Любимчик богов

В деле изготовления взрывчатки, неожиданно большую помощь оказала травница Анастасия уже имевшая дело с этим процессом. По её словам так делали дорогой огненный припас который шел в снаряды пушек Государевых коронных полков. И пушки те, по её словам были даже казнозарядными, с затвором, и поворотным лафетом.

От Анастасии Горыня узнал и о школах травниц, алхимических училищах, и о развитой сети учебных заведений, готовивших кадры для промышленности и управления. Ну и само собой как-то случилось, что темноокая черноволосая красавица сначала осталась ночевать у Горыни в комнате, а после — чаще зазывала его к себе в лекарскую избу, где у неё была большая светлая комната на третьем этаже.

Именно из этой комнаты его и выдернул слуга, сообщив, что его срочно требует к себе князь.

Поцеловав на прощание Анастасию, Горыня быстро собрался и через пять минут уже стучался в кабинет Медведева.

— Заходи, — Князь со странным выражением лица посмотрел на Горыню и отчего-то вздохнув, полез в стол.

— Это твой дружинный знак. Держи, заслужил. — Князь положил перед Горыней золотой медальон. — Конечно, положено чтобы ты, как новик поносил медный, но после вот этого... — Медведев рядом с дружинным знаком положил красиво исполненный орден с изображением сокола. — Серебряный сокол третьей степени это, если ты не знаешь — личное дворянство. Так что ты теперь дворянин Горыня Сосновский. Носи его, и дружинный знак не снимая, как велит указ государев. Ну и самое главное. — Князь выложил на стол запечатанный пакет. — Здесь бумаги для князя Стародубского. Бери пару заводных с конюшни Сотни, и поторопись. Деньги, и подорожную возьмёшь в канцелярии.

'Личное дворянство это неплохо, как и золотой знак' — Размышлял Горыня, двигаясь по тракту в направлении родового имения Стародубских. 'Здесь это статус. Покруче, чем просто дворянство, так как Сокола даже третьей степени за деньги не купить. А вот что в конверте, было бы интересно прочитать. Но рисковать не буду. Черт знает что там за защита от вскрытия' — Двигаясь ходкой рысью, Горыня постоянно менял лошадей и поддерживал средний темп больше ста километров в сутки, проходя в день два стандартных перехода, и к вечеру третьего дня уже подъезжал к имению Стародубских.

Дворец князя выглядел по-настоящему роскошно. Выстроенный в греческом стиле с колоннами, портиками и галереями высоких окон, он имел возвышающуюся над зданием башенку, а вправо и влево уходили крылья здания с длинными балконами, и пилястрами.

До ворот было ещё метров сто, когда из них вылетела кавалькада всадников в цветах княжеской гриди, и галопом унеслась куда-то в сторону. Ещё через минуту, за ними поспешила новая группа, и когда Горыня подъехал, уже чуть более спокойно, на рысях вышел десяток всадников в плащах Перуновой Сотни. Увидев Горыню, отсалютовали ему приподнятыми руками, и ускакали по своим делам.

Стоило подъехать к ступеням дворца, как сразу подскочили двое. Один принял поводья лошадей, а второй вопросительно посмотрел на Горыню.

— Дворянин Сосновский с письмом от князя Медведева.

— Сейчас доложу. — Слуга кивнул, и повысив голос крикнул, — Василь, проводи господина в малую приёмную.

Стародубский ворвался в приёмную словно вихрь. Буквально вырвав из рук Горыни документы, он тут же вскрыл конверт, и бегло просмотрел бумаги.

— Никон! Зови стряпчего, и князя Волконского.

Ничего не говоря, князь немигающим взглядом посмотрел на Горыню и молча сел в высокое кресло.

Прошло совсем немного времени, когда в зале появился невысокий мужчина в форменном кафтане, и с серебряным знаком поместного приказа на лацкане. Поклонившись присутствующим, он занял место за столом, и быстро разложил какие-то бумаги, и письменные принадлежности. Затем вошёл высокий широкоплечий мужчина в зелёном кафтане, с большим медальоном на груди, и наградными знаками в три ряда. Бегло окинув комнату взглядом, коротко поклонился князю, кивнул словно знакомому Горыне и занял ещё одно кресло.

