Нерешительность был легко объяснима. В новом мире трудно было найти необитаемую нору, а тем более пещеру — природное образование, способное защитить от воздействия Кровавого Восхода...
Прошло уже столько лет, а до сих пор никто толком не знал, что это, откуда и почему происходит с настойчивой регулярностью. Чаще всего он случался ночью, но мог произойти и днем. Периодичность так же не поддавалась ни объяснению, ни прогнозу. Между двумя Кровавыми Восходами могло пойти и пять дней, и семь, и десять. Изредка всплеска его очередной активности можно было ждать на протяжении целого месяца-двух. Но иногда он случался и каждый день. Он губительно сказывался на органике. И если у большей части представителей местной флоры давно уже выработался к ним стойкий иммунитет, то животный мир реагировал на Восходы очень чувствительно. Застигнутые врасплох люди и животные либо погибали, либо — что случалось чаще всего — превращались в уродливых кровожадных монстров. Именно по этой причине и те, и другие предпочитали держаться вблизи каких-либо укрытий. Таковыми являлись, например, любые строения, имевшие крышу и стены — желательно без окон. В крайнем случае, годилась обычная яма, в которую следовало лечь лицом вниз, лучше всего чем-нибудь укрыться с головой и плотно закрыть глаза. Совет дельный — я пару раз испытал его на себе,— но не дававший стопроцентной гарантии. Потому что Кровавый Восход сопровождался не только непогодой, но и довольно странными губительными явлениями. Тут уж кому как повезет. Лишь одно было неоспоримо: ни за что на свете нельзя было открывать глаза. Не знаю, что происходило в этот момент, потому как все те, кто не придерживался этого строгого правила, были либо мертвы, либо мутировали. И в том, и в другом случае они уже не могли рассказать, что они видели.
Кровавый Восход не наступал неожиданно. О его приближении можно было догадаться заблаговременно. Обычно первые симптомы появлялись за четверть часа, а животные чувствовали его еще раньше. Потом прятались все, кому были дороги жизнь и разум. Даже чудовища — и те искали укрытие. Правда, были и такие среди них, кто оставался намеренно, словно рассчитывал получить от Восхода новые силы. Так оно или нет, не знаю. Но то, что раны на них во время Восхода заживали гораздо быстрее — это факт...
Именно по этой причине не стоило соваться в незнакомую пещеру без крайней на то необходимости. Неизвестно, на кого нарвешься.
В пещеру я вошел медленно, глядя по сторонам и прислушиваясь к тишине. Свет фонарика уверенно бил на десять метров, после чего натыкался на непроницаемою стену тьмы. Этого было достаточно, чтобы отреагировать на потенциальную угрозу. Удастся ли при этом спастись — это уже другой вопрос.
А опасности начались уже в паре шагов от входа. Я заметил, как сверкают покрытые чем-то темным стены с обеих сторон, и машинально переместился в центр прохода. Стены покрывала Стекловата — необычный черный мох, защищенный мириадами тончайших иголок. При нечаянном прикосновении эти иглы впивались в тело и ломались. Извлечь их можно было только вместе с кожей. А если этого не сделать, то начинался страшный зуд, часто сводивший людей с ума. Мне приходилось видеть то, как исступленно расчесывали несчастные пораженный участок. Я видел людей, прикоснувшихся к Стекловате и лишившихся рассудка. Я видел страшные раны на тех, кто нашел в себе мужество и срезал кожу, зараженную осколками стеклоподобных игл.
Врагу такого не пожелаешь. Так что лучше держаться от нее подальше.
Пещера оказалась узкой, извилистой, с неровным полом и потолком. Часто путь преграждали каменные глыбы, которые я обходил с особой осторожностью. Время от времени я бросал вперед камни. Явных аномалий здесь вроде бы не было, оставалось только надеяться, что я не наткнусь на одну из скрытых.
Когда выход остался за поворотом, из-под камня выползла Кислотная Медуза и растеклась на проходе.
