Деформация

ДЕФОРМАЦИЯ.

Экстрагенты должны удовлетворять довольно жестким требованиям:

— обладать хорошей способностью извлекать выделяемое вещество или группу веществ,

— отличаться малой растворимостью,

— иметь достаточно высокую температуру кипения,

— не должен взаимодействовать с компонентами анализируемого раствора,

— быть чистым и легко регенерироваться.

Курс лекций "Химия, материаловедение и новые технологии". ГУ НИИЦ "Кристалл".

0. ВСТРЕЧА.

В плаще бегать неудобно. Полы бьют по голеням, путаются между ног. Зато под длинным кожаным покрывалом можно многое спрятать. Например, "Стрелу" последней модификации. Этот автомат весит больше распространенного "Калигулы" на полтора кило, но скорострельность и дополнительная обойма, дающая возможность перезарядки без прекращения огня, с лихвой компенсируют лишние килограммы. Стальная кобра растянулась по спине наискосок: крючковатый приклад выпирает над плечом, тридцатисантиметровое дуло оттопыривает плащ справа. Она даст ему дополнительный шанс, когда отработают оба "Рида". Не стоит недооценивать элемент неожиданности.

Уцелевшие остовы домов летят мимо. Некоторые выплевывают из оконных дыр каменное крошево — это все ветер. Тот, что швыряет под тяжелые подошвы маленькие куски ДВП, ошметки бесцветных обоев и острогранные полоски пластика. Сильный, скотина. Осенний.

Отовсюду высовываются металлические балки, норовят поставить подножку. Огрызки ржавых сеток цепляются за плащ ощетинившимися краями. Бетонная пыль бьет в глаза. И как на зло солнце садится все ниже.

Никто не гонится следом. Стервятникам достаточно одной жертвы. Вторая может уйти. Трусливо сбежать, не выстрелив другу в голову. Наверняка. Чтобы никто не сумел привести в сознание и пытать, постоянно выдергивая у смерти и начиная снова. Он, казалось, умер. Но в том то и дело, что казалось.

Повторяющиеся сны раздражали Криса сильнее, чем требование ректората бриться каждый день. Но если про щетину можно было забыть в выходные, то кошмары жили по собственному расписанию. Возвращались с завидным постоянством, обретали новые краски. Всякий раз Крис просыпался, запыхавшись от бега, подолгу сидел на кровати, разглядывал пластиковую обшивку стен, проверяя на месте ли трещины и следы от кулаков. Дурацкое состояние. И к сорока трем годам уже привычное.

За ним следили полсотни глаз. Крис просмотрел свои записи и, отключив, демонстративно отложил в сторону лайвер.

— Скажите честно, кому интересны политические дрязги конца двадцатого века?

Аудитория молчала.

— Как хотите. Зачет вам сдавать. — Крис вышел из-за кафедры, оперся на нее спиной и сложил на груди руки. — Валяйте, спрашивайте.

С щелчками позакрывались ноутбуки, кое-где запищали диктофоны. Студенты отключались от сетей, чтобы ни одно сказанное в аудитории слово не просочилось наружу. Крису не поздоровится, узнай ректорат, как он обучает будущих специалистов.

Несколько рук потянулись вверх. Крис кивнул одному из студентов, остальные тут же угомонились.

— Скажите, вы помните время до эко-соглашения?

Крис криво ухмыльнулся.

— Мне было двадцать три, — ответил он, отмечая, сколько девчонок зашептались, вычислив возраст. — Конечно, помню.

— При рыночной экономике жизнь действительно была хуже? Неужели замена денег на виртуальные единицы облегчила существование?

— Кому-то — да, кому-то — нет, — честно ответил Крис. — Сменились не только условия жизни, но и приоритеты. Когда учитель получает столько же, сколько директор завода, и при этом может позволить себе курорты, рестораны и качественную одежду, нет смысла резать соседу глотку. Каждый занимается тем, чем хочет, лишь бы был результат. Как следствие — кругом халявщики и лоботрясы. Я не хочу сказать, что мы многое потеряли, избавив хорошие машины и золотые унитазы от статуса "предметов роскоши". Если человек ради дорогих сигар готов жевать на обед бутерброды вместо отбивных — его право. Личностей стало меньше, гении теряются среди выскочек. Потому и культура в упадке, хотя предполагали обратный результат.

— А как бы вы решили эту проблему?

Крис почесал гладкий подбородок, улыбаясь хорошенькой студентке, задавшей вопрос, и спокойно ответил:

— Перестрелял бы бездарей.

Фразу аудитория встретила дружным хохотом.

Избавленные от рекламы улицы выглядели голыми. Из-за стройных верениц кустов и деревьев городские трассы казались безлюдными, только разноцветные коробки на колесах вдоль асфальтовой ленты, да округлые крыши уродливых домов над зеленой живой стеной. Крис не понимал, зачем доводить экологическое помешательство до абсурда. Озеленение улиц, жесткая фильтрация промышленных отходов и отказ от огнестрельного оружия — это хорошо. Но строить вместо практичных домов-коробок полусферы — это слишком. Пусть все, созданное природой, имеет округлые формы, избавление от острых углов не делает человека счастливее.

В новых домах Крис чувствовал себя червяком. Бестолковые насекомые, которым хозяева сада позволили попользоваться сомнительным яблоком. Это напоминало лицемерно искаженный коммунизм. Владельцев новых квартир называли "подколпачниками". Для Криса происхождение термина не ассоциировалось с формой домов.

Замок пискнул блокировкой.

— Свет в туалете и "Joy Division", — скомандовал Крис.

В вечернем полумраке комнаты мелькнули индикаторы включившегося проигрывателя, громыхнула музыка, из конца коридора вытянулась полоска света. Крис, не нагибаясь, стянул кроссовки, бросил на вешалку пиджак и, на ходу расстегивая брюки, прошел в уборную. Облегчился, подпевая Кертису. Умный унитаз сам включил слив, свет погас, стоило закрыться двери. Современная техника умела почти все, но заполнять холодильник так и не научилась. Крис выглянул в окно. Туч не видно, погода теплая, до супермаркета — полквартала, а кафе — в соседнем доме.

На всякий случай Крис проверил фонер — три вызова, все от Сандры и это не удивляло. Лайвер блокирует известные номера, кроме ректорского, знакомые пусть связываются с домашним фонером, а экстренных вызовов от семьи ждать не стоит. Потому что семьи нет. За последние годы только Сандра рассчитывала получить этот приоритет. И кто ей сказал, что служебные романы кончаются браком?

— Отрубайся, — приказал Крис квартире, закрывая за собой дверь.

