Наследники богов

— Нет, — отрицательно качнул головой Гектор.

— Тебя купил генерал Гай Клавдий Вариус, ты произвел на него впечатление на арене, — ответил ординарий, изучая мужчину внимательным взглядом.

— Генерал Вариус? — машинально повторил Гектор, силясь понять, почему это имя кажется ему знакомым.

Нет, до него долетали слухи о громких победах командира "Железного легиона", к слову и получившего свое новое имя благодаря ошеломительным победам генерала, но он как-то не придавал им значения. К чему обращать внимание на то, что тебя совершенно не касается? Но сейчас, услышав это имя снова, Гектор вдруг понял, что где-то его уже встречал, и вовсе не в связи с доблестными победами. Но, как он ни силился это вспомнить, так и не смог.

— Меня зовут Дариус, ты будешь отвечать за все передо мной. Если не послушаешься — тебя высекут, — старый раб сделал выразительную паузу, внимательно следя за реакцией Гектора, словно ждал, что тот начнет возражать. Но Гектор лишь нахмурился и промолчал. Тогда старик-ординарий продолжил говорить: — Генерал решил сдать тебя в аренду в прачечную.

Лицо Гектора окаменело. Имевшие избыток рабов хозяева часто сдавали их тем, кто не мог позволить себе своих или отправляли на общественную службу, чтобы забирать себе их заработок. Гектор сомневался, что генерал Вариус нуждается в деньгах — стоит только посмотреть на размер приобретенного им доминуса — да и стал бы он спасать жизнь гладиатору только для того, чтобы отправить куда-то на работу?.. А в том, что именно генерал вмешался в схватку, Гектор теперь не сомневался — услышав, кто его новый хозяин, он вспомнил остановившего распорядителя игр военного.

— На рассвете ты будешь вместе с другими рабами сливать мочу из уличных сосудов, а потом стирать. На закате ты будешь возвращаться сюда, есть и спать. Это понятно?

Гектор заставил себя кивнуть.

— Если ты попробуешь сбежать, тебя отдадут на растерзание псам. Это понятно?

Гектор снова кивнул.

Еще несколько мгновений поизучав его взглядом, ординарий вытащил из складок туники ключ и отомкнул его кандалы, а следом обрезал и тянувшуюся к ошейнику веревку.

— Не думай, что ты будешь ходить на работу один. Кроме тебя хозяин приобрел еще двоих рабов, правда, на невольничьем рынке. Вы будете работать в прачечной вместе.

Помрачнев, Гектор снова кивнул. Если раб убивал своего господина, закон предписывал казнить всех рабов, которыми тот владел, потому что они оказались не способны защитить хозяина и не донесли на мятежника. А если раб сбегал, то всех остальных нещадно секли в назидание. Поэтому рабы обычно ревностно присматривали друг за другом и с упоением друг на дружку доносили, чтобы в один далеко не прекрасный день им всем не влетело за провинность одного.

* * *

Утро Гектора начиналось еще до рассвета. Рабы плотно завтракали — генерал не морил своих слуг голодом, как некоторые патриции, и у них всегда была еда и свежая вода — и брались за работу. Гектор и два его товарища по несчастью завтрак предпочитали пропускать, даже если желудки урчали от голода, требуя пищи. Потому что они знали — если поедят, будет только хуже. С первыми лучами солнца они отправлялись на работу, сливая скопившиеся за предыдущий день нечистоты из порученных им емкостей на улице Весты в большой сосуд, который с трудом могли унести втроем. Обливаясь потом и задыхаясь от вони, они тащили эту "драгоценную" жидкость в гору на Желтую улицу, где стояла общественная прачечная.

Моча сливалась в огромные бадьи, и рабы часами полоскали в ней одежду среди невыносимой, тошнотворной вони. Глаза слезились, пустой желудок непрерывно сокращался...

