Очередной рёв возвестил о том, что их противник скоро окажется в зоне прямой видимости. И действительно, через несколько минут первые чудовища вышли из-за деревьев, на ходу выстраиваясь в подобия клиньев.
— Надо же, — подумал пилот, — тоже по науке воюют. Правда, по своей, инопланетной.
— Приготовились! — рявкнул сержант.
Нашедшее его отделение расположилось по флангам от него, сделав его АКИ центром построения. Тогда это казалось логичным, вот только сейчас Манфреду было очень неуютно. Глядя на то, как неторопливо идущая волна монстров постепенно переходит на бег, стремясь как можно скорее добраться до людей, Рихтгофен невольно подумал, что сержант был прав, сказав лётчику, что монстры не упустят возможности выпотрошить пару-другую Homo sapiens и пройти мимо физически неспособны, даже если это грозит им большими потерями.
— Им плевать на жертвы, — говорит пехотинец, — как среди нас, так и среди своих. Запомни, летун — что бы они ни делали, в конечном итоге этими тварями движет лишь жажда крови, а значит, мимо нас они спокойно точно не пройдут. Максимум, что они сделают — это постараются окружить, но на такой случай у нас есть путь отхода, — махнул он рукой на стоящий рядом БТР.
Тем временем монстры приближались, на ходу формируя полукольцо, стараясь охватить отряд по флангам. Пилот занервничал — конечно, у них был некоторый запас мин, который выставили в том числе и по флангам, но количество противников, в сочетании с их, скажем так, отмороженностью, заставляло сомневаться в эффективности полей. Твари, столкнувшись с минами, скорее разминируют их собственными телами, чем будут искать обходные пути. Ведь за это время столь сочное человеческое мясцо может успеть свалить...
Застрекотали первые выстрелы, собирая кровавую дань. Но огонь людей, казалось, лишь раззадорил монстров. Наступающие ещё больше ускорились, стремясь взять людей в окружение и затем, подтянув силы, задавить числом. Увы, у людей на этот счёт были свои планы.
Усмехнувшись, Рихтгофен включил аккумуляторы и приступил к запуску ВСУ. Скоро ему предстоит внести свой вклад в оборону.
Ретроспектива.
— Ты серьёзно? — казалось, изложенный план заставил сержанта усомниться в психическом здоровье лётчика.
— Абсолютно, — решительно рубанул Манфред, — более того, если сюда идёт большое число чужих, вам физически понадобится огневая мощь АКИ.
План, изложенный лейтенантом, был прост. Суть его заключалась в том, чтобы, создав видимость сопротивления, в критический момент прорвать оборону и уйти на транспорте в прорыв. Другое дело, как именно Рихтгофен предложил этот прорыв обеспечить.
Основной проблемой применения лазера в атмосфере было то, что при выстреле пучок гамма-квантов начинал взаимодействовать с любой материей, в том числе воздухом. И если в космосе по понятным причинам это не было проблемой, то в атмосфере это приводило к резкому снижению эффективной дальности до четырёхсот-шестисот метров, в зависимости от погоды. Второй же проблемой было охлаждение. Каждый космический аппарат, начиная с далёкого двадцатого века, был оснащён системой обеспечения температурного режима, СОТР. Времена шли, менялась конструкция, но принцип оставался один — жидкость или воздух обдували блоки и отводили тепло к радиационным панелям, которые и сбрасывали тепло в космос в виде ИК-излучения. Вот только установка лазера резко повышала требования по отводу тепла, а значит, стандартными тепловыми экранами дело обойтись не могло — нужны были дополнительные. Поэтому при подготовке к выстрелу выдвигались дополнительные панели, через которые и отводили тепло. В случае же Манфреда именно это и являлось проблемой — при посадке оказалось повреждено около сорока процентов радиационных панелей, что делало невозможным нормальное охлаждение. Более того, часть исправных было невозможно выпустить по причине того, что машина лежала на брюхе.