Пятница не лучший день для спокойного ужина в кафе. Крису повезло — один из столиков пустовал. Жаль, что в центре зала. Пришлось мириться с мельтешением за спиной. Умение отключаться от внешних шумов помогло, вскоре Крис перестал обращать внимание на посторонние разговоры и долбящую по голове электронную музыку. Он пролистал на табло меню, сделал заказ и ввел свой номер. Тридцать единиц за ужин — копейки. Угрюмая азиатка-официантка принесла заказ и чек. Крис вспомнил времена, когда обслуживающий персонал улыбался и желал приятного аппетита. Вежливость исчезла из экологически чистого мира вместе с деньгами. Впрочем, Крис мало нуждался и в том, и в другом.

Холодный портер оставлял сладкий привкус, отлично сочетающийся с ностальгией. Крис сидел, вытянув под столом ноги, и скользил отрешенным взглядом по посетителям. Внутренний монолог с прошлым не позволял фиксировать детали обстановки. Но и он остановился. Крис подобрал ноги, почти лег грудью на стол, чтобы получше разглядеть женщину у окна. Если встретить такую на улице — сразу не заметишь. Бледная, худая, в узкой футболке, хотя обтягивать-то нечего. Лицо закрыто длинной челкой. Никаких побрякушек, кислотных одежд и термоядерного цвета волос. Никакой изюминки. Но внимание Криса она привлекла.

Женщина читала книгу. Бумажную.

* * *

Иногда коридоры клиники казались Окси чересчур узкими и прямыми. Некуда спрятаться, некуда свернуть от прицепившегося практиканта. Он уже полчаса таскался за ней по кабинетам, настырно дыша в затылок и задавая вопросы один глупее другого. Ладно, если бы по делу.

— Оксана, ну если вам не нравятся клубы, можем в кино сходить. Вы кино любите?

Кино она любила. Но не ту синтетическую эмуляцию, что пускали на больших экранах. Сплошные спасения человечества, да борьба за выживание. Тьфу.

— Послушай, Артем. — Она резко остановилась, практикант по инерции пробежал еще пару шагов. Затем развернулся и сократил расстояние до непозволительного минимума. — Тебе сколько лет? Двадцать? Мне — двадцать девять и детей заводить пока не хочется. Тем более, великовозрастных. Все понял?

Казалось, довод подействовал. Она сумела пройти пару метров без сопровождения, прежде чем свернуть в свой кабинет и успеть захлопнуть дверь перед носом опомнившегося студента.

Вторые сутки дежурства при майской жаре вымотали на нет. Окси разложила амбулаторные карты по номерным футлярам, забралась с минералкой на подоконник, глядя на желтые кирпичные бока клиники, разделенные меридианами каркасных осей. В открытое окно влетали звуки оживленной улицы, курлыканье голубей, гуляющих по карнизам, и хриплые стоны из палаты этажом ниже. Безмолвный транслятор на смежной стене пестрел новостными блоками: синие строки о научных происках, зеленые — о дипломатических передрягах, розовая кутерьма шоу-бизнеса вперемешку с желтизной светской хроники.

Из-за пекла последних дней кардиологическое отделение переполнилось. Даже считавшие себя здоровыми не выдерживали, падали прямо на тротуары под палящими лучами солнца. Информационные каналы кричали о повторении катастрофы тридцать шестого года, когда под натиском разбушевавшейся теплоты стали таять ледники Гренландии, угрожая наступлением Ледникового периода. Окси не помнила устроенную природой человечеству встряску, но сотни книг, фильмов и статей сохранили истерию пережитого катаклизма. Именно тогда остановились войны за независимость в европейских провинциях, скинули спесь азиатские гиганты, а вечно враждующие Штаты и Россия перестали отстраивать станции ПВО. Расхлябанное человечество сплотилось в борьбе за выживание.

Но Окси в экологический бум не верила. Глянцевое благородство соглашения прикрывало цинизм экономического контроля. Контроля во всех сферах. Строго нормированный прожиточный минимум, разрешения на продолжение рода, фиксирование каждого шага, техносферы квартир, выдающие лимитированные киловатты и капли воды на человека. Закапсулированная жизнь.

Пискнул замок, дверь отворилась, впуская пожилую сослуживицу. Окси повезло с коллегой. Столь же полная, сколь и добрая Настасья Михайловна была одной из немногих врачей, не утративших квалификацию после реформы, и хоть недолюбливала технику, умела найти общий язык даже с ней.

— Совсем пацана зашугала, — рассмеялась Настасья Михайловна, умываясь ледяной водой над никелированной раковиной. — Жмется у стены, икнуть боится. Ну чего ты не развлечешься?

— Бросьте. Он же детё еще, — отмахнулась Окси. — Уже прицепился — не отодрать, а дальше — хуже.

— Сама ты детё. Хороший мальчишка, не испорченный. Ему бы кольцо из носа вынуть и вообще лапочка будет. Ладно, ладно, отстану. Взрослая уже, сама разберешься. Но послушай старую тетку, Окси, мужик тебе нужен. Хороший мужик. Такой, чтобы у-ух.

— Да где ж его взять? Такого, чтобы у-ух.

— Сидя дома — нигде, — уверила Настасья и тут же всплеснула руками, указывая на транслятор. — Слышишь, еще одного экстрагента взяли. Весь день талдычат.

— Да ну? — от упоминания государственных киллеров Окси поежилась, будто солнечные лучи перестали согревать спину. — Он последний?

— Да кто ж его знает. Этот прикидывался компьютерщиком, жил себе спокойно. Как раскрылся — не знаю. Убил, наверное, кого-нибудь. Ты ж понимаешь, как волка не корми, а все равно глотку перегрызет.

— Зря вы так, Настасья. Может, человек действительно пытался спокойно жить. Он ведь не просился в экстрагенты. Я слышала, их еще детьми забирали, воспитывали, перекраивали. Татуировок понаставили, чтобы от нормальных людей отличать. А теперь отлавливают. Как собак меченных. Это очень похоже на предательство. Разве нет?

— Может, ты и права, дочка. А все равно страшно. Одно дело — не знать, чего ждать от человека, другое — не знать от кого ждать. — Настасья Михайловна набрала из-под крана воды в тяжелую керамическую кружку. — Мне показалось или ты их оправдываешь?

— Нет, конечно. Но и в справедливость девятого отдела не верю. Подумайте сами, если раньше революции совершались честно, в открытую, то пацифисты эко-соглашения пошли другим путем. Они демонстративно уничтожали оружие, выкрикивали лозунги "Природа не терпит насилия", "Мир человечеству" и прочий фарс. А в это время сотни профессиональных убийц стирали бунтарей.

