главы 18 - 30

Покинув посадский базар, отправился на базар Городища, покупать там что-то не планировал, лишь надеялся найти там обозников, чтобы напроситься в попутчики до хартских земель.

— Нет, денег не возьмем с тебя, если оружьем своим да умением пригодишься в пути, — отвечал просто огромный, светловолосый парень, в одеждах перепачканных мукой. Он был хартом, как и другие пятеро с ним, что не стали торговать сами, а продали весь помол местным торговцам и собирались сегодня же отправляться обратно, — опасно в дороге сейчас, и меж родами раздор, и лихой люд шалит на трактах...

— Что ж, тогда пойду, заберу вещи, — ответил я, обрадовавшись такому удачному варианту, так как уже понял из разговоров, что не особо часто теперь ходят обозы в хартские земли.

— Поторопись, засветло хотим уехать подальше от Городища.

Примерно за час, перед тем как стало темнеть, маленький обоз из трех порожних саней покинул Городище.

Глава двадцать восьмая.

Граница хартских земель.

Первые двое суток пути ехали без особых проблем — часто встречались разъезды железных всадников, как уже стали называть в княжестве иноземную кавалерию. Наш обоз останавливали, вполне вежливо интересовались, откуда и куда держим путь и отпускали с богом, правда, пару раз интересовались персонально у меня куда я и откуда. Я уже придумал себе 'легенду' наемника, который ищет некого посадского ремесленника, что обманул старейшину уважаемого рода. Вполне сходила эта легенда, а что, нравы в Трехречье дики и суровы, поэтому наемный оружный человек, которому доверили свершение суда над обидчиком уважаемого старого рода не вызывал никаких подозрений.

Проблемы начались на третьи сутки, когда до границы хартских земель оставалось еще два дня пути, точнее мы уткнулись в эту проблему — старый каменный мост через замершую протоку, у которого был разбит таможенный пост, и дежурили на нем кроме иноземцев еще пятеро наемников и какой-то мерзкий мужичонка в одеждах Хранителей. От моста, через сотню метров начинался лес, сквозь который и проходил торговый тракт. Стояли два шатра, не запряженные сани преграждали проезд через мост, костер с железной треногой и кипящим котелком.

— Вылазь все! — приказал Хранитель, когда наш обоз остановили перед мостом, — чей род за вами?

Хранитель с важным видом пошел вдоль нас, вставших рядом с санями, его малый рост для человека, рядом с хартами вообще казался лилипутским каким-то, отчего даже со стороны наемников слышались смешки.

— Мы из рода Дирика, старейшины многодворца у Пяти лугов, — ответил старший из обозников что стоял рядом со мной, — помол в Городище свезли, вот, домой возвращаемся.

— Дирика... хм... — Хранитель отошел от нас, и стоял несколько секунд к нам спиной, вероятно что-то вспоминая, — ах, да! Этот род верен князю... Что в санях?

— Верно, пустые они, — пробасил один их наемников, что обошел сани и заглянув в каждые, уже раскуривал трубку стоя рядом с двумя другими наемными людьми.

— А ты? — Хранитель развернулся и указал на меня рукой.

Я пересказал свою легенду, услышав которую Хранитель вполне удовлетворился ответом, а потом сказал:

— Судейская стража, что была распущена, снова собирает верных княжеству оружных людей, а поисками должников и сопровождением обозов ты немного заработаешь, орден Хранителей предлагает хорошее жалование, что скажешь?

— Надо закончить дело, за которое уже взялся и получил аванс, — изобразив заинтересованность на лице, ответил я, — а потом, если жалование достойное, я подумаю о том, что ты сказал.

— Достойное, пять ноготков золотом в месяц! — воздел палец к небу Хранитель.

— Действительно, достойно, — я поскреб бороду.

— Закончишь свое дело, можешь обратиться к любому Хранителю в княжестве, — глядя на меня снизу вверх, Хранитель похлопал меня по плечу.

