Силадон-общий

* * *

На сей раз вице-канцлер фон Блассе на месте оказался. Более того, сидевший в приемной секретарь (или даже адъютант) сразу пригласил меня проходить в кабинет. Только вот внутри кабинета оказалось уже полно народу, сидевшего вокруг Т-образного стола. Сам хозяин сидел, естественно, во главе. И неторопливо писал на большом листе. В смысле водил над ним самопиской.

— Интересно, а рожи рисовать самопиской тоже можно? — почему-то одухотворенное лицо вице-канцлера наводило именно на такие мысли. — Или он произвольный набор букв производит? Если бы голых баб рисовал, лицо было бы более заинтересованным...

Изредка фон Блассе обращал свой взор то на одного, то на другого сидящего за столом и произносил пару фраз. Тот, на кого падало внимание, немедленно оживлялся и пытался что-то ответить, но интерес к нему вице-канцлера сразу угасал.

— Классическая манера чиновника делать вид, что он очень занят, и демонстрировать свою активность на работе, — подумал я. — Жаль, технологии тут подгуляли. Самописка вместо компьютера. Наши чиновники еще и по телефону при этом разговаривают, и на планшетке что-то отмечают.

Я решительно пошел к столу. Самые ближние места к столу начальника на приставном столе остались свободными. Видимо, никто не решился сесть из робости. На одно из них я и плюхнулся, громко при этом поздоровавшись. Вице-канцлер поднял глаза.

— А, фон Баар! — пробормотал он тихим голосом. — Посидите пока, видите, я работаю.

— То, как доблестно работаете Вы, заметно сразу, — я вовсе не думал затыкаться. — А вот следуют ли Вашему примеру Ваши подчиненные?

— Конечно, следуют, — недоуменно откликнулся вице-канцлер. — Вон, большинство из столоначальников здесь сидят.

Сидевшие за столом всем своим видом выражали возмущение.

— Но они же не могут одновременно сидеть в Вашем кабинете и контролировать работу своих подчиненных, — не унимался я. — А если они разбегутся по своим столам, в Вашем кабинете никого не останется.

— Не разбегутся, — уверенно сказал фон Блассе, а чиновники за столом дружно закивали. — Хотя, согласен, некоторая проблема имеется.

Лица у всех немедленно стали задумчивыми.

— Дорогой фон Блассе! — я перешел на доверительный тон. — Вы знаете, я в Хаммель очень издалека приехал. Но хоть там и жуткое захолустье, работа всех присутственных мест протекает не абы как, а по регламенту.

— Регламент? — заинтересовался вице-канцлер. — Документ, содержащий свод правил?

— Именно так! — восторженным голосом воскликнул я. — В нем все прописано: общие положения, организация работы, виды документов, кто их вносит, с кем согласовывает, порядок их исполнения и контроля за исполнением, а также взаимодействие между столами и правила приема граждан.

По мере перечисления лицо вице-канцлера приобретало все более мечтательное выражение.

— Это должен быть достаточно объемный документ, — сделал вывод он.

— Бесспорно, но это — важнейший документ, благодаря которому вся жизнь в государстве превращается в сказку. Его разработчику при жизни памятник ставить надо!

— Но личный контроль...

— Сделается только эффективнее! Вы создадите еще один стол — регистрации и контроля прохождения документов, назначите туда наиболее ответственного столоначальника (сидящие за столом оживились). Этот стол и будет фиксировать все документы, их разработчиков, исполнителей, листы и сроки согласования... Вся отчетность будет у Вас ежедневно, останется только подгонять отстающих. К тому же можно проводить ежедневные планерки для руководящего состава, создавать рабочие группы для решения важных вопросов, да и личный прием особо важных посетителей никто не отменяет.

По лицу вице-канцлера разливалось блаженство.

— И каковы сроки прохождения документа?

— Обычно принято, если не требуется согласования между столами, две недели, а если требуется — до месяца.

— Замечательно! — обрадовался фон Блассе. — Вот на Ваших документах мы этот порядок и отработаем. А пока я попросил бы Вас войти в рабочую группу по разработке регламента. Надеюсь, за месяц Вы управитесь?

