Найди меня в темноте

Квейн покровительственно обнял меня за плечи и придвинул к себе. Кошка притаилась где-то внутри и притворилась, что не заметила вольности.

Так спустились со ступенек.

Меня рассматривали. С любопытством, ленивым интересом, явным недовольством, легким презрением и откровенным вожделением. Все по-разному, но столь откровенное внимание раздражало и ведьму, и кошку одинаково. И я жалась к боку единственного защитника, который сейчас был, сама того не осознавая.

Официальное мероприятие получилось замечательно неофициальным. И коротким, что главное.

Вожак подошел к нам, прокашлялся и объявил:

— Рад сообщить вам, что нас стало больше. Знакомьтесь, это Льиса.

Я непроизвольно втянула голову в плечи. Не знаю, что напрягало больше: неприязненные взгляды большинства женщин или заинтересованные — мужчин.

Зато Квейн точно знал:

— И она моя, — как-то напряженно заметил он.

— Потому что ты сын Тонгорда? — вякнул невзрачный тип лет тридцати пяти на вид с большой родинкой на щеке.

Он мне сразу не понравился. И это было не то возмущенное неприятие, которое я испытывала к Квейну, просто... чувствовалось в нем что-то мерзкое. Готова поклясться, я даже запах тухлятины на какой-то миг уловила.

Наваждение схлынуло, когда зазвучал ровный голос Квейна:

— Льиса стала оборотнем из-за меня, я помогаю ей с этим свыкнуться. По правилам, все это время я один могу за ней ухаживать.

Ухаживать? Я не ослышалась? То есть о принуждении речь не идет? Надо бы прояснить этот момент, когда останемся наедине.

— Плевать на правила, — фыркнул тип с родинкой. — Котенок, не хочешь сменить покровителя?

Собравшиеся зашушукались. В основном нарушителя спокойствия осуждали, но я расслышала и парочку одобрительных шепотков. Рей вот, например, был с ним в чем-то согласен.

Какой-то незнакомый инстинкт загнал меня за спину Квейна.

Моего ответа никто не ждал. Наверное, все было и так очевидно.

Но стоило вздохнуть с облегчением и немного успокоиться, как события вновь начали развиваться.

Квейн бережно придвинул меня к вожаку, бросил короткое:

— Присмотри за ней, — и плавно скользнул к языкастому кошаку.

Я и понять не успела, в какой именно момент Тонгорд-младший оказался рядом с ним.

Тот громко сглотнул. Все замерли, и только я никак не могла понять, что вообще происходит.

Впрочем, недолго.

Дальше действо разворачивалось и вовсе ужасно. В одно движение Квейн оказался за спиной так некстати разговорившегося оборотня, обхватил его рукой за шею и резко повернул. Послышался хруст и какой-то противный хлюпающий звук, после чего выпущенное из захвата тело рухнуло к ногам убийцы. Карателя. Кажется, так он себя назвал.

Я смотрела и не верила.

И хотя типа с родинкой особо жалко не было, случившееся привело меня в ужас.

— Есть еще желающие посягнуть на мое? — властно спросил Квейн. Ответом ему была гробовая тишина, разрываемая только тяжелым частым дыханием собравшихся. — Нет? Ну и отлично. И предупреждаю, если кто обидит Льису, с ним случится нечто похожее.

Закончив свою речь, он взял меня за руку и повел в дом.

Опомнилась в холле. Случившееся всей своей тяжестью навалилось на разум, тело начала бить крупная дрожь. Он убил... убил... просто потому, что кто-то осмелился выступить против. И причина во мне. Небо!

— Льиса? — мое состояние не осталось незамеченным.

— Руку пусти, — я дернулась, высвобождаясь.

Применять ко мне силу Квейн не стал. Но всегда ли так будет?

— Ты — чудовище! — прошипела ему в лицо и испытала смутное удовлетворение, когда на нем всего на мгновение промелькнула боль. — Зачем?! А если я откажусь следовать правилам или быть с тобой не захочу, меня ты тоже задушишь?

И, не дожидаясь ответа, бросилась прочь.

— Льиса!

