Черный иней. Игра Тьмы.

Снова и снова в моей памяти прокручивались странные воспоминания. Но мне было все равно. Впервые я хотел быть не зрителем, а участником, попытаться слиться с этими непонятными мыслями, ощутить их по-настоящему своими. Я любил, отчаянно и беззаветно того, кого любить нельзя, кто не достоин моих слез и чувств. Почему я раньше не мог понять этого? Почему цеплялся, как больной за любовь к нему? Сейчас, сквозь призму своей человеческой жизни, чувства, мучавшие меня, уже не казались столь всепоглощающими. Чем больше я думал об этом, тем отвратительней мне казался Кейр. Как вообще мне мог быть дорог этот человек? Бог? Чудовище?

И все более глупой казалась идея простить его и оставить палачу свой дом. Неужели эти мысли мои и я, в самом деле, рассуждаю об этих эмоциях, как о своих? Ведь в действительности я никогда не любил Кейра и даже не видел его. Мне было глубоко наплевать на его красивую внешность, резкий, удушающий запах. Улыбка казалась отталкивающей и искусственной, глаза пустые и абсолютно чужие. Да чего я вообще так убивался? Кто он мне? Я создал его...Я? Значит дело во мне, именно я сотворил такое чудовище своими руками, и все что произошло потом — это моя вина. Но ведь я хотел всего лишь такую малость — хотел просто любить и быть любимым. А хочу ли я этого сейчас?

Реальность резко возвращалась ко мне с жесткими ударами наотмашь по лицу. Я разлепил глаза и увидел вампира, озабоченно всматривающегося в меня. Заметив, что я реагирую и пришел в себя, он довольно улыбнулся. В комнате остались только мы двое. Похоже, мне выпала сомнительная честь стать десертом и меня припасали напоследок. Все остальные пленники были уже мертвы и я искренне позавидовал им. Они-то уже отмучались, а моя участь еще впереди. Вон она, потемневшая от запекшейся крови, приветливо раскрыла мне свою пасть. Кем бы я ни был в своих видениях, сейчас мне предстояло стать куском скулящего мяса. И в этом мире и в другом мне суждено испить до конца судьбу жертвы и снова умереть на потеху.

У вампира все шло по накатанной колее, и я в полной мере познал, сколько боли может испытать человеческое тело. После всего увиденного я знал, что меня ждет. Единственным облегчением были почти непрерывные видения, в которые я погружался с непередаваемым удовольствием, покидая этот мир, дрожащий в судорогах боли. Все, что хотел, да и вообще единственной связной мыслью, после того, как вампиру все же удавалось вернуть меня в действительность, было желание поскорей умереть. Но тело цеплялось за жизнь, глупое, упрямое.

Никакой надежды не было давно, только неистовое желание такой манящей смерти и сладкого покоя. Смерть...я звал её, как родную и милосердную мать, кричал, молил прийти и забрать меня туда, где уже не больно и спокойно. Не чувствовать, как в тебя врезаются острые шипы, не видеть, как палач берет новый инструмент, не слышать, как хрустят собственные сломанные кости, не страдать от ударов хлыста с крючками на концах...

Единственное, чего до этого не делал вампир, так это не насиловал своих жертв. Вот тут мне особенно "повезло". Он бесился, что я все чаще уплываю сознанием и заводился сверх меры, теряя над собой контроль. Тогда его член, который, сочился кислотой, врывался в меня, разрывая внутренности.

Жизнь покидала меня, я ощущал это и приближал, как мог этот сладкий миг, каждый раз надеясь, что этот вздох последний. Но потом был еще один и еще, я тщетно надеялся вновь. Пока что-то в комнате не изменилось. Я слышал, как свистят розги для нового удара, но его так и не последовало. Угасающим сознанием я улавливал появление нескольких человек. Спасайтесь глупцы! Вам не одолеть обожравшегося монстра. Только погибнете зря.