В этот момент я еле сдержался, чтобы не съездить этому ухарю по физиономии, но вместо этого учтиво поклонился и кивнул на горизонт, — темнеет, до заката бы лес проехать.

— Да-да, поезжайте, — Хранитель указал жестом сдвинуть сани, а через секунду со стороны леса послышался свист и гиканье...

Не знаю, что заставило меня сделать шаг назад и в сторону, испугавший, заржала лошадь и дернула сани, а в полоз в полуметре от моей ноги ударил наконечник копья... Немаленького копья, с немаленьким наконечником...

— Бей иноземцев! Бей хранителеля и наемников! — было слышно сквозь крик и гиканье.

Свист... глухой удар и хруст разрываемой наконечником плоти, я не поверил своим глазам, увидев как в кирасу выбежавшего из шатра иноземца ударил арбалетный болт... Поднырнув под брюхо лошади, я оббежал сани, быстро отстегнул сверток с колчаном и мечом от ранца, баул и ранец забросил в сухую траву у протоки.

— Не будет боя, наемный человек, — старший из обоза хартов выдернул из полоза копье, тоже обошел сани и встал рядом со мной, — если ты конечно не хочешь помочь иноземцам...

— Что происходит? — глядя на то как первые двое саней нападающих уже проскочили мост и с них попрыгали и харты и люди, человек десять и стали окружать таможенный пост.

— Говорят, кто-то собрал лихоимцев и бьет разъезды и посты иноземные, — старший обозников размахнулся и метнул копье в одного из наемников, что присел на колено и изготовился к стрельбе из лука. Бросок был такой силы, что пронзенное тело отлетело на пару метров.

— Главное, чтобы они не принялись за нас, когда разделаются с иноземцами, — я все же извлек меч из ножен, а ножны и колчан закинул за спину, зафиксировав их шнурком к поясу.

Трое хартов-налетчиков, что вылезли из других саней, остановившихся с противоположной от нас стороны моста, встали в линию и приготовились к стрельбе...

— Откуда? — только и сказал я, увидев в их руках арбалеты, только они были раза в два больше тех, что делали мы с покойным Варасом.

Тем временем арбалетчики успели сделать залп и свалить троих иноземцев, последнего же железного всадника окружили трое хартов с двусторонними топорами. С наемниками было быстро покончено, похоже, многие из нападавших людей были умелыми вояками. А Хранитель, в суете боя успел проползти к последним в нашем обозе саням и попытался их угнать, но не получилось, лошади сойдя с дороги, проваливались в снег, разворот получался очень медленный и старший обоза успел догнать сани, схватить Хранителя за шиворот и выбросить на обочину.

— А ты что же не дерешься? — разгоряченные боем, ко мне подбежали два крепких мужика, — али портки обделал?

— Он не с ними, он с нами ехал из Городища, — ответил за меня один из хартов, что был в обозе, — но когда Хранитель предлагал ему пойти в судейскую стражу, он сказал, что подумает.

— Так значит, — один из мужиков пошел на меня, — когда я тебя убью, то заберу твой меч.

— Смотри сам портки не обделай! — ответил я ему и поднырнув в обратную сторону под брюхом лошади, заскочил на сани и с ноги зарядил 'забирателю моего меча'... но тут на меня навалился харт с такой силой, что в позвоночнике что-то хрустнуло, а потом я получил от него же затрещину, отчего в глазах потемнело и я 'потерялся' в пространстве и времени...

Пришел в себя и сразу почувствовал затекшие руки, ноги тоже были связаны, на голову мне что-то напялили, неизвестно, сколько я провел времени в таком положении...

— Смотри-ка, очухался, — сказал кто-то и ощутимо пихнул меня в бок, — лежи смирно!

— И чего мы его-то везем? — пробасил кто-то прямо у меня над головой, — ну ладно Хранитель, захватить было велено, а наемник этот нам на что?

— Десятнику виднее...

Ехали долго, лежа без движения я начал даже замерзать, монотонно и глухо стучали копыта лошадей, под полозьями хрустел снег...

