Спасти Козельск

— Я... князь, никому не доверяю. Ну, окромя тебя да наших, — хмыкнул Павленко.

Передовые всадники были уже под аркой ворот, за ними тянулись другие. Слышался топот удалявшихся коней, тихие разговоры.

За стеною их встретили десятка два пеших воинов. Держались они насторожено. Князь почувствовал на себе чей-то холодный взгляд. Он осмотрелся: так и есть, сразу двое лучников демонстративно держали его под прицелом. Ну что же, честно и откровенно.

— Мне велено тебя встретить, князь Гаврила! — выступил вперёд статный, рослый детина с русой бородой и пронзительным взглядом светло-голубых глаз. — Звать меня Ермилой! Воевода я тутошний.

В голосе его не было ни угрозы, ни особого почтения. Хладнокровен, как терминатор, а взглядом уже дырки на латах у 'князя' просверлил.

— Неласково что-то встречаешь, воевода!

— Прости, князь: времена такие! — равнодушно откликнулся Ермила.

Свешников насчет второй стены не ошибся. Минут пять они молча ехали меж двух стен. Со всех сторон небольшую группу пропущенных в город всадников окружали такие же хладнокровные, как их начальник, ратники.

Снова закрытые ворота.

'Однако режим они блюдут', — не мог не оценить Демин.

Ермила махнул рукой. С ужасным скрипом и невыносимо медленно распахнулись ворота внутренней стены. Радовало одно: здесь не было подъёмного моста, а то бы ждать пришлось до вечера.

Глава 9

Как и опоясывающие его стены, Козельск был городом деревянным. Обычные домишки в один этаж, мало отличимые от привычных деревенских изб двадцать первого века. Разве что труб мало: дома топились преимущественно по-чёрному.

Со скоростью размеренно идущего пешехода они двинулись вглубь по мощённой брёвнами (есть сильные сомнения, что в то время улицы мостили брусом, а не просто бревнами, уложенными на лаги, иногда поверх набивая плахи), слегка присыпанной снегом улице. В конце её, расширявшемся в некое подобие площади, находилось более представительное и высокое по сравнению с остальными домами сооружение. С некоторой натяжкой его можно было назвать 'замком', хотя сходство с иллюстрациями в учебниках по истории средних веков просматривалось лишь весьма отдалённое. Не было ни донжона, ни башен по углам. Но все-таки чувствовалось, что здесь не картинный терем деда Мороза, а что-то более грозное и настоящее!

— Детинец, — пояснил всезнающий Свешников, хотя его пояснения были особо и не нужны. — Резиденция местного князя. Можно кремлем назвать.

С детинцем соседствовали терема этажа в два, в три, впрочем, уступающие тому в высоте. Входом в детинец служило отнюдь не резное крыльцо, а опять-таки массивные ворота.

— Сурово, — вполголоса бросил Морошкин.

Ермила покосился на него, но ничего не сказал.

Эти ворота распахнулись на удивление сразу, причем без ставшего привычным душераздирающего скрипа. Ну, хоть в княжеском тереме на масле не экономили.

Гостей встретил красивый, несколько гламурного вида парень без бороды, но с усами, облачённый не в кольчугу или латы, а в сугубо штатские шапку, штаны, сапоги и кафтан, довольно броских цветов и фасона, видимо, от какого-то местного Диора, поскольку всё на этом товарище сидело как влитое.

Он склонился.

— Здравствуй, княже! Рады тебя видеть в Козельске.

— Взаимно, — кивнул Демин.

— Я — боярин Егорий, — представился 'гламурный'. — Ступай со мной князь, с боярами.

'Выходит, о нас здесь неплохо осведомлены, — отметил про себя Демин. — Дозора мы перед городом не увидели, однако информацию кто-то довёл. Чудненько!'

— Мне еще людей разместить, — кивнул майор на свое воинство. — Горячего давно не ели, в бане попарить надо.

— Ну, люди твои пока тут побудут. А там — как князь скажет, — развел руками Егорий, мол, я человек подневольный, что приказано, то и сделал.

Крыльцо у детинца всё же имелось — во внутреннем дворике. Не то чтобы очень высокое и резное, но достаточно внушительное.