Я не мог видеть, что происходит, но услышал чьи-то быстрые шаги совсем рядом. Кто-то развязывал мои почти потерявшие чувствительность ноги и вытаскивал задвижки на пыточном станке, в который я был заперт. Сильные руки сняли верхнюю крышку, и отвратительный чавкающий звук выходящих из меня шипов раздался в тишине. На спину накинули одеяло и попытались аккуратно снять с шипов, врезавшихся мне в живот. Тело почти потеряло чувствительность, одной болью больше, уже все равно.

Дрожащие руки крепко держали меня, прижимая к горячему торсу. Даже через одеяло, боль, и онемевшую кожу я чувствовал тепло. К нему хотелось прижаться и раствориться в нем. С трудом удалось разлепить опухшие глаза и сфокусировать взгляд на своем спасителе. На мгновение мир обрел краски и небывалую четкость, чтобы я увидел, запомнил, узнал...

На меня внимательно смотрели самые невероятные глаза в мире. Полностью темный глянец зрачков рассекали многочисленные светящиеся лучи, сходившиеся в центре тонких мерцающих кругов. Длинные, пушистые ресницы, черные у корней и серебристые у кончиков, такие же тонкие брови. Изящный прямой нос, красиво очерченный изгиб темных губ, упрямый подбородок. Его кожа была как черный бархат. И самое главное, он не был человеком.

Меня держал в своих руках оживший ночной туман, самая темная ночь. Но тьма в нем была чистой и спокойной, послушным ручным зверем свернувшаяся у ног Хозяина. Тьма и светлый огонь переплелись в этом невероятном мужчине. Они сделали его кожу и волосы черными, а душу ослепляющее светлой, искренней, по-домашнему теплой и...родной. У этого огня я хочу согреться, ему хочу отдать свой последний вздох. Ему одному! Мироздание, помоги продлить секунды озарения и счастья. Хочу смотреть в эти глаза, пока милосердная смерть не заберет меня.

— Теперь все будет хорошо. Ты только держись, малыш, — услышал я шепот. Мое истерзанное сердечко ловило эти звуки, а глаза не могли наглядеться на темное чудо.

— Наэль, — прохрипел я.

Я — это человек, истекающий кровью и бессмертная сущность, сливающаяся со мной в сознании. Хотелось сказать свое имя перед смертью, хотелось, чтобы темный бог меня запомнил. Да, меня, несомненно, спас бог, и я усну навеки в его руках. Пусть так, он спас меня и теперь мое имя, тело и последнее дыхание принадлежат ему. Глаза слипались, и я не противился манящему покою. В моих жизнях, коротких и пустых, промелькнуло чудо, пусть на несколько секунд, но я ощутил себя цельным и счастливым, обретя истинный дом в руках спасителя, в его удивительных глазах, согретый светом прекрасной души.

Глава 6. Из плоти в плоть.

Найт.

Мы летели над тихим ночным лесом, прочь от проклятого места. За спиной полыхал огромный пожар, стирая кровавые следы трапезы вампира. Две молчаливые тени терронов синхронно следовали следом. В моих руках, обернутый в три одеяла, лежал Наэль. Я погрузил его в сон, чтобы пока хоть так облегчить страдания. Слишком много ему досталось от жизни, будь он бог или смертный.

След Варка терялся за пределами мира. Лорд уходил домой, спешил сообщить об увиденном Дару и Орлано. Что ж, счастливого пути, друг. Еще десять суток темной ночи предстояло доживать миру Стехрис, перед своим последним рассветом. И нам нужно пробыть здесь до самого конца.

Отлетев достаточно далеко, я приметил небольшую поляну с ручьем, прямо посреди дремучего, непролазного леса.

— Гор, Дерз, проверьте там все и установите отражающую защиту, самую тщательную, на которую способны, — скомандовал я.

Нам нужно укрытие, хорошо охраняемое и удобное. Чтобы ни одна тварь не смогла нас учуять, даже вблизи. В этом мире сейчас везде небезопасно, но мы могли за себя постоять. Не думаю, что хоть кто-нибудь рискнет связаться с нами, даже если обнаружит. Наэлю нужно тихое, спокойное и безопасное место, чтобы выздороветь, хотя бы физически, а там посмотрим. Моего второго задания, наблюдать за вторжением, никто не отменял. Сделать это с Наэлем на руках будет трудней, но у нас еще было немного времени. В любом случае, я не брошу и не оставлю моего зеленоглазого парнишку ни на минуту.

