Роман о человеке по имени Мстислав

* * *

*Труженицы желтых билетов — проститутки легально 'работающие' и имеющие документ утверждающий это, прозван за характерный желтый цвет таковым

* * *

Предыдущую ночь я провел, скача по торговому тракту, ведущему на север. Где я намеревался в скорости обогнуть Чертов пролив, поскакать в Дикие горы и обогнув их попасть в порт города Кружеце. Судя по карте, я приближался к небольшой деревеньке, несущей название Мирне, находившейся как раз в дневном переходе от Пловиса и его пригородами. Под утро сделал привал на небольшом лугу и, привязав к кустарнику лошадь, обиходил её, достал из под копыт пару мелких камешков, чтобы ноги не разбила вороная, повесил торбу с овсом перед мордой, а после только сам завалился спать, укрывшись пледом. Если что лошадь почувствует волков или других хищников. Но ночь прошла спокойно. Днём пересек небольшую речушку с зеркально чистой водой, где в её ледяном потоке искупался сам и напоил коняку.

Вечером на самом закате показалась деревенька Мирне, раскинувшаяся россыпью домиков по холму в форме круга, со всех сторон окруженная полями с которых уже спешили последние пейзане. Дома жались друг к другу и образовывали как бы площадь по центру с постоялым двором, а своими стенами создавали преграду неприятелю, коль такой предвидится. Хотя в этих краях давно не пошаливали разбойнички, но ведь как знать? Наученный один раз горьким опытом, всегда будет остерегаться той беды. Если конечно он не слабоумный кретин.

Ворота уже закрывались на ночь, как и полагается, вовремя я подоспел

— Прр..стой,— успокоил лошадь,— Добрый вечер, панове. На ночь позволите остаться?

— А защо не оставите?— оглядел меня с ног до головы чернявый крупный мужик с двустволкой за плечом,— Отиваш до центру, там вже стигна до хотэлу.

— Благодарю— поблагодарил я мужика, как только понял смысл слов и направил лошадку к двору.

Хотэл — двухэтажное здание, срубленное из стволов сосны, потемневшей от времени с крыльцом и нависавшим над ним вторым этажом. Привязал к коновязи коня и прошел в двери. Внутри оказалась харчевня со стойкой подавальщика, сбоку шла наверх лестница, а у стен находились по несколько грубых дубовых столов с горевшими на них свечами и такими же грубыми лавками. Подошел к среднего роста и возраста подавальщику в замызганном халате, протиравшему, тем не менее, чистым полотенцем кружки, который из густых кустистых бровей с интересом взглянул на меня.

— На ночь номер можно?

— Можна, господин, четыре целковых.

— А чего дорого так?— сказал я тем не менее выложа стопку монеток на стол.— и мне бы лошадь обиходить и напоить-накормить.

— Так с едой же включая, содитесь сейчас как раз будет ужин скоро. Я Брину скажу, хай займется конякою вашэю. -кабатчик перешел автоматически на общий.— пити чего изволите?

— Узвара холодного и воды колодезной.

— Присаживайтесь,— указал на стол с только начавшей оплывать свечей, передавая мне кружку с ароматным узваром, который оказался лучше ожидаемого, но все равно не фонтан.

Принесли еду, жареную целиком молодую картошку с мясом и грибами, пару ломтями хлеба и овощами на тарелке. Видать заказывать еду здесь было моветоном и всем подавалось то, что есть. Проголодавшись с дороги, я начал уминать нехитрую крестьянскую снедь. Спустились и другие постояльцы. Трое смуглых парней, неуловимо похожих друг на друга, хотя явно братьями не являвшимися. Волосы стянуты на затылках в хвосты, горбоносые, брови полумесяцем над карими глазами, при кобурах, одеты в черные рубахи и черные военные брюки, заправленные в кавалерийские ботинки. Типичные арнауты. А вот это уже интересно. Заказали по кружке пива и уселись прямо напротив меня.

— Я ем вообще-то, и в компанию не набиваюсь,— нарочито серьёзно сказал я, отложив ложку.