— Окси, ты судишь как подросток. Так уж устроена жизнь, чтобы построить что-то хорошее, надо сломать что-то плохое. Для экстрагентов война никогда не закончится. Их-то убивать учили чуть ли не на уровне инстинктов. Ты представь, живет человек с тобой на одной площадке, здоровается каждое утро, соль попросить заходит, а потом — бах! — и придушит. Я не хочу бояться каждого встречного, но вынуждена, пока жив хоть один экстрагент.

Продолжать спор Окси отказалась.

Задерживаться на дежурстве не пришлось. Но и запираться в квартире пятничным вечером претило. Отчего-то именно сегодня привычное одиночество стало в тягость.

Окси оставила машину на стоянке и зашла в соседнее кафе. Есть не хотелось. Она заказала сок и несколько минут изучала посетителей. Мужчины, женщины, молодежь. Все яркие, как неоновые огни клубов, все радостные и беззаботные. Невозможно обвинять в чем-либо власть, чьи подопечные столь счастливы.

Второй стакан опустел, Окси не спешила уходить. Наблюдая за шумными незнакомцами, она впитывала их энергию, чтобы потом бороться за жизни таких же людей. Даже если снова придется провести в клинике двое и более суток. Оно того стоит. Окси достала из сумочки маленькую потрепанную книжку, купленную пять лет назад в антикварной лавке. Бумажные издания считались архаизмом, да и зачем таскать с собой макулатуру, если можно читать с экрана лайвера? Пластиковая коробка десять на пять сантиметров заменила людям и карманные компьютеры, и телефоны, и живое общение из-за постоянного доступа ко всем мировым сетям. Что уж говорить о литературных томах. Но у Окси с книгами были особые отношения. Она любила их почти до одушевления. Шорох листков, стершиеся местами буквы, загнутые уголки — маленькая жизнь, которой можно коснуться, в отличие от файлов. Подобной нежности помимо книг удостаивались только старые фильмы на древних дисках DVD-формата. Несколько лет назад Окси удалось раздобыть рабочий проигрыватель старше ее самой, и с тех пор на полках, рядом с книгами появились пластиковые коробочки дисков. Нечастые гости порой подтрунивали над причудливой коллекцией, некоторые мужчины пытались заработать расположение хозяйки, обещая достать эти фильмы на более надежных современных носителях, но Окси отказывалась. Для нее любить — означало бояться потерять.

* * *

Ровные строки вызывали воздушные образы. Рожденное воображением мутно-серое небо, укрытые дымкой стволы вековых деревьев, пенящееся брюхо голубого моря соседствовали с яркой толпой, пульсирующей в такт флюорисцентному освещению кафе. В каких бы облаках Окси не витала, боковое зрение сканировало окружение до мельчайших деталей. Ничто не осталось без внимания: подвернувшийся край фартука официантки, неисправная кнопка лайвера мальчишки за соседним столиком (приходилось нажимать несколько раз, прежде чем она сработает), распущенный галстук у мужчины, который, между прочим, уже минут двенадцать пялился на Окси. Она отвлеклась от выдуманных миров и, не отрывая взгляда от строк, рассмотрела незнакомца. Раскованная поза, прищур циника, взъерошенные волосы и неуместные при черном костюме коричневые кроссовки. Субъект явно не принадлежал к числу мужчин, добивающихся женщины. И подходить первым себя не утруждал. Окси отложила книгу, посмотрела в упор на незнакомца. "Мужик тебе нужен, Окси", — вспомнился наказ Настасьи. Может, и нужен, только не прилипчивое ярмо, а ни к чему не обязывающее перекати-поле.

Окси залпом допила остатки сока, сложила в сумочку книгу и подошла к незнакомцу.

— До моего дома — пара шагов, — без предисловий сказала она.

Субъект, не меняя равнодушного выражения лица, поднялся и двинулся вслед за Окси.

"Подколпачница", — подумал Крис, открывая подъездную дверь пузатого дома. Идущая впереди женщина не тянула на его идеал красоты, но бесхитростная манера знакомиться и целеустремленность импонировали. Такой не обязательно дарить цветы, звонить каждый день и водить по клубам. Криса подобный расклад вполне устраивал.

Квартира поприветствовала хозяйку мягким баритоном. Крис ухмыльнулся, узнав шекспировские строки, но от комментариев воздержался. В конце концов, каждый волен настроить техносферу жилища по своему вкусу, и цитирующая классику машина оригинальнее, чем плюющаяся сленгом. Нормальную речь мало кто использовал, включившийся от неосторожного слова чайник или распахнувшиеся шторы могли оказаться не кстати.

Небольшая круглая комната освещалась квадратом тусклых люминесцентных ламп. Похожая на слепой глаз кровать предназначалась для одного. Криса это не расстроило — напротив, хозяйка явно дорожила суверенитетом.

Окси вошла в комнату бесшумно. Крис напрягся, неожиданно обнаружив ее за спиной.

— Я видела, что ты заказывал в кафе, — пояснила женщина, поставив на овальный стол бутылку портера, и принялась неторопливо раздеваться.

Крис с нескрываемым любопытством наблюдал за оседающей на кресле одеждой. Футболка, джинсы, лифчик. Уличная проституция сгнила на той же помойке, что и деньги. Для свободного секса существовали дома гетер, доступные всем и каждому. Оплаты эта девица не попросит, от чего ситуация все больше забавляла Криса. Черт возьми, его сняли, взяли на прокат, как бесплатную гос-машину.

Покрывало упало с кровати. Крис скинул рубашку, затем брюки, подошел к постели с твердым намерением не целовать партнершу в губы. Давешние проститутки не допускали подобной вольности, чтобы не влюбиться. Чушь, конечно, но Крис решил играть по правилам.

Сдержаться ему не удалось. Слишком чувственной оказалась партнерша, слишком чуткой. Будто давно знала его. Досконально, до ритмики сердца, до самого маленького шрама. Это пугало и интриговало.

Крису пришлось вжаться спиной в округлый пластик стены, чтобы ненароком не скинуть женщину с узкой кровати.

— Я — Крис.

— Окси, — ответила партнерша и пожала ему руку. — Мне было хорошо.

— Не за что.

Все произошло легко и просто до умиления. С кровати Окси наблюдала за сборами Криса. Он не спеша натянул брюки, набросил рубашку и, прихватив портер, подошел к шкафу.

— Забавная коллекция, — заметил Крис. Выудил из плотного ряда томик "Айвенго", присвистнул, увидев год издания. — Рыцарей любишь?

— Разве можно не любить? Они за своих королей и женщин на смерть шли, причем, добровольно.

— А еще мылись раз в год, чистили рот чесноком и срали прямо в латы. Не знала?

