Эвиана. Общий

— Прости. Тетя считала меня слишком юным для изучения математики всерьёз...

"Вот бы знать, сколько тебе на самом деле лет".

Немного подумав, я нашла способ одолеть стоглавого дракона невежества полуэльфа. Для поступления в "клеймор" или "гладуиус" недостаточно иметь способности к магии. Нужно сдать экзамены по истории и точным наукам. И хоть мне высокие результаты не помогли исполнить мечту, конспекты, накопившиеся за два года напряжённых занятий с частными учителями, я прихватила с собой в Высшую Школу. Предчувствие меня не обмануло: толстые тетради всё-таки нашли своего читателя.

— Здесь уютно, — рассеянно заметил Тори, вертя в руках фарфоровую статуэтку девушки-танцовщицы — одну из немногих безделушек, уцелевших после набега Ульдерики и её приятеля.

— Спасибо.

Девушке не полагается принимать у себя молодого человека, но про замужнюю даму и полуэльфа правила молчали.

— Вот, — плюхнула я перед другом стопку тетрадей. — Наслаждайся.

— Ой, там и правда так интересно написано?

Святая наивность!

— А это что? — Тори указал на полоску старого пергамента, лежащую на столе.

— Я нашла её в шкафу. Должно быть, её оставил тот, кто занимал эту комнату раньше.

— Интересно, что он написал? — задумчиво произнёс Тори, внимательно изучая записку. — Или она...

Несколько слов на таинственном языке поставили в тупик и полуэльфа. Вернее, мне показалось, что они поставили его в тупик.

— Это же "поросячий тельси"!

— Поросячий?

— Эви, разве ты в детстве не писала тайных посланий?

— Нет. Когда мне становилось скучно, я донимала брата.

— Повезло тебе, — вздохнул Тори. — У меня нет ни братьев, ни сестёр.

— Тиану так не казалось, — хмыкнула я. — Так что там с запиской?

— Здесь всё просто, смотри: "Оворо нечем-от ооп оохожа наип ись емены ныйос тол". Если слить все слова в одно и оставить только каждую вторую гласную, получится: "Ворончем-топохожнаписьменныйстол", то есть "Ворон чем-то похож на письменный стол".

— Глупый шифр какой-то. И фраза ему подстать.

— "Поросячий тельси" детский язык, но довольно забавный, — "выгородил" неизвестного студента полукровка. — Как-то целый год я только на нём и разговаривал.

— Верю на слово, — мои слова прозвучали сухо — может, даже слишком сухо. Из-за тяжёлого нрава ровесницы меня сторонились, а кровные родственники из-за разницы в возрасте тоже не баловали вниманием. — Вернёмся к нашим баранам. Рекомендую начать с...

Вскоре мы и думать забыли о записке.

Глава 6

В конце недели я посещала храм, и, поступив в Высшую Школу, не собиралась менять привычку. Настроение портило отсутствие подходящего платья — моё выходное забрала Ульдерика, когда заявилась с "проверкой". Пришлось одеть простое, которое самоуправление милостиво разрешило мне держать у себя.

— Храм в Нижнем Городе? — растеряно переспросил Тори. — Эви, я не знаю ни одного там. Раньше я ходил в эльфийский.

И эльфы, и люди исповедают веру в светлого бога, но, чтобы не смущать "краткоживущих", остроухие предпочитают собираться для молитв отдельно. Говорят, их храм в Высоком Городе намного превосходит убранством кафедральный собор.

Без подходящего платья я не решалась показаться в благородной части столицы. Мой простоватый вид мог дать пищу злым языкам: дескать, семья Флорени вовсе не так успешна, как хочет показать её глава.

"Ещё я не готова представлять родителям Тори. Если мы случайно пересечёмся, мама непременно засыплет меня вопросами. Знала бы она, что у неё уже есть зять".

Комплекс Школы находился на границе Нижнего и Высокого Города. Я не боялась отправиться в кварталы простонародья — трущобы, дно Меро Тор, отделяла от приличных районов река Тихая. Без специального разрешения запрещено пересекать её — как по мосту, так и на лодке. Жестоко, но создаёт хотя бы иллюзию безопасности.

