— Нет. — Кредитки для неё имели лишь одно значение — возможность наслаждаться жизнью; но тем, что приносило ей наслаждение и давало цель в жизни — была её наука.

— Извини. Просто я считала, что наемники хотят максимизировать доходы.

— Ну, даже у наемников бывают и другие мотивы... Кроме того, Кэл уже стоит намного дороже каких-то нескольких миллиардов кредитов. Подумайте ещё раз, доктор. Речь идет о навязчивой идее, и меня тоже можете считать одержимым.

— Зови меня Куэйл. — сказала она. Она не верила, что Скирата был миллиардером, но Кириморут должен был стоить кучу кредиток, и он явно мог позволить себе купить любое количество оружия и транспорта. Ничего показного, ничего бросающегося в глаза — но достаточно, чтобы экипировать небольшую армию.

— Хватит звать друг друга "Доктор", это становится утомительно.

— Хорошо, Куэйл. И теперь я знаю, что гены были идентифицированы. Я действительно с нетерпением ожидаю совместной работы с вами.

Утан любила вызовы. Она была уверена, что сможет выключить ускоренное старение. Она не была уверена в том, что останется в живых после того как она это сделает, но она больше не могла тянуть время, и она знала что у неё это не выйдет. Гиламар раскусил её. Образцы тканей каминоанки лишили её последних отговорок. Если она сможет понять технологии, которые каминоанцы использовали чтобы продлить жизнь, то у неё должно быть уже есть большая часть потерянных кусочков головоломки.

— Значит, с этого и начнем. — сказала она. — Если бы только у меня было немного контрольных образцов тканей обычных каминоанцев...

Гиламар засмеялся.

— Думаю, это мы сможем уладить. Только не спрашивайте меня, как.

Утан вспомнила, что Скирата говорил о Ко Сай, и подумала об элегантных серых перчатках Джайнга.

А Джайнг казался таким очаровательным молодым человеком. Чем больше она узнавала мандалорианцев, тем меньше понимала их.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

"Хорошие новости. Найнер в порядке, и Дарман тоже. Ну, по крайней мере, они в добром здравии. И не говорите, что мы не полезны для вас, Мереель. Понадобилось много чего обойти, чтобы получить работу ремонтника в Имперской Армии, и если вы дадите ещё немного времени, и заплатите за него, то мы сможем добыть вам защищенный канал."

— Гайб, из "Гайб & ТК-0 Inc.", "Высокотехнологические охотники за головами, неясными данными, и труднодоступными специализированными аппаратными закупками."

Посадочная площадка, штаб-квартира Имперского отряда специального назначения, Центр Империи.

— Шпик, — сказал Брай. — Определенно, шпик.

Брай кивнул примерно в направлении идущего к челноку имперского агента. Этого человека звали Са Куис, если это было его настоящим именем, в чем Дарман сильно сомневался. И этот мужчина не выглядел как герой головидов.

Такие, как он, никогда не выглядели как герои, И это делало их ещё опаснее.

Дарман пристально его изучал, и он мог это делать с легкостью — через визор, который снаружи не был прозрачным.

— Нет причины проводить брифинг на посадочной площадке, — сказал Эннен. — У нас полно времени, да и проблем с армией сейчас нет. Значит, это брифинг в последнюю минуту, и значит что они нам не доверяют, считают что через нас идет утечка информации.

— С чего бы это, если мы были специально отобраны на эту работу? — Найнер стоял одной ногой на рампе, всем своим видом показывая насколько сильно он хочет уйти отсюда. — Остальные старые отряды коммандос работают на обычных задачах.

— Возможно, — пробормотал Брай, — мы выбраны на такое дело, потому что Палпи посчитал что мы слишком мягко обходились с джедаями, и он решился от нас избавиться. Или что мы знаем где прячутся некоторые из них. Потому что мы хорошо ладили с некоторыми падаванами.

