Симфония любви, меча и магии.

— Грязные подонки! — взвыл он, хватая котел, — Да как вы посмели прикасаться к собственности виконта д'Арвиля!

Он врезал огру по лбу, по кухне пошел мелодичный гул, полуорки с визгом забились под столы.

— Простите, Вашбродие, — бормотал огр, виновато вжимая голову и старательно делая жалобные гримасы на каждый удар, — мы же это, того... не знали, Вашбродь...

— Это — мое, — внушал Кими, усердно охаживая его котлом, — мое, поняли, смерды?

Он нашел полуорков, попинал их тоже, а потом схватил свою блудливую собственность и гордо удалился.

— Бесстыжий развратник, — обратился он к Приапусу, сбросив того на пол их комнаты, — ты служишь мне, я твой господин, и за то, что ты вел себя, как шлюха, опозорив мое имя, мне придется тебя наказать.

Мужчина сжался на полу в комочек и трясся. У Кими пересохло во рту: вот как его наказывать, такого жалкого. Хочется наоборот — погладить и успокоить. Но нельзя, ведь господин своим слугам — строгий отец, и никак невозможно оставить без последствий такое безобразное поведение. Он был уверен, что кухонная прислуга ни за что бы не накинулась на Приапушку, если б тот не соблазнил их сам. Нет, только не в приличном заведении, да еще после его утренней демонстрации статуса мужчины перед хозяином отеля.

— Наклонись над стулом, — приказал он и взял пушистое полотенце с полочки у ванны. Именно так папенька наказывал его самого за шалости — не больно, но ужасно обидно.

Он подошел к покорно согнувшемуся Приапусу, погладил мелко трясущееся тело... Белая кожа бедняги была в синяках, и Кими почувствовал щемящую боль в груди, как будто это его сейчас накажут. Он несильно замахнулся и огрел поджавшуюся задницу. Приапушка коротко вздохнул, а левая ягодица его покраснела.

— Намочи, мой друг, мокрым воспитание внушительнее будет, — подал голос граф, вылезая из кровати.

— Что ты, Анри, я же не для боли, а для порядку, — с укором ответил Кими и шлепнул по правой половинке. — Дабы соблюдал положенную скромность.

— Как знаешь, как знаешь, — бесчувственно заметил граф и распахнул окно, — Боже мой, Кими, вот это богатство! Да, такие буфера — грех прятать.

Кими, заинтересовавшись, подошел и тоже выглянул во двор. Дебелая прачка, мягко колыхая редким богатством в глубоком декольте, шествовала под их окнами. Граф, хихикая, выпростал свое достоинство и прицелился девке в вырез. Кими, хмыкнув, вернулся к терпеливо ожидающему Приапушке.

— Не блуди, — наставительно произнес он и хлестнул по алеющей попке в третий раз.

И тут случилось страшное: Приапчик, всхлипнув, мягко осел на пол, лицо его жутко побледнело, глазки закатились, и он застыл. Кими в ужасе отбросил полотенце и взвизгнул, обращаясь к удачно отлившему графу:

— Что это с ним?!..

Анри склонился над бессознательным слугой, потыкал ему зачем-то в глаз и сообщил:

— Горячечно-нервный обморок.

Кими перетащил болезного на постель, растерянно расправил около него сбитые простыни... В щели около стены обнаружилась сарделька. Он некоторое время потаращился на нее, вертя в руках. Никогда и никто на памяти мальчика так ни с того ни с сего не болел. После драки — да, или, там, конь потопчет... а так... Что же делать?

— Что же теперь делать, Анри? — он рассеянно откусил сардельку. — Что ты на меня так смотришь?

— Н-нет... Ничего. Вкусно?

Глава шестая: Марш рогатых коней.

Граф Анри, алхимик и врачеватель.

— Я хотел, чтобы он понял... — малыш выглядел таким огорченным, что Анри с трудом сдерживал смех.

— Уверяю тебя, он все понял. Вот, держи, — мужчина забрал сардельку, метко зашвырнув ее в окно, и сунул в руки мальчика пузырек, извлеченный из дорожной сумки, — должно помочь.

