Ген мужества

Дверь наружу была не заперта и открывалась легко и бесшумно. Оставив щель сантиметра четыре, Стас прильнул к ней глазом и долго смотрел, а когда повернулся к товарищам, на его лице было написано удивление.

Чё там? Чё такое? — заволновался Воробей.

Филин молча отошел в сторону, Воробей тут же сунул нос в щель.

— Ох, ни фига себе! — сказал он, втянув нос обратно. — Фу, гадость!

— Да что там такое, в конце концов? — спросил Сокол. — Тараканы?

— А ты сам посмотри, — ответил Воробей и, сокрушенно покачав головой, посторонился.

Прохор прилип к щели.

Солнца он не увидел. Небо было не голубым ясным, не серым пасмурным и не малиновым закатным. Оно было холодным и зеленоватым, а над горизонтом висела плотная туча цвета хаки, в которой, по-видимому, и увязло вместе со всеми своими лучами вожделенное солнышко. Только более светлое пятно посредине этого воздушного болота подавало слабую надежду на лучшее.

— Да... — выдохнул Прохор, — что угодно ожидал увидеть, но такое!.. А запах!..

Орлу хватило пары секунд, чтобы "насладиться" зрелищем. На его лице как всегда ничего не отразилось. Он лишь кивнул:

— Да, пахнет.

— Какой там пахнет?! Воняет, — раздраженно высказался Воробей.

— Мертвечиной что ли? — предположил Стас.

— Нет, — покачал головой Орел, — не мертвечиной. Нам ли с вами не знать, как пахнет разлагающаяся плоть? Я бы сказал, в воздухе присутствуют летучие соединения серы.

— Точно! Тухлыми яйцами смердит, — согласился Стас, — я сразу как-то не определил.

— Сера... — пробормотал Сокол. — Земля стала адом.

Стася в свою очередь глянула в щелку и пожала плечами. Наверное, увиденное и унюханное было для нее вполне привычным.

— У вас ядерная война была? — Стас в упор посмотрел на Станиславу. — А Федя нам пел, что люди Землю в цветущий сад превратили. Ни фига себе, садик!

— Не было войны, — ответила девушка. — Это все они.

— Инопланетяне?

— Ну да. Они изменили состав атмосферы, приспособив ее под себя. Уж не знаю, какие у них для этого имеются технологии, но количество сероводорода и оксидов серы в атмосфере стало значительно выше нормы...

— А кому из планетян воздух наш не нравится? — перебил девушку Воробей. — Тараканам? Или этим, как их там... гигантам?

— Гигантам. Насчет тараканов не уверена. Там вообще ни в чем нельзя быть уверенным. Наши ученые биологи так до конца и не разобрались в устройстве их организма, в метаболизме этих существ. Ведь они не гуманоиды, они... Их даже насекомыми нельзя назвать. Представляете, у инопланетных тараканов нет органов пищеварения. Вместо желудка какой-то комок, похожий на губку. Ни пищевода, ни кишечника. Чем и как питаются и как выводят из организма переработанное — непонятно. А дышат... У них имеется что-то вроде жаберных щелей, плюс легкие — целых шесть пар. Каждая пара имеет свое совершенно отличное от других пар строение. Есть предположение, что тараканы приспосабливаются к любой среде, и дышат любой субстанцией. Никто их в защитных скафандрах не видел. На гигантах поначалу всегда скафандры одеты были, а эти в собственные хитиновые панцири упрятаны, твердые, словно металлические. Думаю, им и радиация нипочем.

— Универсальные солдаты, — вставил Стас.

— Да... Но если тараканы — солдаты, то гиганты — их генералы. А точнее: гиганты — хозяева, тараканы — слуги.

— Расскажи нам подробнее о гигантах, Стася, — попросил Филин.

