Путевка на дорогу истины

Но одно щупальце тянулось куда-то за спину дона, и было напряжено сильнее других. Такое впечатление, что оно кого-то тащило за шкирку.

— Я вышвырнул этого ублюдка из своего дома. В течение суток он должен был убраться восвояси. Иначе — смерть. Но он не внял моим словам...

— Я все понимаю, сиятельный дон, — не выдержал Наместник. — Но нельзя ли как-нибудь ближе к сути? Завершим с преамбулой, мы уже городок насквозь прошли. Меня дела ждут. Давайте уж как-нибудь поконкретнее!

— Вы еще не научились обращению с Вечностью. — Сказал дон Бертини. — Не привыкли к ней... Впрочем, это неважно. Ладно, ваше время имеет цену, мое — тоже. Я объясню вам.

Этот приблуда посмел отомстить мне! Он сделал птенца в моем городе. Из моих собственных неофитов!

— Однако... — Молвил Наместник. — Даже я понимаю масштаб наглости...

— Один глупый мальчишка из приюта Церкви Проклятых настолько сильно хотел стать вампиром, что чуть ли не с радостью побежал на Зов! — Зло сказал дон Бертини. — С вами тяжело разговаривать, Наместник. Вот только хотел объяснить все вкратце, как вы сбили мне тон... В общем, этого мальчишку я хочу предложить вам в слуги.

— Почему? Я не спрашиваю, зачем, но...

— А вот взгляните в его мозги — сами все поймете! Вы же умеете?

— Конечно. Давайте его сюда, — оторопело согласился Наместник.

Как быстро по миру разлетаются слухи — не успел принять титула, как предлагают принять слуг...

Щупальце, тянувшееся за спину дона, напряглось и утончилось, как серебряная струна. Герцог не отдавал устного приказа, Герцог не делал жеста рукой, Герцог вообще не совершал никакого физического действа. Просто натянулся гибкий белый хлыст, "подтаскивая" кого-то к хозяину...

Из переулка выступили трое. Худощавый голубоглазый мальчишка с довольно тонким лицом и какой-то невообразимой шевелюрой — целой шапкой очень густых, слегка вьющихся перепутанных русых волос. На вид парню с трудом можно было дать восемнадцать, но в скане он представал таким же, как дон Бертини — спрутом. Только гораздо меньше, с размахом щупалец метра два, не больше.

Вампиреныш. Совсем молодой, но вполне сложившийся...

По сторонам от него шли крепкие накачанные парни. От них веяло звериным.

— Как вам нравится? — С довольным видом работорговца спросил дон Бертини.

— Еще не рассмотрел... — Наместник вглядывался в паренька. Тот чувствовал проникающий взгляд, но даже понять пока не мог, что это. Он боялся. Наместник видел это предельно четко.

Он боялся. Но изо всех сил не показывал на лице страха.

Это понравилось.

...Общий цвет не льдисто-белый, а уютно-желтоватый, с плавным переходом в бирюзовые оттенки. Огонь внутри — не ярко-красный, а салатово-зеленый, цвета мокрой весенней листвы. И, кроме того, от парня веяло кое-чем еще... Кое-чем таким же, как и от сиятельного дона.

— Подойди ближе, Стив! — Повелительно звучит голос Герцога. Парнишка несмело подходит ближе. Конвой неотступно следует за ним, — это вовсе не конвой, господа.

Это охрана.

Но от чего?

— Открой свой разум!

Приливная волна настоящего ужаса. Разум — самое ценное, что есть у любого разумного существа. Чужое вторжение в собственный разум — это очень обидно, это очень страшно, это очень грязно. Это хуже, в сотню раз хуже физического изнасилования...

Не объяснить, в чем этот страх. Не рассказать тому, кто не понимает. Твои мысли, твои чувства, твоя память, твое подсознание — это самое тайное, самое сокровенное, самое истинное, что есть у тебя. Это ведь и есть настоящий Ты.

"Мы — это то, что мы помним". Старая-старая мудрость...

