На его счастье, неподалёку оказался Карис, отправленный с утра пораньше за хворостом. Он не только вытянул Лена из ямы, но и притащил его домой на собственной спине, подняв в деревне изрядный переполох.
Надо признать, их дружба оказалась на удивление крепкой и очень плодотворной по части разных проделок и каверз. Однако, благодаря этому Карис получил возможность учиться верховой езде и обращению с оружием. Причём, через некоторое время он даже превзошёл Лена. Как сказал однажды сет Навел: 'Этот парень родился с клинком в руке'.
Увы, всё хорошее рано или поздно заканчивается. В восемнадцать лет, Лен вместо того, чтобы пойти по стопам отца и вступить в дружину, решил осуществить заветную мечту и подался в столицу — набираться ума в Раттейской академии.
Дома с тех пор он появлялся очень редко — раз в шесть месяцев, и ненадолго. А когда, три года спустя, умер сет Навел, и вовсе приезжать перестал.
С тех пор Карис, как мне казалось, верховой ездой почти не занимался. Но, похоже, я ошиблась — судя по всему, он ездил достаточно, чтобы сохранить навыки.
В отличие от него, я уже успела тихо возненавидеть ни в чём не повинную Звёздочку, потому что превратилась в кисель. Все косточки и мышцы в моём измученном теле вопили в полный голос, умоляя немедленно прекратить эту пытку.
Когда мы остановились, я еле сползла с седла и плюхнулась на землю, не отходя от Звёздочки. Карис, глянув на моё перекошенное лицо, пробормотал что-то себе под нос, и вскоре я уже сидела на его одеяле, укутанная сверху своим, с миской и ложкой в руках. После горячей похлёбки стало немного легче, но стоило подумать о сне, как по спине забегали мурашки — ещё один кошмар я не перенесу!
Я отставила в сторону пустую миску, и, выпутавшись из своего одеяла, осторожно откинулась на спину. Взгляд рассеянно устремился в темнеющее небо, на котором уже кое-где остро сверкали первые звёзды. Я тихонько зевнула и попробовала перекатиться на бок (я так обычно сплю), но тут же застонала — от шеи до поясницы прокатилась волна боли.
Карис, только что закончивший возиться с посудой, (знаю, что не мужское дело, но встать мне не под силу, хоть убейте) подошёл почти неслышно и опустился рядом на колени.
— Что, совсем плохо?
Я только молча кивнула в ответ.
— Повернуться сможешь? — снова спросил Карис.
— Попробую. А зачем?
— Сейчас узнаешь, — он явно что-то задумал.
Я кое-как перевалилась на живот и опустила голову на сложенные руки:
— Изверг, — голос прозвучал глуховато.
— Как нехорошо, — Карис издал короткий смешок. — Посмотрим, что ты скажешь через полчаса.
— Обругаю последними словами, если не перестанешь меня мучить.
— Я ещё и не начинал, — брат осторожно убрал с моей спины косу и неожиданно вытянул подол рубашки из-под штанов (в дорогу я оделась по-мужски, хоть это и не принято. Зато удобно).
Я вздрогнула. Вечер выдался прохладным, как раз подул ветерок, и почти сразу же мне на плечи опустились тёплые ладони. Карис оказался прав: полчаса спустя я опять превратилась в кисель, но на этот раз от удовольствия. Мне стоило больших, нет, огромных усилий, не размурлыкаться на всю округу.
— Лучше? — Карис слегка отстранился.
— Угу-м, — томно выдохнула я.
— Тогда подвинься. Спать хочется — сил нет.
Я приподнялась на локте.
— Ты же напротив спишь, разве нет?
— Спал, — поправил Карис. — Но тебя нельзя оставлять одну.
— Почему это? Я тебя не приглашала.
— Ну, я же не могу выдернуть из-под тебя моё одеяло, — в голосе брата явственно прозвучали ехидные нотки. — Так что двигайся. К тому же, мне так и не выпало случая оторвать хвост твоему чудовищу. Вдруг оно сегодня решит навестить старую знакомую.
