Всего одно желание

Король был в ярости. Кажется, он искренне любил её.

Но интересы государства должны стоять превыше всего. Слухи поговаривали, что осознав каким скандалом начинает всё это оборачиваться, его мать, выпила яд добровольно. Она выполнила свой долг. Явила ко двору достойного наследника. Вот только достоинство его было весьма сомнительным. И придворные за спиной частенько язвили по поводу подрастающего принца полукровки, умудрившегося от смешанного брака родится, стопроцентным итанийцем. Как то не учли, подбирая королю подходящую шлюху, сей простой и незатейливый факт.

Королева так его и не приняла. В скором времени впрочем, и она померла. И Алексис Сорра, а точнее его высочество Алиссин ди Эрро, совершенно не оплакивал смерть этой холодной, считающейся его матерью женщины. Она всегда была чужая ему. Впрочем, он тоже был чужой.

В академию девятки он прибыл неофициально. Точно так же как неофициально здесь двадцать пять лет назад обучался его отец. Итания славная, и полная удивительных сюрпризов страна. Так же как и сам Сорра. Даже Бьорк следующая за ним верной тенью не способна понять его и множества таких очевидных для него вещей. Разве можно любить яд? Горьковатый запах ветра и стон пастушеского рожка. Его мать умерла в том волшебном краю. Краю цветущих ромэ. Но даже там она продолжала оставаться опасной. Ведь ни для кого не было секретом с каких пор его отец воспылал столь братскими чувствами к своему деверю, почти каждый месяц навещая Гарм под любым благовидным предлогом.

Ах Роман. Ну почему же у тебя такой длинный язык. Одним словом ты сумел вскрыть самую болезненную рану. В Итании поют насмешливые песенки о пастушке, родившей принца в коровнике.

Правда поют скрыто, ибо всех шутников ждёт кое что похуже чем простое тюремное заключение. Но ведь языки не заткнёшь и эта отрава как опухоль, как яд вливается в сердце его собственного отца, заставляя того усомнится в правильности некогда принятого решения. Любовь имеет свойство проходить. А память. Даже самую светлую память можно отравить со временем, если делать это регулярно, если воздействовать на самое слабое из человеческих чувств. Стыд. Со временем его отец начал стыдится этой связи. И того, кто стал её итогом. Но от принца ди Эрро невозможно избавится даже под убедительным предлогом. Законный наследник Итании — это вам не слабая ничего не значащая фрейлина.

Да и к тому же несмотря ни на что отец был привязан к нему. Слабость, которой он тоже начинал стыдиться.

Маленькая славная Итания, временами ты бываешь такой насмешливо жестокой.

И та забота, которой якобы окружил его отец на самом деле ничто иное как ссылка, на неопределённый срок. За этот срок отец вполне успеет полюбить и принять своего нового, уже законного отпрыска. Новая жена короля поговаривали, была на сносях и этот скоропалительный брак, был как нельзя кстати, точно так же как и его вынужденный отъезд.

— Ничего не известно мой сын. Ничего не известно. Но я хочу, что бы ты был готовым ко всему. Как бы не сложились обстоятельства, ты должен научится себя защищать, любой ценой. Не доверяй никому. Не доверяй собственным друзьям, не доверяй женщинам, и чёрт подери не доверяй даже мне. Будь готов к тому, что тебе придётся отказаться от трона. Если ты любишь Итанию, если ты действительно заботишься о её интересах, ты должен понимать в какой щекотливой ситуации мы оказались. Законный отпрыск королевской династии это одно. Сын фрейлины — это другое. Как бы больно это не звучало, взойдя на престол, тебе придётся отстаивать своё право там быть. А это не та цена, на которую мы можем пойти. Если ты действительно мой сын ты никогда не согласишься заставить Итанию уплатить такую цену.

Что ж отец, ты хотя бы был честен в этот момент. Жесток, несправедлив, но честен. Ясно дав мне понять какое будущее меня ждёт.

Роман ты глупый пустоголовый граф. До которого мне нет никакого дела. Но ненависть которую я испытываю к тебе, помогает мне взбодрится. Помогает мне не впасть в отчаяние. Я хочу раздавить тебя, но ты даже понять не сможешь, кого на самом деле я хочу раздавить. Разве ты способен понять, что причиняет мне боль? Разве тебе есть до этого, хоть какое то дело?

