Плохая война

Всего через пару часов после того, как Карл отправился навстречу Антуану, с другой стороны в Швайнштадт прибыл сводный оккупационный гарнизон фон Хансберга. От которого, кстати говоря, и приезжали в город фуражиры.

В два часа пополудни трое рыцарей — фон Хансберг, Себастьян Сфорца и Максимилиан во всем парадном въехали на перевал. Традиционно короли и полководцы въезжали в город в доспехах. Если вы думаете, что это потому, что доспех — символ чего-то там фрейдистского, то вы не совсем правы. У горожан была чудесная традиция восторженно бросать в своих героев и почетных гостей всякие булки и фрукты. Так что благородным геррам вовсе не улыбалась перспектива получить в лоб каким-нибудь яблоком, брошенным рукой добросовестного кузнеца, или весь оставшийся день ходить в костюме с жирным пятном на позолоченном брюхе.

Для того, чтобы поставить военный лагерь, подходящего места не нашлось, поэтому немногочисленная армия оккупантов разместилась прямо в городе. Себастьян, будучи не только воином, но и коммерсантом, очень недорого снял единственную в городе гостиницу и въехал туда вместе со своим отрядом. В гостинице по случаю недалекой войны и близкой ярмарки в Левенбурге было пусто. В комнатах, рассчитанных на сорок уважающих себя путешественников, сотня невзыскательных солдат разместилась без труда. Для немецкой части сводного отряда Йорг арендовал пустующие склады в восточной части города.

Члены магистрата наперебой приглашали командиров и старших офицеров к себе, правда, не из врожденного гостеприимства, а из чисто прагматических соображений, надеясь, что солдаты не будут безобразничать там, где живут офицеры. Фон Хансберг поселился у богатого купца в центре города. Макс, а вместе с ним и Йорг разместились у бургомистра. Маркус принял предложение совершенно бесплатно пожить у торговца тканями в самом центре города, всего через пару домов от ратуши.

Макс сразу вызвал у стариков симпатию, в том числе и потому, что он при всей своей молодости и несолидности был хорошо воспитан и уважал старших. Бургомистерша сразу стала обращаться к нему как к доброму внучку. Оберст произвел на горожан впечатление человека, склонного к порядку, от которого можно не ждать неприятных сюрпризов. Себастьян заставил обеспокоиться отцов невест на выданье и ревнивых мужей, а остальные восприняли кондотьера просто как мешок с деньгами.

Солдатам после недавних военных действий и жизни в полевых условиях Швайнштадт показался просто райским уголком. Настолько, что горожане, никогда не любившие солдат, даже порадовались прибытию армии — в местную экономику было вброшено много денег. У командиров не оказалось причин не платить солдатам, после недавнего сражения было выдано месячное жалование и премии, взяты трофеи, так что у воинов, в свою очередь, не оказалось причин не платить за еду, за одежду и обувь, а также за все прочее. Из окрестных деревень уже потянулись вслед за армией крестьяне со свиньями и овцами, мельник с мукой, рыбаки с рыбой и прочие-прочие-прочие. В том числе девки легкого поведения, воры и мошенники.

Дисциплину ландскнехты и итальянцы поддерживали на высоте. Горожане, традиционно не ждавшие ничего хорошего от любых солдат, в течение суток поменяли подозрительность на уважение. Большей частью швайнштадтские бюргеры были обязаны своим душевным спокойствием профосу Маркусу, фанатическому ревнителю дисциплины и порядка. С ходу он очистил городок от мелкой преступности, выгнал всех бродяг, заодно принял меры и против случайно попавшейся под руку кое-как организованной преступности. Горожане, на памяти которых это была не первая армия в городе, стали относиться к ландскнехтам с немалым уважением, хотя человека-с-половиной-лица интуитивно боялись до того, что даже детей им пугали.