— Ты не беспокойся так, мы просто хотим пообщаться. Да, парни?— хищно улыбнулся старший, его лицо начало расплываться, а тело стало куда-то проваливаться в объятия темноты.

— Что, что происходит? Урродыы...— и удар по голове окончательно развеял все сомнения, что я в очередной раз влип, все, занавес...

* * *

Когда любое движение рождает боль, а попытка мыслить отзывается ворохом ледяных игл впивающихся мозг и разноцветными кругами в глазах сжатых до онемения... хрипящий кашель тоже мало располагает к нормальному мышлению. Но боль — это хорошо, если есть боль — значит еще жив... 'Пока жив' — гаденько кто-то напомнил. Если у тебя ничего не болит — проверь, крепко забита ли крышка гроба, в котором ты лежишь...да уж, юморок-то черненький у меня какой-то, но это лучше чем ступор от безысходности. Хоть повеселюсь перед смертью... Так нужно открыть глаза, ну же, что за черт!!! Лишь долбанная чернота, где это я? Привстать, попробовать оглядеться..черт.. что за х

* * *

! Нахрен, не хочу, нет.. дошутился с гробом блин... Попытка пошевелиться лишь вызвала очередную порцию матерщины и боли из явно поломанных ребер. Это и заставило успокоится и подумать. Попробовав ощупать руками пространство перед собой, нашел ещё одну приятную новость рука-то у меня отбита и двигаться отказывается, лежит обвисшей плетью. Теперь уже с меньшим энтузиазмом, аккуратно провел рукой перед собой и по сторонам. На расстоянии сантиметров двадцати от лица, рука уперлась в грубо обработанную доску из шершавой с заусеницами сосны, что машинально отметил про себя, почуяв запах свежего дерева. Поводил рукой вокруг себя, насколько хватало свободного пространства, тот же результат. Есть, как есть я в ящике, грубо сколоченном из топорно оструганных досок и при движении из изобилующих зазорами стенок слегка посыпывается тонким ручейком земля. И из зазоров же тянет стылостью и прям таки могильным холодом. Так, спокойно..главное успокоится...сейчас главное выбраться от сюда, а потом всех долбанных арнаутов на плети эти самые пораспускаю... Выпил узварчику путник уставший у гостеприимных кабатчиков. Зачем в ящик кинули? Думай, думай. Могли просто второй рот на шее сделать и в овражек скинуть тело... Но не сделали, а закопали, предварительно поместив в ящик...Зачем? Зачем мать их? Что происходит в христа-гробину-бога-душу-мать?! Успокоится, спокойно, главное — дыхание, как когда-то учил меня мой наставник. Успокоить дыхание, чем чаще я дышу и чем учащённее у меня пульс, тем меньше кислорода остается. Так, вдох-выдох, вдох-выдох, сердце кажется бьющееся прямо в голове, начало успокаиваться, а потом и вовсе пришло в норму. Левая рука, целая — значит, по нерву попали ударом и скоро вновь вернется чувствительность. Следующий вывод, если меня не убили сразу, а усыпили и кинули в гроб, значит, со мной хотят поговорить. До этого решили запугать или просто хотят мучительно убить. Мне больше симпатичен первый вариант, а значит возьмём его за рабочую версию. Вот о чем и какова может быть беседа — другой вопрос. Да, определенно должен быть первый вариант. Наверняка пронюхали про деньги за выручку корабля, вот что элементарно в голову приходит. Значит не будем строить бредовые предположения и плодить сущности. Так помнится отец напутствовал мен в детстве.

Через пару часов, а то и через сутки, когда меня начала окончательно охватывать апатия и никакие увещевания разума взять вверх не помогали, послышались сильно приглушенные голоса и звук от врезающихся в землю лопат, хотелось закричать, но пересохшее горло издало лишь жалкий хрип. Меж тем звуки стали доноситься все ближе и ближе. Земля начала просыпаться сильнее в щели, попадала в глаза, заставляла зажмуривать их, а во рту итак пересохшем, на зубах заскрипела пыль. Голоса стали уже разборчивыми, сквозь шум от копающих лопат, продирались отдельные куски фраз и смеха.

