Проклятью вопреки - Совместный проект: "Бабки в Иномирье". Линия: Бабка Йожка Нани - роман окончен, закончена 2 часть, закончена 3 часть

Проклятью вопреки

Часть 1: Проклятью вопреки — настоящее

Убить проклятье нелегко,

Пустило корни коль.

И мало то кому дано.

Попытка?! Что ж... Изволь!

Прервать сей злобной кары нить

Ты сможешь? Ну, смоги!

Родиться, выжить, полюбить...

Проклятью вопреки!

Пролог

Талос. Долина Кошаки. Дом ведьмы Травки

Год 2054 от изгнания Тьмы

— Кис-кис-кис!— раздалось со двора.

"Ну вот, началось!"— недовольно прошипела я.

Все кошки бросились к крыльцу. Наши киски любят Травку, я тем более. То, что она обращаться не может — пустяк!

Только я всё равно осталась лежать на месте. Лишь крепче зажмурилась да недовольно замела хвостом по соломенной кровле.

Зов стал настойчивей и громче. Я сильнее прижалась к крыше серым боком, постаравшись с нею слиться. Авось не заметит!

Снизу послышался разочарованный вздох, сопровождаемый дружным мяуканьем.

— Пойдёмти, милаи. Хоть вас покормлю.

Дверь протяжно заскрипела — никак руки не дойдут смазать. К магии прибегнуть что ли?!..

Я лениво потянулась, выгибая спину и топорща шёрстку. Как приятно вот так вытянуться дугой после долгого сна, сбрасывая остатки дрёмы.... Ни с чем несравнимое ощущение!

"Пронесло!"— радостно промурлыкала я.

Размечталась!

Крепкая рука, мало что старческая, подняла меня за шкирку и швырнула наземь прямо с крыши.

— Ба, ты что творишь?!— я привычно опустилась на все четыре конечности — не первый раз падаю... и не последний, вероятно.— А если бы я ушиблась? Это произвол!

Отряхнув ладони от земли и хвои — колючей, между прочим, поднялась уже человеком. Одёрнула рубаху.

Способность при обороте оставаться в одёже*, в которую облачалась до превращения, я унаследовала при рождении. От отца ли? От матери?

Мне трудно об этом судить, ведь своих родителей совсем не знала. В любом случае я им очень благодарна, ведь эта особенность не раз выручала, когда приходилось перевоплощаться в кошку и обратно в самых непредвиденных ситуациях. Не представляю даже, что бы было, забери её кто у меня...

Я гневно взглянула на свою старушку, откидывая назад пепельные волосы.

Травка стояла вся такая чистая и опрятная. Сразу-то и не скажешь, что только из трубы выбралась.

— Нани,— гневно произнесла моя ведьма,— если ты думашь шо особенная, шо появление на свет со способностями даёть табе право не слушать родную бабку, ты хлубоко ошибаешьси!

— А разве не так?— я невинно похлопала глазками.

Бабуля — она добрая. Простит! Всегда прощает...

Травка покачала головой.

— Ох, ты, горюшко моё мурлычущее, иди-ка лучше умыватьси, да завтрякать,— старушка махнула на меня рукой.— Там и погутарим*.

Я не обиделась — это её обычная реакция на свою блудную внучку, то есть меня — только лишь плечами пожала, да поскакала вприпрыжку к крыльцу. Покушать я завсегда готовая!

А на столе уже ждали молоко и блины с земляничной начинкой — любимое лакомство. Не учуять его я просто не могла!

— Ты шо ж енто, поганка, удумала?!— завелась бабуся, войдя за мной в дом.— Скольки раз табе говорила не спать на крыше. Не ровен час свалишьси. О похитителях красных девиц вообче молчу.

— Каких похитителях, ба? Ты что, сказок начиталась?!— я издала смешок, за что чуть не поплатилась.

— Ишь кака разговорчива стала! Щас как дам цепком* по мягкому месту, шоб научиласи бабку слушатьси,— палка взлетела вверх.

Но разве меня этим напугаешь?! К тому же знаю — взлететь-то клюка взлетела, а вот опустится точно не на меня. Недаром же я со своей ведьмой семнадцать лет провела, чтобы повадки её не ведать!

— Ба, не бузи. А?— попросила, поглощая блины, почти не пережёвывая.

— Ты как со мной разговариваешь?!— возмутилась Травка.

— Ну, ты же знаешь, я люблю спать на свежем воздухе.

— На свежем воздухе...— всплеснула руками бабушка.— Табе шо дороже — воздух ентый или жисть-то собственная?

Я пожала плечами.

— Свобода!

— Няужто ты щас в няволе?!— опешила бабка.

— Ну, не то чтобы...

— Да шо ж енто за дитятко такое уродилоси?!— запричитала вдруг Травка.— У усех ведьм унучки как унучки, а моя мало, шо оборотень, так асчо и с шилой у мягкой точке. Ты чаво не слушаешьси, когда бабушка зовёть, ягоза?

Я невинно потупила взор.

— Так ведь ты вроде не меня звала, а кошек.

— Можно подумать, ты ня кошка. Знаю, в каком виде большую часть дня ходишь, и цельную ночь.

— Ба, скажи спасибо, что в марте не обращаюсь,— хмыкнула я, уплетая очередной блин.

— Ишь чаво удумала, нягодница! Мало ей парней, так вона ещё и о кошаках возмечталаси...

— А то! Ведь не фригидная какая-нибудь,— хмыкнула я.

Люблю Травку подзадоривать! К тому же в нашей местности парней днём с огнём не сыщешь, так что любовь и впрямь проще с котами крутить. Правда, до этого пока не опускалась и не собираюсь. Но бабка-то об этом ведь не знает!

— Шо енто асчо за хрегидность така не видана?!— подозрительно прищурилась ведьма.— Ты мне брось непонятно изъяснятьси. Думашь, коли бабка грамоте не обучена, так над ней сдеваться можно? Дык я побольше твого знаю и без учёбы твоейной. Воть!

— Ба, не обижайся! А?— похоже, палку я всё же перегнула. Да не со зла ведь — шутки ради!

— Так. Поешь и вышивать!— скомандовала Травка, которую не очень-то разжалобило моё раскаяние. Почти искреннее, между прочим!

Эх, зря её разозлила!

— Бааа! Может, я лучше пойду, ножички побросаю? А?— рот растянулся в умоляющей улыбке.

Мне показалось — бабка сдаёт позиции. Но капля выпавшего у меня изо рта варенья сыграл не в мою пользу. Она упала на пол. Такого расточительства Травка стерпеть не могла!

— Вышивать! И никаких табе ножаков!— грозно заключила она.

Но ведь и я просто так сдаваться не привыкла!

— Ба, но ты же сама говорила, что я в этом году вместо тебя на шабаш отправлюсь,— начала издалека.

— Ну и?!..

— Получается, что на какое-то время я останусь в одиночестве, следовательно, должна уметь постоять за себя...

— Ну и?!..

— Владение ножами требует сноровки...

— Ну и?!..

— Значит, я должна постоянно пальцы разминать, то есть много тренироваться...

— Вот и потренируйси да пярста разомни — на вышивании!

— Сравнила!— мне только и оставалось, что фыркнуть.

Травке эта моя реакция ещё меньше понравилась.

— Марш!— гаркнула она.

"Подумаешь!.. Буду спать на крыше всю весну, и всё лето, и всю осень, пока на печку не переберусь",— клятвенно пообещала я себе и поднялась из-за стола.

— А последний блин вообще горелым оказался,— пробурчала недовольно.

— Чаво?!

— Спасибо, бабушка, говорю, за заботу твою да советы мудрые. Именно так всё и сделаю.

— То-то же!— бабуля погрозила мне пальцем.

Одёжа* — одежда.

Гутарить* — говорить.

Цепок* — палка, клюка.

Глава 1. Доигралась

— А почему так рано собираемся?— поинтересовалась между делом.— Не, я, конечно, не против, да только ты говорила, шабаш в тридцатый день берёзозола* планируется.

— Ну и?!..

Вот заладила!

— Так чего на две недели раньше-то выходить, спрашиваю?

— Няспокойные нонче времена настали. А в дороге так и вовсе всякое случитьси можеть. Мне же надобно, шобы ты до цели добраласи, да притом асчо целая и нявредимая. А тут хто пропадаеть, хто ума лишаитьси, а хто, говорять, и самой души. О, как!— Травка наставительно подняла указательный палец вверх.— Так шо, пойдёшь загодя, с осторожностью, да ня второпях...

Ну, исчезновения от меня никто не дождётся, пока мне самой не надоест и не сбегу. Ума лишиться... Хи! Так бабка говорит, что его у меня "отродясь не водилоси". Вот только кто ей верит?! А по поводу души... Хм... Заставляет задуматься... Может, с ней как с умом?

Помню, когда священник приходил к нам бабусю в очередной раз жечь — в ту пору она поближе к городу перебралась, чтобы со мною чаще видеться, это потом уже в родную избу вернулись — то долго распинался о том, что Травка исчадие ада и рассуждал об отсутствии у ведьм души. Так что, есть над чем поразмыслить...

В любом случае, терять душу не хотелось бы. Вот только когда риск меня останавливал?!

Итак, в радостном предвкушении путешествия на Лысую гору и встречи со старшими соратницами по... ремеслу, я ждала начала завтрашнего дня.

Дааа, похоже, бабка решила основательно собрать меня в дорогу. Даже на учёбу не отсылала с таким набором спецсредств. Говорила, там надо работать головой. Словно в походе мне придётся работать другим местом!

С некоторыми собранными ею вещами я, конечно, полностью согласна. Никто ведь не спорит, что тарелочка с голубой каёмочкой и наливное яблочко в качестве связи вещь незаменимая. Можно и к Травке за советом обратиться, и с подружками пообщаться в минуту скуки иль тоски. Другой вопрос, есть ли у меня подружки!

Чашку-нескончашку, что "сколько не пей, полна вкусных щей" — строка с рекламного плаката, кои стали популярны в городах — тоже не забыла. Новейший навигатор последней разработки в виде клубка разноцветных ниток бабуля отдала не без жалости. Эксклюзивная модель! Так что понять её можно. Но ведь и мне в пути без него никак. Дороги я, собственно, не знаю, а тут такое подспорье!

Травка наказала беречь моточек-проводник пуще всего остального. Такая мысль мне и самой в голову пришла. Хоть мои четвероногие братья-сёстры и находят родные дома, будучи выпущенными за множество вёрст от них, я всё же не совсем кошка, так что, следовало поберечь лапки да нервную систему, ступая ровно по означенному пути...

Так же положила бабуля в сумку великое множество разных баночек, скляночек, "сенца" разной степени "выдержки", сушённых мышиных хвостиков, вяленных лягушачьих лапок, забальзамированных опарышей да усики жука-вонючки. Это далеко не полный список!

Ладно, с этим по дороге разберусь! Благо перечисление с инструкцией прилагается. Те снадобья, о действие которых знаю не понаслышке, оправдывают своё присутствие, что радует. Авось и другие не подкачают! А коли подкачают, то, что им стоит потеряться в пути?..

Безусловно, не обойтись девушке-красавице, пусть и ведьме, без "сумочки первой необходимости". Нет, косметики вы там не найдёте. А вот зубная щётка, гребень, ножницы да заточка для ког... то есть ногтей имеются. Плюс с десяток ножичков, благо "безразмерность" сумочки позволяет, да вещички из разряда "только для девочек". Но всё это, конечно, моя личная инициатива.

Это с чем я согласна или что брала сама. Но есть и то, против чего выступаю категорически — игла с кусочком материи, например, которые Травка впихнула в сумку против моей воли. Я бы лучше вместо комплекта юной рукодельницы книгу взяла. Собственно, я и взяла! Стащила у бабуси пару фолиантиков по практической магии и лекарственным травам. И одну привезённую из города, да заброшенную в виду расслабленности проживания в сельской местности, прихватила.

Хотя... чёрт с ним, с этим вышиванием! Может, игла да тряпица для другого сгодится? Травка же не будет видеть, чем я там, в дороге, занимаюсь. А то, что она велела мне вернуться с полной вышивкой своего путешествия — не беда. Когда это ещё вернусь?! Тогда и придумаю, как перед бабкой без шитья отчёт держать.

Нет, подумать только, иду на такую ответственную миссию — знакомство с братией, вернее с сестрией, собственного народа, и несу с собой... вышивку! Словно и не ведьма я, а девица красная, что ждёт свою судьбу у окошка, таким дурацким способом пальчики разрабатывая. Нет, бабуся, не дождёшься! Не сидеть мне у окошка, разве что на подоконнике. Не носить русу косу через плечо переброшенную. Во-первых, волосы мои отродясь пепельный цвет имели, да и длиннее плеч я их не отращиваю — тогда только мешаются, а во-вторых, засело в моей мягкой точке (как выражается Травка) шило раз и навсегда. Не усидеть на месте. Слышь, бааа?!

Но не слышит меня бабуся. А с чего бы? Я ведь всё про себя, так сказать, повествую, а вслух только помалкиваю. Попадать под Йожкин огонь совсем не хочется. Завтра в дорогу. Лишь бы не передумала Травка, а то засиделась я на месте — снова мир повидать хочу. В общем, портить настроение моей старушке в данный момент не рекомендуется!

Эх, как же тяжело не сорваться! Особенно после того, как меня отправили спать сразу же, как только солнышко село. Что я, дитё несмышлёное, так рано в колыбельку укладываться?!

Ничего. Я сдержусь. Но и ты держись, Бабка Йожка Травка! Нани не обижается и не ругается, но всё запоминает. А память у меня, ох, до чего хорошая!

На печку взобралась безропотно. Велено спать — полезай, да не шали. Залезть-то я залезла, а вот по поводу шалости...

Обратиться для меня дело одного мгновения. Проследив, когда бабуся отвлечётся, колдуя над очередным отваром, я бесшумно спрыгнула с печи — кошачья ловкость да многолетняя выучка! Прошмыгнув между мохнатыми собратьями, выскользнула за дверь.

"Ищи меня на крыше, ба!"— безмолвно выкрикнула я и, гордо задрав пушистый хвост, проследовала к плетню — там на кровлю взбираться удобнее всего.

Свернувшись клубочком, довольно промурлыкала кошачью колыбельную. Лес кругом. Свежий воздух. Одинокая избушка у ручья. Благодать! Это не город с его шумом, суетой и невозможностью вдохнуть полной грудью.

Но всё равно, с отшельнической жизнью покончено. Уже завтра я снова иду в люди. Держись, народ да зверьё, ведьма Нани идёт к вам!

Вот примерно под эти мысли, с завидной регулярностью прокручивающиеся в голове, я и уснула...

Не сразу-то и почувствовала неладное. Ну, схватили меня за шкирку. Не впервой! Вон бабуся меня, таким образом, через раз будит. И что?!

А вот когда в мешок пихать начали, тут-то и смекнула — не Травка это! Она хоть ведьма и грубоватая, судя по слухам, некогда разбоем промышлявшая, но чтобы так — родную внучку да в куль... Не верю!

Так сбылись слова моей Йоженьки. Украли меня прямо с крыши родного дома. Ни Вам "Здрасьте!", ни "Можно Вас позаимствовать?" — просто за загривок цапнули да в мешок мордой сунули, опомниться не дав. И несли теперь неизвестно куда да без всего добра, заботливо собранного бабулей — сумка-то в избе осталась.

А я ведь и подумать не могла, что таинственный похититель красных девиц, вернее серых кошек, и в самом деле существует. Эх, Травка-Травка, и чего ж я тебя не послушалась?!..

Берёзозол* — апрель.

Шабаш в тридцатый день берёзозола* — имеется в виду шабаш, проводимый ведьмами ежегодно 30 апреля.

Глава 2. Башня о двух концах

Нда, теперь я знаю, что чувствуют поросята, когда их в кулях на рынок — с рынка тягают. Мешочек-то не обычный оказался — магией в нём не воспользуешься. Даже ипостась сменить не удалось, как не силилась. Только и оставалось, что воевать с рогожными стенками да хрюкать... то есть мяукать.

Но вскоре рассудив: "А оно мне надо?!", я свернулась колечком и принялась думать.

И кому это понадобилось похищать несравненную меня? Жизнь моя ничем примечательным не выделялась. Обычная ведьма! Таких в Кошаках пруд пруди. Правда, мы стараемся поменьше друг с другом встречаться. Ведьмы они, знаете ли, народ такой... Злые они в общем, как правило, и неприветливые. Это я не о себе. Я-то сама — серая и пушистая... Мрррмяу...

Эх, всё прям как в сказке, которую Травка мне в детстве рассказывала. Разве что переделать чуток: Несёт меня Кощей за тридевять морей, в неведомы края, не знаю я куда, бабка Травка поспешай, внучку Нани выручай... Но не слышит Травка, на грубке* спит мерзавка...

Ой. Сорвалось! И досталось бы мне от бабки, услышь она моё стихоплётство. Поделом! Неблагодарность лютая...

Может, ума мне и правда не достаёт — права бабка?! Не знаю... Да только думать больше не хотелось. Мерное покачивание клонило в сон. Или это действие магии?..

Проснулась оттого, что мешок, в котором я находилась, небрежно бросили на что-то твёрдое. Моё самолюбие взбунтовалось. Как можно со мной вот так?!

— Ты что творишь?!— раздался сухонький голосок.— А ну пшёл вон, невежа!

Всё верно дядька говорит! Я даже кивнула в знак согласия. Так его, так! Интересно, а кто там, собственно, вон-то пошёл?..

С кошками так обращаться нельзя. Я же вам не собака какая-нибудь. Те от рода человеческого всё стерпят. Никакой гордости...

Края куля разошлись в стороны. На меня уставилась усато-бородатая физиономия. Старичок-то под стать голоску оказался — щупленький, невысокий.

"Дяденька, Вы бриться не пробовали?"— промурлыкала я.

— Ласковая попалась, не вырывается совсем, урчит даже,— произнёс обладатель пышной растительности.

Дааа, первый признак сумасшествия на лицо — беседа с самим собой. Только мага с придурью мне для полного счастья и не хватало!

Мужичок тем временем осторожно достал меня из мешка и поставил на стол. Прижавшись к деревянной поверхности, я осмотрелась.

Каменные стены, высокий потолок, два окошка — только зверю и пролезть — под каждым по двери. Обе закрыты. Что за ними и не разглядишь. Из мебели пара стульев, у одного ножка прикручена проволокой. Лично я не рискнула бы на него сесть. Несколько длинных столов у стен, один посередине. На последнем, собственно, я и находилась.

Повсюду какие-то тазики, вёдра, тарелки, ножи... Неприятное местечко одним словом! А запах... Запах просто тошнотворный.

Я зашипела, ещё больше приникнув к столешнице. Боковым зрением уловила движение. Или только почудилось?

Чуть повернула голову. Ого! Вот только вспомни его и он уже тут...

В дальнем углу, между двумя видавшими виды столами, прикованный цепью, жался к влажной стене пёс — кожа да кости. Крупная такая дворняга — грязная, нечёсаная и... блохастая наверняка! Серая шерсть топорщилась в стороны. Кое-где на ней виднелась засохшая кровь. Местами мех оказался изодранным в клочья. Видать, не сразу маг тутошний с ним совладал.

Поджав уши и опустив хвост, пёс бросил на меня тоскливый взор.

Я же взглянула на него с превосходством, даже от столешницы оторвалась. Кому служишь, хоть понял?!

Старичок погладил меня по серой шёрстке. Я выгнулась дугой, подставив спину под человеческую ладонь. Разве ласка может быть неприятной? Вот для этого и нужны люди, чтобы дарить нежность нам — кошкам!

Бросила победный взгляд на побитую шавку у стены. Знай своё место, пёс! А мы, кошки, гуляем сами по себе. И любят нас больше, и холят, и лелеют. Вот только похищали меня для чего? Не для того ведь, чтобы по спинке погладить?!

Неожиданно ласковая доселе длань превратилась в безжалостную клешню. Она сграбастала меня за шкирку и подняла в воздух.

— Бестия, ты как раз то, что мне нужно,— произнёс старик. В глазах его притаился мертвенный холод.

Упс. Вот и неприятности!

Шерсть на моём загривке встала дыбом. Изо рта вырвалось шипение.

Пёс в углу принял ещё более жалостливый вид, заскулил. Неужели сочувствует? Мне — кошке?!..

Здание оказалось настолько пропитанным чужой магией, что воспользоваться своей у меня никак не получалось. Или причина совсем не в этом?

Ничего. Что-что, а оптимизма мне не занимать. Выберусь!

А пока... отчаянно сопротивляющуюся и шипящую меня заперли в небольшую клетку. Люди! Чего ещё от них ожидать?!

— Хороший экземпляр. Настоящая ведьминская кошка. Должно быть, много магии в себя впитала. Жаль, что не чёрная, конечно — вечно этот олух всё перепутает, но и серая сойдёт. А теперь досыпать-досыпать... Утро вечера мудренее,— старичок хихикнул.

Ну, это они промахнулись! У нас все коты да кошки чёрные и весной крышу печке предпочитают.

Вот как среди этого единообразия умудрились выкрасть именно меня?..

Направившись к выходу, дед пнул ногой, сидевшую на привязи, собаку. Без причины пнул. Пёс поджал хвост и со скулением забился в угол. На этот раз уже мне стало его жаль.

Нда, вот так у заядлых врагов появляется повод посочувствовать друг другу!

Стоило магу выйти из комнаты, как я просунула лапу сквозь прутья и попыталась подковырнуть коготком крючок. Не с первого раза, но мне это удалось. Маленький запор явно не был рассчитан на удержание внутри клетки разумного существа. В общем, выбралась я без проблем.

Вспрыгнула на стол, огляделась. Чем бы похитителям таким напакостить? Штор нет. Тара вся крупная, в основном железная — даже разбить нечего. Нагадить? Воспитание не позволяет.

А, Ковен с ними! Уже одно, что сбегу, и то, ладно. Авось расстроятся!

Горделивой походкой я направилась к окошку противоположному той двери, через которую вышел старик.

Позади раздалось горестное скуление. Я обернулась. Пёс взирал жалобно. Зря он рассчитывал на моё сострадание — не люблю собак. Оно-то и понятно.

Я повыше вздёрнула хвост и продолжила движение. Остановилась на полпути. Оглянулась через плечо. Пёс даже мохнатым отростком завилял — вот уж, видно, надоело ему башенное заточение!

Развернулась, прошлась обратно, спрыгнула со стола. Осторожно подойдя к собаке — не укусит ли, посмотрела, как цепь к ошейнику крепится. Ничего сложного, в принципе... для людской руки. А пёс то ли почувствовал, что я ещё и человек, то ли от безысходности готов был отнестись лояльно к кому угодно — даже к кошке, да только наклонился он ко мне пониже, ажно* шею, кажется, подставил. Вот что неволя со зверьём делает!

Знаю, что открываются такие заклёпки очень просто — не раз приходилось проделывать это будучи человеком. Додумалась моя Травка как-то быка завести. Вот его на цепи и держали, на лугу. Так подобные скобы, но чуть большего размера, я открывать и научилась. А о том, что кошке это сделать гораздо труднее, как-то и не подумала. Вот уж где пришлось повозиться! Тем не менее, пёс, в конце концов, оказался на свободе.

Я вновь запрыгнула на стол, прошествовала поближе к окошку и, взвившись в воздух, приземлилась в каменный проём. Эх, не надо было дядечке на решётке экономить. Хотя мне это только на руку... на лапу, в смысле. Оглянулась.

Освобождённый мной доходяга взобрался на деревянную поверхность и, кажется, тоже примеривался к окну. Получится ли? Нет, в проём-то он пройдёт, с его-то худобой. Но вот сможет ли допрыгнуть?

Не мои проблемы!

Развернувшись, я решительно сиганула вниз. Приземлилась уже человеком. Даже для самой это стало неожиданностью. Видимо, так сильно желала поменять ипостась, не имея такой возможности, что стоило перейти некую границу, и она вырвалась на волю.

Позади раздался громкий плюх и одинокий взвизг. Значит, допрыгнул-таки!

Интересно, что новый знакомый скажет, в смысле, прогавкает на моё перевоплощение? Удивится ли?! Обернулась.

Собака тут же отошла на второй план, так как поразило меня другое. Окошка, из которого я только что выпрыгнула, на месте не оказалось. Как не оказалось и двери под ним, и всей башни. Куда ни глянь, шумел зарождающейся листвой весенний лес.

Нда, теперь главное не попутать — откуда и куда. И вот тут прекрасно помогал "мой" спасённый. Будь я одна, точно бы растерялась, а так сидит прямо перед глазами живой ориентир. Двигаться надо от него. Не зря освобождала!

Итак, я снова вернулась к собаке.

Пёс, что вполне естественно, ничего не сказал по поводу моего оборота и даже не прогавкал. Лишь с любопытством разглядывал меня. Правая передняя лапа зависла в воздухе. Голова чуть склонилась набок. Большие глаза светились щенячьей преданностью.

Что ж, по всей видимости, без объяснений нам не обойтись!

— Приятель, ничего личного, но сразу предупреждаю, освободила я тебя не ради твоего спасения, а чтобы хоть чем-то напакостить похитителям. Так что, прощай! Наши дорожки разошлись — не люблю псин!

Мне и самой трудно понять, почему спустила его с привязи. Собак я и, правда, не больно-то жалую, но этот напомнил меня саму. Пожалела я его, в общем. Представила, за какие-то несколько минут в клетке, каково псу сидеть на цепи... не знаю сколько, но, судя по внешнему виду — немало. Хотя признаться в этом, никому не признаюсь, ежели только себе.

Пёс с секунду водил головой, словно слушая и наблюдая. Затем поднял заднюю лапу, вознамерившись почесать за ухом. При этом ему пришлось опереться на переднюю, ушибленную. Он тут же взвизгнул и оставил свои попытки.

Но моего мнения уже не изменить!

— Я же сказала — блохастый!— брезгливо пробормотала я и, развернувшись, побежала вперёд. Неважно куда, лишь бы подальше. А там уже буду решать, где я оказалась и что теперь делать.

Грубка* — печь.

Ажно* — даже.

Глава 3. Блох

Замедлила бег только когда не осталось никаких сил. Есть хотелось ужасно, да и отдохнуть не помешало бы. Опустилась на траву. От исчезнувшей башни отошла на порядочное расстояние — беды не будет, коли чуток посижу. Взглянула на небо. Близился вечер. Поспать бы!

Теперь я с легкой грустью вспоминала наши с Травкой ссоры. Какими пустяками казались прошлые обиды. Вот, ещё даже не отправившись на шабаш, я в самом деле попала в передрягу. И обижаться тут не на кого, разве что на саму себя.

Стоило приземлиться, как передо мной возникло серое нечто. Вот же бес — напугал! А шавка-то всё это время за мной бесшумно следовала.

— Ну, чего привязался?! Иди! Иди!— я швырнула в собаку попавшимся под руку камнем.

Но пёс уходить не собирался. Увернувшись, сел напротив и принялся меня разглядывать.

Ну, и ладно. Не больно-то и целилась!

Я махнула рукой.

— Оставайся, коли хочешь — братцем будешь. Вместе всё же веселее. Есть с кем поговорить, пусть и в одну сторону,— нервно хихикнула я.

Не знаю, понял ли он меня, но землю хвостом замёл исправно.

Одним словом — жалкий народ! Не чета нам, кошкам — гордым и свободолюбивым. Нам люди не нужны, это они в нас нуждаются. Почему бы не позволить им нас любить?! А уж пресмыкаться и ползать на брюхе я не стала бы даже перед оборотнем.

Но Ковен с ним, с псом, сейчас есть дела и поважнее. Я осмотрелась.

— И куда это меня занесло?! Эй, псина, случаем не знаешь?— взглянула на нового знакомого.— А чего это я всё псина да псина?! Назвать тебя как-то надо, раз уж навязался на мою голову. Ну, что, шавка блохастая, есть идеи? Нет?! А у меня только одна, зато подходящая — Блох! То-то ты всё время чешешься. Возражения есть? Возражений нет! Имя принято и подтверждено!

Собака понуро опустила голову.

— Что опечалился, Блох? Пойдём, что ль, дальше! Вот только куда? Ночь близко и есть охота,— пробормотала, задумчиво смотря по сторонам. Вокруг одно и то же. Тут и заблудиться недолго. Эх, мне бы сейчас клубочек Травкой приготовленный... Да и чашка-нескончашка не помешала бы, впрочем, как и всё остальное.— Здесь, что ли, остаться, а поутру уже решать, куда путь держать?! Что думаешь, пёс?

Пес, похоже, не думал ничего. Он по-прежнему смотрел на меня верными глазами и помахивал серой " метёлкой". Да уж, лучше спутника мне не найти!

— Решено! Остаёмся!

Я встала. Блох поднялся следом. Сделала шаг. Он за мной. Похоже, я обзавелась личной тенью!

Примерив кошачий "наряд", с вызовом взглянула на пса и направилась в ближайшие кусты.

А что? По-моему, самое безопасное место. Можно, конечно, на дерево взобраться, но не бросать же обретённого товарища одного?! Я кошка — не "свинья"!

Свернулась клубочком. Почти сразу почувствовала, как большой и мягкий Блох укладывается рядом. Хотела возмутиться, но передумала. Не в том я положении, чтобы со спутником сориться, пусть и всего лишь собакой. Пока это единственное существо, с которым можно поговорить. Существо, которое заглядывало в глаза, и во взоре том светилась преданность. Ему можно верить — не предаст!

Хоть мне раньше и казалось, что я предпочитаю одиночество, но рядом всегда находилась Травка... или кошаки. И лишь теперь я стала осознавать это в полной мере.

Между мной и собакой оставалась только одна преграда — запах, псиной от него разило изрядно. Но что могло помешать воспользоваться магией? Вскоре растерянный Блох благоухал ароматом моей любимой земляники. Так-то лучше!

Я довольно мурлыкнула. К тому же, от пёсьего бока шло приятное тепло. А ночи здесь, по-видимому, холоднее, чем у нас в Кошаках, судя по тому, что ещё не совсем стемнело, а тепла уже нет. Эх, куда же меня всё-таки занесло?!..

Приоткрыла один глаз. Уже утро... или день. По крайней мере, светло. Долго же я проспала! Справа пошевелился Блох. Скосила взгляд.

Пес, приподняв голову, поводил лопухами ушей.

— Что, приятель, подъём?!

Я поднялась и вылезла из зарослей. Судя по раздававшемуся позади шороху, спутник последовал моему примеру.

Потянулась всем телом — от передних лапок до хвоста. Жизнь прекрасна! А могла быть ещё прекрасней, имей мы возможность перекусить. Что ж, это можно устроить, главное ведь желание!

— Блох, посиди тут, а мне отойти надобно,— бросила я спутнику.

Пёс наоборот приподнялся. Кажется, даже за мною мчаться навострился.

Чего это он? И тут я догадалась. Боится, что брошу. Собака!

— Да вернусь я, вернусь. Ты только меня подожди. Хорошо?

Я потёрлась бочком о переднюю лапу Блоха и, вытянув хвост трубой, побежала вперёд.

Пёс остался, доверчиво смотря мне вослед.

Мне не раз доводилось ловить лесных мышей. Чай не в городе живём — в Кошаках! Правда, бегают они всё больше по ночам. Но разве это проблема?! Всего-то надо найти их дома: норки или дупла.

Что ж, во всяком случае, данный лес почти ничем не отличался от моего родного. Те же рыжие мыши с белыми брюхами — толстые и аппетитные.

Облизнулась в предвкушении вчерашнего завтрака, обеда и ужина, ну, и сегодняшнего заодно. Не думала, что выдержу столько без еды. Но вечером так устала — только о сне и думала. Пора наверстать упущенное!

Вернувшись к месту ночёвки, нашла Блоха в позе ожидания. Вроде и лежал небрежно, но в то же время глаза устремлены в сторону — куда ушла, уши в полустоячем положении — ловят любой звук.

Увидев меня, пёс подскочил и усиленно завилял обрубком. Я бросила трёх крупных мышей, что держала за хвосты, перед его носом. Сама уже наелась до отвала, надо ведь и приятеля порадовать.

— Привет, друг мой, вот я и вернулась, муррр,— потёрлась щёчкой о его бок.

Блох, растрогавшись, лизнул меня в нос.

— Ну-ну, держи себя в лапах! Не хватало мне ещё с собакой целоваться!

Я отошла в сторону и принялась умываться — следовало смыть с себя "вражеский" дух.

Пёс сел, по-прежнему метя хвостом, и с любопытством уставился на меня.

— Что смотришь?!— огрызнулась, покончив с умыванием.— Вон, мышей жри — твоя доля.

Блох покосился на мою добычу, потом на меня саму. Сглотнул. В сером брюхе многозначительно заурчало. Знаю ведь — голодный!

— Чего не ешь?! Ты на бока свои посмотри, привереда. И чем дышишь ещё — не понятно!

Пёс внимательно слушал. Уши по очереди приподнимались. Голова склонялась из стороны в сторону.

— Другой еды ещё долго не будет — лопай, что дают. Или сам иди, охоться.

Я отошла в сторону и сменила ипостась. Блох, тяжело вздохнув, принялся уплетать мышей.

Неожиданно знакомый звук привлёк моё внимание.

— Бабуля?!— недоумённо прошептала я.

Подняла глаза вверх. В ясном и солнечном поутру небе появилась чёрная точка. Она стремительно падала вниз, пока не зависла на высоте пары метров от моей головы.

— Будут бить!— решила я.

Бабка может — знаю не понаслышке!

Ступа молча, что явственно говорило — Травка в ней отсутствовала, не иначе — перевернулась вверх дном. Её содержимое свалилось ровнёхонько на мою голову. А находилась там всего лишь моя сумочка, но вот сколько всего лежало в ней... Оно-то и повылетало! Я выставила над головой руки, пытаясь укрыться от падающих на меня предметов. С губ невольно сорвались слова, за которые не раз получала от своей старушки тумаки.

Бесовы деревяшки — мстительные до одури!

Ну, не дружу я с бабкиным инвентарём с тех пор, как назло Травке когти об него поточить попробовала. Не знала ведь, что ступа и метла живые... почти. К тому же обидчивые чересчур — сами о том случае помнят и мне забывать не дают.

Другие-то коты такой вольности себе не позволяли. Но, то они, а, то я. Разница очевидна!

Блох зашёлся сумасшедшим лаем, лавируя между сыплющимися сверху вещами и вовсю обгавкивая ступу. А та лишь злорадно скрипнула на прощание и улетела.

Я погрозила кулаком вослед удаляющемуся "корыту" и принялась ползать по траве, собирая утварь. Пёс быстро сообразил, чем именно я занимаюсь, и стал помогать. Так, пока до Лысой горы доберёмся, добьёмся полного взаимопонимания. И стоит ли после этого обобщать отношения кошки с собакой?!

Вдруг белоснежная тарелочка с голубой каймой, к которой только-только потянулся мой Блох, подскочила и запрыгала на месте. Пёс вздрогнул. Отпрыгнул в сторону и, подавшись вперёд, потянул ноздрями воздух.

— Не боись!— успокоила я, поднимая блюдце.— Бабуля выходит на связь. Сейчас ругаться будет. Ты лучше отойди и в поле видимости ей не попадайся. А то ей вообще поплохеет. Она-то вашего брата, ещё больше моего не жалует.

Пёс мгновение смотрел на меня, а потом затрусил к кустам. За тем, как он со своими собачьими делишками управляться будет, я наблюдать, естественно, не стала.

Провела рукой по гладкой поверхности. На донышке тут же возникло Травкино лицо, ну, и остальные части тела. Старушка лежала на печи, обложенная со всех сторон подушками.

"Не заболела ли?!"— тут же заволновалась я.

— Наконец-то! Ты шо мяня у гроб вогнать ряшила?! Сначала исчезла ня свет, ня заря, а тяперича асчо и ня отвячаешь. Запомни, таким путём наследства ня добитьси!

Не секрет, что умирающая ведьма передаёт силу человеку, находящемуся рядом. Если он уже обладает магией, то мощь её увеличивается. Вот только меня во мне и так всё устраивало. Повышать способности за счёт Травки я и близко не собиралась!

— Ба, не говори глупости! Просто ступа только что тарелку принесла. Видишь, ещё вещи собираю?!— сидя на траве, я обвела рукой пространство вокруг. Вовремя остановилась, чтобы бабка не успела заметить возвращающегося от кустов пса.

— А шо так долго?— опешила старушка.

Я пожала плечами.

— А мне почём знать?!

— Ты вообще хде?

— Трудный вопрос,— печально вздохнула.

— Ну, Нанька, доиграшьси у мяня. Табе бы щас наподдать, да радикулить проклятущий замучал,— Травка потянулась рукой к многострадальной спине,— ня дал самой слятать. Ну, ты, унучка, даёшь... Шо б табя Кощей заплутал!

— Может, уже... заплутал...— я снова вздохнула.

— Как так?

— Да так...

— В общям, слухай бабку, вона табе добра желаеть. Хде бы ты ня находиласи, шапни клубочку про Лысую гору, он табя туда и даведёть. Но смотри мене, девка, больше никуды ня вляпайси!— бабуся погрозила кулаком.— И на связь чаще выходь. А то я так с тобой сувсем поседею.

— Куда уж больше?!— буркнула в ответ.

— Чаво?

— Буду следовать твоему указанию! Ни шагу в сторону! Есть держать связь!— выкрикнула я и даже вытянулась по струнке, встав на колени — в полный рост подниматься поленилась.

— То-то же, бабушку надо слухатьси!— Травка довольно крякнула и отключила связь.

Эх, любит она уходить, не прощаясь!

Глава 4. У реки

Я положила последнюю вещь в сумку и поднялась.

— Ну что, Блох, пойдём?!

Пёс вопросительно взглянул на меня.

— Что смотришь?! К речке пойдём — мыться! Тут совсем недалеко. Заметила, когда мышей ловила.

Перекинув торбу через плечо, скомандовала:

— Вперёд!

Блоху ничего не осталось, как только повиноваться.

Эх, речка просто загляденье!

Спустившись к самой воде, нашла местечко поскрытнее. Мало ли кто тут водится?! Где мы оказались, я ещё не поняла.

Стена из зарослей кустарника прекрасно защищала от визитёров снаружи. А уж сама я их как-нибудь угляжу. Да и Блох вон, коли что, поможет. Собака он или кто?! Не зря же за собой его таскаю, вернее, сам за мной таскается...

Раскрыв сумку, извлекла из неё тёмную скляночку.

— Ууу, Блох, от сердца отрываю. Тут бабуля недавно такую вещичку нахимичила. Волосы моет пуще всякой золы, и аромат такой... ммм. Для себя брала, но тебе сейчас нужнее. Да и для меня важнее тебя помыть, чем собственную голову,— я скривила кислую гримасу.— Как подумаю, с кем ночь провела! Травка узнала бы — удавилась. Будь тут зеркало, показала бы, на кого ты похож. Чучело огородное!

Я бросила торбу на траву. За нею же отправилась вся одежда.

— Ишь, прохладно!— поёжилась.— И как в воду-то лезть?!

Пёс внимательно наблюдал за мной.

— Чего уставился?! Девок голых не видел, что ли?— рассмеялась, уперев руки в бока.— Хотя о чём это я, ты ведь собака! В общем, иди сюда, Блохастый, пока я окончательно не окоченела. Мы, ведьмы, хоть и крепкий народ, но не до такой же степени. Весна на дворе! Подхвачу хворобу и загнусь в рассвете сил, да в незнакомой местности. Не видать мне тогда ни Лысую гору, ни Травку с кошаками. Да и ты в одиночестве останешься.

Блох ткнулся носом в моё обнажённое бедро, заскулил жалобно.

— Но-но, только без вольностей!— прикрикнула на собаку.— Нам с тобой по статусу обжиманий не положено. Ты — пёс, я — киска. Вот будь ты знатным кошаком, тогда бы ещё подумала, а так... В воду, Блох, в воду!

В одной руке сжала заветную скляночку, другой взяла собаку за грязную шерсть на холке. Пёс послушно последовал со мной в реку. Вода в ней оказалась настолько чистой и прозрачной, что виднелись камешки, лежащие на дне, да рыбешки, плавающие в глубине. А глубина-то немаленькая!

Завела я пса в воду по самое пузо. А он стоит безропотно, не шелохнётся. Вот и думаю теперь, то ли мне собака такая послушная попалась, то ли пропадает во мне прирождённый укротитель вот таких вот Блохов.

Взглянув на жалобно подрагивающую серую спину, прошептала заклинание снимающее боль. Бедняга! Как же маг его потрепал. Вот уж не думала, что начну жалеть собак. Да вот только многочисленные ссадины и порезы моего спутника никого бы не оставили равнодушным. Кое-где шерсть оказалась вырванной и вовсе с кусками плоти, оставляя затянувшиеся коричневой коркой раны.

Ух, и задала бы я этому старичку!.. Если бы прежде не стала такой же вот ободранной, как мой пёс, но только кошкой...

— Везёт же тебе, Блох, что есть я. У меня-то и самого завалящего хозяина нет. Тебя вот моют, холят, лелеют,— приговаривала, растирая по собачьей шерсти ароматную жидкость, что перед этим налила в ладонь.— Станешь ты чистенький. Ни тебе запаха псины — ты у меня теперь всегда земляникой благоухать будешь, ни тебе блох — хватит тех, что за ночь на меня напускал. Ни в жизнь так не чесалась! В Кошаках подобной живности отродясь не водилось. Даром, что ли, Ведьмина долина?! Так нате вам — на тебе поймала. Ух, гад!— я игриво шлёпнула пса по заду.

Он аж присел от неожиданности. Коричневые глаза взглянули на меня с укоризной.

— Ну, извини! Не удержалась,— виновато пожала плечами.— Хотя тебе-то чего жаловаться?! Стой себе, да помалкивай. А мне вот придётся тебя вымыть и только потом за себя браться. Сейчас взвою!

В общем, вымыла Блоха на совесть. Смыла грязь, вычесала пятернёй недолинявшую шерсть. Осторожно — не растревожить бы ещё больше, убрала рваные клочья.

Красавец, стал у меня пёс, да и только. Хоть и обычная дворняга... Но разве это о чём-то говорит? И простолюдин может быть душой богаче лорда! Тощий... Так ведь я на что?! Откормлю!

Вывела собаку на траву. Порывшись в сумке, достала целебную мазь. Изредка подрагивая — нагая как-никак, да мокрая — обработала раны и царапины. Не забыла и о синяках.

Несмотря на прохладу, солнышко приятно припекало спину. Да и температура у меня что-то среднее между человеческой и кошачьей.... Так что, не пропаду!

Стоило покончить с втиранием бальзама, как благодарный пёс уткнулся мокрым носом мне в подмышку.

— Пустяки, Блох. Раны-то твои,— я погладила серую мордашку,— зарастут, и не заметишь. А после снадобья этого, так и вовсе как на собаке всё заживёт. Да что ж это я?! На тебе и так всё, как на собаке...— хихикнула.— Вот ещё огонёк разведу, как искупаюсь. Отварчик тебе сварю, да и мне не помешает. Он здорово помогает!

Поднявшись, строго взглянула на нового друга.

— Сторожи!— ткнула перстом в свои вещички.— Не зря ведь мышей жрал. Да и обо мне не забывай...

Оставив пса на зелёном коврике, я вернулась к воде. Зачерпнула песочка на мелководье, зашла по пояс и принялась натирать верхнюю часть тела.

— Деручий, собака, крупный,— пробормотала под нос.— Это я не тебе, Блох. Отдыхай!

Разобравшись с верхом, принялась за низ. Растерев тело докрасна, окунулась с головой, смывая выполнившие свою работу песчинки. Подумав, решила всё ж таки помыть голову бабкиным зельем. Хватит и на пса — не десять же раз его купать буду, и на меня. Через несколько дней встреча на Лысой горе, а там уже и обратная дорога предстоит. Главное, конечно, ещё туда добраться. Дома уже выпрошу у Травки вторую скляночку. А ещё бы лучше рецептик выклянчить. Правда, новинками она не больно-то делится. Одним словом, ведьма, хоть и бабка любимая!