— Гиганты, — начала Стася, — это гуманоиды, но на людей только внешне похожи. У них все не так как у нас. Вернее, все органы — сердце, легкие, печень — все это присутствует, и работает по тому же самому принципу, но... — Стася запнулась и виновато посмотрела на внимательно слушающих ее бойцов. — Боюсь, я не сумею объяснить все правильно. Ведь я не биолог, у меня другая профессия. Вот наш Леня... Вы же знакомы с Леонидом?.. — (Четыре одновременных кивка были ответом, Стас потер себя по гладкой щеке, а Сокол украдкой бросил взгляд на облагороженные, покрытые бесцветным лаком ногти). — Леня бы вам гораздо лучше все объяснил...

— Объясни, как сможешь, — подбодрил девушку Филин. — Про тараканов ты нам все доходчиво рассказала. Такое ощущение, что лично на препарировании инопланетного таракана присутствовала.

— Всего лишь читала опубликованный отчет по вскрытию... Ну ладно, попробую. У человека сердце — это по своей сути, насос, который гонит венозную кровь к легким. Там она обогащается кислородом и возвращается обратно к сердцу, которое толкает артериальную, то есть обогащенную кислородом кровь, дальше ко всем органам. Без кислорода человек жить не может... И у гигантов все то же самое. Только помимо стандартной системы кровообращения у них есть еще одна. Наши медики назвали ее дубль-системой.

— То есть у них два сердца?..

— Не только... Второй дублирующий либо дополняющий комплект органов, но вместо кислорода носителем жизненной энергии в нем является сера.

— Понятно, — сказал Стас.

Собственно, понятно было не всем. Воробей ничего не понял ни про сердце-насос, ни про циркуляцию крови. Но он уяснил главное — какие-то твари прилетели на его родную землю, убивают людей, да еще и портят воздух. Семен сжал в руках цевье вакуумного излучателя с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Ну, я им, козлам вонючим задам жару! — сквозь зубы процедил он. — Напердели, не продохнуть!

— Что? — не поняла или не расслышала Стася.

— А вот то! — возмущенно огрызнулся Семен, но Филин так грозно взглянул на подчиненного, что тот сразу понял: лучше не продолжать.

— Стася, — Стас увел разговор в сторону. — А сейчас гиганты без скафандров прогуливаются?

— Гиганты редко выходят из своих кораблей. Но если такое случается, то уже без скафандров. Видимо создали для себя комфортные условия существования.

— А как они разговаривают? На каком языке?

— Гиганты не разговаривают с людьми. Их распоряжения до людей доводят тараканы.

— А эти, стало быть, по-русски балакать умеют, — зло сказал Семен.

— Нет, — Стася покачала головой. — Тараканы не говорят ни на русском, ни на каком другом из человеческих языков. У них свой язык, но общаются они на нем только между собой. И с гигантами. А людям они приказывают мысленно.

— Телепатия... понятно. Ну, а они?

— Что они? — не поняла Станислава.

— Тараканы понимают человеческую речь?

Стася пожала плечами.

— Как это ты не знаешь?

— Люди не разговаривают с пришельцами. Тараканы приказывают, люди выполняют их приказы.

— А если не выполняют?

Стася потупила глаза.

— Такого не случается...

— Вот что они у меня поймут! — Воробей потряс в воздухе излучателем.

Грязно-зеленые сумерки тянулись мучительно долго, но едва солнце окончательно сползло за горизонт, Земля тут же погрузилась во мрак.

— Пора, — скомандовал Стас. — Порядок следования таков. Идем колонной по одному. Орел, ты — первый. Станислава за тобой, будет контролировать продвижение по маршруту и корректировать, если что не так. И это единственный человек в нашем отряде, кому разрешается говорить. И только по делу и шепотом. За Станиславой иду я, за мной Сокол. Воробей, ты замыкаешь отряд. Дистанция — два метра. Ну... — "с богом!", хотел сказать Филин, но, взглянув на атеистически сориентированного Воробья, с деловым видом поправляющего на костлявом плече широкий ремень большого вакуумного излучателя, закончил иначе: — вперед!