— Начинай Порфирий Егорыч. — Произнёс князь и стряпчий взял в руки документ.

— Сим указом государя нашего Михайло Третьего, от двенадцатого июля семь тысяч триста пятьдесят восьмого года19, оглашается достоинство дружинника Перуновой Сотни Медведевской Горыни Сосновского, как сына князя Стародубского, с присвоением ему родового знака Кречета, дарованного Ростиславу Мстиславовичу Смоленскому, как основателю рода.

В присутствии головы губернского дворянства и служилого сословия, главы особой канцелярии Костромской губернии, князя Волконского, свидетельствую печать канцелярии государя Михайло третьего и собственноручную подпись, а тако же знак тайный, личного письмоводителя государя.

Волконский едва заметно улыбнувшись, кивнул, и встал.

— Я, князь Волконский, тёмник особой канцелярии, и престолосоветник второго разряда, свидетельствую личность Порфирия Колчина — старшего стряпчего Поместного приказа Костромской губернии, и находящегося здесь Князя Стародубского, тёмника и старшего советника канцелярии Военного приказа.

— Князь, соблаговолите поставить подпись, — стряпчий посмотрел на Стародубского, и тот тяжело ступая, размашисто расписался на документе. — Теперь вы, княжич, Стародубский. — Он обернулся в сторону Горыни, и тому не оставалось ничего другого как поставить роспись, которую успел натренировать на уроках грамматики.

После этого чиновник достал из деревянного футляра печать, что-то сделал, и когда она засветилась мягким голубым свечением, плотно прижал к документу.

— На основании документа сего, будет сделала запись в шестую часть родословной книги Костромской, Владимирской и Нижне-Новгородской губернии, и выдан знак княжьего достоинства княжичу Горыне Стародубскому. — Он достал из полотняного мешочка серебряную пайцу, провёл по металлу каким-то стерженьком и убедившись что та начала светиться положил её на стол. — Пожалте вашу руку, княжич. — Уколол палец Горыни тем же стерженьком, и мазнув кровью по пластине, удовлетворённо кивнул, и протянул пайцу.

— Ваша честь — честь государя. — Произнёс князь Волконский вставая. — Преумножайте честь рода, поступками своими, и будьте верным сыном державе. — И с коротким поклоном вышел из кабинета.

Горыня заторможено кивнул, и слегка ошалев, наблюдал, как гости покинули комнату, а его практически под руки потащили куда-то наверх, и оставили в роскошно обставленном кабинете. Монументальный стол, длиной в пару метров, и шириной в метр, окружали высокие, до потолка полки с книгами, и пара ковров с обязательным оружием всех времён, начиная от потёртого и изъеденного временем клевца20, до вполне современного многозарядного ружья.

— Извини, нет времени на политесы... — Князь Стародубский вошел быстрым шагом в кабинет, и открыл верхний ящик стола. — Вот родовая печать, вот княжеская пайца, всё остальное у управляющего.

— Что это всё значит? — Горыня сдвинулся так, чтобы загородить проход.

— Машеньку украли. — Почти спокойно пояснил князь но руки его стиснувшие родовую пайцу побелели. — Там конечно письмо, что мол уезжает сама, но Кузьма Никандрович, наш волхв, точно сказал что это подделка. Мы разослали летучие отряды по всем дорогам и тропам и нашли их след, ведущий в Бачину топь, где стоял охотничий дом князя Темносинего. Сейчас все отряды подтягиваются к дому. Я пойду вместе со своей дружиной...

— Я с вами. — Горыня кивнул и наткнулся на полный ярости взгляд Стародубского.

— Нет, ты останешься. Останешься потому что кроме тебя прямых Стародубских больше не осталось.

— Нет, я поеду, и вытащу Марию. — Горыня улыбнулся. — У меня с этими тварями разговора не будет.