Развернувшись, я собралась идти за пузырьком...

Пёс стоял на берегу, свесив язык чуть ли не до воды. Правый бок полностью в песке, левый только наполовину. Что он, валялся по нему, что ли?!

Надо же, слез с травки, на которой его оставила. Вот паршивец! Обидно. Я-то уже возомнила о себе невесть что. Нда, укротительница, та ещё...

— Блох!— выкрикнула гневно.

Мой приятель приветственно завилял хвостом и, приподняв уши, приготовился слушать.

— Скотина, ты, Блох!— в сердцах произнесла я.— Свинья, а не собака. Тощая, неряшливая свинья!

Пёс виновато опустил взгляд, пригнув голову к песку. Чувствует, что ругаю. Гад! А ведь и обидеться толком не могу. Взгляд такой пристыженный. И поскуливает тоненько-тоненько, словно извиняется.

Выйдя на берег, взяла скляночку.

— Ууух!— пригрозила кулаком, запрыгавшему вокруг меня псу.

Он снова виновато потупил взор.

— Притвора!..

Махнула рукой, да развернувшись, отправилась обратно в реку.

Вымыв голову, бросила пузырёк на сумку. Попала ровно в цель. А как же?! У меня ведь стаж по броскам холодного оружия имеется, и не маленький к тому же. Раз уж с ножами управляюсь, то и с бутыльком как-нибудь да разберусь!

— Так, Блох, ну-ка дуй сюда. Песок смывать будем. И чтобы больше, пока не высохнешь, на землю не ложился. Понял?! Чего стоишь? Ко мне топай, кому говорю!

Заведя собаку в реку по шейку, потёрла серые бока. Потом из вредности окунула разок с головой.

— Буш знать, как ведьму Нани не слушаться!— пригрозила, приведя "приговор" в исполнение.

Пёс, фыркая и чихая, выскочил на берег. Откашлявшись, принялся, как угорелый, наворачивать круги. Во народ! Шальной какой-то... Не чета кошкам!

Я перевоплотилась. Так-то лучше и... теплее. Всё ж таки греет не только температура собственного тела, но и шёрстка.

Усевшись на сумку, вытянула вверх правую заднюю лапку, да принялась вылизываться, искоса поглядывая на собаку. Ляжет на песок — по ушам съезжу! Я такая!

Но Блох, набегавшись, опустился на зеленый ковёр рядом со мной. Положив морду на передние лапы, с преданностью заглянул мне в глаза.

Ну, и как на такого дурня сердиться?!

И вообще, смотрю я на Блоха да начинаю понимать — а ведь иметь собаку не так уж и плохо. Зря бабка только котов держит! Вот вернусь домой и Блоха с собой приведу, если он, конечно, от меня, противной, к этому времени не сбежит. Скажу: "Травка, если уйдёт Блох, то и я уйду!". Никуда она не денется, меня-то любит. Правда, не думаю, что наши "черныши" будут в восторге. Но кто и когда их последний раз о чём-то спрашивал? Да и не гоняет Блох котов — на своём опыте убедилась. Так что, привыкнут!..

Глава 5. Родники

Вылизавшись, я перевоплотилась. Потянулась обнажённым телом — эх, жизнь хороша, даже, несмотря на все её недостатки — и принялась одеваться.

— Прохладно. Лучше бы огонь сразу развела, я ведь дама теплолюбивая,— приговаривала, натягивая рубаху да штаны.— Так нет же, убоялась, что заметит кто. Кто?! Тут ни одной собаки акромя нас с тобой нет! И куда только этот задохлик притащить вздумал?! Эх, умел бы ты разговаривать, насколько нам с тобой проще бы было.

Пёс наблюдал за мной, да внимательно слушал, поводя ушами.

— И что я с тобой вообще болтаю?!— махнула рукой на спутника.— Всё равно ты ничего не понимаешь. Так, одно название от собеседника...

Блох уткнулся влажным носом в мою ладонь.

— Не горюнься, псин. Я всё равно рада, что ты со мной,— потрепала серую холку.— Ну что? По отварчику, да по тарелочке щей?

Пёс настороженно завилял хвостом. Видать ничего не понял — дуралей!

Костерок разгорелся проворно. Ещё бы — без магии-то не обошлось! Я нашла рогатины. Повесила котелок. Извлекла из сумки кое-какую травку. Бросила в водицу, да прошелестела заклинание.

Вода закипела быстро. Я снова порылась в торбе.

— Надеюсь, ты не имеешь ничего против сушеных хвостиков грызунов,— хихикнула я, глядя на пса.— С сырыми мы уже разобрались — не имеешь. Хотя эти тебе есть не придётся. Так, отварчик попить.

Блох слушал, молча наблюдая за моими действиями.

— Он, правда, горький, но не беда. Подсластим! Коль добавок нельзя, так магией. Зато раны затянутся, боль пройдёт, шёрстка вместо шрамов пробьётся. Станешь ты у меня парнем хоть куда. Ещё бы бант на шею повязать и можно хоть на рынок на продажу, хоть в дар кому преподнести — не стыдно!

Пёс заскулил, мазнув хвостом песок.

— Не боись, братец,— утешила заволновавшегося приятеля.— Шутю я. Вместе в кастрюльку прыгали, вместе и довариваться станем. Так что, ни продажи, ни даров не предвидится. А вот по барышням-с пробежаться, если таковые нам встретятся, тебе не запрещу. Не ревнивая я... хозяйка.

Похлебали мы с Блохом щей. Запили это дело отварчиком. Горечь зелья легко отступила перед сладостью магии. Здорово быть ведьмой!..

Пора в путь дорогу собираться. Хоть и раньше, чем нужно, выбралась я из дома, так ведь всё ж не по плану пошло, начиная с "выхода" из Кошаков. Может, за тридевять земель вообще оказалась и не добраться мне до Лысой горы вовек.

Мысли такие и вовсе настроение испортили. Где теперь соратниц по ремеслу сыскать?!

Но ничего. Есть ведь у меня чудо-клубочек. Спасибо Травке! Не бросила внучку в беде...

Побросала я вещички в суму безразмерную. Присыпала костерок песочком — ни одна искорка не пробьётся.

Блох бегал вокруг. Заглядывал через плечо. Даже чуть покопал прибрежную землю — помог, так сказать! Правда, скорее морально, чем физически, так как ни одна песчинка, что во множестве летели из-под его лап, на огонь не попала. Но всё же...

Поднявшись, я опустила ладонь на голову пса. И так вовремя опустила. Сумка, через плечо перекинутая, вдруг вниз по руке соскользнула и Блоху по голове заехала. К счастью, мой спутник не пострадал! Только взглянул укоризненно — уже в который раз. Мне-то хоть и совестно, да ведь я его с собой не звала. А тут ещё в этот самый момент вдруг идея пришла. Путешествуем вместе, едим, можно сказать, с одной посуды. А торбу-то, почему я таскать должна? Мужчина Блох или нет?!

Так наша походная сума перекочевала на шею псу. Благо размера она небольшого, так что и ему не помеха, и у меня руки-лапы свободны.

Похлопав превращённого в тягловую лошадку пса по холке, я вскинула взгляд и остолбенела.

— О-о-о!

В нескольких метрах выше по течению, рядом с рекой, стоял миниатюрный замок. То есть замок совсем крошечный, едва ли с меня ростом — с такого расстояния толком не определить.

Ох, и заинтересовало меня это зданьице, хоть пёс так и норовил отвлечь, подпрыгивая да скуля.

— Блох, тебе моя сумка ещё ничего не отбила?!— вопросила я.— Хватит скакать! Пойдём лучше разведаем, что там за домишко такой странный нарисовался.

Как-то однажды мне приходилось видеть замок. Правда, с высоты бабкиной ступы, которая ещё не считала меня в те времена врагом номер один. Здание являло собой красивую, огромную, сложенную из тёмного камня крепость. Я успела разглядеть башни, шпили и бойницы, высокую стену да ров вокруг неё. На это мне отвелось всего несколько минут, так как Травка в тот раз выжала из своего инвентаря все, на что только он оказался способен.

Улетали спешно, страшась обстрела. Вернее, боялась бабка, я же визжала от восторга. Это уже дома, когда, лёжа на печи, потирала пятую точку, такого воодушевления не испытывала, а вот тогда, во время полёта....

Но пострадала я не от обитателей замка, а от Травкиной "лёгкой руки". Сам полёт завершился благополучно. Свою роль сыграл элемент неожиданности, иначе не спасла бы нас и высота. Не жалуют народы ведьм!

В чужие земли мы попали случайно или скорее "нечаянно". Ну, в смысле, я начиталась одной запретной книжицы да наложила на бабкину ступу заклятье повиновения. Уловила момент, когда Травка уснула и отправилась полетать. Пришлось бабуле усаживаться вместе со своим радикулитом на старую добрую метлу и нестись мне вдогонку. Не знала я тогда, что есть у ведьм магическая связь со всеми их волшебными вещицами — на том и попалась!

Едва успела бабка в ступу запрыгнуть, как стража на стене стала руками вверх указывать. Но поздно — нас уже и след простыл...

Вот и этот замок почти такой же, только меньше — мне по шейку. В нём лишь одни ворота и три окошка.

Я перешагнула через ров, перепрыгнула миниатюрную стену. Пёс серой тенью следовал позади.

Над каждым окошком расположились надписи: "Испей — в прошлое окунёшься", "Испей — в настоящем окажешься", "Испей — будущее узришь".

На воротах надпись тоже присутствовала, только длиннее, зато и мельче. Я склонилась ниже.

— Отрывки жизни собери,— начала читать вслух.— В что было — будет, загляни. Умойся и воды глотни. Часть жидкости с собой возьми. В главе пред ночью положи — в ней жизни часть своей узри. Закрой глаза — увидишь сон, не ложью — правдой будет он. В нём чернь ночи и светоч дня. В нём часть присутствует тебя...

Стоило мне дочитать до конца, как в каждой из трёх выемок в глубине окошек показалась вода. Вначале она просто капала сверху, сбегала по стенам, собиралась в канавке проёма. Потом уже с журчанием побежала вниз, переливаясь через край и устремляясь к реке, в которой мы недавно купались.

Нда, попала я в ситуацию. Про этот родник как-то от бабки уже слышала. "Замок" выходит из небытия не чаще, чем раз в несколько сотен лет. И с чего бы это он мне явился?! Ясно, что неспроста! Но чем я к себе такое снисхождение заслужила?..

— Настоящее нам не надо — оно у нас и так есть,— здраво рассудила я.— В прошлое одним глазом неплохо бы заглянуть, да вот только это совсем не обязательно. А будущее... Наверное, все же важнее. Как думаешь, Блох?!

Пёс не думал никак, только хвостом из стороны в сторону водил — на всё согласен то бишь, чтобы новая "хозяйка" ни предложила. Интересно, а были ли у него старые? Ладно, над этим ещё будет время поразмышлять. Хотя на бродячего он не похож. Больно уж ласков, да и одиночества старается избегать, словно боится чего. Так, всё, об этом потом...

Взглянула на собаку.

— Ну что, вперёд, в будущее?

Я не знала, что нужно делать, но судя по обрывкам памяти, да по прочитанному на воротах, первым делом надо умыться. Надо, значит, надо!..

И тут "проснулся" мой непоседа — Блох. Пёс принялся вертеться вокруг, норовя лизнуть в руку или лицо.

— Совсем сдурел?!— разозлилась я, пытаясь отпихнуть собаку в сторону.

Но, казалось, Блоха не угомонить. В конце концов, махнув рукой, я позволила ему крутиться у своих ног — не до него. А ведь зря отмахнулась!..

Склонившись над родником будущего, только собралась зачерпнуть водицы, как меня толкнул пёс, попытавшийся протиснуться между мной и каменной стеной. Я не устояла, неуклюже завалилась набок, да и угодила лицом прямо в родник прошлого. Вот незадача! Погадала, называется!

— Дуралей!— отплёвываясь и утирая лицо, выкрикнула я.

Не хотелось терять единственный шанс, ведь родник открывал истину лучше любой гадалки. Без утайки и лжи, хоть и весьма своеобразно, насколько я помнила из бабкиных сказок. А лично я не прочь узнать своё будущее, особенно ближайшее. Очень уж меня интересовал вопрос, успею ли на Лысую гору вовремя попасть.

Подойдя к третьему роднику, попробовала зачерпнуть воду из него. А вдруг?! Рука ухватила лишь воздух. И сколько я не окунала ладонь в бесконечно струящуюся жидкость, кисть оставалась суха. Вот досада!

— Остолоп! Ты всё испортил!— зло выкрикнула я.

Пёс сжался в комок. Он выглядел таким несчастным, что я устыдилась. Что толку на него орать?! Блох всего лишь собака!..

Но что же теперь делать?

— Есть только один шанс исправить твою ошибку, Блох,— в раздумьях произнесла я, почёсывая пепельную макушку.— Раз я окунулась в прошлое, то хоть ты должен заглянуть в будущее. Может, и поймёшь чего. Кто знает?! Жаль нельзя по всем трём направлениям наведаться, а то бы я не прочь...

Вовремя поймала отступившего пса. Линять надумал?! Вот, значит, как. Размечтался! А я уже было его жалеть начала.

Серая морда, увлекаемая моей ладонью, с всплеском окунулась в родник будущего.

— И смотри мне теперь, только не помоги!

Испив воды из своего родника, напоила и притихшего пса. Будет знать, как под ногами путаться!..

Я и не заметила, в какой именно момент в "замке" появились два пузырька наполненных жидкостью. Один стоял в каменном проёме "прошлого", другой расположился на подножии "будущего".

Слов здесь не требовалось. Без того ясно, что это такое, как и то, что нам пора уходить...

Когда мы на несколько шагов отошли от "замка родников", я обернулась. Но крепости там уже не оказалось. Вот и растаяла моя мечта — опробовать водицы из всех трёх!..

Глава 6. Возвращение прошлого

Печально вздохнув, я отошла в сторонку. Прошептала клубку на "ушко" куда путь-дорогу держать собираюсь и на землю опустила.

Крутанулся мой навигатор на круглом боку, подпрыгнул, да вдруг взял и в обратную сторону побежал. Это что же получается — мы всё время настолько не туда топали? Или я просто в лесу ориентироваться разучилась?

Клубок наш совершил несколько витков вперёд и замер в ожидании. Намёк понятен? Как тут не понять!

— Блох, за мной!— скомандовала я.— Курс на Лысую гору!

Сколько мы ни шли вперёд — никого не встретили, да и пейзаж до боли знакомый, словно по кругу шастаем. Но нет, чувствую — раньше здесь не проходили. Просто природа больно однообразная, что деревья, что кусты, что река, мерно бегущая по левую руку. Скукотища, одним словом! Я-то предполагала — будет дорога моя на шабаш полна всяческих приключений. А тут хоть бы вампира какого завалящего встретить, гнома али эльфа на крайний случай. Пусть даже тёмного — не убоюсь. Так ведь нет, даже нежити не попадается.

Нда, ожидала я от своего путешествия гораздо большего, в самом же деле и меньшего не получаю. А как всё начиналось...

К вечеру решили расположиться на ночь. Жаль, что бабкин клубок не показывает, какой длины дорога предстоит. Так бы знала, на что рассчитывать. Может, стоило нам без ночлега обойтись?! Но после встречи с "замком родников" сон просто обязателен...

Я не стала обращаться в кошку, легла человеком. Блох устроился под боком. Бутылёк будущего отправился ему под голову, пузырёк прошлого я уложила рядом со своей. Посмотрим, что это даст...

Котёнок беспомощно перебирает лапками. Серая мордочка тыкается в пустоту, пытаясь нащупать тёплое мамино тело. Что-либо видеть он ещё не может, а вот ушки уже открылись, хоть и не полностью. Слабый звук проникает в приспущенные раковины — трудно различимое шипения, которое складывается в незнакомые слова.

"Пусть проклят будет ведьмин род. В безумстве чародей умрёт. Потомкам не родить детей и не ходить им средь людей. А коль явились уж на свет, не встретить счастья им вовек. Не принял раз моей любви, так без неё теперь живи. И впредь, мой враг, ты будешь знать, как тело Варги отвергать..."

Котёнок не понимает сути, но от этого не становится менее страшно. А злобное шипение, раз за разом повторяясь, продолжает звучать в голове...

"... пусть проклят будет ведьмин род..."

Мама! Где же мама?!

— Мяу!..

"... потомкам не родить детей..."

— Вот ты хде, крошка,— раздаётся незнакомый голос. Он не пугает — успокаивает.— Слава Ковену — наконец-то нашла табя.

"... а коль явились уж на свет..."

Тёплые руки подхватывают малыша, чья-то ладонь ласково касается серой шёрстки.

"... не принял раз моей любви..."

— Ня бойси, таперича ты ня одна — у табя появиласи бабушка!

"... и впредь, мой враг, ты будешь знать..."

— Поди прочь, Варга!— кричит вдруг благодетельница.

Котёнок испуганно вздрагивает, но что-то подсказывает — "Всё будет хорошо! Не бойся!" и он успокаивается.

Страшный голос исчезает. К мордочке приближается нечто пахнущее молоком. Малышка набрасывается на соску, нетерпеливо глотая пищу. Она голодна!

Насытившись, котёнок засыпает, утробно урча.

— Ты больше ня одна!— повторяет некто, заменивший малышке мать...*

— Ничего не поняла,— просыпаясь, пробормотала я.— Странный сон! Глупый сон! Если только...

Приподнялась на локтях, осмотрелась. Склянка будущего валялась чуть в стороне от пса, лежащего рядом со мной. Пузырёк прошлого запутался в моих волосах. Я достала его из собственных прядей, потрусила, взглянула на свет — пустой. Потянулась за Блоховым. Так же пуст!

Собака, продолжая лежать, внимательно взирала на меня.

Я задумалась. Магия ли это? Или жидкость просто пролилась? Снова потянулась за пузырьком — надо бы пробочку проверить...

Так ведь нет её. Взглянула на второй бутылёк — то же самое. И не в том смысле, что слетела пробка да потерялась — просто стекляшки литыми оказались. Но как же так?! Я собственными глазами видела овальные деревяшки, закрывающие собой горловину, и воду внутри пузырьков...

Пришло осознание — сработала знать родниковая магия! И будет теперь память прошлого понемногу ко мне во снах возвращаться. А к псу будущее станет наведываться...

Бутылёк в моих руках неожиданно вздрогнул, растёкся по ладони прозрачной лужицей. Глянула на второй. Но то, чем он теперь являлся, уже в землю впиталось — только мокрое место и осталось. Во дела!..

Встав, потянулась. С пузырьками, конечно, странная история вышла, но у меня сейчас и других забот хватало.

— Блох, я в кустики. Да и на охоту следует сходить — одними щами сыт не будешь. Попробую птичек наловить, что ли.

И, развернувшись, отправилась туда, куда намеревалась, оставив собаке право выбора. Захочет — уйдёт, а нет, так останется. Но мне почему-то всё меньше верилось в то, что новый приятель меня покинет. Привыкли мы друг к другу за эти пару дней. А если даже я, кошка, к нему привязалась, то, что говорить о псе. У них ведь натура такая — преданная!..

Как вернулась с охоты, не без добычи, разумеется, ждал меня сюрприз. Нет, Блох не ушёл. Да вот только смотрю, лежит рядом с сумой моей тушка зайца придушенного. Пёс довольный тут же сидит, хвостом землю метёт. А в глазах гордость и ожидание — похвалит ли хозяйка любимая? Правильно ли всё сделал?

— Правильно, милый, правильно!— я потрепала серую холку.— Сытые мы с тобой сегодня будем. Вместе отличились!

Гляжу на этого балбеса, распрыгавшегося от человеческой ласки, и улыбаюсь. Пёс-то мой за последние сутки заметно поправился, распушился и шрамы шерстью поросли. Сама на него налюбоваться не могу! Красавец!

— Ну что, дружище, перекусим, да снова в путь-дорогу отправимся?! Чай не на прогулку вышли — цель имеем и временем ограничены.

Пёс молчит, да знай себе, хвостом машет. Одним словом — дуралей! Но ведь такая лапочка!..

Позавтракали и дальше за клубком последовали. Топаем мы с Блохом, а у меня из головы сон ночной никак не идёт. Неужели то прошлое моё было? Я и есть тот серый котёнок? А благодетельница никто иная, как Травка? Лица женщины я не видела, но голос словно бы бабкин, во всяком случае похож.

— Что за тайны такие?!— прошептала недовольно.

Не люблю я секретов и недомолвок, с детства не люблю!

"Ня бойси, таперича ты ня одна — у табя появиласи бабушка!.."

— Бабушка... Бабушка появилась... теперь...— я резко остановилась.— Блох...

Пёс, трусивший впереди и усиленно нюхающий травку — никак соперника учуял, не иначе — замер да обернулся.

— Я что-то недопонимаю или получается, что раньше бабушки у меня не было? То есть...

Кобель, высунув язык, радостно завилял хвостом и запрыгал вокруг меня — надо же, хозяйка на него внимание обратила.

— Только не прыгай. Не прыгай, говорю!

Нашла, у кого совета спрашивать!

— Мне надо срочно связаться с Травкой!..— решила, продолжая отбиваться от Блоха.

Порывшись в суме, извлекла из неё блюдце говорильное. Опустилась на землю там же, где стояла, тарелочку на колени положила. Ладонь пробежалась по белоснежной поверхности, чуть задержавшись на голубой кайме. Пальцы коснулись наливного яблока.

— Яблочко скорей катись, бабка Травка мне явись...

Фрукт, слабо позвякивая, весело побежал по блюдцу.

— Наконец-то, красавица наша объявиласи,— вспорхнула руками старушка.

— Ба, а чего ты мне не сказала, что я тебе не родная?— начала я без предисловия. Очень хотелось увидеть её реакцию. Оправдается ли догадка?

Лишь на мгновение моя ведьма дар речи потеряла, а потом понеслось...

— Чаво?! Вот значить как. Взгрела на груди змяюку подколодную. Взрастила дармоедку на свою голову, а она, как из дому ушла, так сразу заявляить, шо Травка ей и ня родная вовси. Да?! Спасибо, унучка!— бабка отвесила мне поклон.— Уважила старушку! Ой, горюшко моё горькоё, и почто мяне такое выслушивать на старости-то лет,— запричитала ведьма.

Связь была очень плохая. Изображение дёргалось, звук проходил с шипением. Но, несмотря на помехи, слова Травки я слышала вполне отчётливо. И от них становилось ужасно стыдно.

— Бааа!— виновато протянула я.

— Шо ба? Шо ба? Я ужо скольки лет ба?! Табе хто пялёнки мянял, прядательница? Эх, жаль, рядом нет. Ня заехать цепком по твоей мякине. Удогонку что-лить яго послать?! У-у-у!— погрозила палкой моя старушка.

— Ну, ба, прости! Я ж не о том. Ты для меня в любом случае родная, практически кошка-мать,— попыталась я откровенно подлизаться — бабка ведь знает, что значит для меня вторая ипостась.

— Да ну табя!— обиженно отвернулась Травка.— Дождаласи благодарности старуха.

— Ба, я ведь про кровь...

— А шо кровь?— хищный взгляд уставился на меня в упор. Эх, верно говорят, как пить дать была бабка когда-то разбойницей! Коли уж меня — внучку, порой от страха передёргивает, то, что уж о других говорить. Отдавали, наверное, последнее — не раздумывали.— Шо кровь? Кровь яки у всех красьная. То ли ты обнаружила, шо у табя зялёная? Тады я ня при чём. Такой фяномен мне неведом. О!— подняв указательный палец вверх, блеснула Травка знанием "городских" слов.

Я покачала головой.

— Ба, кто мои родители?— спросила просто.

А что толку тянуть кошака за хвост? Бабка моя и прямой-то вопрос обойдёт, а если её ещё и намёками спрашивать...

— Я табе рассказывала и ня раз,— осторожно молвила бабуся.

— Но Найна тебе не дочь!— решила я взять нахрапом.

— А я и ня говорила, шо дочь.

— Но почему меня родной внучкой называешь?

— Опять двадцать пять,— всплеснула Травка руками.— Усе ведьмы сёстры — иномирные ли Йожки или наши кошатские.

— В смысле, иномирные?— вконец растерялась я.

— Тьфу ты!— раздосадовано сплюнула Травка.— Проговориласи! Горе ты моё горькое, ня тарелочный енто разговор. Асчо подслухаеть хто. Усё,— бабка отключила связь.

— Ну, бааа, скажи!— попросила я белоснежную тарелку, на которой одиноко застыло яблоко.

— Няа,— раздалось оттуда.

Я разочарованно вздохнула. Больше бабка ничего не скажет. В этом я уверена.

Нда, а загадок-то после разговора с Травкой стало ещё больше...

*Курсивом в романе отмечены сны, воспоминания, мысленные послания и события, происходящие в Поднебесной Башне — месте, где время останавливает свой бег.

Глава 7. Откровения

Ну, бабка! Ну, ведьма! Такие ребусы родной... хм... почти родной, внучке задавать.

Я поднялась.

— Пойдём, Блох!

Снова пустила клубок впереди.

Настроение улетучилось! С одной стороны я злилась на Травку — как-никак почти двадцать лет вместе провели, а она не удосужилась рассказать мне правду о моих родителях. Так ещё и сейчас умолчала. Вон, блюдце отключила. Не тарелочный разговор! Да кто тут подслушать-то может?! А коли и подслушают. Кому нужна ведьма-сирота с оборотными наклонностями? Велика ценность!

С другой стороны я чувствовала благодарность — бабка растила меня почти с рождения, подобрала слепым котёнком, хотя могла этого не делать...

Укладываясь на ночь, не стала менять ипостась, опять... Отчего-то, найдя мохнатого попутчика, я начала всё реже и реже прибегать к кошачьей натуре. К чему бы это? Наверное, киска во мне не стремилась чересчур часто встречаться со своим исконным врагом. А может рядом с псом мне просто хотелось почувствовать себя человеком...

Легла на спину, подложив руки под голову. Взгляд устремился к звёздам. После разговора с Травкой шли без привалов, остановились только на ночлег. Устала!..

В последние дни у меня имелось достаточно времени, чтобы подумать — неизменное бабкино ворчанье не отвлекало. А впрочем, для размышлений время находилось всегда. Чем ещё можно заниматься, нежась в солнечных лучах на крыше? И я никогда не тратила его зря...

— Блох,— протянула задумчиво,— тебе не приходилось чувствовать себя одиноким?

Пёс чуть оторвал голову от земли, взглянул на меня внимательно.

— Ты не подумай — я не одинока. У меня есть Травка и кошаки. Просто порой... хочется чего-то большего. Наверное, япросто обнаглела... Как думаешь?!

Пёс продолжал смотреть в упор. Я смутилась. Мало ли, что собака!

— Или это натура такая — ведьминская. Всего-то мне мало, всем недовольна. Хочется настоящих чувств — дружбы, преданности, любви... Блох, а ты когда-нибудь любил?

Пёс перевернулся на живот, положил голову на передние лапы. Лопухи ушей то и дело приподнимались по очереди.

— Хотя, что это я?! У собак, наверное, не принято влюбляться.... А я вот мечтаю о любви — сильной, жаркой, вечной. Чтобы раз и на всю жизнь! Только сомневаюсь, что есть мужчины на такую способные. Вот ты смог бы так? Представь — одна псинка и навсегда. Что ушами ведёшь? Не по нраву? Знаю — не сможешь! Встречала я вашего брата в городе. Сворами за течной сукой бегаете, да не за одной. Зато вы людям верны!

Блох подполз ближе, взгромоздил наглую морду мне на грудь.

Я не погнала. Опустила ладонь на широкий лоб, взлохматила серую шерсть, поскребла ноготками кожу.

— И кошакам вот тоже разных подруг подавай. А хоть коты не такие как псы, они тоже преданы человечеству... просто по-своему. Но пары не создают. А люди.... С ними я общалась мало, хоть и приходилось сталкиваться в городе. От мужчин так и вовсе держалась подальше, наслушавшись бабкиных речей. Да и какой мужчина захочет связать свою жизнь с ведьмой?! Так, только развлечения ради. Вон Травкины сестрицы все как одна холостые и одинокие по жизни. А если эта ведьма ещё и оборотень...

Пёс заскулил, царапнул лапой мой бок, аккуратно — почти нежно, чтобы не поранить.

Могут ли бегущие по щекам слёзы помешать улыбке? Вряд ли. В подтверждение этого она расцвела на моём лице. И всё благодаря какой-то... собаке!..

— Я мечтала о друге...— зашептала жарко,— хотя бы. И вот теперь у меня появился ты... Знаешь, Блох, а ведь я тебя уже почти люблю!— щёлкнула пса пальцами по чёрной кнопочке носа.— И всё равно никому кроме тебя в этом не признаюсь...

Пёс лизнул меня в щеку, утирая солёную влагу. Что-то расклеилась я совсем. Не дело это!

— Спи, Блох, спи. Утро вечера мудренее. Завтра, может, и я киснуть перестану... А пока, пусть нам приснятся те, кому суждено разделить нашу любовь. Если такое вообще когда-нибудь случится...

Котёнок посапывает в окружение себе подобных, разве что его серая шёрстка слегка выбивается из общей массы "чернышей".

— Ох, сястра, ня знаю шо и делать,— встревожено произносит старушечий голос.— Дявчонка как со смертью матери котёнком обярнуласи, так и ня желаеть в рябёнка обращатьси. Силой два раза яё вернула, да оком моргнуть ня успела, а она ужо снова... того... серая. Да и кошка яё приняла, усё молоком своим накормить норовит с родными-то детками.

— Не пужайся сильно!— успокаивает гостья.— Ночка, поди, тоже кошка не простая. Видать, знает что делает. А ребёнку покой нужен. Не чай сквозь заклятье родиться умудрилась. Такое не каждый сдюжит.

— Да боюся я, кабы сила проклятья своё ня взяла, да дитё кошкой ня осталоси.

— Ты погодь гадать. Время покажет. Пусть всё идёт, как шло. Но к девочке приглядывайся. Может, и выйдет из неё какой толк. А нет, так станет у тебя на одну кошку больше. Не беда!

— Да кол табе в зубы за такие-то речи!— вскрикивает первая старуха.

— Но-но! За языком-то следи!— сердится собеседница.— Я-то ладно. Меня сестринскими словами не проймёшь, а коли, кого послабее наградишь?! Али по стопам Варги идти собралась?

— Упаси Господь!

— Молчи, дура старая! Услышит ещё. Потом доказывай, что не про его честь гуторили.

— Молчу-молчу. Хотя от такой жа слышу — старой, глупой и вредной грымзы.

Беззаботное хихиканье наполняет избу, но воздух в ней заметно накаляется. С ведьмами лучше не шутить, даже если сама ведьмой являешься...

Котёнок растерянно взирает по сторонам. Видеть он стал совсем недавно. Окружающее и пугает, и завораживает одновременно.

— Ты токмо не обижайся,— произносит гостья.

— А шо обижатьси?— пожимает плечами хозяйка избы.— Мы-то с тобой к обоюдоострым обидам прявыкли давно. Чаво нам друг пяред другом расшаркиватьси?

Накал постепенно рассеивается.

— Тихо!— шипит пришлянка.— Проснулась, кажись. Слухает!

— Да дитё асчо — ня упомнит и ня поймёть.

— А коли память на будущее сохранит?! Мы-то не ведаем об их способностях.

"Енто точно. Вот если бы Калев был жив, яго бы и расспросила",— доносится до котёнка тщательно скрываемая "хозяйкой" мысль. Но для малышки прочесть её в тот момент не составляет труда...

Я открыла глаза. Мой красавец-пёс лежал рядышком, подёргивая передней лапой. Куда-то бежал, видимо. Улыбнувшись, встала. Вспомнился сон, и тут же вернулась печаль.

Нда, не сбылось моё вчерашнее пожелание. К чему бы это?! Магия родников оказалась сильнее? Ведьма из меня никудышная? Или мне так и суждено провести жизнь среди старух, кошаков и псов?..

Я невольно скосила глаза на Блоха. Разбуженный движением пес, заметил моё внимание и, счастливо подпрыгнув, попытался лизнуть. Увернулась, шутливо хлопнув его по заду.

А что? По-моему, всё не так уж и плохо!

Блох, получив ускорение в виде шлепка, совершил кружок по травке и вернулся, уткнувшись носом в мою раскрытую ладонь. Я с нежностью погладила голову своего лучшего друга.

Похоже, хорошее настроение намеревалось выползти из небытия!

Я вдохнула лесной воздух полной грудью.

— Здравствуй, новый день!

Глава 8. Опять двадцать пять

— Ну что, Блошик, кто на охоту пойдёт, ты или я?— спросила и в очередной раз себя обругала.

Не сумасшедшая, чай, с собакой разговаривать. Хотя... выбор у меня не велик — либо с Блохом, либо сама с собой, так как от молчания и впрямь с ума сойти можно. А коль уж я отчасти кошка, почему бы мне с собакой не пообщаться?!

А пёс... Пёс как всегда рад, что на него обратили внимание, полон энергии и согласен на всё.

Блох носился вокруг, скакал и то и дело норовил "поцеловать" меня, если не в губы, то хотя бы в щеку.

Ещё чего не хватало — собачью слюну с лица вытирать! Оно мне надо?! Кошачья часть меня, так и вовсе протестующе зашипела. Вот и приходилось мне отмахиваться, да прикрикивать. Пёс немного присмирел — не зря глотку рвала!

— Ладно, друг мой, давай так. За дичью отправишься ты, уж больно зайчик мне твой понравился. Самой мне с таким не совладать,— решила, поразмыслив.— Я же пока костерок разведу — по человеческой пище соскучилась. Поджарю свою долю, а ты свою часть и сырой слопаешь. А уж коли не поймёшь, что от тебя требую, то сама тогда схожу, мышей добуду или птичку какую.

Сказала и внимательно уставилась на Блоха. Сообразит ли?!

Пёс замер на мгновение, потом неожиданно сорвался с места и бросился ко мне. Толчок, и передние лапы упёрлись в мою грудь. Не больно совсем — увидев разгон, я уже ожидала удара. Блох же лизнул меня в нос, оставляя широкую полосу слюны. Затем, развернувшись, совершил прыжок назад и скрылся в зелени.

Поцеловал-таки, шельмец!

Я хихикнула, утираясь, да полезла в сумку за чашкой-нескончашкой. Щи хоть и надоели до чёртиков, но всё ж таки в походных условиях не помешают. В дороге не дождёшься бабкиных блинов, пельменей, да котлет. Так что нечего тут перебираться!

Нда, вернулся Блох слишком быстро. Не ожидала. Даже огонька разжечь не успела. Прискакал со всех ног. Я испугалась — не сбесился ли?! Сиганул прямо ко мне, зубищами за руку клац, правда, придавил едва-едва, да давай за собой тянуть.

— Ты что спятил?!— возмутилась я, выдёргивая рукав из его пасти и рассматривая рубаху на предмет порывов.— Не того зайца слопал?!

Пёс попробовал было снова меня ухватить, да я замахнулась, и он передумал, но не угомонился.

Блох скулил, прыгал рядом, отбегал в сторону, словно звал. А сам всё время обратно оглядывался, будто ждал чьего-то появления. И только тут до меня дошло. Погоня?!

Не ожидала от себя такой глупости, расслабилась совсем — несколько дней в покое и единении с природой находясь. Только и успела, что на вещи, ступой привезённые, заклятье невидимости наложить, да к себе покрепче привязать — магически, найду как-нибудь, коли что, так как собирать всё, не оставалось времени. Едва-едва кошкой обратилась, пёс шмыг в кусты, а я на загривке руку крепкую почувствовала. И когда только её владелец подкрасться успел?! Тут и мешок знакомый не замедлил появиться.

Эх, меня поймали, а серый друг на помощь не спешит.

"Неужели убежал?! Предал!"— мелькнула запоздалая мысль.

И такая обида меня одолела, что жуть. Но, подумав, решила — пусть хоть кто-то из нас на свободе останется, даже если и не свидимся больше, буду знать, жив Блох и невредим. По нраву мне пришёлся — стервец!..

И вот теперь вновь меня куда-то тащили, но я и не думала изображать напуганного поросёнка — лежала, не трепыхаясь. Всё это мы недавно проходили, так что знала — с магией куля мне не совладать. Оставалось только фантазировать, чем я и занялась, мысленно обращаясь к сбежавшей собаке: "Ох, украл меня злодей — то ли ящер, то ли змей. В царство тёмное понёс, не увидев моих слёз. "Блошик друг мой, помоги, от врагов обереги!" Но не слышит просьбы пёс, прочь уносит серый хвост. Позабыв любви узды, пятки светят сквозь кусты..."

Как и в прошлый раз, воспоминание об услышанной некогда сказке и мерное покачивание навевали сон...

Проснулась всё так же от удара об стол.

— Ты что творишь?! Я тебя что, не предупреждал?!— раздался знакомый сухонький голосок.— Дождёшься у меня! А сейчас пшёл вон!

Ну, что я говорила? Опять двадцать пять! Что и следовало ожидать. Ясно же, что похитители одно и то же лицо. И снова виновата, прежде всего, я сама. Ладно первый раз стал неожиданностью, но уж ко второму-то должна была подготовиться. Да и Блох пытался меня предупредить. Куда там?! С моею-то понятливостью.

Блох... Как он теперь? Плохо собаке без хозяина! Может и прибьётся к кому. Будет у него новый друг или подруга. Всё ж лучше, чем погибнуть...

Я тихо всхлипнула, грубо поднятая за шкирку. Жалобное "Мявк!" оказалось единственным, что услышал мой "мучитель".

— Неужели та самая?— заинтересованно шептал старик, поворачивая меня и так, и этак.— И как только из клетки выбралась, да ещё и дворнягу с собой прихватила?! Магии не чувствую. Обычная кошка. Брак!

Дедок сплюнул под ноги.

Вот на брак я больше всего обиделась — плевок, к счастью, до меня не долетел. Чтоб какой-то недоделанный ворожей, который не может обычную киску от ведьмы-оборотня отличить, меня так называл и безнаказанно?! Не бывать этому!

Я уже приготовилась выцарапать старику оба глаза, как одна из двух дверей резко распахнулась. Это через окошко над нею мы в прошлый раз из башни выбрались. А может, и через противоположное — поди, разбери тут. Окошки, кстати, уже зарешёченными оказались. Молодец дед! Быстро учится...

В общем, я и глазом моргнуть не успела, как в комнату через вышеупомянутую дверь ворвался мой Блох.

"Не бросил-таки!"— чуть не завизжала от восторга, но предусмотрительно промолчала — я же кошка самая рядовая, бракованная, так сказать. С чего бы это мне человеческим голосом разговаривать?

Безвольно повиснув в руках мага, позволила моему "рыцарю" спасать меня и дальше.

А пёс не стал задерживаться и давать старику время на раздумья. Подскочив к колдуну, он схватил меня за шкирку, вырвав из морщинистых рук.

"Больно!"— едва не взвыла я, но предпочла перетерпеть боль молча.

Блох же со своим ценным "грузом", то бишь со мной, бросился ко второй двери. Стукнувшись об неё лбом, пёс вылетел наружу. Я с ним, разумеется. Куда же денусь?!

Как и ожидала, внешняя стена башни отсутствовала и по наружную сторону этой двери. Но заметить я это успела только краем глаза, так как Блох на большой скорости уже уносил меня прочь.

Вот так в третий раз меня куда-то волокли против моей воли. Правда, сейчас я была не так уж и против, но воображение продолжало работать в привычном направлении: Ой, спасает меня Блох, чуть не вырвав шерсти клок, вместе с мясом до кости. Хватит уж меня нести! Отпусти скорей, прошу, а иначе завизжу...

Покачивание отнюдь не являлось мерным. Каждая кочка, каждый скачок отдавались болью во всём теле, так что, тут было не до сна. При этом что-то постоянно било меня по хребту, да и зубы собачьи погружались всё глубже в плоть. Не выдержав, всё же взвыла, причём во весь голос, вернее как получилось, ведь висела-то я в крайне неудобном положении.

— Больна-а-а! Пу-усти-и, я-а са-ама-а!— прокричала кое-как.

Пёс выполнил желаемое мной беспрекословно. Я шлёпнулась под его лапы на спину. Прежде чем перевернулась, успела увидеть живот и... в общем, живот перемахнувшего через меня кобеля. Тут же подскочила и припустила за другом.

И снова бег — стремительный и долгий.

Всё произошло так быстро — похищение, появление Блоха, побег, что я даже толком сообразить ничего не успела. Происходящее казалось слишком нереальным, чтобы быть правдой, но, тем не менее, это случилось со мной...

Так мы неслись неведомо сколько. Не знаю, преследовали ли нас, но не догнали — это точно. Через какое-то время я выбилась из сил. И тогда со мной, то ли истерика случилась, то ли что, да только стоило мне устало опуститься на траву и обратиться человеком, как я рассмеялась во весь голос.

Блох сел рядом и принялся наблюдать за мной. На морде читалось такое искреннее недоумение, что смех стал ещё неистовей и громче. Не в силах подняться, я валялась на изумрудном ковре и хохотала.

Не знаю, сколько это продолжалось, да только через какое-то время тугой комок подступил к горлу и я вдруг разрыдалась. Подтянув колени к подбородку, уткнулась в них лицом и теперь уже вовсю ревела.

Пёс ходил вокруг, то и дело, дотрагиваясь до меня лапой, да "целуясь". Но я только отталкивала неугомонного друга, чтоб не мешал выплакаться хорошенько.

Что я за ведьма такая?! Правду Травка говорит, горе лукавое, а не девка! Всю жизнь бабкины "сёстры" на Лысую гору ходят, ездят, летают, а я одного раза никак добраться не могу. То из дому меня похищают, то прямо из лесу. Позор мне! В изгнание такую ведьму, к... (я задумалась на мгновение) людям, где и сожгут меня на костре, или повесят, или утопят, или четвертуют, или.... Да что гадать, у них воображение хорошее, сами казнь придумают!

Тарелочка застрекотала, когда я уже успокоилась, не лила слёзы, а только молча, шмыгала носом, уткнувшись лицом в твёрдое пёсье плечо. Что поделаешь, других-то мужиков рядом нет. А иногда так хочется, чтобы тебя кто-нибудь пожалел. Пускай и всего лишь пёс!

Я, ориентируясь на звук, сняла с торбы, висевшей на шее у пса, невидимость. Так вот что меня по спине-то било! И как только он её подобрал?! По нюху верно нашёл. Не бросил и это главное. Молодец! Хотя она в любом случае через какое-то время за мной потащилась бы, магической нитью связанная. Но как бы после этого выглядела, все кусты и деревья пересчитав?!

Порывшись в суме, я извлекла на свет вибрирующую посудину. Проведя ладонью по поверхности блюдца, увидела встревоженное Травкино лицо.

— Ты шо-йто плакала, унучка?!— подозрительно спросила она.

— Да так...— пробурчала нехотя.

Дураку понятно, что развивать эту тему мне не хотелось, но старушка-то моя не дура!

— Шо за сякреты?— спросила бабка строго.

Так ведь и я не лыком шита!

— Ну, ты даёшь!— возмутилась праведно.— У самой тайн целый воз, а ко мне с расспросами?!

Как ни странно, Травка смутилась. Видать, в самую точку я попала. Есть над чем подумать!

— А шо-йто ты в Кошаках-то делаешь, Нанька?— сменила бабка опасную тему.— Я твоё мястоположение опряделить пыталаси — ня смогла. Так и подумала, шо ты давно человеческие урции пряодолела на пути-то к Лысой горе. А ты шо, вярнуласи?

— В Кошаках?!

Я удивлённо огляделась.

Точно! Наша это Долина — Ведьмина! И как только здесь оказалась?!

Вопросительно взглянула на пса.

А он знай себе, бегает, хвостом машет — довольный чего-то. Мне бы его радость!

Это что же получается, надо заново весь путь начинать?! Вот же обидно — столько дней зазря потеряла!

Взор вновь упал на Блоха, что привычно скакал неподалёку, но близко отчего-то не подходил.

А зазря-то хоть почему?!