Эмоции душили, глазам было горячо, дрожь делала движения рваными. Удалившись от причины такого моего состояния на достаточное расстояние, я растерялась. Куда дальше? Пользуясь случаем, контроль над телом перехватила кошачья часть меня. Как это — куда? Конечно, в безопасность. А безопасное место в доме было только одно — комната. И хотя лично я дороги так и не запомнила, дымчатая знала, куда идти. И уверенно вела.

Хлопнула дверь за спиной, и стало немного полегче, хотя руки по-прежнему тряслись и сердце болезненно колотилось. Поняв, что истерика отменяется и глупостей мы не наделаем, кошка привычно ретировалась в потаенный уголок души и стала незаметной.

Я задумчиво оглядела дверь. Замок бы и правда не помешал.

Странно, ведь это его комната. Но почему-то я воспринимаю ее и своей тоже, и именно здесь чувствую себя в безопасности.

Забравшись под одеяло, я сделала то, что всегда безотказно помогало выплеснуть лишний негатив. Расплакалась.

И сама не заметила, как задремала.

Чувство такта оборотню оказалось не чуждо, потому что мое уединение он нарушил только через два часа. И весьма своеобразным образом, надо заметить.

— Мр-мр-мр-мр-мр...

Было тепло, тесно, замечательно пахло топленым молоком и этот умиротворяющий звук... Все заботы вдруг показались чем-то далеким и незначительным. Может, не так и плохо, что я стану кошкой? Зато мурчать смогу, это мило.

Волос коснулась рука, я вздрогнула и распахнула глаза.

Квейн лежал на боку, поверх одеяла, гладил меня по волосам, слегка почесывал за ушком, отчего по тело распространялось щекотное тепло, его грудь вибрировала и... он мурчал. Прямо так, в человеческом облике!

Крик так и не случился. Я приоткрыла рот, но не издала ни звука, так и замерла, зачарованная бархатистыми переливами.

Ох-х... Надо бы срочно вспомнить, что он — монстр, но... не хотелось.

— Если закричишь, сюда опять все сбегутся, — с легкой грустью в голосе произнес он. — Не надо, ладно?

Слабый кивок вышел как-то в отрыве от сознания.

— Ты... — хотела сказать что-то обвинительное насчет случившегося во время знакомства со стаей, но ляпнула совершенно другое: — ...мурчал?

— Ага, — широкая и настоящая улыбка была какой-то неловкой, будто ему нечасто приходится улыбаться. — И ты тоже со временем сможешь.

М-м... Пожалуй, единственный положительный момент в том, чтобы быть кошкой.

А Квейн молодец, что не стал лезть под одеяло. Когда между нами столько преград, мне спокойнее.

— Насчет случившегося, — оборотень вновь стал серьезным. — Это было необходимо.

— Убить? — я тут же взвилась.

Слишком живо было в памяти то, что Квейн проделал со мной, когда я встала у него на пути.

— Поставить на место, — назвал это так, как сам видел, мой мурлыкающий собеседник.

— Радикальные же у тебя методы, — прошипела ему в лицо. — У оборотней за малейшую провинность сворачивают шеи?

Стиснув челюсти так, что на щеках заходили желваки, кот глубоко вдохнул, выдохнул и, только взяв эмоции под контроль, пустился в объяснения:

— Если бы он вызвался биться со мной за тебя, все равно бы погиб. Но это могло создать прецедент, вызовов стало бы больше, соответственно, больше трупов. К тому же, ходят весьма достоверные слухи, что он с дружками, вдохновившись моим примером, присмотрели троих ведьмочек и сегодня вечером планировали напасть на них с целью превращения. За такие выходки без необходимости в любом случае полагается смерть, но я решил разобраться с ним раньше, чем пострадают девчонки. Ну что, тебе все еще жаль этого урода?

Под внимательным взглядом зеленых глаз, являвшихся почти отражением моих собственных, стало немного стыдно.

— А ты точно не врешь? — глупо, но я ухватилась за соломинку.

— Прислушайся к себе, — пальцы Квейна совершили очередное поглаживающее движение за ушком, и я еле сдержала довольный стон. — Чувствуешь обратное?

