Эта безумная, безумная семья

Опустив взгляд и проведя пальцем по столешнице так, словно там могла быть пыль, Виктория пристально посмотрела мне в глаза и, слегка улыбнувшись, вежливо спросила:

— Вы уверены, Эврика Адаманитовна, что справитесь с этой работой?

Надо же, выговорила с первого раза и без ошибок! Я в умилении.

В ответ — самая обворожительная из моих улыбок, полученная в наследство от дяди Алекса. И протянутые документы.

Следующую неделю, с позволения директрисы, я провела в праздном шатании по школе. Приходила после полудня, заглядывала на какой-нибудь урок, а после бродила по школе в компании Саманты до глубокого вечера. То есть, это со стороны могло показаться, что я тут без цели болтаюсь. На самом деле я присматривалась, прислушивалась и даже, можно сказать, принюхивалась к новому месту. Изучала новых подопечных, ощупывала магический фон. С помощью каан-ша я чувствовала любые колебания в атмосфере, видела суть через любую личину... В общем, каан-ша — единственный способ мне не только увидеть, но и ощутить магию.

Увы, как и говорила Саманта, ничего интересного мною обнаружено не было. Ну, почти. Я еще к первому классу не заглядывала — у них уроки заканчивались раньше, чем начинался мой "рабочий день".

Кстати говоря, а вы хоть знаете, зачем нужны инспектора в таких местах, как школа? Все довольно просто. Иногда бывает, волею судеб, дети, которые могли бы относиться к магическому слою, рождаются и вырастают среди обычных людей. Например, природный дар, или неожиданно проснувшееся наследие предков. В общем, вариантов много. Среди таких детей встречаются как маги, так и нелюди. И, если вовремя их не "спасти", вырастают они весьма несчастными, не могут найти себе место в жизни, потому что душа тянется к чему-то возвышенному, далекому... Нет, конечно, открыть дар никогда не поздно даже у взрослого человека. Только из таких обычно вырастают темные — неудачная судьба сказывается. Да и, опять же, закостенелые суеверия куда тяжелее разбивать, чем работать с фантазией, которая сама желает чуда.

Искать и помогать таким детям — и есть главная задача инспектора. Помимо этого, правда, у нас еще много других обязанностей, но если вам интересно о них узнать, спросите у кого-нибудь другого. Ведь не всем интересно читать про такие мелочи, правда?

К сожалению, далеко не каждая школа может позволить себе взять в штат инспектора ТШ. И дело тут вовсе не в деньгах — нам не так уж много платят (потому что в магическом мире эти бумажки и монетки мало что значат). Просто не каждому учебному заведению везет с директором, заместителем или завучем, который относится к магической братии. А без "союзника" на своей стороне крайне трудно работать. Но Штаб все равно пытается наблюдать за всеми школами, время от времени заглядывая в них с визитами. Собственно, поэтому мы и называемся инспекторами.

Так вот. Помимо учительницы-дриады, директрисы-ведьмы (пусть и не "открытой") и охранника-вурдалака среди вторых-пятых и десятых-одиннадцатых классов был обнаружен только один колдун, но и тот оказался в курсе, кем является, и сказал, что родители сами направили его в школу — мол, хотят, чтобы он рос, как обычные дети. И такое бывает. Например, когда один из родителей — простой человек, а второй — колдун или нелюдь. Приходится таким детям жить двумя жизнями. До тех пор, пока они сами не определят, к какой больше расположена их душа.

Встретившись с его семьей (нет, я, конечно, очень доверчивая, но в работе надо все перепроверять), я убедилась в правдивости своих выводов. Ну что ж, первый объект (кроме дриады и вурдалака) для моего наблюдения нашелся, хе-хе.

Между тем, чем больше я шлялась по школе, тем больше понимала, что, когда объявят, что я тут буду учителем, всем будет куда веселее, чем мне при осмотре школы. Моя внешность совершенно не внушала никому уважения, трепета и всего другого, что положено внушать учителю. Самые "крутые" ученики одиннадцатого класса вообще смотрели на меня, как на мелочь неразумную, но привлекательную (так и хотелось за некоторые взгляды в нос дать). От такой атмосферы я аж вспомнила, каково это — учиться в школе. Брр.

Почему к шестым-девятым классам не заходила? Так я у них преподавать собираюсь. Да, конспирация — это великая вещь. Из-за нее-то нас и учили педагогике. И пусть я эту науку осваивала всего год, кое в чем успела разобраться. Учитывая то, что история — моя страсть, в работе не предвиделось особых трудностей. Но на всякий случай, перед первым рабочим днем в качестве учителя, я скрестила пальцы на удачу.