Окси передернула плечами. Она не собиралась отказываться от сказок, какая бы дикость ни стояла за красивыми картинками. Раз нашлись люди, воспевшие подвиги, значит, рыцари того стоили.

— Ты что историк?

— Высший университет искусств.

— Впечатляет. Туда всякую шваль не пускают.

— Если разглядят — не пускают, — Крис произнес это спокойно, без тени иронии, так, что Окси не решилась делать выводы, шутит ли он. — А ты?

— Врач. Кардиолог.

Видимо, вопрос был задан из вежливости. Крис не снизошел до комментария.

— Я пошел.

Он поставил пустую бутылку на стол и, не оборачиваясь, вышел из комнаты. После минутной возни в прихожей пискнула блокировка входной двери. Мягкая тишина смешалась с усталостью и успокоила, словно впрыснутый в вены кубик морфина.

— Я был бы твой, о Ночь! Но в сердце льет волненье... [1]

Не дожидаясь продолжения, техносфера погасила свет по всей квартире, задернула шторы и отключила питание приборов. Окси укуталась в одеяло. В замутненных дремой мыслях проступило грубоватое лицо Криса. И Окси ни минуты не сомневалась, что они еще встретятся.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

1. БЕГСТВО.

На экране дергались синие полосы, лайвер послушно копировал содержимое тридцати курсовых с карт в свою память. Крис наблюдал за процессом, с трудом сдерживая ругань. Июль выдался удручающе жарким. Рубашка почти вплавлялась в спину, суставы с переломами двадцатилетней давности ломило, но эти неприятности меркли в сравнении с неуправляемым потоком нытья Сандры. Сегодня Крис не был настроен на совместные прогулки, лучше компания пива и дивана. Секса хотелось, но не настолько, чтобы выслушивать пустую болтовню и ревнивые упреки.

— У меня другие планы. — Крис отключил лайвер от коммутатора. Не стал вдаваться в подробности, чмокнул Сандру в щеку, отмахнувшись малозначимым "извини".

На самом деле Сандра Крису нравилась. Красивая, хозяйственная, в постели просто ураган. Идеальная жена. Только Крис жениться не собирался. Никогда и ни на ком. Пережив сорокалетний рубеж сложно менять привычки. И он не хотел. Понимал, что за первый же год доведет несчастную до нервного тика, детей воспитать, как следует, не сумеет. Так зачем мучить себя и окружающих?

Высокая влажность делала жару невыносимой. Даже тени деревьев не спасали, раскаленное солнце пробивалось через вялые листья, плавило асфальт. Отовсюду доносились шорохи кондиционеров, измученные люди плевать хотели на запреты их использования. Глупо бояться глобального потепления, если на улице уже плюс сорок.

Крис доплелся до машины. Даже переставлять ноги было муторно, садиться в раскаленный салон — того хуже. Волосы прилипли ко лбу, от жажды болело горло. Вдобавок ко всему Крис вспомнил, что холодильник дома пуст. Значит, придется заезжать в магазин, затем тащить на пятый этаж сумки, делать бутерброды. А можно поступить иначе.

В любое время суток, для всех абонентов Окси оставалась на связи. Услуга за услугу — Крис тоже сделал для нее исключение, добавив в список разрешенных.

— Я еду к тебе, — сходу предупредил он.

— Опять дома есть нечего? Ладно, пиво в холодильнике. Я задержусь, так что еду придется подождать.

Ну хоть выпивка будет.

За пару месяцев у них сложились странные отношения. Не любовники, не друзья, оба соблюдали негласный акт партнерства — никаких откровений, рассказов о прошлом и вопросов о будущем. Никаких обязательств и обещаний. Окси не чуралась накормить Криса, Крис — подбросить до дома, если у той сломается машина. Он мог приехать, когда вздумается, и что важнее — уехать по собственному желанию. Не было поводов для ссор и подарков, желания делиться успехами. Она могла назначить свидание другому, лежа в постели с Крисом, он — говорить, что вздумается без оглядки на последствия. Им было комфортно друг с другом, не более.

И тем не менее, Крис знал код от ее квартиры. Окси знала каждую родинку, каждый шрам его тела.

В ванной горел свет. Крис прошелся по квартире, позвал Окси, но она действительно задерживалась. Значит — сбой. Терминал техносферы оказался спрятанным в кухонный шкаф. Крис активировал пульт, запросил блок настройки и тупо уставился на вращающийся синий куб.

— Ну ни хера себе. Ты что, агент девятого отдела?

Крис протер потный лоб ладонью, осел на табурет. Шестиуровневую защиту на техносферу никто не ставил. Хватало тривиального пароля. Мало кому могло понадобиться защищать дом связкой уравнений из шести слов, обращающихся координатами определенных точек. Взломать "кубик" под силу только узкопрофильным спецам, и то понадобится не один день.

Пересохшее до крайности горло отозвалось кашлем. Не вставая, Крис вытянул из холодильника бутылку портера и выпил залпом. Правильнее всего было бы уйти, что он и собирался сделать. Но не успел.

В дверь позвонили.

— Коль крепости врата раскрою я [2], — произнес Крис, осторожно выглядывая из кухни. Ладонь легла на рукоять самого большого кухонного ножа. На всякий случай.

В дверях стоял невысокий поджарый мужчина лет тридцати. Военная выправка виделась в каждом мускуле, цепкие глаза сканировали Криса, на поясе болтался парализатор.

— Мне нужна Оксана, — подчеркнуто вежливо сказал агент.

— Я за нее. — Крис вышел из укрытия, но подходить ближе не стал. — Что вы хотели?

Сомнения агента чувствовались столь отчетливо, что Крис расслабился — не по его душу. В последние годы власти охотились только за экстрагентами, вырезали по одному созданных некогда солдат. Обычные люди их не интересовали. Кражи, грабежи и убийства бесполезны при отсутствии денег. Появление агента в доме Окси не только объяснило кубическую защиту, но и смутило донельзя. Не будь этот хахаль служащим, можно было бы напиться вместе и разыграть сцену ревности для развлечения. А так...

Агент сомневался недолго. Вынул из кармана карту памяти, аккуратно положил на тумбочку.

— Передайте Оксане, что бояться больше нечего.

Дверь закрылась прежде, чем Крис успел удивиться. Только что выстроенная цепочка рассыпалась. Дурной знак. Он аккуратно прикрыл шкаф с терминалом, прихватил нож и подошел к тумбе. С минуту разглядывал пластиковый бокс карты. Это было против правил — вмешиваться в прошлое, но Крис решился.