Блин! О язык мой — враг мой!

* * *

Из каморки эльфа опять воркование на два голоса раздавалось. У него что, любовь с первого взгляда образовалась? Может, уже и жениться собрался?

Рывком открыл к нему дверь. Нет, не жениться. И служанка уже другая. Кстати, помоложе и даже посимпатичнее. Но композиция вполне идиллическая: служанка сидит, а "мальчик" мой к ней привалился и голову в аккурат посреди бюста разместил. И балдеет. Взял я его одной рукой за ворот, поднял, да так к себе в номер и понес. Служанка только пискнула тихонько, но даже руками не взмахивала. Застыла, как статуя.

— Ты раз уж служить вызвался, — говорю я эльфу, — хотя бы для приличия за перемещениями хозяина следил! Можно подумать, сто лет женщин не видел!

— Может, и больше, — мне этот нахал отвечает. — При храме не особо-то гулять можно было. А как в бега пошел, так и вовсе не до того стало.

Что-то не очень я ему поверил. Больно опытный ловелас, вон как служанок ловко охмуряет. И морда у него хитрая...

— Так ты что, больше ничем, кроме баб, заниматься не будешь? И зачем ты мне нужен после этого?!

— Разве вам что-нибудь нужно было? Сами посудите. Живем в гостинице, здесь и едим, готовить не надо. В комнате служанки убирают, они же одежду почистить готовы, только погода стоит хорошая, даже сапоги в щетке почти не нуждаются. Вот и выходит, что всех-то дел, что служанок развлекать, чтобы лучше работали.

Я даже возразить не смог. Логика убийственная. Вздохнул-выдохнул.

— Вопрос к тебе появился. Что ты про жреческие кольца знаешь? Такие тоненькие, зеленые.

Тут мой "мальчик" снова к себе в каморку сунулся (служанка там так и сидит), под койку залез (прямо у нее между ног полез, зараза, аж завидно стало), вынул оттуда какой-то узелок и ко мне в комнату с ним рванул. Покопался в узелке, вынул буроватый шарик, похоже, из засохшего хлебного мякиша. Шарик расколол и изнутри колечко вынул.

— Такое колечко? — спрашивает. — Давно надо было его выкинуть, попадется кому на глаза — сожгут, но рука не поднимается. Столько лет его носил, пока при храме служил...

— Похоже, — говорю. — Дай померить!

Взял я у него колечко. Тоненькое, зеленое, по фасону как обручальное. Вроде, такое же. Одел на палец. Нет, не такое. Ничего не изменилось, сознания не терял, в той же комнате остался, через стенки не прохожу (эльф на мою попытку глаза выпучил). Разве что, возможно, знакомый приятный ветерок чуть-чуть обвевает, но так слабенько, что и уверенности нет.

— Нет, — говорю, — мне колдун другое давал. От него вокруг море энергии плескалось, да и мир поменялся. А от этого кольца только слабый намек на те ощущения, и то не уверен. Правда, то, вроде, кольцом верховного жреца было.

— Тогда, конечно, — мне показалось, или Ульмо даже немного обиделся. — Я-то младшим жрецом был, у меня колечко слабенькое. А у верховным жрецам кольца дивную мощь давали.

— Это как?

— Боги наши в астрале живут. Или жили, по крайней мере, — голос Ульмо резко погрустнел. — Силу свою они тоже в астрале черпали. Кольца жрецов тоже как-то с астралом связаны. Жрецы же ведь тоже маги разума. Вот кольца из астрала им энергии и добавляли. А верховные жрецы, говорят, иногда могли даже с богами беседовать.

— Сами в астрал ходили, что ли?

— Не знаю. Возможно. Я на мелкой должности был, меня в дела великих не посвящали.

Я задумался. Мог я в астрале побывать, когда кольцо одел? Наверное мог. Тем более, что такое астрал я знаю только из фэнтези и нескольких прочитанных книг греческих и индийских мифов. Кто мне может запретить называть мир, в котором я давеча оказался, астралом? Никто! Вот и буду так называть для ясности. Хотя, какая уж тут ясность...

