| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Итак, решено, — госпожа Вейдена хлопнула в ладоши и на мгновение показалась мне вовсе юной девочкой, куда младше меня самой — из тех, что все еще играют в куклы. — Ты выйдешь замуж за младшего сына господина Кориуса, Мике! Я дам за тобой хорошее приданое из собственной казны в знак безграничной признательности, которую я испытываю к твоему дядюшке. Разве это не чудесно?
Господин Кориус был мажордомом дворца и, разумеется, считался третьим по важности человеком в доме герцога Таммельнского, пусть даже особым благородством происхождения похвастать он не мог. Управление дворцом было доверено этому верному, добросовестному человеку еще старым герцогом, о котором мне рассказывал Харль. Новые же господа не пожелали принять из его рук бразды правления — герцог Огасто с каждой неделей погружался глубже в пучину своей странной душевной хвори, а госпожа Вейдена была слишком юна для того, чтобы разобраться в запутанных хозяйственных делах.
Лишь благодаря причуде Его Светлости и доверчивости Ее Светлости дядюшка Абсалом смог в столь быстрые сроки сравняться во влиянии со столь важным господином, как Петор Кориус. Подобный фундамент благополучия являлся крайне непрочным, но мой брак с одним из сыновей мажордома укрепил бы его, показав, что господин лекарь стал неотделимой частью этого дома. Оставалось только догадываться, сколько энергии и усилий затратил дядя для того, чтобы в считанные дни устроить мою помолвку с одним из Кориусов-младших, и мне следовало бы радоваться без памяти столь удачному замужеству, но... то было честью для Фейнеллы Биркинд, одной из многочисленных дочерей даленстадского семейства Биркинд, едва сводящего концы с концами сколько оно себя помнило. Для Фейн, которую еще недавно называл милой рыжей девочкой сам господин Огасто, грядущая свадьба с каким-то Мике Кориусом оказалась страшнейшей из бед, которые когда-либо обрушивались на ее голову.
Должно быть, выражение моего лица смутило даже госпожу Вейдену, не отличавшуюся особой проницательностью в силу молодости и легкого характера. Дядюшка Абсалом, заметив, что на лице герцогини отразилось недоумение, переходящее в разочарование, торопливо попросил прощения у всех присутствующих дам и, схватив меня за руку, поволок в наши покои.
-Что за кислое лицо? — напустился он на меня, едва только дверь закрылась за нашими спинами. — Глазам своим не верю! Я из шкуры вон едва не выпрыгнул, устраивая этот брак, а ты даже не поблагодарила госпожу Вейдену! Без ее вмешательства старый Кориус нипочем бы не согласился женить своего сына на бесприданнице! Неужто ты настолько глупа, чтобы не понять, какая это неслыханная удача — породниться с управителем такого огромного имения?!
-Я не желаю выходить замуж за Мике Кориуса! — угрюмо и твердо ответила я.
-Ты обезумела! — вскричал дядя, схватившись за голову. — Чем Кориус-младший плох для тебя?
-Я знать не знаю этого Мике, — ответила я, мрачнея.
-Так узнай, прежде чем воротить нос! — воскликнул дядюшка Абсалом, сердившийся все сильнее.
-Я не люблю его, — стояла я на своем, чувствуя, как горючие слезы жгут мне глаза.
-Значит, полюбишь! — в сердцах воскликнул дядюшка. — Тоже мне еще сложность для девицы семнадцати лет!
-Не полюблю, — произнесла я едва слышно, поскольку горло мне сдавили рыдания.
-Откуда тебе знать... — начал было дядюшка, но осекся, а затем побагровел от гнева. — Так вот оно что! Ты, вертихвостка, уже затеяла с кем-то шашни! И кто же, позволь узнать, глянулся тебе больше сына старого Кориуса? Что за бездельник заморочил тебе голову? Фейн, хоть ты пустоголова, как и все девчонки, но ранее я думал, что у тебя хватит соображения не прошляпить выгодный брак — ведь ты сама видала, как живется твоим сестрам, вышедшим замуж, как на подбор, за каких-то мелких проходимцев! Сколько я вбивал тебе в голову — смотреть нужно вверх, только вверх, иначе даже не узнаешь, что есть в жизни что-то лучшее, чем та грязь, по которой ступают твои ноги. И мне казалось, что уж этому я сумел тебя научить... Но что я слышу теперь — ты противишься помолвке с Мике Кориусом! Я бы понял, если бы ты метила выше, но...
