Спасительница

— И ты его так называть не будешь? — лукаво улыбнулась я.

— Не буду, — решительно притопнул ногой Тарек.

— Ну тогда паровозик можешь оставить себе, — заговорщицки подмигнула я ему, уже решив, кто станет моим министром финансов.

Глава 8 Переплетение прошлого и настоящего.

3 азарма (апреля) 5639 года от НЗ

Сидя на своем мягком и удобном троне (изготовленном в спешке по спецзаказу), я пыталась вспомнить, где видела претендентов на должность министра под номером 24 и 37. Я их точно знаю, причем один из них вызывает подсознательную симпатию, а второй заставляет содрогаться от отвращения. Что ж у меня такая память-то дырявая? Девичья? Ии склероз подкрался незаметно?

Долго притворяться обычной горожанкой у меня не вышло, раскрыл мое инкогнито архитектор, не вовремя подбежавший с проектом больницы. Будь это что-то другое, например ратуша, я бы свела все к шутке, но школа и больница — это святое. Я решила во чтобы то ни стало сделать бесплатными медицину и образование, но если со школой все понятно, то больница для меня — темный лес. Не знаю я, как там все организовывается, вот и поручила Акириму все разузнать, разработать проект и докладывать о каждом шаге мне.

Кто же знал, что все прибывшие кандидаты всполошатся от дикого архитекторского крика 'княгиня, нашел!'. А ведь до этого момента все были такие расслабленные, обсуждали меня, мои идеи и перспективы работы. Многие после того, как увидели, что 'глупая курица', 'овца недалекая' и просто 'дура безмозглая' все время обсуждения была рядом, все слышала, отказались от собеседований. Осталось лишь десять чиновников и два с половиной десятка учителей. Их я пригласила в тронный зал, куда притащили наспех сколоченные скамейки для претендентов.

Задумка мне показалась гениальной — когда все претенденты расселись на скамейки и получили порядковые номера, я предложила каждому из них выступить с пятиминутным докладом о том, что они собираются сделать в первую очередь, получив свою должность. Для учителей — дополнительный вопрос, почему они выбрали эту профессию.

Многие начали возмущаться глупости этой идеи, но я лишь пожала плечами. Меня интересовали не только слова, которые претенденты будут говорить, но и их невербалика: жесты, мимика, физиологическая реакция на стресс. Эмоции, улавливаемые моей эмпатией. Но еще более интересна мне реакция других. Как минимум один человек с амбициями не сможет сдержать усмешки или едва слышного комментария, если его конкурент начнет нести откровенно льстивую чушь. Моя же задача — выявить этого человека и ментально подслушать его мысли по поводу речей оппонента.

Пока что моя идея себя оправдывала — те, кто меня явно не воспринял всерьез, начинали рассказывать про свои планы по закупке платьев для меня, про организацию праздников и балов, про украшения, про наилучших портных, поваров и ювелиров и прочее. Вторая группа сразу заявляла, что согласны с первыми, а значит, придется увеличить налоги, заключить 'выгодные' контракты на жемчуг и многое другое. Мне самой становилось смешно от их слов, и если бы не дикая злость, я бы смеялась как умалишенная. Но очень хотелось их всех избить, вывезти подальше в море и утопить.

Надежду на лучшее мне смогли внушить только трое. Первой выступала девушка, над которой насмехались почти все остальные чиновники, кроме отца Тарека, Патрика. Именно прислушиваясь к его мыслям, я поняла, что девчонка говорит дело — основы миграционной политики, прекрасное знание таможенных законов большинства стран, здравый подход к формированию внешней политики и готовность упорно работать, доказывая всем, что и у женщин есть мозги. Конечно, эти выводы я сделала не только на основании мыслей Патрика, но и девчонку проверила. Милена, младше меня на год, была не из аристократической или просто богатой семьи, а всего лишь внебрачной дочерью эльфийского посла и горничной. Против обыкновения, мать не позволила отцу забрать ребенка, а сама воспитала девчушку и умудрилась нанять ей весьма хороших учителей, а потом еще и помогла пробить ей путь в университет, пользуясь своим положением любовницы светлейшего князя Мирославича из обширного северного княжества Дарм, славящегося своими мехами и воинами. Сейчас уже обычная горничная стала женой князя, но девушка не пожелала стать чиновником в своем родном княжестве, чтобы все думали, что своей должностью она будет обязано лишь новому мужу матери.

Мне Милена понравилась. Серьезная, боевая, умная девушка. Идеальный кандидат на роль министра иностранных дел. Вот только правда ли то, что она собирается работать здесь? Может, решила доказать всем, что может, а потом свалить к мамочке и отчиму? Если так, то с самого начала не стоит брать ее — ищи потом нового человека, привыкай заново.

Наконец очередь дошла до номера 24. Приятной наружности парень, вызывающий во мне приятный оклик, заставил меня слегка податься вперед. Лакрис, разлегшийся в своем животном облике не моих ногах, недовольно заворчала, отчего претенденты сидящие в первом ряду побледнели.

— Княгиня Аша, — начал соикатель. — Позвольте представиться, Армандо Ларошер, сын торговца тканями и портнихи.