Я расплылась в счастливой улыбке. Эх, хорошо, что заразительным может быть не только дурной пример!

— Нани! Нани! Нясносная дявчонка! Ты чавой-то там делаешь? Куды пропала? В блюдце хоть покажись! И молчишь чаго?— донёсся до меня грозный голос Травки.

Только тогда до меня дошло — бабка до сих пор на связи. А сама я стою с глупой улыбкой на устах, уставившись на Блоха. Вот, кстати, и объяснение, почему пёс ближе не подошёл. Привык, что я того не позволяю, когда по тарелочке общаюсь. Правильно! Рано ещё Травке знать о моём новом друге.

— Никуда не пропала, туточки. Да, ба?— наконец-то откликнулась я.

Глава 9. И снова курс на Лысую гору

— Крячу-крячу, а ты малчишь,— проворчала Травка, стоило мне предстать пред её очами.— Сувсем в дороге совесть потяряла?!

— Да отвлеклась я, ба, задумалась.

— На шой-то ты такое отвлекласи?— подозрительно спросила моя старушка — в голосе сквозила и доля обиды.— Шо там ясть бабки-родитяльницы-то важнее?

— Шо-шо, да не шо! Ба, мне, что, уже и мысли погонять нельзя?!— возмутилась делано.

— Я б табя саму того... погоняла бы,— Травка взмахнула цепком*.

— Погоняешь ещё,— пробурчала недовольно.— Вот как не попаду на Лысую гору ко времени, так и погоняешь.

— К слову о шабаше...— смягчилась вдруг ведьма.— Наньк, я тут во шо подумала. Можа мне попробыть как-нить ступку уговорить табя до Лысой горы подвесть?

Я хмыкнула, представив эти уговоры. Ступа будет летать вокруг избы. Бабка, грозя кулаком, носиться следом. В итоге заставит — Травке всё по плечу, да только мне это боком вылезет. Ступа меня где-нибудь посреди пути "потеряет", в стог сена головой, например. Покалечить не рискнёт, бабка в гневе страшна — может и на дрова пустить! А мне-то и просто падать не с руки, лучше пеше прогуляться. Да и припомнит ступа мне потом это не раз. Ну, её, эту деревяшку... с ранимой душой!

— Да не, ба, я уж как-нибудь на своих двоих, а то и на всех четырёх доберусь. Боюсь, ступка по дороге отыграется за мои былые заслуги.

За спиной Травки раздалось знакомое поскрипывание. Смешно ей, видите ли!

Старушка с недовольством глянула через плечо.

— И то верно. Ступка-то у мяня девушка с характяром,— протянула ведьма задумчиво.— А як жиж ты?! Мне-то думалоси, ты ужо на полпути к горе, а оно воно как...

— Да уж как-нибудь доберусь, ба,— отмахнулась я.— Не тревожься!

— Ну да, ну да. Ты ж у мяне, асчо покруче нравом бушь.

— Буду!— не стала отпираться. Что я, хуже бочки какой-то?!

Неожиданно Блох, сидящий в стороне, чихнул — раз, второй. Ну и выбрал же он время! Простудился, что ли, на реке?

— Хтой-то там?!— тут же встрепенулась моя бабуля, чуть шею себе не свернув. Но тарелочка ведь, вертись не вертись, заглядывай не заглядывай, показывает только то, что в поле её "видимости" находится.

— Да никого,— в наглую соврала я.

— Ня лги бабке!— строго гаркнула Травка — глаза так и сквозили любопытством.— Изьлагай, давай!

Ага, прямо сейчас возьму и расскажу, только вот всё брошу...

— Ба, ну чего привязалась?! Нет тут никого разумного, говорю же.

Бабка-то, не будь дурой, оговорочку мою мимо ушей не пропустила.

— А ня разюмного?— переспросила лукаво.

С этим потруднее, и дальше Травку обманывать не хотелось. А может и не нужно?!

Я вздохнула — была, не была.

— В общем, так, ба. У меня появилась собака.

— Шо?!— выдохнула ведьма.

Похоже, такого удара от любимой внучки она не ожидала. Но жалость заслуживают только слабые, больные и убогие, посему...

— Да не шо,— безжалостно выдала я.— Домой, говорю, с псом вернусь, так что будь готова и чернышей предупреди.

— Чаво-чаво?!— взвилась Травка.— Никаких пьсов в моей хате!

— Ах, так!— гаркнула я в ответ.— Раз ему нельзя, то и мне туда дороги нет!

— Ён пёс! Ты на кавой-то родню мяняешь?! Йны же лають, кусаютси и воняють!— выдвинула бабка свои доводы против Блоха.

— Неправда!— топнула я ногой.— Он добрый и хороший! Ты его совсем не знаешь!

— Мяне и знать ня нужно,— буркнула старушка,— а ты думай, прежде чем от сямьи отказыватьси!

— Я не от кого не отказываюсь, но раз так, нам остаётся только одно — попрощаться... с тобой.

— Ты шо, сувсем сдурела, девка?!— всплеснула руками Травка.

— Ба, ты как хочешь, но домой я с Блохом вернусь, или не вернусь вовсе.

— Нани, ты мяне енто брось!

— Я, бабушка, друзей не бросаю!— вздёрнула кверху нос.

— Шавка блохастая ведьмам не друх! Да и забыла ты, похоже, шо сама кошкой являешьси.

— И что с того?

— А то, шо пёс коту ня товарисч!

— Вот и не всегда!

— А я говорю, ён должон быть табе противен вдвойне!— упрямо заявила бабка.— И жить ты с ним ня смогёшь!

— Вообще-то мне решать, жить с ним под одной крышей или нет...

Неужели не понимает, что тут не уступлю?!

— ... а тебе в твоём ли доме!

— Ня быть псу в Травкиной избе, сёстрам на посмешище!— ведьма гневно стрельнула глазами.

Вот только меня этим не испугать — сколько лет вместе живём!

— Ну, тогда прощай!— я пожала плечами.

— Нанька!— закричала моя старушка.

Но я, проведя ладонью по поверхности блюдца, уже оборвала разговор. Покричали друг на дружку и ладно. Теперь подумать обеим надобно!

И сколько не будет бабка трезвонить — яблочко не запущу. В смысле, сегодня не запущу, а завтра посмотрим. Оно ведь, главное, палку не перегнуть.

— Ну, что, Блох, как бы там ни было, а идти кроме как на Лысую гору нам больше некуда. Так что, курс на северо-запад!

Хотя у меня уже и настроения нет с бабкиными сёстрами шабашить — так ли уж нужна мне их Лысая гора?! — да начатое следует доводить до конца.

Печаль я пыталась заглушить усталостью. И снова мы шли-шли, тянулись вслед разноцветному клубочку, что без устали бежал вперёд...

Остановившись на ночлег, перекусили щами, что уже поперёк глотки встать готовы. Да только ж больше ужинать нечем — на охоту с Блохом идти поленились. Я так и вовсе остаток дня в задумчивости провела.

В общем, легли не сказать, чтобы голодными, но и не сытыми.

— Знаешь, а ведь я уже по Травке и чернышам скучаю,— разоткровенничалась вдруг, хотя с Блохом такие разговоры стали делом привычным. Он-то зверь молчаливый — супротив меня мои же слова не использует. Почему бы не поделиться, душеньку свою горемычную не излить?!— Не смогу с ними расстаться. Уверена, этого и не потребуется. Вот посмотришь, бабка на днях со мной свяжется и скажет: "Пьёс так пьёс, тольки поскорее домой возвращайси!".

Улыбнувшись, погладила серого друга.

Что-то собака моя меняться стала, начиная на волка походить. Или мне это только казалось? Может, просто раньше не замечала схожести? А что? Большой, серый и мохнатый! Только лопухи ушей пса в нём и выдают...

Забыв о мимолётной мысли, принялась размышлять вслух.

— Вот чего мне сейчас по-настоящему не хватает, так это молока. Да и вареньице земляничное — моё любимое, тоже не помешало бы. Хотя в нынешних условиях молоко с куском чёрствого хлеба и то праздник. Еду наколдовывать, совсем не умею. Да и вообще из меня ведьма, если честно, одно название. Так, боль снять, отварчик какой сварить, вещички заговорить, да и по другой мелочи кое-чего могу. Бабка с подругами куда сильнее, но, может, и я со временем всему научусь. Хотя вряд ли. Раз уж школа из меня полноценную ведьму не сделала, то и обряды не помогут...

Пес, привычно положив голову мне на грудь, внимательно слушал, заглядывая в глаза.

Моя рука то и дело поглаживала широкий лоб собаки. Взор устремился в звёздное небо — трудно удержаться, чтобы не взглянуть на эту красоту.

Помолчав немного, я вдруг неожиданно выдала, удивив даже себя саму.

— Не бросай меня, Блох, пожалуйста, не бросай никогда. Я доверяю тебе! Не хотелось бы обмануться. Обидно будет, если всё зря...

Внезапно заёрзавший на месте пёс, потянулся, лизнул меня в нос.

— Э, мы так не договаривались!— засмеявшись, я вытерла лицо. Оттолкнула наглую морду, что снова лезла целоваться.

Серый хвостище усиленно замёл землю.

— Всё-всё, успокойся!— прикрикнула, отбиваясь.

Блох послушно замер. Ишь, какой всё же из меня укротитель — только в бродячей труппе и выступать!

— Спать давай, проказник, а то разболтались мы тут с тобой.

Я вновь легла, заломив одну руку под голову. Второй почёсывала угомонившегося пса за ухом, а тот и рад — притих, водрузив лапу на мой живот...

— Наконец-то я могу разглядеть кака ты у мяня красавка. Ты и кошачкой довольно симпатишная, но всё же... Шо, унучка, давай знакомитьси?!— с улыбкой произносит старушка. По всему видно — она очень волнуется.— Я бабка твоя, Травкой кличуть. А ты, стало быть, Нанилия, Найны да Калева дочь.

Маленькая девочка, молча, взирает на "хозяйку", что все эти месяцы ласкает и поит молоком — у Ночки оно закончилось довольно быстро.

Кажется всё хорошо, но вдруг в душу закрадывается страх. Страшный звук, изредка тревожащий слух, неожиданно возвращается.

"...Запрятан вглубь твой будет ум. Чем дальше — меньше будет дум. На родичей падёт напасть, им карой станет Варги страсть..."

Услышав его, малышка пригибается к постели, как делает это будучи котёнком. Изо рта невольно вырывается шипение, но голос его отчего-то не боится.

"...Так отольётся моя боль, порожнею пройдя судьбой. И проклят всяк твой будет друг, мой недруг лютый..."

— Прочь, гадюка!— резко выкрикивает Травка, взмахивая рукой.— Скольки асчо табя окаянную гнать?! Оставь нас у покое, паскудина!— старуха оборачивается к ребёнку.— Прости, Нанильюшка, само сь языка сорвалоси. Сил ужо няма с отступницей ентой воевати!

Голоса больше нет. Он всегда исчезает, стоит лишь бабке вступиться.

— Мяу,— неуверенно выдаёт малышка, выпрямляясь на постели. С "хозяйкой" спокойно — она без защиты не оставит!

— Хм...— ведьма в задумчивости прикусывает губу.

Рука поглаживает ласкающегося ребёнка, что мурлычет и доверчиво тычется в подставленную ладонь.

— Ну, шо, унученька,— старушка поднимает девочку и усаживает на колени,— кошка свою задачу выполнила, пора и мяне за твою учёбу братьси. Чаловек ты али зверь?! Трудное дело мяне предстоить. Ну, да ничаво, справлюси! Приступим, шо ли?..

Малышка обхватывает "хозяйкину" шею ручками. Трётся личиком об бабкину щеку.

Котёнком быть спокойнее, надёжней, но и человека в себе не утаишь...

— Так вот оно как начиналось?!..— задумчиво пробормотала, поднимаясь.

Я мало что помнила из последних сновидений, но суть своего прошлого улавливала безошибочно, по крайней мере, мне так казалось...

Ладно, отрывки снов осмыслю по дороге!

— Ну что, Блох, по отварчику, сил прибавляющему, и вперёд?! — спросила я, вернувшись из так необходимого утреннего уединения.— Надеюсь, ты ничего не имеешь против лягушачьих лапок?! Деликатес, между прочим. А коли и имеешь, так я тебя и не то есть научу. Связался с ведьмой, будь добр, кушай, чем потчуют — болеть не будешь и проживёшь дольше. Нашим чернышам знаешь уже лет сколько, что старшим, что младшим?! Ночка, правда, померла давно...

Вспомнив кормилицу, сразу погрустнела. Тяжело терять тех, кого мы любим!..

— Скорее бы уже до Лысой горы добраться,— сменила тему разговора, помешивая деревянной ложкой отвар.— Может, тамошние ведьмы помогут нам с погоней разобраться. Если это только не случайность была. Интересно, чего мы тому магу дались? Или не мы ему вовсе нужны? Ох, как всё запутанно...

Я очень удивилась, когда Блох неожиданно замер и побежал совсем не в ту сторону, куда катился наш "ориентир". Может, зайца почуял?! Будет сытый обед!

Пожав плечами, двинулась за клубком. Нагонит!

Пёс вернулся сразу же и, ухватив меня за руку, потянул назад. Я попыталась воспротивиться, но собака настойчиво влекла меня в сторону.

— Что случилось?! Погоня?!— забеспокоилась, вспомнив похожее поведение друга.

Но нет! Блох спокоен, вон как хвост поклоны бьёт. Что тогда?! Пройти за псом и утолить любопытство или увлечь его за собой, не теряя времени даром?

Я, естественно, выбрала первое. Кошачья любознательность да пытливость ведьминского ума и по отдельности-то вошли в легенды, а уж вместе, так и вовсе та ещё смесь.

— Клубочек-дружочек, скорее вернись, в ладонь закатись, прекрати звон — погрузись в сон,— прошептала я.

Навигатор тут же развернулся, взбежал по подставленным пальцам в раскрытую ладонь и замер. Вещь! Травка браком не наделит!

Вздохнув, я направилась за псом. Посмотрим, что нас там ждёт.

Вскоре лес начал редеть — впереди просматривался просвет. И тут до меня донеслось мычание коров. О-о-о! Где есть коровы, там есть... Правильно!

У меня появилась догадка. Дело оставалось за малым — за её подтверждением!

Мы минули последние редкие деревца и оказались на окраине луга. Десятка два чёрно-белых бурёнок лениво пощипывали на нём траву. Некоторые, лёжа, пережёвывали жвачку. Но не это меня заинтересовало.

Неподалёку несколько пышногрудых деревенских девах этих самых коровок доили.

— Молоко!— радостно взвизгнула я.

Развернувшись, присела, притянув к себе пса. Схватив за шерсть, потрепала мохнатые щёки.

— Блох, я тебя люблю!— выкрикнула довольно и, впервые не побрезгавши, поцеловала свою серую псину прямо в слюнявые губы.

Ничего, умоюсь опосля! Блох ведь мне такую радость доставил — сейчас пойду парного молочка прикуплю. Ради этого можно и потерпеть!

Необъяснимая сила ударила меня в грудь, стоило почувствовать прикосновение собачьего языка к губам — это пёс не смог устоять, когда сама целоваться полезла.

Я отлетела назад, приземлившись на пятую точку. Ух, ты, больно-то как! Предупреждать надо, дабы я соломку постелила, али больку заглушила.

А что это вообще-то было?!

Я подняла взгляд и обомлела...

Глава 10. Лемаир

Взору предстал парень, на вид чуть старше меня: короткие волосы цвета пепла, серые глаза, насмешливая улыбка. Ничего такой парнишка — симпатяга. Знать бы ещё кто таков, да откуда здесь взялся!

— Ну, привет, кошка!— произнёс он.

— Ты кто?— выдохнула растерянно.

С чего бы это незнакомцу знать о моей второй сущности? Магия от него не лучилась, не расползалась в стороны сетью. Но ведь ясно же, он не совсем тот, кем выглядит на первый взгляд.

— Человек,— осторожно ответил парень.

— Не спорю,— протянула задумчиво,— и всё же...

— Лемаиром кличут,— представился теперь уже знакомец, не дав мне договорить,— но ты зови просто Лем.

Какая честь! Лемаир, значится...

— Ясно. Как ты тут оказался?

Парень одёрнул ворот серой рубахи, отряхнул чёрные штаны.

Проследив за его движением, я наконец-то додумалась подскочить с земли, на которую бухнулась минуту назад. До этого сидела, как дура, глазами лупала!

Повторив действия нового знакомого, очистила собственную одёжку от хвои и прошлогодней листвы.

— Так же, как и ты — пеше,— тем временем произнёс он.

— Это не ответ. Так откуда?..

— Оттуда же, откуда и ты,— усмехнулся Лем.

— Вот заладил,— разозлилась вдруг,— да не можешь ты ничего обо мне знать!

— Неужели?! Сомнительный довод.... А с чего это ты постоянно оглядываешься?— парнишка посмотрел по сторонам — то ли и правда заинтересовался, то ли чтобы подразнить.

— Пса своего ищу,— пояснила, насупившись.— Не видел?

Лемаир почесал пальцем переносицу.

— Серый такой, тощий и облезлый?

— Ну да, серый, а в остальном на себя посмотри — взъерошенный, и щека вон исцарапана!— с вызовом произнесла я.— А пёс мой особенный, но тебе этого не понять.

— И что же в нём особенного: служит любимцем Правителя, али древний род ведёт?

Нет, он всё же потешается надо мной. Вот нахал!

— Его хозяйка любит!— с вызовом взглянула Лему в глаза.

— Это я заметил.

Парень расплылся в счастливой улыбке, довольно глупой, на мой взгляд.

— Кто ты вообще такой?— неожиданно вспылила я.— Что ты можешь о нас знать?!

— А ты приглядись получше — поймёшь, что многое,— улыбнулся знакомец.

Эх, а ведь обворожительная улыбка у стервеца!

— Вот ещё, буду я тебя разглядывать!— упёрла руки в бока, демонстративно отвернувшись.

И всё ж таки не удержалась, искоса прошлась по парню взглядом.

— Ну, коль не хочешь гадать — скажу прямо,— Лем скрестил руки на груди.— Я и есть твой пёс.

На мгновение потеряла дар речи. Хоть и удивилась пропаже Блоха и внезапному появлению незнакомца, но такого витка судьбы никак не ожидала.

— Да быть того не может!— я чуть снова не земле-матушке не оказалась.— Мой Блох просто не может быть человеком!

— Так уж и не может?!— усмехнулся новый знакомый.

— Блох серый, на четырёх лапах и с хвостом. Разве это не доказательство?

— Ты ж сама кошкой оборачиваешься, так почему бы и псу не стать человеком?!— Лем пожал плечами.

— Не верю я тебе!— произнесла упрямо, понимая — он это, как пить дать — он.

Такой поворот многие странности объясняет. Да только отчего же на душе так тоскливо вдруг стало-то? Словно потеряла что-то очень важное и уже никогда не найду...

— Так давай я тебе скажу то, чего кроме нас двоих никто знать не может,— предложил Лем.

— Ну и...

Бесстрастно взмахнула дланью, давая разрешение. Вышло несколько напыщенно, но я ошарашена и зла. Так что могу себе позволить!

Парень, похоже, мало того, что не обиделся, так и вовсе внимания не обратил. Может, оно и к лучшему!

— Ты мечтала о друге и встретила меня.

— Вот удивил,— фыркнула в ответ.— Да ты любой девушке, имеющей четвероногого друга, это скажи — в точку попадёшь.

— А если я скажу, что благодарен тебе за спасение из Блуждающей башни?..

Уже теплее.

— ...Рад, что человечьего в тебе оказалось больше, чем кошачьего...

Вот с этим бы я ещё поспорила!

— ...Что, перестав быть псом, я не поменял своего отношения к тебе...

Заставляет задуматься. О чём он?

— ...Этим я смог тебя убедить?— Лемаир-Блох, чуть склонившись, заглядывал мне в глаза.

И не заметила, когда только успел так близко подойти — протяни я ладонь и коснусь его лица.

— Давай определяйся, Нани, да пойдём молоко покупать, а то доярки скоро домой направятся...

Он и об этом знает?!

Я скосила взгляд на деревенских красавиц, большинство из которых уже прикрыли вёдра тряпицами, да поставили на телегу. Девушки переговаривались, смеялись, заигрывали с возницей. А тот, похоже, только и рад этакому вниманию.

— Но как же так?!— растерянно выдохнула я.

Обманывать не имело смысла, тем более себя. Таинственный незнакомец — мой Блох!

— Если интересно, расскажу, но чуть позже. А сейчас за молоком?

Я не двинулась с места. В памяти всколыхнулись воспоминания. Эпизоды нашего совместного с псом пути проносились перед глазами — разговоры, сон, купание... Внезапно почувствовала, как краска стала заливать лицо.

— Это значит, я перед тобой... в реке... голая, а ты...

Лемаиру не удалось скрыть смущение — не в этот раз.

— А что я?!— пожал он плечами.— То был всего лишь пёс!

— Не пёс — свинья!— грозно рыкнула я.— И, как выяснилось, человеческого происхождения.

— Нани, не обижайся,— виновато попросил "Блох".— Тогда я никак не мог тебя предупредить. И дело не в нежелании, а в невозможности это сделать.

— А элементарно отвернуться, вместо того, чтобы подскочить и, свесив язык, пялиться в упор?

— Ну, прости, как-то вот так само вышло...

Что-то мне не больно в его искренность верится!

— Ага, само... Ладно, что толку теперь об этом говорить. Забыли. И только попробуй мне когда-нибудь заикнуться...— я сунула кулак ему под нос.— Во!

— Правильно, забудем,— поддакнул Лем.— Тем более извиняться тут не за что, ведь зрелище того стоило,— неожиданно расплывшись в улыбке, добавил он.

Подмигнув, снова вогнал опешившую меня в краску.

— Извращенец!— гневно выдохнула я.

Парень невозмутимо пожал плечами.

— Просто мужчина, наслаждающийся видом обнажённого тела обворожительной девушки.

— Льстец!

Лемаир улыбнулся.

— Это не лесть.

— Ладно, пустяк...— отмахнулась деланно беспечно.— Будем сразу прощаться или вначале перекусим?

— В смысле... прощаться?— растерянно вопросил "Блох".

— Теперь наши пути расходятся,— охотно пояснила я, с мстительной радостью отметив, как вытянулось его лицо.— Моя дорога ведёт на Лысую гору, куда твоя — не ведаю.

— Всё ещё не веришь?— осторожно уточнил Лем.

— Верю!

— Почему тогда гонишь? Общий ведь путь выбрали!— напомнил он — в голосе сквозил упрёк.

— Мы собирались дойти вместе с псом, но не человеком.

— Чем тебе люди-то не угодили?

Состроила кислую гримасу. А чем они могут угодить?!

— Не люди — мужчины,— произнесла вслух.

— Вот те раз. Так чем же?

— Да ни чем. Просто стараюсь держаться подальше от вашего брата.

— Чего ж так? Обидели?!— Лем сразу посерьёзнел.

— Нет, но только потому, что не подпускаю к себе и близко.

Парень хмыкнул.

— Зря ты так, хотя раз ведьмы воспитали...

— А что сразу ведьмы?!— взвилась я.— Они, между прочим, очень даже до мужского пола охочи.

— Не сомневаюсь.

Я покраснела. В который раз?! Общение с "новым" знакомым не очень хорошо на мне сказывается!

— Просто замуж не выходят никогда...— пробормотала не к месту или наоборот,— почти.

— Последнее уточнение радует.

Мне так и представилось, как "мой друг" завилял хвостом. Интересно, теперь эти "два в одном" всегда буду сравнивать? Хотя сколько нам там осталось пробыть вместе? Часы... Минуты... Секунды...

— Ну, ладно, некогда мне разговоры разговаривать,— произнесла я, взглянув на отъезжающую телегу — девчата, весело переговариваясь, пошли следом.— Рада, что нам довелось встретиться, а теперь мне пора. Прощай.

Не успела сделать и шага, как Лем схватил меня за руку.

— Нани, я куплю тебе целое ведро молока, только давай договорим.

— Но они ведь уезжают!— наплевав на приличия, я ткнула пальцем на возвращающуюся в деревню компанию.

Лем мельком оглянулся.

— Давай, я нагоню, принесу, а ты тут подождёшь,— предложил заискивающе.

Что с ним поделаешь? Подожду. Куда ж я денусь-то?!

— Ну, нагоняй,— выдохнула ворчливо.

Но парень продолжал стоять на месте.

— Чего мнёшься-то?— сжалившись, вопросила я.

— Нани, у меня это... денег нет...

Вздохнув, достала из сумки кошель, отсчитала монеты.

— На.

— Я всё верну, обязательно,— уверил меня ещё недавно бывший четвероногим друг.

— Да ладно,— махнула рукой.— У меня этого добра хватает.

В то, что Травка ещё наштампует, посвящать не стала. К чему?! Да и бабка уши поотрывает, узнав, что тайну её разглашаю.

Смущённо кивнув, Лем отошёл на несколько шагов, но вдруг обернулся.

— Только никуда не уходи, знаешь ведь — везде найду,— озорно улыбнулся и заспешил за подводой.

Вот ещё, от собственного "пса" бегать!

Я опустилась на траву. Достала из сумки чашку-нескончашку, да книжицу, что не из бабкиных. Помнится, Блох от щей никогда не отказывался, может и человеком себя побалует. Я же, пока его жду, литературой развлекусь.

Глава 11. Поцелуй

— Ты как хочешь, а я с тобой иду!— в который уже раз повторил Лем.

— Никуда ты не идёшь!— воспротивилась было, но тут же исправилась.— Вернее идёшь, но не со мной.

— Почему?

— Мы чужие друг другу и не можем путешествовать вместе!— твёрдо стояла на своём.

— Так уж и чужие?! Ты ведь мне в любви признавалась, да и не один раз.

— Не тебе — Блоху!— буркнула, насупившись.

— Я и есть Блох,— подмигнул Лем.

Со мной эти шутки не пройдут! На кошек не действует собачье обаяние... почти.

— Но ведь я этого не знала!

— И то верно,— охотно согласился мой знакомец.— Так, может, пришла пора нам познакомиться поближе?

— Ты это о чём?— спросила подозрительно.

— Ну, как пёс я тебе знаком, как человека ты меня не знаешь. Может, если узнаешь, не станешь гнать. Не думаю, что я настолько плох.

— Я этого и не говорила.

— Тем более...— парень заулыбался.— А вместе идти веселей, да и мужская сила девушке не помешает. Того же молока принести, как пример.

Эх, сама уже привыкла путешествовать в компании, и расставаться не хочется. Одна беда. Привыкла-то к Блоху — не к Лему! И что теперь делать, не ведаю...

— Угу, словно я всегда вёдрами молоко таскаю. Вообще-то думала, ты шутишь. Ну, купишь там чарку, но чтобы ведро!— покосилась на миниатюрное вёдрышко, с чашку-нескончашку величиной.— Хорошо ещё, что смогла его уменьшить да заветное питьё заворожить, а то пропало бы. Жалко ведь! Травка узнала бы — удавилась, от такой расточительности.

И, тем не менее, я с удовлетворением погладила полный живот.

— Хотя знатно перекусили и всё благодаря тебе...

Лем прямо расцвёл от похвалы.

— ...Теперь бы ещё блинов с вареньицем земляничным навернуть и можно хоть на Лысую, хоть на волосатую подаваться,— улыбнулась довольно.

— Ну, какую-нибудь деревеньку по дороге встретим, может, и угостит кто,— предположил мой собеседник.

— Так! Мы ж с тобой вроде договорились, что кушаем да отправляемся врознь,— напомнила без тени жалости в голосе.

— Э, нет. Такого уговора не было. Коль не хочешь, чтобы с тобой шёл, буду следовать на расстоянии. Вот только прогнать ты меня не прогонишь — вспомни о моём втором я. И сбежать не сбежишь, тем более,— не растерялся Лемаир.

— А, ведьмин кот с тобой!— отмахнулась, а сама и рада, что не бросил, не ушёл. Одним словом — пёс!— Только, чур, не приставать и не докучать!

— Буду сохранять дистанцию!— Лем клятвенно вскинул руку.

— Шут!— пробормотала, укладывая свой нехитрый скарб.

Оно и хорошо, что остался, не скучно будет, да сумку есть, кому носить. В этом он прав!

— Ну, и что опять?!— спросила недовольно.— Неужели сказать по-человечески нельзя? Мнёшься чего?

Лем уже некоторое время крутился вокруг меня. Чувствовала, ему что-то нужно. Но вот что?!

— Да можно. Только боюсь, ты не поймёшь,— наконец-то смог выдавить из себя парень.

— А ты попробуй, разъясни, чай, не глупая. Может, и соображу, что к чему.

— В общем, так. Я тебя поцеловать хочу...

Эх, не зря он предусмотрительно на несколько шагов отошёл, могла ведь и заехать сгоряча!

— Спятил?! Мы с тобой, о чём договаривались? Коли совсем невтерпёж, так следовало с подводой в деревню отправиться. Может, там бы сговорчивые и нашлись, кровь твою застоявшуюся усмирить. А я не такого воспитания-поведения!

— Нани, ты вообще о чём?

— Да всё о том же,— продолжала бесноваться.— Не зря Травка говорила, что вам мужикам только одно и надобно.

— Тьфу ты!— Лем сплюнул на землю.— Так я ведь не о том.

Но меня иной раз не унять, коли рот раскрываю.

— Можешь в собаку обратиться, тогда точно найдёшь себе пару. Никто не устоит против твоего обаяния.

— А ты?— собеседник, усмехнувшись, заглянул мне в глаза.

— Я уже устояла.

— Как же любовь, о которой говорила и не раз?

Тут я не выдержала.

— Ты мне теперь всю жизнь это поминать будешь?..

— Предложение заманчивое.

— ...Коли знала бы, что ты человек, никогда бы такого не ляпнула!

— Тогда бы и я не обратился.

— Может, оно бы и к лучшему,— буркнула, насупившись.

Лемаир поник совсем. Вроде и жалко парня, да с другой стороны — поделом!

— Нани, ты меня не так поняла...— попытался оправдаться.

— А как ещё можно понять?! Сумку отдай!— с силой дёрнула за перевязь.— Эх, зря я согласилась вместе идти — шага ступить не успели, а ты уже за своё. Ну да ладно, ещё не всё потеряно!

Лем сумку удержал, ещё и меня за руку прихватил.

— Нани, мне поцелуй для дела нужен!

— Отстань! Не буду я с тобой целоваться! Пошляк!— ладонь из захвата высвободила, но отойти не удалось.

— Да мне всего лишь действие проклятья проверить надо,— попытался объяснить мой спутник.— Увлекаться я и сам не собираюсь.

— Ага!— обличающе ткнула пальцем ему в грудь.— Так вот почему, будучи псом, ты ко мне целоваться постоянно лез?!

— Не поэтому! Да это и не помогло бы. Ведь надо, чтобы меня по-настоящему полюбили, просто так и без каких-либо заслуг — чтобы кошка полюбила! Понимаешь?!— Лем умоляюще уставился на меня.— Нани, мне очень нужно!

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Вот ведь испытание! Я девушка добрая... где-то в глубине души, так, на самом донышке. И что мне теперь делать? На ромашке гадать? Люблю — не люблю, поцелую — не поцелую, с собою возьму — восвояси пошлю...

— Что, действительно очень нужно?— уточнила ворчливо.

— Честное слово! Очень-очень-преочень!— усиленно закивал Лем, да и глаза такие умильные сделал. Ну, чисто Блох!

Разве можно тут устоять? Как-никак родной... пёс!..

— Ладно, целуй!— сжалилась наконец-то.

Голос звучал отстранённо, но внутри всё затрепетало от ожидания. Каково это, поцеловаться... с ним? Двойственное чувство одолевало меня — любовь к четвероногому питомцу и осторожность перед чужим, по сути, человеком. Брезгливость по отношению к исконному врагу, неожиданно ставшему другом, и волнение от близости мужчины...

Чуть подавшись вперёд, подставила губы для поцелуя, страшась и в тоже время, желая испробовать неизведанное...

Вот надо же ему так не вовремя улыбнуться, да ещё и в кулак кашлянуть. Кашлянуть ли?!

— Ты чего ржёшь?— спросила подозрительно.

Всю романтику момента испаганил! Понимаю, что это всего лишь проверка чуждой магии, но можно ведь происходящее и как-то по-другому представить — помечтать, наконец...

— Видела бы ты сейчас своё лицо,— охотно ответил парень, по-прежнему улыбаясь, только теперь уже не таясь.

— Всё!— разозлилась я.— Ищи другую дуру для своих экспериментов!

Резко выхватив из его рук сумку, развернулась, чтобы уйти, но Лем перехватил мою ладонь. И, прежде чем я успела возмутиться, дёрнул меня на себя да накрыл мои губы своими.

Поцелуй оказался сладостным, но мимолётным. Он длился лишь какие-то мгновения — слишком короткие, чтобы окунуться в счастье и слишком длинные, чтобы не успеть изведать хотя бы частичку его...

— Ну, как?— мой спутник приоткрыл один глаз.

— Неплохо,— выдала я, пытаясь отдышаться.

Лем улыбнулся, полностью "прозрев".

— Имелось в виду, остался ли я человеком, но теперь сам уже вижу, что да.

— Я бы оставила этот факт под вопросом,— смущение, вызванное собственной оговоркой, побудило меня съязвить.

— Да ладно тебе, это ж хорошо.

— Плохо!— проговорила упрямо.

— Хорошо!— повторил Лем.— А то я уже начал бояться.

— Бояться-то хоть чего?

— Что снова стану псом.

— А я так и не против. Привыкла к Блоху, хотя он, то есть ты, и поступил как последняя собака, не признавшись, что человек.

— Но как я мог?— вопросил виновато.

— Наверное, можно было что-нибудь придумать при желании.

— Наверное...— спорить Лем не стал.

— Угу, а я что говорю? Предатель!

— Почему сразу предатель?!— обиделся мой спутник.— Я же вернулся за тобой в Башню, и сейчас уходить не собираюсь.

— Спасибо и на этом!— кивнула.— Кстати, насчёт Башни... Как ты там вообще оказался и долго ли на цепи просидел?

— Ну, как тебе сказать ...— Лем почесал макушку.— С чего бы начать?!

— Пойдём уже, по дороге расскажешь,— поторопила я — путь предстоял неблизкий!— А начинать положено с начала!

Достав навигатор, всучила суму спутнику.

— Ты беги-беги, клубок — запад, север, юг, восток,— зашептала на "ухо" цветному мотку.— Поскорей, чтоб в нужну пору, мы пришли на Лысу гору...

Впервые за дни и ночи нашего знакомства я легла спать подальше от Блоха. Да ведь и Блох теперь не совсем Блох, вернее и не Блох даже. В общем, так — одно расстройство. Хотя, может, и зря я так к этому отношусь?..

Как выяснилось, не зря!

— Стоять!— гаркнула, что есть мочи, как только услышала — Лем перебирается ко мне.— Ты куда это собрался?— вопросила строго.

Парнишка и впрямь замер, как стоял — на корточках.

— Нани, так ведь я ничего такого не имел в виду. Прохладно, а вместе теплее будет, да и привычка уже... хм... выработалась.

Хотела отогнать Лемаира или самой подальше перебраться, да передумала.

— Почему бы и нет?!— промурлыкала ласково и сама к спутнику чуть подалась — уголок одеяла в сторону откинула.

Воодушевленный моим поведением парень, пытаясь скрыть довольную улыбку, тут же бухнулся рядом.

Спиной почувствовала жар мужского тела — Лем обнял сзади и притянул к себе. Мною снова овладело то пленительное и волнующее чувство — ожидание...

Рука "пса" знакомо скользнула по моему живот и замерла, трепетно дрожа.

О-о-о! Ты мне ещё морду, то есть лицо, на грудь положи! Но нет, не додумался или попросту сдержался.

Ладонь ощущалась на животе совсем не так, как лапа — волнительно и непривычно. Даже захотелось задержаться в таком положении подольше. Что будет? К чему приведёт?

Всё же, хоть и нехотя, но выскользнула из-под руки Лемаира. Обернувшись серой тенью — перевоплощения всегда давались мне мгновенно и без боли — вспрыгнула на торс парня.

Свернувшись кошкой на его боку, промурлыкала победно: "Спокойной ночи, вернее уж спокойного утра!", да прикрыла глаза.

Разочарованный вздох Лема утвердил меня в мысли — поступила правильно. Нравится это моему спутнику или нет, но ночь он проведёт в полном спокойствии под аккомпанемент кошачьего мурлыканья...

Уже сквозь дрёму уловила едва слышное:

— Люблю!

Тёплая ладонь с нежностью прошлась по моей шёрстке.

Меня?!..

Замерла в ожидании. Но в ответ немому вопросу раздалось лишь молчание... Сон ли это или всё ещё явь?..

Глава 12. И снилось мне

"...Не быть сопернице как встарь и род её продолжит тварь..."

Девочка съёживается в комок ужаса. Слёзы беззвучно текут по щекам, перемежаясь тихими всхлипами.

Тут же, выгнув спины и шипя, к бокам названной сестрицы жмутся несколько чёрных котов и кошек.

"...Кошачья кровь воскреснет в нём. Людская же сгорит огнём. Исчезнет в кошке человек..."

Не выдержав нарастающего шипения, малышка срывается на рёв. Ей страшно!

Дверь избы резко распахивается. На пороге появляется ведьма: седые волосы всклокочены, глаза горят, рот перекривлен в злобе, руки вытянуты вперёд.

— Да шо ш ты тут делать буешь?! Чярез усё прорываетси, змяюка подколодная!— старуха торопливо направляется к ревущей внучке.— Дяржись, маленькая! Ужо иду.

— Бааа!— взвывает девочка, стоит той показаться на глаза.

Малышка тянет руки и мгновенно обхватывает старушечью шею, охотно прижимаясь к груди. Единственное существо, что избавляет её от ужасающего шипения — Травка. Её надежда и защита!

"...Коротким станет длинный век..."

— Брысь, гадина!

Голос становится тише, но продолжает звучать.

"...Потомков пусть не будет впредь: коты и кошки. Дальше — смерть!.."

— Тихо-тихо, мой катёнок, бабкин маленький рябёнок,— начинает напевать Травка, заглушая теперь уже едва слышное шипение.

Черныши, "подпевая", крутятся у ведьминых ног, мажут хвостами по детским подошвам да ладошкам, а, то и по лицу. Малышка невольно кривится, когда шёрстка щекочет нежную кожу. Улыбается сквозь слёзы.

Не так уж всё и страшно!

Всхлипнув ещё несколько раз, девочка полностью успокаивается. Свернувшись колечком на бабкиных коленях, она вскоре засыпает.

Ведьма относит внучку к кровати и укладывает в постель. Каждое новое столкновение с проклятьем не проходит даром. Нанилии надо отдохнуть!

Черныши, задрав хвосты к потолку, бегут следом.

— Воистину говорють, гряхи родитялей ложатьси на ихних дятей . Да только тут и ня гряхи даже, и ня родитяли...— шепчет старуха, утирая слёзы.— Кто же ш думал, шо так йно будеть?!..

— Поговаривают, такая беда не только с тобой произошла,— заговорщическим шёпотом сообщает новость подруга.— Вон и у него нечто подобное случилось.

— Да ты шо! Сурьёзно?— старушка всплёскивает руками, да так, что чуть говорильное блюдце не роняет.— А я и ня ведала ничаво.

— Серьёзней некуда,— собеседница, "окаймлённая" ободком тарелки, кивает в сторону кровати.

Маленькая девочка, лежащая на постели в окружении чёрных кошачьих тел, ещё не успела проснуться.

— Да уж, сурьёзней ня бываеть!— заключает Травка, переводя взгляд, полный нежности, на внучку.

— Рождённый обычным мальчишкой-сорванцом,— рассказывал Лем,— однажды утром я проснулся детёнышем-псом...

"...Замкнув порочный деда круг, псом-оборотнем станет внук..."

Путаясь в простыне, щенок удивлённо садится на постели. Передняя лапа взлетает вверх, чтобы почесать за ухом, но так и замирает в воздухе. Увидев собственную конечность, щенок отчего-то шарахается в сторону да сваливается с кровати.

"...Так похоть кошки с жалким псом завяжет вашу жизнь узлом..."— злобное шипение, разбудившее малыша, не затихает и когда он просыпается.

Барахтаясь на каменном полу, в бессмысленных попытках подняться, маленький зверёныш скулит, что есть мочи, пока рядом с ним не опускается старик.

— Ай-я-яй! Добралась-таки, карга старая! Что ж теперь будет-то?!

"...И проще впредь не может быть, чем эту связку разрубить..."

Подняв щенка, дед усаживается на постель.

— Тихо-тихо, мой маленький, всё хорошо!

По морщинистой щеке течёт слеза...

— Я не любил спать в доме, предпочитая двор, за что систематически получал нагоняй... Но разве это могло остановить?!..

Слушала и удивлялась. Какие мы всё-таки разные и в тоже время как похожи!..

— Это продолжалось годы.... Пока мне не приснился сон. Вернее, не сон даже. Просто однажды ночью я услышал слова, наполненные ненавистью и злобой...

Я встрепенулась. Неужели и у него то же самое?! Только Лемаир отчего-то помнит то, что мне удаётся узнать лишь с помощью родника, да и то по крупицам...

— Такие? "Пусть проклят будет ведьмин род. В безумстве чародей умрёт..."— прошипела, подражая неизвестной Варге.

— Нет, такого не слышал,— Лем покачал головой,— но интонация похожа, то же шипение.

— Ясно. А что за слова звучали?

— Да бред полный,— растеряно пробормотал мой собеседник,— хотя и, как выяснилось, сбывшийся.

— Так что именно? Помнишь?

— Помню дословно.

Понимающе кивнула.

— Такое не забывается! По крайней мере, в сознательном возрасте. По себе знаю. У меня эти слова нет-нет, да всплывают в памяти. Хотя и вспомнила я о них только благодаря роднику.

— Не знаю, может, и в моём детстве осталось что-то, чего сейчас я не в силах вспомнить,— парень задумался на мгновение.— В общем, слушай дальше,— вернулся он к разговору о шипении...

В эту ночь Лем станет совершеннолетним. Парень надеется, что это устранит излишнюю опеку деда, с которым последнее время творится что-то неладное.

Лемаир долго не может уснуть. По лицу его блуждает улыбка предвкушения.

Наконец-то усталость берёт своё. Веки опускаются, дыхание становится ровным — он засыпает...

"...Минут лишь детские года — мужчина уж. Придёт пора блошливым псом отныне жить..."— вторгается в сознание злобное шипение.

Лем пытается проснуться, но ничего не выходит. Что-то подсказывает ему — это не просто сон. Надо попытаться вырваться, освободиться из-под власти таинственного голоса. Но он не может...

"...Ждать, сможет ль кошка полюбить. Лишь приголубит она пса и свяжет поцелуй уста, тогда проклятию конец..."

И вот внутренняя борьба увенчивается успехом. Парень открывает глаза, подскакивает и падает с кровати. Снова пёс!

Не беда! К обретённой сущности он давно уже привык...

Лем силится обратиться. Не получается!.. Вот, что по-настоящему пугает!

"...Из пса появится юнец..."— доносится до него слабеющее шипение.

Это не сон? Не сон!

Что же теперь делать?!

Подождала — последует ли продолжение. Молчание!

— Это всё? В смысле, больше ты ничего такого не помнишь?

Мой спутник покачал головой.

— Странно...

— А что странного-то?— улыбнулся Лем.

— Такого я ещё не слышала в своих снах. Правда, не факт, что не услышу впредь.

— К тебе тоже это шипение наведывалось?

— Каждую ночь,— кивнула.

— Да уж, не позавидуешь.

— Ну, это смотря с какой стороны смотреть,— всегда глядела на жизнь сквозь призму солнечного света.— Я узнала много нового и узнаю с каждым сновидением о частичке своего прошлого. По-моему, лучше знать правду, чем жить во лжи. Кстати, а где теперь твой дед?

— Дед?!— Лемаир как-то странно взглянул на меня.— Дома...— пробормотал растерянно.