Нет. С ним тепло и хорошо. И кошка размякла, обещает устроить нахалу веселую жизнь потом, но как-то без энтузиазма.

— Кстати! — вдруг вспомнила важное. — Я, кажется, тоже чувствую подлость, злые намерения... ну, и все такое.

— Почему бы и нет? — Квейн еще раз неумело улыбнулся, а я сама немного пошевелилась, потерлась о его пальцы и блаженно вздохнула. — Тебе вполне могло передаться что-то от меня.

Минуту мы молча рассматривали друг друга. Вот странность, мне никогда не нравились такие как он. Не люблю задиристых и агрессивных, всегда тянулась к спокойным и уравновешенным. Однако моя единственная подруга — ну почти девчачья копия Квейна. Подумала и стало смешно.

Оказывается, я многого о себе не знала!

Щеки коснулось дыхание с запахом топленого молока, который могло учуять только тонкое обоняние оборотня. Я даже не поняла, в какой момент его лицо оказалось так близко от моего. По губам скользнули губы... Ласково потерлись, слегка прихватили. И все закончилось.

Лежим, смотрим друг на друга...

Секунды бегут, неловкость нарастает.

Надо бы что-то сказать.

О, вот оно!

— Спасибо за ведьмочек, — это было от души.

Второй поцелуй был где-то даже желанным. Квейн притянул меня вместе с одеялом к себе и прижался к губам. Сначала мягко, словно давал привыкнуть. Часть меня требовала немедленно принять меры, отстраниться, отгородиться от него, но другой части было любопытно. В итоге решила подождать немножко, а уже потом... Не успела придумать, что. Поцелуй стал настойчивее, он кружил, затягивал в омут. И я послушно прижималась к оборотню, довольно жмурилась, подставляла губы, скользила пальцами по колючим щекам.

М-м... Еще минутку...

Его руки забрались под одеяло и ласково заскользили по моей спине.

И тут вспышка боли! Небо, как не вовремя!

Боль заставила дернуться, отпрянуть от Квейна и замычать. Внутри словно невидимые когти драли. Наверное, так ужасно не было, даже когда Квейн меня поранил...

— Льиса?

От макушки до пят прокатилась волна жара, делая кожу неприятно влажной и липкой. Что ж такое-то? Что со мной происходит?

— Болит... Словно рвется внутри что-то... И жарко!

Беспокойство в глазах Квейна быстро сменилось пониманием.

Опомниться не успела, как он ловко вытряхнул меня из одеяла... а потом и из платья. Раздался треск рвущегося белья. Хм. И я еще думала, что хуже уже быть не может? Что ничего более возмутительного со мной не случится? Наивная! Прибью поганца! Все физиономию ногтями разукрашу! Но прямо здесь и сейчас я разрывалась между ступором и болью...

Значит, потом прибью.

— Ты оборачиваешься, — изволил пояснить кошак, спихивая меня на пол. — Прямо сейчас. Не бойся и делай, как я учил.

Ага, легко ему говорить, а мне даже дышать удается с огромным трудом! Кажется, еще немного — и порвет на клочки.

Инстинкты включились вовремя.

Тело сжалось, ожидая короткой вспышки еще большей боли.

Но ее не последовало. На секунду все вокруг исчезло, растворилось в какой-то другой реальности, я превратилась в большой сгусток золотистых искр, а когда наваждение рассеялось, на ковре уже сидела кошка.

И это все еще была я.

То есть, я ее контролировала.

Что ж, похоже, все прошло отлично!

— Мр? — вопросил с кровати дымчато-серый кошак с серебряными глазами.

В расплавленном серебре плескалось такое восхищение, что я почувствовала себя минимум произведением искусства.

Рядом с ним валялись джинсы и водолазка. Похоже, раздеваться перед оборотом обязательно, что совершенно не радует и не вдохновляет. Небо, он видел меня голой! И судя по котовой морде, ему понравилось. Да я со стыда сгорю!