И тут я предательски покраснела так, что дядюшка снова умолк, теперь уж побелев.
-О, нет, — промолвил он в ужасе. — Только не это!
-Дядюшка, выслушайте меня... — попыталась я обратиться к нему, но попытки мои были тщетны — дядя Абсалом был испуган всерьез.
-Ты хочешь погубить меня во второй раз, — потрясенно промолвил он, оседая на один из стульев. — Мне пришлось бежать из Олорака, оставив за спиной пепелище, лишь потому, что я поддался уговорам твоей матушки и согласился принять тебя в своем доме. Мне подумалось, что раз уж я бездетен, то в глазах богов и людей будет достойным поступком — взять под опеку юное дитя, родители которого не в силах поставить его на ноги. Так, по меньшей мере, я объяснял свой поступок вслух, ведь стоило только кому-то прознать про истинную причину, по которой твои родители решили с тобой расстаться — и вновь вокруг тебя начали бы множиться суеверные страхи. Ты и сама знаешь, что немногие согласились бы принять тебя в свой дом, но мне всегда казалось, что ты смышленее своих сестриц, да и матушку умом значительно превосходишь — оттого я и проникся жалостью к твоей судьбе. Мне полагалось догадываться, что ничем добрым это не закончится, но... не знаю, решился бы я стать твоим опекуном, если бы мне сказали, что не пройдет и пяти лет, как мою лавку сожгут, а меня с позором изгонят из городка, где я прожил почти всю свою жизнь. Отрекся ли я от тебя в сердцах? Отослал ли к тетушке в Прадейн? Укорил ли за то, что моя прежняя спокойная жизнь была разрушена?.. Нет, я понимал, что хоть ты и стала причиной моих бед, но не была в них виновна. Все это время мы искали теплый угол, чтобы остановиться и вернуть себе обычаи прежней спокойной жизни, пусть надежды на то почти не имелось — люди редко оправляются после такого падения. И вот, благодаря милости богов, мы очутились в настоящем дворце! Я даже мечтать не смел о том, что когда-то получу должность лекаря при знатном господине! Разве ты не понимаешь, что подобный шанс выпадает единожды и далеко не каждому? Мы должны любой ценой сохранить это положение!
Я кивнула, с трудом сдерживая слезы. Дядюшка Абсалом говорил чистую правду — все произошло именно так, как он рассказывал. Из-за того, что он проявил сочувствие к своей младшей племяннице, его жизнь была уничтожена, и некогда преуспевающий аптекарь стал бродягой, ярмарочным шарлатаном...
-Герцогиня не простит нас, если узнает, что ты завела интрижку с ее муженьком, — дядя понизил голос, но видно было, что произнести страшную правду вслух стоило ему немалых усилий. — Это чернейшая неблагодарность, и расплата за нее будет жестокой. Ну-ка, говори, давно ли ты сошлась с герцогом?
Мне пришлось рассказать о наших коротких встречах, и лицо дядюшки Абсалома несколько просветлело.
-Так, значит, дело не зашло дальше разговоров?.. — переспросил он, и, дождавшись моего унылого кивка, с удовлетворением сказал:
-Ну-с, все не так страшно, как я думал. Ты просто вбила себе в голову какую-то чушь, а с господина Огасто и вовсе спросу никакого — он нездоров душевно и может вести такие беседы даже со своей лошадью. Хвала богам, что я узнал о твоих проделках до того, как это зашло слишком далеко! Ну что ж, теперь я уверен как никогда — тебя нужно как можно быстрее выдать замуж за Кориуса-младшего, пока ты не натворила бед.
-Нет! — закричала я, теперь уж дав волю слезам. — Я не хочу замуж!