Граф намочил водой из кувшина валяющееся пушистое полотенце и тщательно протер попу, которая горела внутри, будто Кими растревожил своим членом рой злющих ос. Вся надежда была на чудесную целебную мазь, которую Анри, зная свой веселый нрав, не позабыл прихватить с собой. Открытая баночка дивно благоухала, и граф принялся аккуратно втирать маслянистую субстанцию в пострадавшее место. Он нежно поводил пальчиками снаружи, покружил по вспухшему колечку и аккуратно вставил в себя средний палец. Совсем не больно.

— Приапушка! — Кими провел рукой по лицу лежащего без чувств мужчины.

— Забит до смерти полотенцем, — граф пошевелил пальцем, прислушиваясь к ощущениям, — под нос ему сунь.

К удивлению Анри, мальчик все правильно понял, и очень скоро несчастный мученик со стоном открыл глаза.

— На живот, — граф решил, что подлечить попу Приапусу тоже не помешает, и мужчина обреченно перевернулся и расставил ноги.

Кими стал аккуратно разбирать темные пряди, стараясь не дернуть ненароком, чтобы не причинить лишней боли, в то время как Анри осторожно смазал красные тощие булки и ласково запустил сразу несколько пальчиков в сокровенное.

Приапушка был словно укутан страданием, от макушки до потрескавшихся пяток, при ярком свете дня рука не поднималась делать ему больно. Спина и плечи несчастного были покрыты синяками, свежими и не очень, старыми шрамами и ожогами, страшно смотреть. Закончив с самым главным, граф тихонько погладил поясницу, пощекотал тощий бочок, и Приапушка воспринял это, как команду перевернуться.

— Какая прелесть! — Анри ухватил руками оба вялых члена, — интересно, который больше? Или одинаковые? — он погладил сразу оба и ощутил прилив зверского любопытства.

Плоть под его руками оживала, наливалась и твердела. Кими обеспокоенно взглянул в янтарные глаза:

— Все хорошо? Правда?

— Душа моя, нам стоит нанести визит вежливости твоему батюшке, — изрек граф, плюнув сразу на обе руки и покрепче обхватив заметно привставшие члены, — Кими, давай, кто дальше стрельнет?

Мальчишка радостно ухватился за более длинный, обсосал головку, вызвав волну жара в теле обоих любовников:

— Когда выиграю, я тебя трахну. И буду за руки держать.

Очень скоро Приап начал дергаться и жалобно стонать, Кими держал его за запястье, легонько сжимая. Вторая рука была плотно придавлена к кровати коленом графа, который никак не мог заглотить необыкновенно толстый член. "Потом попробую," — Анри принялся ласкать Приапушку руками, покрывая поцелуями налитую головку. Мужчина дернулся необычайно сильно, затрясся, любовники едва успели отстраниться, и на покрытый испариной бледный лоб шмякнулись две белых капли. Остальные потоки залили грудь и живот судорожно дышащего Приапа.

— Я выиграл! — довольный Кими завалил графа на кровать, ловко вставив ему колено между ног.

— Любовь моя, прежде всего нам надо поесть, а еще раздобыть теплую одежду. И лошадей, — граф целовал уголки губ мальчика и старался не ерзать, чтобы не тереться о Кими своим стояком. Сил почти не осталось, и голод разгорался все сильнее с каждой минутой.

Кими, добрый мальчик.

— Эх, — Кими слез было с голодного графа, а потом, не выдержав, все же приспустил с него штаны, быстро поцеловал в головку и прошептал: — Еще свидимся, дружочек.

Анри щекотливо ежился:

— Жрать, милый, жрать быстро!

Мальчик принялся послушно застегиваться.

— А зачем нам папенька, Анри? — спросил Кими, поправляя плащ на Приапушке. Может удастся купить ему одежду прямо в гостинице? Во избежание. — Разве нам и без папеньки не замечательно? А то ведь он и в гневе может все еще пребывать...

Граф Анри утоляет зверский голод.

