| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Наконец-то усталость берёт своё. Веки опускаются, дыхание становится ровным — он засыпает...
"...Минут лишь детские года — мужчина уж. Придёт пора блошливым псом отныне жить..."— вторгается в сознание злобное шипение.
Лем пытается проснуться, но ничего не выходит. Что-то подсказывает ему — это не просто сон. Надо попытаться вырваться, освободиться из-под власти таинственного голоса. Но он не может...
"...Ждать, сможет ль кошка полюбить. Лишь приголубит она пса и свяжет поцелуй уста, тогда проклятию конец..."
И вот внутренняя борьба увенчивается успехом. Парень открывает глаза, подскакивает и падает с кровати. Снова пёс!
Не беда! К обретённой сущности он давно уже привык...
Лем силится обратиться. Не получается!.. Вот, что по-настоящему пугает!
"...Из пса появится юнец..."— доносится до него слабеющее шипение.
Это не сон? Не сон!
Что же теперь делать?!
Подождала — последует ли продолжение. Молчание!
— Это всё? В смысле, больше ты ничего такого не помнишь?
Мой спутник покачал головой.
— Странно...
— А что странного-то?— улыбнулся Лем.
— Такого я ещё не слышала в своих снах. Правда, не факт, что не услышу впредь.
— К тебе тоже это шипение наведывалось?
— Каждую ночь,— кивнула.
— Да уж, не позавидуешь.
— Ну, это смотря с какой стороны смотреть,— всегда глядела на жизнь сквозь призму солнечного света.— Я узнала много нового и узнаю с каждым сновидением о частичке своего прошлого. По-моему, лучше знать правду, чем жить во лжи. Кстати, а где теперь твой дед?
— Дед?!— Лемаир как-то странно взглянул на меня.— Дома...— пробормотал растерянно.
По-видимому, развивать эту тему он не собирался. Что ж, меня это вполне устраивало... пока.
— А в Блуждающей Башне как оказался? Ты обещал рассказать!— попробовала закинуть новую наживку.
Не принял!
— Ну, так получилось...— промямлил маловразумительно.
Всё с тобой ясно!
Я передёрнула плечами и, больше ничего не говоря, пошла вперёд. Пусть нагоняет!
Щуплый старик бессмысленно топчется по небольшой комнатке, скорее напоминающей башню: каменный пол, округлые стены с двумя дверьми да окошками над ними. Потолок теряется где-то вверху.
— Что-то можно предпринять, что-то нужно предпринять, что-то дОлжно нам помочь...— бормочет дед, заламывая руки.
Неожиданно одна из дверей открывается. В башенку влетает крупный пёс. Холённый! Серые бока лоснятся. Шерсть густая и ухоженная.
Собака выглядит напуганной: пушистый хвост поджат, лопухи ушей чуть отведены назад.
Подбежав к старику, пёс подпрыгивает — лапы упираются мужчине в грудь — и, жалобно скуля, принимается что-то объяснять.
Костлявая рука проходится по серой холке успокаивающе.
— Хорошая, собака, хорошая!
В это же мгновение улыбка слетает с губ старика. Поморщившись, он резко отстраняется.
— Дьявольское отродье! Тебе не удастся меня заворожить. Тебе и твоей подруге!— пожилой человек вскидывает раскрытую ладонь.
Пёс, перекувыркнувшись через голову, отлетает к дальнему углу. Поднявшаяся с пола цепь, звякает звеньями и приближается к собаке. Ошейник тут же защёлкивается на серой шее.
Животное пытается вырваться — дёргает оковы, скулит. Но ничего не выходит! В итоге пёс затихает, забивается в угол, растерянно взирая на прохаживающегося от стены до стены старика.
— Что-то можно предпринять, что-то нужно предпринять, что-то дОлжно нам помочь...
Так вот, что ты от меня скрывал, псинин ты сын! И что это за ночной бред?! Правильно ли я всё поняла?
Оказывается, Лемаир тоже помнит не всё! Надо расспросить его поподробнее...
Почему мои сегодняшние сны настолько перекликались с рассказом Лема, оставалось только гадать. Из-за его ли слов? Или свою роль сыграл поцелуй, передавший накопленное памятью пса? Не знаю...
