Гномы живут кланами. Это звучит странно, учитывая столь сильно развитые торговлю и кузнечное ремесло, да и города, настоящие города у гномов есть, и куда более массивные и величественные, чем даже у эльфов. Это тоже — странность гномов. Скорее всего, эти кланы позволяют им получать бесплатно своих жертв в годы, когда гномы не сражаются. Но, тем не менее, и здесь есть странность.

Кланы не разграничивают свою власть, оставляя за собой только некую коллективную ответственность за членов клана. Городские советы выбирают не из-за какого-то клана, а из-за... а из-за чего, собственно, люди выбирают других людей в городской совет? То-то же и тут. Потому что так будет правильно. Здесь гномы даже честнее людей.

Кланы не обладают какой-то территориальностью. Какой-нибудь восточный клан вполне может быть и в каком-то городе запада, и наоборот. Между кланами идёт свободный обмен женихами и невестами, иногда они специально отделяют от себя часть, чтобы организовать новый клан. Хотя в последнем уже явственно чувствуется рука ярлов — раньше, до прихода этих великанов, гномы не создавали новых кланов...

Кланы не обладают казной, но при этом каждый торговец каждого клана чувствует себя обязанным помогать другим членам клана. И наоборот, если торговец как-то разорился (чего быть не может!), даже бедняки скидываются на помощь ему.

И ещё — гномы не лгут. За них это делают ярлы. И те, и другие считают, что это — только истина или только ложь — правильно. И оба народа считают, что другой народ тоже поступает правильно.

Гномы из посольства, с которым я имел честь общаться, не лгали. Ярл, к которому я не мог подобраться, всегда лгал. Я это чувствовал просто из его слов.

Ах да. Ещё в стране гномов, которой нет имени, живут и люди, и эльфы. Обычно — как рабы на убой. Реже — как обычные жители. На горах им селиться не позволяют ярлы, а вот в долинах и под горами — пожалуйста. Хотя, пожалуй, им не дают селиться только самостоятельными общинами. В городах гномов полно живёт людей, пусть не так много, но живёт.

А ещё — эльфы. Эти были столь искусны во лжи и хитрости, во зле, что смогли перехитрить себя и ярлов, и стать слугами великанов. Но нельзя обманываться — эльфы держатся друг друга ещё хлеще, чем гномы гнома из того же клана. Это, скорее всего, просто какой-то план эльфов, и не более того, всё, как и всегда в этом мире. И ярлы либо пытаются угадать этот план, подыгрывая ему, либо просто обмануты его хитростью и коварством. Другого не дано.

* * *

На границе было пусто, и давно. Никаких патрулей, никого живого. Просто пустая степь. Деревня людей в отдалении даже не дымила. Я посчитал, что заходить туда будет излишним.

Путь был лёгким. Не мешало ничего. Еды было вдоволь, так что я вполне мог без длительной передышки привести армию целой и нетронутой в Крипенфорг к ярлу Небельду. Мне даже показалось это скучным, учитывая все те маленькие войны, через которые я прошёл по пути сюда.

Эти сражения были частью одного большого плана. Всё это прекрасно видно. Вместо армий у меня на пути стояли ополченцы, вместо толковых инквизиторов меня ловили свихнувшийся древний маг и его свита. Простая, бесплатная, победоносная война для Тириса. Кто бы мог подумать, что я всего лишь исполнял приказы всю дорогу сюда? У меня и вправду не было свободы воли.

Я повернул голову в сторону мирно посапывавшей прямо в седле Ирены. Пожалуй, единственное проявление моей воли было её спасением. А затем, уже через неё — стало спасением целого города. Плохая тенденция, если подумать. Вместо чего-то значимого я пытаюсь спасать людей от себя, и ведь если бы было от чего спасать! От их собственной глупости, от их собственного упрямства. Дорогу не хотели уступать даже под страхом смерти.

— Скажи, Ирена. — Проговорил я. Она дёрнулась и попыталась слушать. — То, что я спас жителей целого города от самих себя, было хорошим поступком?

