Вторжение имело для Солирры чудовищные последствия. Многие люди и ангелы погибли, пытаясь предотвратить его. Прекрасные здания и постройки, шедевры архитектурной и зодческой мысли столицы и сопредельных городов лежали в руинах. Яблоневый сад, столь любимый Мэртиэлью, да и многими другими жителя Рая, столицы острова, был исковеркан силой и злобой пришлых демонов и осквернен их трупами и зловонной кровью.
Величественные и монументальные постройки, такие как Дворец Искусств и даже Дворец Милосердия, вечный и неизменный символ богатейшей культуры здешних смертных и бессмертных на протяжении многих веков также не избежали частичных разрушений.
Но для самой юной танцовщицы самой страшной потерей стала гибель ее родителей, изуродованные трупы которых она обнаружила на развалинах собственного дома незадолго после того как спасла от смерти чьего-то безымянного ребенка...
* * *
-Ты не останешься...
-Прости, сегодня очередное дежурство. В связи с последними событиями ты же знаешь...
-Это правда, что эти твари были не из нашего мира? Ведь не исключено что...
Двое возлюбленных стояли, держась за руки неподалеку от Дворца Войн. Здесь обучались и проживали многие воины из числа Стражей. Ныне же они сновали туда-сюда небольшими группками, патрулируя окрестности. Однако двум ангелам, мужчине и женщине это нисколько не мешало. Они были заняты друг другом...
-Нет, Мэртиэль... прости, но я не могу давать тебе ложных надежд. Ты знаешь, мне больше ста лет и за все это время я успел облететь Солирру вдоль и поперек. Нигде в нашем мире нет больше островов суши, да и порталы эти... Мудрые говорят, что нам еще повезло. В мире, откуда они проникли, есть и гораздо более могущественные сущности. Это была с их стороны лишь первая проба сил.
-И что же теперь будет...
-Нам вместе с сильнейшими магами удалось окружить Рай куполом магической защиты, но что до остального острова... Мы не всесильны, увы... Любимая, я понимаю, тебе тяжело сейчас, но мэтр Карамон просил меня о...
-Не надо. Скажи мэтру Карамону, что с танцами покончено. После всего того, что случилось, я уже вряд ли смогу когда-нибудь снова выйти на сцену.
-Но, любимая,... твой талант бесспорен, а теперь под защитой магии...
-А как же те, кому выпала незавидная доля проживать вне пределов Рая? Кто их защитит?
-Мы сейчас как раз работаем над разрешением этой проблемы... Поток беженцев в столицу велик, и мы с трудом контролируем ситуацию, однако вскоре, я думаю...
-Я все решила, Тишраэль. Я хочу стать боевым магом в Ордене Стражей.
-Но тебя же уже проверяли. Ты не обладаешь даром. — Нахмурился архангел.
-А как ты объяснишь тогда тот случай с ребенком?
-Ну не знаю, ты была напугана и вполне могла...
-Вообразить себе все, это ты хотел сказать? Тишраэль, я не сумасшедшая. Я видела то, что я видела и сделала, то, что я сделала. К тому же если все же я не сумею снова заставить свой дар пробудиться, я вполне могу быть воином. Благо с физической формой у меня все в порядке. Мэтр Карамон как ты знаешь, не давал нам спуску...
-Я вижу, ты серьезно настроена, но работа Стража — это не веселые танцы. Это кровавое и жестокое занятие. Ты уверена, что готова к подобному? Готова отнять чужую жизнь, если это потребуется?
-Один раз я уже это сделала. И сделаю снова, если понадобится. К тому же так я смогу быть поближе к тебе...
* * *
Историю Демиурга Мэртиэль Самхейн большей частью пропустил мимо себя. Не потому конечно, что она его совсем не впечатлила, она, безусловно, оставила свой неповторимый след в его каменной душе, а потому что в этом сюжете личность демиургийки, весьма выдающаяся безо всякой иронии, была как бы несколько оттеснена на второй план невероятной силой харизматики могучего архангела, который долгие века был живым мерилом мощи и духовным символом не только для одной Солирры но и для всей Коалиции Светлых Миров.