Едкая жидкость прекрасно удаляла все пятна, не вредя цвету тканей. После обеда "выстиранную" одежду тщательно полоскали в нескольких чанах с чистой водой с добавлением травяных отдушек. Когда тошнотворный запах исчезал, одежду вывешивали сушиться, а потом разглаживали на специальных тяжелых прессах. Проделывать эту процедуру приходилось несколько раз, и к концу дня руки и спина Гектора просто разламывались от боли.

Сбежать не было никакой возможности — ночью двери доминуса тщательно запирались, и за ними зорко следил раб-привратник... и спускаемые на ночь с цепей псы, а днем приглядывали другие рабы. Как-то Гектор попробовал намекнуть им на побег, но они пришли в такой ужас, что повторять предложение Гектор не решился, опасаясь, что они попросту донесут на него. А может, и так донесли, но наказания так и не последовало.

Спустя три недели Гектору, наконец, представилась возможность совершить побег. Раб принес в прачечную одежду жены лавочника, достаточно зажиточного, чтобы покупать ей хорошую ткань, но пока не имевшего возможности создать условия для стирки дома. А кому охота терпеть дома вонь? Сдав одежду в прачечную, женщина забыла вытащить из платья длинную тонкую булавку с камушком бирюзы в навершии. Булавка была длиной с ладонь, и ее легко было спрятать в тунике. Не ахти какое оружие, но, выпутав булавку из складок ткани (предварительно проколов ею палец), Гектор ощутил, как радостно забилось сердце. Вот он, шанс!

За три недели четыре огромных пса привыкли к рабам, и, если они не подходили к ведущему к входным дверям коридору, не трогали их. Вдобавок Гектор успел с ними подружиться, нередко скармливая собакам свой ужин, несмотря на то, что с прошлого вечера в его рту не было и маковой росинки, и те беспрепятственно позволяли ему ходить по всему дому. Не говоря уже о том, что вовсе не собаки были главным препятствием на пути возжелавшего обрести свободу раба. Двери дома запирались не только на массивный засов, но и на два висячих замка, ключи от которых были только у хозяина дома, а в его отсутствии — у ординария. По роду деятельности Гектору нередко приходилось проникать в дома, хозяева которых вовсе не желали видеть его у себя, а потому он поднаторел во вскрытии замков. Возвращаясь как-то из прачечной, он подобрал с земли гвоздь, а теперь у него появилась булавка. Раньше у него были специальные, изготовленные по его чертежу инструменты, но Гектор был уверен, что сумеет справиться и так.

Действовать он решил той же ночью. У рабов не было своей комнаты, и спали они кто где придется — в коридорах, на кухне, под лестницей. Гектор всегда инстинктивно устраивался в атриуме у бассейна — обычно рабы избирали более укромные уголки — от воды шла сырость, а в дождь спать там и вовсе было невозможно из-за грохота струй по черепичной крыше. Но зато до ведущего к выходу коридора было рукой подать. Дождавшись, когда дом погрузится в сон, Гектор осторожно поднялся на ноги. Потрепав по холке протрусившего мима пса, он беззвучно прокрался к дверям. Из закутка привратника доносился размеренный храп.

Чутко прислушиваясь к каждому постороннему звуку, Гектор опустился на одно колено и засунул импровизированную отмычку, сооруженную из найденного гвоздя и женской булавки, в замок. Действовать приходилось в полной темноте — лившийся из атриума лунный свет до дверей не доставал. Но Гектору было не впервой работать на ощупь, а скрывавшая его темнота дарила ощущение спокойствия.

Вдруг позади него раздался цокот коготков по каменному полу, и Гектор на мгновение перевал работу, чтобы потрепать по холке усевшегося рядом с ним пса. Улегшись рядом, пес шумно дышал, время от времени вновь садясь и принимаясь с ожесточением чесать блохастую шкуру, тогда до Гектора доносился цокот его когтей.

Вскоре один замок поддался его усилиям, и Гектор осторожно вытащил его из петель, неслышно опустив на пол. Но второй замок решительно отказывался открываться. Спина Гектора взмокла, он беззвучно поминал всех богов и демонов, но никак не мог справиться с хитрой штуковиной.