Я замер.
Это чудное создание нового мира было вполне безопасно, если держаться от него подальше. У него было изумительной белизны аморфное тело, на 95% состоящее из жидкости, а именно — кислоты. Прикосновение к Медузе обещало массу впечатлений, начиная с жуткой боли и заканчивая обожженными до костей пальцами. Убить ее было практически невозможно, боли она не чувствовала, а любая рана тут же затягивалась, как ни в чем не бывало. Но раздражать ее не следовало. Она бурно реагировала даже на нечаянное прикосновение выбросом капель кислоты и выделением токсичного газа, способного вырубить даже слона. После чего она растекалась по бесчувственному телу тонкой едкой пленкой, и через четверть часа от него оставались лишь обугленные кости. При этом органика, как пища, ее не интересовала. Она любила всевозможные минералы, поэтому и обитала преимущественно в естественных подземельях.
Единственное, чего боится Кислотная Медуза — это солнечный свет. Он разрушает структуру ее киселеобразного тела, иссушает и убивает. Поэтому встретить ее среди бела дня на открытой местности совершенно невозможно. Так же, как практически невозможно не заметить ее в темноте: Медуза излучает белесое сияние, предупреждая всех о своем присутствии.
Я подождал, пока она уберется с моего пути. Выпуская лучи-жгутики, перетекая и бугрясь, она отползла в сторону и, просочившись сквозь едва заметную трещину, исчезла.
А я направился дальше.
Я внимательно смотрел под ноги, по сторонам, вверх — ничего похожего на кусок слюды. А если артефакт "притаился", я вообще его никогда не найду...
Они появились вскоре после того, как мир изменился. Правда, люди не сразу поняли, что эти в большинстве своем ничем не примечательные предметы могут принести как неоценимую пользу, так и несомненный вред. Это могло быть, что угодно: камень, кусок древесины, высохший желудь. Нередко артефактами являлись привычные предметы из обихода: металлическая кружка, огрызок карандаша, золотая цепочка, гвоздь, старая фотография. Никто достоверно не знал, в результате чего они приобрели необычные свойства. Одни говорили, что так на них повлияли аномалии, другие считали, что изменения происходили во время Кровавого Восхода, правда, многочисленные эксперименты и в том, и в другом случае ни к чему не привели.
О том, какими именно свойствами наделены артефакты, можно было узнать, лишь вступив с ним в непосредственный контакт. Но слишком велик был риск, если учесть, что артефакты были не только полезными, но и смертельно опасными. Однажды я видел, как человек, поднявший с земли монету из прошлой жизни, растаял на глазах, превратившись в жуткое зловонное месиво. Даже костей не осталось. Лишь самые опытные Искатели могли на глаз распознать сущность того или иного артефакта. Они говорили о некой ауре, излучаемой предметом, по цвету которой можно было судить, положительно или отрицательно заряжен арт. Лично я никакой такой ауры у них не замечал, поэтому и не рисковал прикасаться к ним, если не был уверен в том, что они для меня безвредны. Поэтому, взявшись за поручение Живоглота, я прекрасно понимал, что сильно рискую...
Когда у стены что-то сверкнуло, я подумал, что нашел искомое. Осторожно приблизившись, я наклонился и понял, что ошибся. Это был осколок стекла, невесть каким образом попавший в пещеру. А когда я выпрямился, на меня сзади набросился Странник.
Он появился из ниши, которую я не заметил только потому, что увлекся стекляшкой. Мертвяк обвил мою шею руками, сбив при этом шляпу, и тут же вцепился зубами в ключицу. Я взвыл от боли, отпрянул назад и впечатал нападавшего в стену. Это не помогло. Тогда я наклонил голову и резко ударил его затылком, хотя и понимал, что Странник не почувствует боли. Но, по крайней мере, он разжал зубы и оставил в покое мою ключицу. Я же несколько раз ударил его острием тесака в живот и попытался развести сцепившиеся на моей шее сухие руки.