Самхейн не раз и не два задавал себе вопрос, что случилось бы, доведись им схватиться с Тишраэлем один на один, благо поводов для подобного было в свое время более чем предостаточно. Впрочем, долго ломать голову над подобными загадками было не в характере Демиурга Хаоса. Не случилось, так не случилось. Ныне Тишраэль благополучно пребывал в мире ином, и вряд ли когда-нибудь сумеет вернуться с того света, хотя конечно и подобный вариант развития событий нельзя совсем уж сбрасывать со счетов. В конце концов, как выяснилось, порой случаются и не такие чудеса.
Придя к подобному умозаключению, Самхейн отдал команду зеркалу показать следующую историю. Демиург Знаний в этот раз не соизволил почтить его своим визитом, видимо, будучи занятым подготовкой к предстоящему сражению с силами Тьмы, ну, да и пусть его. Сегодня с Демиурга Хаоса было достаточно философии. Любого рода.
Глава пятая. Жизнь во имя смерти.
Первое, что он запомнил в своей жизни — это был пристальный холодный взгляд зеленых фасетчатых глаз, проникавший в каждую клетку его крошечного тела. Здесь в ячейках для новорожденных только что родившиеся паучата проходили жестокий отбор по принципу потенциальной жизнеспособности. Тех, кто по мнению взрослых особей был непригоден для жизни, поедали. Такова была суровая правда этого мира.
Тогда ему повезло. Его сочли полезным для колонии. Случись иначе, его убили бы, как и остальных, кому повезло меньше. Гигантские пауки Гашшарвы не ведали жалости. Они попросту не знали что это такое, поскольку это чувство в принципе не было заложено в их природе.
Жизнь в колонии, которая представляла собой, по сути, гигантский подземный город, была невероятно трудной. Особенно для молодых особей. Особенно для самцов. В этом отношении Тхэрсиорху не повезло вдвойне. Он был и тем и другим одновременно. Собственно говоря, мы немного забегаем вперед. На тот момент у юного паука еще не было имени. Собственные имена давались лишь самкам и особо отличившимся самцам, которые каким-то чудом смогли прожить достаточно долго, для того чтобы заслужить признание правящих самок.
Самки гашшарвских пауков изначально крупнее и сильнее самцов. Особи мужского пола выполняли в колонии всю самую тяжелую и грязную работу, а также служили для продолжения рода. В голодные времена, которые также частенько случались в колонии, наиболее слабые самцы шли в пищу остальным ее членам. В этом подземном городе мясо никогда не пропадало просто так.
Тхэрсиорх не был особенно крупным самцом, но был безжалостен, умен и при этом обладал какой-то странной силой, которая позволяла ему ввергать тех, кто пытался его убить в транс, который длился всего несколько секунд, но и их ему с лихвой хватало, для того чтобы мгновенно обратить охотника в жертву.
Будучи очень практичным даже по меркам своих жестоких и рациональных сородичей, Тхэрсиорх быстро понял всю выгоду подобного дара и начал активно его развивать. При этом у него хватало ума хранить этот секрет от правящих самок и от остальных членов колонии, поскольку первые не терпели ни малейшей угрозы своей власти, а вторые всегда были готовы угодить первым.
Помимо врагов внутренних у колонии также были и враги внешние. В Гашшарве, мире гигантских насекомых практически вся живность была в той или иной мере опасна, но тех, кто поднялся на более высокую ступень эволюции, нежели просто животные, было всего три вида. Пауки-арахниды, гигантские мухи-жжурги и большие летающие жуки.
Были еще, правда, термиты-инсекты — черные муравьи размером примерно в человеческий рост. Впрочем, последние строили свои колонии, лишь руководствуясь инстинктом, и разумом в истинном смысле этого слова не обладали. Все эти насекомые были врагами колонии. Даже пауки иных колоний, и те были рады при любом удобном случае закусить каким-нибудь зазевавшимся сородичем Тхэрсиорха.