Дарман не хотел говорить на тему отношений с джедаями.

— Почему бы тебе не заткнуться и не подождать брифинга молча? — отрезал он. — есть утечка и мы это знаем. Джедаи сбежали. Были люди симпатизирующие им. И кроме того в отряде есть парни которые не очень любят джедаев.

Два новичка, в которых Дарман видел посторонних, присланных в его взвод, на минуту замолчали.

— Я всего лишь говорил, вот и всё. — Эннен выглядел раздраженным. — В чем твоя проблема, приятель?

— Я не привык служить с шабуирами.

— О, да, Ты один из мэндо-мальчиков, верно? Тех, которые вечно хвастаются и ходят, опираясь на кулаки.

Не все коммандо были обучены маналорианцами. Джанго, для разнообразия, набрал в сержанты и нескольких аруэтиизе. Дарман сгорбился, ставая в стойку для драки, но Найнер стал между ними.

— Удейзи, Дар... Успокойся.

— Да, его-то учил кореллианец. Теперь понятно, почему он просидел всю войну, крася себе ногти.

— Так. У нас никогда не было раздоров в команде раньше, и у нас не будет их сейчас. Ясно? Остыньте, оба; и ты, Брай, тоже — я слышу как ты недовольно сопишь.

Мало что могло улизнуть от аудиосистем шлема. Найнер всегда старался быть сержантом Кэлом для его команды, и сейчас опять легко вошел в эту роль, застраивая их — ради их же собственного блага. Дарман чувствовал себя потерянным. Он разрывался между желанием того твердого чувства семьи и безопасности, которое он обрел, будучи мандалорианинцем, и желанием забыть то, что пришло вместе с этим: смерть жены, и невозможность быть рядом с собственным сыном.

Но это всё произошло не с ним. Это произошло с другим Дарманом. Он цеплялся за эту отстраненность, чтобы пережить день. Но ночью, когда закрывал глаза, он не мог избавиться от мыслей о том, что же случилось с телом Этейн. Он ничего об этом не знал. Не в мандалорианском обычае было трястись над останками, но у него ничего от неё не осталось, ни даже кусочка брони.

Я хочу лишь знать — где она закончила свой путь. Тогда бы я мог справиться.

— А Шпиончик с нами не поедет, заметили? — сказал Брай. — Это всё, что нам нужно.

Направление головы никогда не давало понять в какую же сторону действительно смотрит парень в шлеме, а уж тем более — что он может засечь своими сенсорами. Так что у Куиса не было причин считать что его сейчас изучают, обсуждают и что они не доверяют ему. Команда могла разговаривать по закрытому каналу, не будучи никем услышанными. Они всегда закладывали руки за пояс, или скрещивали их на груди, чтобы избежать случайных жестов, так что случайному наблюдателю и в голову не пришло бы что они ведут беседу.

Найнер не присоединялся к разговору. Он был немного параноидален насчет прослушивания комлинков. И ничто не могло переубедить его в обратном.

— Так что такого может сделать шпик, чего не можем сделать мы? — спросил Эннен. — Он, похоже, слегка рыхловат.

— Возможно, он хороший стрелок. — сказал Брай.

— Или его дядя замолвил за него словечко.

— Или не замолвил, и это его наказание.

Дарману было интересней наблюдать за Куисом. Что-то в этом человеке заставляло Дармана выйти за рамки обычной подозрительности. Любой, работающий в этой сфере, догадался бы что очутившись посреди солдат — он стал предметом обсуждения и догадок, но Куис выглядел так, словно он прислушивался к переговорам; реакции были бессознательными и почти невидимыми, но, тем не менее, они были. Он выглядел... стесненно, когда он шел по этой пустынной феррокритовой полосе. Он был человеком, во власти было заставить исчезнуть других, в этом не было сомнений, и всё же он шел с некоторым смущением.

Дарман был уверен, что тот не собирался пробежаться трусцой.