К счастью, конструкторы позаботились о том, чтобы машина оставалась "зубастой" даже при повреждённой СОТР. В системе орудия существовал так называемый "чрезвычайный режим", в котором сигнал от гашетки на джойстике шёл в обход реле блокировки выстрела при перегреве. Таким образом, даже при отказе СОТР оружие могло совершить выстрел. Другое дело, что это могло привести к повреждению самого оружия от нагрева, но порой возможность дать залп гораздо важнее вышедшего из строя орудия. И сейчас это могло спасти им жизнь. Манфреду надо было лишь дождаться, пока монстры войдут в зону поражения и разрядить орудие. После чего они уходят в образовавшийся прорыв, напоследок взорвав реактор АКИ. Так себе план, но в качестве альтернативы была перспектива прокладывать себе путь подрывными зарядами, коих было не так много. А здесь отряд имел все шансы не только уйти, но и серьёзно сократить количество преследователей. Что было весьма актуально, учитывая скорость некоторых из них.
Конец ретроспективы.
— Отделение, к БТРу, — скомандовал сержант, услышав долгожданный вой АКИ. Этому безумному пилоту всё-таки удалось раскочегарить свой аппарат. Впрочем, теперь сержант сомневался и в собственном психическом здоровье, раз он согласился на такой безумный план. Ведь можно было бы и уйти, оставив за собой заминированный АКИ. С другой стороны, клюнули бы монстры на такую приманку — большой вопрос, а малое количество людей не смогло бы заставить орду демонов затормозить продвижение — смели бы и не заметили.
Рихтгофен тем временем занимался настройкой систем. Не дожидаясь окончания проверки, пилот на всякий случай выдернул автоматы защиты системы пожаротушения — машина один чёрт останется здесь, так что о возгорании заботиться не стоит. Затем лейтенант, сорвав пломбы, откинул защитные колпачки и нажал на кнопку включения чрезвычайного режима работы лазера. Как по заказу, к уцелевшему крылу подкатил бронетранспортёр, в который тут же влезли бойцы прикрытия, сержант заорал пилоту, перекрикивая вой ВСУ:
— Давай, летун! Шмаляй!!
Мимоходом удивившись, как этот пехотинец до сих пор не сорвал голос, Рихтгофен положил руку на ручку управления и, по привычке посмотрев на цель через прицел, нажал на гашетку.
Обычно гразер не оставляет следа. Чтобы увидеть пучок гамма-квантов, летящих со скоростью света, невооружённым глазом, нужно быть суперменом. Но в данном случае след от применения гамма-лазера был очень даже заметен. Воздух, мгновенно разогретый излучением до адской температуры, расплавил асфальт, поджег придорожную траву и низкий кустарник и в буквальном смысле испепелил часть окружавших отделение демонов. Но гораздо больше пришельцев могло им только позавидовать — перегретый воздух превратил незащищённые тела монстров в живые факелы, которые принялись с леденящим душу воем метаться среди своих, усиливая и без того мощный пожар. Дополнительно хаоса в ряды этих, казалось бы, бесстрашных чудовищ, вносила автоматическая пушка БТРа, длинными очередями кося ЗАПАНИКОВАВШИХ пришельцев, одним снарядом перемалывая в кровавый фарш по пять, а то и по семь сбившихся в кучу демонов. Впрочем, лётчику было не до созерцания дела рук своих. Рихтгофен, откинув блистер, с лёгкостью, не обращая внимания на нагревшийся до приличной температуры корпус АКИ, скатился с машины и ласточкой запрыгнул в гостеприимно открытые задние двери БТРа, тут же захлопнувшиеся за упавшим на металлический пол лейтенантом. Транспортёр рванул с места прямо в горящий, ад, стремясь побыстрее пройти зону удара гамма-лазера. Пушка по прежнему молотила как заведённая, собирая кровавую дань с пришельцев, а сама многотонная туша неслась прямо сквозь пламя, расшвыривая немногих полыхающих, как спички, чудовищ. Казалось, этой адской гонке не будет конца, но уже через полминуты разогнавшийся БТР вырвался из окружения и, выжимая из двигателя все соки, понёсся на точку эвакуации, сопровождаемый редкими и не точными сгустками плазмы.