Поскольку еды постоянно не хватало, Тхэрсиорху и остальным паукам приходилось регулярно охотиться на серых пыльных равнинах этого негостеприимного мира. Пустынные равнины Гашшарвы — жесткое, опасное место, где крайне затруднительно обнаружить пищу и воду. Паукам нередко приходилось преодолевать многие километры для того, чтобы добыть себе хоть какую-то еду.
Охотились пауки группами по два-три десятка воинов в каждой. Тхэрсиорха, на момент описываемых событий молодого арахнида, уже успевшего убить не одного противника в поединке и занимавшего далеко не самое последнее место в иерархии колонии, включили в группу самки Эвэхр. Эта самка славилась лютой ненавистью к самцам любого возраста и толка и не терпела даже малейшего намека на неповиновение, мгновенно карая за непослушание смертью.
Самки в боевых группах редко принимали участие непосредственно в охоте, предоставляя делать всю самую опасную работу самцам. Их задача заключалась в том, чтобы проследить, чтобы все, что было добыто на охоте, было доставлено в колонию, и никто из самцов при этом не утаил часть добычи или просто не сбежал. Такое порой случалось, хотя и крайне редко. Вне защиты подземного города одинокий арахнид был обречен на гибель. Другие колонии подобных беглецов не принимали. Разве что в качестве закуски.
На этот раз пауки-разведчики донесли, что неподалеку от колонии была обнаружена стадо гигантских тлей в несколько сотен голов. Хорошая добыча. Вполне достаточная, для того чтобы обеспечить едой треть колонии, где проживало примерно тысячи три арахнидов.
Проблема состояла в том, что эту еду еще следовало добыть. А конкурентов у пауков в этом деле хватало. Это и их сородичи из сопредельных колоний. Это и гигантские стрекозы, которые нередко утаскивали зазевавшихся самцов, а иногда даже и самок. Это и серые жжурги, и красные жуки, однако, от этих еще можно было худо-бедно отбиться, благо арахнид вдвое больше человеческого роста с чудовищными жвалами и восемью длинными когтистыми лапами был отнюдь не легкой добычей.
Гораздо хуже дела обстояли тогда, когда на пауков нападали гигантские зеленые богомолы. Эти твари, будучи абсолютно безмозглыми по сути, обладали практически непробиваемым хитиновым панцирем и невероятной скоростью и силой. Одному такому созданию ничего не стоило положить весь боевой отряд арахнидов, причем даже не особенно напрягаясь.
За столь крупной добычей, послали, конечно, отнюдь не один отряд, сразу несколько десятков боевых групп арахнидов с разных сторон подбирались к стаду, чтобы ни одна из тлей не ускользнула. Впрочем, последнее вряд ли было возможно. Тля очень неповоротлива и медлительна. На сухих пыльных равнинах Гашшарвы она питается либо скудной местной растительностью преимущественно сиренево-красных оттенков, либо попросту влагой, поскольку устроена таким образом, что может долгое время жить на одной лишь воде. По-другому в этом суровом мире она бы попросту не выжила.
Скорее уж конкуренты-хищники из других колоний представляют намного более серьезную опасность. Посему самки во всех отрядах сегодня были особенно напряжены. Они переговаривались между собой при помощи телепатии, чтобы скоординировать свои действия. Самцы же магией не владеют. Тех из них, у которых подобные способности все же обнаруживаются, уничтожают быстро и безжалостно. Об этом самки, конечно, не распространялись напрямую, чтобы подобные субъекты не начали таиться. Но Тхэрсиорх с самого детства умел читать жизнь между строк...