Шарлотта проспала почти сутки. Не успела она проснуться, причесаться и позавтракать, как к ней постучался бургомистр Иоганн Вурст. Как только Ее светлость изволила проснуться и позвать Гертруду, местный мальчишка бросился за бургомистром. За время, потраченное графиней на 'причесаться и позавтракать', он нашел бургомистра на другом конце города, и тот неспешно дошел до ратушной площади.

— Иоганн, что это такое? — недовольно спросила Шарлотта, которой Гертруда сразу же доложила, что армия немножко не та, и Антуана там нет, зато есть целых три других симпатичных рыцаря.

— Это армия, Ваша светлость, — ответил бургомистр, — все согласно Вашему разрешению.

— Это не мое разрешение, а разрешение моего мужа. Покойного. Эту бумажку надо было выбросить в печку.

— Но Вы же сами сказали, что ждете армию...

— Я передумала, черт побери! — выругалась Шарлотта. Кто же знал, что тот кондотьер просил у мужа то же самое, что и Антуан. Теперь придется изобразить из себя взбалмошную дуру перед этим стариком, но совсем не нужно, чтобы незваные гости узнали по Антуана.

— Не беспокойтесь, Ваша светлость, — жизнерадостно ответил бургомистр — посмотрите внимательнее, это же лучшая армия, которая когда-либо на моей памяти посещала этот город.

— Чем лучшая? — взвизгнула Шарлотта, продолжая разыгрывать легкую истерику, — Бандиты и головорезы, как и все мужчины с оружием не благородных кровей. Разнесут весь мой город по кирпичику и не заплатят.

— Ваша светлость, позвольте обратить Ваше внимание, что это не бедные наемники, это солдаты, которые намного богаче среднего уровня. У них очень мало новобранцев и вообще молодежи, но много профессионалов средних лет. Тот воспитанный молодой человек, который договаривался насчет складов, смог бы вести дела даже на моем посту.

Обозвать "молодым человеком" Йорга, прожившего на этом свете больше полувека, возраста, который многие считали преклонным, мог только такой реликт, как Иоганн Вурст, бессменный правитель города на памяти последних трех поколений горожан.

Бургомистр продолжил.

— Видели бы Вы, как эти разномастные наемники слушаются своего профоса! С такой дисциплиной они не повредят городу, скорее наоборот. Наши портные и сапожники уже сейчас завалены работой, а сеньор Сфорца снял нашу гостиницу.

— Дело не в деньгах, — приняла обычный деловой вид Шарлотта, — Чужая армия в городе всегда к беде. Армии не занимают городки вроде нашего просто так. Солдатам платят, чтобы они воевали, а не чтобы сидели в кабаках. Значит, скоро сюда придёт какая-то другая армия и будет война. Иоганн, ты же сам все это знаешь, в твои-то годы.

Неплохо бы намекнуть бургомистру, что от армий все-таки бывают проблемы. Он выглядит достаточно хитроумным, чтобы хотя бы попытаться вытеснить эту армию, если почует опасность для города. Однако бургомистр был настроен оптимистически.

— Не знаю, кто там придёт, но эти разделают всех в два счета. Если только случай принесет тысячу-другую каких-нибудь швейцарцев. Только наш Швайнштадт сам по себе слишком мелкая цель для тысячи швейцарцев. А если просто идти с запада на восток, то через Левенбург дорога лучше. Может быть, обсудим другие вопросы, Ваша светлость?

— Ты испортил мне настроение. Видеть не хочу никаких ваших других вопросов. Если у тебя кишка тонка выгнать из города эту банду, то я сама с ними разберусь. Организуй мне встречу с этими тремя рыцарями.

— Как Вам угодно? Прикажете пригласить их сюда?

— Нет! Я не приглашаю в свой дом кого попало. Назначьте им сегодня вечером в ратуше.

6. Глава. Пятница. Свинство большое и малое.