На экране появилась автостоянка. Одна из тысяч городских скопищ машин, с традиционными тумбами объявлений и аккуратными газонами по окружности. Окси, моложе лет на десять, шарила рукой в брючном кармане рослого парня. Он демонстративно раскинул руки, позволяя надругаться над своей независимостью. Наконец, в ладони Окси оказались ключи, она победно побренчала ими перед лицом спутника, отошла в сторону, намереваясь сесть за руль. Выстрел прогремел совсем близко, Крис инстинктивно отшатнулся от экрана, едва не уронив со стола бутылку. Камера дернулась, сместила фокус на ландшафт с мелькнувшей тенью и вернулась. По лицу парня потекла кровь, глаза застыли. Окси успела поддержать мертвое тело, но толку-то. Она не плакала, не кричала, просто бухнулась на колени, не выпуская из рук тяжелую ношу. И комкала окровавленными пальцами белую ткань рубашки.

Как он не заметил, не понял? Нарочитая автономность, граничащая с отшельничеством. Врачебная практика, пусть не типичная, но объяснимая. Женщина с прошлым, которым он никогда не интересовался. А стоило бы. Сколько раз он уходил из этой квартиры, уверенный в собственной свободе, и из-за нее же возвращался. Дурак. Бежать нужно было. Сразу же. До того, как узнал код квартиры и поставил приоритет на лайвере. До того, как просмотрел карту.

Крис откинулся в кресле, вцепившись в подлокотники похолодевшими пальцами. Отъехал от стола, развернулся и увидел Окси. Застывшую посреди комнаты с пакетом в руках. Она даже не закрыла входную дверь.

Крис дождался, пока пройдет оцепенение.

— Что это?

Она тряхнула головой, разжала пальцы. На пол с грохотом упала сумка. Загнанный зверь, убегавший от прошлого по спирали. Окси закусила губу, испытующе глядя на Криса.

— Оксана, я рад, что все же застал вас. — Агент появился за ее спиной из неосмотрительно открытой двери. Подошел, положил на плечо руку. — Мы нашли виновного, он будет наказан. Дело за вашими показаниями.

Навязчивый служащий старался обратить на себя внимание, но взгляд Окси остановился на лице Криса. Странный, холодный, изучающий. Она медленно подошла к креслу, неестественно нежно произнесла:

— Ты ведь не догадывался, что все так обернется.

Словно нашкодивший ребенок, вернувшийся к родителям. Ласковая кошка, прогулявшая все лето за пределами выкормившего ее дома. Она слегка наклонилась к Крису, коснулась ладонью щетинистой щеки, спустилась пальцами по руке и, безошибочно угадав место, сорвала телесную наклейку с предплечья, обнажая нехитрую татуировку экстрагента.

Крис вскочил, опрокинув кресло, но Окси уже пряталась за спиной агента. Парализатор целился в грудь.

— Вызывай подмогу! — крикнула она в ухо служащему.

Тот явно растерялся от подобного поворота событий, но ствол не опустил. Быстро заговорил, вызывая наряд по адресу.

— Сука, — прошипел Крис.

"Извини", — ответила Окси, беззвучно шевеля губами.

Ее рука дернулась настолько быстро, что агент не успел среагировать. Луч парализатора описал вертикальную дугу и остановился на шее служащего. Тело обмякло, повисло на женских руках. Звучно стукнулся об пол парализатор. Крис кинулся к оружию, краем глаза заметив, как Окси сорвала служебный передатчик. Она приложила к микрофону пластину лингвистора, только что записанный голос агента изменил тембр Окси:

— Ушли! На пятую трассу, в сторону северных кварталов. Белый кабриолет. Все на перехват! Я иду следом.

Десять лет объяснимого страха не прошли даром. Окси шаровой молнией носилась по квартире. Стерла персонализацию техносферы, не забыв захватить резервную копию, сбросила с антресолей небольшой рюкзак, влетела в комнату.

— Бесполезно, — сказала она, глядя, как Крис нечеловеческим усилием переламывает снятый с агента видеодатчик. — У девятого отдела все сигналы копируются на удаленные карты, их разблокируют, как только приедут сюда.

Крис глухо зарычал. На полноценный выплеск ярости не оставалось времени. Схватив со стола нож, он точным резким ударом вскрыл агенту артерию.

— Зачем? — крикнула Окси.

Крис не ответил.

— Возьми! — Отбросив неуместное сожаление о чужой жизни Окси протянула экстрагенту сантиметровый стержень. — Вставь в лайвер, чтобы дезориентировался, иначе через спутники засекут.

Винтовые лестницы колпаковых домов — та еще радость. Овальные ступени норовят уйти из-под ног, стоит опереться на узкий отрезок. Неудобные литые поручни слишком скользкие, чтобы выполнять естественную функцию фиксаторов. Отсутствие промежуточных площадок угрожает падением со многими переломами.

У Криса разболелись колени. Вывернутые много лет назад суставы отказывались служить. Знавшая несколько сотрясений голова шла кругом. Да, он был экстрагентом. Одним из первых, одним из лучших. Достаточно удачливым, чтобы пережить десяток попаданий на операционный стол и достаточно давно, чтобы утратить многие навыки. Мозг по-прежнему блокировал боль, но мышцы отказывали. Зря он не тренировался все эти годы, считал — опасности нет. Личность стерта из глобальной базы, новый идентификационный номер чист, как вода после пси-фильтра — спасибо старому... уже мертвому другу, подсобил вовремя, головой расплатился, но не выдал. И все без толку.

Опять приходится бежать от прошлого. Хамелеоном меняться в угоду окружающей среде. Отращивать новую кожу столь же болезненно, сколь заживо снимать старую.

Окси надеялась, что третьего раза не случится. Но разве ж любовь способна обойтись без мучительных последствий? Ей мало вывернуть наизнанку душу, исполосовать вдоль и поперек, перекроить под новомодный фасон, даже если тебе он не к лицу. Любви нужна твоя жизнь целиком и полностью. И даже если расплатился, не факт, что она осталась довольна.

Метеорологи не сидели без дела. Небо заволокли облака, призванные уберечь тот мизер прохлады, который еще остался над раскаленной землей. Окси не могла решить — к добру ли это. Спавшая жара повысит выносливость погони, но и людей на улицах станет побольше, легче затеряться.

У выхода, как и ожидалось, дежурил агент. Винтовыми лестницами пользовались лишь в случае пожаров или сбоев централизованной техносферы. Видимо, девятый отдел посчитал операцию чересчур простой, раз отправил всего одну машину — агент для вербального контакта и два подстраховщика. Первый сейчас пытался взломать дверь квартиры (Окси рассчитывала, что это займет минут десять), второй — с парализатором наизготовку поджидал у подъезда. Конечно, никто из них не видел отъезжающего белого кабриолета. Окси не особо надеялась, что уловка сработает, но попробовать стоило.