Школа — это, я вам скажу, то еще место. И, если вы не учитель, не говорите мне, что вы меня понимаете! В общем, домой я вернулась в невменяемом состоянии. Голодная, мокрая, уставшая.

И какой черт дернул меня пройтись от школы до дома пешком? Про свою спортивную форму вспомнила, видите ли! А куда смотрела Саманта? Уж кто-кто, а она должна была знать, что дождь приближается. У-у, коварная, бессердечная, вредная. Вот не поделюсь с ней в следующий раз чем-нибудь вкусненьким, и будет знать, как обижать бедных учителей в моем лице.

Ввалившись в квартиру, я не успела задуматься о том, чего мне хочется больше — высохнуть, поесть, поспать или вообще сдохнуть, — когда случилось ЭТО! До моего носа долетел аромат не чего-то там, а жареного мяса, от которого мне чуть плохо не стало. Ну, я просто как-то умудрилась сегодня забыть, что надо иногда кушать... Подчиняясь этому завораживающему аромату, я скинула ботинки, стянула куртку, повесила ее в шкаф и буквально по воздуху поплыла на кухню, как иногда показывают в мультик.

В такие минуты искренне я искренне радуюсь, что у меня нет магического дара. А то вот так вот забудешься, попаришь немного, или, того хуже, прожжешь кого-нибудь взглядом, а потом доказывай, что не корова. И память стирай. А это процедура сложная, уж можете мне поверить. Впрочем, оно и к лучшему, а то бы каждый пятый вздумал все стирать из чужих памятей. Что бы тогда было? Правильно, общая амнезия и каменный век на дворе.

Впорхнув на кухню, первое, что я увидела, была сковородка. Какие формы! Какие изгибы! Какой блеск покрытия! Настоящее произведение искусства. Только, главное, ничего в нем не менять. Особенно — содержимого. По крайней мере, раньше, чем это сделаю я.

Только после того, как сковородка оказалась от меня в непосредственной близости, я смогла заметить, кто тут, собственно, готовил на кухне. Что не удивительно, это был Лапоть, местный домовой. Кто ж его так назвал, бедного? Впрочем, вот что-что, а это меня точно не заботило в тот момент.

После ужина, горячего чая и короткого опроса, где прячутся все соседи по квартире, я торжественно отползла к себе в комнату. После всего такого вкусного и теплого, меня разморило настолько, что, едва оказавшись в комнате и улегшись на диван, я отключилась. Даже не заметив ни чужих вещей, ни расправленной кровати. Единственное, что помню перед сном, так это мурлыканье Саманты где-то над ухом, которая тихо ругалась на непоседливую и безответственную меня (ну а кто еще мог в не успевшей до конца высохнуть одежде завалиться на кровать?), а вместе с тем пыталась укрыть меня одеялом. А мне и так тепло было. Интересно вот, домовой ничего в чай не подмешал?..

Отступление третье.

Кому интересно, Миса, вторая хранительница семьи, является фамильяром тетушки Анны. У других членов семьи, самых ближайших к основной ветке, фамильяров нет.

Глава пятая.

Жить — это хорошо. А хорошо спать — лучше.

Потянувшись с удовольствием в своей теплой кроватке (молчите, что это диван!), я лениво приоткрыла глаз и первым делом скосила его на окно. А там только-только начало светлеть. Значит, я никуда не опаздываю. Это радует вдвойне.

И как я только смогла проснуться так рано? Наверно, уже привычка выработалась. Или вчера очень рано легла.

Задумчиво улыбнувшись собственным мыслям, я, наконец, перевела взгляд с дождливого осеннего неба на комнату. И только тут обнаружила, что здесь царит довольно непривычный беспорядок. Ну, то есть помимо моего личного беспорядка, здесь царил чей-то еще. Кровать смята, а из-под одеяла выглядывает чья-то пятка. Рядом на полу лежит незнакомая мне куртка, у стеночки скромно устроились чужие чемоданы. Саманту я застала за тем, что она любуется на так неосмотрительно высунутую из-под одеяла конечность. Кошка явно боролась с желанием цапнуть мою соседку по комнате за пятку.

Хихикнув и пожалев, что у меня нет хотя бы простого человеческого фотоаппарата, я скатилась со своего дивана и направилась в коридор, на ходу подхватывая полотенце и халат.

Увы, увы, в коридоре, по направлению к моей конечной цели, была неожиданная преграда. И вы не представляете, в чем она выражалась. В очереди! Ну, не совсем... Просто кое-кто усердно спешил вперед меня занять место в ванной. Об этом я узнала, когда, задумавшись о чем-то своем, влетела носом в чужую спину. Удивленно ойкнув, мы отскочили в разные стороны друг от друга, только после чего соизволили посмотреть, кто и в чем виноват.