Через десять минут я получил сигнал от терронов и плавно приземлился в центре поляны, боясь неосторожным движением потревожить спящего Наэля. Защитный купол захлопнулся у нас над головами, отсекая от всего мира. На всякий случай я добавил свой дополнительный слой щитов, как сверху, так и снизу, заключая поляну в плотную сферу. Нас не смогут обнаружить, даже случайно наткнувшись. Нарушитель просто побродит в тумане, да и выйдет туда же, откуда пришел.

Умницы терроны споро оборудовали походный лагерь. Они разожгли костер и подогрели много воды из ручья, чтобы я мог обтереть окровавленное тело Наэля. Гор наломал веток и сложил их подобием ложа, аккуратно застелив толстыми одеялами, припасенными мной в пространственном мешке, на всякий случай. Вот и пригодились, не зря мотылялись столько лет без дела.

Я положил сверток с Наэлем прямо в центр ложа и стал разматывать его слой за слоем. Одеяла насквозь пропитались кровью. И откуда ее столько в маленьком и истощенном тельце? Когда я вскрыл последний слой, то мысленно застонал от увиденной картины. Начиная с головы и заканчивая пяточками на теле просто не было живого места. Я даже растерялся, с чего начать? "Так спокойно, Найт. Возьми себя в руки!", — мысленно пнул себя. Значит, сначала моем парня, и одновременно глубоко сканируем повреждения. А потом уже будем принимать решение, как исцелять все это месиво. Нужно собраться и урезонить расшалившиеся нервы.

Я подозвал Гора к себе и попросил держать большой таз с теплой водой. Так, начнем с головы. Длинные волосы свалялись и слиплись в плотные сосульки, под ними, прощупывались рваные раны. Я потихоньку опустил волосы в тазик и стал размачивать и смывать грязь снова и снова, пока очередная порция воды не осталась прозрачной. Теперь можно продвигаться дальше.

Мягкой тряпочкой мои руки бережно омывали нежный овал лица, тонкую шейку, худенькие плечики. Грудь и спину покрывали сплошные раны от шипов, глубоко врезавшихся вовнутрь. Множество ссадин и кровоподтеков открылось нашим с Гором глазам, а над пальцами рук и ног Наэля даже невозмутимый террон не удержался и заплакал. Каждый маленький пальчик был переломан несколько раз, ногти сорваны и сочились сукровицей.

Когда я бережно раздвинул острые коленки и развел их в сторону, чтобы омыть промежность, мое сердце болезненно сжалось, и я не удержал стона отчаяния. Малыша насиловали много раз подряд, разорвав его, как внутри, так и снаружи. Изнутри до сих пор вытекала едкая сперма. Глотая слезы, я смывал грязь с бледного тельца, пытаясь собраться с мыслями, хотя меня трясло от гнева и злости на ту тварь, искалечившую мальчика. Мне довелось повидать много чего, но сейчас...сейчас я дрогнул и уже никогда не смогу отстраниться, закрыться и отвернуться. Только не от Наэля.

Нужно с чего-то начинать лечение. Непонятно, почему тело Наэля не регенерировало. Ведь сущность подобной мощи, которая спала внутри человеческого подростка, могла сделать это за мгновение. Быть может, Творец уснул слишком глубоко или для его пробуждения еще не пришло время, а может, у него банально не было сил? В любом случае придется действовать своими средствами.

Я вспоминал все, чему учил меня Дар, он то, как раз был великим целителем. Сначала я перебрал каждый пальчик на руках и ногах, каждую косточку в теле Наэля, соединяя кости для правильного сращивания. Здесь нужна живительная энергия, много энергии, но как заставить это тело принять ее? Все, что я пытался влить вовнутрь, тут же отторгалось, просто скатывалось вниз и уходило в землю. Человеческие лекарства вообще отторгались мгновенно.