Прежде чем она успела навести ствол на агента, над ухом просвистел нож. Подстраховщик схватился за горло, да так и завалился на спину. Крис не церемонился с препятствиями.

На аккуратной парковке вдоль белоснежных бордюров полукругом стояли машины. Окси выбрала неприметную серую полуспортивку — на таких гоняла половина молодежи — и без труда вскрыла замок. С зажиганием пришлось повозиться, владелец явно принадлежал к тем фанатикам, что ставили самоспрограммированные версии техносфер даже на пылесосы. Наконец, водородный двигатель завелся, машина выплюнула в атмосферу облачко пара и двинулась с места.

— Зачем ты меня втянула? — зло спросил Крис, когда пузатый силуэт дома скрылся за поворотом.

— Нужно было переключить внимание, иначе уйти бы не удалось. Понимаешь, — Окси убрала левую руку с руля и взъерошила челку, словно решалась на непростительную откровенность, — раз они поняли, кем был Серж...

— Значит, его звали Сержем? Интересно, что мне это дает?

— Крис, я бы не вернулась с дачи показаний. Сам же видел.

— Мне что с того? Ты крутила роман с экстрагентом, а я теперь бегать от девятого отдела должен? Да с чего ты вообще взяла, что нужна им. Подумаешь, трахалась с одним...

— Крис, — оборвала Окси. Провела ногтями по гладкой коже правой руки и, подцепив, сорвала наклейку.

— Твою мать!

Крис откинулся в кресле, стиснув зубы. Сжал кулаки. Нижняя губа дрожала, будто старалась не выпустить рвущиеся ругательства.

— Тебе сколько лет на самом деле? — спросил он, наконец.

— Двадцать девять. В пять забрали из приюта, в четырнадцать уже вернулась из Ливана.

— Ты была в Ливане? — Крис почти кричал. В голове не укладывалось, что тринадцатилетняя девочка могла участвовать в ливанской мясорубке, где сопротивление эко-соглашению едва не вылилось в геноцид.

— Не лучший пункт биографии, — горько согласилась Окси. Она щурилась, стараясь отогнать воспоминания о вонючих трущобах, напичканных человеческим фаршем, и сконцентрироваться на дороге. — Тогда мне искренне верилось, что мир неправилен и нелогичен. В шестнадцать пришло понимание, что неправильная — я. Куратор помог исчезнуть. Я уехала в глушь, поступила на медицинский факультет, устроилась работать.

— Как трогательно — киллер, дающий клятву Гиппократа.

— Не иронизируй. Мне до сих пор противно вспоминать детство. Ты-то ушел в экстрагенты сознательно, а у меня выбора не было.

— Хреновые психологи попались.

— Я им благодарна.

Несколько минут они ехали молча. Постепенно машин на широкой магистрали стало больше, некоторые включили фары, хотя солнце тускнело очень медленно и пряталось за облаками ненадолго. Многочасовая жара отразилась в первую очередь на деревьях. Со стороны магистрали из-за повышенной влажности от паровых выхлопов листья сохранили прежний сочный цвет, кое-где поблескивали капельки конденсата. Над тротуарами же ветви шелестели пожухлой листвой.

— Сворачивай налево, — скомандовал Крис.

Окси помотала головой.

— Нет.

— Сворачивай, магистраль напичкана камерами.

— Я знаю, — ответила Окси. Уловила, как сжались кулаки Криса, и добавила: — Пока одни службы прочесывают данные камер, вторые перекрывают подворотни. Дворами не уйти. Крис, я знаю, что делаю.

Такой ответ его не устроил. Женское упрямство перешло все границы, и стало чертовски напоминать предательство. Крис уже чувствовал холод дула на затылке. Пусть огнестрел официально запрещен, у девятого отдела явно найдется что-нибудь посерьезнее ножей и парализаторов.

— Останови машину.

— Пожалуйста, доверься мне. — Она не просила, а требовала. Словно сдержанная мать, пытающаяся вразумить ребенка.

— Женщинам нельзя доверять.

— Крис, я никогда не чувствовала себя женщиной.

Она произнесла это твердо, как заученную фразу на все случаи жизни. Крис глубоко вдохнул. Он больше не собирался церемониться.

По встречной полосе пронесся грузовой фургон, за ним — пара легковых автомобилей, и трасса освободилась для маневра. Крис крутанул руль, едва не вывернув Окси руку. Машина вылетела на встречную, описала дугу и вошла в поворот. Как только позади остался округлый бок первого дома, Крис спихнул ступню Окси с тормоза и вжал педаль в днище.

В десятке метров от машины остановилась парочка. Девчонка с вплетенными в пышные черные хвостики ярко-салатовыми нитями сжала ладонь худощавого парня холодными пальцами. Он склонил голову набок, что-то прошептал. Оба наблюдали, как из серой машины вылетел рюкзак, затем вышел угрюмый мужчина и за локоть выволок с места водителя женщину. Та не сопротивлялась, только тихо произнесла пару слов. Мужчина взялся за дверцу машины, но тут же развернулся и обрушил кулак на лицо спутницы. Удар был не сильным, женщина лишь пошатнулась.

— Это они, — согласилась с другом девчонка, глядя, как серый автомобиль выезжает на трассу.

Окси закусила разбитую губу, высасывая кровь. Краем глаза проверила наклейку — пластырь неразличимой пленкой скрывал татуировку. "Тогда будь мужиком во всем", — прощальное напутствие Криса крутилось в голове, словно психика пыталась заглушить панику бегства более приземленной риторикой. Что стало основной причиной удара — раскрытие его инкогнито или же уязвленное самолюбие? На самом деле в постели с Крисом сложно было не чувствовать себя женщиной — слабой и покорной. А, к дьяволу!

Окси подняла рюкзак и огляделась. Типичный спальный район — колпаки новостроек вперемешку с бетонными коробками старого образца, редкие прохожие. Через дорогу — магазин, из-за деревьев не видно вывески, но судя по маленькой и полупустой парковке — местный супермаркет. Окси, не спеша, пошла по аллее, соображая, куда податься, как улизнуть по напичканным камерами проспектам. Только бы ее еще не засекли. Только бы удалось угнать машину во дворе и... найти Псионика.

Последняя соломинка, спасательный круг и единственная нефальшивая нота в ее жизни. Псионик — вечно взъерошенный, одетый черт знает во что, не снимающий очков в роговой оправе даже когда спит. Таким он был тринадцать лет назад. За короткую жизнь им не удалось перешагнуть границу дружбы по одной причине — для Псионика не существовало любовниц, кроме программных кодов.