Темнота была практически абсолютной, а воздух таким плотным, что казалось, его можно хлебать ложкой. В горле першило, а в носу свербело от сероводородного амбре. Идущий позади Воробей тихонечко кашлянул и сплюнул, а Стасу жутко захотелось чихнуть. Он энергично потер нос и стал дышать ртом. Оглянувшись, Филин заметил, что и Сокол с Воробьем тоже трут носы.

Орел шел уверенно, выбирая наиболее темные места. Станислава изредка что-то шептала ему, Орел согласно кивал, но было понятно, что он и сам знает куда идти и прекрасно ориентируется в темноте. Собственно, маршрут знали все члены отряда — перед выходом из подземного убежища они досконально изучили планы и карты АЭС, зафиксировав в памяти расположение объектов.

Не дойдя до центральных ворот метров двести, Стася подала знак остановиться и, повернувшись к командиру, зашептала:

— Стас, мне кажется...

— Называй меня Филином, — поправил девушку Стас.

— Хорошо. Филин, я думаю, в проходную идти не следует. Кто знает, как там сейчас все организовано? А вдруг там тараканы...

— Ну, это понятно. Твои предложения?

— Я тут одно местечко знаю... Если лазейку в заборе не заделали, мы сможем выйти с территории станции незамеченными.

— Веди.

Лазейку в периметре АЭС за год никто не заметил и не заделал. Две вертикальные панели высокого забора держались только на болтах верхнего прогона. Нижние болты либо отвинтили сотрудники АЭС, любители самовольных отлучек, либо их просто забыли установить при возведении забора.

— Бардак! — покачал головой Стас и укоризненно взглянул на Стасю: — Забор хлипкий, охраны ноль, лазейка эта... Кто хочешь, забирайся. Ладно, свои, а если террористы?

— Кто?..

— Ах, да, откуда у вас тут террористам взяться...

7. Первая встреча с инопланетянами

Поселок энергетиков располагался в пяти километрах от АЭС и это расстояние отряд преодолел довольно быстро, никого не встретив на своем пути. Бойцы находились в отличной физической форме, да и девчушка нисколько не уступала мужчинам в выносливости. Дорога от станции до поселка была в отличном состоянии, а высокие сосны, растущие стеной по обеим ее сторонам, создавали глубокую тень не оставляющую ни единого просвета. Бежали колонной в том же порядке что шли по тоннелю. Лишь у самого коттеджного поселка, перед мостом через реку, пришлось остановиться и провести разведку. Открытое место перебегали по одному под прикрытием остальных.

— Как речушка-то называется? — спросил Стас у Станиславы, оказавшись на другом берегу.

— Полынка.

— О как! То-то я смотрю, местность какая-то знакомая... А город, стало быть, Полыноград?

— Полыноград, — кивнула Стася.

— Надо же, на родину попал!.. Только в моей жизни атомной станции здесь не было...

Коттедж Светловых был вторым с ближайшего от них края поселка, так что пробираться к нему по улицам и переулкам не пришлось. По-видимому, родители Стаси еще не спали — в окнах горел свет.

Вошли втроем: Стася, Филин и Орел. Воробей с Соколом остались во дворе, притаившись в зарослях боярышника.

Игорь Андреевич сидел в кресле-качалке вполоборота к входной двери и сосредоточенно разглядывал какую-то плоскую дощечку прямоугольной формы, фотографию или иконку. Мама Станиславы, Ольга Николаевна, как раз спускалась со второго этажа и была уже на последних ступеньках. Она первой увидела дочь и воскликнула:

— Стасенька!

Женщина зажала себе рот рукой и покачнулась. Решив, что Ольга Николаевна может запросто лишиться чувств от нежданной радости и упасть с лестницы, Филин метнулся через комнату и поддержал ее за талию. Игорь Андреевич вскинул голову и выронил из рук дощечку.

— Стася?! Дочка! Жива! Слава богу!..