Мальчик довольно быстро вернулся и бросил в Приапушку узел с одеждой. Слуги, вошедшие следом, расставляли тарелки и блюда с яствами, Кими пересаживал своего смущенного компаньона с пола на стул, а граф сразу же набросился на еду, забыв о приличиях.

— Зади — милейший огр, он войдет в мое положение и не откажет в крове, — Анри не стал с набитым ртом объяснять своему юному любовнику, что денег у них не так уж и много, а драгоценности дорого в этом захолустье не продашь.

Возвращаться в Цихниду сейчас и кидаться в ноги Светлейшему было опасно для жизни, интуиция редко подводила графа. Оставалось ждать, пока князь помрет или наоборот поправится. Кими накладывал еду в тарелку своему протеже и опять говорил, что папенька в гневе.

— Мы с твоим папенькой давнишние эээ... приятели, я уговорю его тебя простить. Кстати, а почему ты удрал из дома? Ты ведь удрал?

— Замуж не хотел идти, — мальчик не стал вдаваться в подробности.

— Я сколько лет состою в браке и ничего,— граф пожал плечами, — позволь полюбопытствовать, кто твой жених? Может к нему сначала в гости заедем?

Кими помрачнел еще больше, и Анри решил не терзать больше мальчика расспросами. Он дожевал последний кусочек, сыто развалился на стуле и продолжил свои увещевания.

Кими и решительность.

Через полчаса дружеских уговоров вперемежку насмешками и сомнениями в смелости Кими сдался. К тому же и еду они всю съели. Да и с папенькой, как ни крути, все же поговорить надо. А то как бы не отреклись от него — в гневе-то. Потом папочка конечно пожалеет, да поздно будет: род не игрушка, чтобы его членов туда-сюда по собственной прихоти гонять... Кими слопал последний блинчик и дал Приапушке облизать варенье со своих пальцев.

Мужчина выглядел очень мило в своей почти новой черной ливрее с красными пуговичками. На грудь Кими ему повесил одну из гербовых блях со своего пояса. Теперь уж то на него никто не посмеет покуситься.

— Пошли, — сказал Кими и решительно встал. — За конями — и в Арвиль!

— Надеюсь, здесь можно и нормальной лошадью обзавестись, а не только этими вашими рогатыми образинами?

— Сомневаюсь, Анри.

Приапушка и тепло.

Приапус был удивлен. Приятно. Господин Кими похоже очень ответственно подошел к своей роли хозяина и был совершенно искренне озабочен нуждами своего слуги. Он ведь уже мысленно попрощался со своей никчемной жизнью, но отделался всего лишь парой новых синяков и обмороком. Конечно, если бы его шлепнул полотенцем обычный человек, это было бы пикантным дополнением к любовной игре, а исполнении Кими могло закончится переломом тазовых костей. Да-да, Приапус был вполне подкован в анатомии, как же без этого? Очень часто ему приходилось исполнять фантазии клиента, когда одно лишнее движение приносило необратимые увечья или смерть.

Великие Боги, никогда за свою долгую практику он не встречал настолько неутомимо ебливых созданий. Хотя, кроме Эрастуса, ни с кем Приапус не жил так долго. Когда он был юн и очарователен, у него было много поклонников, отдававших огромные суммы за два часа его внимания. Потом его внешность изменилась в худшую сторону, популярность упала и партнеры сменялись слишком быстро, а с другими работниками борделя он отношений не заводил. Особое положение при хозяине заставляло его держаться особняком. Когда то он даже мечтал о единственном партнере, мечтал о любви, о которой писали поэты в книгах, хотя и не надеялся. Такой же неосуществимой мечтой был и прекрасный Риль. Теперь же Приапус был совершенно сбит с толку и не знал, чего ожидать. Он не понимал, зачем вообще нужен господину Кими, у которого был такой красивый любовник, молодой и знатный. Хотя, чего это он в самом-то деле? Конечно же из-за уникальных особенностей его анатомии.

Похоже, жизнь начинала налаживаться: он был накормлен, подлечен и, самое главное, одет. Похоже, бросать его никто не собирается, а его избитое и подурневшее тело пользуется спросом, о котором он не смел и мечтать. Что ж, нужно довольствоваться малым. Пока не выпадет шанс на большее.