Поднявшись, обращаться не стала. Мышами полакомлюсь! А Лем... Лем пусть довольствуется щами, чай, изучил уже, как чашка-нескончашка работает.
Глава 13. Проклятье
— Ты чего не признался, что маг, меня похитивший, и есть твой дед?— спросила хмуро.
Довольно долго я кошкой бежала за клубком, Лем двигался следом. Но вот незадача, какая-то иголочка попалась в подушечку лапы. Пришлось остановиться. Перевоплотилась, достала. Став человеком, не сдержалась, хотя и собиралась хранить гордое молчание. Как-никак такую информацию утаил!
— С чего ты взяла, что это один и тот же человек?— настороженно спросил мой спутник.
Совсем за дуру держит, что ли?!
— Я с родником прошлого дело имела. Забыл? Вот память ко мне и возвращается, только почему-то наряду с твоей!
— Что, и меня во сне видела?— Лем заинтересовано подался вперёд.
Кивнула.
— Более того, чувствовала какого это, находиться в твоей шкуре.
— Здорово!
— Угу. Вот только тебе, наверное, ещё здоровее. Давай рассказывай, что тебе родник будущего дарует. Ну!— не в силах сдержать любопытства, приказала я.
Лем как-то сразу притих, залился краской.
— Да ничего... особого...
Так уж и поверила!
— Это не ответ!
— Всё так смутно и неопределённо...— замялся он ещё больше.
— А если в общих чертах? Мне-то подробности не надо. Хоть до Лысой горы дойдём?
— Дойдём,— вздохнул Лемаир.
— Вместе?— уточнила на всякий случай, уж больно что-то меня в нём насторожило.
— Да вроде как...— промямлил невразумительно.
Я пропустила бормотание мимо ушей. Главное — дойдём!
— Это хорошо!— сказала бодро, но подозрительности во мне только прибавилось.
Парень больше ничего не говорил, лишь искоса поглядывал в мою сторону. Будто не вижу!
Сначала думала надуться, потом рукой махнула. К чему пустые обиды, когда больше-то и поговорить не с кем, как с Лемом?!
— Обратись. А? Ну, обратись,— клянчила уже какое-то время.— Я по Блоху соскучилась.
— Не выходит у меня,— в который раз произнёс мой спутник и пояснил.— Говорил же — пробовал! Тут такое дело... У меня с этими обращениями вообще проблема. Ещё в детстве, под дедовым контролем, как-то выходило. Но потом всё хуже стало получаться человеческую сущность вернуть, потому старался не перевоплощаться. А как совершеннолетие стукнуло, так и вовсе псом обернулся — безвозвратно. Так сказать, в ожидании твоего поцелуя.
— Так уж и моего?— кокетливо уточнила я.
— А какая ещё кошка на подобное решится?!— улыбнулся Лем.
Эх, красивая ж у него улыбка!
Стоп, Нани! Мужчинам в твоём сердце не место! Да и нечисто что-то с этим "перевёртышем".
— А у тебя с оборотом проблем не возникало?— вопрос вывел меня из состояния задумчивости.
— Никогда и никаких!— ответствовала гордо.— Даже после совершеннолетия...
— А йна справитьси?— обеспокоенно произносит полноправная владелица избы.— Я за няё перяживаю — родная кровь як-нияк! Можа ня надоть?
— Надо, Травка, Надо!— возражает подруга, прилетевшая навестить старуху. Метла её, пошевеливая прутиками, уютно устроилась рядом с хозяйской ступой.— Справится — не справится, но иначе нельзя! Год совершеннолетия это тебе не хухры-мухры. Если сейчас ничего не выйдет, то никогда уже не выйдет. Последний шанс!..
Старая ведьма обречённо вздыхает.
Чёрный кот, до этого мирно спящий у хозяйки на коленях, спрыгивает на пол. Лениво потянувшись, направляется к выходу. Пробежав через комнату, протискивается в щель приоткрытой двери. Мягкие подушечки лап бесшумно приводят его к развалившейся на траве девушке с пепельными волосами. Черныш трётся боком об её согнутую в колене ногу, перебираясь всё выше.
Девичьи руки подхватывают животное поперёк тела и усаживают на грудь.
— Ну, чего бабкина подружка-то, Милена или как там её, припёрлась?