Я прыснула и отодвинулась. Всё-таки вдвоём было гораздо уютнее, так что через несколько минут я уже устраивалась под боком у брата. Если уж он обо мне так заботится, то жену — на руках носить будет. И неудивительно, что последней связной мыслью, мелькнувшей в моей голове перед тем, как я уснула, была: 'О Богиня, как же повезёт моей будущей невестке!'
Глава VI
К Светлену — первому крупному городу на нашем пути, мы подъехали на рассвете.
— Кто такие, куда едете? — старшина городской стражи с трудом удержался от зевка, видно, за всю ночь так и не удалось подремать в караулке.
— Артисты, поссорились с хозяином, ищем новую труппу.
Стражники заметно оживились.
— И чем, парень, занимаешься?
— Менестрель и метатель ножей Карис Лиат к вашим услугам, почтенные.
Я удивилась, но благоразумно промолчала: все правильно — для новой жизни нужно новое имя. Папа был бы доволен.
В глазах старшины мелькнул огонёк интереса.
— Так, так, а во что бросаешь?
'Да, кажется, мы наткнулись на любителя поиграть чем-нибудь острым. Попробую это использовать', — я направила Звёздочку вперёд, мило улыбаясь:
— Не во что, а в кого. В меня.
Во взглядах мужчин отразился вполне понятный интерес, смешанный с неодобрением. На лицах так и читалось: 'да где ж это видано, чтобы девка в мужской одежде, да ещё и верхом ездила. Ладно, там благородные, у них всё не по-людски. А тут...'.
Я усмехнулась про себя, а вслух спросила:
— Не могли бы вы посоветовать приличный недорогой постоялый двор? Я вижу, вы человек солидный, уважаемый, обманывать не станете.
Польщённый старшина горделиво приосанился и, сосредоточенно почесав в затылке, сообщил:
— Две улицы прямо, потом завертайте направо, третий дом по левой стороне. Называется 'Цветущая Яблоня'. Хозяйка — Далия Гари.
— Благодарю, — я снова улыбнулась и направила Звёздочку в ворота. Карис тронулся за мной, но старшина его остановил:
— Парень, погоди. Говоришь, что менестрель, а волосы-то стриженые. (1) Беглый, что ли?
Карис заговорщицки подмигнул стражникам:
— Подружка приревновала. Вымотала до полусмерти, а когда уснул, ножницами отхватила. Хорошо ещё — волосы, могла бы кое-что другое.
На лицах парней разом появились понимающие ухмылки, а старшина искоса глянул на меня:
— Она, что ли?
— Нет, это моя сестра. Спасибо за совет. Заглядывайте на огонёк. Поговорим, — во взгляде Кариса промелькнула хитринка, — ножички покидаем.
— Ладно, проезжай.
— Дара, постой.
Я придержала Звёздочку.
— Братик, я всё помню: не зевать по сторонам, не говорить лишнего, деньги держать в поясе и не попадать в неприятности.
— Умница. Что поедем сразу на постоялый двор?
— Конечно, четыре дня в седле! Я хочу помыться и поспать по-человечески.
Вообще-то я слегка сомневалась, стоит ли следовать совету старшины, но 'Цветущая Яблоня' действительно оказалась приличным и, самое главное, чистым заведением.
Комнату мы сняли одну на двоих — мне совсем не улыбалось бежать через коридор или ломиться в соседнюю дверь, если Кариса снова скрутит. Пока я с наслаждением отмокала в бадье с горячей водой, Карис, умывшись и почистившись у колодца, отправился 'посмотреть город'. На самом деле, он собирался высмотреть какую-нибудь странствующую труппу.
Едва я успела переодеться во всё чистое и отведать тушёной баранины с овощами, как в дверях возник братец, сияющий, словно новенький медяк.
— Кажется, я нашёл то, что нам нужно.
— Так быстро?
— Да, идём на площадь, они как раз дают представление.
Я хмыкнула, но, тем не менее, пошла. Если они выступают в такую рань, ещё до завтрака, значит, дела идут неважно. Платить будут немного, но и слишком придираться не станут (всё-таки мы с Карисом не успели отработать номер). Наверное, он прав, и пока что это нам подойдёт.