Метавшийся по стенам луч фонаря выхватил фигуру еще одного Странника, пришедшего из глубины пещеры. Почти одновременно с этим из трещины выползла моя знакомая Кислотная Медуза и поползла на шум.
Медлить было нельзя. Я выхватил обрез и, почти не целясь, выстрелил в приближающегося Странника. Картечь пошла кучно и снесла ему голову, отбросив тело на несколько метров назад. После чего я схватил сковывавшего меня противника за ворот и бросил через плечо. Эта сволочь крепко держалась за мою шею, поэтому на пол мы упали вместе, но я оказался сверху.
Когда-то она была женщиной. От былой красоты не осталось и следа: обожженное лицо с потрескавшейся кожей, грязные спутанные волосы, старое, все в прорехах платье на иссушенном Кровавым Восходом теле.
Она продолжала тянуться ко мне, клацая гнилыми зубами, но я опустил ей на горло тесак и надавил обеими руками. Захрустели сухие позвонки, голова отделилась от тела, после чего мне понадобилось еще какое-то время, чтобы оторвать вцепившиеся в мой ворот пальцы неугомонного мертвеца.
Получилось.
Я встал на ноги. Второй Странник — мужчина — лежал неподвижно. Я подумал о том, что они могли быть мужем и женой, невесть каким образом попавшими в эту пещеру. Возможно, это случилось еще до того, как в ущелье появились аномалии.
В отличие от мужчины, женщина продолжала влачить жалкое существование даже без головы. Та откатилась к стене и пялилась на меня кроваво-белыми выжженными глазами. В это время ее тело поднялось с пола и, шаря по сторонам руками, направилось ко мне. Следом за ней ползла светящаяся желеобразная масса. Я дождался, пока Странница подойдет поближе, а потом ударил ее ногой в живот. Безголовая отшатнулась назад и наступила на Медузу. Та, естественно, оскорбилась и взорвалась брызгами едкой кислоты. Раздалось шипение, потянуло дымком, на сухом теле Странницы появились дыры, быстро увеличивавшиеся в размерах. Мертвец попытался сделать шаг, но от голени к тому времени мало что осталось. Тело завалилось вперед, и его тут же окутала Медуза.
Теперь какое-то время мне ничто не угрожало. Я подмигнул продолжавшей жить своей жизнью голове, поднял многострадальную шляпу и, зарядив обрез, пошел дальше. Отработанную гильзу прибрал в карман: пригодится...
Самое интересное находилось в просторном зале, куда меня привел извилистый туннель. С первого взгляда он показался мне похожим на храм, в центре которого на высоком плоском камне возлежал ничем внешне непримечательный кусок слюды желтоватого оттенка. Постамент стоял в окружении кольца сталагмитов, остроконечные вершины которых были покрыты какой-то светящейся в темноте массой, отчего они напоминали окаменевшие свечи с застывшим навечно огнем.
Значит, не врал Живоглот. Вот он — таинственный артефакт с неизвестными свойствами. Не напрасно я рисковал своей шкурой. Оставалось лишь забрать его и вернуться к барыге.
Но как бы мне ни хотелось поскорее выбраться из пещеры, я, переступив порог зала, долго не решался сделать следующий шаг. Что-то не так было в этом месте. Слишком торжественно, слишком подозрительно. Ведь кто-то же соорудил алтарь — сразу видно ручную работу. Кто-то поместил на самое почетное место кусок слюды. И еще кое-что: пол был густо усеян разнокалиберными гильзами. Ружейные, автоматные, винтовочные, пистолетные. Такое впечатление, будто когда-то здесь случилось кровопролитное сражение...
А вот и бойцы, отдавшие свои жизни в неравном бою. Один лежал лицом вниз прямо у входа. Я склонился к нему, осмотрел тело. Никаких видимых повреждений, тем более — пулевых отверстий на одежде. Я потянул его за плечо, перевернул на спину.