Уверенность Горыни как-то передалась князю и тот успокаиваясь кивнул. — Ладно. Поехали, а там что-нибудь придумаем.

7

Охотничий домик оказался маленькой, но вполне серьёзной крепостью на болотном островке. Высокие стены, с навесом от стрел и бойницами, башнеобразный дом без окон на первом этаже, и даже десяток пушек чьи жерла сверкали начищенной бронзой в свете вечернего солнца.

Единственной дорогой на остров, был подъёмный мост, а сами стены уходили прямо в чёрную жижу болота.

Дружинники, егеря и воины Особого Приказа рассматривали дом негромко переговариваясь и обсуждая перспективы штурма. Все сходились на том, что крепостицу-то они возьмут, но людей положат просто без счета.

Графиня Светлова стояла возле окна и в надвигающихся сумерках смотрела на шевеление войск вокруг крепости. Темнота не мешала ей прекрасно видеть всё до последней детали, и графиня улыбалась тому, что всё идёт строго по её плану.

Огромная пентаграмма гекатомбы21 уже была расчерчена и скрыта слоем земли, во избежание повреждения, а главная жертва уже готовилась к своему последнему выходу. Конечно, в идеале, было бы хорошо взять не одного носителя рюриковой крови а пятерых, но и одна жертва подкреплённая несколькими десятками смертей тоже позволяла закончить ритуал. Для Дикой Охоты она специально призвала лярву, пять упырей, и два десятка навок, и не без основания полагала, что крови прольётся достаточно чтобы вызвать могучего демона, который будет подчиняться ей одной. А имея такой аргумент, она будет в Русском Ковене не просто лучшей, а первой из всех.

Да, вызов такого количества существ из-за кромки практически исчерпал её резерв, но награда покроет всё.

— Лионель! — Она чуть повернула голову, и видела как Рошфор сразу же подскочил и замер рядом в ожидании приказа своей госпожи. — К полуночи всё должно быть готово. Вспорешь ей брюхо только по моему сигналу и упаси тебя сделать это раньше!

— Да, госпожа. — Глаза француза горели огнём фанатика, и Светлова не сомневалась, что этот уж точно исполнит всё как нужно.

— У нас есть не больше часа. — С придыханием сказала графиня и левой рукой распустила узел шнуровки на платье. — Поторопись мой рыцарь.

Горыня не торопясь обошёл островок, осмотрев крепость со всех сторон а потом, заведя лошадей на более-менее спокойную полянку, разложил своё имущество на попоне.

Гранат было всего пять штук, зато с гексогеном и нормальными взрывателями, позволявшими сделать растяжку. Кроме этого была одна мина, даже не мина а вольная импровизация на тему ОЗМ-72 прозванная в среде советского войскового народа 'Ведьмой', ну и патроны. Десять магазинов по тридцать пять патронов к автомату, и ещё восемь двадцатипатронных к пистолету, плюс револьвер, на совсем крайний случай. Всё оружие с глушителями, пусть и не лучшего качества, но тут уж, что есть, то есть.

— Ты никак собрался куда, княжич? — Сотник личной дружины князя с лёгким подозрением рассматривал вываленное на подстилку хозяйство.

— Да, прогуляюсь перед сном. — Горыня кивнул, и накинув разгрузку стал набивать кармашки жилета магазинами, а остаток патронов взял россыпью, надеясь что будет возможность доснарядить их в процессе боя.

— Часа через три пушки подвезут.

— Сначала их подвезут, потом поставят, потом будут долго ломать стену...

— Ну, уж. Сказал долго. За десяток выстрелов дыру такую пробьют...

— Потом вы под огнём будете переправляться через болото...

— То да. — Сотник поскучнел. — А сам-то как через воду переберёшься? Ведун говорил, что навки там. А в воде навка страсть как сильна.

— Ну, они-то тоже не бессмертные. — Горыня сфокусировал взгляд на брикете взрывчатки, который так и не успел приспособить к делу, но углубление под детонатор на всякий случай сделал.