Я угадала. Главная площадь была почти пустой, и около помоста столпилась жалкая кучка зевак. Да и представление оставляло желать лучшего — отрывок из 'Сказания о Лерне и Эвельде' (2), (моё любимое), но уже после пары фраз мне нестерпимо захотелось зевать. С первого взгляда было видно, что влюблённые (вернее, те, кто их играл), на самом деле, переносят друг друга с большим трудом и не могут это скрыть. Неудивительно, что после трагического финала, на подносе рыжеволосого кареглазого мальчишки, обходившего публику, сиротливо позвякивали всего лишь несколько медяшек. Ни проблеска серебра, не говоря уже о золоте.
Когда парнишка добрался до нас, Карис опустил на поднос два медяка и отвёл мальчугана в сторону. Через десять минут брат вернулся с довольной улыбкой.
— Я обо всём договорился. Парень — сын хозяина. Они остановились на окраине, у Восточных ворот, в трактире 'Две гончие'. Вечером сходим.
— А сейчас что будем делать? Целый день впереди.
— Пойдём тратить тётушкины деньги. Не против? — Карис озорно подмигнул.
'Ну да, конечно. Не волнуйся, братик! На всякие глупости ты их точно не потратишь. Не позволю', — подумала я, и с улыбкой подхватила его под руку, проговорив вслух:
— Совсем не против.
Как оказалось позже, глупость совершила я. Для начала мы решили просто побродить по улицам, но я, поддавшись непонятному порыву, затащила Кариса в первую же лавчонку, торгующую одеждой. И увидела Его. Дородная хозяйка была только рада избавиться от странного южного наряда, неведомо каким ветром занесённого в эти края, и через несколько минут вполне доброжелательного торга, я стала счастливой обладательницей почти невесомого свёртка.
Карис вздохнул, может, подумал о том же, о чём я, расплатился, и уже на улице, обронил:
— Тебе пойдёт. К нему бы ещё туфли.
— Может, найдутся. Кажется, сегодня нам везёт.
В гостиницу мы вернулись уже под вечер, слегка уставшие, но довольные. Карис на радостях порывался скупить полгорода, однако, я всё-таки сумела взять себя в руки и купили мы только самое необходимое. На будущих хозяев нужно сразу произвести хорошее впечатление, поэтому я подбирала одежду, прежде всего как наряд для выступлений.
Хотя, выйди Карис на помост в тех браслетах, от восхищённых зрительниц отбою не будет, но об этом, пожалуй, ему говорить не стоит.
Вспомнив наряд почтенного Латеса, я выбрала для Кариса тёмно-зелёную шёлковую рубашку с золотистой вышивкой по вороту и рукавам (правда, пришлось слегка приврать насчёт цены, а то бы Карис даже смотреть на неё не стал, не то что покупать), и тёмные штаны. Пояс он оставил прежний, дедовский.
Зато когда брат переоделся (за занавеску не пошёл, выставил меня за дверь), я просто дар речи потеряла. Хорош так, что впору в обморок падать от восторга.
— Ну, братик, теперь иди вниз, очаровывать хозяйку. Пара улыбок, и ужин нам дадут бесплатно.
— Да-а-ра, — укоризненно протянул Карис.
— Говорю чистую правду, — я насмешливо улыбнулась, — только учти, от воспылавших страстью дам и девиц будешь отбиваться сам. Помогать не стану.
— А зачем отбиваться? — почти промурлыкал Карис. — Сдаться иногда гораздо приятней!
Я не сразу поняла, о чём это он, а потом резко закрыла дверь у него перед носом.
'Сдаваться, братик, будешь где угодно, только не здесь, — сердито подумала я. — А кому именно — не моё дело'.
Себе я купила платье розово-лилового, с серебристой нитью, шёлка (конечно, не дарийского, он только аристократам по карману, да и то не всем). Однако, стоило оно очень даже немало, а тётушка Мелена, доведись ей узнать, куда пошли её денежки, наверняка, скончалась бы на месте. Но что поделаешь — зрителям нужно, чтобы было на что посмотреть.
