Деформация

— Координаты записи мне на досмотр. И подробный рапорт о состоянии пятого пункта.

Спустя четверть часа, едва оправившись от очередного приступа (у воды появился горький привкус, пить капитан не мог, и рвало его желчью) Фред снова и снова прокручивал видеозапись "сбоя". Лица Сергея Алексейцева и Юлии Воробьевой знакомы ему не были, а вот рефлекторное движение рук — к кобуре на поясе — выдало экстрагентов с головой.

Капитан Рантер был вне себя от ярости. И немалую роль в этом играло отсутствие Прайда, хотя Фред вызвал его несколько минут назад.

Агент появился в кабинете в тот момент, когда мечущий гром и молнии капитан отправлял ему очередной вызов.

— Извини за задержку, — в голосе агента не было и намека на сожаление. Напротив — нотки самоуверенности сквозили в каждом звуке. — Я получил твой код. Просмотреть запись мой доступ не позволил, но по общей информации удалось выяснить их направление. Я взял на себя смелость проследить маршрут.

— И? — Капитан с трудом подавил приступ тошноты. Встал, подошел к распахнутому окну, глубоко вдыхая сомнительной свежести воздух. Говорить Рантер не мог.

— Интересная деталь. По трассе Р-140 можно попасть только в два населенных пункта. Однако, ни в Росинске, ни в Нижнегорске посты прибытие не зафиксировали. Значит, они бросили машину и проникли за стены нелегальным путем. Это достаточно веский довод для запроса.

Рантер молчал. Приступ удалось предотвратить, но комментировать информацию капитан не стал. Зачем бросать машину, проехав один пост? Возможно, экстрагенты испугались из-за сбоя, но Фред не верил в столь глупую перестраховку. Оставался еще один вариант.

Капитан сел за стол, пробежался пальцами по клавиатуре, вводя код доступа, и запросил полную карту региона. Лоб Рантера покрылся испариной, губы искривились в торжествующей улыбке.

— Запроси три вертолета, — сказал капитан терпеливо ожидающему указаний Прайду. — Нам нужен десяток толковых, нелюбопытных ребят.

— Для десятка одного СП-9 достаточно.

— Мы с тобой тоже прогуляемся. И возьмем с собой очень опасного, но полезного друга.

Прайд понимающе кивнул.

Когда агент ушел готовиться, Рантер еще несколько минут изучал маленький островок, запрятанный в лесах слева от междугородной трассы. Его не было на общедоступных картах. Координаты Закрытой Зоны знали лишь высокие чины девятого отдела.

* * *

Хоть "Щенячий восторг" и был каменным одноэтажным зданием, Крису он напомнил размокшую коробку. Неровно выложенные стены кренились под разными углами, бетонная плита порога зарывалась одним боком в асфальт. За оклеенными разрисованной пленкой витражами угадывалось неторопливое движение теней. Кабак не пустовал.

Перед отъездом в арсенале экстрагенты держали две легенды, и Крис не сомневался, какую выберет Окси. Женщины в любых ситуациях предпочитают роль жертвы. Состроят скорбную мину, потупят глазки, заламывая руки, и мужики идут "в бой за честь дамы", по дороге покупая презервативы — большей-то награды от бедной овечки не дождешься.

Значит, остается легенда номер два. Ход ва-банк.

Крис проверил "Рид" за поясом, запрятал в левый рукав стилет и уверенно рванул на себя дверь.

Первое, что Крис увидел сквозь дымную завесу — решетчатый куб клетки в центре зала. На обтягивающей дальнюю стенку ткани была нарисована конура, в углу клетки к поперечным прутьям крепилось жестяное ведро. А внутри, на засаленной шкуре вповалку спали дети. Три мальчика и девочка, одетые только в меховые жилеты, с ошейниками на цепях. Крис живо представил, как среди пьяной толпы скулят и гавкают "щенки", отрабатывая свой ужин, и поспешил отвернуться.

Экстрагент окинул кабак беглым взглядом. Кованые столы привинчены к полу, витражи изнутри зарешечены, возле барной стойки — небольшая эстрада с тремя шестами. О том, кто ночами крутился в танце, Крис предпочел не задумываться.