— Подождите-ка, дон, — покачал головой Наместник. — Попробуем немножко иначе... Закрой глаза, Стив. Не смотри на меня.

Вампиреныш подчинился, не раздумывая. Закрыть глаза — психологическая защита организма от страшной окружающей действительности. Даже если ты боишься закрывать глаза, все равно станет легче, как только сделаешь это. Появится иллюзия какого-то убежища — я не вижу никого, и меня никто не видит...

— Пусть охрана отойдет. — Вполголоса приказал Наместник. Дон Бертини скривился от приказного тона, как вяленая вобла, но, как ни странно, стерпел. Двое полузверей-полулюдей в человечьей ипостаси плавно переместились вбок, повинуясь воле холодного щупальца. По бокам Стива образовалось свободное пространство около двух метров. Теперь мальчишку не будут напрягать эманации оборотней — их сила чувствуется, как электричество, всей кожей, ерш твою так...

— Кто ваш призывной зверь, сиятельный дон? Над кем вы имеете власть?

— Крыса, — коротко ответил дон. — Серая крыса.

Значит, эти двое — вер-крысы. Крысы-оборотни. Удачно.

— Расслабься, Стив. Ни о чем не думай, и ничего не бойся. Все будет хорошо... — Наместник мягко коснулся напряженного, как туго надутый мяч, сознания мальчика. Он мог бы пробить его, проколоть раскаленной иглой, но девять из десяти, что мальчишка тронулся бы при этом. Вампиры все чуть-чуть свихнутые, это их карма, их фишка, их наказание. Не надо только доводить это "чуть-чуть" до полномасштабного сумасшествия. Между прочим, среди слабых вампиров очень много психопатов с искореженным, перебитым сознанием...

Мягкая, пушистая, теплая черная лапа ласково поглаживала тугой надутый шар, и постепенно, отзываясь на ласку, он расслаблялся, позволяя кое-где прогибать пружинящую поверхность. Чисто физически никто никого не касался, но метафизика — тоже физика, господа...

"Буду я еще на вас свою энергию тратить..."

— Эй, крысы! Три шага назад! — Рявкнул Наместник. Он вскинул руки перед собой — локти согнуты под прямым углом, раскрытые ладони смотрят вперед, пальцы сложены дощечкой, кроме больших. Двое мускулистых оборотней, взглянув на Герцога, подчинились. И все вместе образовали треугольник, вершиной которого был Стив.

— Я надеюсь, вы не собираетесь... — Решил уточнить дон.

— Ничего страшного или запрещенного. Посмотрите, вам будет интересно...

Он зачерпнул энергию, клубящуюся вокруг крыс. Оба ликантропа были очень сильные, что тем более убедило Наместника в своей версии — это охрана, не конвоиры. Но тем не менее оборотни. Обращенные оборотни принадлежат Тьме, как и вампиры. Их энергией он не может питаться без переработки, зато может ее трансформировать...

— Крысы, смотрите на мои ладони. — Из древней, животной темной силы, клубящейся вокруг безмолвных охранников, он свил два жгута, как электрик скручивает между собой токоведущие проводки. Мягко коснулся ими замершего вампира. Просто коснулся на долю секунды, ничего более...

...И зазвучала откуда-то сверху и как бы со всех сторон, словно из дорогой музыкальной системы, мелодия. Лилась музыка, описать которую невозможно, лились слова, которые произносил не Наместник. Вообще это была, кажется, середина композиции, но зато идеально подходящая...

...Опаснее искры в золе,

И своды камня легче, чем проклятья слов...

— Чего ты боишься, Стив? Отдай свой страх крысам!!!

Вы пробовали оголенным проводом коснуться клемм мощнейшего заряженного аккумулятора? Воздух прошил голубой разряд, видимый, может, даже человеческим зрением, он пронизал пустоту между сознанием Стива и тугими жгутами энергии ликантропов. Мелькнули какие-то образы, запахло беспомощностью и черной, всепоглощающей тоской. Яростное напряжение всех сил, заполнившее разум птенца, иссякало, оно уходило, как вода, по двум бьющимся жилам, и вместе с ним уходили боль, ужас, депрессивный гнет, оставляя лишь легкий след обычной грусти. Тьма всегда оставляет после себя след, свою фирменную метку.