Ты ведь понятия не имеешь, что значит быть незаконнорожденным?

А Роман болтал и улыбался. Губы его посинели на холодном стылом ветру. Они шли мимо домов, по цветущей липовой аллее, и здесь ветер задувал не так сильно. Но в тонкой грубой рубашке, не чета тому элегантному шёлку, что носил Сорра, ему наверное было холодно. Алексис с удовольствием кутался в его мягкий подбитый кожей плащ, вздыхал приятный аромат чужого тела.

Ему нравился запах Романа. Запах цветущего лайма, аромат верабисовой травы и... ромэ. Как странно. С каких пор ему начал нравится этот мерзкий запах?

Интересно Роман знает о том, что он пахнет той местностью где родился? Что он весь насквозь пропитан дыханием своей проклятущей земли.

Навещая мать, ди Эрро часто путешествовал по Ромейну. Удивительно, что встречая, некоторых отпрысков рода ди Валь, он никогда не сталкивался с Романом. Уж его бы он запомнил наверняка.

Когда то, до того страшного дня, когда весь его мир, словно разом потерял краски, он даже любил эти края. Его внимание всегда привлекали невзрачные на первый взгляд алые цветы. Изящные с блеклыми зелёными стеблями и острыми шипами. Простые и в то же время удивительно изысканные. Букеты составленные из этих цветов стоили бешенных денег в его родной Итании.

Они назывались Ромэ — "стойкость" как объяснили ему.

Ромэ: алые и багряно фиолетовые похожие на удивительные созвездия, цвели повсюду наполняя воздух пьяным кружащим голову ароматом. Цвели до самой зимы, строго до определённого дня и казалось что ни мороз, ни жара, ни самая лютая непогода, ни способны сломить этот прекрасный хрупкий цветок. И после того как наступал пятый день зимы, Ромэ исчезали в одну ночь, осыпаясь на землю или на снег, воздушными алыми лепестками, покрывая всё вокруг удивительным красным ковром, словно заливая весь мир своей живой цветочной кровью. Там где цвели ромэ даже снег был не властен. Ромэ высаживали в качестве живых изгородей, ветви ромэ вешали как защиту от дурных сил, из листьев и стволов толкли лекарственные травы и даже корни его были целебными и таили в себе удивительную магическую силу.

Цветок ромэ красивый и одинокий отдавал всего себя людям. Для того, что бы в единую ночь исчезнуть без следа. Алиссин слушал сказку, воспетую менестрелем у костра.

Сказку о том, как юная и храбрая девушка Ромэ дочь вождя переоделась мужчиной и вышла на поединок против самого сильного из воинов врага.

И как она сражалась с ним, превратив поединок в зрелище. Умирала, но не сдавалась, поднимаясь, раз за разом и орошая землю своей кровью. А в это время люди её племени смогли спастись и выбраться из ловушки.

Алиссин не дал закончить эту сказку. Он выбил лютню из рук менестреля и закричал что это мерзкое предание. Ибо настоящий мужчина никогда не допустит, что бы женщина взяла в руки оружие. И что бы принесла себя в жертву во имя всех. А его отец довольно смеялся, и люди вокруг говорили, что юный принц растёт настоящим мужчиной.

Почему то эта сцена запомнилась ему. Точно так же как запомнился этот кроваво красный герб на рукаве ди Валя, заставивший его не сдержаться и выплеснуть своё пренебрежение к той сказке, которую он ненавидел больше всего в жизни. Интересно, почему он сам добровольно согласился принять на себя роль жертвы? Почему его мать, добровольно принимала яд? Неужели она хотела умереть? Почему им не вырваться из этого замкнутого круга предрассудков и чужого мнения? Родиться королевским сыном, для того, что бы повиснуть в безызвестности, не зная, что ждёт его в будущем. Если королева родит девочку, то его отсрочка вновь затянется на неопределённый срок. Но как только она родит сына...