Трудно было скрыть мелкие детали от клона. Дарман всю жизнь оттачивал умение замечать мельчайшие изменения в выражении лица, языке тела, голосе, и запахе, потому что он, как и все его братья, большую часть своей жизни провел среди людей, которые выглядели почти идентичными. Но они не были идентичными. В каждом клоне были детали, которые отличали его от остальных, как у обычных людей. И этот навык искать мельчайшие различия во всём клоны применяли ко всему окружающему миру. Детали имели значение. От этого зависела жизнь.

Дарман решил что Куис либо может прослушивать ком-линии, либо... он чувствует тон разговора. Брай и Эннен были пренебрежительны и презрительны, но не враждебны. Возможно...

— Возможно, — пробормотал Дарман, — он владеет Силой. Так что не давайте ему повода для подозрений.

— Ты точно так думаешь? — спросил Брай.

Я знаю владеющих Силой. Я знаю про них то, о чем вы даже не догадываетесь. Я знаю их реакцию, то, как они работают с вещами, которые мы не можем ощутить, с вещами, которые порой выделяют их среди нас, обычных людей. Я знаю это, потому что я был так близок с джедаем, насколько это возможно для обычного парня.

— Да, — ответил Дарман. — Я так считаю.

Впрочем Дарман не думал о себе, как о обычном человеке. Он был выращен, чтобы понять, что он был усовершенствован. Самый лучший человеческий материал, получивший самое лучшее обучение, чтобы быть самым лучшим в своем деле. А теперь он снова вспомнил самый важный урок детства, которому выучил его Сержант Кэл. Он может сделать всё, что он решит сделать, и главное тут не преимущество, подаренное генами одного из лучших бойцов галактики, и даже не жестокое обучение, начатое с самого детства, а психологическое превосходство. Это состояние души коммандо Скирата называл "рамикадис". Это была непоколебимая вера солдата в то, что он или она может сделать что угодно, вытерпеть что угодно, пойти на любой риск и добиться успеха. Эта сила духа была мощнее мышечной силы. Эта сила заставляла тело делать невозможное.

Я не чувствую боли. Любая боль, которую я чувствую, носит временный характер. Ничто не может коснуться меня. Это всё происходит с кем-то другим. Я всего лишь наблюдаю за всем этим со стороны.

Эта мантра заставляла Дармана продолжать жить тогда, когда он хотел просто лечь и умереть. За последние несколько недель он углубился в неё больше, чем за всю предыдущую жизнь. С помощью рамикадиса Скирата учил своих молодых спецназовцев сопротивляться допросу. Это был способ закрыть себя от действительности, стать кем-то другим, кто не был в том страшном месте, где он оказался.

Некоторые представляли, как они убирают их страх и боль в коробку или концентрировались на своем физическом существовании так пристально, что оно распадалось на обрывки и скользило мимо сознания; некоторые просто представляли что их здесь нет. И подгоняемый за пределы возможного голодом, жаждой или усталостью, Дарман научился сосредотачиваться лишь на одном следующем моменте о котором он мог подумать — ещё одна секунда, ещё один шаг, следующий холм, следующая порция пищи — раз за разом, пока он не пройдет через испытание.

Дарман не испытывал физической боли, но он страдал больше, чем мог выдержать. И до тех пор, пока он не найдет способа прекратить боль — он останется отстраненным.

Я знаю что случилось. Я вижу это каждую ночь, когда закрываю глаза. Но это случилось не с моей Этейн и не со мной. Это случилось с другой парой. Это был головид. Это не мы.

Куис подошел к Найнеру, и вручил ему чип данных. Невозможно было распознать сержанта взвода среди четырех одинаково бронированных людей, и Дарман решил, что его догадка верна. Он догадывался, что Куис чувствителен к Силе. И, вероятно, было ещё немало таких как Куис, о которых он не догадывался. Это заставляло его чувствовать себя неуютно.