Миновав сени, гости оказались перед крутой лестницей. Поднявшись на второй этаж, сделали ещё пару поворотов в длинном сумрачным коридоре, куда солнечный свет попадал только через узкие и низенькие оконца, больше похожие на бойницы. Потом оказались в помещении, которое, судя по лавкам, было чем-то вроде приемной. Ну как же порядочному феодалу — да хоть и нашенскому начальнику, да без 'предбанника'?

Не задерживаясь здесь, боярин ввёл гостей в просторную горницу. Окна имелись только в одной из боковых стен, пошире, чем в коридоре, но всё же, по меркам двадцать первого века, несколько мелковатые.

На другой стене были укреплены медные светильники, в которых горели свечи, чадя и страшно воняя. Убранство особой роскошью не поражало. Стены казались тускловато-тёмными, слегка закопченными. Пол выложен дубовыми плитами. Два ковра, не очень широких и не слишком внятного рисунка, были брошены к ножкам (точнее — ножищам) двух массивных кресел с высокими спинками в противоположном конце комнаты. Княжеские троны, догадался Демин. Или как там их? А, столы. Ежели трон — престол называли столом — то как обзывался обеденный стол? Ладно, спрошу у Свешникова.

На одном из 'столов', что повыше, сидел подросток лет двенадцати, одетый чересчур тепло и тяжеловесно для такого жарко натопленного помещения.

Ну да, хмыкнул про себя Демин, неважно, что внутри помещения градусов так тридцать, главное, что в соболях!

Сидевший на троне мальчишка не мог быть никем иным, кроме малолетнего княжича (тьфу ты, княжич-то — сын князя, а он целый князь!) Василия. Он напряжённо, с напускной суровостью — князь же! — всматривался в вошедших.

На кресле пониже располагалась женщина, лет примерно тридцати, тоже одетая несусветно массивно и пышно. Взгляд, которым она одарила гостей, был неподдельно строг.

Вдруг улыбка на миг осветила её лицо.

'Княгиня Феодосия! — догадался майор. — Однако молода...'

Но даже не молодость княгини сильнее всего поразило его, а то, что он не мог определить, каким было её лицо. Красивым? По меркам двадцать первого века — вряд ли. Но как она поглядела на гостей, как улыбнулась!

'Да ребята сегодня ночью спать не будут! — мысленно ахнул Демин, окинув спутников мгновенным взглядом. — Или будут сниться сплошные 'wetdreams '! Эдак кого из аборигенок 'уболтают''.

И вдруг поймал себя на аналогичных мыслях, обращённых к княгине. Прямо чародейка, волшебница! Фея Моргана, итить её мать!

— Князь Гаврила со боярами, — объявил Егорий.

— Здравствуй, князь Василий, — поприветствовал Демин мальчишку, слегка склонив голову.

Подумав, поклонился в пояс, глазами делая знаки подчинённым: ниже выи склоняйте! Вы-то бояре, а я как-никак князь!

— И ты, княгиня-матушка здравствуй!

— Здравствуй, князь Гаврила! — отозвалась княгиня голосом неожиданно полнозвучным, глубоким, от которого сладкая дрожь опять пробежала по телу. — Откуда путь держишь? И куда? Устал с дороги? — И не дожидаясь ответа, вдруг рубанула тоном команды:

— Егорий, распорядись накормить гостей. Проведи в трапезную. Вели подать лучшие яства. Пустой желудок — плохой советчик голове.

Боярин смерил гостей внезапно помрачневшим, почти враждебным взглядом. Набычившись, молча махнул рукой, мол, давайте за мной.

Вопреки всякой субординации первым шагнул Павленко, потом Воднев. Следом Свешников и Морошкин. Демин вдруг замешкался, охваченный непривычной нерешительностью. Не мог отвести глаз от лица княгини. Уж и люди его все скрылись в дверном проёме, а он стоял по-прежнему.

— Погоди, князь! — молвила Феодосия ласково.

'Чародейка! — опять мелькнуло у майора в голове. — Голосом верёвки из людей вить может!'