— У меня ноги уже ничего не чувствуют, — простонял рядом знакомы голос.

— А ты нам с ногами и не нужен, — сострил кто-то рядом, отчего кругом рассмеялись, я насчитал по голосам четверых.

Ага, значит сани большие, если кроме меня и хранителя в них еще как минимум четверо, похоже, обозники предоставили свои сани налетчикам. Не знаю, сколько еще прошло времени в дороге, когда сани замедлили ход, и стал доноситься посторонний шум, шум жилища... Многодворец? Похоже, и собаки брешут и запах топящихся печей ни с чем не перепутаешь.

— Куда их?

— А загоняй сани в сарай, и приставь человека, пусть присмотрит за ними... и подай-ка меч... Эх, отличной работы меч! Чудной правда какой-то, но хорош!

— Кабы в честном бою ты его взял... — открыл я было рот, но тут же схлопотал в живот.

— Правильно! Ишь, бой ему честный подавай! Присматривай за ними, Хранителя горячим напоите, а этот пусть так, к утру может и дойдет.

Хохотнув, тот, что присвоил себе мой меч удалился, я услышал как распрягли сани, а потом, бранясь, несколько человек закатили их в сарай, скрипнув закрылись ворота и наступила тишина. Лишь с улицы гулко доносились разговоры и смех, стало немного теплее, я повозился и закопался поглубже в соломенную подстилку и раз прямо сейчас меня убивать не собирались, то решил выспаться.

— Эй... Эй, наемник? — начал ворочаться рядом Хранитель, — сможешь освободиться?

— Разве что наколдовать...

— А ты можешь? — не понял шутки мой напарник по плену.

— Ага, если до ветру не сводят, ты еще возишься здесь, я тебе сейчас так полные сани наколдую!

— Эм...

— Лежи смирно...

— Я слышу все! — донеслось со стороны ворот.

— Сводил бы до отхожего места, не срами!

— И правда, сводить бы их, а то потом разить от них будет.

— Ну своди, только наемнику руки не развязывай, поди и так рассупониться сможет, а то он шустрый шибко... видел как он Тилла ногой-то шибанул?

— Ага...

— То-то же.

* * *

Атаман Тарин.

Хартский многодворец вдали от торгового тракта.

Собрать отряд в сотню клинков Тарину удалось без особого труда, достаточно много оставшегося не у дел оружного люда подалось на окраины княжества. Да и хартам, которых коснулся гнев императрицы, было ради чего взять в руки луки и копья. Рубак к слову среди них хороших нет, а вот стрелки они отменные. За последние недели окрест торговых трактов отряд Тарина натворил дел — не один обоз, что шел к землям Желтого озера и предназначавшийся для расположившегося в крепости у торгового каменка иноземного войска был уничтожен. В ответ иноземная кавалерия попыталась провести что-то вроде карательной операции, но по большому снегу от кавалерии мало толку, а пехотных отрядов в княжество прибыло еще не достаточно. Хартскими кузнецами и оружейниками были изготовлены арбалеты, по образу и подобию того, что привез с собой Тарин, правда размерами и убойной силой они превосходили прототип в двое.

Нависнув над столом в скромной хижине, Тарин разглядывал подорожный лоскут, думая о том, куда вести отряд когда уже не будет большого снега... тяжело скоро будет прятаться по лесам, люди приходят, да и некоторые из не покорившихся императрице родов обещали послать своих дружинников.

— Ну, что скажешь, мой увечный друг? — Тарин обратился к Вансу, что присев на медвежью шкуру у печи, курил трубку и о чем-то крепко задумался.

— Скажу, что когда сойдет большой снег, будет славная рубка.

— Да уж, главное, чтобы к тому времени железные всадники по ночам нас не перебили.

— Как схорониться в ночном бою мы уже придумали, в свете костров доспехи иноземцев хорошо видать, чем этот доспех пробить у нас тоже есть... главное место хорошее найти для лагеря, оружный люд прибывает.

— Атаман! — дверь скрипнула и внутрь хижины вошел десятник в сопровождении дружинника, — мы разбили таможенный пост в одном дне пути.