Он изящно поклонился, явно иронизируя над собой и всеми грубыми надменными мужланами, выступавшими до него. Каждый считал своим долгом описать не только титулы родителей, но и рассказать все свое генеалогическое древо, включая самых первых людей, созданных Творцом. Скука смертная!

— Я закончил Риинский университет дипломатии, управления и словесности...

Риин! Точно! Я вспомнила его!

... Сумасшедшая стихийная ведьма окончательно потеряла способность логически мыслить и кинула Зов. Эта идиотка призвала свою стихию — воду, и отдала ей жизнь и душу. Я поняла, что бушующие потоки воды, стремящиеся затопить город — уже ничем не остановить. Огромные волны обрушивались на улочки и дома, уничтожая все на своем пути и приближаясь к нам.

— Все наверх!— закричал Саакрель, указывая на массивную башню риинского университета словесности.

Самое высокое здание города, да еще и расположенное на холме, имело все шансы выстоять против взбесившейся стихии, благодаря древности и основательности своей постройки.

Мы кинулись к башне, вот только бег никогда не был моей сильной стороной. Я старалась изо всех сил угнаться за Саакрелем, крепко держащим за руку нашу неуклюжую целительницу Кларисс.

Я не успела совсем чуть-чуть — у самого входа в башню с ног меня сбила очередная волна воды, уже смешавшейся с грязью и мусором. Удары посыпались на меня со всех сторон, выбивая воздух, заставляя глотать эту грязь и лишая последних крох сознания. Я почти сдалась, когда после очередного удара оказалась выброшена своевольной стихией на деревянную телегу, державшуюся на плаву. Вцепившись в нее, я откашливалась, пытаясь выгнать из легких воду и грязь, когда увидела молодого парня, отчаянно пытающегося выплыть сразу с двумя детьми на руках. Стихия, уже начавшая успокаиваться, все же не оставляла ему шансов — стремительной поток возвращался к морю, откуда и пришел, унося с собой как мертвых, так и живых. Парень не мог долго бороться с течением, но его несло прямо на меня. Особо не задумываясь, я кинулась на помощь, уцепившись, впрочем, одной рукой за телегу. Молодой человек сразу понял, что я хочу помочь, и вцепился в меня как клещ. В результате дети — мальчик и девочка, оказались на телеге, а мы, вцепившись в борта, старались не дать нашему плавсредству перевернуться в стремительном потоке.

Нас несло в открытое море, но меня это уже не сильно волновало. Весь мир для меня сосредоточился в телеге, за которую я держалась из последних сил.

— Помогите, — донесся до меня чей-то отчаянный крик, заставив обернуться. Я увидела неподалеку поваленное дерево, за которое цеплялся разнаряженный в камзол с золотым шитьем мужик. Но кричал не он, а девушка, пытающаяся тоже схватиться за дерево.

-Немедленно отцепись, оборванка! Ты меня утопишь! — завизжал этот богатенький броров, вызвав во мне настоящую ненависть.

И он еще умудрился пнуть бедную девушку под водой!...

— Таким образом можно будет увеличить поступления в казну, не повышая налогов и делая условия для торговцев весьма приемлемыми. В свою очередь оживление торговли приведет к...

— Ты принят, Армандо, — прервала я его, извиняясь улыбкой. — Все-таки, я знаю тебя достаточно хорошо еще с тех самых пор, как мы спасались от наводнения на одной телеге.

Лакрис поднял голову и подозрительно принюхался к Армандо, после чего оскалился. Усмехнувшись, я почесала оборотня за ушком, от чего рычание перешло в мурчание, вызвав и у меня, и у старого знакомого улыбки. Оборотень, еще не успевший укрепить свое положение, явно нервничал и даже немного ревновал. В профессиональном смысле.

— Не думал, что вы вспомните столь мимолетное знакомство, княгиня, — изящно поклонился мой новый министр внутренних дел и торговли (все равно никого в ближайшее время не найду лучше), отчего его волосы цвета выдержанного коньяка заиграли золотистыми искорками.

— О, я прекрасно помню тот день. Вы повели себя как настоящий герой, в отличии от того аристократа, который чуть не утопил бедную девушку, — я бросила злобный взгляд на претендента номер 37.

Из-за трусости, бесчеловечности и глупости этого придурка, Армандо едва удалось вытащить девушку, успевшую прилично нахлебаться грязной воды и рассадить себе голову. А когда все закончилось, этот нахал еще и попробовал обвинить девчонку в попытке убийства своей сиятельной персоны. Я не сразу поняла, что этот аристократ, увидев размер убытков, решил сразу же набрать себе побольше бесплатной рабочей силы, чтобы восстановить свой уровень благосостояния. Мы с командой задержаться не смогли, но Армандо, имевший уже на тот момент блестящее образование, в том числе и в юридической сфере, собирался на полном серьезе защищать невольную знакомую, которая запала в душу шатену.

— Эта девка пыталась меня убить! — закричало ничтожество голубых кровей, заставив моего оборотня принять боевую стойку.

— Эта девка — моя жена,— с еле сдерживаемой яростью ответил Армандо.