— Васенька, сынок, — обратилась княгиня к сыну. — А тебе, верно, надо к учителю идти. Отец Игнатий уже давненько ждет.

Юный князь и не пытался перечить матери, сполз со своего трона, поклонился старшим и вышел в неприметную дверь за троном.

'Вот ведь, а я-то не разглядел! — подосадовал на себя Демин. — Мог бы и предположить, что тронный зал ни один дурак не сделает с одной дверью! А коли еще есть? Ну-ка, ну-ка...'

Женщина меж тем встала, плавной поступью приблизилась к майору, так что он ощутил запах её тела — ароматы неведомых трав. Заглянула снизу-вверх в глаза.

— Я не знаю, князь ли ты... — в этот раз слова её были сама серьёзность, ни ласки, ни команды Демин в них не ощутил. — Но ты не князь Гаврила. Того встречала я не раз... И даже целовала троекратно, по нашему обычаю.

— Я не князь Гавриил... — молвил майор сдавленно, глухо. — Но для твоего блага и ради твоего сына я им буду! И ты должна мне помочь, иначе...

— Что?! — вскинулась женщина.— Что иначе? Почему замолчал?

— Иначе вы все умрёте!— спокойно добавил Демин. — Через два месяца у стен Козельска будет целый тумен монголов.

— Откуда тебе это известно?

— От пленных, княгиня. Они в один голос твердят об этом, — соврал майор, и его ложь осталась незамеченной.

Княгиня вздрогнула.

— Тумен... Но это же много!

— Слишком много. И никто не придёт тебе на помощь. Я — твоя последняя надежда, княгиня! И взамен на молчание попрошу только одно: дозволь все приготовления к обороне взять на себя.

— И всего-то? — усмехнулась женщина. — Город к обороне подготовишь, а может, татар разобьешь?

— Разбить — не разобью, — не стал лукавить майор. — Много их, чересчур. А у нас сил — с гулькин хрен.

— С гулькин хрен? Как это так? — не поняла Феодосия.

Подумав, хмыкнула:

— Кажется, догадалась. Это вроде бы маловато будет...

— Вот-вот, совсем маловато, супротив всей Орды монгольской, — радостно выдохнул Демин, коря себя за вырвавшийся фразеологизм. — Разбить — не разобью, но город твой от монголов спасу! Тот, кто к Козельску придет, обратно не уйдет.

— Спасешь... — вдумчиво проговорила хозяйка, не сводя глаз с майора. — Ладно, поверю... Ну, а коли спасешь, так потом что? Злата-серебра у меня нет. Что за спасение стребуешь?

— Ничего, — честно сказал майор. — Город от ворогов спасу, а потом уйду. И я уйду, и бояре мои тоже уйдут. Вот дружину свою я тебе оставлю. Кто жив останется...

Демин не винил княгиню в недоверии. Сам, окажись на ее месте, не поверил бы: ишь ты, является такой... хрен с бугра, с дружиной, обещает город от врага отстоять, а за работу ничего не просит. Так не бывает.

— Кто ты? — спросила княгиня, пристально посмотрев в глаза Демина. — Почто пришел?

Майор слегка улыбнулся. Получилось не так, как у Морошкина (у этого-то, с его психологическими 'вывертами' всякое лыко в строку, а не то что улыбка), но тоже неплохо — улыбка смертельно усталого человека, которому уже ничего не нужно. А может, Демин и не пытался что-то там изобразить, а все получилось само собой? Все-таки порядочно времени провел бок о бок со своими предками.

— Скажешь, от поганых пришел нас спасать? — настаивала княгиня. — И не нужно тебе ничего, окромя славы ратной? И стол княжеский не нужен? Ну, говори, а не то... — она притопнула ножкой, обутой в сапожок.

Будь Демин помоложе, годков так на десять, точно б залюбовался гневом молодой и красивой женщины ('Ох ты, уже и красивой кажется?'), но сейчас он не мог позволить себе такой роскоши. Лжекнязь углядел небольшую дверцу, слегка приоткрытую. На дверце наличествовал откинутый запор.

'Ишь византийские хитрецы!' — усмехнулся про себя майор и, не мудрствуя лукаво, шагнул к дверце, водрузив запор в пазы.