По-видимому, развивать эту тему он не собирался. Что ж, меня это вполне устраивало... пока.

— А в Блуждающей Башне как оказался? Ты обещал рассказать!— попробовала закинуть новую наживку.

Не принял!

— Ну, так получилось...— промямлил маловразумительно.

Всё с тобой ясно!

Я передёрнула плечами и, больше ничего не говоря, пошла вперёд. Пусть нагоняет!

Щуплый старик бессмысленно топчется по небольшой комнатке, скорее напоминающей башню: каменный пол, округлые стены с двумя дверьми да окошками над ними. Потолок теряется где-то вверху.

— Что-то можно предпринять, что-то нужно предпринять, что-то дОлжно нам помочь...— бормочет дед, заламывая руки.

Неожиданно одна из дверей открывается. В башенку влетает крупный пёс. Холённый! Серые бока лоснятся. Шерсть густая и ухоженная.

Собака выглядит напуганной: пушистый хвост поджат, лопухи ушей чуть отведены назад.

Подбежав к старику, пёс подпрыгивает — лапы упираются мужчине в грудь — и, жалобно скуля, принимается что-то объяснять.

Костлявая рука проходится по серой холке успокаивающе.

— Хорошая, собака, хорошая!

В это же мгновение улыбка слетает с губ старика. Поморщившись, он резко отстраняется.

— Дьявольское отродье! Тебе не удастся меня заворожить. Тебе и твоей подруге!— пожилой человек вскидывает раскрытую ладонь.

Пёс, перекувыркнувшись через голову, отлетает к дальнему углу. Поднявшаяся с пола цепь, звякает звеньями и приближается к собаке. Ошейник тут же защёлкивается на серой шее.

Животное пытается вырваться — дёргает оковы, скулит. Но ничего не выходит! В итоге пёс затихает, забивается в угол, растерянно взирая на прохаживающегося от стены до стены старика.

— Что-то можно предпринять, что-то нужно предпринять, что-то дОлжно нам помочь...

Так вот, что ты от меня скрывал, псинин ты сын! И что это за ночной бред?! Правильно ли я всё поняла?

Оказывается, Лемаир тоже помнит не всё! Надо расспросить его поподробнее...

Почему мои сегодняшние сны настолько перекликались с рассказом Лема, оставалось только гадать. Из-за его ли слов? Или свою роль сыграл поцелуй, передавший накопленное памятью пса? Не знаю...

Поднявшись, обращаться не стала. Мышами полакомлюсь! А Лем... Лем пусть довольствуется щами, чай, изучил уже, как чашка-нескончашка работает.

Глава 13. Проклятье

— Ты чего не признался, что маг, меня похитивший, и есть твой дед?— спросила хмуро.

Довольно долго я кошкой бежала за клубком, Лем двигался следом. Но вот незадача, какая-то иголочка попалась в подушечку лапы. Пришлось остановиться. Перевоплотилась, достала. Став человеком, не сдержалась, хотя и собиралась хранить гордое молчание. Как-никак такую информацию утаил!

— С чего ты взяла, что это один и тот же человек?— настороженно спросил мой спутник.

Совсем за дуру держит, что ли?!

— Я с родником прошлого дело имела. Забыл? Вот память ко мне и возвращается, только почему-то наряду с твоей!

— Что, и меня во сне видела?— Лем заинтересовано подался вперёд.

Кивнула.

— Более того, чувствовала какого это, находиться в твоей шкуре.

— Здорово!

— Угу. Вот только тебе, наверное, ещё здоровее. Давай рассказывай, что тебе родник будущего дарует. Ну!— не в силах сдержать любопытства, приказала я.

Лем как-то сразу притих, залился краской.

— Да ничего... особого...

Так уж и поверила!

— Это не ответ!

— Всё так смутно и неопределённо...— замялся он ещё больше.

— А если в общих чертах? Мне-то подробности не надо. Хоть до Лысой горы дойдём?

— Дойдём,— вздохнул Лемаир.

— Вместе?— уточнила на всякий случай, уж больно что-то меня в нём насторожило.

— Да вроде как...— промямлил невразумительно.

Я пропустила бормотание мимо ушей. Главное — дойдём!

— Это хорошо!— сказала бодро, но подозрительности во мне только прибавилось.

Парень больше ничего не говорил, лишь искоса поглядывал в мою сторону. Будто не вижу!

Сначала думала надуться, потом рукой махнула. К чему пустые обиды, когда больше-то и поговорить не с кем, как с Лемом?!

— Обратись. А? Ну, обратись,— клянчила уже какое-то время.— Я по Блоху соскучилась.

— Не выходит у меня,— в который раз произнёс мой спутник и пояснил.— Говорил же — пробовал! Тут такое дело... У меня с этими обращениями вообще проблема. Ещё в детстве, под дедовым контролем, как-то выходило. Но потом всё хуже стало получаться человеческую сущность вернуть, потому старался не перевоплощаться. А как совершеннолетие стукнуло, так и вовсе псом обернулся — безвозвратно. Так сказать, в ожидании твоего поцелуя.

— Так уж и моего?— кокетливо уточнила я.

— А какая ещё кошка на подобное решится?!— улыбнулся Лем.

Эх, красивая ж у него улыбка!

Стоп, Нани! Мужчинам в твоём сердце не место! Да и нечисто что-то с этим "перевёртышем".

— А у тебя с оборотом проблем не возникало?— вопрос вывел меня из состояния задумчивости.

— Никогда и никаких!— ответствовала гордо.— Даже после совершеннолетия...

— А йна справитьси?— обеспокоенно произносит полноправная владелица избы.— Я за няё перяживаю — родная кровь як-нияк! Можа ня надоть?

— Надо, Травка, Надо!— возражает подруга, прилетевшая навестить старуху. Метла её, пошевеливая прутиками, уютно устроилась рядом с хозяйской ступой.— Справится — не справится, но иначе нельзя! Год совершеннолетия это тебе не хухры-мухры. Если сейчас ничего не выйдет, то никогда уже не выйдет. Последний шанс!..

Старая ведьма обречённо вздыхает.

Чёрный кот, до этого мирно спящий у хозяйки на коленях, спрыгивает на пол. Лениво потянувшись, направляется к выходу. Пробежав через комнату, протискивается в щель приоткрытой двери. Мягкие подушечки лап бесшумно приводят его к развалившейся на траве девушке с пепельными волосами. Черныш трётся боком об её согнутую в колене ногу, перебираясь всё выше.

Девичьи руки подхватывают животное поперёк тела и усаживают на грудь.

— Ну, чего бабкина подружка-то, Милена или как там её, припёрлась?

Улёгшийся кот протяжно мяукает, рассказывая, перебирает коготками материю "сестрицыной" рубахи.

— Эх, брат, жаль, мне слов твоих не разобрать,— досадливо произносит девушка.— И чего я кошка только наполовину?!— печально вздыхает она.

Неожиданно спокойствие и безмятежность исчезают. Тело скрючивает резкая боль.

"...Пусть проклят будет ведьмин род..."

Красивая женщина средних лет рвёт на себе одёжу. Боль... Крик... Страх...

Спина гнётся под невообразимой тяжестью. Русые пряди седеют на глазах. Морщины заполоняют лицо. Ладони приближаются к глазам...

"...В безумстве чародей умрёт..."

... Отчего-то мужские... Кожа на руках морщится и сохнет... Вопль...

Непонимание...

"...Потомкам не родить детей..."

...И вот уже пепельноволосая женщина корчится в родовых муках. Мокрые волосы липнут к лицу. Бисеринки пота стекают вдоль висков. И без того прерывистое дыхание срывается. Крик оглашает округу...

"...И не ходить им средь людей..."

...Мяуканье котёнка... Тонкое... Жалобное... Зовущее...

Мокрый комочек, чей цвет трудно определить из-за излишка влаги, тычет мордочкой в воздух, ищет мать.

— Девочка... Но какая!— доносится едва слышный шёпот...

"...А коль явились уж на свет, не встретить счастья им вовек..."

...Не девочка — годовалый мальчишка сидит на каменном полу. Пухлая ручка тянется к погремушке — глиняной, с камушками внутри...

"...Не принял раз моей любви, так без неё теперь живи..."

...Бешено колотящееся сердце замедляет бег... Тук-тук-тук-тук-тук... тук-тук-тук-тук... тук-тук-тук... тук-тук...тук-тук... тук... тук... тук...

"...И впредь, мой враг, ты будешь знать, как тело Варги отвергать..."

...Красивая ведьма с разбитым сердцем, что продолжает неустанно биться, раскинув руки, стоит на каменном плато. Русые волосы, намокнув, липнут к хрупким плечам. Светло-зелёное платье до пят плотно облегает точёную фигурку. Прекрасное лицо устремлено к плачущему небу. Капли безжалостно хлещут по нему. Но разве могут они причинить ту боль? Нет! Как и не смыть им горечи потери...

Из перекошенного злобой рта вырывается крик полный ненависти и тоски. Почерневшая душа жаждет отмщения! И в то же время крохотный огонёк света мечется в темноте... Почему? Почему всё именно так? Больна-а-а!..

"...Запрятан вглубь твой будет ум. Чем дальше — меньше будет дум..."

...Злобное шипение теряется в бессвязном бормотании безумца. Один?..

"...На родичей падёт напасть, им карой станет Варги страсть. Так отольётся моя боль, порожнею пройдя судьбой..."

...Несколько мужчин и женщин, которых связала смерть. Широко раскрытые глаза смотрят в бескрайние небеса. Кто вы?! Кто мы?!..

"...И проклят всяк твой будет друг, мой недруг лютый, Каменюк..."

...Одиночество...

"...Не быть сопернице как встарь и род её продолжит тварь. Кошачья кровь воскреснет в нём. Людская же сгорит огнём. Исчезнет в кошке человек..."

...Так ли?

Седая старуха восседает на покосившемся крылечке. У ног валяется выпавшая из рук клюка. На коленях спит крошечный серый котёнок.

Множество чёрных котов, кошек и их детёнышей лежат вокруг, нежась в лучах восходящего солнца. Безмятежность... Счастье?..

"...Коротким станет длинный век. Потомков пусть не будет впредь: коты и кошки. Дальше — смерть!.."

...Горе!

Уходит из жизни старая чёрная кошка. Нет предела тоски по умершему родному существу. А ведь на роду ей написано, ещё жить и жить. Боль утраты сжимает сердца людей и кошаков. Только ли?..

"...Замкнув порочный деда круг, псом-оборотнем станет внук..."

...Старик дотрагивается до холки мышастого* щенка. С уст слетают беззвучные слова. Псёныш оборачивается мальчишкой.

— Но почему?— выкрикивает он. Услышанные в собачьей шкуре объяснения ему не понятны.

Дед качает головой.

— Прости!..

"...Так похоть кошки с жалким псом завяжет вашу жизнь узлом. И проще впредь не может быть, чем эту связку разрубить..."

...Мурлычущая кошка трётся пепельным боком о лапы серой собаки...

"...Минут лишь детские года — мужчина уж. Придёт пора блошливым псом отныне жить. Ждать, сможет ль кошка полюбить..."

...Сидя на цепи в опустевшей башенке, пёс воет от страха и одиночества. Когда?!..

"...Лишь приголубит она пса и свяжет поцелуй уста..."

...Нежность мимолётного поцелуя касается губ. Чьих?..

"...Тогда проклятию конец. Из пса появится юнец..."

...Солнечный свет неожиданно бьёт по глазам. Больно! Но это светлая боль. Небо над головой чистое — ни одного облачка. И лишь ветерок трепещет пепельные волосы...

"...А всё ли, в самом деле, так, уж сам решишь, коль не дурак..."

...Вихорь лиц, морд, событий раз за разом проносится перед очами. Шипение звучит всё яростнее. К нему примешивается хохот: оглушающий, безумный, сводящий с ума. Он проникает в уши, прожигает насквозь душу. Ненависть и злоба, волнами исходившие от него, причиняют невыносимую боль...

Кому? Мне?

— Не-е-ет! А-а-а!.. А-а-а!.. А-а-а! — завопила я и проснулась.

Лем, что по привычке спал со мною рядом, продолжал трясти меня за плечи и кричать:

— Нани! Нани! Что случилось? Ты в порядке?

С тех пор как мой пёс обратился, я всё больше путешествовала кошкой. И этой ночью ложилась ею же. Как стала человеком, ума не приложу. По своей ли воле, против ли...

— Да. Кажется...— наконец-то успокоившись, прошептала сорванным голосом. Огляделась.

Светало!

Вот только отчего крик не прекращается?! Я-то уже молчу.

Переглянулась с Лемаиром.

Женский вопль доносился из глубины леса, мы-то на краю остановились. Не сговариваясь, подскочили вместе с "псом" и кинулись в чащу. Благо хохот и шипение в моей голове к этому времени улеглись.

Место, где кричали, нашли быстро. Нам ли не найти?! Вот только находка наша вызвала недоумение.

На земле, на половину зарывшись в прошлогодней листве, гребла лапками от боли рыжая лисица.

Светящийся серебром капкан намертво прихватил заднюю конечность, теперь щедро окрашенную кровью.

Я тут же склонилась над бедняжкой. Лиса. Так это ведь почти что кошка! У нас в Кошаках их хоть отбавляй.

Для начала надо снять боль. Присела.

Зверёк приподнял голову, зашипел. Разве этим можно кого-то напугать? Да животное само напугано!

Прошептала заветное слово. Лиса тут же ткнулась мордочкой в листву, допуская меня к себе.

Я наложила ладони на рыжую шёрстку.

— А кто кричал-то?— склонившись через моё плечо, прошептал Лем.

Мышастый* — серый.

Глава 14. Соперница

Хотела бы я знать, да не дано, видать.

Пожала плечами.

— Может, она?— кивнула в сторону зверушки.

— Нани, это лиса!

— А ты пёс!— фыркнула и тут же добавила.— Ладно, шутю я, шутю.

Капкан сдался без боя, даже силы применять не пришлось. Магический! Но на кого? И, главное, для чего?

Стоило пасти разжаться, как она перестала светиться, превратившись в ржавую железяку. Но это был не единственный сюрприз.

Лисица издала человеческий стон. Хрупкое тельце принялось таять на глазах, пока не растворилось полностью. Прошлогодняя листва покрылась рябью. Когда зыбь рассеялась, на пожухлой поверхности осталась лежать рыжеволосая девушка — ровесница мне, одетая в длинное оранжевое платье, с отороченными лисьим мехом воротничком, подолом и рукавами. Материя на глубоком разрезе справа разошлась в стороны, открыв стройную ножку в мягкой туфельке на сплошной подошве. Бледная кожа незнакомки, казалось, чуть лучилась в предрассветных сумерках.

Я чувствовала исходившую от "находки" магию, но странную и еле ощутимую.

— Ух, ты!— выдохнул стоявший рядом Лем.

— Вот! А ты лиса-лиса...— хмыкнула недовольно, перехватив взгляд спутника.

Тщательно осмотрела ногу девчонки. Ну, разорвана слегка — не смертельно! Мазь, заговор, да отвар сделают своё дело. Спустя пару дней будет как новенькая. Ну, или почти...

— Бум лечить!— произнесла, поднимаясь.— Что поделаешь?! Не бросать же раненую девушку, хоть и оборотня. Тем более, сами не лучше.

Обернулась к Лему. Вот кобель! А?!

Наклонившись, оправила задранное платье незнакомки.

— Чего стоишь, раззявив рот?— пробурчала хмуро.— Бери девицу на руки, да к месту ночлега тарань, коли есть ещё куда таранить и дикие звери наше добро не растащили.

Не растащили! И не подходили даже, насколько подсказывало моё чутьё.

Лем осторожно уложил свою ношу на расстеленное мною одеяло. Я распалила потухший костёр. Надо ж на чём-то отвар готовить!

Порывшись в сумке, извлекла баночку с мазью. Мне помогает, и котам нашим. Блоху, вон, тоже. Неужели лисице-сестрице не сдюжит?

Сдюжило, да ещё как!

Только девица глаза открыла, испуганно оглядела место стоянки, как взгляд её натолкнулся на Лема. Натолкнулся, да там и завис.

И чего это она на моего спутника такие восхищённо-смущённые взоры бросает?! Не порядок!

— Откель ты, дЕвица?— спросила, уставив руки в бока, да друга своего бедром в сторону отталкивая. Противиться не стал — отошёл, сел на землю за моей спиною. Понял намёк!— Как звать тебя? Что в этих местах делаешь?

— Рылькой звать. В Кортицу иду, откуда меня старик неведомый похитил,— с видимым трудом сконцентрировав взгляд на мне, промямлила "дЕвица".

— Так-так-так,— обернулась к спутнику, постукивая носком сапога о землю.

Что-то дед моего "пса" не на шутку разбушевался. Теперь и до лисиц добрался. Интересно, он специально оборотней выбирает или они случайно ему попадаются — по закону подлости?

Лем только руками развёл. И прав. Не его вина!

— Кортица это где-то в Оборотном лесу?— продолжила я расспросы.

— Рядом совсем,— голоском тоненьким ответствовала новая знакомая.

— Далеко же маг забрался,— присвистнула я.— Что ж, подлечим тебя и счастливого пути!— неопределённо махнула рукой.

— Мне?! Одной?!— всхлипнула Рылька, растерянно глядя на довольную меня.

Чего мне не радоваться, коль задумала от лишнего хвоста избавиться? Не нравится мне эта девица. Ох, не нравится!

— А что? В лисицу обернулась и вперёд! Нам в другую сторону.

— Нууу, нам какое-то время по пути будет...— вклинился в разговор Лем.

Тебя спрашивали?!

Девчонка одарила парня благодарным взглядом.

Будь у меня возможность, я бы.... А что "я бы"? Стоп! Я сама по себе! Хочется этим двоим путешествовать в связке — их воля! В конце концов, Лемаир мне не принадлежит. Только не будучи человеком!

— Хорошо, пока нам в одну сторону, вместе пойдём, но не более.

Рылька согласно закивала.

Смотри, чтоб голова от усердия не отвалилась!

И она, и Лем взирали на меня довольными взглядами. К чему бы это? Ну, она-то понятно. А вот он...

Боль я лисице сняла ещё у капкана. Озлившись, ослаблять заговор не стала. Не совсем же гадина! На стоянке обработала ей рану мазью. Сварила отвар. Напоила им вволю. Подсластила самую малость. А что? Я и так на неё столько магии угробила, дорога же не близкая предстоит, возможно, опасная. Вдруг сила не восстановится, а пригодится!..

Нам с Лемом сделала послаще и всего-то несколько глотков. Главное не переусердствовать! Отвар лечебный, а новых ран у нас не наблюдалось. Разве что только навалившуюся усталость снять. На это как раз пары-тройки глотков хватит.

Лодыжка Рыльки заживала на глазах. Рана чуть затянулась, покрывшись коричневой коркой. Не зря я в неё столько отвара вбухала! Ещё на паре привалов его сварю, и будет наша лисичка здорова. Рана-то не очень серьёзная, это на первый взгляд могла чудовищной показаться, когда клешня на ноге висит, да в кровь окрашена.

С появлением спутницы я не стала перевоплощаться в пути и даже на ночь.

День прошёл без происшествий, если не считать таковыми восхищённые взгляды Рыльки, бросаемые на Лема. Да и шли мы медленно из-за её пораненной ноги. Пару раз останавливались, на одной из остановок сварила отвар. Второй раз сварила только вечером, перед сном.

Впервые после начала нашего совместного путешествия мы с Лемом легли спать порознь — не при чужачке же мне обращаться, да на пузо ему взбираться. И отчего-то так тоскливо на душе стало. С чего бы это? Может, потому, что лисица своим появлением внесла в наши отношения некоторый разброд? А тут ещё Рылька эта и масла в огонь подлила — посреди ночи к парнишке моему подползти попыталась. Словно я не услышу! Сердце замерло...

Одно порадовало, Лем как бы невзначай отодвинулся. А, может, и, правда, невзначай?!..

Как бы то ни было, обозлилась я на нашу спутницу жутко. Пришла на всё готовое — доставай её из капкана, лечи, корми дармоедку щами, а она ещё и о ночи сладостной возмечталась. Не бывать этому пока втроём идём!

Проснулась рано, в эту ночь сны меня не тревожили. Или я просто не помнила о них утром. Поднявшись, решила устроить подъём и спутникам.

Лем подскочил бодрый, с улыбкой на устах. Я ту улыбку проигнорировала. Хмуро протянула чашу со щами, сама в сторону отошла, села.

Рылька супротив "псу" встала сонная, взъерошенная. Но рана на ноге почти полностью затянулась. Чудеса, да и только. Хотя причём тут чудеса-то?! Мазь, отвар да регенерация тела оборотня выполнили свою задачу...

Девчонка тут же к другу моему подсела и давай щебетать о том, о сём, да всё не по делу. Одним словом — пустобрёшка!

Лем улыбнулся, ей чашку протянул, так и не отведав щей, а сам ко мне направился.

Отчего-то замерло сердечко, а как первое слово произнёс, заколотилось бешено, сорвалось!

— Нани, ты на меня злишься?

— С чего бы это?— спросила отстранённо.

— Как-то путь наш не так складывается. Мне не нравится...

Так и не узнала, что именно ему не понравилось.

— Ой, ребята, мне так хорошо с вами путешествовать. Одной страшно, и скучно, и голодно,— Рылька взглянула на чашку в собственных руках.

Неважная ты лисица, коли в лесу тебе голодно! Даже я, кошкою домашней выращенная, прокормилась бы.

— Пойдёмте, что ли,— произнесла вслух и, подхватив сумку, поднялась.

Выхватив у девчонки чашку-нескончашку, бросила её в киль, да двинулась дальше. Костерок наш к тому времени сам потух. А клубочку моему заворожённому достаточно трёх слов стало — шёпотом, а то и вовсе мыслями: "На Лысую гору!". Вот уж, воистину, чудо магии и не только!

— Лем, что это с ней? Я что-то не так сказала?— донёсся до меня шёпот.

— Всё в порядке, просто мы торопимся,— попытался сгладить мою грубость Лемаир.

Вот же пёс! Всем хорош не будешь!

— А куда?— тут же вцепилась в него Рылька.

Я прислушалась.

— На Кудыкину гору.

Хмыкнула — не сдал! Пёс. Мой пёс!

— А где это? Я слышала о Кудесниковой горе. Это одно и тоже? А что за кудесники там живут? Чародеи? Иль, быть может, оружейного дела мастера? А может знатные ювелиры?— затараторила лисица.

О-о-о!

Я ускорила шаг, посчитав себя лишней. Пусть Лем отдувается. Кто предложил девчонку с собой взять? Хотя, может, ему это и в радость.

Эх, мне бы сейчас моего молчаливого спутника вернуть, серого с умильными глазами. Вот только как?!

Прошли совсем немного. Я двигалась впереди, Лем за мной, разрываясь между нами, а Рылька позади плелась, едва поспевая. Но я ведь не обязана её жалеть и беречь?!

Уж лучше б поберегла, да пожалела!

— Ой!

Обернулись с Лемом одновременно.

Наша лисичка развалилась на траве, баюкая повреждённую капканом ногу. В глазах стояли слёзы.

— Подвернула, да ещё не до конца зажившую. Больно!— всхлипнув, пожаловалась Рылька.

Лем тут же кинулся к девушке, помог встать. Я склонилась, провела над лодыжкой ладонью.

— Нормально вроде всё,— протянула растерянно.

— Больно!— настойчиво повторила лисица, поближе к парню приникая.— Лем, поможешь мне идти, хорошо?

Друг посмотрел на меня. Мы встретились взглядами. Я вздёрнула бровь.

Парень обхватил Рыльку за талию. Девчонка прижалась к нему всем телом, повисла, обхватив за шею, и улыбнулась вымученно.

— Помогу. Чего ж не помочь?!

Я насупилась.

— Надо остановиться, раз нога болит, отвара выпить, да и просто отдохнуть,— произнесла недовольно.— Но ненадолго!— уточнила хмуро.

Огляделась.

— Тут место слишком открытое,— вскинув руку, указала вдаль.— Пойдёмте вон под те деревца.

Спорить никто не стал. Дошли быстро.

Лем усадил Рыльку на землю. Послышался разочарованный вздох. Так тебе и надо!

Да вот незадача, парень-то рядом опустился.

Я бросила на них недовольный взгляд и принялась разводить костёр. Отдых кратким будет, так и магический сойдёт, из нескольких веточек.

— Пойду за водой схожу,— произнесла, когда пламя разгорелось.— Помнится, мы мимо родничка проходили.

— Постой!— вскрикнул Лем.

Обернулась удивлённо.

— Я сам, а ты отдыхай. Мужчина я, в конце концов, или нет?!— парень поспешно подскочил.

Что-то рвение мне это подозрительным показалось!

— Иди,— всё же согласилась, передёрнув плечами.

— Лем, я с тобой!— тут же взвилась наша лисичка да к моему спутнику подбежала.

Он взглянул на неё с недоумением, перевёл взор на меня.

— У тебя же нога болит,— не без ехидства напомнила я.

— Ой!.. А уже всё прошло,— мило улыбнулась Рылька,— почти.... Да и вообще, её же разминать надо. А если что, Лем мне поможет. Правда, Лем?!

Не дожидаясь ответа, девчонка заторопилась туда, откуда мы недавно пришли.

Я покачала головой. Ну, девка! Ну, даёт! Коза, а не лисица!

Лем только руками развёл, мол, я тут не причём. Угу, так уж и поверила! Кто вас мужиков знает?!

Взяв котелок, парень отправился вслед удаляющейся лисе, что шла, заманчиво повиливая пышными бёдрами.

— Тьфу ты, срамота!— пробормотала я и устыдилась.

Словно старуха двухсотлетняя себя веду!

Кстати, к слову о старухах. Застрекотала, запрыгала в недрах сумки моя тарелочка.

Не выдержала, видать, Травка, вышла на связь! Что я говорила?! Вот только сейчас меня собственная правота отчего-то совсем не радовала...

Глава 15. Это любовь?!

Провела ладонью над тарелкой, и в ореоле голубой каймы показалось бабкино лицо. Я прямо-таки разглядела на нём внутреннюю борьбу. Понимаю старушку — себя переломить не просто, ох, как не просто! И всё ради меня...

Травка, я люблю тебя!

— Ты слышь шо, унучка!— прошамкала между тем моя ведьма.— Я тут подумала, бяри ты свого пьса в Кошаки, тольки сама поскорей возвращайси, а?

Я тихо всхлипнула, не сдержалась. И без того слёзы на глаза наворачиваются из-за Лема с этой... Рылькой, а тут ещё Травка мне такие "жертвы" приносит.

— Шо носом хлюпаешь, девка? Али обидел хто? Гиде ента змяюка? Хто руки на ведьмову унучку поднял?!— и так окреп бабулин голос, такие властные нотки зазвучали в нём — услышала б за пределами видимости, не признала бы свою старушку.

— Ба... ба, угомонись, не буянь,— поспешила успокоить родственницу.— Никто не обижал. Просто по дому я соскучилась, вот.

А что?! Не такая уж и ложь. Разве что наполовину.

Хлюп.

— Ах ты, дитятко моё роднянькое,— всплеснула руками Травка.— И по шо я, дура старая, табя одну одинёшеньку-то отправила у путь няведомый?! Асчо и ругаласи. А табе же боязно, поди, и тоскливо. Тольки пьёс и ёсть в сотоварисчах. Хде он тама? Покаж мне шо ли псину-то свою блохастую.

— Да не блохастый он, ба... теперь уж,— шмыгнула я носом, чувствуя, что начинаю успокаиваться.— А сейчас в лесу где-то шастает,— буркнула недовольно, да зыркнула в сторону, куда Лем с Рылькой ушли. Не возвращаются ли?!

— Шо, сама блохов вывяла? Вот умница! Травкина унучка! Есть кем гордитьси, старухе-то,— бабуля расплылась в довольной улыбке.

Можно подумать, я полчища нежити извела, а не кровососущую мелочь с собаки изгнала.

— Ну, як там твой путь проходить?— продолжала Травка расспросы.— Стелетси ли дороженька? Приближаетси ли Лыса горушка?

Замялась я, да ведь мнись, не мнись, а ответ держать надобно.

— Да как сказать, нормально вроде идём. Надеюсь, успеем вовремя. Не хочется на первый свой шабаш опаздывать, да и тебя подводить негоже.

— Мяня ты, унученька, ня в жисть ня подвядёшь,— тихо произнесла Травка и добавила задумчиво.— Лишь бы я табя ня подвела, горямычную.

— Что?— тут же встрепенулась я.— Опять тайны, ба?

— Нани! Нани!— прокричала вдруг моя старушка.— Нанилияяя!

Я растерянно слушала её вопль.

— Ба, ты чего? Тут же я!— произнесла недоумённо.

Ведьма продолжала голосить, словно меня и не слышала.

— Шо-т связь пропадать начала. Ты мяня чуешь? Нани! Я табя сувсем ня слышу чавой-тось. Отключаюси. Шо зря воздух колыхати, коль погомонить нормально ня могём. Пока, унученька! Удачной дорожаньки, детка!

Угу, плохая связь. Только я почему-то Травку слышу отлично. Врушка! А меня за ложь наказывает...

Спрятала блюдце в суму. Глянула по сторонам.

Снова разреветься, что ли?

Не судьба, видать, мне выплакаться! К костерку вернулись мои спутники: недовольная Рылька, да растерянный Лем.

Ну, что глазья-то свои бесстыжие от меня прячешь? Признавайся, что там у вас произошло!

Молчит! Как воды в рот набравши. Ничего, милый, я тебя выведу на чистую воду! Ещё бы от поганки этой рыжей избавиться и можно смело двигаться на шабаш.

Ничего не говоря, приняла котелок, да над пламенем повесила. Они тоже всё больше молчком, но по лицам ведь вижу — есть, что скрывать. И, главное, оба недовольные. Так может секрет тот в мою сторону глядит?!..

Дальше снова шла впереди. Рылька следовала вместе с Лемом и тарахтела, не переставая. Как он её выносит?! Или не выносит?

Обернулась. Мой друг поймал взгляд, вымученно улыбнулся. Так тебе и надо, предатель!..

Несколько раз Лем пробовал меня нагнать, но тут же рядом возникала лисица. Тогда я, применяя магию, снова вырывалась чуть вперёд.

Обойдусь без вашего общества!

И парнишка мой, в конце концов, сдался. Обречённо вздохнул, да принялся брести позади. Незавидная доля!.. Если учесть, что шёл он не один. Хотя какому мужчине претит общество симпатичной девушки, что чуть ли не по-щенячьи заглядывает в глаза?

— Речка!— вдруг выкрикнула Рылька, выставив палец вперёд.

Посмотрела, куда она указывала. И, правда, речка!

— Искупаемся?— предложила лисица.

Лем взглянул на меня.

— Я не против,— пожала плечами.— Даже, можно сказать, "за"!

Девчонка, позабыв о больной ноге, бросилась к воде. Остановилась у самой кромки. Оглянувшись через плечо, крикнула:

— Присоединяйтесь!— и, стянув платье через голову, да спустив оранжевые панталончики, повернулась полностью.

Я дар речи потеряла. Вот так вот запросто раздеться перед малознакомым мужчиной! Смущённо зардевшись, покосилась на Лема.

Бедняга не знал, куда деваться — краска залила лицо до ушей. Он резко развернулся и стоял теперь к "распутнице" спиной.

Эх, долго же ты псом пробыл, коли девок красных так смущаешься. Другой бы на твоём месте...

Хотя, небось, когда за мной у реки подглядывал, кожа под шёрсткой так не пламенела! Помню-помню, как язык до земли свешивал, да очи бесстыжие опускать дол не желал. То-то я тогда повеселилась, думала, то проявление кобелиной натуры. Может, так оно и было? А, Лем?..

Рылька же знай себе, хихикала, следя за нашей реакцией.

— Я лучше пройдусь,— вымолвил мой друг и поспешил скрыться за кустами.

— А я местечко для костерка подыщу,— придумала причину своего побега, делая шаг назад.— Может, здесь и переночуем.

У самой мыселька промелькнула "Не сбежать ли?!". Да нет, как-то не по-человечески это будет.

— Зануды!— обиженно крикнула Рылька нам вослед.

Я расслышала, как она бултыхнулась в воду.

Лем догнал меня, когда я, пройдя чуть выше по течению, принялась расстёгивать рубаху — решила всё-таки искупнуться.

— Нани!

Резко запахнула одёжу.

— Да ладно, не прячься,— улыбнулся наглец.— Я там всё уже видел.

— Перебьёшься! Хочешь зрелища, отправляйся к Рыльке — она ждёт.

Лемаир смутился, но старался вида не подать. И кого обманывает?!

— Да я не затем, хотя и совместить приятное с полезным не прочь.

Фыркнула.

— Нани, нам совсем немного по пути. Почему бы не пройтись вместе?! Жалко её одну бросать. Рылька напугана.

Оправдывается!

— Ага, видела я её страх.

— Ну, она весьма своеобразная девушка, согласен. Но всё-таки мы люди...— собеседник замялся,— или не люди, своих в беде бросать?!

Чего он от меня-то хочет? Всё ведь уже решили, кажется.

— Ладно, проводим мы твою красавицу, но только покуда нам по пути,— выдала недовольно.— Ты это хотел услышать? Так я тебе уже говорила. Что ещё?

— Она не моя,— воспротивился Лем.

Хмыкнула.

— И нет, не это,— голос стал твёрже и настойчивей.— Хотел попросить... Не обижайся, Нани. Не хочу, чтобы что-то вставало между нами.

— Что-то?— вскинула бровь.

— Кто-то...— нехотя исправился он.

Вымученно улыбнулась.

— И этот кто-то сейчас стоит позади тебя.

Лем вздрогнул, обернулся. Эх, серенький мой, зашугала тебя эта поганка рыжая! Вот спасли на свою голову!

Рылька улыбнулась. А ведь одеться так и не соизволила, стоит нагая. Хотя платье к груди прижала, прикрываясь, и то ладно.

— Что это вы от меня убежали, да сами купаться в сторонке собралась?— с укором произнесла она.— Нехорошо!

Мы с Лемом переглянулись.

В голову мысли недобрые полезли. В пору кричать: "Рылька, беги!". Да взяла себя в руки, успокоилась.

— Пойду-ка я костёр разведу,— произнесла, рубашку застёгивая.— Пора ужинать, да ко сну готовиться.

Спасибо, Рылька! Накупалась вволю!

Не знаю, состоялся ли между ними разговор, да только Лем меня догнал почти сразу же. Один!

Взял мои ладони в свои. И словно искорка меж нас пробежала. Вот так бы век и стояла — рук не опуская. А что чувствуешь ты, друг мой?

— Нани, я по тебе скучаю!— произнёс ласково, в глаза заглядывая.

Надо же, словно вопрос услышал!

— Отчего же? Я ведь рядом,— проговорила равнодушно.

А сердце скачет, словно выпрыгнуть готово! Вот сейчас бы дотянуться, по пепельным волосам ладонью провести. Я ведь и не знаю, каковы они на ощупь — мягкие, как на вид смотрятся, али жёсткие, как шёрстка Блоха. Заглянуть бы в серые глаза. До щеки дотронуться. Лемаир...

— Ты далеко! Я чувствую, что между нами встаёт стена.

— Между нами встаёт Рылька!— напомнила я и сама, что протрезвела — руки из ладоней его вырвала.

— Так не должно быть!

— И, тем не менее...— отвернула лицо, невольные слёзы скрывая.

Что-то расклеилась последнее время... Пора волю свою ведьминскую в кулак собирать! А хочется ли?!

— Давай мы...

— Нани, я ногу растревожила. Дай мази своей целебной,— раздался знакомый голосок позади меня.

Да чтоб тебя!

Насколько сумела заметить, то же самое беззвучно сорвалось с Лемовых губ.

— Сейчас гляну,— пробормотала.

У самой улыбка на уста забрела, да плакать расхотелось. Хоть какое-то, Рылька, ты дело доброе сделала!

В эту ночь мне снова ничего не снилось. Почему? Может, снилось, да не запомнилось?..

Утром проснулась позже всех. Могу себе позволить! Я, между прочим, первая в путь-дорогу пустилась. Они же сами мне в спутники навязались. Так что, кому не нравится, пусть идёт лесом. И сама до цели доберусь!.. А спать буду, сколько захочу.

Да и не то, чтобы я проснулась поздно, скорее поднялась. А так давно уже не спала — слушала.

Лем осторожно выскользнул из-под моего плаща, стараясь никого не разбудить. И это со спутницами-оборотнями?!

Я по-прежнему "спала". Рылька, напротив, подскочила сразу же, сбросив запасное одеяло.

— Может, чаю тебе заварить?— спросила заискивающе и руку к моей суме потянула. За травкой видать. Вот поганка!

— Нет, спасибо!— хмуро ответствовал Лем. Никак терпение потерял!— Стоит ли брать чужую вещь, когда хозяйка спит?

Лисица руку отдёрнула, глаза вниз опустила — пристыдил. Так её! Ату!

Хотя, чего это я?! Девица, похоже, и в самом деле влюбилась, коли парню прохода не давала, да стыд последний потеряла. Али изначально такая, бесстыжая, уродилась?..

Мой спутник принялся разводить костёр. Рыжеволосая девушка опустилась рядом.

— Лем, а вы с Нани,— покосилась на "спящую" меня,— давно вместе... путешествуете?— спросила шёпотом.

— Да уж достаточно.

— А вы?..

— А мы!

Я улыбнулась, глаза приоткрыла чуть-чуть, чтобы не заметили. Интересно, когда это мы успели — "А мы!"?!..

Прекратились вопросы. Никак задумалась лисичка.

Лем, тем временем с костерком разобрался, да на деревце поваленное, что у тропинки лежало, присел.

И тут Рылька подскочила, другу моему на колени бухнулась. Опешил парень, а девица зашептала жарко:

— Всё что хочешь, сделаю, только в ласке не откажи! Позволь насладиться устами сладостными.

Что ещё за номер?! Это я всё, что смогу, сделаю, а идти с нами по пути ты сегодня же перестанешь, вертихвостка!..

— Э, ты чего?— отстранился Лем.

А Рылька уже чуть ли не верхом на него взобралась.

— Только один поцелуй подари! Не смею просить о большем...

— Не буду я тебя целовать!— возмутился парень, спутницу от себя отталкивая.

Да не тут-то было. Прилипла, и не сбросишь!

Что-то мне это напомнило!..

Эх, пёс! Человеколюбивый народ. Неужели коли девка, да в людском обличии, так и посильнее оттолкнуть нельзя, чтоб неповадно было?! Интересно, будь она лисой, а он псом, погнал бы?..

Нда. Кажется, настало время просыпаться и брать ситуацию в свои ноготки. Коготки оставим на потом, коли с первого раза не поймёт!

Глава 16. Яма

Откинув одеяло, бесшумно поднялась. Пальчики, жаждущие расправы, сжались в кулаки.

И чего так завелась? Самой непонятно. Хотя, кого я обманываю?!

— Так-так-так... И чем это мы тут занимаемся?— произнесла нарочито громко.— Я вам не помешала? Может пойти ещё полежать?

Лем аж подпрыгнул на месте. Руки вверх поднял и сам подскочил, о девице на коленках позабыв.

Рано тебе ещё сдаваться, дорогой, рано! С тобой мы потом поговорим.

Взглянула на Рыльку. А она, бедняжка, как на землю сверзилась, так и сидит. Глаза на мокром месте, губы дрожат. Не ушиблась, лисонька?

Тут мне вдруг подумалось, права ли я в своём гневе? Сердцу-то не прикажешь. По себе ведаю. Пожалеть бы девку, да встала она мне как кость поперёк глотки — ни взад, ни вперёд. И гнать вроде бы некрасиво, и оставить разум не позволяет. И разум ли?

— Нани, только не уходи! Ты не так поняла,— Лем перешагнул через ноги, сидевшей на земле, девушки и направился ко мне.

— А как ещё я должна понять?! Хотя к чему это всё? Мы друг другу ничем не обязаны. Но вы-то хотя бы уединиться могли? Это так...— поморщилась,— неприлично по отношению ко мне. А вдруг я проснулась бы, что, собственно, и произошло.

Разочарованно покачала головой.

— Нани, но мы ведь ничего такого не хотели...— Лем покосился на Рыльку.— Я не хотел.

Хмыкнула. Хорошо, что уточнил! Повернулась к лисице.

— Ну, а ты что скажешь в своё оправдание?

— Я... я... Не бросайте меня, пожалуйста...— Рылька кинула умоляющий взгляд на парня, продолжая всё так же сидеть на земле — на глазах выступили слёзы, заструились по щекам.

И чего мы тебе так дались, милая?! Обернулась бы лисицей да мчалась в свою Кортицу — ни преград, ни багажа. Только от охотников и спасайся. Так нет же, уставилась умильными глазками на сердобольного "пса". Знает, кто из нас добрее. Но она ошибается. Мне её тоже жаль. Правильно сказал Лемаир, все мы люди.

— Лееем,— протянула девчонка жалобно.

Наш спутник вздохнул, перевёл взгляд на меня.

— Нааани...

Вздохнула и я.

— Для начала поднимись,— дозволительно взмахнула дланью.— Неча пятую точку замораживать, тебе ещё детей рожать. Или платье хотя бы одёрни. Выставила панталоны на обозрение. Срамота!

Лем вскинул бровь, покосился на нашу спутницу.

Рылька встала. Оправив одёжку, смущённо опустила взор.

— Значит, мне можно остаться?— спросила робко.

Я покачала головой.

— Нет уж, моя не дорогая! Не знаю как с Лемом, а со мной ты больше идти не будешь...

Лисица, понурив голову, шмыгнула носом.

— ...бесплатно.

— И какова... плата?— уточнила девица осторожно.

— Тааак,— протянула я.

Это уже разговор!

— Вот зайчика бы хотелось откушать, рябчик к нему тоже подойдёт или другая какая птица, но добротная, не чтобы перья, да кости. Мышей и полёвок с меня хватит уже. Ну, вот... для начала. Как тебе? А если нет...— развела руками.

Рылька ничего не сказала, кивнула только, да, развернувшись, ушла.

Я даже растерялась слегка. Не жестоко ли над девчонкой подшутила?!

Но останавливать не стала. Её право уходить или остаться. Лишь смотрела лисице вслед, пока оранжевое платьишко не затерялось среди зелёного кустарника.

— Будем собираться, что ли?— обернулась к Лему.

— Ведьма!— с укором произнёс он, качая головой.

Вот никогда не обижалась на сие прозвище и даже гордилась принадлежностью к колдовской сестрии, а тут отчего-то расстроилась.

— Ну, и догнал бы её,— пробурчала недовольно.

— Я тебя обещал довести!— напомнил Лемаир и сел у костра.

— А что, так бы за Рылькой побежал? Так беги, держать не буду. Сама дойду!— огрызнулась в ответ.

Правда, огорчалась недолго. Подумаешь — ушла! Разве не этого я хотела?

А что Лем недоволен, так ведь за лисицей не потопал и то ладно. Но в тоже время он смотрел на меня с таким упрёком, что нормально позавтракать я не смогла, да и не стала. Собрались мы, да отправились в путь, то и дело, оглядываясь назад.

— Зря ты с ней так,— не выдержал Лем.— Надо было просто поговорить.

— Угу. О чём? Чтоб на тебя не лазила?

Лемаир дёрнул плечами и, обогнав меня, двинулся за клубком.

Я втянула голову в плечи. Подумаешь, вот уж согрешила!

Догонять не стала, поплелась следом.

Уже какое-то время настойчивый шум проникал в голову. Неужели снова начинается?!

— Постойте! Стойте! Стойте же!

Я не сразу сообразила, что до моего слуха долетали слова и не чьи-нибудь, а лисичкины. Лем шёл впереди и обернулся, только когда я его окликнула.

Запыхавшаяся Рылька, увидев — её услышали, перешла на шаг.

Упорная девица! Ей можно только позавидовать — такая всего может добиться.

— Вот зайцы...— крикнула лисица, тряся в воздухе серыми тушками, несомыми за уши.