Ему уже предлагали престол. Не все довольны существующей системой и в любом королевстве, против любого даже самого идеального короля обязательно плетутся заговоры и интриги. Политика не терпит сантиментов прекраснодушия. Это зверь, заботящийся лишь о своей собственной выгоде. Он отказался поддержать заговор и тот попросту не состоялся ибо принц Алисин ди Эрро лично проследил за тем, что бы разобраться с заговорщиками. Ах какой благородный поступок. Вот истинно сын преданный своему отцу. Через три года отец отправил его в ссылку. Ясно дав понять ему, что престол ди Эрро получил в лучшем случае через его труп, да и то при условии, что на момент появления трупа не будет более законного наследника.

Сыновья привязанность предполагает, что сын должен расплатиться за грехи отца, не сумевшего скрыть эту "постыдную" по мнению света, связь. Отец был честен с ним. Вот только слишком частое наличие покушений, заставило ди Эрро сполна воспользоваться его советом. Не доверять никому. И даже собственному отцу, который правой рукой одаривал его милостями, а в левой "сжимал нож и прятал яд".

Сейчас, глядя на окоченевшего Романа Алексис испытывал смутное злорадное удовольствие, заставляя графа помёрзнуть.

Ничего ди Валь скоро тебя отогреют самым приятным способом.

Ты раздражаешь меня, и я собираюсь свести с тобой счёты

Алексис уговаривал себя так уже пол часа. Он медлил сам не понимая, почему он медлит. Почему вместо того, что бы завлечь Романа речами, идёт подавленный и грустный. Почему он не может заставить себя сделать это. Там в гостинице их будет ждать трое одноклассников итанийцв из тех, кого Сорра посвятил в свои планы. Пригласить Романа в комнату и довести его до такого состояния, что бы он как обезумевший зверь набросился на прекрасную и хрупкую девушку, собираясь лишить её невинности. Вино с заговорёнными травами из личных запасов принца Эрро доведёт его до необходимой кондиции. Ну а затем, когда Роман попытается совершить своё чёрное дело, незнакомку спасут, а самого ди Валя поставят в соответствующую позу и поимеют так, что бы он не то что сидеть, стоять неделю не мог. Естественно пережить подобного унижения граф не сможет, а осознание того что о его позоре станет известно...Ну конечно ему дадут выбор убраться из академии добровольно или предать некоторые факты огласке. Так же как и о том наказании, которому он якобы подвергся за попытку изнасилования невинной девушки. Нет Роман. Этот план безупречен. И он не даст ни единого сбоя.

Заставив себя ожесточится и не обращать внимание на то, что Роман оказывается иногда может быть вполне сносным типом, Алексис обаятельно улыбнулся и заговорил.

Роман моргнул, осознав, что ему наконец то отвечают и широкая белозубая улыбка снова озарила смуглое приветливое лицо, впрочем, слегка подкрашенная смущённым заполыхавшем на щеках румянцем.

Алиссинди нравилась Роману. И дело было не только во внешности. А в чём то ещё. Неуловимом, смутно знакомом. Ощущением что он уже знает её, или когда то знал раньше, и это странное чувство не давало Роману покоя, вызывая внутри него непонятное щекочущее беспокойство. И в то же время нельзя было сказать, что оно было неприятным. Скорее наоборот. Оно было каким то непередаваемо родным.

Единственное, что его смущало, то что девушка, отойдя от шока, снова не переставая охала и ахала, и постоянно напоминала ему о том, какой он герой, какой он храбрый и прочее, от чего Роман чувствовал себя крайне неловко и не знал как убедить её в обратном.