Мне предстала спящая мордашка, на которой, как и на моей, было написано желание повалятся в теплой постельке еще немного. На этом сходство между нами заканчивалось. В отличие от моего лица, это было немного бледным и все в веснушках. Голубые глаза чуть щурились, силясь разглядеть меня, из чего я заключила, что их обладательница обычно носит очки или линзы. Рыжие, кудрявые волосы делали ее похожей на солнышко. Ростом девушка была ниже меня на пол головы, а фигурой, наоборот, более женственной. Хотя, кажется, возраста мы почти одинакового. Ну, я имею в виду двадцати пяти лет где-то. Картину завершали цветастый халат, зеленые домашние штаны, едва выглядывающие из-под него, и тапочки-зайчики. Настя, безошибочно определила я. Как ни странно, но только с ней мы за неделю моего проживания тут так ни разу и не встретились.

Прикинув все это, я, сонно улыбнувшись, с совершенно беззаботными нотками представилась:

— Эврика. Ваша новая соседка. Очень приятно.

Подозрительность как рукой сняло. На ее место вернулась такая же, как и у меня, сонливость и в ответ новоиспеченная соседка зевнула. Спохватившись, прикрыла рот ладонью и пробормотала негромко:

— Ой, извини... Не проснулась еще. Настя. Приятно познакомиться.

На этом, пожалуй, знакомство можно было считать оконченным. Правда, мы еще некоторое время поразмышляли на тему того, кто первым идет приводить себя в человеческое состояние. С моей стороны было проявлено великое благородство, и я не польстилась на предложение идти первой. И, снова зевая, уползла обратно под одеяло. Увы, ненадолго.

Школа встретила меня благоговейной тишиной. Тем, кто не знает, сложно представить, каково это — ходить по полупустой школе, зная, что она пустует лишь до тех пор, пока не прозвенит звонок с урока. Когда ходишь, и знаешь, что тебе никуда не надо идти. В смысле, на урок. Непередаваемое чувство, честное слово!

Поздоровавшись с охранником, я направилась на четвертый этаж, где находился мой новый кабинет. Хотя по пока пустым коридорам (ну, не считать же двух-четырех учеников и нескольких учителей?), я убедилась, что инструктаж в ТШ прошел для меня не даром, и со своей службой я пока справляюсь. Верите или нет, но работа в школе для меня внове. Но детей я люблю. Еще бы попробовала не любить! Одной прической от Дашки не отделалась бы...

Тихо чихнув (кстати, вот сколько не захожу сюда, все время чихаю... надо разобраться), я уже было хотела зайти в свой кабинет, когда меня наглым образом остановили.

— А ну стой! — окликнул меня строгий голос.

Остановившись и обернувшись, с удивление обнаружила не далеко от себя женщину лет пятидесяти пяти на вид, в каждой черточке которой читалось какое-то недовольство и строгость. Что-то мне подсказывает, что она тут за дисциплину отвечает... Машинально просканировав ее, не нашла ничего интересного. Простой человек. Хотя странно, что я ее раньше не видела. Ладно, разберемся позже.

— Ты что здесь делаешь? Как ты смеешь заходить в кабинет учителя в его отсутствие? И, вообще, я тебя раньше не видела. Ты кто? — строгий вопрос, должный заставить меня вытянуться по стойке "Смирно", заслужил с моей стороны лишь ностальгической улыбки. Вам, уважаемая, еще очень далеко до моей двоюродной сестрицы Чадары. Между тем взгляд той самой "уважаемой" наткнулся на Саманту...

Что-то твориться с нашей кошатиной. Какое-то у нее слишком веселое и проказливое настроение. А как еще объяснить тот факт, что она не стала невидимой?

Пока не последовали очередные вопросы, я, чихнув, любезно представилась:

— Ворожбитова Эврика, ваша новая коллега. Думаю, Виктория Николаевна должна была говорить обо мне. Я буду временно заменять преподавателя истории.

Между тем, дама подавилась собственными словами и, смирив свой пыл, отозвалась:

— Простите, не признала... Вы... так молодо выглядите...

Улыбнувшись, постаралась дать понять, что зла не держу. Меня поняли верно. Но снова заметили спокойно ожидающую дальнейшего продолжения пути Саманту.

— А это?..

— Моя кошка. — Милая улыбка с моей стороны. — О ней Виктория Николаевна тоже должна была сказать. Впрочем, может, просто не успела...

С этими словами я развернулась и направилась на четвертый этаж, снова чихнув. Нет, с этим определенно нужно что-то делать! Что-то здесь не так. Будем искать.