— Сделай что-нибудь! Творец, давай! Ты же можешь сам помочь себе, — взывал я к сущности внутри человека. — Или позволь мне помочь. Дай знак!

Но мощнейшие щиты остались непробиваемы, я так и не смог дозваться замкнутую душу Творца, ушедшую в самозабвение. Вконец растерявшись и перепробовав все, что только можно, я обессилено прилег радом. Грязные одеяла мы выбросили и теперь чистый Наэль лежал на сухих теплых покрывалах, все еще без сознания.

Я приподнялся на одной руке и стал задумчиво рассматривать парня. Ему восемнадцать лет, это я знал точно, но из-за физического истощения он казался совсем ребенком. Его рост примерно, как у меня, быть может, чуть ниже. Волосы высохли и расползлись по плечам и покрывалу. Уже возможно различить их цвет. Они были ярко красновато-рыжие, как ранняя осень в лиственном лесу, как ночной костер, играющий лепестками пламени. Были бы, если не брать в расчет седину, посеребрившую часть длинных локонов. Вот так, седовласый юноша в восемнадцать лет. Печально и грустно, но все это ерунда, и худоба и седина. Главное, чтобы излечилось тело, а потом и душа, моего огненного мальчишки.

Я удивленно заметил, что там, где я прикасался к телу голыми руками, а не мокрой тряпочкой, синяки вроде как уменьшились, да и раны чуть затянулись. Не знаю, может у меня уже бред от всего этого кошмара, только стоило попробовать последнее, что мне оставалось. Аккуратно, стараясь двигаться как можно осторожней, я переложил Наэля себе на грудь. Мои крылья укрыли нас сверху. Парень, дышал рвано и тяжело. Он был такой холодный, как ледышка. Гор, повинуясь моему приказу, накрыл нас сверху теплым одеялом.

Так мы и лежали в темном уютном коконе. Я поднял температуру своего тела и теперь был горячий, как печка, пытаясь согреть ледяного Наэля на груди. Мои чуткие уши прислушивались к дыханию, и со временем показалось, что оно стало более глубоким и спокойным. Проникнув в сознание Наэля, я убедился, что ему немного лучше и решил перевести его из принудительного сна в обычный. Теперь я мог навеять ему любую грезу. Память перебирала самые радостные события в жизни, и я делился ими с Наэлем. Мне вспомнился Дар.

Любимый Творец, как мне тебя не хватает сейчас. Уж ты бы знал, что делать и как помочь. Воспоминания наших совместных забав вызвали улыбку и нежность в душе. Все, что у меня было яркого и веселого в памяти, я дарил Наэлю в его грезах. Пусть он видит только хорошие сны, мой огненный котенок. Он стал моим с первых секунд нашей встречи, как только наши взгляды пересеклись. И я готов сражаться за него со всем мирозданием. Пока я дышу, с Наэлем все будет хорошо.

Я прислушался к тому, что творилось вокруг. Все спокойно и тихо. Мои терроны обходили дозором охранный контур, чутко прислушиваясь к каждому шороху. Они носители сущности темных драконов, терроны забирают силы и саму жизнь одним прикосновением, не говоря о виртуозном владении любым оружием. Быть все время на чеку в их природе. За нашу безопасность можно не волноваться. Постепенно я расслабился и погрузился в дрему.

Проснулся я от странного ощущения. В меня впились сотни тоненьких, маленьких иголочек. Прислушавшись к себе, я удивленно сообразил, что из меня потихоньку, малюсенькими струйками тянут энергию. И этого осторожного вампирчика я пригрел на груди. Во сне Наэль обхватил меня руками и ногами, как обезьянка пальму и теперь спокойно сопел куда-то в район моей шеи. Ему гораздо лучше, судя по диагностике. А особенно в тех местах, где соприкасалась наша обнаженная кожа. Он уже не был таким холодным, а вполне себе тепленьким таким комочком.

Конечно, Наэль делал это неосознанно. Видимо только так его тело могло получить энергию от меня и не отторгнуть, пустив ее на исцеление. А мне что, жалко, что ли? Пусть берет сколько нужно. Хотя, удивительный случай. Я еще с таким не сталкивался.