Ты мне не нравишься. Ты вообще мне не нравишься.

Конечно, он мог просто прочитать движения Найнера. Найнер двигался во главе отряда, и Шпик решил что Найнер командует...

Куис отвернулся от Найнера и уставился на Дармана. Затем подошел к нему и протянул руку для пожатия. Никто раньше не пожимал руки клонам, кроме нескольких достойных офицеров-джедаев. Для начала — это было не по-военному. И когда Дарман инстинктивно пожал его руку, то он почувствовал тревогу.

Он проверяет меня. Я видел, как джедаи делают это. Чувствовал, как это делала Этейн. Я знаю это чувство. Да, он владеет Силой.

Дарман не был уверен в том, почему ему не нравится это чувство — потому что он чувствовал, что за ним шпионят, или потому что это было ещё одно болезненное воспоминание об Этейн. Куис быстро отпустил руку и точно также поздоровался с остальным отрядом, явно додумавшись до этого в самую последнюю секунду.

— Подтверждено, что Джилам Кестер находится на Селене. — движение глаз Куиса, а точнее отсутствие их движения подсказало Дарману, что Куис усердно старается не смотреть на него, так что всё верно, он почувствовал реакцию Дармана. — Этот документ содержит все нужные вам данные, планы строений, а также данные от информатора. Притащите Кестера сюда живым.

Найнер скачал данные себе на деку.

— И что он из себя представляет? Падаван? Джедай-недоучка,

— Он не владеет Силой. Но он знает, где могут скрываться джедаи. И он выводил их через подпольную сеть для беженцев. Он Антарианский Рейнджер.

— Никогда про них не слышал.

— Они одна из групп Секторных Рейнджеров. Антарианские Рейнджеры это обычные сотрудники правоохранительных органов, которые работали с джедаями.

Дарман сразу же насторожился, особенно потому что он никогда не видел, чтобы они что-то делали на войне. Это уже само по себе было странно.

— Если они работали с джедаями, то почему же мы никогда не встречались с ними? Они даже никогда не встречались нам в списках на инструктаже.

Куис кивнул.

— Совет Джедаев не признавал их, но, конечно же, пользовался их услугами. Рейнджеры хотят быть Джедаями, но они не владеют Силой. Так что они отираются рядом, на случай если джедаям потребуется дополнительная поддержка, или делают грязную работу, за которую не хотят браться другие. Никакой славы, одна только опасность. Бедные ничтожные создания. Что за жалкое существование — рисковать своей жизнью ради тех, кто даже не признает их существование.

— Позор. — сказал Найнер. Только Дарман знал его достаточно хорошо, чтобы задуматься — говорит ли тот искренне или же это сарказм.

— "Мы защищаем то от чего другие отвернулись." — Куис достал из-под плаща деку. — Это девиз Секторных Рейнджеров, знаете ли. Я часто задаюсь вопросом, не было ли это намеренной иронией.

— Так что вы явно хотите получить его живым, — сказал Эннен. — Несмотря на общие приказы.

Куис кивнул; его, судя по всему, больше интересовала его дека.

— Да. Даже я не могу получить ответы от мертвеца, хоть я и знаю тех, кто уверен что может.

Дарман быстро вспомнил про Фая, и затем заставил себя придушить воспоминание. От Куиса не последовало никакой реакции. Если он был владеющим Силой, и не состоял в списке на расстрел, то кем же тогда он был? Джусик упоминал о темных джедаях и о Ситах, но Дарман не уделял много внимания такого рода разговорам. И теперь он жалел об этом. Он хотел бы знать, есть ли владеющие Силой которые не приняли ни одну из сторон.

Потом он вспомнил почему он интересовался этим, напомнил себе, что сын, о котором он думал, был не его, а другого Дармана, и то что он не увидит его не разбивало ему сердце, и его не волновало что он не сможет его вырастить. Он ничего не чувствовал. И даже не смел чувствовать.