Беглец так увлекся, что не услышал раздавшегося вдруг позади тихого шарканья старых ног, списав этот звук на пса. Но раздавшийся через мгновение негромкий, дребезжащий голос ординария заставил его подскочить.

— Не стоит этого делать, — голос раба звучал не враждебно, не было в нем и угрозы. Быть может, лишь легкая грусть или сожаление.

Гектор замер. Если не знаешь как поступить, — не дергайся и подумай, — это был один из важнейших уроков, преподанных ему самой жизнью. Первый порыв — одним движением свернуть слабому старику его тощую шею, был немедленно задавлен. Будь старик врагом, ему достаточно было бы поднять крик, — и Гектора немедленно постигла бы жестокая кара. Но старик обратился к нему. Обратился тихо. Зачем и почему?

— Я могу тебя убить, чтобы ты не поднял шума и тихо уйти. А теперь, объясни, почему я не должен этого делать?

— Потому что это будет глупостью. Как и сам твой побег. Брось эту затею и ложись спать, тебе ничего не будет.

Гектор не поверил своим ушам.

— Хочешь сказать, не расскажешь ничего Вариусу?

— Тебе ничего не будет, даю слово, ложись спать, — не ответив, вновь с каким-то тоскливым упорством повторил старик.

— Почему я должен тебе верить? Я не проведу в этой проклятой прачечной больше ни одного дня!.. — с ожесточением прошипел Гектор, чувствуя волну поднявшейся в душе беспомощной злобы.

Да, Гектор был убийцей, но... старик был к нему добр. И, несмотря на все доводы логики, он не мог заставить себя прервать его жизнь. Но отпустить? Остаться рабом и всю жизнь таскать вонючие кувшины, покорно кланяться и получать плети за любой гневный взгляд, наслаждаясь объедками и коротким отдыхом? Забыть свою мечту? На это Гектор пойти тоже не мог.

Оставалось лишь одно — осторожно вырубить старого раба, надеясь, что удар не убьет его, и аккуратно положить у стены. Но где гарантия, что он успеет вскрыть проклятый замок до того, как старик очнется?..

— Он испытывает тебя, — тем временем тихо прошелестел Дариус.

— Что?.. — Гектор удивленно моргнул, не сразу сообразив, о ком идет речь.

— Хозяин. Он сразу приметил тебя, но он хочет тебя испытать, — с какой-то жалостью пояснил ординрий. — Хороший солдат всегда подчиняется своему командиру, каким бы неприятным ни был приказ. А ты сломался, не выдержав и месяца...

Воцарилась тишина. Не меняя позы, Гектор напряженно обдумывал его слова. Бессмыслица какая-то! Если Вариус хотел использовать его боевые навыки, почему сразу не поручил ему работу по профилю? Хотел испытать его верность? Но каким образом этому поможет работа в тошнотворной вони прачечных?..

— Иди спать, даю слово, тебя не накажут! — вновь повторил старик. — Сбежишь, и на всю жизнь останешься беглым рабом. У тебя есть шанс стать свободным, так не глупи и воспользуйся им! Генерал добр и вознаграждает преданность. Докажи, что он не зря обратил на тебя внимание! Ты должен выдержать все испытания... Я говорю тебе это, потому что ты похож на моего покойного сына, да позаботится добрейшая Макария о его душе. Его отобрали у меня еще до того, как я попал к нашему господину. Он был гладиатором и погиб на арене во время больших игр. Добрый генерал хотел его выкупить для меня, но не успел... О, боги, как же вы похожи! Послужи генералу, и в награду он подарит тебе свободу. Только вначале ты должен доказать, что из тебя получится достойный солдат.

Гектор снова погрузился в раздумья, потом невнятно выругался и осторожно спрятал зажатую в кулаке заколку. Нашарив в темноте замок, он глубоко вдохнул, словно приготовившись нырнуть в холодную воду и, мгновение поколебавшись, повесил его обратно на петли засова. Правда, защелкнуть замок не получилось — в процессе вскрытия Гектор его сломал.