Что я, собственно, об астрале читал? Энергетическое отражение реального мира? Возможно. Приму за рабочую гипотезу. Тогда понятно, почему мир в этом самом астрале от реального внешне почти не отличался. А в какой форме я в нем находился? Душа от тела отделилась? Нет, что-то мне такая аналогия не нравится. Я еще пожить хочу! Лучше буду греческую терминологию использовать. Тогда получается так. При одевании кольца, мой эйдолон (тонкое тело, линга шарира — кому как больше нравится, дело не в названии, а в сути) переходит в астрал, но не растворяется в нем, а сохраняет не только индивидуальность, но и восприятие и даже способность к действию.

Здорово! Звучит одновременно и фантастично, и научно. Во, какой я умный! Самое смешное, что, похоже, так и есть на самом деле. Какие из этого вывод? Очень желательно колечко у колдуна приватизировать! Хотя, точнее — экспроприировать, как говорили раньше. А потом это стали называть "скоммуниздить"... Но я не о том.

— Ульмо, если кольцо дает своему владельцу энергию, то почему колдунам от него плохо делается?

— Так это же энергия астрала, ею только жрецы (ну и маги разума) пользуются. А колдунов их бог энергией хаоса снабжает. Для меня к хаосу прикоснуться — верная смерть! Так и для колдунов прикосновение к астралу — весьма болезненный способ стать трупом.

— Ну, трупом — ты загнул, но колбасило Овейнуса знатно!

-Неужто колдун кольцо верховного жреца одевал? Его-то и от моего должно было бы всего перекорежить, а от кольца верховного жреца там и головешки остаться не должно было!

— Слухи о силе воздействия колец оказались немного преувеличены, — назидательным тоном сообщил я. — Правда, в конвульсиях колдун бился, и пена изо рта у него шла. Ты, кстати, не знаешь, существует ли такой алхимический препарат, чтобы похожий эффект вызывал. Только ненадолго и без большого вреда для здоровья?

План у меня созрел. Не очень надежный, но, авось, пронесет. Больно уж колечко мне Овейнусовское понравилось. Решил я попробовать его на Ульмовское поменять. В смысле, подменить при повторном эксперименте. Внешне кольца — очень похожи, а то, что действие у нашего слабенькое, так не факт, что проверять будут. Или как-нибудь выкручусь. Надеюсь...

В общем, отобрал я у Ульмо кольцо и отправил его по лавкам алхимиков пошукать. Типа, хозяин хочет тещу на именины разыграть. Авось, окочурится.

А сам — вдохнул-выдохнул, достал самописку и сел вспоминать, что я про чиновничье делопроизводство слышал. Все равно, фон Блассе не отстанет. К возвращению Ульмо (часа через два) оглавление у регламента в первом приближении сочинил.

Совсем того, что нужно, эльф у алхимиков не нашел. Взял смесь какой-то местной виагры, переориентированной с нижней головы на верхнюю, с шампунем. В смысле, рожа у меня от этого снадобья должна покраснеть, и мыльные пузыри изо рта пускать можно будет. Конвульсии уже самому изображать придется. В принципе — сойдет. Только вот избавиться от пузырей сразу не получится. Так что алхимик Ульмо еще и противоядие какое-то подготовил. Типа — нейтрализатор. Запаяны оба снадобья были в герметичные восковые подушечки размером с конфету. Отрава — в красную, нейтрализатор — в желтую. Вся задача — незаметно обе подушечки за щеки сунуть и по мере надобности их прокусывать. Вроде, несложно. Каким бы богам помолиться, чтобы все гладко прошло? Ниаме что ли? Ее ведь кольцо я спереть намылился. Хотя, раз кольцо ее верховного жреца у колдунов оказалось, поди и храмы ее все разрушены. Да и сама, небось, не в лучшем виде содержится, если вообще жива. Спросил у Ульмо из любопытства, была ли у Ниамы какая специализация? Он на меня, как на идиота, посмотрел (что-то я прокололся, хорошо не при посторонних), но сообщил, что это — местная богиня любви и красоты. Тем более, колечко забрать надо. Не должны любовь и красота врагам на поругание оставаться. (Это я, типа, себя накачиваю. Чтобы не переживать, что своровать кольцо собрался.)