— Где? — Тарин поманил десятника рукой и кивнул на подорожный лоскут, — Покажи...

— Вот тут, у моста через Кривую протоку, — десятник ткнул пальцем с материю, — а еще Хранителя пленили! И похоже, что лазутчика из наемников... я слышал, Хранители собирают судейскую стражу из наемников, а те поганят по окраинам княжества.

— Лазутчика?

— Да, из наемников, шустрый сволота, и оружья всякого при ем... и главное в вот, — Десятник положил на стол арбалет, — в оружейной лавке такое не купишь, у него в бауле лежал.

— А баул да ранец, как бой начался он в кусты, к протоке забросил! И меч вот его, чудной какой-то, — дружинник, что был вместе с десятником, шагнул вперед и положил на стол меч, — я его с бою взял, позволь атаман, я себе меч этот оставлю.

Тарин с Вансом переглянулись...

— И где этот лазутчик? — Тарин взял в руки меч, вынул его из ножен и внимательно осмотрев, передал Вансу, — узнал?

— Еще бы!

— Так в сарае, на окраине многодврца их заперли, ага, и Хранителя и наемника этого, — довольно улыбаясь ответил десятник.

— Веди! — Тарин схватил с большого сундука в углу кафтан и шапку, — живой он хоть, лазутчик этот?

— Вроде живой.

* * *

Глава двадцать девятая.

Хартские земли, северные леса.

Из чуткой дремы меня вывел лязг засова и скрип ворот сарая. 'Уже утро?' подумалось мне, и я обрадовался тому, что меня наконец куда-нибудь поведут. Судя по шагам и шарканью ног, народа в сарай заявилось человек пять. Меня бесцеремонно потянули из саней, поставили на ноги и стянули с головы тряпки. То что на дворе совсем не утро я понял сразу — за воротами темень, кто-то держит лампаду почти перед моим лицом, а за ее светом я никого не могу увидеть, только тени. Ко мне на встречу шагнул силуэт и я сразу понял кому он принадлежит.

— Вот оно как, воевода в разбойники и лихоимцы подался?

— А ты, стало быть, с Хранителями дружбу водишь, — Тарин вышел на свет и пристально разглядывал меня.

— Ну видишь, как судьба распорядилась, — хмыкнул я и щурясь посмотрел на Тарина.

— Веревки долой с него! — Распорядился Тарин.

— Сбежит!

— Не сбежит, — Тарин продолжал меня разглядывать, потом взял из саней мою шапку и нахлобучив ее мне на голову сказал, — есть-то хочешь?

— Не то слово! И я бы выпил.

— Пойдем...

Мы прошли мимо опешивших моих сторожей и направились по узкой тропинке в снегу к покосившемуся домишке, в окне которого горел свет.

Пока я работал ложкой, уничтожая уже вторую миску похлебки и запивая ее крепким медом, Тарин и Ванс сидели у печи на лавке и тихо переговаривались, поглядывая на меня и вероятно отпускали в мой адрес какие-то свои солдафонские шутки. Я наконец набил живот, допил кружку меда и покосился на свой ранец и баул, которые принесли за мной следом.

— Табачок поди к рукам уже прибрали, — я встал и прошел к ранцу, увидев открытый клапан бокового кармашка, убедился в своем предположении и вернулся к столу лишь с трубкой.

Тарин снял с пояса кисет и положив его на стол сел напротив, Ванс же, взял с полки у очага две кружки и кувшин, подошел к столу, разлил по кружкам еще меда и сел рядом со мной.

— Так что, расскажешь, как в лазутчики к Хранителям подался, — хохотнул Тарин, тем самым прервав мое молчание и задумчивое, с наслаждением пыхтение трубкой.

— Ехать в хартские земли надо было, а тут обоз подвернулся, — ответил разглядывая почерневшую от времени потолочную балку и подвешенную к ней лампаду, — на мосту пост таможенный, а потом лихоимцы ваши... вот собственно и вся история.