Я бы сам сказал, что нет. Это не было запланировано. Это не было осознанным действием. Я не стремился к этому. Просто предложил взаимовыгодную сделку. Они мне — проход, я не трогаю их. Всё просто и понятно, хоть и пришлось использовать призрак другого города ради достижения цели. Но ведь это может выглядеть со стороны совсем по-другому, верно? Я вполне могу чего-то не учитывать в своих мыслях.

Девушка тем временем пришла в себя и ожесточённо думала, сражаясь со своей дрёмой. И ведь как она смогла уснуть в седле-то? Немногие так умеют, а она смогла научиться этому всего за месяц. Немыслимо.

— Ты просто не хотел делать лишних движений. Мог и уничтожить целый город вместе со всеми жителями, но почему-то решил не тратить сил на это. — Она помолчала. А затем заключила: — Устал от всего этого?

— Нет. — Я зевнул и попытался скрыть это движениями руки и головы. — С чего ты это взяла? Я прошёл полконтинента, и вдруг на полпути устану от выполнения приказа? Захочу срезать углы, захочу облегчить миссию для себя?

Она окончательно проснулась. Даже напустила на себя некоторое подобие сонливости вместо ошарашенности во взгляде. Но сонливость была ложной — ей не хотелось спать. Теперь ей хотелось говорить.

— Многие устают. — Уклончиво сказала она.

— Но не в таком возрасте. Я слишком молод.

— Сколько тебе?

Я улыбнулся.

— Возраст некроманта значения не имеет. Он может выглядеть на двадцать, но на деле и на душе ему может быть под три столетия. А может выглядеть столетним стариком, а на душе у него будет младенчество, а телу будет всего полсотни лет. Эти три параметра у некромантов имеют самые разные сочетания и не показывают ничего.

Я скрытно ожидал, что она всё-таки спросит про возраст моей души. Занятное чувство. Даже почувствовал облегчение, когда она не спросила. Горькое, неприятное, но облегчение.

— Как ты думаешь, почему я всё это сделал? Зачем я спасал город? — Вернулся к теме разговора, подавив странное чувство.

— Ты просто не хотел делать лишних движений. — Повторила она свои же слова. — Почему тебя это волнует?

Я хочу от тебя это услышать. Почему меня это волнует? Вроде бы добрый поступок, который был совершён после очень длинной череды злых. Почему он вообще был совершён? Почему он — добрый? Я искал в нём зло. Всё просто и понятно. Только для того, чтобы успокоить себя.

Но ведь это же ей не скажешь, верно?

— Гляди, как у вас всё просто. Злые люди делают злые дела, добрые люди — добрые. А я вот, злой по-вашему, почему-то сделал доброе дело. И на меня не напала лень.

Она странно на меня посмотрела.

— Найти для тебя зло в этом поступке?

— Да. — Я кивнул. — А не ту усталость. Это — серость. У вас, жителей центра мира, в головах не должно быть серого цвета. Найди мне чёрного цвета.

Ирена задумалась. И о чём она только думает? О чём здесь думать? Это как надеть цветные очки — нужно просто надеть их. Не нужно ничего придумывать, не нужно силиться понять новые цвета, не нужно искать, почему цвета изменились. Просто скажи, какие цвета видишь. Что в этом сложного?

— Ты берёг армию.

Я вздохнул. Верно. Пусть будет так.

Некромантия — это сумасшествие. Управляемое, но сумасшествие. Я внушил себе, что Ирена права. Я берёг армию и ничего более.

— Всё ли так, как ты думаешь? — Спросила Ирена чуть позже. — Ты сам говорил, что некроманты — не злые.

— Они — не злые. — Я кивнул. — И не добрые. Они — правильные, такие, какие и должны быть.

— Я об этом и говорю. Вы никакие, такие, какими быть не должны. Это само по себе неправильно. Поэтому у тебя в голове и...

Я оборвал её. С чего вдруг? Просто захотелось не дать ей договорить.

— Я не просил лезть ко мне!