Тела ликантропов содрогались крупной дрожью. Один вер-крыс упал на четыре лапы, второй шатался, схватившись руками за голову. Но из плотно закрытых ртов не доносилось и стона. Оборотни начали непроизвольную трансформацию, и теперь это были две гигантские, в человеческий рост, крысы. Длинные голые хвосты, сорвав ко всем чертям штаны, молотили по земле, к растущей луне обратились вытянутые, заостренные усатые морды с большущими, в кулак, беспросветно черными глазами-ониксами. Весьма экстравагантное зрелище. Наслаждение чужой болью...

Ничего, переживут, мельком подумал Наместник. Это не их боль и страх, это все наносное, чужое... Если сильны — оправятся. Нет — ну так что ж...

Первый свой шаг — выбираешь свой путь.

Прозрачный туманный луч просвечивал голову молодого вампира. Он соединил его и Наместника, проистекая из центра треугольника. Энерговедущие жгуты, будучи отпущенными на свободу, сами собой переплелись в клубок точно в центре системы. Они превратились в какого-то колдовского осьминога, кракена, видимого лишь магическим сканом. Из его-то "клюва" и бил волшебный рентген. Если присмотреться, то можно увидеть, что собственное некро-поле птенца (биополе характерно для живых, а не Не-живущих), которое Наместник всегда лицезрел как многолапого спрута, не то чтоб погасло, а как-то спряталось, втянулось внутрь тела, поблекло испуганно, как двоечник перед директором школы... Но сам Стив был абсолютно расслаблен. В отличие от крыс, он не испытывал ни малейшей боли, потому что из его разума вымыли всю гадость, не дававшую спокойно жить, и мальчишка ощущал себя совершенно безмятежно. Ему наконец-то стало спокойно.

Именно это чувствовал Наместник. Закрыв глаза, он просматривал красочное кино, проецировавшееся лучом прямо на внутреннюю стенку черепа, если уместны такие аналоги в ментально-чувственной сфере... Большую часть кадров маг просто "проматывал", не желая копаться в малозначащих деталях. Детство, отрочество, юность...

События шли в хронологическом порядке, так, как они происходили и запечатлевались в памяти мальчика. Перегружать ими собственный мозг Наместник не собирался. "Ускоренная перемотка" все набирала обороты, вот проскочила Инициация, вот — два дня восстановления погибшего в муках организма, в сущности, это и есть превращение в вампира... Первая появление Жажды... Первый глоток крови...

Знаешь, один на один —

Но ты идешь на вираж и танцуешь на грани меча...

С этого момента как раз началось самое интересное.

...Первое время после Обращения, от двух дней до двух недель, это вливание в Пространство новой частички некро-поля. Мир узнает нового вампира. Мир пытается просканировать его, и мысли неоперившегося аколита открыты всем, кто умеет их видеть. Первая жертва, вкус первой крови на губах — это непередаваемо, это немыслимое блаженство после дикой, иссушающей Жажды — и на все Пространство идет мысленный крик: "Я — вампир!!!". Первая полученная Сила, которую ты еще не умеешь удержать, расходится от тебя, как круги от брошенного в море камня. Они идут очень далеко... Гораздо дальше, чем хотелось бы...

Они достигают в конце концов противоположных берегов Великого Информационного Океана. И кто-то там, за горизонтом, моющий в этом Океане свои сапоги, понимает, что ты — есть.