-Еще бы! — взъярился на меня дядя. — Ты хочешь стать любовницей герцога! Распутной девкой, в которую все тычут пальцами! Нечестивой шлюхой, перед которой закрыты двери всех приличных домов! Или ты надеешься, что пойдешь под венец с самим господином Огасто? Что он отошлет свою жену обратно в столицу, вытребует развод — или тайно придушит супругу, — а затем женится на какой-то бродяжке без роду, без племени?
Я упрямо молчала.
-Фейн, я не хотел заводить с тобой этот разговор, но ты меня вынуждаешь. Его Светлость... он и впрямь серьезно болен. Вчера я видел его, и признаки, как на подбор, неутешительны. Мы очутились между молотом и наковальней — я не взялся бы его излечить, даже если бы он на то согласился, а он, к тому же, лишь притворяется, будто придерживается моих предписаний. Остается уповать на волю высших сил — если он излечится, то только по их благословению. Кто знает, простит ли нас герцогиня, если поймет, что состояние Его Светлости ухудшается? А если он, тьфу-тьфу-тьфу, преставится? Я смогу спасти свою седую голову, только если к тому времени герцогиня будет мне доверять безоговорочно — и я всеми силами нынче пытаюсь втереться к ней в доверие. А ты... ты наносишь мне удар в спину, так и знай. Мало нам имеющихся бед... Иди под венец с Кориусом-младшим, если не хочешь нас погубить! Забудь свои бредни!
-Мне не нужен никто другой! — прошептала я, всхлипывая и заикаясь.
-Вон в свою комнату и не смей оттуда выходить! — терпение дядюшки Абсалома иссякло. — Я отправлюсь к герцогине и скажу, что свадьбу нужно устроить как можно скорее! А если узнаю, что ты вновь пыталась встретиться с господином Огасто, то... то... прогоню от себя, так и знай!
Он втолкнул меня в маленькую комнатушку, служившую мне личной спальней, и закрыл дверь на засов — я слышала глухой скрежет петель.
Теперь уж я дала волю чувствам и рыдала так громко и самозабвенно, что не сразу услышала, как меня зовет Харль.
-Что произошло? — спросил он, когда я подошла к дверям, все еще поскуливая и шморгая носом. — Я слыхал, что тебе сегодня полагается быть счастливейшей из девиц этого дворца, но не слишком-то это похоже на проявления радости...
-Харль, — я припала к двери, торопливо утирая слезы. — Выпусти меня отсюда! Мне нужно поговорить с... одним человеком!
-Раз засов опустил твой дядя, то мне ли его подымать? — преувеличенно рассудительно ответил вредный мальчишка.
-Только не изображай, будто ты так почитаешь моего дядюшку, что не решишься его огорчить! — со злостью огрызнулась я, но тут же вернулась к умоляющему тону. — Прошу тебя, отопри дверь! Моя судьба решается сегодня, а мне самой и слова не дали сказать...
-Мике Кориус — славный парень, хоть и косоват, — с затаенной насмешкой заметил Харль.
-Да пусть он провалится к бесам, — взвопила я. — Я даже не знаю, видела ли его хоть раз! Этой свадьбе не бывать, клянусь!
-И кто же помешает ей состояться? — продолжал измываться надо мной мальчишка, наслаждавшийся своей мимолетной властью надо мной.
-Это не твое дело! — вспылила я. — Выпусти меня и... и узнаешь, когда придет время!
О, какой же решительной и смелой я себе казалась в ту минуту! Я готова была растоптать свою жизнь, порушить будущее дядюшки Абсалома и смиренно принять все проклятия, которыми бы он меня заслуженно наградил. "Пускай, пускай! — говорила я, воображая, что душу мою обжигает темное пламя, требующее жертв и безумств. — Ничего не имеет смысла, если я не буду рядом с господином Огасто! Пусть меня ненавидят, пусть презирают, но даже минута счастья стоит любого наказания!".
Когда я услышала, что Харль отпирает дверь, то глаза мои заволокла жгучая пелена, дыхание сбилось, а живот от волнения свело судорогой. Я ринулась в дверь, оттолкнув мальчишку, и побежала к библиотеке, не видя ничего вокруг себя и не отдавая себе отчета в том, как выгляжу — растрепанная, заплаканная, в измятом, перекосившемся платье.