И тут в голову как-то разом пришло осознание того что есть еще один вариант, есть крохотный шанс, а причиной тому является крошечный двухзарядный пистолетик, который был ниспослан мне от милости все того же туранского капитана разбойничьего судна. Дай ты ж боги тебе здоровья и долгих лет на каторге, если ты не почил на эшафоте. Не должны были найти тайник. Он с внутренней стороны брюк с внутренней стороны бедер, в районе паховой области. Как же я забыл-то о нем! Дурак распоследний! Конечно, быстро невжисть не достанешь, но вот так, когда нужно оружие куда пронести и если обыскивать будут. Так, ну же, давай, давай, чертова железяка. Одной рукой как же неудобно. Ох, ты ж мать. Посчитали унизительным полностью для обыска раздеть? Кто их разберет этих арнаутов, но теперь у меня в руке лежит двуствольный, под револьверный патрон, мой лучший друг на свете. Его маленькая стальная тушка прямо таки укрепляет в своих силах меня и, кажется, что даже его очертания я могу разобрать в кромешной темноте. Нет, не кажется, контуры начали действительно угадываться, вот я вижу очертания своей руки держащей пистолет, свои ноги и туловище, а земля просыпается сильнее в становящееся все более светлыми щели между досок. Так, нужно побыстрее любоваться собой и думать, думать, что делать.

Стук о крышку чего-то увесистого, брань на непонятном мне наречии. В щель крышки вклинивается монтировка, а затем и жалобный скрип вытаскиваемых досок вместе с гвоздями. Крышка импровизированного гроба приподнимается, становится видимым лицо одного из моих пленителей, самого молодого судя по всему. Он лыбится, как и двое других, беззаботно переговаривавшихся меж собою, стоявших на краю ямы. Один правда на корточках сидит. Все это я наблюдал из-за чуть приоткрытых век, помалу покачивая головой изображая ещё полностью не отошедшего от дурманящего зелья простака.

— Ох, шиконе, нук у ларгу акома*, — произнесла молодая харя, неперестававшая улыбаться, вызвав ещё больший взрыв смеха у стоявших сверху.

— Терхичени атё нё крие,— через смех произнес старший,— Тани аз згоет*

* * *

*Ох, шиконе, нук у ларгу акома — О, глядите, ещё не отошел

* Терхичени атё нё крие. Тани аз згоет — Тащи его сюда. Сейчас он проснется

* * *

Молодой бормоча проклятия, судя по интонации, стал приподнимать меня подмышки. Это получалось у него не очень, все же немалый вес у меня для паренька. Тем не менее, приподняв меня, он что-то выкрикнул, и вниз кинулся помогать ему один из разговаривающих. Вдвоем они меня вытащили из ямы и кинули на чуть влажную землю, от начинавшегося дождика. Пара капель приятной прохладой коснулись щеки. Арнауты не спешили, не видя смысла торопиться с беззащитным. У всех кобуры расстегнуты, но руки от оружия держат далеко, не ожидают подвоха от бредящего из-за дурманящего зелья человека. Старший не теряясь, сходу ударил ногой в живот, но не сильно, а так для острастки и я понял, что больше бредящим нет, смысла притворятся, что говорить и спазм боли тоже — не щекотка.

— эээмм,— еле слышно просипел я

— Что?— с резковатым, как бы лающим акцентом произнес старший и снова ударил.

— эээммм,— попробовал выматериться , но опять ничего не вышло

Старший снял с пояса флягу и полил немного на лицо и дал мне выпить воды. Присосавшись к горлышку, стал жадно пить и, поперхнувшись, закашлялся. Арнауты снова засмеялись, ну-ну дайте ещё пару минут.

— Кто вы такие? Что вам надо?

— Мы здесь говорим, а ты слушать, понял, да?,— это опять старший,— где дэньги все? Я знаю у тэбя их болше било.

— Все мои деньги были у меня с собой...— меня прервал удар тяжелого ботинка

-Гдэ дэньги?! Мы тэбя будэм бить пока ты не умрешь. Скажишь и ты свабодэн.