По одежде ни я, ни Тори не отличались от обычных молодых жителей Нижнего Города. Мы могли бы быть... например, белошвейкой и подмастерьем золотых дел мастера. "Спасибо" ограничениям Устава на предметы роскоши для "мизерикордии". Плохо, что мы оба выросли в дворянской части столицы (отец выкупил право жить в Высоком Городе ещё до моего рождения, ещё будучи просто богатым купцом; благородность же эльфов ни у кого не вызывала сомнений).

Спросить у местных как пройти к храму — хоть какому-нибудь — мы не решались. Мало ли кого они могли в нас заподозрить.

Спустя добрых два часа усталые ноги вывели нас на рыночную площадь. Чего здесь только не было! Фрукты, овощи, рыба, мясо, посуда — глиняная и стеклянная, — ткани, украшения, оружие... Одни бойко торговались, другие зазывали попробовать сласти; кто-то нахваливал свой товар, кто-то — поносил соседский. От бьющего по ушам гвалта я даже немного растерялась.

— Как здесь живо! — воскликнул Тори. — Мне нравится!

На всякий случай я регулярно проверяла кошель, поскольку слышала, что в подобных местах нельзя расслабляться.

Семья Флорени уже два поколения занималась торговлей предметами роскоши. Наши клиенты никогда не торговались, не жаловались на качество покупок и не грозились "пожаловаться властям". Если их что-то не устраивало, они не говорили об этом, а просто больше не приходили.

Как-то незаметно мы оказались перед сидящими рядом под общим навесом двумя предсказателями судьбы.

Светлый бог наделяет своих чад порою самыми удивительными талантами. Одни сильны, другие умные, третьи владеют магией, четвёртые люди искусства, пятым же дано видеть прошлое, настоящее и будущее. Прорицание не самый надёжный из даров. Выловить нужный образ сложно, проще обмануть доверчивого простака, желающего заглянуть в завтрашний день. Если предсказание сойдётся — хорошо, нет — всегда можно сослаться на божественное вмешательство или неверно принятое решение, ведь всякий знает — судьба человека не определена от начала до конца.

Предсказательница судьбы справа была спокойной женщиной средних лет в скромной одежде осенних тонов, с невзрачными чертами лица. Её бледной кожи будто никогда не касались лучи солнца. С печальной отрешённостью прорицательница наблюдала за рыночной суетой. Надпись на выставленной перед ней дощечке гласила: "Госпожа Виара".

Предсказатель судьбы слева, напротив, был смуглым молодым мужчиной. Его сине-зелёный наряд, затейливой формы серьги, обилие массивных колец и яркая головная повязка словно бросали вызов "благопристойному" миру жителей Нижнего Города, к которому они, впрочем, остались глухи. На его чувственных полных губах играла дерзкая ухмылка, а каждую девушку он провожал паскудным взглядом.

"Какой неприятный тип".

На общее занятие и женщины, и мужчины указывали небольшие медные медальоны со стилизованным изображением глаза.

— Почему вы сидите рядом? — спросила я из любопытства.

— Потому что один из нас шарлатан, — оскаблившись, заявил смуглый прорицатель.

Его ответ поставил меня в тупик. С каких пор истинно видящие терпят соседство обманщиков?

— И кто же кто?

— Сама решай.

Я задумалась. Мне бросили вызов, но как не осрамиться?

— Расскажите про меня, — обратилась я к госпоже Виаре. — Всё, что сможете.

Женщина прикрыла глаза.

— Ты не та, за кого себя выдаёшь.

Нахмурившись, я перевела взгляд на её соседа.

— Мне нечего добавить, — пожал тот плечами.

"Нетрудно заметить, что я вовсе не девушка-белошвейка".

— Кто он? — я указала на Тори.

— Правильнее спрашивать, кто его отец, — сказала женщина.

— Ещё вернее — кто дед, — ухмыльнулся мужчина. — Но не советую.

