Хроники Валькирий. С именем ночи (черновик)

Женщина неожиданно покорно кивнула, пытаясь чуть расслабиться.

— Ты совершенно уверена, что это именно тот вожак?

— Нет. Но даже если здесь появилась одна из групп — они так просто не уйдут и не сдадутся.

— Но ты...

— Она убивала самок. Охотилась на них, разве непонятно по частоколу на стене. — Арлан скривился и посмотрел в открытое пламя камина. — Без их контроля стая бы ослабла.

— Действенная методика, если имеешь дело с обычной стаей.

Вот поэтому он и предпочитал молчать — иногда это сдержанная женщина становилась довольно ядовитой.

— И что ты теперь намерена делать? — отвлек ее барон.

— Думать как выбраться из дерьма.

— Нюкта! — снова одернул ее седой. — Или успокойся, или...

— Или.

Поток воздуха, пронесшийся вслед за уходящей валькирией, пах кровью, лекарственными травами и чем-то еще, едва уловимым. Как он уже заметил, Нюкта вообще не имела своего выраженного запаха, что правильно при таком образе жизни и постоянной опасности попасться кому-то на клыки. Легкий, едва различимый аромат шел только от ее волос, но у него не было случая не только как следует принюхаться, чтобы запомнить его, но даже просто коснуться. Конечно, он не хотел подпускать валькирию близко к себе, особенно когда сам он чувствовал себя грязным и остро пахнущим, хотя это не оправдание тому, что Арлан так подавлял в себе стремление любой близости. Ему, бесспорно, хотелось ее как женщину, довольно сильно волнующую кровь, но он не только сознательно уклонялся от этого. Было в его отношении к ней... что-то опасное.

— Простите ее. Лекарства и перенапряжение сказываются, — вздохнул Гийом.

— Поэтому она вся дрожала?

— Нет. Нюкта просто не может успокоиться, пока... Она ищет решение, прорабатывает все линии дальнейших действий согласно логике и своим знаниям. И то что выходит... если это применимо к валькирии, и тем более к Нюкте, то скажем, что это вызывает у нее ужас. А теперь представьте, что пока она с вами говорила, то проработала около сотни таких линий. Валькирии не только двигаются быстро, но и думают.

На какое-то время в комнате повисла тишина.

— И что же тут делает эта... стая? — Роксана подняла глаза от своего шитья.

— Кто знает, — пожал плечами Гийом.

Кто знает, тот молчит. Кто догадывается, тот оставит свои мысли при себе. И только тот, кого это не волнует — прибывает в счастливом неведении.

— Надо найти Нюкту. Вылечиваются валькирии конечно быстро, но не настолько же!

— Я знаю, где она должна быть, — встал Арлан, опережая Гийома. — Найду.

Раз за разом продумывая разные пути выхода из ситуации, Нюкта приходила к одному и тому же результату — ей не выбраться. Но и паниковать раньше времени не стоит, пока во всем происходящем слишком много чистых листов и неизвестных фактов. И что-то подсказывало ей, что если правильно ими распорядиться, они с Гийомом не просто останутся в выигрыше, но и кое-что приобретут.

Нет, идти против самого вожака валькирия еще не готова, она же не Сэлэния. От этой мысли Нюкта усмехнулась. Наставнице бы понравилась ирония их ситуации. Как она и учила, Нюкта старалась не замыкаться в одной технике боя и на одном противнике, хотя все равно сознательного готовила себя именно под вайроков. Но до этого схаалы не встречались черноволосой валькирии, да и не обращала она на них особого внимания. Вот небрежность и самоуверенность заставили расплачиваться.

Заскрипела дверь, но Нюкта не стала поднимать взгляда от пустошей, раскинувшихся за крепостными стенами. Зачем, если она и так знала. Кто еще пойдет сюда, кто пройдет по коридору столь тихо, но за несколько шагов до двери начнет шаркать ногами, словно древний старик? Предупредил, надо же!

