Продолжение 12

— С броневиком — да. Сейчас отдам команду отогнать его в мастерские и пойду искать полковника Федорова.

— Я утром видел Владимира Григорьевича в его мастерской, наверное, он и сейчас там. У меня к Вам просьба, когда освободитесь, найдите меня. Хочу кое-что показать и узнать Ваше мнение...

Федорова застаю с кем-то из мастеров в его кабинете изучающими гору чертежей, лежащих на столе. Увидев меня, он отрывается от своего увлекательного занятия:

— Заходите, заходите, Денис Анатольевич, милости просим. Я вижу, Вы не с пустыми руками? Новое изобретение?

— Здравствуйте, Владимир Григорьевич. Это — подарок, недавно был трофеем. — Прислоняю взятую под Нарочью хитрую винтовку из аэросаней в чехле из мешковины к стене. — Только с такими никогда не встречался, вот и решил показать Вам. А вдруг что-то полезное?

— Кстати, рекомендую: мой лучший мастер-оружейник Василий Алексеевич Дягтерев. Помогает мне довести до ума мою винтовку, а также сам разрабатывает автоматический карабин. Да и над Вашими задумками в основном он поработал.

Жму руку будущему папе "дягтеря" и ДШК и представляюсь:

— Денис Анатольевич Гуров. Изобретатель-самоучка.

— Так если б знать, где этому учат, я б еще мальцом туда подался. — Дягтерев весело улыбается. — Владимир Григорьевич, не буду мешать, понесу чертежи в мастерскую.

Я тем временем развязываю чехол и, достав добычу, передаю ее Федорову, который опытным взглядом окинув ствол, выдает авторитетное заключение:

— Довольно редкий трофей Вам достался, Денис Анатольевич. Я, будучи еще на службе в ГАУ, году в 1903-м, кажется, с этой системой познакомился. Изобретение мексиканца Мондрагона, автоматическая винтовка, производившаяся в Швейцарии. В Германии служила вооружением аэропланов до установки на последних пулеметов. Автоматика работает по принципу отвода сгоревших пороховых газов и их давления на специальный поршень, который и приводит затвор в исходное состояние. Василий Алексеевич на таком же принципе свой карабин делает. Так что с Вашего позволения отдам винтовочку ему, пусть изучает.

— Да ради Бога! Мне-то уж точно она ни к чему, больно уж патрон заковыристый. Кому ни показывал, никто не знает, где взять.

— Да, патрон там хоть и маузеровский, но для мексиканской армии — семь миллиметров. Так что у нас его точно не найдете. Ну да Бог с ними, давайте лучше поговорим о Ваших карабинах. — Федоров достает из шкафа, оборудованного под оружейный стеллаж, мои стволы. Точнее, не совсем мои, а их братьев-близнецов. Если получше присмотреться, — видна разница в обработке металла, качестве сборки, да и нововведения кой-какие появились.

— Вот, Денис Анатольевич, доработанные аналоги Ваших образцов. Начнем с внутреннего устройства. Василий Алексеевич немного переделал ударный механизм: поменял плечи рычагов, поставил другие пружины. Теперь спусковой крючок работает мягче. Но главное не в этом. Совершенно случайно в процессе работы на одном из образцов у нас получилось снизить отдачу. Когда стали разбираться, выяснилось, что из-за неправильных расчетов ударник накалывает капсюль за мгновение до того, как затвор придет в переднее положение. То есть, выстрел происходит, когда он еще движется вперед и тем самым компенсирует часть силы отдачи.

— Простите, а преждевременный выстрел не раздует гильзу в патроннике? Не хотелось бы получить осечку в самый неподходящий момент.

— Нет, к тому моменту только донышко гильзы остается снаружи. В общем, попробуете сами на стрельбище, — убедитесь. Далее различия чисто внешние. На маленьком карабине есть две рукоятки для удержания, там все в порядке. А на большом пришлось часть ствола вот этим дырчатым кожухом закрыть, чтобы руки не обжигать. А то во время стрельбы несколько наших солдат пытались взять его более широким хватом, как винтовку за цевье. Ну и приклад изогнуть немного под другим углом для удобства хвата. Ну, и напоследок, чтобы карабин не уводило вверх при стрельбе очередями, на обоих вариантах предусмотрен вот такой надульник. — Федоров показывает "стеньку", на конце ствола которого красуется пятисантиметровая трубка с прорезями сверху. — Помимо всего еще и отчасти помогает маскировать вспышку выстрела. Так что можете готовить бумаги в Артиллерийский комитет ГАУ с просьбой о проведении полевых испытаний. С рекомендациями от Стрелковой школы. И не забудьте при обосновании выбранного патрона указать возможность использования забракованных стволов от трехлинейных винтовок.