Ого, аж целых два!

— ...и утка, и глухарь...— добавила она, подойдя ближе.

— Ну, и охотоспособность!— присвистнула я, враз перестав жалеть, что возложила на Рыльку столь "невыполнимую" миссию. Справилась и, слава Ковену! Значит, не так уж ей и сложно было.— А говорила, с голоду помрёшь!

Девица улыбалась вовсю, переводя взгляд с меня на Лема, но на нём старалась не задерживать. Видать, и в самом деле до конца с нами идти вознамерилась — новый конфликт развивать не собиралась.

— Теперь можно с вами?— спросила осторожно.

— Угу, если не будешь много говорить и нарушать устоявшийся в нашей компании порядок,— выдала я строго.

Рылька кивнула с облегчением, как мне показалось. Неужели сможет не болтать?!..

К моему удивлению наша спутница и в самом деле стала малоразговорчивой — шла молча, в наши беседы не встревала, свои не затевала, разве что на вопросы отвечала. Правда, длилось это недолго, да не её в том вина...

Первыми вниз сорвались мы с Лемом, так как на этот раз он шёл рядом со мной. Рылька двигалась в шаге позади и, насколько я поняла, просто прыгнула за нами следом, то есть по собственной воле.

— Ведьмин кот!— выругалась я, поднимаясь.— Куда мы попали?— вопросила сразу же, отряхивая землю да мусор с рубахи и штанов.

— Ничего не понимаю,— бормотал Лем, в точности повторяя мои движения.

Огляделась. Хоть и сумрачно в подземелье, да кое-что видать. Земляной пол, земляные стены, украшенные волосатыми кореньями, земляной же потолок с небольшим просветом вверху. Вот оттуда мы, по всей видимости, и свалились.

Мы-то свалились, а рыжая чего сюда спрыгнула? Только путь к отступлению отрезала. Как теперь выбираться?! Дыра высоко — не допрыгну, даже если кошкой обернусь.

Повернулась к Рыльке, что настороженно уставилась в один из тёмных коридоров. И надо же — вот гадство! Плечом о стену теранулась. Снова стала отряхивать налипшую за секунду грязь. Даже забыла вопрос лисице задать. Тут ещё эта паутина всё норовила объять липкой пеленой. Паутина?!

Вскрикнула да сама прилипла, добровольно причём, только не к ней — к Лему.

— Ты чего?!— опешил парень.

— Ненавижу пауков!— истерично взвизгнула я, с ужасом разглядывая обнаруженную паутину. И как только сразу не заметила?! Хотя, поди, разбери её во мраке, да среди кореньев, пыли и земли.— Это же какими они должны быть, чтобы такие сети плести?

Тут ещё Лемаир, нет, чтобы успокоить, так, наоборот, паники нагнал, словно и без его слов не трепещу от страха.

— Да уж немаленькими. И мы для них, что мухи в собственном соку — вкуснотень,— протянул парень, осматриваясь, но и не забывая меня поближе к себе притягивать.

Я вроде не прочь была, пока не осознала — это он так не меня от пауков спасает, а в угоду себе мои бока прощупывает.

Отстранившись от спутника, оправила рубаху. Гордость превыше страха! Подняла взгляд и... снова завизжала.

Падающий в "потолочную" прореху свет освещал пятачок у входа в один из сумрачных туннелей. Вот оттуда-то и выплывало сейчас громадное нечто. Стало понятно, куда Рылька до того уставилась!

Вначале показались уродливые тени длиннющих ног, а потом и контур всего безобразного тела.

Глава 17. Жилищный — домовой

Я перестала дышать от ужаса. Кровь прилила к лицу. Чуть закружилась голова....

Каково же было моё удивление, когда хозяин подземелья показался во всей красе.

Вышедший паучок оказался мне примерно по колено, то есть достаточно крупный, но до того что рисовали причудливые тени ему очень и очень далеко. Что, слава Ковену!

И эта "мелочь" такие сети наплела?

— Заходите, гостями будете,— между тем произнесла "мелочь" и потянулась ко мне мохнатой ножкой.

Ух, как я в тот момент пожалела, что ближе всех к нему стояла!

— Ба!— взвизгнула, да к Лему на руки заскочила. Шею обвила, колени в подбородок упёрла, причём в его.

А он-то и рад — ладони поднял, да меня за "мякину" придерживать стал. Хотела возмутиться. Парень как почувствовал, хватку ослабил — я даже провисла чуток, в самый раз к нашему паучку в лапки.

Я тут же Лема за руку схватила, да к собственному телу пригвоздила — так, повыше, к талии. Никакого результата! Мужская ладонь вскоре снова к моей пятой точке сползла.

Ладно.... Лишь бы от чудовища подальше. С детства этих тварей боюсь. С тех пор, как ещё будучи котёнком, на чердак взобралась — от Травки пряталась. А она возьми, да обрати меня.

Я тогда вся в паутине измазалась — её же никак не струсишь, прежде чем сообразила снова котёнком обернуться. Да что толку-то?! Разве что не так к коже льнёт.

Паутину бабка сняла и меня вымыла, а страх остался. Слишком уж неприятно эту липкую пакость на себе ощущать, да и паук по мне не один тогда пробежался, прежде чем в жилую часть избы спустилась.

На чердак я больше не лазила. Хватило ощущений! Выводить оттуда пауков ведьма моя напрочь отказалась, объявила — они "хозяева дома". Хороши хозяева — истинных хозяев в сети ловить!

Но это я так, ворчу просто. На самом же деле вреда от них никакого, а польза есть. Травка права. Но так, несмотря на страх, я думала до сегодняшнего дня, ведь таких огромных особей до сих пор как-то не встречала. Отчего, только страшнее стало...

На Рыльку покосилась. Той, хоть бы что. Одна я, видать, такая трусливая!..

— Здравствуйте,— осторожно произнес нерастерявшийся Лем и поклонился.

И как умудрился со мной-то на руках?!

— Приветствую вас, люди,— жвала паука, казалось, растянулись в учтивой улыбке.

Или это он осклабился так? Кто этих страшилищ поймёт?!

— Это ты такие сети... красивые наплёл?— осторожно уточнил Лемаир.

— Ты мне льстишь,— улыбка паука стала шире. Он стал торопливо перебирать мохнатыми ножками, топчась на месте, видимо, смущённый похвалой.— То хозяева мои, но их сейчас дома нет. Я же всего лишь жилищный — существо миролюбивое. Моя паутина скорее для красоты, чем для ловли.

Ловли кого?!.. Так уж ли мне хотелось это знать?

— Кто?— переспросила я, расхрабрившись настолько, что даже решилась спуститься с Лемовых рук. Правда, отойти не рискнула. Стояла рядом, но чуть позади.

— Жилищный... то есть домовой, по-вашему,— охотно пояснил паук.— Да вы проходите, не стесняйтесь — гостями будете,— радушно предложил он, приподнимая передние ножки и указывая в коридор.— Меня Пухом звать.

Выбор у нас невелик. Оглядевшись и не найдя другого выхода, мы двинулись по предложенному туннелю.

Несмотря на произнесённое вслух имя и принадлежность принимающего нас паука к домашним духам, я по-прежнему сомневалась в собственной безопасности. Отчего незамедлительно уточнила:

— А это не представляет для нас угрозы?

— Что ты!— обиженно протянул жилищный — домовой.— Я скучаю по человеческому обществу. Мне приятно принять вас у себя, то есть у нас. Хозяева...— он вздохнул,— тоже с радостью принимают людей, только в виде пищи. Этому я воспротивиться не могу. Моё дело маленькое, отнести-принести,— с грустью произнёс паук, да указал на стены.

Огромные коконы в человеческий рост, висели вдоль них. Некоторые были закрыты полностью, вверху других виднелись высохшие людские лица, что впрочем, узнавались с трудом. Впалые пустые глазницы, зияющие прорезями носы, приоткрытые в ужасе безгубые рты....

Да и не только людей я успела разглядеть в тот короткий миг, которого мне хватило, чтобы испугаться. Всё как на чердаке, только тут в сети попадались далеко не мухи и жуки. Зато я всё та же, хоть и выросла — испуганная, да измазанная паутиной...

— Ба!— взвыла я.

Пополнять коллекцию "куколок" не хотелось. Магии же, боюсь, на всех громил не хватит. Коли уж у них домовой такой, то они сами каковыми будут?..

Как тут от страха снова к Лему на руки не взобраться? Что я и продела к его великой радости, если судить по выражению лица. Так и расплылся от удовольствия. Гад! Но ничего, я ему это ещё припомню. Воспользовался страхом беззащитной девушки!

Сейчас же, предусмотрительно промолчав, только ножички в уме пересчитала. Это всё равно, что драконам на ночь счёт вести. Успокаивает!

Рылька равнодушно прохаживалась по туннелю, без каких либо эмоций смотря по сторонам. Только курносым носиком изредка забавно водила.

Что это? Бессердечность? Глупость? Бесстрашие? Неужели её ничем не пронять?!

Мне, как девушке не слишком наивной, не очень-то верилось в слова нового знакомого.

— А он точно ничего нам не сделает?— прошептала Лему в самое ухо, продолжая балансировать в его крепких мужских объятьях.

— Забыла? Он же домовой и если уж кого в дом пустит — зла не причинит,— так же шёпотом ответствовал мой друг.

Так-то оно так. Вот только это разве не к обычным домовым относится? К нормальным, а не к паукообразным...

— Да-да, всё верно,— поддакнул паук, следуя впереди.— Слушай своего спутника, милая. Истину говорит!

И как только наши слова разобрал?!

— А вот хозяева мои запросто. Злые они!— продолжал Пух — в голосе зазвучала досада.— Любят человечиной поживиться.

— Бааа!— тихо проблеяла я.

— Но ты не бойся, красавица,— попытался успокоить восьминогий знакомец.— Они к дому подойти не успеют, а я вам уже выход покажу. Знаю лазейки, хозяевам там ни за что не пройти. Но сейчас погодьте, сначала гостями побудьте — уважьте старика.

Как тут откажешь, когда выхода иного всё равно нет?

Паучок покосил на меня глазом и вдруг произнёс.

— Может, тебе проще будет, если я так ходить стану?

Раз, и на месте паука возник человечек. Весь такой круглый и лохматый — шёрстка цвета спелого пшена. Личико-то и не сразу разберёшь: жёлтые глаза, курносый нос, губы бантиком, всё скрывает золотистый пух. Макушка жилищного вровень Лемову бедру оказалась. Одним словом — крохотулечка!

Не страшный он вовсе и сразу понятно, откуда у него имечко такое — пушистое.

С облегчением спрыгнула с рук друга, услышав его разочарованный вздох. Поделом! Разве ещё не всю ощупал?

Пух привёл нас в пещерку-коморочку — с трудом там вчетвером разместились. Только тут я до конца осознала, что новый знакомец и в самом деле родственник домовому. Кто ещё мог так украсить крошечную землянку? Сразу становилось очевидно — развешенные по стенам сети предназначены не для ловли, а для красоты и удобства. Вон там, за серыми ромашками, кажись, полочки притаились. А за той шторкой-паутинкой, в виде могучего дуба, вероятнее всего, спаленка скрывается.

Ай, да Пух! Ай, да молодец!

Посреди "комнатки" стоял пенёк, покрытый плетёной скатеркой. Добротная работа — глаз не оторвать! Муравьишки на ней как живые. Вокруг этого "столика" мы и расселись, прямо на земле.

Гостеприимный хозяин расставил перед нами деревянные кружечки, что с полочки за ромашками снял. Угадала! Взяв в руки небольшой чайник, поднял вопрошающий взгляд.

— Вам выжимку из свежих внутренностей или ещё что-нить?

Лем нахмурился.

Рылька никак не выказала своих эмоций. После стычки из-за Лема, с ней как произошло что-то. Безразличная стала ко всему. Знай себе, помалкивает — слова не вытащишь.

Ну, а я прижала ладонь ко рту, останавливая рвотные позывы. Никогда слабым желудком не страдала, но после увиденного и услышанного нет ничего удивительного, что он решил проявить себя именно так.

— Да шучу я, шучу,— гоготнул Пух, но, заметив, что никому не смешно, смутился.— Простите! Жизнь с чудовищами накладывает свой отпечаток. А предлагаю я вам всего лишь свежий чаёк, на земляничных листьях настоянный. Как чувствовал — гости придут.

Ну, этим он меня подкупил! Прощаю все грехи. Жаль только, что вареньица с блинами у жилищного не нашлось...

— Слушай, а раз твои хозяева такие чудовища, как ты о них говоришь, чего же не уйдёшь?— спросила я, потягивая остывший чай. Не люблю кипятком обжигаться!

На деревянном блюде посреди пенька лежали тщательно вымытые да нарезанные кружочками коренья. Я вначале остерегалась их кушать, но отведав, поняла, как ошибалась. Сладкие на вкус, они прямо-таки таяли во рту. Вот что значит знать толк в своём деле. Справный Пух жилищный!

— А куда? Я бы и рад, но посмотри на меня. Разве такого кто в дом возьмёт? Одно дело кот или домовой без перевоплощения. Я же — паук! На меня люди или с брезгливостью, или со страхом смотрят, вот как ты, например. Зашибут ещё ненароком. А я молодой, я жить, между прочим, хочу... причём долго.

— А счастливо не хочешь?— усмехнулась.

— Хочу,— вздохнув, развёл руками-лапками Пух.— Но тут уж как получается...

— Так зачем тебе простые люди?— удивилась. Тоже мне, нашел, где счастье искать!— У них редко кто из духов приживается. К ведьмам иди, или к чародеям. Они только рады будут.

— Боязно,— сник "паучок".— Тут какой-никакой, но дом. А в неизвестности, что меня ждёт?

— Чего бояться?!— хмыкнула.— Поблуждаешь, да ещё лучший дом найдёшь.

— Неее,— протянул Пух.— Я домовой, ну, или жилищный. Мне странствия противопоказаны. Не моё это дело — путешествовать.

— Так ведь много, может быть, и не пришлось бы. Вот ты что делать умеешь, кроме вышивки?

Человечек задумался на мгновение.

— Пыль вытираю, причесать могу, массаж сделать, полы вымыть, коров подоить, крыс и мышей выловить... Кажется, что-то ещё было, запамятовал — давно с людьми не общался,— Пух скорчил забавную рожицу и почесал макушку, припоминая.

— Вооот,— протянула я многозначительно.— Уверена, что при желании ты много всего вспомнишь. То есть, можешь в любом хозяйстве пригодиться, да ещё как.

— А что, на примете есть подобное хозяйство?— Пух с надеждой заглянул мне в глаза.

Упс! Поддержала, называется!

— Есть!— кивнула осторожно.

Хотя, если подумать, коли начала чел... паука обнадёживать, то надо ему и применение найти. Надеюсь только, что цепком за это по мякине не получу. А то бооольно...

— Где?— воодушевлённо выдохнул жилищный, что при удачном раскладе в скором времени мог стать настоящим домовым.

— Да хотя бы у бабки моей — Травки...

Тоненький мостик, дающий призрачную видимость обратной дороги, рухнул.

— ...У неё кошаков знаешь сколько? Всех чесать не успевает. Она к тому же радикулитом мается. То есть твоя способность к чёсу и массажу самое что то!

— А можно?— робко спросил домовой.

— Нужно!

Ответ прозвучал уверенно, да только в душу мою закрались сомнения. Не зря ли Пуха обнадёжила?!

Вздохнула, призадумавшись на мгновение. Не выгонит ли меня Травка после всех сюрпризов, что я ей устраиваю? Решит еще, что оставить внучку себе дороже. Хотя, по сути, пса-то я домой уже не приведу — плюсик в сторону домового. Правда, бабуля об этом пока не знает. Но ничего — расскажем. Так почему бы Блоха пауком не заменить?!..

— Я согласен,— закивал Пух, не раздумывая.

— Что ж, тогда давай выбираться, да с Травкой связываться,— кивнула, а сама принялась в голове прокручивать, как ведьму свою на нового домочадца уламывать буду.

— Идут!— вдруг вскрикнул жилищный встревожено, застрекотав пушистыми ушками.

— Кто?— растерянно спросил Лем, помалкивающий до этого момента.

Как-то увлеклись мы с домовым беседой, а они с лисицей мешать не стали — молча, вкушали чаёк с корешками. Теперь пришло время позабыть о праздном времяпровождении.

— Пауки,— невозмутимо ответствовала Рылька.

— Хозяева,— в голос с ней выдохнул Пух, подскакивая.— Поднимайтесь-поднимайтесь, да поторапливайтесь. Совсем вы меня заболтали, чуть было не прозевал их приближение,— сетовал старичок, подгоняя нас к сплошной стене из земли и кореньев, ничем от других, на первый взгляд, не отличавшейся.— Ну, ничего. Успеем!

Подтолкнув нас к осыпающейся поверхности, теперь уже снова паучок, заскрёб по ней ножками, разгребая в стороны сплетения покрытых ворсинками корней.

Так открылся проход, узкий — только-только на коленях пролезть. А вот паучку нашему в самый раз.

Лем пополз первым. Кто на той стороне встретит?! А он мужчина как-никак — если что, даст отпор. Так он нам объяснил.

За ним юркнула лисица. Пронырливости, наряду с многословностью, она не потеряла!

Я, не будь дурой, кошкой обратилась и под восхищённое Пухово: "Ого!" вспрыгнула на земляное днище туннеля. Толку-то, что до сих пор ипостась от посторонних глаз прятала? Да и спокойнее мне кошкой бежать, когда позади это чудище восьминогое конечностями перебирает. И чего Рыльку вперёд пропустила?! Ну, да ладно, не съест же он меня... надеюсь.

Страх придал скорости. И от пяток впереди ползущей девушки я отставала разве что на пару сантиметров. Но Пух на меня не покушался, казалось, даже внимания не обращал. Что-то непрестанно бормоча, паук проводил ножками какие-то манипуляции. Я не сразу и сообразила, что он, таким образом, корни сплетает и паутиной склеивает. Пока сквозь неё проберёшься, времени много пройдёт. Особенно, если ты крупнее всего прохода раза в два, а то и больше...

Почувствовав, что земля уходит из-под ног, я обернулась в воздухе и приземлилась человеком. Хорошо так приземлилась, мягонько, прямо на Лема. Приподнялась на кистях. Улыбнулась покаянно. Он в ответ вымученно. Видать, неплохо его припечатала! Да ведь и я не виновата.

Доулыбаться друг другу нам не дали.

— Пуууххх, хххттте шшшратвааа?— долетело из туннеля грозное.

Наверное, хозяева обнаружили порванную паутину и пропажу жилищного. А, может быть, ещё как-то почувствовали наше присутствие и теперь уже отсутствие. Кто этих чудовищ мохноногих разберёт?!

— Бежим!— испуганно пропищал домовой паук и припустился наутёк, усиленно перебирая ножками.

Мы не стали отставать. И даже обогнали. Кому как не Пуху знать, на что способны его бывшие хозяева. Коль уж он бежал со всех ног, то и нам медлить, не следовало.

Глава 18. А как же избавленье?

— Всё, дальше они не пойдут,— через некоторое время произнёс наш новый спутник, золотистым пухом оседая на землю.

Вот и славненько! А то пауком он меня по-прежнему пугал.

— Уверен?— уточнила, обессилено опускаясь рядом — с человечком не страшно.

Рылька продолжала стоять, вглядываясь в ближайшие кусты. Узкие ноздри вдыхали воздух. Пальцы напряжённых рук слегка подрагивали.

Что это с ней?

Лем рухнул неподалёку, да не остался сидеть, а развалился на траве.

— Благодать!— сорвалось с его губ.— Устал бегать!

Я невольно залюбовалась другом. Надо же, так злилась, что мой пёс, к которому привыкла и полюбила, стал человеком. А теперь уже и не представляю, как жить, стань Лем снова псом.

— Уверен...

Вздрогнув, обернулась к Пуху. На мгновение совсем забыла о них с Рылькой!

— ...Здесь подземных ходов нет. А значит, они сюда не сунутся.

— Это хорошо!— кивнула.— Тогда надо Травку вызывать.

Жилищный преданно смотрел мне в глаза.

— Или с нами пойдёшь?— покосилась на пушистого спутника.

— Да я бы с радостью, но ведь я домовой...

Ого. Звучит гордо!

— ... и к дому должОн быть привязан. Не дело домовому по миру разгуливать. Посему, мне бы в избушечку, да за печку... коли есть,— Пух взглянул на меня жалобно.

Мучить его не стала.

— Есть и печка, и избушечка, и кошки, и корова, и бабка, и радикулит...— бормотала, обратившись к сумке в поисках говорильного блюдца.

Будем вызывать Травку!

— Ты шо сувсем сдурела?!— бабуля и впрямь воззрилась на меня, как на умалишённую.— Вот скажи мяне, Нанилия, у табя мОзги ёсть? Али усе растеряла, по лесам да весям гуляя?

Эт она погорячилась! Я ведь всё больше по лесам...

— И сотри енту нахлую улыбочку со свого лица!— прикрикнула ведьма.

Я постаралась принять серьёзный вид, но там уж, как вышло.

— А что?.. Пух, между прочим, массаж делать умеет,— вступилась за домового.

Отчего-то все слова подготовительной речи при виде бабки разом вылетели из головы, пришлось выдумывать на ходу.

— Шо йто асчо за мансанж такий?— подозрительно прищурилась Травка.

Ага! Есть рыбка на крючке — заинтересовалась!

— Это, бабушка,— ответила радостно,— он хорошо спину, и не только, массирует да разминает.

— Массируеть, да разминаеть, гомонишь... — протянула бабуля задумчиво.

Пальцы, тем временем, заскребли больную поясницу.

— Угу, ты только подумай, как твой радикулит размякнет под мягкими ручками домового,— вкрадчиво добавила я, почувствовав — сдаётся Травка.

— А точно помогаеть? Ня обманываеть дармоед очерядной?

Вот уж эта ведьминская подозрительность. Вся в меня! Или наоборот?!

— Ба, это домовой вообще-то,— напомнила я.

— Ну да — ну да...— старушка подумала с секунду.— В общям, так. Давай сюды свого дамовога таракана. Щас ступу яму пришлю — доставить по высшему разряду. Пусть тама ждёть.

— Ба, он паук вообще-то,— прошептала я, косясь на Пуха.

Услыхал ли? Обиделся ли, услыхав?

— Один бес! Жук ён жук и ёсть, как яго ня назови,— тут же выдала ведьма во весь голос.

И как в таких условиях уголки-то сглаживать?

— Он не жук.

Бабуля нахмурилась.

— А я говОрю — жук!

Ведьмы народ упрямый. Вот и бабка моя, если упрётся — ничего ей не докажешь.

Тут ещё домовёнок наш зашептал горячо:

— Да жук, жук. Я не против.

А жестикулирует-то как. Прям ветреная мельница!

Нда. Чувствую, приживётся он у Травки!

— Ну, жук, так жук,— рукой махнула, коли уж паук не против, то я, тем более.— Ба, ты только мне сообщи, когда Пух домой прибудет, чтоб я не переживала.

— Само собой, унученька. Сообчу!

Я вздохнула.

— Тогда высылай ступу. Пух здесь подождёт, а мы дальше пойдём — путь предстоит неблизкий...

"...Уж сомневаюсь даже, дойдём ли?!.."— закончила про себя.

Подумала так, да вдруг вспомнила, а ведь Лем сказал, что дойдём. Я ему верю!

Близился вечер, а от бабули никаких вестей. Добрался ли Пух до нашей избушки?! Чувствовала ответственность за домового. Я ж его с места сдёрнула, да лучшей жизни наобещала...

Из состояния задумчивости меня вывел ужасающий вой, раздавшийся откуда-то позади. Вслед за ним донеслось едва слышное тявканье.

— Что это?— испуганно спросила я.

Не померещилось ли?

— Правильнее спросить кто,— уточнил Лем.

По-видимому, нет... к сожалению.

Рылька ненадолго прислушалась.

— Они идут по нашим следам.

Ишь, какая у нас спутница просвещённая, оказывается! Кто идёт-то хоть?

— За нами?— уставилась на девушку подозрительно.— Что за они? Оборотни-волки?

Кто ещё так выть умеет?!

— Если бы!— лисица хмыкнула.

— А кто тогда?

Рылька покачала головой.

— Не знаю. Нежить какая-то... не пойму.

Так ведь это хорошо!

— Не тронет она меня... нас не тронет. Кошатским ведьмам нежить нипочём!

Девчонка странно на меня посмотрела.

Я нахмурилась. Не нравится мне этот взгляд! Появилось нехорошее предчувствие.

— Так ведь это не Кошаки уже. Там любая нечисть каждую ведьму знает, сама не тронет и чужакам в обиду не даст. Этим же только волю дай, поймают и не сносить нам головы, а то и других частей тела,— "обрадовала" меня Рылька.

Вот оно. Оправдалось!

— Лучше головы,— уточнил Лем.

— А, тогда уже без разницы будет,— отмахнулась я.

Переглянулись мы с ним да рассмеялись. Истерика, что ли?!

Лисичка безучастно шла рядом, прислушиваясь и принюхиваясь. Да уж, изменилась она за последнее время. Не знаю даже, радоваться этому обстоятельству или печалиться. Рылька-то мне и раньше не особо нравилась, а сейчас и вовсе при одном взгляде на неё страшно становится. Слишком равнодушная, что ли.... Вроде и с нами она, но в тоже время её словно с нами и нет.

— Мы что уже за пределами Кошаков?— спросила растерянно.

Дошло наконец-то!

— Разве не заметила?— удивился Лем.— Хотя бы о пауках вспомни.

И то верно. Не слышала я, чтобы в Ведьминой долине подобная живность водилась. Но ведь это совсем не означало, что её там нет, в особенности под землёй...

— Когда успели?— недоумевала я.— И успели ли?!— засомневалась.

Магия?!

Собеседник пожал плечами.

— А ты к своему клубку получше приглядись,— махнул он рукой в сторону бабкиного мотка.— Не мне тебе объяснять.

Присмотрелась. А клубочек-то мой посветлел совсем. Выцвел, что ли? Или всё же не выцвел?..

Неожиданно лицо Лема изменилось.

— Нани, стой! Там...— закричал он, подскакивая ко мне и хватая за руку.

Поздно! Или рано?

Эх, не вовремя я к нему обернулась. И не заметила даже, когда перед ногами вырос этот овраг. Или, правильнее будет сказать, земля разверзлась?..

Кто знает, может, если бы Лемаир не подскочил ко мне и не попытался ухватить за ладонь, я смогла бы удержаться, балансируя на краю. Да что толку теперь гадать?!..

Подтолкнул меня друг мой, да сам вместе со мной со склона покатился. Не знаю, как Лем, а я все рёбрышки пересчитала, ещё и копчик ушибла. Зато приземлилась мягонько, ровнёхонько так на спутника — снова. Славная привычка!

Взглянули мы с ним друг на друга и расхохотались. Хоть и кривимся от боли, но смешно. Точно истерика!

Я с Лема слезла и рядом улеглась. Вдруг почувствовала, как рука его мою ладонь обхватила. Мигом смеяться перестала. Лицо к нему повернула, в глаза заглянула. Сердце заколотилось, с ума сходя.

Как же жить мне без тебя, Лемаир? Хоть и долго до Лысой горы добираться, да ведь дорога рано или поздно всё одно завершится. А дальше-то что?

В кустах, позади парня, мелькнула рыжая шёрстка. Неужели наша Рылька шалит — подсматривает?! Вот поганка! Да не до неё сейчас...

Не знаю, что Лем увидел в моём взгляде, ощутил ли боль и тоску, да только приподнялся вдруг на локте и лицо ко мне приблизил. Не понимая, что делаю, я навстречу ему подалась. Или, наоборот, понимая?

Глаза наши встретились. Он улыбнулся и к губам моим приник.

Почувствовала, как внутри жар разгораться начал. Веки опустились сами собой. Неужели это я... он... мы?..

Лееем!..

Ладонь легла на пепельный затылок.

А волосы всё же жёсткие, как шерсть Блоха...

Блооох?!

Распахнув глаза, подскочила, отплёвываясь и утирая губы.

Напротив, с растерянным видом, сидел крупный серый пёс. Хвост безжизненно лежал на траве, уши плотно прижаты к голове.

— Блох, ты откуда?!.. То есть как?.. А как же Лем?.. Куда?..

Слов не хватало, чтобы выразить то, что я сейчас чувствовала. Досаду, разочарование, недоумение....

Но почему именно сейчас? Почему когда я только-только перестала ревновать Лема к лисице, когда сердца наши застучали в унисон, он вознамерился снова стать псом?!..

Неожиданно откуда-то сверху раздался женский крик, полный боли и непонимания.

Рылька!

Подхватились мы с Лемом, то есть Блохом, одновременно. Вот только на пригорок он взобрался быстрее меня — как-никак, а ног вдвое больше, в смысле, лап.

И всё же, что произошло? Мне казалось, мы давно покончили с проклятьем. Это что же получается, я зазря потратила свой первый поцелуй?!..

Лисица лежала под деревом неподалёку. Когда я подоспела, пёс уже склонился над ней. Девушка корчилась на траве, извиваясь всем телом. Никаких ран на нём я не углядела.

Оттолкнув пса, схватила спутницу за плечи и попыталась удержать, прижимая к земле.

— Рылька, ты меня слышишь? Это я, Нани!

Жёлтые глаза, кажется, стали более осознанными. Взгляд сфокусировался на моём лице.

— Бе-ги!..— выдохнула девушка еле слышно и вдруг закрутилась на месте, вырвавшись из моих рук.

Мгновение, и перед нами замерла лисица. Она тут же подскочила. Я, дёрнувшись назад, упала на траву. Лиса же бросилась бежать.

Ну, по крайней мере, боли больше не испытывает!

— Рылька! Рылька! Стой! Ты чего?!— подхватившись да потирая пятую точку, закричала я.

Блох переводил растерянный взгляд с меня на беглянку.

Лисица вдруг и впрямь замерла.

Мне уже подумалось — вернётся!

Но нет. Рылька взглянула в противоположную сторону. Оттуда выскочил такой же рыжий лис. Животные принялись наскакивать друг на друга, я бы даже сказала обниматься. Знакомы? Тявкая и изредка "целуясь", они какое-то время носились вокруг.

Нам же ничего не оставалось, как только смотреть на них в полном недоумении.

Напрыгавшись вволю, лисы последний раз глянули в нашу сторону и понеслись прочь, оставив пса да меня по-прежнему глазеть вослед.

В какой-то момент мне показалось, что Рылька хотела что-то сказать... Но вот она уже неслась вперёд, а единственное слово, произнесённое ею, осталось позади...

— Рылька?!— непонимающе прошептала я и повернулась к псу.— Что это было?

Блох-Лем, высунув язык, растерянно смотрел на меня, по-видимому, молча спрашивая о том же.

— Вот и я не знаю...— поддакнула тишине.— Ну, и что теперь делать-то?

Леденящий душу вой раздался ближе. Настроения это, отнюдь, не прибавило...

— Главное, не стоять на месте, а там разберёмся,— решила я и двинулась дальше.

Блох не стал от меня отставать.

Глава 19. Повезло, так повезло

Далеко уйти мы не успели....

Угораздило же меня уподобиться лисице!

Стоило капкану сомкнуться на моей ноге, как я тут же превратилась в кошку. Взвыв от боли, не сразу и сообразила её снять. Вот, что значит — двойной удар! От неожиданности растерялась. И, прежде чем избавится от мучений, попыталась вернуть человеческую суть. Не удалось! Боль в ноге сводила с ума, не давая сосредоточиться.

Её я сняла быстро, как только пришло понимание — могу. Многое из того, что умела в человеческом теле, получалось и в кошачьем. Точнее всё, где наличие пальцев являлось не обязательным. Но беспокоило меня сейчас другое...

Возмущению не было предела. Да что же это такое творится?! Рылька в лису превратилась, Лем в пса, я в кошку. И все без собственного на то желания!..

Не знаю, кто как, а я не люблю, когда мною вертят против воли!

Потянула к себе лапу, но зубастая пасть прочно повисла на ней, притягивая к земле. Блох, скуля, крутился вокруг, тычась носом в мой мех...

Вдруг внезапно повторился недавний вой, раздавшись совсем близко. Пёс вскинул голову, утробно зарычал. Шерсть на загривке вздыбилась. Уперев могучие лапы в землю, он встал впереди меня.

С таким стражем ничего не страшно!..

Было...

Тщетность собственных надежд я осознала, когда наши преследователи вышли на открытое пространство. Полная луна зависла в небе, озаряя серебристым светом прогалину. Но я и без неё уже видела всё...

Два огромных медведя, неуклюже двигаясь на задних лапах и размахивая передними, приближались к нам. Смесь рыка и воя вырывалась из их глоток.

— Бааа, ну и попали же мы!— проблеяла испугано.

Сомнений в том, кто выйдет из схватки победителем, не возникало! Стоило медведям подойти ближе, отвратный запах ударил в ноздри — запах разлагающейся плоти. Пригляделась внимательней.

Ба моя — ведьма! Да ведь у них мех по телу кусками сошёл, и кое-где кожа прорвалась, открывая чернеющие язвы, полные белесых червей.

Мертвяки!

У меня шерсть встала дыбом от носа до хвоста. С этими тварями и ведьме-то опасно иметь дело. А Блоху одному, ну, никак не справиться!..

Заметила, как мой четвероногий друг вздрогнул, но тут же решительно вскинул морду вверх, приготовившись драться до последнего. Губы сморщились в оскале, обнажая клыки. Из пасти вырвалось глухое рычание. Уши плотно приникли к голове. Шерсть по-прежнему стояла торчком, даже ещё выше взлетела... кажется. Хотя куда уж там?!.. Хвост беспокойно ходил из стороны в сторону.

О, Лем! Видно тут и настанет конец нашим безумным приключениям! Не видать нам ни Лысой горы, ни избавления от проклятья. И я ничем не могу помочь...

Ничем?! А как же водица мёртвая? В самый раз против мертвяков! Без неё ни одна уважающая себя ведьма не выйдет за пределы Кошаков. Особенно к Проклятым землям не направится. Она во многом помочь может. Хоть и ценность это великая — попробуй, добудь, а хоть каплю, да с собой взять надобно. Мне Травка ещё и свою долю отдала. А что?! Ей-то в Ведьминой долине ничего не грозит. Чужаки обходят Кошаки стороной. А вся местная нечисть на нашей стороне играет. А вот за пределами родного края любая бесовщина к ведьмам липнет. Вот и приходится мёртвую воду с собой носить, в пузырьке с распылителем. Тут главное не переборщить, да живого ею не обрызгать. Ошибка — смерть! Не ведьмы, конечно, а того, кто на своё несчастье не вовремя повстречается сестрице на пути. Но ничего хорошего это не предвещает обоим. Хотя знаю, бабуле и это делать приходилось, да не ей одной.

Хорошо ещё, если живая вода под рукой окажется, чтобы сделанное оборот воротить. Живая же ещё большая ценность. Её мне ни капли не досталось. Травка сказала, что для неё важнее, чтобы я сама домой целая вернулась, а не чтобы разбойников всяких оживляла. Для самообороны же от нежити, ничего лучше мёртвой воды не найти. Значит, у нас есть шанс на спасение. Вода!

Да только ведь в сумке она. А до торбы-то как добраться?

Глянула на котомку, валяющуюся в стороне. Метнулась к ней, да куда уж там! Задёргала раненой лапой.

Чавк!

Ох, надо быть с нею осторожней. Боль-то сняла, так и не почувствую, как сама себе наврежу!

А сумка вроде и рядом, да не добраться никак. В этот раз сама её несла — Блоху на шею не повесила. Как в кошку превратилась, она-то сразу на землю опустилась. Я же успела рукой взмахнуть, пока уже лапа сумку не выпустила. Так что чуть поодаль котомка упала, получается.

Вот беда! Мало того, что почти с меня размером — лапой не подцепишь, так ещё и не дотянуться до неё.

Торба же мне ещё и для того нужна, чтобы человеком обернуться. Там амулет оборотный лежит, Травка подарила. Не знаю, с чего решила, что может пригодиться, да только он на меня настроен и всегда сможет из кошки человека "вытянуть". Проверяли! Пришло время им воспользоваться — угадала ведьма-старушка. Вот только как же до сумки добраться?..

Надо Блоху кричать, чтобы принёс, да ведь и ему сейчас не до этого. Вон на шаг отступил, да снова вперёд с рыком двинулся. Дороги-то назад нет. Тут я с железячкой на лапе прикорнула. Так что, вперёд и только вперёд. А толку-то? Их ведь даже не укусишь — пасть червями забьется, да и только. Пёс бы сумел убежать, да ведь знаю — не бросит! Особенно теперь...

— Блох, сумка!— всё же проорала я.— Принеси!

Друг только ухом повёл, но от нападающих глаз не отвёл. Большие мертвяки, неповоротливые, но нам от этого не легче. Хотя, с другой стороны...

Крутился Блох волчком, между медведями проскакивал. От ударов уворачивался, да сам не подставиться пытался. Долго ли это продолжаться может?

Замерла. Бросила взор на торбу — а ведь совсем чуть-чуть не достаю, на медведей взглянула, на Блоха, да смирилась. Ну, не могу я ничего сейчас сделать, не могу...

Рыжая молния пронеслась мимо, резанув по глазам хвостом. Что за?!..

Поморщившись, вскинула веки.

Промчавшаяся лисица подхватила сумку и, с трудом подтащив её ко мне, была такова.

Я опешила. Что это было? Вернее, кто... Рылька?! Вероятно. Больше некому.

Почему вернулась?! Пожалела? Раскаялась, что покинула нас, не попрощавшись по-человечески?..

Странно, на этот раз никакой магии от неё не почувствовала, но явственно помнила — раньше она ощущалась — слабая, неясная, но реальная. Принюхалась. Вроде и Рылька, да запах от неё исходил иной, звериный...

Отчего-то вспомнились слова Травки, обронённые когда-то в моём далёком детстве — лисы легко приручаются.

Лиса?!..

Сумка, почувствовав хозяйку, не стала противиться, когда я поскребла по ней коготками. Раскрылась!

Забралась в неё с головой. Надо же, сколько дребедени с собой несу! Я уже и забыла. Бутылёк с мёртвой водой попался почти сразу. Лапой его выкатила, к земле прижала и за пробку зубами схватилась, да вдруг подумала, как распылять буду. Чем?

Нет, вначале надо до заговорённого подарка докопаться. Стану человеком, тогда и буду гадать, как мертвяков побороть. Хотя теперь я это и так знаю.

Снова в котомку нырнула.

Амулет — чёрная кошечка с приспущенными веками, послушно скользнул в лапу, как только попался на глаза. Едва коснувшись подушечки, оказался зажатым ладонью.

Оборотилась, и сразу взвизгнула. Капкан сильнее врезался в лодыжку. Хоть девушка я не крупная, да с кошкой мне не сравниться. И даже в избавлении от боли я не всесильна, пусть раньше это мне всегда удавалось. Просто сейчас произошёл сильный всплеск эмоций — магия дала сбой. Ну, ничего!

Для того чтобы повторно снять боль, хватило мгновения.

А что? Нам, Кошатским ведьмам, всё по плечу! Ещё бы знать по чьему...

Во время своих манипуляций с сумой, искоса наблюдала за другом, ежеминутно выныривая из торбы. Его противники, насколько я могла судить, умом не блистали. Оно-то и понятно!

Блох, не имея возможности кусать врагов, крутился между ними, да, то и дело, чихал. А то как же, такую мерзость выносить! Беспрестанное кружение ему успешно удавалось... до сих пор.

Рывок в сторону. Серая лапа чуть проехала на листве — немудрено после стольких разворотов. Длинные изогнутые когти одного из мертвяков тут же полосонули пёсий бок. Блох взвизгнул, заскулил жалобно.

Я закричала вслед за ним, наблюдая, как тело любимого опускается на траву. Нет!

Сейчас он беспомощен, как никогда. И именно я должна встать на его защиту!

Вцепилась в посеребренные челюсти, помня, как легко поддались чуть ранее схватившие Рыльку. Капкан и, правда, не стал противиться моей воле. Так вот в чём его действие! Он возвращает оборотню звериную ипостась, удерживая в своеобразной ловушке. Человек же открывает его без труда. Существо о двух ипостасях, путешествующее в одиночестве, обречёно. Да и четвероногие спутники тут помочь не в силах...

Отлетевший в сторону Блох, с трудом приподнялся. Пошатываясь, упёр лапы в землю — не для угрозы, просто чтобы устоять. В воздухе ощутимо запахло кровью. Серый бок пса увлажнился, став почти чёрным. Взор уткнулся в меня. В нём промелькнула радость.

"Беги!"— беззвучно молил его взгляд.

Дурачок! Да ведь разве я могу тебя покинуть?! Вместе или никак!..

Глава 20. Спасение в любви

Один из медведей, развернувшись, направился ко мне. Видно, посчитал, что пёс ему больше не соперник. Правильно посчитал! Блох не смог сдвинуться с места, только взвизгнул отчаянно.

И всё же меня-то не надо списывать со счетов! Особенно сейчас, когда я вернула себе возможность управлять собственным телом и нашла способ победить врага...

Пёс потянулся вперёд, увидев — убегать, не собираюсь. И тут же, получив лапой по морде, упал как подкошенный. Больше он не шевелился.

Медведь победно взревел. Второй подхватил его рёв, что-то среднее между воем и рыком.

— Нет!— я подскочила, забыв обо всём на свете...

Первого медведя обрызгала прежде, чем он успел что-то сообразить. Мертвяк замер лишь на мгновение, затем осыпался горою праха.

Нда, похоже, живая вода и не понадобилась бы. К жизни возвращать некого!

Второго "зверя" пришлось отвлекать на себя, так как я не хотела, чтобы он окончательно добил моего пса. Если это уже не произошло...

Хотя мы, оборотни, народ живучий. Надеюсь, Лем не исключение...

— Эй, ты, мешок с червями! Иди сюда, буду их выводить,— прокричала мертвяку, да швырнула в него сухой веткой.

Не, на самом деле лично я ничего против опарышей не имела. Рабочий материал! У нас, у ведьм, какой только мерзости не встретится, так что привыкла. Мне вон и с собой их Травка в дорогу уложила. Правда, там всё чисто, червяши на "свежем" мясце вскормлены, а тут...

От одного запаха помереть можно. Это ж сколько тухнуть надо, чтобы так провонять?! Хотя на вид тела более или менее целые, недавно, видно померли, иль помог им в этом кто. Жалко зверей! Разве есть тут их вина?..

Никто не любит, когда его дразнят, даже те, в ком не осталось жизни. Вот и в мишке скорости да ловкости несколько прибавилось. Не от слов моих, наверное, а от прута, что по морде хлестанул.

Едва увернулась от когтистой конечности — прямо перед глазами пролетела. Страх-то, какой!

Зато медведь оказался в невыгодном для себя положении. Я ведь под лапой проскочила, да позади него замерла. Вот со спины-то зверя мертвячкой и обрызгала. Так что, отправился он вслед за приятелем.

Позабыв о мертвяке, заспешила к псу. На ногу старалась сильно не опираться. Не ровен час сильней поврежу — долго восстанавливаться придётся. Самой у себя магию тянуть не хотелось. Без того пригодится ещё...

Упала на колени рядом с другом. Ба моя — Травка!

Да ведь пёс исцарапан весь, это не говоря о последних рваных ранах — изодранной морде и боке. Значит, всё же цепляли его не единожды... А мне-то казалось...

Боль сняла сразу. Радовало уже то, что вообще живой остался. Я ведь о худшем подумать успела, да испугаться.

Кровь собачья почти высохла, не текла, не булькала, не пузырилась. Но порезы оказались полны не ею, а копошащимися червями. Их светлеющиеся тела явственно выделялись на фоне земли, что забила раны сполна. Кошмар!

Попробовала подцепить одного. Извивается, гад! Откинула в сторону. Этак сколько мне их доставать? Успею ли, пока трупные черви, да могильная земля не овладеют Блохом полностью?

Он-то и дышал уже едва-едва. Из слипшейся шерсти попробуй всё выбери. А с землёй как?