— Я думал, ты придешь сюда их снять, — кивнул он на головы схаалов, все так же насаженные на древки старых копий.

— Какой от этого будет толк? — пожала она плечами. Действительно — никакого.

— Но пришла.

Конечно, пришла. Ведь первым делом он должен был искать ее именно здесь. И это не нуждалось в разъяснениях, он сам подтвердил ее выводы.

— Что ты тогда тут делаешь?

Надо же, какие осторожные вопросы.

— Жду.

— Не замерзла ждать? — приподнял он светлые брови, и начал медленно приближаться.

Она могла бы ответить, как сделала бы это вчера, провокационным и таким ожидаемым вопросом на вопрос: "Хочешь погреть?", но это означало бы сделать шаг назад. Это означало бы ее проигрыш и много-много лжи.

— Валькирии не мерзнут.

Оторвав взгляд от просторов, раскинувшихся за замковой стеной, валькирия посмотрела на светловолосого рыцаря, вставшего напротив нее, по другую сторону зубца. Спокойный, словно ничего и не происходит, чуть настороженный, готовый ко всему и немного большему. Всё же чем-то Арлан ей нравится. Возможно внешней открытостью, уверенностью. Во всяком случае, с ним можно было разговаривать.

— Зато я мерзну. Если что-то хотела сказать — говори.

— Почему ты скрывал это?

На краткий миг маска спокойствия не удержалась, показав недоумение и растерянность мужчины. Но он быстро взял себя в руки и лишь усмехнулся:

— А я должен был рассказать? Ты действительно считаешь, что им вообще надо знать о таком?

Хороший ход. Ну ладно, Нюкта получила еще одно подтверждение своим догадкам и решила не давить больше, уведя его мысли подальше от столь острой темы. Она сделает вид, что он не подозревает, что она подозревает. Старая игра. Глупая. Лживая.

— У них под носом целая стая опаснейших тварей. Ладно, Роксану и ее гнилого муженька "пожалел", но барона ты считаешь недостойным правды? Недалекого же ты мнения о своих близких.

— Какое есть. Лишние волнения не сделают их жизнь легче.

— Надо же, какой заботливый. Жаль, что это так мало ценят, да, Арлан?

— Не надо обвинять меня в том, о чем ты не имеешь никого понятия. Валькирии не знают дома и семьи, а значит и привязанностей. Я не хочу обижать тебя своими словами, но это правда. Раньше у Медока была надежда. С тех пор как ты тут появилась, он стал меньше пить и снова заинтересовался делами. И теперь ты так оглушительно отобрала те крохи, которые заставляли его жить. Правда? Какой от нее толк? Разве ты сама не предпочла, чтобы в городе не узнали о том ребенке? Это ведь тоже правда. Но стало ли от нее лучше?

— Не сравнивай толпу малообразованных людей с бароном. Это его земли. Если бы ты сказал ему раньше, вы успели бы отослать посыльного в Церцию?

— Возможно, — опустил он взгляд. А затем начал медленно поднимать его, скользя по ее ногам и телу. В голосе ни капли раскаяния, в глазах отблески желания. Надо было приложить его крюком посильнее, да не по тому месту.

— И почему это не было сделано?

— У меня были сомнения. Как только я получил первое подтверждение своим догадкам — вместе с посыльным отправил письма. И еще раз и еще. Судя по тому, что здесь только ты, занесенная к нам неведомой силой, — он едва заметно усмехнулся, — посыльные далеко не ушли.

— Вот это уже интересней, — чуть склонила она голову, а затем не выдержала и почесала зудящую рану на спине об угол каменной кладки. — Почему ты не сказал мне об этом? Я вроде на изнеженную леди не похожа, в обморок от твоих откровений не упала бы.

— Почему я должен был говорить тебе? Ты валькирия, вот и разбирайся сама.

— И именно поэтому ты так очаровательно уговаривал меня уехать.

Арлан зло нахмурился. Интересно, чем именно она так задела его?

— Но разве я оказался не прав? Тебе лучше было уйти.