Тогда как тебе категорически не полагается быть. Ты должен быть мертв, мертв, мертв!!! Ты — ошибка юности, случайный результат развеселой студенческой вечеринки, следствие девичьей забывчивости, не позволившей вспомнить вовремя о предохраняющем заклинании. Наконец, ты в крайнем случае — брошенный сирота на другом краю вселенной, в другом измерении, на другой Великой Грани. А в идеале ты — жертва Великому Черному, искупительная треба для посвящения в в ранг некромага. Это та судьба, которая тебе предназначалась. Это — твое распланированное короткое будущее. От которого тебя спасли, в глубине души ненавидя себя за трусость и слабость. Спасла вот эта высокая, красивая, с мраморно-белой кожей и уложенными в тщательную и сложную прическу темными волосами, эта сидящая на холодном каменном троне женщина — твоя мать.

Магистр некромагии. И уж будь уверен, что если ты сейчас прекрасно видишь ее, купаясь в кратком информационном потоке, то и она прекрасно видит тебя. Больше скрывать свою жизнь невозможно. О тебе узнали все, кто только мог узнать, и в числе прочих — Тот, кому ты предназначался. Тот узнал, что его обманули. А Тот терпеть не может, следует вам знать, обманов...

Тем более, дражайшие господа, что вампиры как раз-таки проходят по ведомству Того.

Кажется, Наместник начал понимать нервозность дона Бертини...

Пора прекращать этот балаган.

Ты не хочешь смотреть в зеркала.

Ты не будешь смотреть в зеркала.

Ты не можешь смотреть в зеркала...

Он по-простецки хлопнул в ладоши. И все выключилось вдруг, исчез колдовской осьминог, свитый из энергетических жгутов охранников-ликантропов, погас "рентгеновский" луч, распался и сам колдовской треугольник. Оба вер-крыса, как есть, в зверином облике, отскочили подальше, прочь, ломая магическую композицию. Их не стоит осуждать — они приняли на себя весь груз внутренней боли птенца по имени Стив. Против своей воли, конечно — будем мы еще у всяких там зверей мнения спрашивать...

Молодой вампир поднял взгляд на Наместника. Он ничего не говорил. Он молчал. Наместник "прикрутил" магическое зрение, чтоб не мешало смотреть просто так, воспринимать нормальную мимику. У старых вампиров она совсем другая, но у свежеобращенных еще сохраняются остатки человеческой физиогномики.

— Чрезвычайно интересное заклинание... — Задумчиво протянул дон Бертини. — Никогда еще не видел ничего подобного. Да еще и этот голос... Знаете, а ведь я только сейчас уверился, что вы действительно тот... Ну, Наместник Тьмы...

— Это приятно, — усмехнулся вышеупомянутый. — Интересного кадра вы мне подсовываете, дон...

— Теперь вам понятны мои мотивы? — Осведомился Герцог города. — Или нужно что-то еще объяснить?

— Общий принцип ваших действий мне ясен, — спокойно сказал Наместник. — Но во избежание недомолвок, неправильно истолкованных нюансов и ложно понятых мотивов соблаговолите дать конкретные пояснения.

— Какие вам еще нужны пояснения? — Дон сорвал с головы шляпу и начал раздраженно ею обмахиваться. Похоже, один из тех чисто машинальных жестов, что были свойственны ему еще в бытность человеком, а с тех пор просто закрепились. Привычка — вторая натура... — Этого птенца я принял в свой выводок, он принес мне клятву крови по всем правилам. Он теперь мой вассал. При принесении клятвы сознание вассала открывается сеньору, и я увидел там все то, что сейчас увидели вы. Какие вам еще нужны пояснения?!

До Наместника начало доходить, что означает у дона обмахивание шляпой. Непроизвольная реакция на отрицательный стресс. Проще говоря, на страх.

Дон Альдо Бертини очень сильно нервничал, пока длился их разговор. Он нервничал все время беседы. В конце концов напряжение дона дошло до такой степени, что он перестал контролировать свои автоматические рефлексы. У вампиров, в отличие от людей, автоматика действий полностью подчинена разуму. Они отлично управляют работой своих нервных узлов. Если вампир, тем более сильный и старый, вдруг начинает проявлять что-то человеческое...