— Владимир Григорьевич, Вы считаете, что они могут разрешить производство?

— Может быть, Денис Анатольевич, все может быть. Все зависит от результатов испытаний и еще от великого количества разных факторов, кои мы с Вами предусмотреть не в силах. Тем более, что Вы свои карабины предполагаете для вооружения ударных частей, значит, выпускаться будет небольшая партия. Для Вашего батальона это вполне возможно сделать на базе мастерских Школы. Да, и вот еще что. В конце мая — начале июня с завода прибудет первая партия моих винтовок для проведения испытаний в войсках. В ГАУ хотят привлечь к этому роту самокатчиков Измаильского полка. А как Вы посмотрите на то, что я предложу одну из Ваших штурмовых рот? Они ведь не так завязаны на трофейные боеприпасы, как разведчики?..

Последний на сегодня визит — к штабс-капитану Мгеброву, желавшему что-то показать и похвастаться. Владимира Авельевича нахожу на обычном месте, в автомастерской. Завидев меня, он заканчивает разговор с кем-то из механиков и к себе в конторку.

— Денис Анатольевич, помните тот наш разговор про гранаты? Я долго думал над тем, что Вы тогда сказали, и, в конце концов, решился проэкспериментировать. Вот, посмотрите на результат этого эксперимента. — Мгебров кладет на стол помесь мосинки и миномета.

Беру в руки эту бандуру и внимательно рассматриваю. От приклада и до начала ствола — обычная трехлинейка, а дальше — шарнирное крепление, как у охотничьего ружья, только ствол уж слишком большой. Калибр — миллиметров сорок, не меньше. И рамочный прицел на нем присобачен. Так, а что у нас внутри?.. Отжимаю защелку, гранатомет переламывается точь-точь, как двустволка. Ну-да, как и следовало ожидать, нарезов нет. Защелкиваю ствол обратно и всем видом показываю, что с нетерпением жду разъяснений.

— Судя по Вашей улыбке, Владимир Авельевич, эксперимент удался. Хотелось бы узнать обо всем поподробнее.

— По Вашему совету решил отказаться от шомпольного запуска и заказал вот эту 16-линейную мортирку. Пришлось немного переделать саму гранату. Трубку хвостовика сделал короче и большего диаметра, для расчета ракетного порохового заряда сумел проконсультироваться аж с генералом Поморцевым, бывшим преподавателем Артиллерийской академии. Граната помещается в картонную гильзу наподобие охотничьей. После вылета из ствола, раскрываются подпружиненные лопасти-стабилизаторы, как Вы и советовали. Пришлось, конечно, повозиться с их размером и углом закрутки, но, вроде бы, нашел оптимальное решение. Еще дольше подбирал нужный вышибной заряд. Но на испытаниях результат был отличным!.. Надеюсь, Вы не в обиде, что я воспользовался Вашими идеями?

— Да Бог с Вами, Владимир Авельевич! Получилось, — и славненько... Послезавтра Владимир Григорьевич обещал отстрелять новые варианты карабинов, может быть, заодно дадите попробовать и Ваш шедевр?..

Как там младший Райкин пел — "А я смогу, а я упрямый, я — такой, я — Труффальдино из Бергамо"... Тяжко ему, блин, бедняжечке жилось. В моей шкуре побывал бы, еще не так бы зачирикал. По-моему, уже все проводники пригородных поездов меня в лицо знают и при встрече здороваются. Ораниенбаум — Питер, Питер — Ораниенбаум, Офицерская школа — Павловское училище, Павловское училище — Офицерская школа, — и так весь апрель. Пятнадцать предметов за месяц! Спасибо начальству, что начали с простого. Французский, немецкий, химию, механику сдал благодаря "подарку" Дениса Первого, по физике мог бы сам рассказать преподавателям много интересного и нового для них, те же основы теории электромагнитного поля, например. За успешную сдачу Закона Божьего, когда приеду, бухнусь в ноги и скажу огромное спасибо отцу Александру, не оставившему в беде раба божьего Дионисия и заставившего оного вызубрить Псалтырь и Катехизис почти наизусть. Дальше пошли предметы посложнее, типа военной администрации, законоведения и воинских уставов. Справился с ними и немного отдохнул на военной истории, которую последнее время помимо учебника вдалбливал мне в голову Федор Артурович. В переносном смысле, конечно...