У библиотеки решимость покинула меня, я замерла, не решаясь постучаться. Мне вспомнилось, как госпожа Вейдена говорила, что лишь ей одной разрешалось беспокоить герцога, когда он уединялся здесь. Но ведь то, на что я решилась, в какой-то мере означало занять место Ее Светлости около господина Огасто — а для этого требовалось куда больше дерзости. Я мотнула головой, отгоняя предательскую слабость, и решительно постучалась. Некоторое время я прислушивалась, ожидая ответа, но мой обостренный слух не уловил никакого шороха, вздоха или скрипа. Превозмогая страх, я приоткрыла дверь.
Не сразу я заметила господина Огасто, хоть он и сидел едва ли не напротив двери — за тем же столом, где я увидела его в первый раз. Его странная, изломанная поза поневоле внушала мысль, что передо мной нечто неживое и никогда живым не бывшее — иначе я бы сразу подумала, будто человек за столом мертв или находится в глубоком обмороке. Но нет, мои глаза обманулись и дважды скользнули по темному силуэту, прежде чем я поняла, что герцог все же здесь, как и говорил Харль.
-Господин Огасто, — позвала я дрожащим голосом. — Ваша Светлость!
Он с трудом поднял голову и я едва не попятилась, увидев, как горят его безумные темные глаза на сером лице.
-Кто здесь? — резко спросил он. — Я никого не звал!
-Это я, Фейн, — умоляюще пролепетала я. — Племянница вашего лекаря...
-Фейн? — равнодушно произнес он, точно в первый раз слышал мое имя. — Зачем ты здесь?
Я сбивчиво принялась просить его о защите, о помощи, но его лицо оставалось все таким же безучастным.
-Что ты хочешь от меня? — произнес он. Мне показалось, что в его голосе звучало презрительное раздражение, но я заставила себя пропустить эти нотки мимо ушей.
-Ваша Светлость, — жалобно промолвила я, падая на колени перед столом, теперь казавшимся мне похожим на алтарь какого-то равнодушного божества. — Мой дядя хочет, чтобы я вышла замуж за сына господина Кориуса...
-Что мне до того? — теперь раздражение было явным.
-Но, господин Огасто... — я пыталась поймать его пустой взгляд и найти там хоть что-то, способное меня поддержать. — Я не могу выйти замуж за него! Я не хочу! Ведь я не люблю его... Вы сами говорили... Помните, когда мы с вами встретились там, на заброшенном поле? Я помню каждое слово, что вы тогда сказали! Я помню каждый миг, проведенный с вами! Тогда я не решилась сказать, что люблю вас, но сейчас... О, не гоните меня, господин Огасто, я хочу лишь одного — быть с вами...
-О чем ты говоришь? — с недоумением произнес герцог, в чьем лице наконец-то появились признаки жизни. — Я говорил с тобой раньше? Что за чушь!
-Но Ваша Светлость, — прошептала я, уже понимая, что совершаю ошибку, но не в силах остановиться. — Вы говорили со мной... вы сказали, что не любите госпожу Вейдену, что ваше сердце отдано другой...
Герцог вздрогнул, широко открыв глаза, словно пробуждаясь после глубокого, тяжелого сна, и посмотрел на меня ясно и гневно.
-Да как ты смеешь произносить при мне подобное? — холодно и зло произнес он. — Ты с ума сошла, служанка! Или пьяна? Убирайся отсюда, если хочешь сохранить свое место под крышей этого дома! Я забуду о твоей дерзости, но больше никогда не смей обращаться ко мне с подобными бреднями!
Хоть я и испугалась до полусмерти, но все еще сохранила остатки рассудка — ничто в голосе господина Огасто, не указывало на то, что он покривил душой, когда говорил, будто не помнит о нашей встрече. Одним богам было ведомо, какой сумрак окутал сознание Его Светлости, но наша встреча и впрямь сгладилась в его памяти. Скорее всего, она попросту ничего для него не значила, оттого воспоминания о ней исчезли сразу же после того, как прозвучало последнее слово нашего разговора.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