Зато у них было много общих секретов. Например, спрятанная в саду пансиона клавиша от ноутбука инструктора по лингвистике. Как же они ненавидели этого прыщавого бабуина, с его извечной вонью изо рта и корявым произношением слова "свободны". Тиран и истерик довел подопечных до маленькой мести — поздно ночью Окси с Псиоником пробрались в комнату лингвистора и отковыряли "Enter". Мелкая подлость, но криков и возни было на два дня. Их так и не раскрыли.

А еще была чудо-программа Псионика, о которой знала только Окси. Закрываясь вечерами в тренировочной комнате, прилежные ученики отрабатывали удары рукопашного боя и стрельбу по движущимся мишеням. Только диск загружали другой, и вместо стандартных голографических силуэтов людей в черном безжалостно расстреливался весь инструкторский состав.

Только Псионику Окси дала клятву верности и помощи — игрушечный ритуал, забава юных экстрагентов, придуманная их поколением и, судя по слухам, передавшаяся младшим. "У проКЛятых Я Не зовУСЬ, но заПОмню я МОра ноЧЬ, туда И духи Воем с ПЛахи нЕНужны, УСтал я МЕрить РТутью Имен", — полная околесица, но не для экстрагентов. Умение выделять каждую третью пару букв (за редким исключением мягкого и твердого знаков) шифра с первых дней обучения доводилось до машинальности. Все понимали ненадежность кодировки, но она использовалась лишь во время операций для синхронизации боевых единиц, и роль играла скорость расшифровки. Пока противник поймет, откуда будут стрелять, сердце уже перестанет биться.

Окси и Псионик выделяли вторые пары, и даже ничего не значащие сообщения, которыми перебрасывались все ученики во время занятий, приобретали сладковатый привкус тайны. Общей тайны.

Но где теперь искать безумного гения?

До первого поворота во двор оставалась пара шагов. Окси не поднимала головы, следя за окружением из-под длинной челки. И столкновение с беспечной парочкой не было случайностью. С их стороны.

— Алоха, — ничуть не извиняясь, крикнула девчонка с салатовыми нитками в волосах.

— Вина более свобод, — добавил парень, не замедляя шага.

Окси огромным усилием сдержала улыбку. Налево, так налево. Дойдя до перекрестка, она пересекла две полосы и завернула за угол.

Первые капли дождя упали на макушку, стекли по челке на нос. Вызванные дожди всегда начинались стремительно, но продолжались недолго — маленькая передышка для изнуренных поиском укрытия от солнца.

У обочины дожидалась кричаще-алая спортивная машина. Не обращая внимания на прохожих, радостно раскрывающих пестрые зонты, Окси подошла к автомобилю. Водительское место пустовало. Окси открыла незапертую дверцу и включила зажигание.

— Через перекресток, три квартала и направо, — подсказал мальчишечий голос с заднего сиденья. — Ну и вляпалась же ты, Окси.

Собеседник не спешил выпрямляться, показывая себя водителю или уличным камерам слежения. Это и не требовалось. Окси знала, к кому едет.

2. КАТАКОМБЫ.

Лайвер недовольно пискнул. Конечно, никто не любит менять инстинкты, даже если это всего лишь стандартная (и для многих — единственная) линия доступа. Истерически замигал индикатор, пытаясь найти среди миллионов ниточек ту, что маркирована индексом "393". Этим каналом пользовались агенты девятого отдела и врачи скорой помощи — две службы, которым необходимо быстро узнать всю подноготную клиента. Задачу осложняла короткая команда — пять символов блокировали доступ не только к идентификатору лайвера, но и к его координатам.

Крис уходил все дальше от машины, петляя по разрушенным коридорам мертвого пансиона. Под ногами хрустели куски древних бумажных обоев с толстыми слоями известки и занесенный ветрами мусор. Дождь давно кончился, но его влаги не хватило очистить воздух заброшенного квартала. От пыли свербело в носу, Крис чихал так, что мозги выворачивало.

А еще донимало дежа вю.

Эти дома строили на совесть. Достигающие порой километровой длины стены простояли добрую сотню лет и могут выдержать еще столько же. Металлические каркасы перилл изъедены ржавчиной, но бетонные ступени лестниц по-прежнему не пустили ни трещины. Родители живущих рядом мальчишек могли не бояться увечий отпрысков, решивших порезвиться в таких развалинах.

Для Криса безопасность пансионов выражалась в другом. Вереница громадных зданий позволяла уйти от камер слежения по внутренним переходам, соединявшим один пансион с другим. Выстроившись нестройными рядами, бывшие убежища бедных окольцовывали город, позволяя добраться до нужного района незаметным. Было бы время. У Криса времени оставалось в обрез.

От двухчасовой ходьбы ноющая боль в ногах достигла апогея. Но решись Крис присесть, встать он бы не смог. Бывший экстрагент за десять лет мирного существования превратился в такую же развалину, как дверные косяки, рассыпающиеся трухой от прикосновения. Ему бы выспаться. Хорошо выспаться в безопасном месте и плотно поесть.

На экране лайвера появилось аскетическое меню. Волна поймана. Крис, не останавливаясь, набрал код доступа и вышел в сеть. Страна — Россия, город — Вернинск, база данных — Высший университет искусств, курс — 414, студент — Павченко Бэлла, запрос — личные данные: домашний адрес. Крис бросил взгляд на оконный проем, за которым наливалось чернилами небо. Квартала три-четыре, не больше. Придется немного отсидеться в коридорах, чтобы выйти под объективы камер укрытым ненадежным ночным мороком.

— Кто там?

В конце двадцать первого века редко услышишь этот вопрос из-за запертой двери. Крис отступил на шаг, позволив спрятанному в пластиковой обшивке видеодатчику разглядеть себя в полный рост.

— Крис Вериз, преподаватель Высшего университета искусств. Мне нужны господа Павченко. Хочу поговорить об успеваемости их дочери.

С мелодичным переливом дверь отворилась. Первое, что бросилось в глаза — длинные, идеально прямые ноги и упирающаяся в бок рука. Красноволосая бестия встречала гостей в шортах и топике, не справлявшихся с функциями одежды.

— Во-первых, господин Вериз, мои родители уехали за город. А во-вторых, я уже достаточно взрослая девочка и не позволяю шлепать себя за плохие оценки... родителям.

Свезло.

— Что ж, воспитание студентов входит в мои обязанности, — не скрывая двусмысленности сказал Крис и закрыл за собой дверь.

Длинные ноги развернулись и продефилировали в комнату.

Эх, Бэлла, Бэлла. Девятнадцатилетняя демонстрация нравов нового поколения. Они действительно похожи на цветы, эти дети. Выращенные заботливыми садовниками в надежных, как карцер, куполах теплиц, где не существует перепадов атмосферного давления и всегда под рукой удобрения. Им чужды запреты и естественен комфорт. Им не с кем бороться за выживание. Идеальная клетка для счастливых канареек.