— Ну что, — обратился к пролежавшему всё это время на полу Манфреду один из солдат, — кажись вырвались, а?
— Не совсем, — ухмыльнулся, поднимаясь, лётчик, — осталось подарить прощальный подарок.
В чём заключается подарок, боец спросить не успел. Рихтгофен, открыв нагрудный карман, достал из него небольшую коробочку, единственная кнопка которого была прикрыта предохранительным колпачком. Откинув его, пилот, словно прощаясь со своим АКИ, подождал немного, а затем решительно надавил на кнопку.
В это время, на брошенной "Рапире" приёмник детонатора, приняв сигнал, послал электрический импульс, замыкая цепи системы самоуничтожения. Такая система ставилась на любую новую технику — Альянс очень не хотел, чтобы брошенная машина в конце концов "всплыла" в руках каких-нибудь "борцов за свободу и независимость". Имевшая четырёхкратное резервирование, автоматика системы сработала как надо, замыкая реле, приводящие в действие автономный аккумулятор. Этот источник питания, в отличие от остальных, имел лишь одну-единственную функцию, которую сейчас и исполнил, полностью разрядившись на источник нейтронов сердца машины — миниатюрного аргент-реактора, который и питал большинство систем, в том числе и лазерное орудие. Неконтролируемое выделение нейтронов привело к неуправляемой цепной реакции, и аргент-кристалл, сердце реактора, дестабилизировался, начав лавинообразно распадаться, порождая аргент-волну такой мощности, что приёмники энергии просто не могли её впитать. Итогом этого стал мощный взрыв, породивший волну из аргент-энергии, буквально слизнувшей с лица земли остатки окружившего АКИ отряда, заодно убивая саму возможность зарождения на этой земле нормальной жизни в ближайшие лет сто-двести.
— Ну, вот и всё, — сказал Рихтгофен, убирая радиодетонатор обратно, — теперь мы точно можем быть уверены, что за нами ещё нескоро погонятся.
Вторая неделя войны подходила к концу...
* * *
4 мая 2152 года. Земля. Нью-Йорк.
— ... И сегодня, четвёртого мая две тысячи сто пятьдесят второго года, человечество доказало не только то, что оно способно единым фронтом выступить против инопланетной угрозы, но и то, что оно способно защитить себя, и разгромить агрессоров. Наша победа досталась нам дорого. За год войны человечество потеряло более миллиарда человек, по большей части гражданского населения. Монстры, пришедшие к нам в дом, не делали различия между военными и гражданскими. Для них, как когда-то и для нацистов, не было законов войны. Были лишь они и те, кто не достоин права на жизнь. Но этот день, четвёртое мая, две тысячи сто пятьдесят второго года, войдёт в историю как день, когда человечество, отринув разногласия, отстояло своё право на жизнь. Сегодня день, когда мы все заявили в один голос — мы выжили, и мы победили. С этого дня, четвёртое мая объявляется Международным Днём Победы...