Роман размахивал руками, словно это были крылья ветряной мельницы и рассказывал о том, какой он идиот и неудачник. Совершенно не стесняясь.Роман ну разве можно так вести себя в присутствии девушки? Алексис поморщился. Ему и в голову не могло прийти, что элегантный и подтянутый граф, может быть таким непроходимым идиотом. Словно мальчишка подросток.— Я обучаюсь в академии. Да нет же. У меня так себе дар. Посредственный. Я даже не могу простейшего заклинания применить. На экзаменах и вовсе чуть не провалился, из за своей глупости. Если бы мой напарник нас не вытянул, думаю нас бы не перевели. Хотя он ещё тот тип, всё время меня достаёт. Но он талантлив. А сражается...Вот если бы вы видели, как он дерётся... Он бы этих свол...хм, за несколько минут раскидал. Хотя вам, наверное неинтересно такое слушать. — опомнился Роман снова жутко краснея и кажется заикаясь на словах. Я сплю Роман, сплю и вижу сон — подумал Алексис цепенея. — Ну скажи мне что я сплю и это не ты...— Да нет же, мне очень интересно — поспешно уверила девушка. — Я иногда жалею, что у меня нет никакого дара. Я бы тогда тоже смогла бы, научится себя защищать. Говорят, в вашей академии обучаются девушки. Им невероятно повезло. Они свободны и могут сами выбирать как жить.— Я не очень много общаюсь с девушками — Роман пожал плечами. — Всё своё свободное время я трачу на то, что бы не отстать от своего напарника. В его бормотании отчётливо проскользнула досада. — Вы наверное очень дружны — осторожно заметил Алексис, предвкушая какой грязи сейчас наслушается о собственной персоне.— Ну — Роман помрачнел и замкнулся в себе. — Мы редко видимся...Однако вы живёте почти на конце города. Разве это было разумно уходить так далеко от дома в одиночестве? — мягко упрекнул он, стараясь перевести тему. Но Алексис ему не позволил.— К сожалению, я не происхожу из благородного рода, что бы иметь личную свиту — сообщил он. — Мои родители умерли, когда я была маленькой и обо мне заботится дядя. Он купец и постоянно в разъездах. Так что я получается сама по себе, если не считать слуг. Но они не те, кого хочется взять в компаньоны. Я не кичусь. Просто когда ты не знатен, иногда бывает сложно сохранять некоторую дистанцию. Роман напрягся, осознав, что девушка говорит о какой -то важной, но видимо болезненной для неё теме. Но Алиссинди встряхнув золотистыми волосами продолжала прежним беспечным голосом — Я должна была встретится с ним в городе, но он не приехал. Хотя и обещал. Я ходила в порт, чтобы выяснить причину задержки, но мне сказали, что корабль ещё не прибыл. Роман любовался её профилем. Тонким, строгим, слегка омрачённым лёгкой смутной тенью проблем. Алиссинди была высокой. Удивительно высокой для девушки, и в то же время невероятно красивой и изящной. Его плащ мягко облегал её хрупкие плечи, подчёркивая высокую линию шеи и гордую посадку головы. Роман ещё никогда не видел столь необыкновенной внешности. Неудивительно, что разбойники напали на неё в переулке.Она похожа на солнечный лучик. Мужественный солнечный лучик. Признание сделанное девушкой о родителях заставило его проникнутся сочувствием к этому светлому ангелу. Может быть она сказала ему так мало, но он по собственному опыту знал, всё то недосказанное, что стояло за этими словами. Его собственная потеря была ещё слишком свежа. Потеря и боль. Сколько же ей пришлось вынести?— Вы так легко говорите о таких тяжёлых вещах. Вы очень мужественная девушка, госпожа. Роман осторожно коснулся плеча девушки в жесте поддержки. Алексис с трудом не сбился с шага. Это прикосновение осторожное и дружеское пронзило его словно молния.— Да какое там мужество, я привыкла к такой жизни — не дав себе купиться на жалость, выговорил Алексис заплетающимся языком. Плечо против воли, хранило память от теплоты чужой ладони. — А вот, вы похожи на благородного — заметил он словно невзначай. И прибавил с придыханием, вспомнив поведение Алисы. — И вы такой красивый, как граф.Роман помрачнел и сразу как то отдалился, заставив Алексиса забеспокоится. У Романа что тоже есть пунктик по этому поводу?— Что такое титул? — Роман скривился — Суть человека, не зависит титула или от принадлежности к роду. Простой или лорд, итаниец или норман. Мне, например всё равно. — Не все так считают — Сорра понимая, что совершает ошибку продолжил разговор — Например, после последствий войны с Итанией, многие итанийцы не имеющие знатного титула, страдают от нападок, как вы изволили заметить простых людей.— Теперь понял. Вы итанийка? — радостно сообщил Роман сделанное открытие. До него наконец дошло что же во внешности девушки не давало ему покоя.— Это преступление? — девушка не поддержала его тона, и ответила несколько более резко, чем нужно было в данной ситуации. Роман обругал себя за глупость и сник, осознав, что задел её чувства. — Как я понимаю, вы тоже не очень любите иттанийцев — заметила Алиссинди спокойно, хотя внутри всё кипело от возмущения. Роман чёртов ублюдок вот ты и показал своё настоящее лицо.