Грохнули двери подсобки, в дальнем углу зала появился здоровый бородатый мужик в свободной грязной рубахе.

— Мы закрыты, — рявкнул он, держа правую руку за спиной.

— А я не пить пришел, — ответил Крис.

Тяжелые стулья с металлическими каркасами к полу прибиты не были.

Крис не рассчитал вес, стул пролетел правее, но ножкой, хорошенько прошелся мужику по щеке. От грохота проснулись дети, забились в угол, бренча цепями, однако криков экстрагент не услышал. Видать, привыкли. Послушный стилет скользнул вниз, остановился в ладони и через миг впился в предплечье громилы, не успевшего спустить курок. Только теперь Крис выстрелил. Пуля вошла в лодыжку, скорее всего раздробив кость, мужик выматерился, потерял равновесие. В три прыжка Вериз оказался возле противника, повалил на пол, упираясь коленом в жилистую грудь. Зря. Острая вспышка боли едва не отключила сознание, но Крис выдержал. Боль сменилась яростью. Зажав дуло "Рида" в кулак, экстрагент несколько раз прошелся по бородатой физиономии, прежде чем задал вопрос:

— Кто главный стукач зоны?

— Пошел ты, — выплюнул с кровью мужик. Он попытался скинуть с себя Криса, взять непострадавшей ногой грудь противника в захват, но получил еще одну пулю — в бедро.

Длинноствольный пистолет плясал в руке экстрагента, то спускался, подставляя курок под палец, то соскальзывал в сжатый кулак для усиления удара. Лицо мужика превратилось в гротескную маску: нос вывернут, губы распухли, борода пропиталась кровью.

Наконец, он не выдержал.

— Сизый. Сизый каждый раз бегает к вертолетам и сдает.

— Где он? — Крис сильнее надавил коленом на грудь, боль уже не волновала, она растворилась в мареве адреналина. Мужик закашлялся. — Где?

В спину ударило что-то тяжелое, отскочило, и грохнулось на пол. Крис скосил глаза. Кружка. Следом в позвоночник прилетела вторая.

— Приструни щенков, — прошипел Вериз, приставляя дуло ко лбу бородача.

— А-ну лежать! — неожиданно внятно и громко взревел тот. Баллистическая атака прекратилась с железным скрежетом потревоженных цепей. — Сизый каждый вечер здесь. Напивается и пристает к чужим бабам.

— Мне не улыбается торчать до вечера в вашем гадюшнике. — Крис уже занес кулак для очередного тычка, но остановился. Теперь, сплевывая выбитые зубы, едва дыша сдавленной грудью, мужик окончательно растерял суровый вид, но от этого не выглядел слабее. Калеча людей в рукопашной, Крис всегда старался не повредить глаза противника. Он читал по ним. Страх, отчаяние, злость — индикаторы намерений и перспектив. Сейчас он увидел спокойствие. Холодную решимость. Крис понял, что мужик готовится к смерти.

Мужик понял, что Криса никто не остановит.

— Он в центре живет. Второй круг от посадочной площадки. Семнадцатый дом, квартира три.

Крис ослабил пресс на груди бородача. Тот жадно вдохнул, закашлялся и сказал:

— Ты крут, но в Зоне своя конституция.

— А у девятого отдела — свои методы, — ответил экстрагент и легонько надавил на точку за ухом мужика, отправляя его в долгий отпуск к Морфею.

Улицы просыпались. Приоткрылась дверь продовольственного пункта, на небольшом и вряд ли легальном рынке обменщики выставляли товар с ценниками: "утюг — три дня работы на кухне" или "пальто почти новое — двенадцать литров сухого вина". Крис сканировал лица, отмечал умиротворенность и беззаботность в глазах, но иногда отворачивался, натыкаясь на яростную готовность ничего не менять. Обитатели Закрытой Зоны выглядели счастливыми. По-своему.