Вдруг в голову пришла идея, сумасшедшая, конечно, да не совсем...

Аккуратно обхватив собачью морду ладонями, склонилась низко-низко.

— Лемушка, я люблю тебя!— прошептала, да в "губы" поцеловала.

Бес с ними, со слюнями, червями и прочим... Разве это имело сейчас какое-то значение? Главное, чтобы он выжил!

А этот поцелуй моя последняя надежда!..

Блох и, правда, человеком обернулся.

И только тут я, бестолковая, вспомнила, что торбу с собой так и не принесла. Пришлось за ней сбегать, о ране своей позабыв.

Вернулась. Одёжу на парне разорвала, да пуще прежнего испугалась. Только слышать о таком приходилось, чтобы в живом человеке черви да земля чернющая повелись.

Вот же возненавидела теперь опарышей поганых. Ползали "внутри" моего друга, копошились, на кожу бледную выползти норовили...

А это мы ещё посмотрим — кто кого. Не сделать вам из него мертвяка!

Да и вообще, чем такая "жизнь", лучше сразу смерть!

Подумала, а у самой слёзы по щекам заструились.

— Лемаир, миленький, только живи! Как же я без тебя?! Ну как?— шептала, вываливая из сумки содержимое.

Мы ж теперь с ним, как иголочка с ниточкой, куда он пойдёт, туда и я отправлюсь — грань нам в том не помеха. Так что не разлучить нас никому!

И на душе вдруг сразу спокойней стало. Осознание пришло — не расстанемся! Хотя желательно всё ж таки на этом свете, чем на том. А вот этому следовало посодействовать!..

Первым делом подхватила я блюдце говорильное, перед собой поставила. И давай травку заговорённую, из бабкиных запасов прихваченную, щипать, да прямо на тарелочку с голубой каймой укладывать. Памятуя о том, что собственной магии в Леме не имелось, акромя возможности оборотной, решила поделиться с ним своей собственной силой, в крови содержащейся. Хоть и не ахти я ворожея, да всяко лучше, чем ничего! Авось и скорейшему выздоровлению кровушка моя колдовская поспособствует...

О плохом старалась не думать. Гнать такие мысли нужно Травкиной метлой, она на это дело скорая. До сих пор помню, как в детстве отхлестала за то, что прутик из неё вырвать вознамерилась. А мысли... они ведь порой сбываться умудряются, по нашей ли воли, или против...

Достала ножик из-за голенища, полосонула ладонь. Сжала кулак и щедро "сенцо" на тарелке окропила. Для Лема мне ничего не жалко. Знала бы что поможет, всю бы отдала!

Потом траву ту, кровью орошённую, руками сжала да словцо волшебное прошептала. Разжала ладони, а в них только порошок чуть розоватый остался. Мы таким способом давно с бабкой пользуемся для приготовления снадобий, ступки — позапрошлый век!

Вот этой-то растёртой смесью я и стала раны, червями да землёй кладбищенской наполненные, посыпать. Но перед тем палочку нашла, тряпицей обернула, да меж зубов Лемовых руками дрожащими запихнула. Знала, что с болью могу и не сдюжить.

— Мрак изыди, грянь рассвет. Тьмой не станет человек!— повторяла распевно, пока порошок распыляла.

Зашёлся Лем в стонах. Тело выгибаться начало. Боль повторно снять не смогла. Видно, свет с тьмой борьбу вёл. Не в моих силах между ними вставать.

Парень мычал, извивался, а из ран его черви трупные вместе с землёй да белыми пузырями лезли. Пузыри лопались. Черви вываливались через край прямо на траву да в труху превращались. Мёртвые они! Не жить им без живой плоти. И лишь земля размазанной горкой там, где падала, лежать оставалась.

Я на колени встала, веки опустила. Ладони лодочкой сложила да молиться принялась. Богам неведомым, о которых лишь слышала. Воно как она, вера, появляется...

Только одна надежда и осталась. Ведьма из меня неважнецкая. Что могла — сделала!

Ни в жизнь такого страха не терпела. Не за себя — за Лема!

А черви с землёй всё лезли и лезли. Откель столько?! Одним словом нечистой силой вызваны. Не добром рождены — злобою. Нет в том сомнений!..

Вскоре Лем затихать начал. Я глаза открыла.

Замерла, склонившись ниже. Дышит!

Возблагодарила тогда всех духов и богов одновременно.

Присмотрелась получше — раны полностью очистились от червей и земли, лишь кровоточили слегка. Ну, кровку-то как-нибудь унять смогу. Ведьма я, али не ведьма?!

Заговорила царапины. Проверила, чтобы нигде ни один червь не удержался, чтобы ни одна крупица земли не осталась. Чисто!

В бледное лицо друга вгляделась. Вздохнула с облегчением. Уснул!

Магия моя в действие пришла. Лем дышал ровно — боль больше не беспокоила. Теперь всё от времени зависело. Коль сможет проснуться — победим мы зло.

Я отбросила в сторону ненужную больше дощечку, подняла с травы одеяло. Тащить Лемаира никуда не стала, не в его состоянии.

Бережно накрыла парня.

Сама обошла вокруг нашей вынужденной стоянки, круг защитный начертала, как Травка учила. Не знаю, подействует ли, коли что, но попробовать стоило. Не думала и не ожидала, что вот так вот на нас напасть могут, а случилось. Так и тут следовало готовой быть.

Глянула на небо. Порозовел небосвод. Видать, солнце встаёт. Удивительно! Уже утро наступает. И когда только успело? Я и не заметила.

Хоть и порадовалось сердце солнечному свету, да толку-то? День не от любой нечисти спасти может. Помню, мертвяцкий вой мы и днём слыхали, когда они за нами по пятам шли...

Взяла я торбу, да быстренько в неё свои пожитки пособирала, чтобы не затерялось ничего. Затем к Лему вернулась. Проверила, всё ли хорошо.

Нормально вроде, даже бледность чуть-чуть сошла. Или это только солнце лучик свой бросило? Хотелось верить, что первое... Всё ж таки на сон я большие надежды возлагала.

Забралась к парню под одеяло, устроилась рядышком. Убрала со лба вспотевшую прядку, что из серого локона в чёрную сосульку превратилась. Промокнула рукавом рубахи бисеринки пота, проступившие на его лице.

Надо же, сама себе удивлялась. Не думала, что смогу вот так... полюбить. Травке скажи — не поверит, небось, зная моё настороженное отношение к мужчинам.

Улыбнулась я, да, голову на котомку уложив, обняла Лемаира осторожно, чтобы раны не потревожить.

— Спи, любимый, спи! И я с тобой прикорну. А коль не поможет круг нам и явится зло, вместе помирать будем. Вдвоём веселее даже на тот свет идти, под руку, да и не так страшно,— прошептала да веки смежила.

Я очень устала — много магии сегодня отдала. Силы ведь в самой не больше напёрстка, мне так кажется порой, не способная я к ней, вроде бы...

Глава 21. Признания

Лиса пытается вырваться, но оказывается безжалостно пойманной за хвост. Беспомощно растянувшись на полу, рыжая хищница скребёт по нему коготками, пока её подтаскивают к алтарю.

— Сбежать не получится, милая,— зловеще произносит старческий голос.— Придётся сыграть роль влюбленной спутницы. А дружок твой подождёт — никуда не денется.

Где-то неподалёку раздаётся жалобное тявканье...

Вот оно-то меня и разбудило... кажется... Правда, открыв глаза, я ничего такого не услышала — только пение птиц, жужжание насекомых и мерное дыхание Лемаира.

Лемаир?!

Обеспокоенно обернулась к другу, лежавшему рядом. Но с ним всё было в порядке: розовощёкий, безмятежно спящий и главное...

— Живой!— выдохнула радостно.

Взглянула на солнце. Часа три-четыре проспала, не дольше. Больше спать не хотелось. Снова легла и, облокотившись на руку, принялась рассматривать Лема.

Теперь его кожу покрывал здоровый румянец. Аккуратные ноздри размеренно вздрагивали в такт дыханию. На губах блуждала счастливая улыбка. Это заставило улыбнуться и меня.

Царапины на лице моего спутника затянулись почти полностью. Хорошо, что глаз не оказался задетым, вернуть его не представлялось бы возможным...

Я смотрела и смотрела, не в силах налюбоваться видом любимого мужчины. Хотелось протянуть ладонь, коснуться щеки, волос, губ... Но не рискнула, боясь потревожить его сон.

Осознание, что теперь у Лема всё хорошо, приносило счастье!

Лемаир...

Что ты думаешь обо мне? Что чувствуешь?

Я страшилась узнать ответы на свои вопросы и не знала, можно ли доверять собственным ощущениям. Ведь могла и ошибаться... Кто знает, что таится в душе другого... пусть даже и, проверенного поступками, преданного... пса...

Хватит! Такие мысли могут далеко завести...

Пойду лучше о завтраке подумаю. В сумке всё ещё оставался один из принесённых Рылькой зайцев. С помощью магии тушка ещё долго могла сохраняться свежей. Вот его и зажарю. Плюс наши злополучные щи.

Кстати, о лисе. Тут тоже имелась пища для размышлений!.. Кто она и только ли играла роль?! А также, почему вернулись сны? И что они хотели сообщить, показав явно пленённую хищницу?..

Поднялась, бросив последний взгляд на спящего друга. Отходить от него, и приниматься за дела насущные было немного грустно. Как приятно просто полежать вот так рядом, в тишине... Будет ли у меня такая возможность в будущем? Не уверена.

И я снова не узнала, каковы пепельные пряди на ощупь...

Лемаир проснулся ближе к вечеру.

— Нани!— окликнул меня, сидящую у костерка.

Сердце замерло на мгновение, да вдруг сорвалось, побежало, обгоняя меня и спеша к тому, кто поселился в нём раз и навсегда. Я торопливо понеслась следом.

Бухнулась на колени рядом с улыбающимся другом, что сел, но полностью подниматься не спешил. Молча, вгляделась в его лицо, стараясь заглянуть в душу. От царапин остались только шрамы: свежие, розовые, глубокие. Вероятно, они сохранятся на всю жизнь, но это пустяк. Шрамы только украшают мужчин. А для меня они так и вовсе не имели значения. Мне нужен сам Лем и неважно со шрамами или без...

Спутник смотрел на меня с непониманием. Я продолжала взирать с глупой улыбкой на устах. Так радовалась, что он жив и здоров — слов не находилось. Просто сидеть и смотреть на него, бодрого и полного сил, уже само по себе доставляло мне огромную радость.

Лемаир заговорил первым. И то, что он сказал, объяснило недоумённое выражение его лица.

— Мне снился странный сон, Нани, словно я снова стал псом. На нас напали мертвяки, и...— он вдруг осмотрелся растерянно.— Где Рылька?

Радость отхлынула разом. Я скисла, недовольно вскинув бровь.

Наверное, это явственно отразилось на моём лице, так как Лем смутился.

— Ну, в смысле, во сне она превратилась в лисицу, а потом убежала. Я просыпаюсь, а её нет, и мне в голову пришла глупая мысль...

Он неожиданно вскинул руку. Пальцы коснулись лица, пробежались по свежим шрамам. Ладонь соскочила на грудь, зашарила по изодранной рубашке.

— Или это не сон?!..— растерянно вопросил Лемаир.

Я развела руками.

Он помолчал, видно осмысливая случившееся. Потом, хитро прищурившись, заглянул мне в глаза.

— Нани, но раз это не сон, то твои слова... Ты и, правда...

Затрезвонившая тарелочка избавила меня от необходимости отвечать, что несказанно порадовало. Не люблю я этих объяснений! Одно дело в минуту опасности, когда я думала, что теряю любимого друга, другое — всё обдумав и осознав. И суть не в том, что я отказывалась от своих слов, мыслей или чувств. Просто непривычно оглашать это вслух. Да и не хотелось первой в чём бы то ни было признаваться. Уж такая вот я ведьма!

Стоило ли говорить, что за тарелочку я ухватилась, как утопающий за соломинку...

Бабка кровь на блюдце углядела. Вот же глазастая! Но я сама виновата — вымыть его забыла.

Поскребла моя старушка по прозрачной поверхности изогнутым ноготком, убедилась, что "помеха" не с её стороны.

— А шой-то у табя такое с тарелочкой-то?— поинтересовалась подозрительно.

Ой, ба, не трави душу! Сама только— только в себя приходить начала.

Вслух же спросила, её отвлекая, да интересующий меня вопрос задавая:

— Ба, ты почему сразу не позвонила? Я волновалась.

— Да сувсем забыласи,— виновато протянула бабуля,— только тяперича и успомнила. Тут нама паучок...

Ого, как ласково! А-то жук, таракан...

— ...порядок наводить, так отвлёк малость,— она обернулась через плечо.— А так усё нормально, добралси без происшествий.

И вот только сейчас, проследив за её взором, я заметила, что бабуля моя на животе лежит, а не как обычно на спине. Притом полуголая. Лишь платок на голове повязан, "хвостами" назад — седые космы из-под него так и торчат в стороны, да юбка на... в общем, одета. А рубаха спущена и в районе талии гармошкой собрана.

Что это здесь такое происходит... неприличное?! Я аж воспламенилась от любопытства.

Стоило внучке отлучиться и тут...

И тут в поле моего зрения попалась цветущая рожица домового. Только запаха и не хватало для полноты картины, желательно земляничного!

— Пушанька, ты коровку подоил?— ласково вопросила бабуля, обернувшись на мой взгляд.

— Конечно, Травушка!— пуховой человечек расплылся в счастливой улыбке да мне кивнул, приветствуя.

— А кошачек почасал?— не отставала старушка.

— В первую очередь!

— Ой, какий ты молодец,— бабуля небрежно качнула головой.— Ты мяне щас, знаешь шо, милок, правое плечико помни хорошенечко, шось у нём закололо. Ня, нямножко ниже... О, у самый раз!

Вот так лежала моя старушка да из кружки своей любимой — ромашками украшенной, что-то попивала. Домовой же её в это время массажем баловал.

Нда, дожили! Хотя, Травка кого угодно может к своим порядкам призвать, кроме меня, разумеется. А паучок нам к тому же больно покладистый попался. Вот и результат!

Сделала моя ведьма из кружки последний глоток. Крякнула, заглянув внутрь, да отвела руку с порожним сосудом назад.

— Сходь-ка, Пушенька, кисяльку мяне свого асчо чуток налей.

Домовой кружку принял, а Травка ко мне снова повернулась.

— Знаешь, Нани, Пух, оказываетси, такий кисель укусный готовить умееть.

Паук расплылся в довольной улыбке. Ласковое слово, как говорится... А он ведь даже не кошка!

Отошёл Пух к столу и бабуля, к тарелочке склонившись, зашептала заговорщически:

— Спасибо, унучка, за такий подарок!

Я только присвистнула.

— Ну, ты, ба, и обнаглела!

Для меня домовой ничьим подарком не являлся. Просто доброе дело сделать хотела, а тут такой расклад.

— А шо я?!— старушка пожала плечами.— Ён и сам не против,— хмыкнула и в сторону повернулась.— Пушанька, чудо моё золотистое, ты там йдёшь ужо али ня?

Надо же, со мной так ласково никогда не разговаривала, да и с котами тоже. Знает перед кем лебезить. Вот же ведьма!..

Тревожить Травку недобрыми вестями не стала, вон она, какая радостная лежит. К чему ей про мертвяков знать? Всё равно помочь не сможет, а волноваться начнёт.

А вот тарелочку домовому передать, попросила. Бабуля недовольно покряхтела, но послушалась. Как взял Пух блюдце в руко-лапки, я ему кивнула в сторону, многозначительно поигрывая глазками. Паучишка, не будь дураком, понял меня, кашлянул да в сени вышел.

Вот тут я к нему и обратилась пристыжено.

— Пух, прости!— попросила с горечью.— Замучила тебя, видать, Травка моя.

Сама кашу заварила, самой и ответ держать надобно!

Но паук меня огорошил...

— Да ты что!— искренне удивился домовой.— Лучшей хозяйки у меня отродясь не было. Я всё время при деле и поскучать некогда. Об этом можно только мечтать! Спасибо, Нанилия, за доброту твою безмерную и беспокойство о старом никому не нужном пауке!— он растроганно всхлипнул.

Вот те раз. Уже и имя моё полное ему разболтать успела. Ну, Травка! Ну, даёт!

Пуховичок тем временем мне, в "лице" блюдца, поклонился. Даже как-то неудобно стало! Но от хихиканья я всё ж не удержалась — слишком комично у него это вышло. Поклон-то отвесил вместе с бабусиной тарелочкой в руках, вот я его и рассмотрела от макушки до пят.

Домовёнок между тем слёзку утёр и взглянул на меня исподлобья. Неужель не увижу?! Никак удумал чего! Или может за смех обиделся?

А вообще-то, они довольны, вот и славненько. Мне же в путь дороженьку пора!..

По окончании беседы с Травкой и её домовым, между мной и Лемом воцарилось молчание. Знала — ему есть что спросить. Но ведь так не хотелось отвечать!

— Как на счёт моего вопроса?— не стал "пёс" затягивать тишину.

Вот оно — началось!

— Какого вопроса?— поинтересовалась невинно.

Номер с дурочкой не прошёл!

— О том, что я видел и слышал в своём сне... или не сне,— охотно пояснил собеседник.

— Мало ли что тебе могло там привидеться... или прислышаться,— ответила осторожно, да попыталась подняться, но Лем схватил меня за ладонь, заставив снова сесть.

Не прокатило!

— Ладно, начнём издалека,— парень хмыкнул.

Ох, как мне не понравился его тон, да и смысл сказанного тоже!

— Нани, ты ревновала меня к Рыльке?..

— Нет.

Главное стоять на своём!

— Ревновала!

— Нет!

— Уверена?

— Нет! То есть да! В том смысле, что уверена — не ревновала.

Надо же так попасться! Стыднааа.... И обидно!

— Ты чего меня путаешь?!— возмутилась деланно.

— А если честно?— Лем хитро улыбнулся. Моих последних слов он словно и не слышал.

— Ну, хорошо — ревновала,— согласилась неохотно.

Ну, не умею я лгать и не люблю! Хотя порой так хотелось бы...

— А что не так?!— спросила с вызовом.— Ты столько времени был только моим...— замялась на мгновение,— псом. А тут какая-то лисица общипанная объявилась и начала права качать.

Лемаир взглянул на меня и вдруг расхохотался.

Я вначале опешила, потом насупилась. В голове хороводом закружились мысли, которые хотела облачить в слова, да наградить ими спутника. Но всё никак не могла остановить свой выбор на чём-то определённом.

И "пёс" мой сделал его за меня.

— Ох, Нани,— произнёс вдруг Лем, отсмеявшись,— как же я тебя всё-таки люблю!

Вот это признание — я понимаю! Даже на хохот обижаться расхотелось.

Он же сказал и замер, всматриваясь мне в глаза. Ну, и что там надеешься узреть?..

А произнёс ты только то, что собирался? Или просто сорвалось с языка? Хотя какая разница. Главное, сказанного назад не воротишь! Да и ясно ведь, что от сердца шло — не выдумка, не обман...

Я смущённо опустила взор, в то время как мужская ладонь коснулась моей щеки. Лем подвинулся ко мне, приблизив своё лицо. Зажал мои щёки в лодочке рук, заставив ответить ему взглядом.

— Нанилия...

Наши губы встретились и почти соединились... Только почти.

— Не целуй,— предостерегла шёпотом.

— Знаю... Помню... Оставим на будущее...

Хмыкнула. Далеко заглядывает! А стоило ли?!

Мои ладони сами собой взлетели вверх, легли на пепельный затылок. Шелковистые... и вовсе не жёсткие...

— Лемаир...— прошептали уста, а ведь я приказывала им молчать.

Мы печально улыбнулись, встретившись лбами. К чему много слов? И без них понимаем друг друга!

Пёс и кошка потёрлись носами...

— Люблю!— прошептал он.

— Люблю!— ответила я, давая понять, что всё услышанное им "во сне" — правда.

Да и стоило ли скрывать столь очевидную истину?!

Глава 22. Есть, чего испугаться

В этот вечер отошли недалеко. Близилась ночь. Мы-то и в путь отправились только потому, что не хотели снова ночевать на месте схватки с мертвяками.

После обоюдных признаний на душе стало солнечно. Улыбка не сходила с моих уст. А если судить по довольной физиономии Лема да по взглядам, что он, то и дело на меня бросал, мой спутник чувствовал то же самое... Ну, или почти то же...

На ночь улеглись рядышком, да так, как никогда до этого. Легли вплотную, причём оба в человеческой ипостаси...

Близость любимого мужчины завораживала, заставляла сердце биться учащённо. Не знала, смогу ли в таком состоянии уснуть...

Лем обнял меня сзади и принялся нашёптывать в самое ухо.

Почему шёпотом? Разве нас кто-то может услышать?! Впрочем, какая разница!

— Я люблю тебя, Нани, всем сердцем, ты знаешь...— донеслось до меня.

Очередной раз мурлыкнула в душе.

— ...Верю — мы обязательно найдём выход, поженимся, будем жить счастливо...

Ого, какие планы! Почему я не в курсе?! Хотя... Я чуть обернулась, потерлась щекой о его подбородок. Прощаю! Главное ведь — мы рядом, мы любим друг друга.

— ...И в любом случае будем вместе...

Прямо мысли читает!

Невольно улыбнулась.

— ...Моё сердце безраздельно отдано тебе во власть, любимая кошка для верного пса...

Ишь, как сказанул! Но я согласная, и на любимую кошку, и на верного пса. Ещё бы не согласилась!

— И я люблю и верю!— прошептала в ответ.— Мы вместе, а там, будь, что будет...

Лемаир улыбнулся. Почувствовала затылком, как растянулись его губы, дрогнула щека.

— ...Но перво-наперво надо добраться до Лысой горы. Может, кто-нибудь из сестёр сможет нам помочь,— продолжила я.

Во-первых, и в самом деле думала, что ведьмы что-нибудь смогут придумать, недаром же силой наделены, а во-вторых, я Травке обещала. Второе, наверное, для меня даже важнее. Обещаний, тем более данных бабушке, я не нарушаю! По возможности... С ведьмами, в конце концов, можно было по тарелочкам связаться. Не знаю, понял ли это Лемаир, но сказал он совсем другое.

— А если нет,— твёрдо произнёс мой более чем друг,— будем искать избавление от проклятья дальше, пока не найдём...

Три уродливых идола воздвигнуты в глубине пещеры. Перед ними расположен огромный жертвенник. Тёмные неряшливые пятна покрывают серую поверхность.

Сумрачно. Несколько чадящих свечей расставлены вокруг каменных изваяний.

Перед алтарём на коленях сидит женщина. Тело её покачивается из стороны в сторону. Руки вытянуты вперёд. С ладоней падают редкие капли. Кровь?!.. Голова чуть откинута. Глаза закрыты. С уст срываются распевные слова, что множась, уносятся в темноту:

— Я призываю Тёмных Богов, во власть отдавая им душу. Клянусь, что не сниму я оков и клятву свою не нарушу!..

Темп пошатывания немного ускоряется.

— ...Послушней нет холопа, чем труп, оттого прошу его в помощь. Он раб, слуга, он примерный друг. Молю, ты услышь меня, Полночь!..

Ведьма резко вздымает руки вверх, но тут же снова устремляет их вперёд.

— ...Даруйте мне смертельную мощь! Ожидаю вашего знака... Всё, что надо, исполню точь-в-точь...

Женщина неожиданно открывает сомкнутые доселе глаза.

— ...Откликнитесь лишь, Дети Мрака!

Едва она поднимает веки, как свечи одновременно тухнут. Откуда-то тянет мертвецким холодом. Тихий скрежет нарушает тишину. Женщина испуганно вздрагивает. Она сознательно пошла на этот шаг, но не может не испытывать страха.

У ведьмы складывается впечатление, что в пещере кроме неё нет никого. Но в тоже время она ощущает — кто-то кружится вокруг, водя хороводы.

— Для чего тебе наша помощь?— раздаётся вкрадчивый голос в самое ухо.

Чувства не обманывают!

— Ты готова принять смерть?— вторит ему другой.

— А как же цена? Она высока!— не отстаёт третий.

Женщину бьёт мелкая дрожь, но она берёт себя в руки. То, чего ждала, свершилось! Разве стоит пугаться и сожалеть?!

— Вечная смерть ради мести для меня важнее смертной жизни в неразделённой любви,— твёрдо произносит ведьма. Она всё решила для себя. Пятиться назад, привычки нет...

— Уверена?— спрашивают три голоса разом.

Ей кажется или слово и, правда, произнесено с ехидцей?

— Да!

— Так умри жеее!— раздаётся оглушающий крик.

Женщина зажимает уши ладонями. Этот звук невозможно вынести. Он проникает в голову и рвёт её на части. Но уже через несколько секунд вопль перестаёт звучать. Ведьма начинает приходить в себя. Она испуганно оглядывается, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте. По щекам текут слёзы.

Неожиданно в пещере вспыхивает свет. Яркий! Не ровня жалким свечам. Женщина зажмуривается на мгновение, не в силах вынести рези. Да что же это такое? Боль!

"Ты ещё ничего не знаешь о боли, заложенная!"— раздаётся голос в её голове.

Началось!..

Стоит вновь поднять веки, как из горла вырывается дикий вопль. Крик отражается от стен и разносится по пещерам — обители идолов и множестве других, испещряющих горную породу...

Медвежьи туши разложены на столе. Старые тела не подошли бы. Кто знает, сколько придётся преследовать ворогов. Нехорошо получится, если беглецов настигнут скелеты. Так что, эти звери встретились, как нельзя вовремя. А двое преследователей это всегда лучше, чем один. Для посылающего, разумеется!

Осталось только оживить!

В волнении женщина проводит ладонью по редким волосам — от былой красоты не осталось и следа.

Оживить!..

— Мёртвые дети, мать выручайте! Убивая восставших двоих...— произносит ведьма.

Она берёт нож с тонкой рукояткой и длинным изогнутым лезвием. Женщина склоняется над телом первого зверя. Производит глубокий разрез — не длинный, но достаточный, чтобы "раскрыть" рану — на одной задней лапе животного, затем на второй. То же самое она проделывает с лапами передними и грудью медведя...

Проклятье!..

Надо же им было его преодолеть. Благо, не разобрались, что к чему, а значит, есть шанс всё вернуть на круги своя.

— Или проклятье им возвращайте! Избавлений я против таких...

Она равномерно раздвигает края ран в стороны. Крови почти нет. С чего бы? Медведи мертвы уже какое-то время. Не без её... помощи...

Ведьма вздёргивает ладони с зажатым клинком вверх.

— Свершись!..

Резко уронив руки, женщина вскидывает правую ногу на алтарь. Задирает подол ядовито-красного платья, оголяя конечность. На голубоватой поверхности щиколотки вздымаются буграми синие сосуды. Что-то словно неторопливо двигается по ним под сочащейся мертвенностью кожей.

Ведьма опускает клинок. Острое лезвие касается вены. Беззвучно бормоча себе под нос, она режет собственную плоть. Боли нет... Только тоска — жгучая, непреодолимая, сжирающая... Её тело мертво уже много лет!..

Женщина перехватывает нож левой рукой, засовывает пальцы правой в неглубокий продолговатый надрез. Извлекает из него чуть розоватое тельце небольшого червя. Если приглядеться, то в разрезе плоти можно рассмотреть, как его собратья двигаются один за другим по сосудам, наполненным чем-то тёмным.

Ведьма склоняется над одним из медведей. Помещает червя в рану на его задней лапе. Жирное тельце выскальзывает из её пальцев, стремясь въесться в свежую плоть.

— Лапы задние вслед поспешайте!..

Здесь же на жертвеннике лежит тряпица с несколькими горстями земли.

— Мощь вбирая могильной персти*...

Чёрные крупинки щедро осыпаются на недавний порез...

Женщина берёт нож в правую руку, вспарывает сосуд на другой лодыжке. Червь из неё отправляется во вторую лапу медведя. Ритуал повторяется.

Затем ведьма вздергивает одну ладонь, второй сжимает рукоять ножа. Клинок в правой руке вырисовывает на запястье чуть кривоватую линию — предательская дрожь сопровождает каждое действие. Надо же, вечная смерть наступила, а она по-прежнему остаётся всего лишь человеком... ведьмой... женщиной!..

Из разверзшейся раны вынимается очередной червь.

— А передние вОлхов* хватайте!..

Розовое тельце опускается в переднюю конечность медведя.

— Заключая в тугие тиски...

И вот оно уже погребено под слоем кладбищенской земли.

Ведьма спускает верх платья. Затем вздымает нож и режет синеватую кожу на левой груди.

Червь словно сам прыгает в руку, извиваясь мясистым тельцем.

— Тела проклятых жизни лишайте! Пусть сердца гонят землю, червей...

Женщина опускает червя в рану на груди медведя. С улыбкой удовлетворения наблюдает, как он проникает глубже и лишь потом сыплет поверх чёрные крупинки...

Подойдя к голове могучего животного, она нагибается над его мордой.

Да уж, одолеть зверей оказалось не просто — без магии не обошлось. Но зачем ей, и без магии?!..

Ведьма склоняется над пастью животного, едва не коснувшись каменеющих губ. Из широко открытого рта её выпадает довольно крупный червь — мясистое розовое тельце. Он скрывается в недрах медвежьей глотки.

— Мою волю без дум исполняйте!.. Разум мехов* подвластен лишь мне!..

Женщина не утирает губ и теперь по подбородку её течёт чуть желтоватая слюна с примесью земляных крупинок. Она задумчиво проводит ладонью по коричневой шерсти зверя.

— Свершись!..— повторяет шёпотом.

Ведьма внимательно смотрит на животное. Внезапно его веки поднимаются, но медведь без движений остаётся лежать на алтаре.

Этого достаточно!

Женщина вздыхает удовлетворённо.

Вдруг она откидывает назад голову, расставляет руки в стороны и заходится в хохоте. Волосы, некогда бывшие русыми, а теперь имеющие неопределённый оттенок, безжизненными прядями тянутся к земле — тонкие, редкие, неживые...

Отсмеявшись, она направляется ко второму косолапому.

— Мёртвые дети, мать выручайте! Убивая восставших двоих...

Кто я? Где я? Это вообще я?

Неясные силуэты. Смутные голоса. Всё размыто и неопределённо...

Что-то больно впивается в руку. Это всё-таки я! Я?!

— Осторошшно! Не потревошшь...— врывается в сознание чей-то голос.

— Ссмеёшшьсся?! Обыщщный перевёртышш. Неполноценный к тому шше,— произносит более громко другой.

— Тсс. А ты сспи, сспи, сспи...

Голоса исчезают. Впрочем, как и видения. А были ли они?!..

Мне тяжело дышать. Сон?! Явь?! Запуталась! Никакие мысли не идут в голову. Силюсь сделать вздох. Удаётся! С трудом... Пытаюсь пошевелить руками или ногами. Тело поддаётся! Частично... Только пальцы не потеряли способность к движению. Но и их тоже сковывает какая-то липкая гадость.

Бааа.... Где я? Что со мной? Лееем...

Изо рта вырывается только мычание. Едва умудрилась пошевелить головой — в одну сторону, другую. И так несколько раз. Наконец-то смогла приоткрыть глаза, словно пелена с них спала, и осмотреться. Обзор, конечно, маленький, да и слипшиеся ресницы не способствуют видению. Но пусть хоть такой.

Глянула и обомлела.

Мать твоя... паучиха!..

*Могильной персти — здесь в значении земля, взятая с могилы.

*Волх — здесь в значении оборотень.

*Мех — здесь в значении медведь.

Глава 23. Кокон

Моему взору предстал огромный паук... Нет — паучиха! Судя по находящемуся рядом овальному кокону, из которого выбирались долгоногие нескладные паучата. Совсем крохи, если сравнивать с мамашей, всего-то мне по бедро.

Эти твари не походили на толстенького и добродушного Пуха. Худые, длинные, угловатые чудовища копошились у "открытого" паучьего яйца...

Сколько же их?

Я пробежалась глазами по расползающимся детёнышам. Много... Как же их много! Не сосчитать!

Попыталась обхватить взглядом как можно большее пространство вокруг себя. Получилось! Лучше бы я этого не делала...

Оказывается, не одна я предназначена "малышам" в пищу. Мне удалось разглядеть только штук шесть окутанных паутиной "куколок" — подобных мы видели, когда находились "в гостях" у Пуха. Кстати, не там ли я теперь? Сколько всего паучьих жертв, пришпиленных к стенам, висело по соседству, я старалась не думать. Люди ли? Животные?..

Снова попробовала пошевелиться. Тщетно! Те, жалкие потуги, что у меня выходили, вряд ли помогут выбраться.

Так! Главное не паниковать. Это всего лишь пауки... пауки... Пауки! Бааа! Хочу домооой...

Вновь попыталась взять себя в руки. Надо всё обдумать. Пока ко мне никто не направляется — время есть. Как выбраться? Магия?! Получится ли к ней прибегнуть? И что вообще тут можно предпринять?

Вдруг я увидела то, отчего все мысли и вовсе повылетали из головы. Паучата стали расползаться. Это неправильно! Они же только что вылупились! Сразу есть?! Так не должно быть. Или должно?..

Ко мне направились сразу двое. Не знаю уж, как делить будут. Но я заранее представила, как покрытые редкими волосками лапко-ножки касаются моего тела, как эти твари присасываются к моей плоти и тянут соки.

Бааа!..

Зажмурилась — уж лучше этого не видеть, и приготовилась к боли.

— Нет...— раздалось совсем рядом от моего лица.

Я почувствовала взметнувшийся порыв воздуха и содрогнулась от ужаса. Сейчас?!

— Пощщему?— послышалось двойное разочарованное.

— Пищщи хватает. Эту нельсся. Она бутет ссла.

Конечно, буду! Кто ж на моём месте не будет? Или паучиха не обо мне?!

— Как шше мы?

— Тута-тута, там ещщё мноко пищщи.

Почувствовала, что они отдаляются. Наверное, мне следовало радоваться отсрочке, но я испытывала только страх...

Совсем скоро пауки вернулись, но, по-видимому, уже без малышей.

— Кашшетсся, она оссвоботилассь от макии,— промолвила паучиха.

— Невоссмошшно!— голос её супруга был несколько грубее.

— Поссмотри ссам. Ветьма! Щщто сс неё вссять?!

— И вссё шше сстранно. Как ссмокла?!

— Это невашшно. Поссторониссь.

Я уже давно открыла глаза. Что толку притворяться, когда меня разоблачили?

Длинная тощая конечность взлетела к моему лицу. Упёрлась шершавой подошвой в лоб. Я попыталась отклониться, да не тут-то было. Она словно приклеилась к моей коже.

Но спасибо и на том, что не сожрали. Похоже, и не собирались.

— Сспиии,— протянула паучиха напевно.

Что-то тягучее, неприятное, липкое навалилось на меня со всех сторон. Обхватило сознание и тело, увлекая в небытие...

Через какое-то время, избавившись от наваждения, я снова открыла глаза. Пауков в поле зрения не оказалось. Расползлись? Притаились?

Попыталась вновь пошевелиться. Бежать! Надо бежать! Но как?!

Я устала, хотела есть. Тело отказывалось повиноваться. Нет, не так... Паутина не позволяла ему меня слушаться... Магия молчала.

Да что же это такое?! Не думала, что попаду в такую сеть — ни дёрнуться, ни выбраться...

Но это не значит, что перестану бороться!

Она появилась неожиданно. Воздух подёрнулся туманной дымкой. Прямо передо мной из лёгкой хмари соткалось лицо и тело... пол тела. По крайней мере, я видела его только до половины — остальное расплывалось в сизой поволоке. Хотя, быть может, просто мешала обзору спеленавшая меня паутина...

— Так вот ты какая... кошка!— с презрением выдохнула... иллюзия ли? Женщина?

— Так вот ты какая, Варга...— тут же парировала я,— стала...

В том, кто передо мной находится, сомнений не возникло. Недаром же ко мне являлись сновиденья.

Ведьма зашипела, скорчив злобную гримасу. Видать, правда ей моя не понравилась. А что не так? Я видела её ещё до клятв тёмным богам... во сне.

От прежней красоты не осталось и следа.

Когда она сотворила с собой такое? Недели назад? Месяцы? Годы?..

Вид Варги отвращал. Мертвенная чуть голубоватая кожа, под которой плясали... червяки... Редкие волосы, впалые глаза, потрескавшиеся губы... Худая до невозможности она представляла собой жалкое зрелище. Наверное, я невольно напомнила ей о том, кем она являлась раньше и кем стала теперь. Кому такое понравится?!..

Хоть запаха не было, как от насланных ею мертвяков, и то ладно.

Странно, но я не испытывала к этой несчастной женщине ненависти и злобы — только жалость и сострадание. Я чувствовала её боль и растерянность изнутри, всё в тех же снах. Как могла относиться иначе?!

Похоже, она прочитала это в моих глазах. Мгновение, в её собственных промелькнуло удивление, но тут же они заполыхали гневным огнём.

— Тебе не побороть меня, проклятое отродье!

Да я и не пытаюсь. Или пытаюсь?!

Ничего не сказала вслух, да она бы и не слушала. Об этом явственно говорило безумство в выцветших глазах.

Несчастная! Что же ты сделала?!..

— А-а-а, не нужна ты мне! Не нужна! Ненавижу!— фантом Варги взметнулся вверх.

Я не ошиблась, ноги у видения и в самом деле отсутствовали.

— Убииить!— завизжала ведьма и, совершив в воздухе виток, вдруг растаяла с лёгким хлопком.

Она не заботилась о том, есть ли пауки поблизости. Знала — услышат, где бы не находились, так как разум рабов полностью подвластен ей...

И они услышали. Явились, торопясь и расталкивая друг друга. Я чувствовала запах смерти, исходивший от этих тварей. Но не готова была её принять. Сейчас, на пороге грани, я хотела жить как никогда. Только не теперь! Не тогда, когда я встретила его — Лемаира...

Но разве кто-то станет меня слушать? Тем более они...

Глава 24. Паутина

Завизжала, когда паучьи конечности зашарили по моему телу. Даже сквозь нити паутины я ощущала на себе их мерзкие прикосновения. Так и в обморок грохнуться недолго!

— Сстойте...

Снова моя спасительница!

— Пощщему?— удивился её супруг.— Она сскассала убить!

Дети благоразумно не вмешивались в разговор родителей. Сгрудившись, они топтались в стороне. Мне это только казалось или паучата и в самом деле чуть подросли да окраску поменяли?

— Она мошшет пошшалеть, а виноватыми окашшемсся мы,— ответила их мать.— Кара её патёт на насс...

Резонно!

— Мне этоко не нато. Нашша ссемья не поле тля битвы поссорившшихсся ветьм. И так ушше укуталиссь вссем телом в их макищщесские шштущщки...

Дельные мысли! Только мне от этого не легче. Часом раньше, часом позже...

Хотя, о чём это я? Чем позже, тем больше у меня шансов на спасение!..

Пауки и не думали становиться моими постоянными стражами. Уже вскоре они расползлись по своим делам. Какое-то время я ещё пыталась выбраться из кокона, пока совсем не выбилась из сил. Пустое — мне никак не избавиться от пут!

Тогда, совсем потеряв надежду на возможное освобождение, я прикрыла глаза и положилась на волю случая...

Почти сразу же почувствовала — кто-то остановился рядом. Я не слышала постороннего присутствия, но ощущала...

Шёпот, раздавшийся спустя мгновение, подтвердил мою догадку.

— Я освобожу тебя от сети, только не кричи и не убегай. Слышишь?!.. Не притворяйся! Знаю, что не спишь!

— Больно надо!

Я открыла глаза и едва удержалась от крика. Неужто более правильных спасителей не нашлось? Благородных магов или псов беспородных хотя б.

— Ты кто?

— А то не видишь?!

— Всегда ли можно доверять своим глазам?!

Высокий долгоногий паук хмыкнул.

Что-то в нём было неправильным. Вот только пока я не могла понять, что именно.

— Тсс. Хватит болтать. Ты скажи лучше, молчать и не убегать обещаешь?

Я кивнула. Не враг себе, чай!

Тем временем, чудище коснулось кокона, в котором я находилась, своей угловатой ногой. Удивительно, но нити стали сами собираться в клубок, стоило только пауку до них дотронуться.

Вскоре я уже была на свободе. Несколько мгновений растирала затёкшее тело. Как чуть отошла, тут же принялась носиться от кокона к кокону. А что? Я молчала и не убегала. Не осматривать коконы не обещала!

— Ты что делаешь?— растерянно спросил мой спаситель.

— Лем... Мой друг... Мне надо найти его!

То, что я видела в коконах — пугало. Высохшие, искажённые ужасом лица, выпитые без остатка тела...

В душе созрело чувство — "пса" здесь нет! Но я боялась, что просто хочу в это верить.

— Его тут нет!— словно прочитал мои мысли паук.— Да и не найдёшь ты никого... не узнаешь. Пойдём!

— Отстань!— отмахнулась и побрела к следующему кокону.

С каждым шагом тело слушалось всё лучше. Хорошо!

— Говорю же, его тут нет.

— Но где он?— я резко обернулась.— Жив?

— Да... то есть, не знаю. Но тут его точно не было.

— Не могу уйти без него!— упрямо заявила я, отступив на шаг.

Паук прислушался.

— Ещё некоторое время, и ты в любом случае никуда не уйдёшь.

— Вдруг он всё-таки где-то здесь?!— не хотела сдаваться.

Лем бы меня не бросил!

— Его здесь нет!— твёрдо повторил мой спаситель.

Кажется, он начинал злиться.

— Но...

— Пойдём!

Две костлявые конечности взлетели мне на плечи. Взвизгнув, отскочила в сторону. А когда паук принялся подгонять меня ими, выставляя по бокам, то правую, то левую, и вовсе двинулась вперёд — в ту сторону, в которую он понукал меня идти. Разве есть у меня выбор?!

Преследователей мы услышали быстро или скорее почувствовали, так как слух не уловил ни звука. Это то, что касается меня. Что там слышал-чувствовал паук, не знаю, но вот пугал он изрядно — это факт.

Маленькая голова, в ореоле острых коленок, находилась на уровне моего плеча. Восемь глаз взирали, то мудро, то бестолково. Стоило пауку сделать несколько шагов, и я бы оказалась прямиком под его брюхом. И хорошо, если не внутри!

Нового знакомого боялась ещё больше Пуха. У того хоть глаз двое, да росточком он не столь велик. Так ведь и раззнакомились мы уже с домовёнком. Чего его бояться? А этот восьминогий, идёт, в затылок дышит, да ещё угловатую лапко-ножку на плечо положить норовит. И кто такой, да откуда взялся — непонятно. Бррр...

Зато такой спутник за спиной — лишний повод поторопиться!..

Передвигаться по туннелям не трудно. Ходы пауков аккуратные, с чуть закруглёнными краями, высокие, широкие и удобные для ходьбы. Вокруг всё однородное — только земля, коренья, что изредка свисали с потолка, но чаще просто оплетали стены, да паутина. Ах, да, ещё паучьи жертвы, попадающиеся по пути. Но на них я старалась не смотреть и о том, кто некогда томился там, сходя с ума от ужаса, пыталась не думать. Им уже не поможешь!

Сейчас меня больше занимали другие вопросы. Где Лем? И как нам обоим выбраться из этой передряги живыми?

— Нагоняют!— выдохнул мой спутник.

Поёжилась, почувствовав его горячее дыхание. Хоть и спаситель, но менее страшным от этого не становится. Непонятным — это да!

— И что делать? Конец?

Почему-то ощутила спокойствие. Будь, что будет!

— Надеюсь, что нет. Он мне этого не простит.

— Кто?

Интересненько!

— Да есть кому, ты уж поверь.

Паук странный — не то слово, но сейчас главное выбраться. А на странные личности мне последнее время везёт, как никогда. Только и делаю, что их встречаю.

— А может...

— Постой!— мой спутник вскинул вверх конечность.— Думаю, куда тебя деть.