Капитан Харпер отвлёкся от телевизора, по которому президент уже час пел дифирамбы бесстрашному человечеству и армии Альянса. В принципе, Джек понимал, что рано праздновать победу. Да, основные группировки демонов уже разогнаны, но зачистка удалённых уголков планеты будет вестись ещё не один год. Год... почти год длилась эта мясорубка, которую теперь окрестили Великим Катаклизмом, или войной Судного дня, явно забывая, что такая война уже имела место в истории. Впрочем, то, что творилось в этот год, гораздо больше походило на Армагеддон, чем восемнадцатидневный арабо-израильский конфликт. Миллиард человек. Фактически, пришельцы убили каждого двенадцатого жителя Земли, если не учитывать прибывших сил из колоний. Большая часть потерь пришлась на первый месяц войны, когда люди, не совсем понимая, с чем столкнулись, бросали в бой подразделения с минимальным опытом войны в стиле — отряд против толпы. Причём толпы агрессивной и плюющей на потери. За этот месяц рота Харпера трижды отводилась для переформирования. И это было ещё хорошим показателем — некоторые подразделения только за месяц заново создавались по пять-шесть раз. Потом, правда, стало легче — люди приспособились к новому врагу, создавая штурмовые группы, которые в одиночку зачищали многоэтажные дома. Танки, несмотря на крайнюю уязвимость перед внутренним врагом, тоже хорошо показали себя в городских боях — на них выманивали сильных противников, используя засадную тактику. Но настоящим призванием для бронетанковых войск стали бои на равнинах — сбившиеся в орду демоны были лакомым куском для артударов в стиле второй Мировой войны и последующих атак на добивание. Именно в это время Харпер и получил под командование роту. Его подразделение кидали с фронта на фронт, где его люди, получая бесценный опыт, постепенно превращались в настоящих головорезов, которые не боялись ничего и были абсолютно верны своему командиру. Те, кто оставался в живых, конечно. А под конец, когда война переместилась в труднодоступные места Земли, снова началась задница. Оказалось, что прогнать демонов с равнин и городов — это одно, а вот выкурить их из гор и джунглей — это совсем другое, да и пришельцы успели приспособиться к тактике людей, перестав сбиваться в крупные соединения. Потери снова возросли несколько раз, но люди успели почувствовать вкус победы, и, хоть и с потерями, но теснили противника. Роту Харпера в то время как раз прогнали через переподготовку, и, дав статус десантной, снова бросили в бой. Хотя, справедливости сказать, статус десантной роты для них означал лишь более качественное снаряжение, оружие и средства поддержки — настоящих космодесантников из них планировалось делать после войны. Но и то, что давалось, было отличным подспорьем, особенно в условиях джунглей, где обычная пехота гибла, как тараканы от инсектицидов. В таком составе бойцы Харпера прошли огонь Гималаев и джунгли Южной Америки, к которым теперь капитан питал лишь чувство лютой, незамутнённой ненависти. И вот, наконец, после ещё двух месяцев войны, личному составу роты было объявлено, что война близка к завершению, и рота может отбыть на месячный отпуск. Сказать, что эту новость приняли с восторгом, значит сильно преуменьшить. Некоторые бойцы год не вылезали из боёв, покатавшись по миру, как заправские туристы. В их числе был сам Джек, Ричард Майлз, получивший первого лейтенанта и должность командира взвода, сержант Бен Хислоп, бывший полицейский, присоединившийся к роте после памятного боя у телецентра, и, как ни странно, Ева Кор, талантливый инженер, неплохой лётчик и просто красавица. Впрочем, таланты Евы были неплохим подспорьем для бойцов, а её умение пилотировать практически любую атмосферную технику пару раз даже спасало жизни.
После того, как роту в полном составе отправили в отпуск, Джек решил посетить родной дом. Официальное обращение президента он заслушивал уже тогда, когда поезд "Атлантик экспресс" подъезжал к вокзалу в Нью-йорке. "Атлантик экспресс"... циклопический проект туннеля, проложенного по дну океана, начался ещё в середине двадцать первого века, и завершился лишь в 2130 году, соединив скоростной магистралью Европу и Северную Америку. Двенадцать линий маглевов (прим. авт. поездов на магнитной подушке, сокращение от МАГнитная ЛЕВитация), соединив континенты, возили людей и грузы по туннелям с сильно разреженным воздухом на скоростях до двух с половиной тысяч километров в час. Это позволяло в рекордные два часа оказаться практически на другом конце планеты. А в войну по этому туннелю летели эшелоны с солдатами и техникой, что сыграло немаловажную роль в защите Земли.