В общем, план операции был составлен, реквизит припасен, осталось только его реализовать. Желательно без сучка и задоринки.

Щаз!

Сразу скажу, что колечко я все-таки подменил, но утверждать, чтобы все прошло гладко...

Выспался я перед операцией нормально. На своем траходроме в гордом одиночестве. Служанки не беспокоили. Видимо, верный Ульмо решил защитить сон хозяина, и принял удар на себя. Скотина блудливая! Подозреваю, что у эльфов уши все-таки не как у зайцев, а как у козлов. Или кобелей самой развязной породы. Проверить не смог в связи с отсутствием их у Ульмо, но, судя по его поведению, подозрения имею серьезные. Может, еще других эльфов встречу когда-нибудь, полюбопытствую.

Приперся в ратушу. Вице-канцлера с прочими чернильными крысами на месте еще не наблюдалось, зато колдуны были уже в сборе. Все шесть, которых я раньше в ложе и в гастштате видел. Смотрят на меня, как будто трибунал собрали. Хотя, может, это и есть трибунал. Состав-то наверняка тот же будет. Ну и магистр Овейнус в роли толи секретаря, толи председателя. Короче, ведет мероприятие.

Коробочка с колечком уже на столе лежит. А вот кресло для меня приготовили какое-то неприятное. Похоже, с ремнями руки-ноги фиксировать. Что-то мне это совсем не понравилось. Врешь — не возьмешь, думаю, нельзя просто так сдаваться. Поприветствовал я собрание и сразу же с предложением влез:

— Для чистоты эксперимента, — говорю, — необходимо продемонстрировать уважаемым магистрам влияние вражьего амулета на истинного колдуна. Есть добровольцы? Нет? Ну, тогда, магистр Овейнус, опять Вам себя в жертву науке приносить придется!

Магистр с лица взбледнул, но "на слабо" повелся. Все-таки манипулировать фанатиками не так уж сложно (это я себя мысленно похвалил).

Усаживаю я Овейнуса в пыточное кресло, но пристегивать все-таки не стал. Испугался, что палку перегну. Или темп потеряю. Надо их брать, пока в себя не пришли. Вытащил к нему одного из магистров, хапнул со стола коробочку с кольцом и ему протянул:

— Одевайте магистру на безымянный палец левой руки!

Тот колечко взял, другим магистрам продемонстрировал, а пустую коробочку я себе зажал. Вот он к руке Овейнуса наклонился, палец ему окольцевал и, на всякий случай, подальше отскочил. Вовремя! Перекрутило Овейнуса даже хуже, чем вчера. Руки у него кверху подпрыгнули, затряслись целиком и каждый палец по отдельности. Не отскочи магистр, точно бы по роже схлопотал. Остальные симптому уже были мне привычны: тело выгнулось, ножки сучат, голова трясется, изо рта — пена. Все, как вчера.

Пока магистры на этот ужас пялились, я быстренько сунул себе обе восковые подушечки за щеки (заранее не стал, боялся, что воск растает), а Ульмовское колечко в коробочку положил. Подскочил к Овейнусу, содрал с него колечко, махнул перед коробочкой, а сам в кулаке его зажал.

— Думаю, достаточно почтенного магистра мучить, — говорю. — Клиническая картина и так всем понятна.

Протянул коробочку тому же магистру, а сам Овейнуса обнял, встать помог, в другое кресло пересадил. По пути и колечко успел за пазухой спрятать. Своей, естественно.

Гордо уселся в пыточное кресло.

— Клиент к эксперименту готов! — докладываю.

А вот меня к подлокотникам уже пристегнули. Ноги, правда, фиксировать не стали. Так я и не понял, от недоверия ко мне магистр это сделал, или чтобы по лицу не схлопотать, если конвульсии, как у Овейнуса, пойдут. Ругнулся я про себя, но возражать не стал. Руку расслабил, дал себя за палец схватить и колечко на него одеть. Ничего, естественно, не почувствовал. Ну все, думаю, пора свой припадок играть начинать.