— Да я разве против?! Вот только я бы могла попробовать скрыться вот здесь.

Развела корни в стороны. Там открылся небольшой проход — мне на корточках проползти. Спасибо Пуху — он раз показал, а я примерная ученица, вот и теперь разобралась, где просвет искать.

— Хорошо,— паук неуклюже обернулся. Затем снова взглянул на меня и скомандовал.— Полезай!

— А как же ты?

— Не твоя забота.

Я замешкалась. Некрасиво как-то спасителей в беде бросать. А он к тому же против своих пошёл, хотя и не ясно почему.

Но паук всё решил за меня — толкнул в проём и запечатал отверстие паутиной.

— Не пропаду,— раздался его тихий голос.

Осторожно потрогав липкую сеть пальцем, я всё же решилась оставить нового знакомого. Назад дороги нет!

Снова пришла мысль — это паук, это всего лишь паук!..

Я спешно поползла по узкому туннелю. Цепляя плечами стены, задевая головой потолок, упрямо двигалась вперёд. Попавшийся под колено камень разорвал штанину и оцарапал кожу. А тут ещё один из ножей впился в бок. Эх, не любите вы свою хозяйку!..

Жаль, что кошачью ипостась принять не удалось. Было бы намного удобнее, но хоть так.

— Ххде она?.. Ххде он?.. Ххде они?..— донеслось до моего слуха.

Это придало скорости. Да вот незадача, на каждом ползке стала оступаться — то колено в сторону поползёт, то рука подломится. Потом и вовсе отвлеклась, обернулась — всё мне казалось, что за мной гонятся и нагоняют. Это-то меня и подвело!

Неожиданно почва ушла из-под ног. Я полетела вниз...

Падала недолго, но испугаться успела. А вот приземлилась на что-то мягкое, так что не ушиблась. Не сразу и сообразила, что упала на паутину. Попробовала подняться. Затрепетала в такт моим движениям сеть. Я почувствовала — прилипла! И для чего, спрашивается, сбежала?!

Пошевелилась снова, на этот раз осторожно, проверяя. Ощутила — почти свободна. Только спина приклеилась к паутине. Да и не спина вовсе — рубаха. Это шанс!

Спешно стала расстегивать пуговицы, пока хозяин сети не явился за законной жертвой, то бишь мной. Руки дрожали — деревянные кругляшки поддавались с трудом.

Но вот рубашка расстегнута. Я осторожно выбралась из неё, оставшись в штанах, да лёгкой полупрозрачной сорочке. Ковен с ней, с одеждой. Главное сейчас ноги унести!..

Хозяин ловушки не заставил себя ждать. Медленно перебирая конечностями, он выползал из неприметного укрытия в стене.

Моё счастье, что упала ближе к противоположному краю. Не сразу доберётся!..

Я заметила, что восьминогий монстр передвигается не хаотично, а размеренно. Присмотрелась получше. Уловила помимо основной паутины вторую сеть — с лёгким жемчужным блеском, что являлась частью первой. На её нитях и покоилась теперь моя рубаха.

А вот ногам повезло больше — сапог только в одном месте прилип, да и то чуть-чуть. От паука таиться смысла не имело. Так что я просто поднялась, балансируя на пятках, и рванула ногу на себя, за что чуть не поплатилась. Нежнее надо действовать да аккуратней, когда имеешь дело с паутиной!

Но устояла, не свалилась, не запуталась сильнее прежнего. Более того, внимательно следя за перемежением липких и не липких сетей, стала передвигаться к стене.

Паук оказался быстрее.

Несмотря на то, что идти до твёрдой поверхности было недалеко — упала ведь с краю, чудовище догнало меня и почти схватило. К счастью, я успела нырнуть в очередное сплетение корней.

Не туннель даже, заметила разочарованно — просто углубление в стене. Но сейчас рада и этому. Всё же лучше, чем оказаться во власти этой твари!

Хозяин сети замер на мгновение.

Я взвизгнула, когда в отверстие пролезла длинная худая конечность. Потянулась, поскребла землю, да так и не смогла до меня достать.

Вначале паук лазил возле хода в мою норку. Затем я увидела его голову, увенчанную шестью глазами. Забраться ко мне полностью он не мог, лишь уставился зло, сверля бусинками очей.

Вздрогнула. Это чудовище пугало меня не только больше Пуха, но и больше таинственного спасителя. От него веяло смертью. Неужели всё?

Паук отстранился, заворчал, закопошился за стеной...

Наверное, невозможно вечно бегать от мертвяков да пауков. Кого ещё пошлёт по нашим следам Варга?

Вот ведь отправилась на Лысую гору на самый, что ни на есть, обычный шабаш!..

Почему-то на меня накатило такое безразличие. И пока снаружи бесновался враг, я тихонечко улеглась в самом дальнем углу "своей" норочки.

Вскоре паук затих.

Решил подождать, пока выберусь сама? Или пошёл за паучатами, которым не составит труда высосать меня прямо здесь, в моём убежище?

Я не знала, да и не хотела знать. Устала! Мне просто хотелось спать... очень...

Свернувшись калачиком — грязная, вся в пыли, земле и паутине, почувствовала, как на меня наваливается сон...

— В безумстве то ж бывают просветленья, и эти дни вселяют в душу радость...— слышится мужской голос.

Тощий длинноногий паук, часто перебирая ножками, семенит по морщинистой ладони. Он пробегает по одному пальцу левой кисти, перебирается на другой.

Подставленная правая рука прекрасное место для новой пробежки! Оказавшись на ней, паучок устремляется вперёд.

— Как жаль, что мимолётны те мгновенья, и после них опять на сердце гадость...

Ладонь сжимается. Оставшийся внутри паук становится пленником человеческого тела, но не только...

Кисть взлетает к глазам.

— Сослужишь мне службу, дружок?!— произносят уста...

В душе отчего-то чувствовалась такая нежность. На губах играла улыбка. Нахмурилась, когда почувствовала лёгкое прикосновение к плечу. Дёрнула им. Кто там ещё спать мешает?!

Меня затормошили настойчивее. Только тогда я поняла — началось!..

Резко распахнула глаза.

Глава 25. Дыхание ветра

Да, я устала и мне до ужаса надоела наша бесконечная беготня. Но это совсем не значило, что перестану бороться!..

Ещё толком не проснувшись, бросилась на своего врага с кулаками.

— Нани! Нани! Тихо. Это я.

Знакомый голос!

Я не поверила своим ушам и... глазам. Как? Откуда?

— Лееем?!

Кинулась другу на шею. Хотя в этой тесной норке обниматься оказалось ужасно неудобно. Мы стукнулись лбами. Едва приникли телами, едва смогли отстраниться друг от друга. Но продолжали сидеть, ссутулившись, да держа друг друга за руки.

Клубок, не имея возможности двигаться дальше, ритмично стучался в моё колено. Я машинально погладила его, как ластящуюся кошку. И только опустив взгляд, поняла — всего лишь бабкин инвентарь. Но ладонь не стала убирать с выцветшего бока. Ведь успокоился всё же, от ласки...

Так и сидели бок о бок, да держась за руки, ну или почти за руки — я, Лем и... клубок.

— Так счастлива, что ты жив. Думала, пауки схватили нас обоих. Боялась, что тебя уже...

Замолчала, но он понял.

— Пауки?! Не удивительно!— Лемаир окинул взглядом наше убежище.— Меня они не тронули, уж не знаю почему. Когда я проснулся, тебя рядом не было. Зато оставалась твоя сумка! Некоторое время я ждал, вдруг ты ушла охотиться, не предупредив — с тобой это бывает!..

Я возмущённо вскинула бровь.

— Но редко!..— тут же добавил мой друг.

То-то же!

Лем продолжал.

— Что-то не давало мне покоя. Вроде и запаха постороннего не чувствовал, но в душе разрасталась тревога. И тогда я решил воспользоваться клубком — видел, как ты это делала. Подумал, что, если он выведет меня к месту твоей охоты, и я помешаю, самое большое, что мне грозит — выговор! Но это не страшно по сравнению с тем, что могло случиться в худшем случае... Клубок сначала вёл меня ровно. Когда приблизились к норе, ведущей под землю, я понял — беда. Спустившись, моток словно свихнулся. Дёргался то в одну сторону, то в другую, то в третью. Потом, видать, выбрал направление и припустил вперёд. Еле его нагнал. Немного поплутав по коридорам, мы пришли к этой паутине.

Я встрепенулась.

— А где паук? Он должен быть у входа.

Как же я могла о нём забыть?!

— Его не было, когда я подошёл.

— Нам надо уходить!

Тут же подхватилась. Вот глупая! Расслабилась, увидев друга. А с той стороны нас, небось, уже поджидают, и слопать собираются!

— Да постой ты!

Лем полез в сумку. Мою, между прочим!

— На заячью ножку съешь...— он извлёк приятно пахнущий окорок.

Я повела носом. Это из наших запасов.

Помню! Как не помнить?! Он, этот заяц, страшно меня напугал, выскочив из-под самых ног, за что и поплатился.

— Голодная, наверное.

Экая новость! Дураку ясно! Уже дня два ничего не ела!

Тем не менее, забота Лемаира приятно радовала.

— Да ну тебя!— отмахнулась всё же, а сама сглотнула, покосившись в сторону жаренного окорочка.

Аппетитный, с хрустящей корочкой... Сама жарила и магически упаковывала для хранения!

Есть и правда хотелось ужасно. Съем! Но не теперь!..

Сейчас бы ноги унести, пока сами в окорока не превратились... в сырые.

Странно! Но хозяина сети снаружи не оказалось. Не успел вернуться? Возможно. Я не знаю, сколько проспала. Может несколько минут, а может быть и сутки...

В любом случае отсутствие восьминогой твари играло нам только на руку. Сейчас меня интересовало, не куда она подевалась, а когда вернётся.

— Может, пронесёт?— спросил Лемаир, наблюдая за моим испуганным лицом.

— Ага. Держи гашник* шире!— пробормотала, продолжая озираться.— Пронесёт — как же! Лишь бы только не в прямом смысле!

Мне отчего-то уже не верилось, что когда-нибудь выберусь из этих катакомб и вдохну свежий воздух. Не знаю, что пауки со мною натворили, но в голове творился ужасный сумбур. Тяжело было собраться с мыслями, что разбегались, стоило мне начать думать. Единственной, прочно засевшей в голове, оставалась идея побега. Присутствовали, конечно, и иные думы, но в основном они сводились к "устала, голодна, хочу спать".

А вот этому трио, наверное, нескоро суждено было сбыться, так как нам снова предстояло куда-то спешить...

Последний раз проведя ладонью по чуть шершавой поверхности мотка, прошептала:

— Беги вперёд, цветной гонец, нас выведи на белый свет. А сам, клубок, остерегись. Чудовищу не попадись!

Бабкин навигатор дёрнулся в бок, потом устремился к выходу из углубления, схоронившего меня от восьминогого монстра. Да так резво! У меня сердце замерло. Вот сейчас сграбастает его паук. И что тогда делать?..

Но нет. И впрямь пронесло!..

Стоило нам выглянуть из норки — Лем вылез первым на правах мужчины, как клубочек резво устремился в сторону и принялся подниматься по тоненькой земляной кромке прямо на стене.

— Это он чего?— ошарашено спросила у друга.

Тот пожал плечами.

— Он и меня вёл тем же путём, только сверху вниз.

— И что, нам надо тоже вот так вот, как горным козлам по осыпающимся кручам?— спросила и без того зная ответ. Не зря же наш кругляшек туда покатился!

— Надо!

Повезло!

Вздохнула. Снова подняла взор.

В принципе, всё не так уж плохо. Стена не очень высокая. Тропка хоть и узкая совсем, да ведь там корней полно. Держись себе и лезь.

— Ну что, пойдём?— Лем взял меня за руку и двинулся вперёд.

— Пойдём...

Снова вздохнула. Хоть и не охота, да ничего не поделаешь. Не здесь же оставаться!

— Ты главное не торопись,— поучал друг.— Ноги аккуратно переставляй и за корни придерживайся. Знай, упасть я тебе не дам! И поверь, спускаться было намного тяжелее.

Верю! Я-то и подниматься не больно хочу.

Зато где-то там нас ждала свобода!..

Взобрались довольно быстро. И, можно сказать, без приключений. Только раз у меня нога соскользнула, когда уже через край перелазила. Но Лем слово сдержал — свалиться не позволил! С такой силой обхватил за талию, что чуть всё нутро не выдавил, и затащил на ровную поверхность.

— Прости! Испугался, что упадёшь,— виновато произнёс спаситель, присев рядом — ладонь легла на моё плечо.

— Ничего, бывает,— прошептала, глотая воздух и потирая живот.

— Прости!— повторил Лем, вставая.— Но нам дальше пора, некогда засиживаться.

Поднялась без возражений. Самой бы век эти пещеры не видеть!

— Пойдём.

Заметив, что мне каждый шаг стал даваться с трудом, Лемаир с беспокойством заглянул в глаза.

— Нани, ты как?

Поморщилась.

— Не знаю. Вряд ли долго продержусь... Сил нет.

— Это я тебе что-то пережал?— встревожился друг.

— Да нет, слабость появилась раньше. Насколько меня хватит?!

— Пойдём. Ты справишься. Я помогу.

Лем обнял меня одной рукой за талию, второй сжал ладонь.

— Мы выберемся, Нани! Верь мне!

Хотелось бы...

Поджидающий нас клубок снова припустил по туннелю.

Идти стало значительно легче. Больше не приходилось карабкаться вверх. Двигались по ставшим привычными паучьим коридорам.

На очередном повороте, клубок проскочил между ног огромного паука. Вид чудовища вызвал во мне панику. Допекли! Крик ужаса готов был сорваться с губ, когда я почувствовала на них ладонь Лема.

— Он не живой!— прошептал друг в самое ухо.— Не кричи! Всего лишь линялое тело.

Я уже и сама заметила — от паука здесь только оболочка — высохшая и безжизненная.

Парень убрал руку. Теперь-то чего орать?!

— Но он такой... большой!— заметила по-прежнему испуганно.

— А стал ещё больше,— безучастно сообщил мой спутник.

— Откуда знаешь?— спросила настороженно.

— Нууу,— протянул Лемаир.— В то время как одни пауков боятся, другие расспрашивают о них деда.

Поджала губы.

— Было бы насчёт чего расспрашивать! Дались кому-то...— сделала акцент на этом слове,— пауки!

Лем хмыкнул.

— Вообще-то они "кого"!

— Каждому своё!

Дёрнула плечом, в попытке избавиться от его поддержки, но почувствовала — сама вряд ли устою.

Что со мной происходит?! Магия пропала, исчезла способность к оборотничеству, а теперь ещё и силы таяли на глазах...

Не без страха миновала сухую тварь, пройдясь у той под самым брюхом. Не знаю, решилась бы на такое, не иди Лем со мной бок о бок.

— Почему нам до сих пор не повстречались пауки... живые?— растерянно прошептала я.

— Не знаю. Но клубку и в первый раз удалось провести меня так, что по дороге не встретился ни один. Случайность?! Или клубок умеет выбирать такие пути?— друг с любопытством заглянул мне в глаза.

Да чтоб я знала!

— Странно это всё!— пробормотала задумчиво.— У меня сложилось чувство, что тут всё ими кишит... А с бабушкиным инвентарём удивляться нечему. Он у неё весь... с характером!

— И не только он!— хмыкнул Лем.

— Что?

— Да ничего... наверное...

Промолчала. Только нахмурилась.

Больно нужен мне его ответ! Тем более и так всё слышала...

Свежий воздух, повеявший из бокового туннеля, заставил даже меня ускорить шаг. Дыхание ветра взъерошило нам волосы, пообещав желанную свободу.

Вслед за клубком выбрались на поверхность. У меня слёзы выступили из глаз, то ли от резких порывов, то ли от счастья, что я наконец-то покинула сырые, пахнущие плесенью и гнилью коридоры. Вот только надолго ли?!..

Не знаю, сколько мы брели вперёд. Не единожды я просто закрывала глаза и падала в небытие, полагаясь на волю Лемаира, который продолжал меня куда-то упрямо вести.

Счастье, когда ты не одна!..

— Лееем, я спать хочу,— прохныкала тихо, вконец выбившись из сил.

Сейчас мне уже было всё равно, съедят ли меня пауки или нам удастся выжить.

— Понимаю, родная...— произнёс в ответ друг.

Ого! Я даже чуть было полностью не проснулась. Мне всё ещё странно слышать в свой адрес такие речи от мужчины, хотя пора бы уже привыкнуть.

— Обещаю, ты очень хорошо выспишься и отдохнёшь,— произнёс Лемаир, прижав меня к груди и гладя по голове.— Только вначале нам надо отойти от этого проклятого места как можно дальше.

— Не смогу ещё дальше. Мы идём и идём, идём и идём. Разве этого мало?! Я устала...

Как стояла, так и сползла по его телу, оседая наземь.

Лем опустился рядом.

— Сможешь. Ты сильная! Отдохнёшь, наберёшься сил. А там и магия к тебе вернётся.

Мне бы его уверенность!

— Думаешь, вернётся?— спросила с сомнением.

— Мне удивительно слышать это от тебя, Нани. Ты же никогда не падала духом. Что с тобой произошло?

— Не знаю... Устала...

Прикрыла глаза.

— Может, их магия так на тебя действует? Или это какая-то отрава?!— взволнованно предположил мой спутник.

Покачала головой.

— Яд бы я почувствовала. Просто хочу отдохнуть... Спать... И, конечно же, магия — чужеродная, злая. Ещё...— прошептала, зевнув,— ни за что бы не пожалела Пуха, встреться он мне сейчас!

— Да ладно тебе! Он-то в чём виноват?!— изумлённо вопросил друг.

— Во второй своей сущности. Терпеть не могу пауков, а теперь как никогда!

Лем вымученно усмехнулся.

— Ерунда! Они ничем не лучше и не хуже других живых существ.

— Я бы с тобой поспорила. Ты просто не видел того, что видела я. Кстати, надо будет с Травкой связаться. Может, пусть домой нас заберёт, а?! Надоела мне эта беготня!..— я откинулась на грудь друга, безошибочно угадав её местоположение.

Во всём теле чувствовалась слабость. Ноги ужасно болели. Опущенные веки отказывались подниматься. Шёпот становился всё тише.

— Неужели она никогда не закончится? И закончится ли, вернись мы домой? Во что мы вляпались, Лем?!

— Уверена, что мы?

Наконец-то мне удалось разлепить глаза. Я посмотрела на него долгим внимательным взглядом.

— Я уже ни в чём не уверена. Но в Кошаках мне в любом случае будет спокойнее и надёжней! Там бабушка, родной дом, черныши...

— Поговорим об этом чуть позже, когда отдохнёшь,— Лемаир с нежностью погладил мои волосы.

Я готова была замурлыкать от удовольствия. Эх, где же ты, моя вторая половинка — Нани-кошка?!

— А сейчас нужно идти,— неожиданно произнёс Лем.

Сладостную негу как рукой сняло.

— Нет! Я не могу, а ты как знаешь...— твёрдо качнула головой.

Вздохнув, мой друг настороженно осмотрелся, но спорить не стал — кивнул.

— Хорошо. Ты перекуси и ложись. А я покараулю до утра. Неспокойно мне после этих пауков. Наверное, нам не стоит больше спать одновременно.

Душа наполнилась счастьем от осознания того, что скоро будет отдых, сон, покой. Таким долгожданным и таким далёким им вдруг предстояло стать явью!

— Согласна. Ты только меня разбуди, чтоб тебя сменила,— проговорила, сворачиваясь колечком прямо на земле.

— Да ладно. Отдыхай уже, сменщица!

— А сам-то...— прошептала, не желая сдаваться.

Улыбнулась, почувствовав, как Лемаир перекладывает меня на расстеленное одеяло и укрывает запасным. И всё же последнее слово осталось за мной!..

— Предупреди!..— раздаётся мужской голос совсем рядом. Он кажется смутно знакомым...

Сон?!..

Что-то бежит по щеке... Или это только воображение?..

— Предупреди!..

Множество пауков толпятся в пустой зале, украшенной корнями и паутиной. Вокруг мечется синеватое полотнище фантома...

— Предупреди!..

— Где она? Сбежала?! — вопрошает бестелесный призрак, грозно нависая над матерью-паучихой.

Та сжимается в тугой комок.

— Упустили... Да как вы посмели?! Вернуууть!..— взвывает взбешённая ведьма...

В голове ещё раздавался сумасшедший крик Варги, когда я открыла глаза и села.

Лемаир мерно посапывал рядом. Страж, так, страж! Ничего не скажешь.

Улыбнулась собственным мыслям и виду спящего друга. Пальцы едва коснулись его щеки. Но тут же отдёрнула руку.

Просто так будить не хотелось. Пусть поспит!..

Не сразу и сообразила, что чувствую себя значительно лучше. Нет той вялости во всём теле, нет путаницы в мыслях. Я снова ощущала жизнь...

Огляделась. Вчера мне было не до осмотра местности. Теперь же появилась такая возможность.

Вокруг, насколько хватало глаз, тянулась однообразная зелённая равнина. Изредка, то тут, то там, попадались островки — кривенькие низкорослые деревья. Сразу и не скажешь, откуда мы пришли. Хотя не с нашим нюхом об обратной дороге беспокоиться!

Потянула носом воздух. Этого у меня не отнять! Всё правильно. Вот оттуда явились. Значит, дальше в сторону противоположную направимся — именно туда клубок бабкин вчера указывал.

Обернулась.

Ещё не рассвело, но позолоченные блики уже наползали на горизонт. Далеко впереди угадывались силуэты холмов — густо поросших деревьями и совсем обнажившихся, лишь слегка припорошенных изумрудным ковром. Именно туда нам и предстояло двигаться.

Мысленно вернулась к нашему бегству. Задумалась, перестав любоваться красотами природы.

Тихо кругом. Спокойно всё... вроде бы.

Что же тогда меня разбудило?..

Гашник* — верхняя поясная кромка штанов или шнурок, продеваемый в их верхней части.

Глава 26. Нагнали

Резко подскочила, когда на ум пришла внезапная догадка. Не пауки ли снова насылают сон?

— Лем, Лем, просыпайся!— принялась будить друга.

Так разоспался — едва смогла растормошить!

— Что случилось?— Лемаир, сонно щурясь, воззрился на меня.— Я что, заснул?! Как умудрился?!

Резко сел. Почесал всклокоченную тёмно-серую макушку.

Смешной такой!

Но смеяться отчего-то не хотелось. Тут в пору уже плакать. Страх закрадывался в душу, понукая к действиям.

— Лем, надо уходить. Уж лучше бы я ошибалась, но, по-моему, за нами идут.

— Кто?

— Кто-кто. Мужик да баба о восьми ногах, и это в лучшем случае. Что за глупые вопросы, Лемаир?!— вспылила, спешно запихивая одеяла в сумку.

— Что, и поесть не успеем?— мой спутник с тоской покосился на торбу.

Как я его понимаю!

Запустила руку в сумку и извлекла из неё два окорочка, один из которых протянула другу.

— Хоть так,— вздохнул Лем.

Приняв сумку из моих рук, он перебросил её через плечо и вгрызся зубами в холодную заячью ножку.

Я с жадностью прильнула к своей порции — вчера так и не поела.

Куда нам со своими двумя ногами? Хоть и спохватились относительно рано и двигались быстро, да разве ж пауки медленнее бегают?

В общем, догнали они нас, когда мы ещё и близко к холмам подойти не успели. Я прям почувствовала злобные взгляды, устремлённые в спину.

Оглянулась. Так и есть. Совсем недолго осталось, и мы снова будем в их власти, на этот раз вдвоём.

Лемаир последовал моему примеру и вдруг замер на месте.

— Ты чего?— разозлилась я.— Бежать надо!

— А толку-то?!— друг посмотрел мне в глаза.— Лучше поцелуй меня!

Парень придвинулся ближе.

— Совсем сдурел?!

Я, покрутив пальцем у виска, отступила на шаг. Лема это не остановило.

Не успела и глазом моргнуть, как он, приблизившись ко мне вплотную, склонился к лицу.

— Ты что делаешь?!— возмутилась, пытаясь вырваться.

— Нас спасаю!— произнёс Лемаир, приникая к моим губам.

"Но не таким же способом?!"— хотела выкрикнуть, да не успела. Приятное волнение разлилось по телу, правда, ненадолго.

Жёсткая шерсть защекотала лицо. В ноздри ударил "аромат" собачьего тела. Магия поцелуя испарилась, как не бывало. Я открыла глаза.

Блох метнул в мою сторону печальный взгляд и, развернувшись, кинулся обратно.

— Лееемлооох! Ты куда?!

Точно спятил!

Бросив через плечо одинокое "Гавк!", пёс врезался в толпу преследующих нас пауков.

Ну, и что он мне своим гавком делать предлагал? Бежать?! Ну уж нет!

На ходу подхватила первый попавшийся под ноги сук — как вскоре выяснилось, тяжёлый и неудобный. Хоть какое-то оружие!

— Бабушка-бабулечка!— проскулила жалобно и повернула сама, припустив следом за другом.

А что мне ещё оставалось? Не бросать же Блоха одного?! Тем более пауки не все вокруг него замерли. Двое за мной устремились — мелкие, верхушки коленей едва мне до плеча достанут, несуразные, но от этого не становившиеся менее грозными. Неужто детки подросли?!..

Магия ко мне до сих пор не вернулась, хоть я и чувствовала небывалый прилив сил. Но что он против этих тварей? Особенно, когда их — один, два, три, четыре, пять....

Считать дальше мне не дали, обступив со всех сторон. Я недолго думала. Размахнувшись, врезала первому попавшемуся чудовищу меж многочисленных очей. Нечего на меня пялиться, как карась на червяка! Ядовитой могу оказаться или подавитесь ещё, не ровен час.

Веточка на моём суку пробила неокрепший череп разом осевшего наземь врага. Стоило потянуть палку на себя, как из раны, вслед за деревяшкой, тонкой струйкой потекла жёлто-зелёная жидкость. Какая мерзость! Но, как ни странно, это произвело на пауков впечатление ещё большее, чем на меня...

Я мотала палкой из стороны в сторону, пытаясь не подпустить многоногих тварей вплотную. Они, памятуя о разбитой голове собрата, ближе не подходили, обступив плотным кольцом. Ко мне постепенно стёкся почти весь молодняк. Псу достались матёрые чудовища. Да мне и этих хватало с лихвой!

Руки уже отваливались от взмахов. Опустить их не могла, так как в стане пауков тут же зарождались пугающие движения. В общем, устала я ужасно, но пока крепилась.

Не знаю, сколько мы с псом сможем продержаться, но и сдаваться просто так не собирались.

Отчаянно огрызаясь, Блох кромсал паучьи конечности зубами, изредка пуская в ход и лапы. Видела, как он несколько раз пытался пробиться ко мне, да не выходило.

Я тоже чуть подалась в сторону друга. Отвлеклась лишь на мгновение, когда что-то липкое и до боли знакомое стянуло мои плечи, прижав руки к бокам. Вот же... твари! Спеленали как младенца...снова...

Блох обернулся на мой вскрик. Это и стало его ошибкой. Сделать прыжок ко мне ему не дали. Паутина — сестрица той, что сковывала моё тело, обвила серые пёсьи лапы.

Так наш недолгий бой, тем не менее, показавшийся вечностью, закончился.

В голове роились предположения на тему, что с нами будет дальше. Конечно, возможно, нас не съедят, а отволокут в подземелье. Версия немногим лучше смерти, но есть шанс снова бежать. Правда, надежда на то, что таинственный паук опять придёт на выручку, не слишком-то велика. Да и многоногие твари вряд ли теперь оставят нас без должного присмотра.

А коли учесть, скольким паучатам мы попортили конечности и не только, да, глядя на "добрую" сотню злобных глаз, уставившихся на нас, в такой исход верилось с трудом. Вероятнее всего нас съедят здесь и сейчас.

Хотя, быть может, это не самый худший вариант, если вспомнить, что Варга сотворила с несчастными медведями...

В общем, становиться одной из её слуг мне не хотелось. Сомневаюсь, что Лем, то есть Блох, имел иное мнение на этот счёт.

Огненный шарик — небольшой, но ослепительно яркий — прилетел откуда-то позади. Просвистев над нашими головами, он врезался в скопление пауков. Те кинулись в рассыпную. Да куда уж там?! Пламя охватило их тела прежде, чем они успели сделать хоть шаг. Магия!

Перекатываясь с одного восьминого туловища на другое, огонь не успокоился, пока не объял их всех. Когда жар стал подкатывать ко мне, я прикрыла глаза — побоялась смотреть смерти в лицо.

— Бааа!— проблеяла тихо.

С удовольствием прижалась бы сейчас к серому боку Блоха — вместе умирать не так... страшно, что ли, да расстояние не позволяло...

Тёплая волна прокатилась по моей коже, отбросила назад волосы, позолотила щёки. Странно, но боли я совсем не ощущала. В то время как пауки шипели, извивались и кричали, оказавшись во власти всё поглощающего огня.

Приоткрыла один глаз. Пламя уже стало затихать, плавно огибая наши тела — моё и Блоха. Выдохнула с облегчением. Я за друга очень переживала, да и сама на тот свет не больно торопилась.

Вдруг почувствовала — руки мои свободны. Паутины, как не бывало. Чудеса!

Лишний повод полностью "прозреть"...

Пёс резко подскочил, тоже освободившись от пут. Уперев лапы в землю, он растерянно озирался по сторонам.

Вокруг догорали оплавленные тела пауков.

Неожиданно взор Блоха замер, словно натолкнулся на что-то важное за моей спиной.

Я обернулась, проследив за его взглядом.

Глава 27. Сардок и его тонкай

— Здравствуй, красавица!

Ой, кто это?!..

Мужчина лет сорока, вероятно, являющийся тем самым "чудом" начисто спалившим восьминогих тварей, приветливо улыбнулся — стала заметна ямочка на левой щеке.

Угрозы я от него не ощущала, но всё равно... Странный он какой-то! Только что избавил округу от полчища пауков, а теперь ведёт себя так, словно ничего не произошло — знай себе, ухмыляется. Да и вид у него необычный.

Нахмурившись, приступила к осмотру.

Чёрные как смоль волосы незнакомца заплетены в тугую косу, спускающуюся чуть ниже лопаток. Ни разу не видела такую причёску у мужчин! Слишком яркая для нашей местности одежда тоже вызывала недоумение. Не праздник, чай! Красные штаны-шаровары. Не заправленная в них рубаха синего цвета в золотистую птичку подпоясана плетёным ремнём. Плетённая же котомка перекинута через плечо. На ногах высокие кожаные сапоги. Смех, да и только. Шут!

Лицо — симпатичное, с аристократичными чертами — заслуживало большего внимания. Хотя, пожалуй, его владелец староват для меня. Но почему бы не полюбоваться, когда есть чем?! Лемаир вон Рыльку тоже взглядами не обделял.

Покосилась на пса. Не заметил ли?!

Но тот в мою сторону даже не глянул. Взор устремлён на незнакомца.

Отлично! Вот и я к нему вернусь.

Широкий волевой подбородок. Губы, не то чтобы полные, но и не узкие, застыли в ухмылке. Тонкие ноздри слегка вздрагивали, словно впитывали запах. Брови чуть сведены на переносице. Карие глаза взирали изучающе, проникая вглубь моей души... пытаясь.

Им ответил мой настороженный взгляд.

Спас-то он нас спас. Но вот кто таков и что ему нужно?! Охотник может спасти зайца от волка, обоих пристрелив — шкура, мясо, да похвальба. Только кому от этого легче? Волку? Зайцу? Или охотнику? Да и цыплят вон тоже от ястреба спасают, чтоб подрастить и самим скушать. Так что внезапное спасение не есть показатель дружеских намерений.

Блох взирал растерянно. Правда, растерянность эта продлилось недолго...

Незнакомец встряхнул правую ладонь — мне почудились на ней огненные сполохи, несколько раз сжал-разжал пальцы. Равнодушно мазнул по ним взором и взглянул на пса.

— Славный пёс — надежная защита для хозяйки!— произнёс уверенно.

Рука потянулась погладить собаку.

Но не тут-то было. Размечтался!

Блох осклабился и отступил — неторопливо, с достоинством — дабы мужская ладонь не коснулась серой холки. Но от меня не отошёл. Так и замер на шаг впереди, закрывая своим телом от мага...

В магических способностях незнакомца никто из нас не усомнился. Я потомственная ведьма, и то не умею пускать пульсары с ладони. А что бы вот так управлять огненным шаром, надо иметь недюжинные способности и долгие годы тренировок за спиной. Как-то же он сделал, чтобы мы с псом не пострадали в общей свалке, притом, что пауки сгорели подчистую.

...Но и нападать Блох не спешил. Незнакомец всё ж, как-никак, нашим спасителем являлся! А пёс не просто пёс, чтоб без причины на чужака бросаться.

Я продолжала смотреть с подозрительностью. Благородный красавец, без промедления прибывший на помощь попавшей в беду девушке. В чём подвох?

Мужчина понимающе улыбнулся.

— Будем знакомиться?!— он снова протянул руку, на этот раз ко мне.— Сардок.

Помедлив мгновение, обошла Блоха и вскинула ладонь. Пёс был недоволен моим поведением, я это видела. Но вряд ли мы подвергалась опасности.

— Ведьма,— произнесла я, заставив незнакомца растянуть губы в ещё более широкой улыбке.

— Ой, кто это?— пискнула испуганно, отдёрнув кисть.

На плечо мужчины прямо из-за спины, видать по рубашке вскарабкалась золотая ящерка. Сначала показалась чуть вытянутая мордашка на длинной изогнутой шее, потом и всё тело целиком, замыкающееся шипастым хвостом.

Ух, ты!

Ящерка расправила перепончатые крылышки. Прошипела, вытянув вперёд "лебединую" шейку.

Не ящерка — дракон!

Ладонь снова взметнулась вверх, но не к мужчине — к рептилии. Глаза загорелись восторгом, бившим из глубины души.

— Тонкай,— между тем ответил Сардок, почесав ногтем бородку дракончика.

Крылатая ящерка засопела от удовольствия. Из ноздрей заструились тонкие витки дыма.

У меня прямо руки зачесались потрогать это чудо!

— Не укусит, если погладить?— спросила осторожно.

Ладонь зависла в воздухе на полдороге.

— Нет. Он совсем ручной. Правда, обижать всё равно не советую,— честно предупредил незнакомец.

— Что ты!— возмутилась искренне.— Я никого не обижаю!— на всякий случай скрестила пальцы другой руки за спиной. Мало ли что, услышит ещё кто!— А чтоб такую прелесть...

— Вижу это по твоему псу,— мужчина согласно закивал.— Ухоженный! Холёный!

Виновато взглянула на Блоха. Губа пса приподнялась в оскале, он сделал шаг вперёд. Я извиняюще улыбнулась другу и повернулась к Сардоку, отгораживая его от собаки. Следовало срочно сменить тему!

— Хороооший Тонкай! Маааленький!— протянула, дотрагиваясь кончиками пальцев до золотистой чешуи.

Удивительно! Она оказалась тёплой и чуточку шершавой. Мне думалось, будет холодной и скользкой.

Дракончик поддался верёд. Ладонь полностью легла на жёлтую спинку.

— Его Шио зовут,— с гордостью за друга-любимца произнёс Сардок.

Опешила.

— Ты же сказал Тонкай!

— Так это не имя — вид!

Я с удивлением воззрилась на Шио.

— Надо же, а так на дракона похож!

— А это и есть дракон, только заморский,— рассмеялся новый знакомый.

— Детёныш?— уточнила деловито.

— Взрослый — карликовый!— покачал головой Сардок.

— А-а-а,— протянула, так ничего толком и не поняв.

Как это?! Взрослые драконы ведь такие огромные. Правда, самой мне их видеть не приходилось, но наслышана.

Тонкай тем временем перебрался мне на ладонь, пробежался по ней да взобрался на плечо. Разинув пасть, зашипел, высунув крошечный язычок — раздвоенный, как у змейки.

Прелесть-то, какая!

Новый знакомый резко прервал мои умиления дракошей.

— Ну, так что, ведьма, берёте меня в свою компанию?— улыбнулся он.

— В какую такую... компанию?— спросила растерянно, опасливо покосившись на Блоха.

Тот чуть поддался вперёд, зарычал.

— В вашу,— хмыкнул мужчина.— Вас двое и вы куда-то идёте. Чем не компания? Вот я и подумал — может и мне с вами... попутешествовать.

Я замялась. С одной стороны помощь сильного мага не помешала бы, с другой... Стоило ли доверять незнакомцу?!

Сардок, угадав мои сомнения, решил за меня.

— Ты вот что, милая...

Послышался приглушённый рык.

Я зашарила за спиной, пока не нащупала жёсткую шерсть. Ухватилась покрепче.

Блох недовольно заворчал, дёрнулся, но сильно тянуть не стал. Видно, мне навредить побоялся.

Сардок продолжал:

— ...Мы сейчас с вами подальше от этого места отойдём, устроимся на ночлег, а там посмотрим, что и как. Договорились?

Я осторожно кивнула. Чувствовала — друг со мной не очень-то согласен. Но кто его спрашивать-то будет?! Особенно в таком виде!

Шли по большей части молча.

Блох двигался между мной и новым знакомым. Стоило Сардоку подойти, по собачьему мнению, излишне близко, как пёс скалился, прижимал уши и рычал.

Я неизменно хватала его за холку и досадливо кривилась. Кто его знает?! Приревнует ещё — кинется!..

Шио ехал то на моём плече, то на плече хозяина. Изредка он взлетал и устремлялся вдаль. Возвратившись, непременно опускался на выставленную руку Сардока и, наклоняя голову из стороны в сторону, принимался стрекотать.

Мужчина задумчиво кивал и шёл вперёд с чуть большим энтузиазмом.

— Он что, разговаривает с тобой?— не выдержала я, в очередной раз понаблюдав за их "беседой".

Тонкай тут же поднял крошечную зубастую головку и уставился на меня в упор.

— Шио?!— Сардок широко улыбнулся.— Можно и так сказать.

Дракончик неожиданно вспорхнул с его плеча и опустился на моё. Выгнул длинную чешуйчатую шею. Золотистая мордочка потёрлась о мою щёку.

Ласковый, зараза!

— А как ты его понимаешь?— я загорелась азартом.— Научи!

— Для этого с ним надо пообщаться значительно дольше, чем пару часов,— улыбнулся новый знакомый.— А там, глядишь, и учиться не надо будет.

Я погладила золотистую чешую. Вот бы мне так с кошаками! А то вроде и сама на половину кошка, и живу с ними с рождения, а понимаю не до конца. Обидно!

Завистливо вздохнув, покосилась на Сардока. Кажется, я начинаю его уважать.

Блох беспрестанно совершал попытки "поцеловаться" в губы, чем утомил не только меня, но и Сардока. Или его скорее удивил?!

Мне то и дело приходилось отбиваться от излишней "нежности" пса.

— Какой он у тебя... любвеобильный,— хмыкнул знакомец.

— Есть немного,— согласилась вяло.— Но обычно он гораздо спокойнее... и дружелюбнее.

Замахнулась.

Пёс чуть угомонился, получив очередную затрещину. И как потом перед Лемом каяться? Простит ли?! Надеюсь!..

— Кажется, мы отошли на достаточное расстояние,— внезапно произнёс маг.— Можно делать привал.

О-о-о, как я обрадовалась этой новости! Последние дни до того меня вымотали, что готова уже была отказаться от своего похода и вообще от почётного звания ведьмы. Единственное чего я хотела, это отдыха — желательно дома.

Брякнулась на траву там, где стояла. Хорошо хоть у Сардока нашлись и хлеб, и мясо, и сыр. Всё это он выложил на общий стол.

Голову над ужином ломать не пришлось!

Сглотнула слюну. Мне-то похвастаться особо нечем. Заячьи ножки мы с Лемом ещё по дороге уговорили, а в остальном, в котомке пищевой сквозняк.

Я достала свою чашку-нескончашку, с изрядно поднадоевшими щами. Может, Сардоку приглянутся? Блох вон уже облизывается.

Укладываясь на ночь, новый знакомый произнёс:

— Вахту держать не будем. Я поставлю контур. Через него ни одна тварь не проберётся, уж поверь. Да и спутники наши, думаю, коли что, почувствуют чужака.

Я кивнула. Спать хотелось ужасно. Вряд ли выдержу часы своего дежурства, не заснув.

Сардок стоял возле наспех разведённого костерка. После огненного шара я совсем не удивилась, что пламя поддерживается с помощью всего лишь одной ветки. Наоборот, мне казалось странным, что она вообще нужна. Вот что значит владеть таинством Огня!

Маг взмахнул рукой, и над нами образовался купол. Вроде и прозрачный, но в тоже время пожирающий краски — темень вокруг стала не чёрной, а сероватой, почти как мех моего друга.

Выполнив свою задачу, знакомец присел у костра, грея над пляшущими языками ладошки.

Я подошла к воздвигнутой в мгновение ока стене. Осторожно потрогала призрачную поверхность. Рука упёрлась в преграду. Она материальна!

Нда. Интересно, это он точно сотворил, чтобы никто не появился извне? Или быть может, чтобы мы не могли выйти?!

Но говорить на эту тему ничего не стала. Каковы бы ни были его намерения — меня не послушает. Просто буду настороже, хотя опасности от него я по-прежнему не чувствовала.

Правда, меня всё же смущал один момент, не смогла по этому поводу не высказаться.

— Сардок, понимаю это для защиты, но ведь и я выйти за пределы купола не могу.

— А ты куда собралась, на ночь-то, глядя?— искренне удивился маг.

— Ну, это... как его... А если ночью по нужде?— наконец-то выдала, жутко смущаясь и краснея.

Чужой мне дядька, а тут такие откровения!

— Ах да!— мужчина стукнул по лбу ладонью.— Не подумал. Прости. Привык путешествовать в одиночку.

Он снова поднялся, огляделся и взмахнул рукой.

Контур заметно расширился, уйдя в сторону и захватив островок ближайших кустов.

Я удивлённо приподняла бровь. Это ж какую силищу иметь надо?!

— Теперь порядок?— обращённый ко мне вопрос.

Кивнула. Порядок не порядок, но сойдёт.

Сардок, потеряв к моей персоне интерес, тот час же улёгся на расстеленное чуть раньше одеяло. Малость повозился, проведя несколько раз пальцами левой руки по ладони правой. И чего только там углядел?! Вздохнул горестно, да затих.

Шио, свернувшийся колечком у его головы ещё в самом начале, так больше и не шелохнулся, несмотря на таинственные манипуляции хозяина.

Ну, чисто кошка! Даже хвостом, как мы с Чернышами обычно, обернулся.

— Устал я что-то,— голос мага заставил меня вздрогнуть, я-то уж было подумала — заснул он, ан, нет.— Доброй ночи, ведьма!

Ещё бы не устал! Из меня столько магии выкачай — лишь мокрое местечко и останется, если останется, конечно.

— Доброй ночи!

Только сейчас вспомнила, что я ему своего имени так и не назвала. А ещё удивлялась, чего это он всё ведьма, да ведьма.

Зевнула. Ладно, завтра сей тайной поделюсь!

С удовольствием разлеглась на собственном одеяле, укрывшись вторым. Как же хорошо растянуться вот так в полный рост и отдыхать. Ни какого тебе бега, ни опасности, ни боёв. Благодать!

Уже засыпая, почувствовала, как рядом, прямо поверх покрывала, мостится Блох.

И что мне с ним делать?! Расколдовать, что ли? Или пусть пока псом походит?

Завтра, всё решу завтра! А сейчас отдыхать.

— Спокойной ночи, Блооох...

Проснулась глухой ночью от того, то кто-то усиленно слюнявил мои губы. Первой мыслью почему-то была — незнакомец! Села, приготовившись к праведному возмущению.

Но... это оказался всего лишь Блох.

Сардок продолжал мирно похрапывать в сторонке. Шио всё так же лежал возле виска хозяина или просто друга. Отблески по-прежнему горевшего пламени плясали на позолоченной чешуе.