Кими и занятное путешествие.

Граф оказался страстным лошадником и битый час уже переругивался с барышниками о статях. Кими только хихикал, глядя на это. Как-то дорогой Анри справится с ярко-рыжим монстром, около которого сейчас распинается? Да эта тварюга снесет своего очаровательного всадника движением хвоста, а потом всласть потопчется на его бренных останках. Может еще и унавозит...

Вокруг них собралась приличная толпа, громко отпускающая полезные замечания и дельные советы. Втихаря же они обсуждали стати самого графа. А заодно и Кими с испуганно жавшимся к нему Приапушкой. Мальчик давно привык к восхищению окружающих — уж слишком он получился похож на человека, дыр-бутанцы его просто обожали. Но граф — граф был истинно чистокровным, хрупким и прекрасным, как фарфоровая куколка, и толпа следила за ним, словно завороженная, поддерживая каждое слово и жест гулом одобрения да восторженными криками. Анри явно наслаждался вниманием: гордо встряхивал волосами, замирал вдруг с мечтательной полуулыбкой, прикрывая глаза... Барышник безнадежно проигрывал спор.

— Господин, — внезапно прошептал ему Приапушка, оборотив свое бледное лицо с темными печальными глазами. — Вы же не отдадите меня им? Не отдавайте, господин...

Кими покосился на "них" — двух человеко-орков, отирающихся неподалеку и уныло бубнящих на тему того, за сколько бы юный господин отдал своего слугу на попользоваться.

— А ну пошли вон, убогие! — рявкнул Кими, "они" прыснули в сторону, а Приапушка дернулся от его вопля. — Не надейся, — строго обратился к нему мальчик, — Я тебя никому на блуд отдавать не буду, ты же мой компаньон, забыл?

— Никому, кроме ваших любовников?

В голосе мужчины звучала горечь, но его господин был слишком юн, чтобы услышать ее, поэтому, легкомысленно ответив: "С Анри-то, конечно, позволю, не бойся", запустил руки в штаны своего слуги и принялся лениво перебирать оба его члена. Те начали отзывчиво твердеть.

— Да чтоб вас черти с ограми на две половинки разодрали, Ваше благородие! — взвыл внезапно барышник, бросив шапку оземь. — Да я бесплатно вам Огонька отдам, ежели вы хотя б круг сами, собственным благородным седалищем, на нем проедете! Своими белыми ручками правя!

— Соглашусь, любезнейший, — небрежно обронил граф, и толпа разразилась воем, свистом и хохотом.

— Нет! — в ужасе крикнул Кими, вскакивая и роняя с колен Приапуса. — Стой, идиота...

Но было уже поздно. Легче ласточки взлетел Анри на спину монстра, и с зловещим ржанием адский Огонек загалопировал к манежу. Кими бросился следом, готовый поймать и спасти. Однако, граф, демонстрируя безупречную посадку, легко проехал по кругу. Конь послушно менял аллюры, ни разу не получив при этом промеж рогов. Да и не обратила бы адская животина внимания на слабый человеческий кулачок... Тогда на что же она обратила внимание? Магии-то они тоже не поддаются.

В гробовом молчании граф завершил выездку и, соскочив с седла, самодовольно заявил:

— Ну-с, любезный, на Огоньке мы сошлись, как насчет Черныша?

На лице барышника отражалось вселенское горе, вокруг благоговейно шептались: "человек", "чародей" и "ангел, чисто ангел", а Кими так смеялся, так смеялся. Аж животик надорвал, да кулак о колено отбил.

— Скажи, Анри, а в твоем роду эльфов не было? А то уж больно ты... затейлив, да и с лошадями дивно ладишь.

— Эльфов не было, — граф эффектно сбросил капюшон нового мехового плаща и обозрел из-под ладони окрестности. Окрестности, надо сказать, не менялись уже третий час, каменистые пустоши, поросшие можжевельником и вереском. — А вот мудрые друиды — были. И передали мне необыкновенный талант к алхимии.