопросу. Если мои сведения о вас верны, то мне очень хотелось бы узнать, как вышло, что нимфа, обладающая способностями энергета, родилась и выросла среди людей?

— Боюсь, что ответ на этот вопрос остается загадкой даже для меня. Мне известно лишь, что мой отец был человеком, и я до недавнего времени тоже полагала, что я человек с даром энергета, но, видите ли, моя жизнь оказалась полна сюрпризов.

Посол с интересом наклонил голову.

— А как вы сами реагируете на подобный сюрприз? — Спросил он, подаваясь ближе.

— Пытаюсь приспособиться по мере возможности. Не скажу, что это дается мне легко, но, в сущности, я стараюсь лишь придерживаться своих собственных убеждений о справедливости, а они у меня были и остаются прежними, и мое происхождение их не изменило.

Посол, казалось, остался вполне доволен моим ответом и достал из ящика стола небольшой энергетический камень на тонкой металлической цепочке.

— У меня есть к вам маленькая личная просьба. Мой последний энергетический камень совсем иссяк, а следующая партия будет только через неделю. Если это не покажется вам чересчур бестактным...

— Не покажется, — улыбаясь, перебила я его, — я с удовольствием заряжу его для вас.

Я взяла энергетический камень и открыла воображаемые шлюзы, сдерживающие мою энергию, но...ничего не произошло. Я сосредоточилась и стала впихивать энергию в камень, но он отчаянно мне сопротивлялся. Никогда ни один энергетический камень не выделывал ничего подобного! Не хватало еще так опростоволоситься на глазах у посла! Я решила использовать последнее средство и, собрав в себе максимальное количество энергии, одним мощным толчком впихнула ее в зажатый в ладонях камень. Я ощутила, что в нем словно что-то прорвало, будто упала невидимая преграда, и камень моментально нагрелся. Ойкнув, я выронила его на стол и подула на обожженные ладони.

— Потрясающе! — Посол осторожно поднял камень за цепочку на уровень глаз. — Это просто потрясающе.

— Спасибо, — тихо сказала я, пряча под стол нестерпимо горящие руки.

-Ох, прошу прощения, — спохватился джинн, — позвольте мне вам помочь.

И он достал из ящика баночку с какой-то мазью.

Я протянула ему свои руки, и он осторожно смазал обожженные участки. Боль мгновенно стихла, а волдыри постепенно стали исчезать.

— Вот это да, — восхитилась я, — и действует мгновенно. Чудеса, да и только.

— Да, это очень сложный рецепт, но это все го лишь достижение разума, подобравшего необходимые компоненты, а настоящие чудеса творите вы своими руками,— посол встал со стула, намереваясь проводить меня до двери.

— Если бы дело было бы только за мной, — сказал он на прощание, — то я с удовольствием выдал бы вам разрешение на проход через Имад Старханад, но в этом вопросе решающим фактором является реакция на вас сферы равновесия. К моему глубокому сожалению моя собственная сфера пришла в негодность, а рассыльный, доставляющий новую сферу, был задержан и прибудет только завтра. По этой причине я вынужден предложить вам воспользоваться моим гостеприимством и расположиться здесь на ночь. К сожалению, у нас не так много свободных комнат, так что я могу предложить вам только одну для вас и вашего сатира, но зато я могу предоставить весь свой цветочный сад в распоряжение вашего крылатого спутника.

— Благодарю вас, господин посол...

— Прошу вас, просто Фахдад, — перебил он.