— Эви, остановись, — прошептал заметно занервничавший полуэльф. — Это опасные люди.

"Тори прав. Они становятся... пугающими".

— Последний вопрос. Чем ворон похож на письменный стол?

Предсказательница звонко рассмеялась. Её смех напоминал перезвон стеклянных колокольчиков.

— У них обоих есть ножки.

"Логично".

— У них много общего, — хмуро буркнул второй знаток судеб. Наглую улыбку с его губ будто ветром сдуло. — Загадка в том, что именно ты выберешь.

— Пойдём отсюда, — потянул меня за рукав друг. — Нам нечего больше здесь делать.

Я была с ним полностью согласна.

— Нет-нет, вы не можете просто уйти, — мягко остановила нас госпожа Виара. — Нужно заплатить.

— Заплатить? — опешила я. — За что?

— За будущее, Эвиана Флорени. Ты должна сделать выбор.

Мне не так давно исполнилось двадцать, но за мной уже тянулся шлейф ошибок. Выбор в испытании "пятью камнями", данное эльфийской жрице обещание побыть с Лейаном, пока он не проснётся, решение посетить во что бы то ни стало храм в Нижнем Городе... Это только последние.

Порождённый загадочной фразой с клочка старого пергамента вопрос сам сорвался у меня с губ. Воистину: язык мой — враг мой.

— Мне обязательно выбирать? Разве нельзя заплатить обоим?

— Увы, нет, — покачала головой женщина. — Как сказал мой брат, один из нас — шарлатан. Ты должна выбрать, кто. Лишь одно из двух будущих истинно. Оба не могут сбыться.

У меня закружилась голова. Чтобы не упасть, мне даже пришлось опереться о Тори.

Развилка, на которую нельзя вернуться...

— Что мне делать? — прошептала я. Сердце колотилось в груди, ноги подкашивались. — Как не ошибиться?

— Я не знаю, Эви. Не знаю... — голос полуэльфа дрожал.

"Далхрос! Вот плакса".

Вот бы в будущем рядом со мной не было бы Лейана...

Светловолосая девушка рыдает на пепелище, усеянном мертвецами. Грохочет. С багрового неба льётся кровавый дождь. Тяжёлые капли бьют по беззащитно раскинувшим руки телам.

— Нет!

Мигнуло.

Поцелуй под луной. Тихий вздох. Шуршание одежд.

Жгучая, безумная ревность.

"Жаль, что меньшее зло всё же зло".

Я не глядя вытащила из кошеля несколько монет и бросила их тому, кто предрекал мне участь обманутой жены.

— Благодарим, — хором пропели предсказатели и обернулись грубо раскрашенными деревянными куклами.

Забыв о Тори, я грязно выругалась.

— Теперь нам точно следует посетить храм, — безжизненно проговорил полукровка.

Я не могла не согласиться со здравым предложением.

К службе мы опоздали.

— Прошу, охрани нас от дурных помыслов и происков злобных сущностей, — проговорила я, смиренно преклоняя колени перед статуей светлого бога.

Меня всё ещё передёргивало от воспоминаний о встрече с предсказателями-обманками, но первоначальная ярость ушла. С тех пор, как я поступила в Высшую Школу, мир будто начал сходить с ума, однако мне удалось приучить себя к мысли, что это нормально. В конце концов, магия возможна из-за изъянов в мироздании. Не будь их...

...как я могла бы чувствовать себя особенной?

Храм в районе оружейников был посвящён Кротости — добродетели, которая мне отчаянно не давалась.

— Мы пришли сюда неспроста, — прошептал Тори.

"Он будто читает мои мысли".

— Нам нужно заказать клинки, — пояснил полуэльф. На полном серьёзе.

— Клинки? Разве Устав не запрещает студентам иметь оружие?

— Нет. Его лишь запрещено пускать в ход без достойного повода.

В словах друга чувствовалась горькая уверенность в том, что повод вскоре найдётся. Как и мне, ему было очень неуютно в стенах Высшей Школе. После случая с Лейаном наши иллюзии рассыпались в пыль.