Изобразить на лице удивление было довольно легко, это соответствовало ее чувствам.

— Для кого лучше?

— Прежде всего, для тебя самой. Чтобы изменило, знай ты с самого начала?

— Я бы выбрала другую тактику, а не тратила свои силы понапрасну, — кивнула она на частокол.

— Ты жива только поэтому. Действуй ты по-другому, они бы почуяли угрозу и убили тебя, любыми силами. А сейчас им было просто интересно наблюдать за тобой. Пока они не воспринимают тебя всерьез — ты жива.

— Какая трогательная забота! Вот только, — валькирия подалась вперед, опираясь грудью о разделяющий их каменный зуб, — что от этого изменилось? Лишняя ценса дней жизни. Победа имеет смысл, если только спасает хоть что-то. А сейчас есть лишь эта ложь.

Оттолкнувшись от холодных кирпичей, она пошла к двери. Бестолковый получился разговор. Могла уйти сразу, как только заметила в его поведении сомнения.

И всё же жаль...

— Я не врал! — послышалось за спиной.

— Ты не сказал, всего лишь. Но ложь есть ложь, как ее ни называй и чем ни оправдывай.

— О! получается я тебе столько солгал! Может тогда рассказать, как в двенадцать лет я в колодец свалился и три дня просидел в нем, потому что стеснялся позвать на помощь? Или о своей первой женщине, а? Чтобы не лгать больше.

Над левым плечом о стену оперлась его рука, а вторая чуть прижала за спину к двери. Ходит он тихо, очень тихо. Но скрип одежды никуда не скрыть, да и тяжелые сапоги ступают звучно, вот только ему лучше не знать об этом. Как и о том, настолько ясно она чувствовала каждое его движение, а сейчас и сильный жар, идущий от тела.

Где-то внутри ее тела, такого холодного сейчас, послышался отклик горящей и плавящейся свечи. Это плохо.

— Лучше расскажи, где ты был, пока барон в столице твоей рыжей мужа искал.

Судя по тому, как он вздрогнул — действительно интересный вопрос.

Но Нюкта не стала дожидаться ответа, а просто ударила мужчину по коленке и открыла дверь в коридор. Но далеко уйти ей все равно не дали. Довольно болезненно схватив за шею, Арлан прижал ее к холодной стене спиной. И уже не на грани насилия, как до этого, а довольно серьезно и жестоко. Впрочем, валькирия даже и не думала сопротивляться. С одной стороны ей было любопытно — что он скажет и сделает дальше. С другой — она имела возможность получить довольно интересные физические ощущения, ведь мужчина был гораздо крупнее ее и чуть выше, что совсем редкость. Так что теперь она понимала, как неуютно чувствуют себя обычные женщины. С третьей же стороны, Нюкта не видела реальной угрозы и опасности. Обычно чутье валькирию не подводит.

— Не лезь в это дело. Не лезь, куда тебя не просят, — зло прошептал он ей в лицо.

Она растянула губы в презрительной усмешке. Валькирий никогда не просят. Или молчат, или умоляют.

Лицо Арлана напряглось еще больше, став в миг каким-то брезгливым. Убрав руку с ее шеи, он сделал шаг назад и покаянно опустил голову.

— Извини, я не хотел делать тебе больно. Точнее хотел, но только потому, что ты такая упрямая и холодная.

— Виновата я? — сделала она выводы.

Он поднял голову и посмотрел на нее, все так же стоящую у стены. Двигаться пока мужчина не успокоится, было рискованно.

— Ты... Проклятье!

Раньше чем она смогла что-то сделать, Нюкта вновь оказалась прижата к холодной стене, но уже совсем-совсем иначе. Горячие губы накрыли ее рот, не дав ничего сказать, сминая все слова и сами мысли. Сопротивляться им не хотелось, и валькирия с не меньшей страстью ответила на поцелуй. Тело вмиг словно опалило и теперь ощутимо покалывало. Не разрывая танца губ и языков, Арлан приподнял ее, усаживая на себя. Впрочем, женщина была не против и крепко обхватила его бедрами.