Тело прекрасно сохранилось. Такое впечатление, будто незнакомец умер всего несколько часов назад. Ни трупных пятен, ни следов гниения. Кожа — бледная, рот приоткрыт в немом крике, глаза выпучены от ужаса... Ага, вот, запекшаяся кровь на ушных раковинах... Но ничего больше. Судя по прикиду — Искатель. Я обшарил его одежду, обыскал карманы разгрузки. Пусто. Он израсходовал все до последнего выстрела. А вот и его ствол — карабин "Вепрь" под патрон калибра 7,62х39 мм. Похоже, в последние минуты жизни он использовал его в качестве дубины, отбивался им от кого-то... или от чего-то. Приклад разбит вдребезги, магазин отсутствует, ствол изогнут.
Я снял с его шеи жетон.
Погибшего звали Север. Мне он был незнаком. Судя по возрасту — из молодых да ранних.
Второго я обнаружил у стены. Бедолагу привалило рухнувшей глыбой, так, что наружу торчали только ноги и кисть правой руки. У него недоставало большого и указательного пальцев, словно их отгрызли крысы, хотя в пещере я не заметил никаких следов грызунов. У этого, если и было при себе оружие, рядом с телом я его не нашел.
Я медленно приближался к алтарю, косясь по сторонам. Меня не покидало ощущение, будто за мной кто-то наблюдает. И при этом прекрасно понимал, что в пещере, кроме меня самого, больше никого нет.
Третий почти добрался до цели. Его тело было нанизано на один из сталагмитов. В правой руке он все еще сжимал охотничий нож.
Еще один, рядом с нагромождением камней у дальней стены. Я не стал к нему подходить, но обратил внимание на кривую стрелку, нарисованную на камне кровью. Она указывала наверх. Я задрал голову и увидел слабый солнечный свет, проникавший сквозь трещину в стене. Что этим хотел сказать покойник?
Не знаю.
Были и другие жертвы и не только люди, но от них мало что осталось. Тела оказались разорваны и разбросаны по всей пещере. Две насаженные на сталагмиты головы с закатившимися глазами повернуты в сторону святыни. И, думаю, сделано это было с умыслом.
Но кто автор инсталляции? Кто обитатель этой пещеры? Кто хозяин загадочного артефакта?
Когда я увидел лежащую на полу "тулку", мне стало совсем не по себе: ее стволы были согнуты почти пополам...
Это какой же силой нужно обладать, чтобы совершить такое?!
Если пещера все еще была обитаема, ее хозяин находился в отсутствии. Если я не хотел с ним встретиться, мне следовало поторопиться.
Я обогнул кольцо из сталагмитов, нашел проход и приблизился к алтарю.
В который раз вижу артефакт, но не замечаю ничего особенного. Обычный кусок слюды. Никакой ауры. Никакой притягательной силы. Не знал бы, что это, прошел бы мимо.
Я осторожно протянул руку. Пальцы замерли в считанных сантиметрах от артефакта. Поборов нерешительность, прикоснулся.
Сердце не остановилось, кожу не обожгло, молнией меня не поразило. Я не почувствовал абсолютно ничего.
Пальцы сжались на куске слюды, я взял артефакт в ладонь...
И только после этого мир покачнулся, поплыл перед глазами, по пещере прокатился гул, похожий на тревожный колокольный звон, земля задрожала под ногами, на плечи посыпалась каменная крошка.
Но продолжалось это лишь пару мгновений, а потом стало так же, как и прежде. Я продолжал сжимать в руке артефакт. Я по-прежнему был жив.
Все, пора уходить.
Я вышел из кольца сталагмитов, бросил взгляд на тела моих предшественников. Следовало бы собрать их жетоны. Возможно, у них есть родственники, которые понятия не имеют о том, что случилось с их детьми, братьями или мужьями. Меня интересовало так же и содержимое их карманов. Им это добро ни к чему, а мне может пригодиться. Но сердце подсказывало: нужно поскорее отсюда убираться.