Еще до получения приказа отправиться в Швайнштадт, фон Хансберг озаботился кадровым вопросом. Если солдат можно было нанять где угодно, то офицеров надо было брать хоть сколько-нибудь опытных и из семей, лояльных кому следует. Максимилиан фон Нидерклаузиц, за неимением лучших вариантов и по рекомендации отца был нанят на освободившуюся должность капитана — командира фенляйна (Faehnlein) .

От полка, который подошел к началу предыдущей битвы, осталось меньше четверти личного состава, с которым оберст начинал войну и на который получал финансирование в начале войны. Так что осталось много снаряжения и всего-то около ста ветеранов, которые в ближайшее время станут учить свеженанятых рекрутов. Единственное, что не пострадало в последнем бою — обоз, в том числе сделанный оберстом запас оружия, которое предполагалось использовать для вооружения поступающих новобранцев, а также пушка, не участвовавшая в битве по причине недокомплекта артиллеристов.

Максимилиан наконец-то оказался в настоящей армии. Изучение военных порядков началось с изучения обоза. Это оказалось несложно, достаточно было ехать бок-о-бок с Йоргом и задавать вопросы.

— Слушай, Йорг, а зачем нам такой огромный обоз?

— Видите ли, герр Максимилиан, это у швейцарцев есть свой дом, и нет нужды в том, чтобы возить с собой все имущество, а в армии ландскнехтов обоз просто необходим. Большинство повозок в нашем обозе принадлежит самим солдатам, которым мы платим положенное жалование и не считаем необходимым обеспечивать транспортом для перевозки предметов не первой необходимости. Я бы оценил количество повозок в обозе как в среднем одну на каждые десять солдат. "В среднем" обозначает, что новобранцы могут шлепать пешим порядком, неся все имущество в заплечном мешке, а особо удачливые доппельсольднеры имеют собственные повозки, в которых перевозили палатки, мебель, и запасы пропитания. В повозках также едут солдатские жены, слуги и члены семей.

— Слуги? — недоуменно переспросил Макс.

— А что Вас удивляет, Ваша милость? "Двойное жалование" опытного ландскнехта — восемь гульденов в месяц, а чернорабочему в городе платят полтора гульдена, причём на эти деньги ему приходится не только платить за одежду и жилье, но и кое-как содержать жену и детей.

— А зачем солдаты возят с собой семьи? Это же неудобно, тяжело и все такое.

— Представьте себя на их месте. Ваш полк стоит где-нибудь в Тироле, а семья у Вас в Гамбурге. И пешим порядком, максимум по сорок миль в день Вы пошли в отпуск. По прямой, как ворона летает, семьсот миль, но Вы-то, Ваша милость, не ворона, поэтому все полторы тысячи, то есть месяц туда и столько же обратно. Это если Вы оптимист и всерьез рассчитываете накопить денег на хотя бы трехмесячный отпуск и ещё семье сколько-то оставить. Кстати, надо ещё дожить до этого отпуска. Есть, конечно, и такие оптимисты, но пессимисты и реалисты у нас возят жен с собой. И не только по этой причине. Допустим, рубашки постирать можно и самому, а вот лично менять повязки каждому раненому полковой лекарь не будет. И отпаивать каждого простудившегося глинтвейном или отварами из трав тоже не будет. Я уж не говорю о том, что солдату хочется любви не меньше, а то и больше, чем горожанину, но это уж Вы и так понимаете.

Кроме семей солдат, в обозе вслед за армией следовали еще и торговцы, сапожники, кузнецы и прочие ремесленники, не ограниченные городскими законами цехов и гильдий. Обоз обеспечивал солдат пищей и определенным уровнем комфорта. Если запасы пищи подходили к концу, цены начинали расти, что привлекало в обоз новых негоциантов. Когда у солдат кончались деньги, торговля прекращалась со всеми вытекающими для армии последствиями. Ну и, конечно же, вслед за товарно-денежными отношениями в обоз стекались воры, нищие и прочие совсем уж неуместные в армии людишки. Поддержка закона и порядка в таких условиях была совершенно необходима.