И всё же наряд оправдал расходы сразу. Увидев меня в этом платье, с распущенными волосами, Карис едва не выронил поднос. Ещё чуть-чуть — и наш ужин оказался бы на полу.
— Похоже, не мне надо будет отбиваться от дам, а тебе — от кавалеров.
— Хорошо ещё, что не от тебя.
Улыбка Кариса стала ехидно-лукавой.
— Ну не будь ты моей сестрой, может, и пришлось бы.
Я усмехнулась.
— Да ну тебя. Давай лучше ужинать. Когда нас ждут?
— Через час. Ещё успеем. Ты что, так и пойдёшь?
— Нет. Просто хотела тебе показать.
— Правильно, — Карис облегчённо вздохнул. — Незачем на улице привлекать внимание.
'Да, — мелькнула мысль, — теперь, похоже, его черёд за меня беспокоиться'.
В этом брат был совершенно прав. Город опасен для незнатных девушек, кем бы они ни были, а для тех, кто выступает перед публикой — вдвойне.
— Что скажешь? Подойдёт для выступлений?
— Ты у меня и так красавица. В любом наряде.
— Спасибо. Я сейчас.
Переоделась я мигом, чтобы ужин не остыл. Скромное синее платье совсем не бросалось в глаза. Впрочем, всё будет зависеть только от Кариса. Как ни крути, а номер держится на нём. Мне пока лучше отступить в тень.
За едой мы не разговаривали. Каждый думал о своём. Я пыталась представить, чего нам ожидать от будущего разговора, но потом махнула рукой. Либо 'да', либо 'нет' — третьего не будет.
Дневная прогулка оказалось не напрасной. Мы уже знали, где стоит трактир 'Две гончие', и на подходе к нему я поняла, что не ошиблась насчёт доходов труппы. Жиденькая ограда, порядочно замусоренный двор — здесь денежных постояльцев не видели очень давно.
На посторонний взгляд Карис выглядел спокойным и холодным, как ледник, но я прекрасно знала, что это спокойствие обманчиво. Перед дверью он взял меня за руку.
— Не знаю, что здесь за народ, но не отходи далеко и ничего не заказывай.
— Хорошо.
Здоровяк, скучавший у дверей, посторонился, окидывая Кариса пренебрежительным, а меня — оценивающим взглядом.
Заведение оказалось небольшим, темноватым и, несмотря на вечерний час, полупустым. Посетителей было раз, два — и обчёлся. Да и насчёт еды Карис угадал: я бы не поручилась за то, что их жаркое из кролика при жизни не мяукало. Нужный нам стол был самым многочисленным, хотя сидело за ним всего семеро: трое мужчин, три женщины и тот самый рыженький парнишка, с которым Карис договаривался. Черноволосый парень, ровесник Кариса, возился с лютней. Судя по издаваемым звукам, бедный инструмент за всю его долгую жизнь ни разу не сумели настроить правильно.
Брат скривился так, словно у него разом заболели все зубы и пробормотал:
— Из какого места у него руки растут? Лучше бы совсем не брался.
Я была полностью с ним согласна.
Заметив нас, рыжик повернулся к невысокому лысоватому толстячку лет сорока, скорей всего, хозяину:
— Пап, это они. Помнишь, я говорил.
'Точно, хозяин, — моя догадка оказалась верной. — Ну что ж, посмотрим'.
— Доброго вечера.
— И вам того же, — хозяин кивнул на скамью, поочередно окинув нас пристальным взглядом светло-карих глаз, — присаживайтесь. Чьи будете?
— Из труппы Ясвета Зарна.
— Зарна? Не морочь мне голову, парень. Они десять лет как распались.
— Родители там выступали.
— Кто? — тон вопроса был небрежным, словно бы с ленцой, но я почуяла сразу — хозяин заинтересовался, значит, дело должно выгореть.
— Лиат и Мира.
— Что-то припоминаю, — мужчина свёл брови. — Метатель ножей, высокий такой, светловолосый?
— Он самый.
— А ты, выходит, сын?