— Так глубоко. — Добавила она и улыбнулась. — Оценить поверхностно спасение города — пожалуйста. А самого человека не смей? — Она улыбнулась ещё сильнее и попыталась обогнать меня и заглянуть в глаза. — Ты взял меня в спутницы. Ты сам выбрал меня. Теперь терпи.

Я злобно подумал, что это легко исправить. Но это будет неправильно. Непоследовательно, нелогично. Спасать, а потом из-за приступа гнева убить? В этом нет логики. Так нельзя поступать.

— Хорошо. — Выдохнул я уже спокойный и снаружи, и внутри. — Делай то, что тебя просят. Глубже не лезь. Понятно?

Она победоносно глянула на меня назад через плечо. Замедлила ход коня, чтобы поравняться со мной. Она что, действительно подумала, что победила? В чём? Как? Победы не было. Поражения — тоже. Всё как всегда.

— Я хочу узнать о вашей стране. — Сказала она жизнерадостно. — Хочу посмотреть на ваши лица.

— Тебе что, недостаточно Квинта и Каи?

— Первый — дурак. Вторая — ненормальная и психованная. Если у вас все такие, то удивительно, как вы вообще выживаете там. — Ирена улыбнулась, добавив чуть погодя. Про меня не сказала ни слова, но тем не менее, упомянула. — Странные вы люди.

Люди ли? Я и сам не знал. Люди из центра мира не считали нас, некромантов, людьми, своими братьями. Считали одним из тех четырёх зол, что окружают их. Предателями, да. И не людьми.

А они ведь могут быть правы.

Я через силу улыбнулся. Заставил себя вопреки всему. Ирена ответила тем же.

* * *

Падал снег. Унылая картина.

Моё настроение, как и всегда, передавалось армии. От неё, усиливая мои собственные чувства, передавалось мне. И так по кругу. Круг, без конца увеличивающий ощущения. Если бы я не был сумасшедшим, я бы быстро стал им.

Одно сумасшествие не даёт другому укорениться. Некромантия — это даже приятно. Можешь испытывать невероятную смесь чувств, а остаёшься здоровым. Ну, почти.

Я окинул взглядом местность вокруг. Вычленил и своими, и не своими глазами Нишскую из всей армии и направился к ней. С ней снова нужно было поговорить. Без этого нам обоим будет плохо. Каждый будет надумывать себе ерунду, каждый будет считать себя и другого виноватым в чём-то.

Мне не хотелось к ней ехать. Но я должен был. В первую очередь, для себя. А из этого первичного долга исходили все остальные. Просто всё оказалось настолько удачно, что из-за исполнения этого первичного долга становилось лучше всем двум участникам.

Она не заметила меня даже вблизи. Уже была погружена в размышления.

Я легко провёл рукой по её руке. Она вздрогнула и успела перед оборотом ко мне нацепить маску негодования. Я улыбнулся.

— Что ты делаешь?

— Всё в порядке, Кая.

Она подавила в себе гнев. Не полностью, но всё же. Это было её ответной реакцией на мои действия. В бою она не могла позволить самой себе манипулировать собой, а вне него всячески пыталась. Странный человек, но понятный.

Может, она мне потому и приглянулась.

— Спасибо, что не плюнула на всё тогда. — Я кивнул. Она поняла меня — и прекрасно помнила своё прошлое. Её было за что благодарить — она пересилила себя. — Спасибо.

Разговоры с ней никогда не бывают приятными. Но без этих разговоров будет только хуже.

Я как мог оттягивал момент разговора с ней после боя с Валерием из Розза. Неосознанно, скорее даже просто подбирал всевозможные предлоги, чтобы не говорить с ней. Мы устали друг от друга за всё то время, что провели вместе, но по-другому будет больнее.

— Я должна была. — Гнев снова подступил к её лицу. Она тяжело задышала. — Или ты думаешь, что я сбежала бы просто потому, что я когда-то так сделала? Да как ты смеешь?!

— Я верил в тебя.

И нежное прикосновение к её волосам. Она смутилась и успокоилась.