Для руководства обозом полагался специальный начальник, и назывался он "хуренвайбель". Название должности (буквально "командир проституток") обманчиво. Учитывая, что он получал жалование как десять солдат, не стоит думать, что он выполнял обязанности сутенера и гинеколога. Он не только организовывал повседневную жизнь обоза, но также решал тактические вопросы о том, как провести обоз из пункта А в пункт Бе, как защитить его от нападения противника, как разбить лагерь, чтобы обоз не мешал боевым частям.

При всей важности этой профессии, солдат, который изо дня в день находится в шаге от смерти, не станет особенно уважать человека, который с утра до вечера раздает подзатыльники гражданским бездельникам и получает в десять раз больше. Отсюда и такое презрительное название. Если бы в современных армиях должности официально назывались так, как их называют солдаты, мы бы встретили выражения и повеселее.

Оберст хорошо знал Йорга и без сомнений отвел ему сию почетную должность. Вступив в должность хуренвайбеля, Йорг немедленно озаботился изгнанием из обоза всех, кто не относился к семьям оставшихся в живых ландскнехтов. Одновременно в течение дня был проведен осмотр и ремонт повозок, оставшихся в обозе, и проверка конного состава. Йорг полностью разделял мнение старого барона Фердинанда о том, что солдат тоже в некотором роде человек и хочет прожить свою короткую жизнь без лишних проблем, но его добрые чувства не распространялись на всякий обозный сброд.

Сразу же по прибытии на место назначения, фон Хансберг развернул вербовочный пункт. Надо сказать, что его ландскнехты, благодаря последней битве, в которой неудачники погибли, а остальные обогатились, выглядели как с агитационной картинки. Каждый второй из уцелевших — зажравшийся доппельсолднер, половина оставшихся переведена на двойное жалование недавно. Глазам потенциальных новобранцев представали солдаты здоровые, крепкие, богатые, привыкшие к комфорту и хорошему питанию. Учитывая, что простенький солдатский доспех стоил как полугодичное жалование цехового подмастерья, да и костюм у ландскнехта тоже недешев, молодые горожане всерьез задумались о том, не бросить ли свой сонный городок и записаться в армию. Кроме того, для многих третьих-четвертых сыновей, которые не могли рассчитывать на отцовское наследство, оставался единственный шанс сколотить состояние — на военной службе. Строгие законы гильдий оставляли подмастерьям немного шансов сдать экзамен и открыть собственное дело.

Конечно же, полковники лично не трубят в трубу, не бьют в барабан и не расписывают прелести армейской жизни разинувшим рты горожанам, обычно этим занимаются или профессиональные вербовщики или способные к такой работе офицеры.

Оберст, узнав, что среди убитых числятся все, кто ранее успешно набирал ландскнехтов для своего полковника и императора, в первый же день вызвал к себе Маркуса.

— Нам необходимо устроить вербовочный пункт на каждой остановке по пути в этот Швайнштадт.

— Легко, герр оберст. Начинаем сегодня. Трубач и барабанщик найдутся, процедура мне отлично знакома.

— Нет, Маркус, ты не должен заниматься этим сам. Тебя даже доппельсолднеры побаиваются, с трудом представляю такого смельчака, который рискнет наняться служить под твоим командованием. У нас есть почти двести человек "стариков", из них наверняка найдется кто-нибудь подходящий.

— С легкостью, герр оберст. Сейчас будет сделано.

Маркус отлично знал свое дело. Получив приказ, он незамедлительно поднял по тревоге весь личный состав, прошелся вдоль рядов и ткнул пальцем в несколько человек, показавшихся ему подходящими.

— Нужны добровольцы. Ты, ты и ты.

— А можно я? — раздался голос откуда-то сзади.

Для ветеранов фраза профоса "нужны добровольцы" означала "у кого-то сейчас будут большие проблемы", поэтому народ в строю немало удивился и принялся массово оглядываться, кто это там хочет неприятностей.