Улёгшийся кот протяжно мяукает, рассказывая, перебирает коготками материю "сестрицыной" рубахи.
— Эх, брат, жаль, мне слов твоих не разобрать,— досадливо произносит девушка.— И чего я кошка только наполовину?!— печально вздыхает она.
Неожиданно спокойствие и безмятежность исчезают. Тело скрючивает резкая боль.
"...Пусть проклят будет ведьмин род..."
Красивая женщина средних лет рвёт на себе одёжу. Боль... Крик... Страх...
Спина гнётся под невообразимой тяжестью. Русые пряди седеют на глазах. Морщины заполоняют лицо. Ладони приближаются к глазам...
"...В безумстве чародей умрёт..."
... Отчего-то мужские... Кожа на руках морщится и сохнет... Вопль...
Непонимание...
"...Потомкам не родить детей..."
...И вот уже пепельноволосая женщина корчится в родовых муках. Мокрые волосы липнут к лицу. Бисеринки пота стекают вдоль висков. И без того прерывистое дыхание срывается. Крик оглашает округу...
"...И не ходить им средь людей..."
...Мяуканье котёнка... Тонкое... Жалобное... Зовущее...
Мокрый комочек, чей цвет трудно определить из-за излишка влаги, тычет мордочкой в воздух, ищет мать.
— Девочка... Но какая!— доносится едва слышный шёпот...
"...А коль явились уж на свет, не встретить счастья им вовек..."
...Не девочка — годовалый мальчишка сидит на каменном полу. Пухлая ручка тянется к погремушке — глиняной, с камушками внутри...
"...Не принял раз моей любви, так без неё теперь живи..."
...Бешено колотящееся сердце замедляет бег... Тук-тук-тук-тук-тук... тук-тук-тук-тук... тук-тук-тук... тук-тук...тук-тук... тук... тук... тук...
"...И впредь, мой враг, ты будешь знать, как тело Варги отвергать..."
...Красивая ведьма с разбитым сердцем, что продолжает неустанно биться, раскинув руки, стоит на каменном плато. Русые волосы, намокнув, липнут к хрупким плечам. Светло-зелёное платье до пят плотно облегает точёную фигурку. Прекрасное лицо устремлено к плачущему небу. Капли безжалостно хлещут по нему. Но разве могут они причинить ту боль? Нет! Как и не смыть им горечи потери...
Из перекошенного злобой рта вырывается крик полный ненависти и тоски. Почерневшая душа жаждет отмщения! И в то же время крохотный огонёк света мечется в темноте... Почему? Почему всё именно так? Больна-а-а!..
"...Запрятан вглубь твой будет ум. Чем дальше — меньше будет дум..."
...Злобное шипение теряется в бессвязном бормотании безумца. Один?..
"...На родичей падёт напасть, им карой станет Варги страсть. Так отольётся моя боль, порожнею пройдя судьбой..."
...Несколько мужчин и женщин, которых связала смерть. Широко раскрытые глаза смотрят в бескрайние небеса. Кто вы?! Кто мы?!..
"...И проклят всяк твой будет друг, мой недруг лютый, Каменюк..."
...Одиночество...
"...Не быть сопернице как встарь и род её продолжит тварь. Кошачья кровь воскреснет в нём. Людская же сгорит огнём. Исчезнет в кошке человек..."
...Так ли?
Седая старуха восседает на покосившемся крылечке. У ног валяется выпавшая из рук клюка. На коленях спит крошечный серый котёнок.
Множество чёрных котов, кошек и их детёнышей лежат вокруг, нежась в лучах восходящего солнца. Безмятежность... Счастье?..
"...Коротким станет длинный век. Потомков пусть не будет впредь: коты и кошки. Дальше — смерть!.."
...Горе!
Уходит из жизни старая чёрная кошка. Нет предела тоски по умершему родному существу. А ведь на роду ей написано, ещё жить и жить. Боль утраты сжимает сердца людей и кошаков. Только ли?..
"...Замкнув порочный деда круг, псом-оборотнем станет внук..."
...Старик дотрагивается до холки мышастого* щенка. С уст слетают беззвучные слова. Псёныш оборачивается мальчишкой.