— Хитер, — усмехнулась Феодосия.

— А то! — хмыкнул довольный майор. — Умная ты ... — он замешкался с определением — баба сказать, язык не повернется, а женщина — не поймет, но нашелся:

— ...княгинюшка. Много там у тебя сидит?

— Двое, — не стала скрывать Феодосия.

— Всего-то? — скривился Демин. — Не густо.

— На тебя хватит, — махнула рукой княгиня.

Демин развеселился. Он давно уже вышел из возраста кому-то и что-то доказывать, прошли времена бесшабашной молодости. У него не было ни коричневых, ни черных поясов, он давно не выступал на соревнованиях (за исключением ведомственных, но тут уж его никто не спрашивал). Лишь знал, что разделает двух-трех мастеров спорта по карате и по кикбоксингу вместе взятых. Но это при условии, что драка будет настоящая, в которой не очки считают, а сломанные кости.

Сам всегда учил подчиненных: если есть возможность уйти от драки — сделай это. А тут повелся как мальчишка! Эх, женщины, что же вы с нами делаете!

— Открывай, — кивнул майор на дверцу.

— Зачем? — откровенно удивилась княгиня.

— Ну, ты же сама хотела...

— Чего я хотела? — не поняла женщина. Или сделала вид, что не поняла. — Охранники мои там сидят. Так и пусть сидят. Никому не мешают. То, что услышат, в себе сохранят, не впервой.

— Ну, а кто же мне угрожать начал? — подбоченился Демин. — Мол, говори, а не то...

— А что делать, князь Гавриил? Время такое. А коли бы ты меня зарезать решил? А я вдова бедная, сын без отца растет. А сын-то не просто сын, а князь! Вот и решила...

— На меня бы тут напали, а люди мои?

— А что люди? — пожала княгиня плечиками. — Бояр бы твоих прямо в сенях порезали, а ратников... Думаешь, без воевод своих они много навоюют? Тех, кто верен останется — под нож, а остальные... Ну, куда они денутся в чужом-то городе, да без начальственных людей? А мне оружные люди сгодятся. Говоришь, город спасешь? Что ж... С такой дружиной, может, и спасем... Только, — вздохнула Феодосия, — много вас чересчур, не прокормить всех. Ну да нечто, по дворам рассую, народ прокормит.

Демин не стал обижаться на женщину. С каких таких рыжиков она должна ему верить? Вполне нормальное желание средневекового феодала женского пола решить сложный вопрос. И уже начал успокаиваться, думая, что бы такое еще сказать, как Феодосия вымолвила:

— Жаль токмо ковров будет...

'Ковров?' — не понял вначале майор, а когда дошло — о каких коврах речь, княгиня уже мелкими шажочками дошла до дверки, откинула запор и звонко хлопнула в ладоши.

Феодосию едва не снесло от толчка откинувшейся дверцы. Два костолома, верно, уже изнывшие от ожидания, утробно зарычали и кинулись на Демина... Но, как кинулись, так и остановились, а звуки двух выстрелов с глушителем были погашены их же собственным топотом и рыканьем. Горе-телохранители медленно сползли наземь, пачкая кровью дорогие персидские ковры, невесть каким образом попавшие в захудалый городишко. Демин всегда считал, что лучший вид единоборства — это пулевая стрельба.

Майор прислушался. Бревенчатые стены, тяжелая дверь, из-за которой едва слышно доносился шум и совсем уж тихое — пух-пух-пух... Если не знаешь, так и не догадаешься. Не убирая пистолет, открыл дверцу пошире — не сидит ли там кто-то еще? Чисто.

Посмотрел на хозяйку — не выкинет ли какую пакость, но та стояла, обратившись в соляной столб. Ладно, с ней потом разберёмся. Выглянул в 'предбанник', там уже все закончилось, не начавшись толком. Ситуацию они с парнями прокачивали заранее и приготовились к такой реакции. Сперва была мыслишка поучить дураков, но в живых оставить, а потом передумали. Нет, надо преподать урок. Одно плохо — потолки низкие, вытяжки никакой. А порох хоть и высокого качества, но дыму столько, что глаза режет...