* * *

Утро прошло спокойно, Гектор даже мельком видел самого генерала — ординарий сообщил ему, что один из замков сломался, и Вариус приказал ему купить новый.

И снова потянулась череда однообразных, пропитанных вонью дней. Гектор мужественно терпел все — изнурительную, мерзкую работу, трудившихся с ним тупых рабов, у которых, кажется, запах мочи выел весь мозг. Дни шли, а никаких изменений в его судьбе не наблюдалось. Через две недели он снова впал в отчаяние и уже начал корить себя за то, что послушался тогда старика. Все переменилось в одночасье.

Однажды, когда Гектор с другими двумя рабами вернулся из прачечной, к нему подошел Дариус.

— Отныне тебе поручается ходить за припасами.

— Что я должен делать? — спросил Гектор, ощутив облегчение от того, что больше не придется возиться с омерзительной стиркой.

— Каждый день с утра я буду давать тебе список, а ты будешь ходить в лавки, на Бычий форум или Масляный рынок, в зависимости от того, что я тебе поручу. Тебе доверят деньги... — старик сделал паузу и многозначительно взглянул на Гектора, словно говоря ему: "надеюсь, тебе не придет в голову утаить хоть монету". — Так что не поведи нас.

Гектор молча кивнул и, получив от орднария восковую табличку со списком и мешочек монет, двинулся к выходу. Сделав несколько шагов, он вдруг остановился и, обернувшись, спросил:

— Откуда ты знаешь, что я умею читать?

— А ты умеешь?

— Умею, но откуда...

— Вот и хорошо, — улыбнувшись, перебил его старик и зашаркал вглубь дома.

Гектор нахмурился и, качнув головой, двинулся к выходу. У него по-прежнему был на шее рабский ошейник, но его больше не сопровождали другие рабы. Гектор вдруг понял, что при желании сможет сбежать. Быть может, генерал думал, что его раб гол, как сокол, и не сможет снять с шеи рабский ошейник, а потому не переживал, что он сбежит. Но у Гектора-то деньги были! Наверняка выброшенный им узел по-прежнему спокойно лежит на дне того дождевого колодца, куда он его бросил. Этих денег более чем хватит, чтобы заплатить не слишком болтливому кузнецу, чтобы тот срезал с него этот проклятый ошейник.

Нахмурившись, Гектор медленно шел вперед по постепенно заполнявшейся народом улице. А быть может, генерал отпустил его, как раз чтобы проверить: сбежит он или нет? Какого Хоруса! Гектор неожиданно разозлился. Что этот проклятый Вариус вообще о себе возомнил?! С чего он взял, что Гектор захочет ему служить? Он всю жизнь был одиночкой и таковым и останется!.. И тем ни менее ноги сами несли его к Масляному рынку. Гектор вдруг понял, что ему хочется узнать, что же это за человек такой, генерал Гай Клавдий Вариус? Тем более что сбежать он всегда успеет...

На Масляном рынке торговали зерном и всем прочими, что росло на земле. Взвалив на плечо мешок муки, Гектор поплелся назад. Сгрузив ношу на кухне, он нашел главного раба. Тот длинным шестом вылавливал из бассейна в атриуме нападавшие туда листья.

— Что мне теперь делать?

— Ничего.

— Ничего? — искренне удивился Гектор. Обычно рабам бездельничать не давали.

Старик разогнулся и придирчиво посмотрел на возвышавшегося перед ним мужчину.

— Хочешь, помоги мне очистить колодец, моя спина уже не та, — и, сунув Гектору в руки шест, он зашаркал к кухне.

— А потом что? — вдогонку ему спросил мужчина.

— А потом отдыхай! — не оборачиваясь, рассеянно махнул рукой главный раб.

Гектор приподнял брови и, изумленно покачав головой, взялся за работу. Справившись с ней, он присел на бортик и ополоснул лицо водой из бассейна. Время приближалось к полудню. Рабы разбрелись по своим уголкам — никому не хотелось работать в самый жаркий час, но Гектор не привык сидеть на месте.