— Сгинешь там. — Спокойно сказал сотник. — Ты сгинешь, а меня князь со свету сживёт. Там как минимум три упыря по двору бегают. А три упыря, это тебе не баран чихнул. Это ежели без ума попереть, всем нам хватит. А окромя упырей ещё десятка три разбойников, да кромешник в башне.

— Будем преодолевать трудности по мере поступления. — Горыня пошевелился в разгрузке, попрыгал, поправил ремешок правой кобуры, и подхватив с попоны брикет взрывчатки двинулся к болоту.

Замедлитель слегка задымил и оставляя туманную дорожку взрывчатка ухнула в черную воду. На поверхности воды сразу пошли круги и всплески от навок метнувшихся к месту падения бомбы.

— Ложись! — Горыня споро прилёг за дерево, а сотник так и остался стоять, не в силах понять, какую опасность представляет подожженный кирпич.

Взрыв двух килограммов взрывчатой смеси взметнул фонтан воды выше стен крепости и обдал всех находившихся с этой стороны стены водой, а через мгновение глубины болота содрогнулись от слитного воя потревоженных навок.

Но тут воины уже не плошали. Белёсые фигуры в чём-то похожем на саваны брали на острия алебард и расстреливали из ружей и револьверов серебряными пулями. Визг, крики и грохот выстрелов на несколько минут заполнили весь лес, но быстро всё стихло. Две навки выскочивших на Горыню уже подёрнулись дымкой, и начали превращаться в чёрную слизь, а он спокойно доснарядил использованный магазин, вставил в приёмное гнездо, и взведя затвор, поставил оружие на предохранитель.

— Ну, вот. Первая проблема решена.

— Князь. — Как-то выморожено произнёс сотник, глядя за спину Горыне, и обернувшись тот увидел Стародубского в окружении ближников и одетого в полевой камзол князя Волконского. Тот предполагая разнос со стороны Стародубского, быстро вышел вперёд, и довольно хлопнул Горыню по плечу.

— Хороший ход, княжич. Выманить навок из болота, это правильно. Теперь их сильно поубавилось, а возможно, что и совсем нет. Потери при переправе будут намного меньше. Я ведь прав, Григорий Николаевич?

— Прав, прав. — Хмуро подтвердил Стародубский, хмуро глядя в упор на Горыню. — Только было бы неплохо сказать про то воинам что рядом с болотом сидели. Или ещё какие сюрпризы есть?

— Полагаю, пока привезут пушки, да пока мы пробьём стену, эти гниды могут всё что угодно сделать с Марией. Нужно их отвлечь. — Горыня забросил автомат за спину.

От такого предложения князь Стародубский налился кровью, и выпучил глаза словно внутри него взорвалась граната. Он несколько раз открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не смог произнести ни слова, а Волконский с интересом глянув на Горыню, прошёлся взглядом по его снаряжению, и посмотрел прямо в глаза.

— Ты уверен, что не сгинешь там просто так?

— Ну, кто в этом уверен, долго не живёт. — Горыня качнул головой. — Но вот смотрите. Они же знали, что их найдут, и знали, что штурм будет кровавым. Значит, что-то приготовили. Нужно сломать им их расчет. Сделать такое, что поломает их планы. Навок перебили — хорошо, но кто знает, что там у них за стенами. Мы видели трёх упырей. А сколько их ещё? А может и ещё какие люди есть, только хоронятся от взгляда. Надо сделать разведку боем. Тогда и видно будет, что у них в карманах. А кого послать? Дружинники люди подневольные. Присягу князю принесли. Их на смерть посылать нечестно. Воинов Особой Сотни, тоже. Да и не пойдут они пока дыру в стене не пробили. Значит кроме меня — некому. Да и не собираюсь я помирать. — Горыня усмехнулся. Есть у меня для этих гнид сюрпризы.

— Интересно. — Волконский задумчиво качнул головой. — Что-ж, надеюсь твои слова не пустая бравада. Потому что смерти дочери и вновь обретённого сына ваш батюшка не переживёт.