— Привычка, — прошептал он, отрываясь от ее рта. Заглянул в глаза, ища и находя одобрение. И снова вернулся к поцелуям, перемежая их с легкими укусами и посасываниями.

А ей этого было мало. И поцелуев, и жарких ласк на грани грубости, и удовлетворения. Она хотела ощутить под рукой не ткань, а упругое сильное тело этого мужчины, хотела почувствовать на себе его шершавые ладони и вес. Хотела. Сейчас. Потом это будет невозможно. Потом не будет.

Есть только сейчас.

Потому что... она не спит с теми, кого убивает.

Легко придерживаться своего правила, когда нет сомнений и такого желания. Сейчас же было обжигающе горячее тело, жадные руки, потирающие и сжимающие в довольно чувствительных местах, влажность рта и легкая, ноющая боль между ног, требующая удовлетворения. Хотелось большего, но Нюкта уже поняла — она себе такого не позволит.

Поэтому валькирия полностью расслабилась, ожидая, когда Арлан это почувствует.

Он снова заглянул ей в глаза, и усмехнулся. Рука его медленно прошлась по ее боку и чуть сжала талию, придерживая, пока женщина разжимала объятья своих ног. Судя по лицу, перемена настроения Нюкты оставила его недовольным, а по бедрам, еще и неудовлетворенным. Ну что ж, это ожидаемо. А вот то с какой легкостью он ее отпускает — весьма интересный факт. Его-то что останавливает?

Вы не поверите — но все написанное выше, ниже и иногда по бокам — неполная версия, которую лучше бы читать с сайта автора. У которого наверняка есть печенюшки и прода.

Два дня, в угоду Гийому, она просидела в комнате, среди старых книг из архива барона. Летописи, хранители былых войн и бед.

Далекие земли, забытые и богами, которым поклонялись простолюдины, и королями, которым поклонялись аристократы. Малые земельные уделы, некогда, после очередной войны, выданные якобы героям, а на самом деле тем, кого предпочитали держать подальше от столицы, правителей и политики. Ссыльные края. И люди тут жили — ссыльные. Жестокость и разорения долгие столетия процветали в этих долинах. А ведь когда-то здесь и сады были. Судя по обрывочным записям и балладам молодого наследника ушедшего в небытие рода — его земля была зеленой, лесистой, с нежным летом и ясной зимой. Хотя Нюкта не доверяла излишне романтическому юноше, умершему лет двести назад. Для нее более важным документом стал обрывок дарственной, в которой передавались именно сады и двухэтажный каменный дом, судя по всему, одному из предков нынешнего барона Медока, иначе, почему этот клочок пергамента до сих пор столь бережно хранится?

Вот только вечные войны выедают землю не хуже чем душу.

Если вначале Нюкта еще пыталась как-то отследить происходящее на этих землях, то к вечеру настолько утомилась от крови, льющейся с сухих страниц летописей, что начала искать только более интересные и занятные факты. Которых почти не было. Да, на этих землях всегда было неспокойно, но человеческие войны мало интересуют тварей. Вопреки предрассудкам, нечисть предпочитает держаться подальше от неблагополучных земель. Да, здесь есть смерть и есть кровь, но люди настолько озлоблены и готовы к нападению, что для тварей рискованно подходить к ним. Человек не будет разбирать, кому перегрызть горло и воткнуть под ребра вилы — соседу, собравшему урожай с его яблони, или зверю, убившему его ребенка. Хотя пару раз валькирии и попались странные документы, косвенно говорящие, о проживании в этих местах схаалов-одиночек. Мог ли кто-то из них вернуться, чтобы поквитаться с нынешним хозяином этих земель? Неправдоподобно.

Но это хоть что-то. Лучше принять возможность, чем тратить свое время на развитие одной линии, от которой ее уже тошнит. Отложив очередную толстую, пропахшую пылью и гнилью книгу, Нюкта вытянулась на шкуре, брошенной перед камином.