— Уважаемый номер 37, я прошу вас покинуть мой дворец, — ледяным тоном потребовала я, выпрямляя спину и плотно сжимая губы.— И мои земли до полуночи вы так же должны покинуть.

Хмыкнув и взглядом выразив свое презрение ко мне, аристократ неспешно покинул тронный зал.

— А вас ведь не волнуют тряпки, балы и драгоценности, — глубокомысленно заметила Милена. — Вы — явно образованная женщина, разбирающаяся в том, о чем говорил сэр Ларошэр, магистр Тальрано, сэр Тарчибальд и я.

В ответ на это заявление, многие занервничали и стали пристально вглядываться мне в лицо. Пришлось выдать улыбку и нервно вцепиться в загривок оборотня.

— Я знаю лишь самое основное, вы правы. И я знаю, чего хочу, а чего видеть не желаю. Подхалимаж, бюрократия, коррупция — все это мне не нужно. Мои чиновники должны быть умнее меня в своей сфере, и честнее святых аскетов.

Некоторые засмеялись, будто я удачно пошутила. А я не шутила! На мой взгляд все перечисленные проблемы — от некомпетентности управленцев. Взять хотя бы Россию перед моим перемещением в этот мир. Министр Фурсенко — это же что-то с чем-то! Ничего об образовании не знает, но министр, блин. Я никогда не считала себя анархисткой, сепаратисткой или даже оппозицией. Было время, я даже искренне верила в святость президента. Но постепенно коррумпированность, равнодушность, хапужничество, чванливость и безнаказанность большинства чиновников заставили меня тихо скрипеть зубами и мечтать убраться из страны, которой я предрекала не самое светлое будущее в виде беспорядков, а может даже революции. Самой мне участвовать в этом бы не хотелось, ведь обязательно пострадают дорогие мне люди, но... Вот не знаю, произошло там что-то или нет, мое желание убраться своеобразно, но сбылось. И сейчас я понимаю, что скучаю по своей родине, по близким. Но не по чиновникам.

— И вы верите, что подобное возможно? — напряженно спросил меня один из еще не выступивших претендентов.

— Верю, — серьезно ответила я. — Это требует много усилий и смелости, но я заставлю всех тех, кто станет мне помогать в первую очередь думать о благе острова, а потом уже о себе.

— Вы — идеалистка,— насмешливо фыркнул один из пожилых учителей, заявивший, что его специализация — тактика и стратегия, и еще какие-то военные науки.

— Возможно,— не стала отпираться я. — Но стремясь достичь идеала, я добьюсь того, что мои земли станут настолько близки к моей цели, насколько это вообще теоретически возможно без экстремального вмешательства в мозговую деятельность моих подданных. Пусть меня потомки и современники объявят тираном, монстром и кем угодно, но своей цели я добьюсь.

И после моих слов в зале воцарилась абсолютная тишина.

Из всех кандидатов, прибывших на собеседования, я отобрала лишь 12 человек, что меня немного огорчило. Всего двенадцать потенциально полезных людей и целых двадцать оборотней, несущих с собой проблемы. На многих соплеменниках Лакриса весят обвинения в убийствах, беспорядках, ереси, что сулит мне проблемы. Впрочем, не гнать же их — там же семьи с детьми.

Телохранитель отвел меня к оборотням после собеседования, познакомить, показать. Я думаю, что он все точно рассчитал — измученные лица никак не могли не вызвать жалости. Изможденные мужчины и женщины, тихие дети, общающиеся между собой шепотом — они вели себя как те, за кем очень долго гнались. И я разрешила им остаться, тем более что одно семейство, до того как пустилось в бега, занималось бортничеством. А я очень люблю мед! В другом семействе — отец с ипостасью оленя профессиональный садовник, а мать и дочери-близняшки (белки) — работали у какого-то аристократа горничными, пока старый развратник не стал приставать к молоденькой девушке. Отец заступился, его обвинили в покушении на убийство. Зато у меня теперь есть три первоклассные горничные, слегка офигевшие от объема работы. И профессиональный садовник, специалист по ландшафтному дизайнц.

Из одиночек оборотней трое были готовы пойти в мою гвардию, а Лакриса буквально оды пел им как бойцам. Еще один оказался великолепным лекарем, а два оставшихся — строителем и печником. Так что, немного подумав, я смирилась с возможным проблемами, благо мне удалось найти аж четверых великолепных чиновников и восемь учителей в разных сферах. И некоторые уже приступили к работе. Например, Патрик, мой новый, точнее первый министр финансов уже умудрился выбрать себе комнаты во дворце, найти няню своему сыну (маму-белку) и приступить к пересчету денег и жемчуга, скопившихся в моей казне. Потом мне была устроена почти истерика, на счет того, что мы практически не имеем денег, чтобы платить строителям, обслуге и прочим. Пришлось срочно звать Милену и Армандо, объяснять им, что нам срочно надо наладить сбыт жемчуга и оставить этих троих в компании друг друга. Хотя даже на мой взгляд собрание министра финансов, министра торговли и иностранных дел и министра по развитию (мы не знали как назвать должность Армандо, ответственного в принципе за все сферы) — гремучая смесь.