Тхэрсиорх украдкой тревожно глянул в небо. Его обостренные чувства подсказывали ему, что вот-вот должно случиться что-то нехорошее... Стрекозы! Они появились словно бы из ниоткуда, что и немудрено, поскольку эти твари обладали врожденной мимикрией, помогающей им в буквальном смысле этого слова растворяться в воздухе, неожиданно возникая перед самым носом у зазевавшейся добычи.
Синие стрекозы — твари крайне опасные даже поодиночке. А сейчас их здесь целых три штуки. Крайне неприятный сюрприз. Придется дать им бой. Самка Эвэхр, не мешкая, начала собирать свою ментальную энергию в тугой кокон, впрочем, заботясь не столько о нападении, сколько о собственной защите. Стрекозы сегодня в любом случае не улетят без добычи. А значит нужно сделать так, чтобы этой добычей стал кто-нибудь другой, по возможности самый никчемный и бесполезный для колонии.
По команде самки самцы начали выстреливать в стрекоз липкими нитями паутины. Одну из тварей им удалось сбить на землю. Остальные две, не мешкая, подхватили двух молодых самцов отряда и полетели восвояси. На сегодня их работа была выполнена. Судьба своей товарки их более не интересовала.
Упавшую стрекозу тем временем сноровисто окружили самцы, полностью обездвиживая ее своей паутиной. Самка, дождавшись, пока те до конца выполнят свою работу, осторожно приблизилась к поверженному хищнику и одним ударом мощных передних лап отделила ей голову от тела. Стрекоза еще немного подергалась в агонии и, наконец, затихла.
Двоим самым слабым самцам было поручено, не мешкая доставить добычу в колонию. Отряд Эвэхр и так потерял сегодня двух бойцов, что, конечно же, несколько осложнит предстоящую охоту, но оставлять столь редко достающееся им мясо на произвол судьбы было не в правилах арахнидов.
То, что гонцы не выполнят ее приказ или частично обглодают стрекозу, Эвэхр не опасалась нисколько. Носильщики прекрасно понимали, что принимающая добычу в колонии самка в любом случае спросит потом старшую отряда о том, в каком состоянии была стрекоза, когда та ее видела в последний раз, и если обнаружится, что носильщики урвали себе хотя бы кусок, им крайне не поздоровится.
Однако пока все складывалось вполне себе неплохо, даже несмотря на недавний неприятный инцидент со стрекозами. Остальные группы сохранили полную боеспособность и были полны решимости довести дело до конца.
До места предполагаемого нахождения добычи оставалось совсем немного, когда на отряд Эвэхр обрушилась новая напасть. Гигантский зеленый богомол стремительно выметнулся из-за ближайшей россыпи скал, кои порой встречались на бескрайних здешних равнинах и, грозно щелкая жвалами, устремился в атаку. Среди самцов отряда началась паника. Они слишком хорошо представляли себе всю чудовищную мощь этого хищника, чтобы питать иллюзии относительно предстоящего исхода схватки.
Эвэхр еще попыталась успокоить своих воинов телепатическими импульсами, но все оказалось напрасным. Ужас перед богомолом был намного сильнее магии альфа-самки, и вновь сплотить отряд в единое целое не вышло.
Богомол же тем временем метался из стороны в сторону, деловито разрывая несчастных пауков на части. Оторванные головы и лапы летели во все стороны, а темная паучья кровь забрызгала всю землю окрест. Понимая, что битва практически проиграна, Эвэхр сконцентрировала всю свою ментальную энергию и нанесла по богомолу телекинетический удар. Однако он не возымел должного эффекта, лишь разозлив бестию, которая проворно подскочила к единственной самке отряда и оторвала ей голову.
После этого богомолу не составило никакого труда добить всех оставшихся в живых пауков отряда. Тхэрсиорх оказался последним, на кого тварь соизволила обратить свое внимание. Длинное заубренное лезвие на передней лапе богомола вонзилось в его тело, а громадные зеленые буркала пристально уставились в сиреневые фасетчатые глаза молодого паука. Казалось хищник искренне наслаждается ужасом своей жертвы.