Топография по старой памяти тоже далась нетрудно. Зато остались самые тяжкие экзамены, и средний балл потихоньку пополз вниз. Хотя, честно сказать, особенно я этим не заморачивался. В этом учебном заведении и спустя восемьдесят лет говорили, что лучше иметь синий диплом и красный нос, чем наоборот. Общую тактику и инженерное дело с фортификацией сдал на восемь баллов, а вот на артиллерии чуть было не засыпался. Хотя, это слишком громко сказано. Сей предмет в училище преподавал полковник Каменцев, имевший позывной "Пушка", или "Пушечка". Маленького роста, черноволосый, с бородой, классически расчесанной на две стороны, как преподаватель, он был выше всяческих похвал, артиллерию знал, как никто другой, но вот манера общения...

Опрошенные накануне в курилке господа юнкера, весьма польщенные тем, что геройский штабс-капитан вот так, запросто пускает дым вместе с ними и беседует, как с равными, сообщили, что при малейшей ошибке экзаменуемого полковник орет благим матом, хватается за штык, которым пользуется вместо указки, и со всей дури колотит им по столу. Юнкера от такого темперамента терялись и отвечали еще хуже, что вызывало только усиление воплей и грохота. Признаться, на экзамене, когда полковник задал неожиданный вопрос, и я ответил не совсем уверенно, началась вполне ожидаемая реакция с повышением голоса и барабанной дробью четырехгранной деталью от мосинки. Первым желанием было выхватить свою парадно-наградную шашку и рубануть по столу, но потом сдержался. Оказалось достаточно рявкнуть, перекрикивая темпераментного экзаменатора, "Господин полковник!" и, недоуменно подняв брови, вопросительно посмотреть на оппонента. "Пушечка" осекся и довольно быстро сообразил, что безусая мелкая зелень под названием "господа юнкера" и фронтовик-орденоносец, у которого по слухам на счету от нескольких десятков до нескольких сотен убитых германских солдат, — несколько разные весовые категории. Тем более учитывая близкие, по тем же слухам, отношения с генералом Келлером. Поэтому дальнейший экзамен прошел в обстановке дружбы и взаимопонимания, но семь баллов он мне все-таки вкатал!..

Оставалось сделать последний рывок, сдать "Тактику родов войск", и — все, свобода!.. Которая вас примет радостно у входа, и быстро штоф Вам поднесет!.. Но это — завтра. А сегодня надо еще смотаться в Ораниенбаум, посмотреть, как там мои орлы под общим руководством старшего унтер-офицера Буртасова, и пообщаться с Федоровым по поводу чертежей и бумаг на получение привилегии и на представление в комиссию Арткомитета. Потом вернуться на квартиру и полистать учебники где-нибудь до полуночи, вызывая законное подозрения хозяина-мастерового и его жены, мол, офицер, а ни пьянок, ни баб, всё книжки по ночам читает, уж не революционер ли часом? Или еще похуже. Один наш старый товарищ майор как-то рассказывал, что за подобный образ жизни как-то даже секретарь парторганизации вызвал на беседу и мягко, по-отечески, выдал перл в стиле: "Водку вы не пьете, в женских общежитиях не замечены... Признайтесь, вы — наркоман?"...

Экзамен длился уже полчаса, и за это время я рассказал почти все по билету, добавляя сверх изученного свои мысли, подкрепленные боевым опытом, типа необходимости нахождения артиллеристов-корректировщиков в боевых порядках пехоты для своевременного переноса огня и организации атаки за огневым валом, или необходимости взаимодействия авиации, артиллерии и пехоты. Скрип двери отвлекает и меня и экзаменаторов, на пороге появляется начальник училища генерал Вальберг. Иван Иванович объясняет, типа, стало скучно, вот и зашел послушать, не обращайте на меня внимания и продолжайте. Заканчиваю отвечать по билету и жду дополнительных вопросов. Которые следуют не с фронта, а с тыла.

— Господин штабс-капитан, я имел удовольствие намедни общаться со своим старым приятелем генералом Филатовым, и в разговоре всплыла Ваша фамилия. Оказывается, Вы и там отличились — бронеавтомобиль по собственному проекту, какие-то хитрые карабины, и, самое главное, — новая тактика наступления с помощью всех этих новинок, которую Вы обещали показать Николаю Михайловичу.