Крис без труда нашел нужный дом — высокую панельную коробку с разбитой каплей фонаря над подъездом и дружелюбно распахнутой дверью мусоропровода. На жестяном контейнере с въевшимися в металл подтеками помоев красовалась белая надпись: "Сначала разогреть". От замка на подъездной двери остался лишь жестяной квадрат крепления. Крис носком ботинка подцепил дверь, и она нехотя, со скрипом отползла в сторону.

Карман куртки оттягивал прихваченный из кабака хозяйский "Дуплер". Ненадежный короткоствольник со спиленным лазерным прицелом (все равно от него толку не было) — не бог весть что, зато патронами бородач запасся основательно.

Квартиру Сизого Крис определил методом исключения — единственная дверь без номера, со вздутыми ранами трещин на многослойной когда-то голубой покраске. Вериз удовлетворенно отметил, что открывается она внутрь, и вежливо постучался.

Сначала из квартиры донеслись быстрые мелкие шажки, через несколько секунд настороженный голос спросил: "Кто там?".

— Друзья из большого мира, — ответил Крис.

Щелкнул замок, дверь слегка отстала от косяка, собираясь раскрыться. Крис отошел на шаг и резко пнул деревянную преграду.

С глухим звоном порвалась цепочка, повисла на косяке. Вместе с грохотом упавшего тела воздух сотрясли испуганные ругательства. Крис вошел в квартиру, ногой захлопнул за собой дверь и направил длинный ствол "Рида" на скукожившегося у стены человека.

Сизый скрючился в позе эмбриона, зажав ушибленную об косяк голову руками и коленями, грязные светлые волосы на макушке торчали антеннами и подрагивали. Бесформенные штаны, собравшийся в гармошку у левой щиколотки носок и ладони стукача покрывали пятна чего-то маслянисто-желтого. Едва уловимый запах гардолина объяснил, ради чего Сизый закладывал со-зоновцев. Перламутровый жаростойкий пластилин вряд ли входил в список доставляемых в Закрытую Зону продуктов.

— Твой статус кво снят, — сказал Крис, поднял скульптора за ворот и швырнул на пластиковое кресло в кухне. Сизый испуганно зашарил руками по столу, но нож лежал слишком далеко. — Есть три выхода. Первый — ты даешь информацию, и я ухожу. Второй — ты молчишь, и каждую минуту я делаю в тебе по дырке. Третий — ты врешь, я возвращаюсь, и ты жалеешь, что не выбрал второй вариант. Расклад ясен?

Сизый кивнул. Поднял на Криса серые, будто бесцветные, глаза с собравшимся гноем в краешках. Застигнутый врасплох, он даже не успел умыться.

— Мне нужно оружие. Хорошее, много и быстро.

Сизый оторопело уставился на экстрагента. Часто заморгал, словно его мозговой компилятор напоролся на бесконечный цикл в программном коде.

— А разве у отдела нет оружия? — наконец спросил он.

Крис мысленно покрыл себя матом. Крепким, витиеватым и запоздалым. Что стоило изменить формулировку? Девятый отдел никогда не высказывает требования, он задает вопросы.

Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы пробраться сквозь оконные стекла и заставить щуриться. Крис обогнул кресло с перепуганным до паралича стукачом, достал из кармана рубашки мультиридер с лейблом девятого отдела, положил перед Сизым.

— Имя, адрес и полный расклад уязвимых мест дилера, — отрезал Крис.

Доносчик съежился в кресле, будто сократился до размеров крупной собаки, не хватало только высунутого языка и хвоста, поджатого перед суровым хозяином.

— Меня убьют, — едва слышно проскулил Сизый. — Если ты покажешь запись, меня убьют.

— Так не заставляй меня опережать их. — Как бы в доказательство своих намерений Крис взял с подоконника гардолиновую фигурку обнаженной маленькой девочки и с хрустом переломил по линии не оформившейся груди. Две половинки простучали по столешнице. Лицо Сизого искривилось, как от боли. У каждого человека есть слабости, а у творцов их значительно больше. Гардолин покорялся лишь мастерам, в неумелых руках он капризничал, постоянно корректируя форму по своему желанию. Лепка из строптивого вещества была поистине ювелирной работой. И видеть насилие над своим творением для создателя — пытка порой более мучительная, чем физическая расправа.