Я разговаривал с ней о ерунде и вынуждал её смеяться. Действовал так, чтобы она ни на секунду не могла увидеть в моих действиях скрытый смысл.

Конечно же, она видела сквозь всю эту фальшь, но сама себя ограничивала в мыслях. То, что лежало на поверхности, было мастерски замаскировано, а то, что было глубже, она себе не позволяла видеть.

Со стороны это — идиллия.

Когда я вернулся на своё место в строю, Ирена глядела на меня странно. Ещё бы, мы с Нишской выглядим как сын и мать. По настоящему возрасту тел так и есть. По возрасту душ мы на равных. По виду тел мы скорее выглядим как внук и бабушка с натяжкой.

— Нишская — понятный человек. В ней всё подчинено внутренней логике. — Пояснил я. — Но она оттого очень тяжёлый человек. — И улыбочку.

Ирена, кажется, поняла. Это было видно во взгляде, которым она наградила герцогиню вдалеке.

* * *

Перед тем как Пальмисский подъехал ко мне, я уже знал, что что-то случилось. Его выдавал пьяный вид, присущий этому вампиру после схватки. И, судя по тому, что герцог был жив, он победил. Нигде не было красных пятен, вся одежда была чистой настолько, будто её только что сшили.

Для вампиров внешний вид куда важнее, чем для обычного человека. Они просто не имеют права себе позволить получать ранения. Думаю, это проистекает из самой природы вампиризма. Вампиры просто настолько сильно берегут тела, что эта бережливость распространяется и на одежду. Вполне логичная теория, как по мне.

— Что случилось, Квинт? — Спросил я, оторвавшись от созерцания вампира. Тот, словно сытый сонный кот, бросил на меня всего лишь один взгляд и снова погрузился в пучины своих мыслей.

— Гномы напали. Мой отряд старался держаться подальше ото всех, но попал в засаду.

Герцог никак не оценивал произошедшее. Он ждал, что же решу я. Не хотел, чтобы мои дальнейшие приказы расходились в его голове с его собственными установками.

Пальмисский вместо меня уставился на стоявшую рядом Ирену. Та после долгого, пронзающего взгляда заметно смутилась и даже немного покраснела. Я вздохнул.

— Хорошо. Все вампиры живы?

— Живы, как никогда прежде. — Я и не сомневался. — Даже ран нет. Эти карлики не дотягиваются до нас, а лошадей догнать им не под силу. Разметали их как на тренировке!

И, судя по довольному голосу, пленных вампиры не оставили. Чудно. Но, думаю, это не повлияет на дальнейшие события.

Ситуация вырисовывалась скверная. Я прошёл полсвета для того, чтобы попасть в очередную войну. И ведь где! В самих землях ярлов. Как это могло случиться?

Всё то время, пока я двигался на север, бушевало какое-нибудь восстание, заставившее ярлов уйти из этих земель? Невозможно. Не верю, что ярлы могли бы отпустить гномов так просто. Сколько лет ярлы держали гномов в узде? Сколько лет ярлы были самой могучей силой гномов на поле боя? Сколько лет ярлы выигрывали за гномов дипломатическую войну?

Ладно. Если это не повстанцы, то выходит, что меня хотел убить тот же самый ярл, что и позвал меня. Больше здесь никому из других ярлов делать нечего. Это — вотчина Небельда. Он здесь царь и бог. Просто так он не позволил бы кому-то другому разгуливать по его землям.

С армией гномов у меня нет шансов. Они смогут уничтожить меня. Моих сил не хватит на победу у этих низкорослых тварей.

— И... и что это значит? — Донёсся до меня обеспокоенный голос Ирены.

Вопрос как вопрос.

— Это значит, что мы будем осторожнее. — Наглым образом прервал свои мысли я. В любом случае было слишком мало информации. — Поворачивать назад я не буду. У меня в ваших землях шансов ещё меньше, чем в войне со всеми ярлами разом. Что-нибудь придумаю. — Я повернулся к Пальмисскому. — Удвоить патрули. Раздай арбалеты и прикажи всегда держать их готовыми.