— Так точно, Ваше превосходительство. Только автор задумки не я, а штабс-капитан Поплавко, о котором услышал там же, в Офицерской школе. Он предложил использовать штурмовые группы гренадер, вооруженных пистолетами Маузера, гранатами и ножами, которые в броневиках прорываются к окопам противника и захватывают их, после чего дожидаются подхода основных сил. Я только немного дальше развил эту идею.

— Да, мы об этом тоже говорили. — Начальник училища согласно кивает головой и далее выдает фразу, от которой я впадаю в состояние легкого офигения. — Более того, Николай Михайлович был настолько любезен, что пригласил меня и нескольких преподавателей училища посмотреть на Вашу идею своими глазами. А учитывая, что сегодня у Вас последний экзамен... Я предлагаю перенести его окончание на полигон Офицерской школы. Вы согласны?..

Вот это фортель!.. Типа, трындеть про всякие нововведения можно сколько угодно, а воочию показать слабо? Да нет, не слабо. Мы это уже отрабатывали на базе, и не раз, но только без боевой стрельбы. Ну, значит, совместим приятное с полезным...

— Когда прикажете отправляться, Ваше превосходительство?

— Да вот прямо сейчас и отправимся. — Генерал Вальберг одобрительно улыбается и обращается к моим экзаменаторам. — Вас, господа, также прошу следовать за нами. Авто уже ждет...

Спасибо генералу Филатову, что выбрал на полигоне участочек почище, чтобы самому не испачкаться и гостей в грязи не выкупать. Начальство и лица, к ним приближенные рассредоточились на небольшом бугорке, а мы стоим на исходном и ждем отмашки. Сценарий очень прост — две сотни метров до окопа, в котором роль врага выполняют мешки с песком, выглядывающие на высоту пикельхельма. За полсотни шагов до них — колючка в три ряда. По сигналу мы должны двигаться за броневиком, в то время, как один из наших пулеметчиков будет долбить по "германцам" из максима, установленного на турели. После прорыва заграждений рассыпаемся цепью и атакуем, создавая такую плотность огня, чтобы противник не мог даже высунуться. Бойцы сменили свои карабины на одолженные у Федорова "Стеньки", у каждого боезапас — один магазин, то бишь, тридцать выстрелов. На дистанцию в сорок метров вполне достаточно. Пострелять из них они уже успели вчера, так что шансы есть.

Еще раз напоминаю бойцам: до прорыва заграждений не высовываемся, работает только пулемет, как прошли колючку, по свистку рассыпаемся в цепь и работаем двойками — один бежит, другой прикрывает, высаживая пару-тройку патронов по мешкам. Народ кивает головами, мол, все помним, не в первый раз, на базе сколько уж бегали. Илья Буртасов, работающий сегодня водилой, высовывается из кабины и кричит, что есть сигнал. Понеслась!.. Реноха ползет вперед с пешеходной скоростью, обдавая нас легким ароматом выхлопных газов, мы крадемся сзади двумя короткими колоннами, "прикрываясь" от гипотетического огня противника, который, судя по всему, виртуально лупит по нам из всех стволов. Быстренько выглядываю из-за борта, до колючки осталось метров двадцать... Буртасов коротко сигналит клаксоном, мы отстаем на пару метров, он с разгона таранит колья с проволокой... Затем, чуть сдав назад, еще раз... И еще... Есть!.. БТР проезжает чуть дальше порванной колючки, высвистываю "Атаку", бойцы шустро разбегаются на пятьдесят шагов вправо-влево от машины, половина уже начинает стрельбу по "гансам", половина несется к окопу... Работающий со мной боец пробегает вперед, пока я дырявлю пару мешков короткими очередями, падает на колено, прицеливается... Моя очередь! Подрываюсь с земли, на ходу делая еще пару выстрелов, проношусь мимо напарника, азартно лупящего по целям... Два шага... Три... Четыре!.. На колено, ловлю в прицел уже порядком разлохмаченные мешки, отсекаю очереди по два патрона... Мимо проносится мой второй номер, падает на землю, начинает стрелять!.. Снова вперед, опять на колено, выстрелы вплетаются в общий грохот!.. До "врага" — десять метров, снова сигналю "Атаку", обе "пятерки почти одновременно взлетают на бруствер, и, уже не экономя оставшиеся патроны, поливают бездыханных "хозяев" ровика!.. Металлический лязг затвора, ствол — в небо, командую "Оружие к осмотру!". Штурмовики отсоединяют магазины, оттягивают затворы, показывая отсутствие боеприпасов. Отправляю бойцов вместе с броневиком на исходный рубеж и иду докладывать.