Когда в руках Криса оказалась следующая статуэтка, Сизый склонился над мультиридером и тихим, дрожащим голосом описал рынок оружия до мельчайших подробностей вроде семейных связей и причуд дилеров. У Закрытой Зоны оказалось гораздо больше возможностей, чем Крис предполагал.

Спустя пятнадцать минут доносчик отправился путешествовать вслед за бородатым хозяином "Восторга". Тратить патроны на Сизого Вериз не посчитал нужным.

6. ШАГ НАЗАД.

Бар "Круглые идиоты" был особенным. Хотя бы потому, что строили его всем районом. Кто стол принесет, кто — несколько тарелок, кто стены выкрасит. Девятипалый столяр Гришка (с циркулярной пилой однажды повздорил, вот и лишился двух фаланг указательного) сделал резную перегородку, которая теперь отделяла вход от зала, образуя маленький коридорчик с вывязанным кем-то из женщин полосатым половичком. Бывший строитель Борис соорудил возле барной стойки колодец для подъема блюд из подвальной кухни, а некогда торговец Михаил достал мангал и жестяные листы, чтобы затянуть разбитые соседями-конкурентами окна.

Помогали на добровольных началах, никто не требовал от хозяина обмена, разве что посидеть за компанию, сыграть партию в "Дурака". Собственно, отсюда и название. Каждый вечер кто-то оставался "идиотом", а через неделю иных сюда уже и не пускали.

В целом бар создавал впечатление отшельника, застрявшего в каком-то своем времени. Вряд ли сюда приходили за развлечениями. Скорее — за покоем.

Сын хозяина Гарик услышал, как хлопнула входная дверь и вышел в зал. Между разнокалиберных столов шла к барной стойке женщина в грязной куртке с растрепанными волосами. Она растерянно озиралась, и, заметив парня, ускорила шаг.

Незнакомцев в "Круглых идиотах" не любили, но по виду посетительницы Гарик понял, что здешние законы ей не знакомы.

— Какие ранние гости! — Паренек широко улыбнулся, показав заляпанные кариесом зубы. — Что пить будем?

— Что-нибудь покрепче, — с глубоким вздохом ответила женщина, забираясь на высокий стул.

Мальчишка хохотнул и деловито достал из-под стойки стограммовую стопку с бутылкой дешевой мутной водки. Налил до краев.

— Может не стоит с утра-то? Мозги, вижу, и так нараскаряку, а после этого вообще размажутся, — сочувственно предостерег он.

— Нечему размазываться, — буркнула она и опрометчиво в один глоток осушила стопку.

Гарик поморщился. После такого и здоровый мужик на ногах не устоит, а эта свалится замертво. Но женщина лишь закашлялась, зажмурив слезящиеся глаза.

— Ой мамочки, как это пить? — простонала она.

— Сноровка нужна.

— Это точно. Слушай, парень, — незнакомка немного пришла в себя, хотя дышала прерывисто, словно через силу, — а где это я?

— В "Круглых идиотах". — Мальчишка ответил с гордостью, так юнцы обнажают перед друзьями шрамы, полученные в драке.

— Спасибо, вывеску я и так прочитала. Город какой?

Парень опешил. Натянуто улыбнулся:

— Да-да, помню такой анекдот, отец рассказывал... — он вдруг осекся. — Ты серьезно? Ты как сюда попала?

Лицо женщины перекосило, словно от дурных воспоминаний. Она облокотилась на стойку, подперев ладонью лоб.

— Помню, что пили много. Пацаны какие-то незнакомые были. Всё клеились, трепались про отдел какой-то. Даже не помню какой. Я отрубилась. А очухалась в лесу. И ворона над башкой каркает, зараза. Так что это за город?

Давно Гарик не встречал новичков. Только будучи ребенком видел, как вместе с ящиками продовольствия и одежды спускают с вертолетов людей в наручниках. "Потерянные души" — так называли старожилы несчастных. И каждый считал своим долгом помочь новичкам обжиться, свыкнуться с новыми законами.