— Но почему?— выкрикивает он. Услышанные в собачьей шкуре объяснения ему не понятны.
Дед качает головой.
— Прости!..
"...Так похоть кошки с жалким псом завяжет вашу жизнь узлом. И проще впредь не может быть, чем эту связку разрубить..."
...Мурлычущая кошка трётся пепельным боком о лапы серой собаки...
"...Минут лишь детские года — мужчина уж. Придёт пора блошливым псом отныне жить. Ждать, сможет ль кошка полюбить..."
...Сидя на цепи в опустевшей башенке, пёс воет от страха и одиночества. Когда?!..
"...Лишь приголубит она пса и свяжет поцелуй уста..."
...Нежность мимолётного поцелуя касается губ. Чьих?..
"...Тогда проклятию конец. Из пса появится юнец..."
...Солнечный свет неожиданно бьёт по глазам. Больно! Но это светлая боль. Небо над головой чистое — ни одного облачка. И лишь ветерок трепещет пепельные волосы...
"...А всё ли, в самом деле, так, уж сам решишь, коль не дурак..."
...Вихорь лиц, морд, событий раз за разом проносится перед очами. Шипение звучит всё яростнее. К нему примешивается хохот: оглушающий, безумный, сводящий с ума. Он проникает в уши, прожигает насквозь душу. Ненависть и злоба, волнами исходившие от него, причиняют невыносимую боль...
Кому? Мне?
— Не-е-ет! А-а-а!.. А-а-а!.. А-а-а! — завопила я и проснулась.
Лем, что по привычке спал со мною рядом, продолжал трясти меня за плечи и кричать:
— Нани! Нани! Что случилось? Ты в порядке?
С тех пор как мой пёс обратился, я всё больше путешествовала кошкой. И этой ночью ложилась ею же. Как стала человеком, ума не приложу. По своей ли воле, против ли...
— Да. Кажется...— наконец-то успокоившись, прошептала сорванным голосом. Огляделась.
Светало!
Вот только отчего крик не прекращается?! Я-то уже молчу.
Переглянулась с Лемаиром.
Женский вопль доносился из глубины леса, мы-то на краю остановились. Не сговариваясь, подскочили вместе с "псом" и кинулись в чащу. Благо хохот и шипение в моей голове к этому времени улеглись.
Место, где кричали, нашли быстро. Нам ли не найти?! Вот только находка наша вызвала недоумение.
На земле, на половину зарывшись в прошлогодней листве, гребла лапками от боли рыжая лисица.
Светящийся серебром капкан намертво прихватил заднюю конечность, теперь щедро окрашенную кровью.
Я тут же склонилась над бедняжкой. Лиса. Так это ведь почти что кошка! У нас в Кошаках их хоть отбавляй.
Для начала надо снять боль. Присела.
Зверёк приподнял голову, зашипел. Разве этим можно кого-то напугать? Да животное само напугано!
Прошептала заветное слово. Лиса тут же ткнулась мордочкой в листву, допуская меня к себе.
Я наложила ладони на рыжую шёрстку.
— А кто кричал-то?— склонившись через моё плечо, прошептал Лем.
Мышастый* — серый.
Глава 14. Соперница
Хотела бы я знать, да не дано, видать.
Пожала плечами.
— Может, она?— кивнула в сторону зверушки.
— Нани, это лиса!
— А ты пёс!— фыркнула и тут же добавила.— Ладно, шутю я, шутю.
Капкан сдался без боя, даже силы применять не пришлось. Магический! Но на кого? И, главное, для чего?
Стоило пасти разжаться, как она перестала светиться, превратившись в ржавую железяку. Но это был не единственный сюрприз.
Лисица издала человеческий стон. Хрупкое тельце принялось таять на глазах, пока не растворилось полностью. Прошлогодняя листва покрылась рябью. Когда зыбь рассеялась, на пожухлой поверхности осталась лежать рыжеволосая девушка — ровесница мне, одетая в длинное оранжевое платье, с отороченными лисьим мехом воротничком, подолом и рукавами. Материя на глубоком разрезе справа разошлась в стороны, открыв стройную ножку в мягкой туфельке на сплошной подошве. Бледная кожа незнакомки, казалось, чуть лучилась в предрассветных сумерках.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