Магов не бросают в бой подобно простым солдатам, но это не значит, будто они не участвуют в войнах. В армии Меронии есть несколько отрядов, полностью состоящих из волшебников малой и средней силы. Их используют, когда хотят действовать тонко... или когда понимают, что честный металл бесполезен.

Прошедшие ритуал Высвобождения маги в разы могущественнее товарищей по дару. Они занимают особое место в Ордене — не столько из-за почти поголовного дворянского происхождения, сколько из-за силы. Их берегут, ими гордятся. Называют элитой.

Породистые государевы псы.

Гав-гав.

— Знать бы, какой подходит...

От обилия всевозможных клинков разбегались глаза. Я понимала растерянность Тори. Мы заскочили в первую попавшуюся лавку, просто проверить, что и почём продают, однако оказались не готовы к разнообразию колюще-режещего товара. На стенах, в витринах под стеклом, на стойках... мечи заполняли всё свободное пространство магазинчика. Несмотря на различия в форме, все они имели некую схожесть — должно быть, все они вышли из-под рук (вернее, молота) одного мастера и его подмастерьев с учениками.

— Вам помочь? — хмуро осведомился стоящий за прилавком хозяин. Он был высок ростом и широк в плечах; сломанный нос и несколько шрамов не прибавляло ему красоты. Холодные серо-стальные глаза недобро смотрели на нас.

"Полагаю, покупатель для него редко когда прав".

— Нам нужно оружие.

— Кроме заимодавцев, оно нужно всем приходящим сюда.

— Ещё бы не помешала капелька вежливости. Попробуйте добавить её в следующую фразу. Для вкуса.

Оружейник уставился на меня полным безграничного презрения взглядом. Будь он чародеем, я бы превратилась в червя. Смертельно проклятого червя, в случае чёрного колдуна.

— Я вежлив с теми, кто этого заслуживает. Наглая девица и её подружка в штанах в их число не входят. Оружие не игрушка. Им убивают.

От обиды у меня потемнело в глазах. Ещё один приверженец теории "мужские игрушки только для мужчин". Ладно я, но зачем оскорблять и Тори? Неужели милое личико лишает права на пол?

— Между прочим, мы студенты Высшей Школы, — ядовито проговорила я. — Неужели вы отказываете магам в желании защитить себя? У нас много завистников.

— Волшебники? О, прошу тогда меня простить. Для вас у меня припасено кое-что особенное, — оружейник достал из-под прилавка меч в утончённо расписанных золотом ножнах. С рукояти его свисали шёлковые кисти — чёрная и белая. — Один на двоих, уж не обессудьте, господа маги.

Он ловко вынул клинок из ножен, и я увидела, что...

— Вы, верно, шутите?

— Мастер Горенталь никогда не шутит с такими важными покупателями, госпожа-великая-волшебница. Это самый что ни на есть колдовской клинок.

Будь я мужчиной, меня бы остановила разница в комплекциях.

— Эви, давай уйдём, — нервно прошептал полуэльф.

Я не могла оторвать взгляд от лежащего передо мной деревянного меча. Оружейник посмел предложить мне роскошную обманку... Как теперь не потерять лицо?

— Сколько?

— Что? — удивился Горенталь.

— Сколько я должна заплатить, чтобы получить сей дивный меч?

Мужчина с диким недоумением уставился на меня, захохотал, а отсмеявшись — я терпеливо дождалась этого — назвал цену.

Я сглотнула. Примерно столько мне выдали дома на целый год.

На прилавок полетел кошель.

— Сдачу оставьте себе.

— Конечно, оставлю, — хмыкнул оружейник. — Благородствовать не обучен.

"Оно и видно, мерзкий далхросианец".

У меня закончились деньги, Тори же сказал, что попытает удачу с "традиционно эльфийским" оружием, и потому мы направились в Школу. Я могла бы навестить родных, но от мысли, что придётся описывать студенческую жизнь, мне становилось худо.