Сгорать прямо сейчас почему-то не хотелось, и я решила отложить это важное дело на потом, а пока освоиться с новой собой. Так, что тут у нас... Тепло и уютно, значит, шубка не менее роскошная, чем у Квейна. Это хорошо, просто замечательно. Аккуратно переступила с лапки на лапку, сделала пару шагов. И тут все нормально, в лапах не путаюсь, тело легкое и гибкое, хоть и размером немаленькое. Но это ничего, Квейн крупнее, и живет же. Хвост немного напрягал, он вообще жил какой-то своей жизнью и управлять им не получалось, но я решила пока смириться с малым злом. Потом разберусь. Обострившееся до предела восприятие тоже доставило несколько не самых приятных моментов. Каждый вдох приносил с собой целый букет запахов. Сейчас было сложно разделить их на приятные и неприятные и вообще понять, чем пахнет. Голова начинала трещать. В глазах немного щипало — сидя за учебниками, я подпортила себе зрение, но сейчас дефект самоустранился, было непривычно видеть так хорошо и ярко. В довершение ко всему, казалось, что я могу услышать, что говорят на первом этаже.

Резюме: стены в комнате надо бы зачаровать на предмет непроницаемости.

Стоп. Почему это меня волнуют местные стены? Разве я собираюсь тут жить?

Треклятые инстинкты!

Ну да я отвлеклась. Где же оно? Где самое важное в данный момент?

Поскольку до моего появления здесь жил молодой мужчина, весьма далекий от пристальной заботы о своей внешности, отсутствие в комнате больших зеркал, в которых я могла бы рассмотреть себя в полный рост, не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Но я точно помнила, что небольшое круглое есть в ванной, — туда и прошествовала.

Лапой открыла дверь — м-м, оказывается, и такое возможно... И вообще, когти — это очень удобно!

Но вот внутри меня поджидал удар по больному.

И преподнесло его мое же собственное отражение! Ну как оно могло, а?!

Увидела — и плюхнулась на попу, с непривычки больно придавив хвост.

Мамочки мои ведьмочки!

Кошка была рыжая.

Нет, не так.

РЫЖАЯ!!! Такая же яркая, как мои волосы в человеческом облике.

За что мне это наказание?! Я уже говорила, что ненавижу этот цвет? Мало мне было в повседневной жизни выделяться, так теперь я единственная рыжая кошка в дымчатой стае! Ну просто мечта! Жаль, не моя.

Разочарование было таким мучительным, а обида — жгучей, что я сама не поняла, как обернулась в обратную сторону.

Фу-х!

— Вижу, объяснять, как превратиться назад, не нужно, — отметил Квейн, появляясь в дверном проеме и одновременно без малейшего стеснения натягивая штаны. — Запомнила весь процесс?

— Вроде, — я торопливо завернулась в халат, в котором тут же утонула — размер был его.

— А знаешь, что еще интересно? — глаза оборотня светились с трудом сдерживаемым счастьем. — Боли при обороте больше нет. Я так понимаю, у тебя тоже? Стало быть, превращение у нас с тобой завязано на магии. А это в свою очередь значит, что можно не раздеваться.

Хорошая новость. Но на душе почему-то было погано.

— В таком случае, ты ничего не видел, — предупредила, придерживая полы халата.

— Как скажешь, — хмыкнул Квейн. — Лисенок, что скисла, все же замечательно?

Лисенок... Так меня только мама зовет.

— Или нет? — Квейн приблизился ко мне, подцепил пальцами подбородок и пытливо заглянул в глаза.

Вот как ему объяснить?

Губы предательски задрожали.

— Лись?

На жестком лице читалось такое искреннее беспокойство, что я не выдержала и выпалила:

— Я... я... я — рыжая!!! — и залилась слезами.

Такой потоп устроила!

Квейн сначала офигел, но как только пришел в себя, начал обнимать и утешать. В итоге я была безжалостно затискана его ручищами, в отместку за что от души полила обнаженную грудь слезами и вывалила на оборотня все свои рыжие комплексы. Ему не понять, как это, когда ты от всех отличаешься и это не спрятать! Он тоже в долгу не остался, допихал до кровати, повалил и принялся щекотать, одновременно бормоча, какая я яркая, красивая, невероятная и вообще самая-самая.