Так как я не поднялась полностью, пёс своего занятия не прекратил, а набросился с ещё большим усердием, торопливо оставляя на моём лице мокрые полосы. Боится не успеть?!

— Ты что делаешь?!— оттолкнула Блоха и принялась брезгливо оттирать слюну.— Знаешь ведь, ничего не получится,— шипела громким шёпотом,— коль не по доброй воле поцелуй брать. Проходили мы ведь это уже с тобой!

Пёс опустил уши, прижал к голове, заскулил жалобно.

Вздохнула, погладила серую шёрстку.

— Знаю, что чужак! Но я не чувствую от него угрозы, хоть он загадочный и странный.

Блох совсем понурил голову.

Вконец разжалобившись, я притянула пёсью морду к себе.

— Понимаю, хороший мой, всё понимаю. Но и ты пойми, так надо... вроде бы.

Сказала и сама задумалась. А почему это надо?..

Вдруг почувствовала, что пёс уж как-то больно радостно жмётся к моей груди.

— Ты чего это удумал?!

Оттолкнула нахала.

— Спать ложись!— рыкнула гневно и, развернувшись, уткнулась лицом в согнутый локоть.

Глава 28. Бочка мёда — ложка дёгтя

— Значит, всё-таки он...— мужской голос звучит обречённо.

Знакомое лицо — только совсем молодое. И волосы коротко острижены. Карие глаза зло прищурены. Такого удара парень хоть и ожидал, да надеялся избежать.

— Сардок, прости!— виновато произносит среброволосая девушка, закусывая губу. Она делает шаг вперёд, вытягивая ладонь — приободрить, успокоить.

Парень, отдёрнув руку, отступает. Он не желает чувствовать прикосновения любимой — не так, не теперь...

Пальцы девушки хватают только воздух.

— Не прости — прощай!— бросает молодой человек.

Развернувшись, он уходит, не оборачиваясь.

— Сардок! Сардок, постой!— несётся ему вослед...

Злобное шипение проникает в голову, изгоняя видение бледной девушки, роняющей слёзы, что-то беззвучно шепча. Исчезает из виду и понуро опущенная спина юноши, постепенно уходящего вдаль.

— Живучая тварь! Цепляется за свою никчёмную жизнь, как мавка за купающегося в русальную неделю простака. Мертвяки... пауки, все канули в лету. Но ничего, у кошек ведь только девять жизней,— Варга злобно сверкает глазами.— Я ещё доберусь до тебя! Слышишь? Слыыышииишь?!..

Я резко села. Как же, не услышишь тут — так орать! Но, даже вернувшись в реальность, продолжала видеть её гневное лицо — лицо несчастной потерянной женщины, в глубине души мечтающей о счастье и любви.

Голубоватое пятно перед глазами начало рассеиваться — контуры стали размытыми, а потом и вовсе растворилось в серости.

Тряхнула головой, прогоняя остатки синевы.

Ох, и приснится же, то есть привидится, в смысле припрошлится такое... Посмотрела на спутников — спят как младенцы. Даже Блох моих передвижений не почуял — с одеяла, видать, ещё ночью сполз или так и не лёг, как погнала — расположился в сторонке. Пёс называется!

Тихонько поднялась. Пойду-ка я поохочусь. Покосившись на Сардока — не подглядывает ли, сменила ипостась. И только тут вспомнила о том, что мне это уже несколько дней не удавалось. Вот она — моя личная победа! Я готова была кричать от радости, прыгать и хлопать в ладоши... ну, или когти поточить.

Но просто проследовала вперёд, гордо распушив хвост и выставив его навстречу предрассветному небу... Проследовала, пока не упёрлась в магический купол.

Ну, маг! Всю радость предстоящей охоты испортил, да и момент обращения испоганил. Я тут позабыла спросонья о потере и о защите, а он...

Ладно, поохочусь ещё. Главное вторую часть себя вновь не потерять!

Вздохнув, вернулась к не успевшим остыть одеялам. Перевоплотившись, юркнула в благодатное тепло. При этом столкнулась взглядом с Блохом — проснувшись, он наблюдал за тем, как я укладывалась.

Пёс радостно мазнул хвостом. То ли просто радовался моему возвращению, то ли успел заметить меня-кошку.

Окончательно улеглась, только потрепав его по голове. А как же иначе?! Блох тут же опустил морду мне на грудь — как не совсем в старые, но очень добрые времена, без лис, магов, мертвяков и пауков. Хотя нет, один маг всё же присутствовал и тогда. Но это совсем другое дело...

Завтрак оказался более скудным, чем ужин. Сыр закончился вчера, мясо едва умудрились поделить на... четверых. Несказанно обрадовалась, что Сардок сам отрезал по кусочку Блоху и Шио. Не знаю, как там с драконом, а пёс на меня и так изрядно зол. Вроде и ластится, да только взгляд, как не встречусь, заставляет чувствовать себя виноватой. И главное, чувствую же! Так зачем усугублять атмосферу, обделяя хищника мясом?!

Хлеба же и щей у нас оказалось с избытком. Хотя о последних можно и не упоминать.

— Флуфай, фетьма...— протянул маг, тщательно работая челюстями.

— Нани.

— Што... ммм?— он проглотил шматок целиком.

— Меня Нанилия зовут,— пояснила неохотно.

Трепло! Можно было и кратким именем обойтись, но слово не тонкай, вспорхнёт с языка — за хвост не уцепишься, хотя и это последствиями чревато.

Незнакомец вдруг хмыкнул. Да так, словно и не удивился вовсе.

— Хм, слушай, Нанилия, ты часом замуж не собираешься?

Я чуть не подавилась мясом, кусочек которого как раз запихнула в рот, пытаясь скрыть недовольство и не выболтать что-нибудь ещё.

Откашлявшись, покосилась на пса. Затем, рассудив, что челюсть Блох и сам с земли подберёт, снова на Сардока взглянула.

— С чего такие вопросы?— спросила насторожено, радуясь, что наконец-то смогла проглотить вставший поперёк глотки ком.

Маг, уже занёсший руку, чтобы стукнуть меня по спине, опустил ладонь на колено.

— Да так...— произнёс он, откидываясь назад — ему на покушать, пять минут с лихвой хватило. Вот что значит магическая выучка! Или я не о том?!— Просто подумалось, что молодой, симпатичной и незамужней девушке самое место у печи вышивать, а не по миру одной расхаживать.

— Я не одна.

— Ага, с собакой — заметил,— хмыкнул Сардок.

Я взбеленилась.

— Чем мужчина с тонкаем лучше девушки с псом?

— Ничем, пожалуй...— вынужденно согласился маг. Притом он честно пытался скрывать ухмылку, но у него это плохо выходило.

Усмешки нового знакомого злили меня ещё больше.

— Просто, насколько я заметил, твой поход... не совсем безопасен,— выдал он.— И охрана тебе нужна куда более... слаженная. Не в обиду твоему псу сказано.

Я задумалась. Несмотря на праведную, по моему мнению, злость, трудно было не разглядеть правоту его слов.

— Так куда ты всё же направляешься?— Сардок уловил мои сомнения.

— А от кого бежишь ты?— парировала мгновенно. О встрече с Замком родников я рассказывать не собиралась, но решила блеснуть кое-какими знаниями — не удержалась.

— Прозорливая!— усмехнулся маг. Подцепил языком застрявшую в зубу жилку, сплюнул.

— А то.

— Да не совсем,— завершил он безжалостно.

— В каком смысле?— опешила слегка — мне-то казалось, тут всё ясно.

— В таком, что от себя не убежишь.

— Э-э-э, не поняла. А это тут причём? Вообще-то я имела в виду женщину.

— И без неё не обошлось. Куда уж нам, мужикам, да без вас!— Сардок внимательно посмотрел на меня.

В его взгляде я уловила отчётливое: "Век бы не видал!". Но лишь на мгновение. Потом взор мага смягчился. Может, показалось?

— Был у меня когда-то друг,— продолжил мужчина, уперев взор в землю. Случайно или чтобы в книгах души ничего не прочла?!— Была любимая. Одна беда — не только мне люба оказалась, но и побратиму. Да беда эта только для меня, для них же счастье сладкое. Недолго оно длилось, насколько услыхал... Вот тогда, почитай лет восемнадцать уже, за море и подался, в попытке убежать не столько от них, столько от себя самого. Недавно услышал худую весть и решил обратно воротиться, к Кошакам-то поближе.

Я сидела, молча, переваривая поведанное. Это оказалось совсем не тем, что ожидала услышать. И хоть дело вроде не моё, но вопросов появилось тьма, и хотелось узнать на них ответы — любопытство брало верх над тактом.

Только раскрыла рот, чтобы хоть немного прояснить ситуацию, как Сардок поднялся.

— Пора в путь дорогу,— произнёс он, смотря мне прямо в глаза, тем самым давая понять — разговор на тему его прошлого окончен.— Так куда мы идём?

Мы?! Смелое заявление, однако!

Я вскинула бровь, но противиться не стала, только пса за холку покрепче перехватила — вдруг взбунтует. Но он, похоже, уже со всем смирился.

— Мы с Блохом на Лысую гору... собирались, но я домой хочу. Может, Ковен с ним, с этим шабашом?— произнесла неуверенно.

— Это ты меня спрашиваешь?— хмыкнул маг.

— Нет,— насупилась.— Себя!

Знакомец промолчал.

— Сардок, погодь минутку,— решила наконец-то после недолгих размышлений.— Я сейчас, только с бабушкой свяжусь.

Не хотелось с полдороги возвратиться домой и тем самым несказанно расстроить Травку. Следовало сначала с ней объясниться.

— Ну, свяжись,— мужчина равнодушно дёрнул плечом.

И, правда, что ему моя бабушка? Что ему мы с Блохом? И что ему вообще от всех нас надо?!

Маг, отойдя в сторонку, привалился к дереву. Покрутив какой-то листик в руках, он свернул его в трубочку, один конец которой тут же зажал между губ. Спустя мгновение тонкая струйка дыма взметнулась вверх.

Шио, протестующее вскрикнув, перелетел на моё плечо.

А по мне так запах не такой уж гадкий — сладковатый, хотя немного и приторный.

Травкина тарелочка откликнулась не сразу. Моё собственное блюдце дребезжало без устали, яблоко устало перекатывалось с красного бока на зеленоватый, а бабка всё не отзывалась. Неожиданно фрукт замер. На донышке появилось изображение — расплывчатое вначале, оно приобрело чёткость спустя мгновение.

С радостью увидела Травку и Пуха. Казалось, я не видела бабушку и родной дом целую вечность. А сколько тех дней-то прошло на самом деле?! Хочу домой!

— Ба,— позвала тихонечко.

Как же иначе? Ведь каяться собиралась.

Старушка привычно сидела на печи. Вот только тарелочка была не у неё в руках, а стояла на столе, прислонённая к стене. Это обычное место Травкиного средства связи. Но почему она там сейчас?

Вдруг ведьма зашевелилась, да сместилась к краю.

— Ох,— прокряхтела бабуля, сползая с грубки*,— и как там моя Наньюшка?!

— Здравствуй, ба!— произнесла я вновь.

Меня откровенно проигнорировали. С чего бы это?! Вроде Травку я последнее время не обижала, да и отзывалась она обо мне вон как ласково.

Шио с любопытством заглядывал через плечо.

Пух протянул руки, поддерживая хозяйку за ноги. В итоге, ведьма грохнулась на него сверху, подмяв под себя.

— Звяняй,— виновато произнесла старушка, но тут же, убедившись — Пух жив-здоров, посуровела,— хотя сам виноват. Неча под ноги лезть, коль ня больше ночного горшка вымахал.

Домовой со вздохом поднялся с чисто выметенного пола. В том, кто являлся причиной такого порядка, сомнений не возникало.

— Ничего, Травушка, я в порядке. А Нани девочка крепкая, всё с ней будет хорошо.

— Ба,— позвала чуть громче,— я вообще-то тут.

Не слышит!

— Ба! Баа! Бааа!

Сардок удивлённо обернулся. И столько в его взгляде было недоумения...

— Это бабка не слышит просто, так я решила чуток голос повысить,— пояснила, смущённо хихикнув.

Маг кивнул, но продолжал коситься на меня как на умалишённую.

Пускай — не до него сейчас!

— Бабушка!..

— Уся у мяня,— губы Травки растянулись в улыбке, правда, вымученной какой-то — деланно.

Видно, тяжело ей без меня! "Или болит чего?!"— мелькнула встревоженная мысль.

— Бабушкааа!— выкрикнула истерично, хорошенько встряхнув тарелку.

Изображение дёрнулось, но на мой вопль никто не отозвался. Разве что Шио сорвался с плеча и уселся на соседнее дерево, да повыше. Ну вот, теперь и он на меня как-то странно смотрит!

— Верно ужо до самой Лысой горушки унучка дошла.

— А как же,— поддакнул Пух.— Того и глядишь, скоро на собственной метле прилетит...

— Или тем паче — у ступе...— не стала размениваться на мелочи Травка.

Только окончательно сорвав голос, я убедилась — до бабушки и домового не докричаться. Ещё немного послушала их неспешную беседу. Узнав, что по прибытии на Лысую гору да после прохождении какого-то испытания, меня могут наградить собственным летательным аппаратом, я уныло спрятала тарелочку в сумку.

— Пока, Травка,— прошептала едва слышно, поцеловав её изображение на прощание.

В последний момент показалось, словно по щеке ведьмы текла слеза. Но связь я к тому времени уже оборвала, а заново, чтобы проверить, налаживать не стала. Скорее всего, показалось.

Но что же с блюдцем? Неужели сломалось? Моё или бабкино?

Несостоявшийся разговор огорчил. Примешивалось и чувство вины. Они в меня верили, а я...

Настроение оказалось окончательно испорченным, впрочем, как и весь день. Не спасала даже вернувшаяся способность к оборотничеству.

Грубка* — печь.

Глава 29. Туман

Шли снова в молчании. У меня желание болтать отпало напрочь. Наверное, Сардок это понимал. По крайней мере, с вопросами не приставал. Верный пёс, безмолвным напоминанием о моём предательстве, трусил у левого бедра. Но я хоть и чувствовала за собой вину, думала сейчас о другом.

Мысли о предстоящем шабаше не давали мне покоя. С детства я мечтала о Лысой горе, обрядах, сёстрах...

Сейчас уже не чувствовала прежней уверенности. Нужно ли мне это вообще?! Неужели я сейчас не ведьма? Она самая! Дипломированная, между прочим! Хотя и имею пока низшую степень, но всё же стою на первой ступени Восхождения. Большинству Кошатских ведьм это и не снилось.

Так к чему тогда эти примитивные обряды Посвящения? Маги всех Долин уже давно обходятся без них. И только самые рьяные приверженцы древних порядков продолжают устраивать слёты на Лысой горе.

Призадумалась. Я вроде отношу себя скорее к первым, чем ко вторым, так что получается, обряд сей мне вроде как и не к чему. Разве что только для того, чтобы осуществить давнишнюю Травкину мечту — увидеть внучку в составе сестринства. Бабка всё же возлагала на меня большие надежды...

Вот интересно, кроме неё кто-нибудь будет рад, если я доберусь до горы и пройду испытание? Сомневаюсь.

Двух сестёр я знала, и они, соответственно, знали меня. Ведьмы прилетали к нам несколько раз навестить Травку, вместе или порознь. Причём выглядели они лет на двести её моложе и старше меня раза в два, не больше. Это ближайшие подруги и соратницы бабки. Но я никогда их особо не любила — веяло от них каким-то... холодком. Да и они меня не больно-то жаловали — вечно косились, перешёптываясь.

Так, с ведьмами определилась. Ни мне от моего вступления в сестринство ни тепло, ни холодно, ни им.

А гора... Какая она? Похожа ли на Когти, что выставила лапа юга Кошаков? Или совсем иная?

Я покосилась на Сардока. Кто ещё может знать всё о Лысой горе, если не маг?! Не Блох же!

Тут же родились и другие вопросы, связанные со спутником. Есть ли у него магический документ? И какова его ступень? Почему нового знакомого вообще так тянет к Кошакам? От которых он, к слову сказать, преспокойненько так себе сейчас удаляется, не испытывая чувства ностальгии.

— Сардок, а ты бывал на Лысой горе?— вопрос сорвался с уст раньше, чем я успела подумать, а надо ли его задавать.

Со мной это случается! К сожалению...

— Приходилось,— равнодушно кивнул маг без промедленья.— Давненько, правда.

— И как?

— Что как?— собеседник несколько растерялся.

— Какая она?— спросила, затаив дыхание.

— Тебе что, бабка не рассказывала?

— Рассказывала. Но, то же бабка.

Сардок усмехнулся да ответил.

— Обычная гора, травой укутанная. Видал и повыше и полысее. Правда, есть в ней одна странность. Заключается она в том, что с какой стороны не подойти, вид у всех одинаков. Каждый предыдущий бок точная копия трёх последующих.

— А что тут странного-то?

— Так ведь не бывает в природе такого сходства.

— Да полно!— не согласилась я.

— Это тебе так кажется,— хмыкнул Сардок.— Наши глаза, руки или, вон, хоть уши у Блоха...

— ?— пёс удивлённо приподнял голову.

— ... не одинаковы. Просто мы не всегда можем это заметить. А тут такое поразительное сходство.

Я, хоть и не смогла полностью изгнать сомнения из души, решила поверить ему на слово — слишком убедительно речь ведёт. Вряд ли враки.

— И что это значит?

Сардок вдруг взглянул на меня внимательно — долгим выжидающим взглядом.

— Мне кажется, понимание бытия к тебе ещё придёт... когда настанет тому время.

Почувствовала, что наш разговор зашёл в тупик. Следовало ли докучать спутнику этим? Хотя... А если другим?

— Сардок, а какая у тебя ступень на Лестнице Восхождения?

Ответить маг не успел.

Шио резко спикировал сверху ему на плечо, принявшись возбуждённо насвистывать-клекотать.

Сардок, продолжая слушать, ловко распустил плетёный поясок — освобождённая рубаха упала чуть ли не до колен. Один конец плетёнки оставался висеть на талии мага, по-видимому, прикреплённый к ткани, второй он протянул мне.

— Нани, обвяжись-ка ремнём и пса своего привяжи.

Если честно, я скептически отнеслась к его словам — метровой веревки вряд ли хватит, чтобы обвязаться всем троим, разве что тесно прижавшись друг к другу, но протянутую косичку приняла.

Маг заметил мои сомнения.

— А ты за пояс потяни. Чего боишься?! Не смотри, что короткий,— произнёс он, извлекая из ножен меч — странный, испещрённый множеством чёрных закорючек.

Хотя много ли мечей я повидала на своём веку?!

От клинка исходило красноватое сияние. Мне почудились в нём языки пламени. Ясно, что без магии тут не обошлось.

Пожав плечами, я послушно потянула за конец пояса. Странно, но плетёнка поддалась, свободно растягиваясь по мере натяжения.

Я обвязалась сама да пса за шею привязала и только потом спросила:

— А что случилось-то?

Сардок не тот человек, что будет так глупо шутить.

Блох тоже что-то явно почувствовал. Пёс потянул носом воздух, повёл лопухами ушей, да вдруг прижав их, зарычал.

— Держись меня!— приказал маг вместо ответа.— И пса от себя не отпускай!

Я и не подумала противиться. Настроение спутников передалось и мне самой.

— Что там, Сардок?— спросила испуганно, оглядываясь по сторонам.

Неопределённость пугает куда больше чем видимый враг!

— Тьма!— выдохнул маг.

И вместе с его словами долину стал заволакивать туман — плотный, тягучий, пугающий.

Он покорил пространство вокруг нас почти мгновенно — пелена мглы накрыла с головой. Я не видели никого и ничего, кроме обволакивающего меня облака. Изредка верёвка натягивалась — то Блох, то Сардок дёргали меня в сторону. Одного я угадывала по глухому рыку, второго по неясному свечению, исходившему от клинка.

Зависшая было тишина, внезапно взорвалась шипящим шёпотом:

— Пусть проклят будет ведьмин род. В безумстве чародей умрёт...

Дожили! Слова проклятья теперь слышны не только мне, да и звучат они не во сне, а наяву. Кто именно наслал окружившую нас "тьму" стало очевидно.

— ...Потомкам не родить детей и не ходить им средь людей...

Взвизгнула, когда вынырнувшая из тумана призрачная рука сжала моё запястье — вполне ощутимо, между прочим. Холодное прикосновение обжигало. Фантомные пальцы, сжимаясь, причиняли боль.

— ...А коль явились уж на свет, не встретить счастья им вовек...

Клинок Сардока резанул по эфемерной плоти, прежде чем я попыталась вырваться. Кисть исчезла. Туман на месте огненного сполоха рассеялся, позволив мне разглядеть сосредоточенное лицо мага, но лишь на мгновение, затем заклубился пуще прежнего.

Ещё несколько рук маг обжёг на подходе. Неужели способен видеть в этой "каше"? Или его магическое зрение настолько сильно?! Мне так сейчас ни магическое, ни человеческое, ни кошачье не помогало.

— ...Не принял раз моей любви, так без неё теперь живи...

Сама я никак не могла сообразить, как противиться туману. С такой бедой встретилась впервые. Бросать ножики и не думала — слишком бессмысленное занятие в борьбе с помохой*, а вот в Сардока или Блоха могла попасть ненароком. Устанавливаемый мной барьер "тьма" пробивала без труда. Оставалось только полагаться на помощь мага — он опытнее и сильнее. От пса в данной ситуации тоже мало что зависело.

— ...И впредь, мой враг, ты будешь знать, как тело Варги отвергать...

Я чувствовала, как Сардок "танцевал" вокруг меня, совершая выпады и временами ненадолго рассеивая туман.

— ...Запрятан вглубь твой будет ум, чем дальше — меньше будет дум...

Слова проклятья повторялись и повторялись, сбивая с толку и гипнотизируя. У меня начала кружиться голова. Попыталась ухватиться хоть за что-то. Да куда там?! Одна "тьма" вокруг!

Неожиданно раздался хлопок — негромкий, но отчётливый. Натянувшаяся за мгновение до него верёвка вдруг обвисла, причём с двух сторон.

— Сардок! Блох!— неуверенно позвала я, совершая оборот вокруг себя.

Ответа не последовало. Всё стихло. Ни рычания пса, ни звука рассекающего воздух клинка, ни шёпота... Всполохов огненного меча тоже больше не видать. Даже туман, казалось, не двигался, не перемещался — замер. В ожидании чего?!

Внезапно что-то резко дёрнуло меня за ноги. Не устояла, упала, теряя направление. Больно до жути! Как не взвыть?! Пелена вокруг меня стала гуще. Я знала, что лежу на земле, в остальном мысли разбегались в разные стороны. Растерянность всё больше заполняла сознание.

Попыталась подняться. Не тут-то было! Холодные пальцы снова схватили, на этот раз впились в лодыжку, обжигая кожу да дробя кость. Закричала. Никто не ответил на мой крик, только призрачные руки вынырнули со всех сторон. Выискав жертву, ледяные обрубки подхватили меня и принялись передавать по бесконечному ряду фантомов. Прикосновение "детей тьмы" причиняло боль. Я кричала, пытаясь вырваться. Если бы всё оказалось так просто...

Туман по-прежнему окутывал меня целиком, и только откинув голову назад, я увидела чистый от него пятачок — зелень луга безвозвратно ускользала от меня. "Тьма" словно убегала вместе со мной, оставляя после себя живой, дышащий теплом, мир...

Помоха* — сухой туман, мга, мгла.

Глава 30. Варга собственной персоной

Голова плохо соображала. Тело отказывалось слушаться — ледяное прикосновение сводило с ума. Я чувствовала — меня куда-то тащили, кажется, поднимали вверх, но отказывалась что-либо понимать.

Туман рассеялся мгновенно — исчез, словно его и не было. Я встряхнула головой, изгоняя наваждение и вновь приобретая возможность трезво мыслить. Чужеродная магия отступала, но и моя собственная не желала пробуждаться. В который раз!

Ох, уж эта Варга! Не к ночи будет помянута.

Осмотрелась.

Вот откуда эта боль в запястьях, что выделялась среди прочей. Не сразу и сообразила, что кисти прикованы над головой. Тело затекло. Металлические браслеты врезались в кожу. Да уж, не такие украшения я предпочла бы видеть на руках.

Каменная стена холодила спину. Рубашка взмокла. Но моё занемевшее тело плохо это ощущало.

Справа раздался неопределённый звук. Вздрогнув, обернулась. У меня вырвался досадливый вздох.

— Да чтоб тебя!..

Вокруг находились знакомые по сновидениям идолы, алтари.... Слава Ковену, я пока не на жертвеннике!

Ну вот, снова эти катакомбы и, как неизменное прилагаемое — Варга! На этот раз настоящая — не привидение, не фантом, не сон.

Ведьма стояла в нескольких шагах от меня.

От неё исходил гнилостный запашок, который Варга пыталась отбить приколотыми к волосам и блузе розами.

Это плохо удавалось. Не та стадия разложения. Хоть реакция и замедленна, но постепенного гниения не избежать. Во всяком случае, уж вонь-то никуда не денется. И я это явственно прочувствовала собственным обонянием.

Варга не стала задаваться подобными вопросами. Она направилась прямиком ко мне.

— Почему ты жалеешь меня?— спросила ведьма, приблизив лицо к моему почти вплотную.

Мертвенно-бледная кожа, отдающая голубизной. Всё те же пульсирующие жилки — черви, шныряющие под ней. Мерзость, на которую можно было решиться добровольно, только сойдя с ума.

Явных признаков разложения не наблюдалось, но при одном взгляде становилось очевидно — процесс начался. Надевай платье с длинными рукавами — не надевай, но действительности не скроешь, ни от себя, ни от окружающих, если таковые найдутся, конечно. Хотя я-то "нашлась"!

Смрадное дыхание ударило в мои ноздри. Я с трудом подавила приступ тошноты, постаравшись не скривиться в брезгливой гримасе. Варга женщина обидчивая, насколько успела заметить. А мне от её обид и так уже перепало изрядно. Так к чему новые? Уже непосредственно на меня?

— Не жалею — понимаю!— я спокойно встретила её взгляд.

Не след ведьме перед ведьмой же страх испытывать, вернее, его показывать, а так ведь всякое бывает.

Мои слова являлись полуправдой. Ложь заключалась в том, что на самом деле я испытывала сострадание, но обижать Варгу ещё и этим не хотела. По себе знаю, жалость зачастую ранит куда больше чем безразличие иль злоба.

Ведьма долго смотрела мне в глаза — внимательно, изучающе, прежде чем растерянно повторила:

— Почему?

Стоило мне открыть рот, как я снова его захлопнула. И не потому, что не знала ответа, просто мне ничего не дали сказать.

— Варга, оставь девочку в покое!..— раздался повелительный голос Сардока.

Мы одновременно вскинули взоры — я и, похитившая меня, ведьма.

— ...Она тебе ничего не сделала! Не её вина, что она родилась в ТОЙ семье, и ты это прекрасно знаешь.

Маг стоял у входа в один из многочисленных тоннелей. Хмурый взгляд не предвещал ничего хорошего... Для ведьмы. Ну, сейчас он Варге точно задаст!

"Лишь бы не она ему",— мелькнула жалкая мыслишка, но я постаралась отогнать её прочь.

Эх, хоть и жалко обделённую любовью ведьму, да себя жаль не меньше.

Интересно, и как только Сардок умудрился меня найти? Я потеряла счёт времени, с тех пор как попала в туманные объятья. Казалось, их прикосновения длились вечность. Ну, уж с пол вечности точно!

Шио и Блоха я поблизости не заметила, значит, маг пришёл один. Удивительно, что пёс такое допустил. Даже стало чуточку обидно, словно меня предали.

— Так-так-так! Кто же тут у нас?! Сардок собственной персоной,— проворковала стоявшая рядом Варга.

У меня челюсть отвисла. Эээ, я что-то не поняла — так ведь они друг к другу по имени обращаются (только дошло!). Эти двое что, знакомы не понаслышке?!

— Надоело покорять восток?— продолжала между тем ведьма.— Забыл прошлые обиды? Или всё-таки решил ко мне присоединиться после стольких лет бездействия?

— Скорее надумал тебя образумить. По-моему, ты делаешь то, о чём потом можешь сожалеть,— в голосе мага слышалась нескрываемая печаль.

— Не дождёшься!— фыркнула Варга.

Но и Сардок не желал отступать.

— Хотелось бы договориться по-хорошему.

Я переводила взгляд с одного на другого и обратно. Такого развития событий просто не ожидала! Хотя не ожидала и того, что снова окажусь в подземелье. Как говорится, отправившись на шабаш, никогда не знаешь, где проснёшься завтра. А уж где заснёшь сегодня, тем более!

— По-хорошему не получится...— вздохнула Варга.

Она словно уже обо всём сожалела. Несчастная!

— Слишком разные у нас с тобой понятия о боли, чести, мести, обидах, благородстве... продолжать можно до бесконечности.

— Спорить не стану, ибо согласен. Да только... вот уж не думал, что опустишься до убийства невиновных,— Сардок разочарованно покачал головой.

— Так уж и невиновных?— ведьма выжидающе уставилась на мага, но видно не увидела того, чего хотела и продолжила брезгливо, в точности повторив его движение.— Видно, под старость лет наш отец потерял рассудок, раз женился на такой слабачке как твоя мать и породил такое убожество.

Ничего себе откровения начались!

Сардок напрягся, вытянувшись по струнке. Ладони сжались в кулаки. Желваки заходили на побледневшем лице.

— Меня называй, как хочешь. Мать не тронь!— произнёс твёрдо — слова отдавали сталью.

— Конечно, мать ведь это святое!— хохотнула Варга, но тут же прорычала, окрысившись.— Вот только меня лишили возможности стать ею!

Я переводила недоумённый взгляд с одного на другого. Ау. Я по-прежнему здесь. Но им, похоже, было не до меня.

Сардок смотрел на сестру, как на глупую девчонку, которая сама не осознает, что творит. Сейчас он был старше Варги, не по возрасту — по мыслям и деяниям.

— Ты сама себя, её лишила...— прозвучал приговор.

— Ложь! Везде одна ложь!— вспыхнула ведьма.— Я всего лишь любила и хотела, чтобы любили и меня...

Эмоции на лице Варги сменяли одна другую так быстро, что за ними было сложно уследить. Да и непривычная голубоватая кожа этому всячески препятствовала.

— Неужели это так много?!— вдруг жалобно спросила несчастная женщина.— Я мечтала о детях... семье... любимом...

На мгновение в воздухе повисло молчание. Лицо говорившей вдруг исказилось жгучей ненавистью, что стёрла с него остатки растерянности и сожаления.

— Они разрушили всё! Растоптали мою жизнь! Уничтожили мечту! Ненавижу! Не прощу! Проклинаююю!— взревела ведьма, разворачиваясь ко мне.— И ты такая же, как они! Одна из них!

— Бабулечка, дорогая!— прошептала я.

Такой злобы даже от Варги не ожидала, тем более ещё недавно худо-бедно беседовали, а тут её буквально перекосило. Ну, да не мне ведьму судить, ведь и она в какой-то мере жертва.

Хотя, как только голубоватое лицо приблизилось ко мне, я изменила своё мнение. Неприятно, когда тебя убивать собираются. Здесь уж не до сентиментальности и жалости к врагу.

Но до смертоубийство снова не дошло. Фууух. Пронесло!

Между мной и Варгой встал Сардок, чего и следовало ожидать. Я в него верила!

— Нет, сестра!— твёрдо произнёс маг.— Только после меня, если пожелаешь.

Ведьма тут же растеряла часть своей злобы. Варга печально покачала головой.

— Как бы я не относилась к твоей матери, я не убью брата,— тихо произнесла она.— Несмотря ни на что...

— А я не убью сестру!— вторил Сардок.— Но и девочку тебе не оставлю.

Варга, неожиданно запрокинув голову, расхохоталась. Хохот оборвался столь же резко, как и начался.

— Забирай девчонку и проваливай!— гаркнула ведьма злобно.

Сардок, подойдя ко мне, нарочито небрежно принялся развязывать путы. Я видела, в каком напряжении застыло его лицо. Он словно опасался, что ведьма передумает и ударит в спину. А может, мне это только казалось.

Когда наши взгляды встретились, он едва заметно кивнул — по-дружески, ободряюще.

Как только верёвки опали на камни, я чуть не свалилась вслед за ними. Если бы не Сардок...

Было тяжело устоять на ногах. Устала очень, тело затекло, да и потрушивало меня — как бы ни заболеть!

Маг приобнял меня за талию, позволив опереться на свою руку, и повёл к одному из туннелей.

— Но знай, просто так я не откажусь от задуманного!— донеслось нам вослед.— Ты не сможешь быть с ней всегда рядом. И ты прав, братец, не она моя цель, но когда никак не удаётся добраться до главной, сойдёт и эта. Запомни — я не отступлюсь!

— Кто бы сомневался!— пробурчал Сардок, увлекая меня за собой в тёмную пасть коридора.

Глава 31. Прочь от холма

От прикосновений мага, ко мне возвращались силы. Я словно впитывала его магическую мощь через кончики пальцев, лежащие на моей талии и левой кисти, через плечо, уткнувшееся мне в спину, через невольное касание бедра....

Оставалось надеяться, что я не причиняла ему тем самым непоправимый вред!

Как бы там ни было, спасибо Сардоку! Он возвращал меня к жизни...

Брат ведьмы уверенно шагал по самому обычному, на мой взгляд, сумрачному туннелю, поддерживая меня и не давая оступиться. Ответвлений здесь попадалось много и они ничем не отличались друг от друга. Впрочем, так всегда бывает в подземельях — насмотрелась на них, участвуя в "паучьих бегах". Будь я одна ни за что не нашла бы дорогу на поверхность без бабкиного клубка. Или нашла бы, да нескоро — древней, сухой старухой. И совсем не обязательно виной тому являлась бы старость, даже напротив, скорее всего — смерть!

Сардок же, не боясь ошибиться, только ускорял шаг — наверное, чувствовал, что силы возвращаются ко мне. Ещё бы не почувствовал! Я же их вбирала из него. Лишь бы не выпить спутника до дна! Вряд ли я на такое способна, но последнее время судьба, то и дело преподносила мне сюрпризы, заставляя только диву даваться этаким неожиданностям.

Маг ни на секунду не задумывался и не озирался по сторонам — видимо, оставил это для меня.

Нет, это же надо такую ориентацию на местности иметь. Можно только позавидовать! Или всё гораздо проще и он тут не впервые? Бывал, так сказать, в гостях у сестры и прежде?! Поэтому меня так скоро и нашёл? Хотя скоро ли?!

Солнечный свет больно резанул по глазам. Ковен! Ну, когда же это всё закончится?! Вопрос, на который вот уже несколько дней не могу найти ответа...

Радостный пёсий визг заставил меня поднять опущенные веки.

Ух, предатель!

И...

Как же я рада тебя слышать, мой друг!

Увидев Блоха, сразу поняла, что ошибалась на его счёт. Пёс был привязан к дереву всё тем же ремешком Сардока. Дуб выглядел молодым, но добротным — не вырвать, не сломать, а пояс мага уже доказал свою крепость чуть ранее. Хоть и сплоховал под конец, да не он тому виной. Всё эта проклятущая магия! Которая, к слову сказать, Блоху не доступна, потому и не смог избавиться от плетёнки.

При одном только взгляде на друга, я позабыла недавнюю обиду. Место её заняла жалость.

По скомканной на шее шерсти и капающей изо рта слюне да пене, я поняла — пёс уже довольно давно пытается освободиться. Земля вокруг дерева оказалось изрядно изрытой — куски изуродованного дёрна валялись на несколько метров вокруг. Едва зазеленевшая трава на них стала сухой, так и не успев толком взрасти. Кора будущего великана была сорвана местами, кое-где её покрывали глубокие царапины от собачьих когтей.

Бедняга! Сколько просидел на цепи у одного мага, а теперь ещё и этот привязал.

Я неприветливо взглянула на Сардока. Да сама себя одёрнула. Разве ж он виноват?! Как лучше хотел!

Вздохнув, вернула взор псу.

К тому времени ремень, сдерживающий его, исчез. Таинственным образом, оказавшись у братца Варги на поясе. И это несмотря на расстояние, разделяющее их!

Но ведь не зря Сардок — маг!

Свободу Блоха я почувствовала раньше, чем о ней сообщили глаза. Пёс с радостным визгом врезался в меня. Не выдержав удара, я завалилась на спину, прицельно стукнувшись пятой точкой о грубую землю. Больно, но жить буду... пока...

Неудачное приземление быстро забылось, потонув в бурной реакции пса. Казалось, радости Блоха не было предела — он скакал вокруг, стараясь непременно лизнуть в лицо, то просто хватал зубами за рукав рубахи, то в прыжке пытался поставить лапы на грудь.

Но-но, размечтался! Такого я позволить не могла. Только после свадьбы!

Шио встретил Сардока более спокойно. Насколько я поняла, он всё время просидел на ветке того одинокого дерева, к которому был привязан мой друг, и внимательно следил за входом в пещеру. Вот оно послушание и полное взаимное доверие!

Радостно заклекотав, тонкай поднялся в воздух, как только я и мой спутник выбрались из тёмного жерла, и теперь сидел на плече у мага, о чём-то беспрестанно стрекоча.

Мы не стали задерживаться у входа во владения Варги. Покинули подножие холма, из недр которого совсем недавно вышли. Миновали ещё несколько, раскинувшихся вокруг — таких же, со скудной растительностью, разве что только дуба не хватает, и углубились в расположенную неподалёку чащу.

Правда, стоило нам пройти совсем немного, как я не удержалась — воскликнула бодро:

— Сардок, Варга твоя сестра!

Магия вернулась ко мне. И даже больше! Она переполняла моё тело, грозясь перелиться через край. Я чувствовала себя превосходно!

А вот Сардок наоборот как-то осунулся и даже словно стал ниже ростом. Или мне это казалось только из-за чувства вины, ведь он поделился со мной частью своей силы и не поскупился на оную. То есть я волне закономерно ожидала, что это как-то отразится на его самочувствии.

— Знаю,— маг безразлично пожал плечами.

— Да и я знаю, что ты знаешь! Но мы-то нет! До сего времени, в смысле,— я повернулась к псу.— Блох, ты представляешь, наш спутник братом Варги оказался!

Пес, очевидно понявший это ещё при первом моём восклицании, вопросительно уставился на мага, видимо, ожидая пояснений. Дождёшься тут! Как бы ни так!

— Так-так-так...— произнёс Сардок, сам того не подозревая, подтвердив правоту моих слов.

Ну, точно Варгин братец!

— Что значит "Блох, ты представляешь..."? Гм... твой пёс знаком с моей сестрой?— губы мага растянулись в усмешке.

Вот так, вместо того, чтобы что-то прояснить для нас, он решил прояснить это что-то для себя.

— Э-э-э...— протянула я.— Понимаешь... Тут такое дело... Ты чего?!

Маг неожиданно опустился на прошлогоднюю листву. Заложив ногу за ногу, пристроил кисти на коленях и выжидающе уставился на меня.

Золотой тонкай, привычно обернув хвостом шею друга-хозяина, продолжал сидеть на его плече, в точности копируя взгляд Сардока.

— Я не сдвинусь с места, пока ты мне не объяснишь то, что скрыла,— охотно ответил маг.

Нда. Ситуация!

Сама чувствовала — надо во всём признаваться. Хотя родство Сардока с ведьмой пугало, но всё ж таки забрал меня у Варги — не бросил, несмотря на него. Да и Лемаира уже и так обидела больше некуда. В пору задабривать!

С другой стороны отвечать на вопросы мага и оставлять без ответов свои, не хотелось.

— Хорошо, объясню, но только если и ты мне обо всём расскажешь.

А что? По-моему, истинно верный компромисс!

Но, как видно, не все со мной согласны.

— Нет!— твёрдо заявил Сардок, и глазом не моргнув.

— Нет?!— опешила я.

— Всё правильно — нет! Я ничего тебе рассказывать не собирался и не буду.

— Вот те раз!

Все мои сомнения и душевые переживания как рукой сняло. Даже благодарность за спасение оказалась позабытой.

— Собственно, я тоже не горю желанием тебе исповедоваться,— прошипела сквозь зубы.

Кошачья часть меня выгнулась дугой. Шерсть взметнулась бы вверх... не будь я сейчас человеком. Вот ещё — против своей воли идти!

— А придётся!

Нахал!

Магу видно не хотелось становиться моим недругом, потому он тут же попытался оправдаться.

— Нани, пойми, меня не было на материке много лет. Кое-что я знаю, кое о чём слышал, о чём-то только догадываюсь. Но чтобы помочь тебе и...— Сардок перевёл взгляд на пса,— Блоху, я должен знать как можно больше.

— Она твоя сестра!— напомнила я после недолгого молчания.

Кошка во мне присмирела, а человек взвешивал все "за" и "против".

— И что?!

— Ты сможешь убить её ради нас?— невольно вздёрнула бровь.

Что-то мне не особо в это верилось!

— Я не собираюсь её убивать,— маг криво усмехнулся.— Смешно... Она уже убила себя — сама...

— Варга живее всех живых!— не согласилась я.

Разве не так?! Подумаешь, разлагаться начала. До сих пор ей это не мешало строить козни. И, вопреки моей жалости по отношению к сестре мага, некоторые вещи оказалось трудно простить. Например, смерть родителей, ведь, насколько я поняла, и это её рук дело. К тому же я так и не смогла толком узнать, в чём моя семья провинилась перед разгневанной ведьмой. Судя по степени мести, причина должна быть весьма существенной! О чём-то я догадывалась, конечно, но слишком уж всё выходило путано и неопределённо.

Сардок между тем покачал головой.

— Вам обеим так только кажется. Жизнь это когда живёшь! А не существуешь в том жалком обличии, которым сестра себя наделила. У меня есть слабая, но надежда — избавив её от груза ошибок и обид, тем самым я облегчу Варгилии существование... Да и сам не могу спокойно жить, зная — моя сестра творит зло, может быть, сама того не желая. Ею правит обида. Так что, как видишь, помогая вам, я тем самым помогаю и себе, и ей, и... В общем, помогаю.

Несмотря на оставшуюся недосказанность, я не стала противиться его желанию помочь — помочь, кому бы то ни было, пусть нам и в меньшей степени. Ведь это совсем не важно — важен результат!

— Ну, как? Будешь рассказывать?— напрямую спросил Сардок.

Я осмотрелась. То, что рассказ неизбежен, стало очевидно. Но правильно ли мы выбрали место для разговора?

— Может, отойдём подальше. Всё же недалеко её логово и...

— Логово,— хмыкнул маг.— Её логово гораздо дальше, чем тебе кажется. Да и вообще, сейчас мы в полной безопасности. Уж поверь! Но это не значит, что сможем долго в ней оставаться. Так что давай, рассказывай, коли решилась.

Сардок заговорщически подмигнул.

— Или не решилась?

Я нехотя кивнула, потом покачала головой.

— Тьфу ты! В смысле, решилась,— и тут же опустилась на землю, приступая к рассказу.— В общем, так, Блох на самом деле не пёс, а человек. Лемаир его настоящее имя и он мой... жених...

Сказала и покосилась на пса. Удалось ли заработать хоть чуточку прощения?!

Судя по радостно вильнувшему хвосту и улыбчивой серой мордахе — да. Уже хорошо!

Продолжила:

— ...к тому же один из людей, против кого направлено проклятье твоей сестры...

— Так,— перебил меня маг,— давай-ка не с конца, а с начала, а то только запутываешь.

Ну, с начала, так с начала! Хотя детство всё-таки опущу.

— "Кис-кис-кис" — раздалось со двора. Это бабка меня звала...

Рассказывала, а Сардок лишь кивал, словно я только подтверждала то, что он знал и без меня.

Глава 32. Варгина "шутка"

Глава 33. Ненавижу крыс

Глава 34. Открой свой разум и беги

Глава 35. Сопровождение

Глава 36. Лысая гора

Глава 37. И свяжет поцелуй уста

Глава 38. Вместе и вопреки!

Эпилог