Родители бросились к дочери и начались объятия, охи да ахи.

Орел поднял с пола вещицу, оброненную Светловым, повертел в руках.

— Что это? — спросил у Филина. — Написано что-то...

Стас взял из рук товарища неизвестный предмет и внимательно рассмотрел. На лицевой панели имелся экран, а на нем был какой-то текст.

— Если я правильно понял, это электронная книга. Так... — Стас прочел: "Дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие". Потом он провел пальцем по экрану, листая страницы. — Да, это книга. И знаешь какая? "Война и мир" Толстого.

Орел улыбнулся:

— Всегда считал, что творения графа бессмертны и, как видишь, оказался прав... Это сколько же лет прошло со дня смерти Льва Николаевича?..

Стас пожал плечами, даты жизни и смерти Толстого он не помнил, а "Войну и мир" читал только в школе, да и то — лишь заданные главы. Да и зачем читать, если видел по ящику экранизацию...

Объятия, междометия, сбивчивые вопросы и не менее сбивчивые ответы подходили к концу, слезы счастья мало-помалу подсыхали. Филин деликатно кашлянул в кулак.

— Стася, а кто эти люди?.. — недоуменно посмотрел на бойцов Светлов, словно заметил их только что. — Представь нам с мамой, пожалуйста, своих спутников.

— Это Филин, — девушка взяла Стаса за руку, он приветливо улыбнулся Игорю Андреевичу и Ольге Николаевне. — А это Орел. — Юрий учтиво кивнул. — Во дворе еще двое — Воробей и Сокол, может, позвать? — Стася вопросительно взглянула на Филина. Тот покачал головой:

— Успеется.

— Странно, а почему... клички какие-то... — не мог взять в толк Светлов. — Или у вас там под землей так принято?..

— Это позывные, — пояснил Стас. — В диверсионных группах спецназа так принято.

— Диверсионные группы... спецназ... — бормотал ничего не понимающий Игорь Андреевич (возможно, некоторые слова он слышал впервые) и с интересом разглядывал гостей. — Что это у вас? — спросил он, увидев вакуумные излучатели за их плечами, десантные клинки в ножнах и парализаторы у поясов. — Оружие?!.. Разве начались военные действия?..

— Так точно, — ответил Стас. — Мы — разведгруппа и сюда не просто повидаться пришли. А потому не будем терять время, Игорь Андреевич, у нас его не так много. Давайте сразу перейдем к делу...

Сначала Воробей с Соколом тихо сидели в кустах и прислушивались, потом стали в разных направлениях обходить дом. Вскоре им это патрулирование надоело, так как ничего странного и необычного вокруг коттеджа не происходило, стояла абсолютная тишина, а опасностью даже не пахло — пахло серой.

Они решили остановиться и поговорить.

— Видишь вон там... — Воробей показал на север.

— Вижу, — кивнул Сокол, — светлое пятно какое-то. Ну, это понятно, там же город.

— Не-а, — помотал головой Воробей, — город западнее. Я карту местности хорошо изучил и здесь на месте давно сориентировался — никаких поселков в той стороне нет. А там где город, кстати, вообще сплошная чернота.

— Так он же далеко. Федор говорил: в пятидесяти километрах.

— Тем более. Слышь, Сокол, тебя ничего не удивляет?

— Меня здесь все удивляет, — хмыкнул Прохор. — Но ты, наверное, о чем-то конкретном?

— Ага, — Воробей почесал подбородок, — комаров нет. Лето, мы за городом, река рядом, а комаров нет, даже не пищат. Странно... И вообще, тишина, слышишь какая?

— Тишина как тишина.

— Да нет. Тихо как в могиле.

— Тьфу ты! — рассердился Сокол. — Типун тебе на язык!

— Нет, ты послушай: птички ночные не кричат, листья на деревьях не шевелятся. И комары опять же... Точно как в могиле. Или нет, наоборот, как будто мы только два живых, а кругом мертвецы.