— Хорошо, сейчас я на карте покажу. Есть карта?— сказал я

Старший повернул голову к молодому и что-то скомандовал, тот кинулся выполнять. Я же только и ждал подходящего момента. Ствол пистолетика стреляет ещё смеющемуся разбойнику в грудь, он заваливается назад на лошадь, та перепугано взбрыкивает на месте. Старший в это время поворачивает голову, начинает что-то кричать, дергает револьвер из кобуры, но она у него набедренная и из положения на корточках, в каком он находился, фиг вытащишь. Выстрел практически в упор, кровь фонтанчиком вырывается от попадания, несколько капель брызгает мне на лицо. Тело предводителя неуклюже заваливается назад со сквозной дыркой в груди. Молодой от неожиданности поворачивает головой, но тело ещё продолжает бежать, выполняя последнюю команду главаря, поскальзывается на влажной траве и с каким-то жалобным вскриком падает. Все это происходить за доли секунды в будто тягучем тумане, где нет ни звуков, а движения растянутые и плавные, словно под водой. Картинка медленно начинает ускорятся, звуки возвращаются, как раз со вскриком мальчишки, а на мгновения зачарованный происходящим осознаю ,что в руке у меня разряженный пистолет, а у мальчишки в кобуре сейчас шестизарядный револьвер, который он хоть из-за испуга не догадался вытащить, но непременно достанет если я сейчас же не перестану тупить. Одним движением к убитому главарю, сломанные ребра впиваются в грудину заставляя сцепить зубы, но вот она заветная ребристая рукоять черного вороненого револьвера. Перенаправляю его на молодого, а тот уже, оказывается, поднялся и достал свой револьвер. Происходит выстрел, у меня в сердце все замирает... Я не жив и не мертв...я — ничто. Но оцепение ужаса проходит, когда приходить осознание того, что мальчишка промахнулся, а я уже выстрелил, с удовольствием отметив попадание в его руку, державшей до того момента револьвер. Так же, лежа на прохладной земле, вновь стреляю . Попадание чуть выше колена. Он рушится на землю, словно марионетке перерезали ниточки и она, враз обмякнув, безвольно рухнула наземь. Раздается режущий ножом душу крик. Я уже с помощью рук встал на колени, затем на ноги, произвел по контрольному выстрелу в голову, хотя я отчетливо различил, как жизнь покидала обоих 'старших' бандитов. Содержимое их черепов окрасило бурыми нимбами землю вокруг их голов, тут же размываемых усиливающимся дождем. А я удержал подпрыгнувший к горлу желудок и заставил вернуться его вниз. Нетвердой походкой подошел к корчившемуся от боли пареньку, присел рядом, но не на корточки, чтобы не совершить оплошность их мертвого главаря, а прямо на пятую точку. Направил револьвер на парня, а ногой слегка ударил его по ране чуть выше правого колена, это заставило его, сцепив зубы, застонать.

— Ну, и кто вы такие?— задал я вопрос

— Мммм...

— Не хочешь стало быть говорить,— придавил рану ботинком.

— Я — Агон, а они — Буджар и Энвер,— застонал он

— Да не имена, клоун долбанный. Кто такие? Кто нанял? Зачем?— придавил я ногой снова

— Ааа, ни нада, ни дави! Все скажу, мы из Загорья, шептары мы. Наняли обокрасть тибя, вещи твои забрать, скзали тысичу серибром за тибя дадут.

— Кто? Имя?

— Зоран Ивич з Пловис. У него есче шрам через лицо, черзе левый глаз проходить,— застонал парень.

— Кто такой?! На кого работает?! Где его найти?!— Теперь я присел, прямо пятой точкой на землю и слегка усилил давление на рану

— Ааа... Найджешь его у кабаке 'Весела разбойниче', постоянно там он. Он.. на Медведя работает, на Бьерн

— Ага, вот оно значится как...— задумался я несильно огорошенный услышанным.

Меж тем парень не потерялся и попробовал полоснуть меня ножом, но на этот выпад я просто отклонился назад и выстрелил ему в переносицу. Голова дернулась, выплескивая ошметки черепа и мозгов, тело завалилось назад, несколько раз дернулись ноги и все. Жизненный путь закончен для мелкого убивца другим убивцем.