Развалившись на огромном диване, Бэлла выглядела резиновой куклой. Та же неестественная расслабленность, тот же прямолинейный взгляд. Да и в деле набор функций оказался тем же. Только куклы не орут в ухо: "Быстрее".

Она получила то, чего добивалась, выставляя оголенные коленки в проход между столами аудиторий. Крис намеревался получить то, зачем пришел.

— Когда вернутся твои родители?

— На все выходные умотали, — небрежно бросила студентка, болтая ногой в воздухе.

Они лежали на диване, расправляясь с бутылкой коньяка из отцовской коллекции. Коньяк был хорош — маслянистый янтарь обволакивал горло и терпкой теплотой разливался по телу. Из развешанных по окружности потолка лент динамиков пульсировали современные хиты — совершенная в своей гармонии музыка. Крису больше нравилось разнузданное варварство, насилие над струнами и мелодикой. Противоположности, действительно притягиваются.

— Приготовь поесть, — велел он.

Бэлла не шелохнулась, лениво пробормотала:

— Иди и возьми в холодильнике.

— Нет. Раз ты взрослая, чтобы трахаться, умей быть полезной.

Студентка презрительно фыркнула, но с дивана встала.

— Погоди. — Крис схватил ее за руку, притянул к себе и вынул из уха пуговку толкера. Пояснил: — Не хочу, чтобы весь университет знал о твоем подвиге.

Кем же служат ее родители, что достали для дочери агентурный телефон? Крис покрутил в пальцах клипсу. В сантиметровом корпусе спрятаны гигабайты памяти, сверхчувствительный микрофон и микроэлектроника, управляемая голосом. Отличная игрушка. Жаль, что забрать нельзя — толкеры программировались раз и навсегда, воспринимая только голос хозяина. Попытки перепрошивки приводили к саморазрушению прибора.

Тревожное предчувствие кольнуло и исчезло. Никаких разнарядок на экстрагентов девятый отдел не передает, пока не устранит. Каждый пойманный объявляется последним. И что самое смешное — люди верят и искренне радуются. Неужели до сих пор никто не возмутился? Неужели мнимая безопасность теперь важнее осведомленности? Люди устали от войн. Устали от серости красок и резких звуков. Слишком много трупов отдали последнюю кровь асфальтам. Новые дороги обещают счастье, и люди верят, больше не надеясь на собственные истощенные силы. Им надоело драться. И они не будут.

Бэлла вернулась с маленьким контейнером салата и чуть побольше — плова. У них что, тарелок нет? Хорошо, хоть вилку принесла. Крис заставил перетружденные колени согнуться и сел. За пять минут расправился с едой.

— Ну что, сил прибавилось? — самодовольно намекнула Бэлла. Она полулежала на диване, закинув ноги на спинку, и изредка как бы невзначай касалась ступнями плеч Криса.

Крис вытер рот руками. Студентку перекосило, но она сама не принесла салфеток.

— Мне надо выспаться, — обрубил провокацию Крис.

Бэлла дернулась, как от удара. Вскочила.

— Слушай, ты что себе позволяешь? — прошипела она Крису в лицо. Глаза, словно два значка радиации, предупреждали о возможном летальном исходе. — Пришел, раскомандовался. Да я если захочу, тебя в порошок сотру. Хочешь лишиться работы, добренький учитель-рубаха-парень?

Вот сучка.

— Остынь, — мягко сказал Крис, закрывая рот Бэллы ладонью. — Я правда устал. Мне все-таки сорок три. Но видимо еще нравлюсь молоденьким бестиям.

Фальши в перемене поведения Бэлла не заметила. Расслабилась, забралась на диван и утянула Криса следом.

— Завтра я на тебе отыграюсь, — пообещала она, потянувшись к его губам.

Крис только улыбнулся. Он засыпал. Так быстро, отключаясь от боли, жажды и если понадобится — совести, умели засыпать лишь экстрагенты. Удобная способность, привитая мастерами гипноза, позволяла быстро восстанавливаться. Но в любой программе возможен сбой. Вместо релаксирующего беспамятства Крис проваливался в дымную завесу кошмаров, зафиксировавших прошлое.

* * *

Они уже три часа петляли по городу. Дождь кончился, оставив на улице стремительно высыхающие лужи. Однако, тучи не спешили рассеиваться.

— Направо, во двор, — скомандовал невидимый проводник, Окси послушно вошла в поворот. — Тормози.

На заднем сидении зашевелились. Послышался шорох целлофана и через кресло перелетел пакет.

— Надень.

Окси развернула сверток, достала широкополую шляпу, черные очки и длинный легкий плащ. Ну и маскарад! В лучших традициях старых боевиков.

— По-моему... — начала Окси, но слова застряли в горле.

Не нужно смотреть в зеркало, чтобы почувствовать — ствол, приставленный к затылку, принадлежит настоящему огнестрелу. У парализаторов диаметр побольше, а для пластоблока газовика он чересчур холоден. Дергаться бесполезно, от пуль уклониться невозможно, будь ты хоть трижды суперменом.

Окси застыла, глядя в зеркало заднего вида на противника. Уложенные гелем волосы, строгий пиджак, галстук поверх белоснежной рубашки. Здравствуй, девятый отдел. Поймал все-таки. Но что-то выбивалось из накрахмаленного облика. Глаза. Глаза охотника, слишком взрослые для молодого агента.

— Не напрягайся, — мягко сказал незнакомец. — Мне нужно объяснить. Камеры вокруг не работают. Мы в одной из дыр города. Костюм нужен, чтобы попасть к Псионику. Но если бы ты меня увидела до пистолета... О реакции экстрагентов ходят легенды, я не мог рисковать. Увидишь наш штаб, все поймешь.

— Почему я должна тебе верить?

— Потому что тебя прижали, "срОК выСИ". Как видишь, ваш код я знаю.

— Это не гарантия.

— Придется поверить.

Холод стали исчез. "Агент" протянул пистолет Окси.

— Возьми. А теперь одевайся. Мы уже опаздываем. И главное — ничему не удивляйся. В нашем деле спасти может только наглость. Да бери же.

Окси взялась за прорезиненную рукоять, проверила предохранитель и магазин. Пистолет бы не выстрелил. Нечем. На лице "агента" высветилась мальчишеская улыбка. Он ловко перепрыгнул-перекатился через спинку и уселся в кресло рядом.

— Одевайся, иначе не пройдем. С очками поосторожнее. Заляпаешь стекло — камуфляжу кирдык.

— В смысле? — спросила Окси.

Очки как очки. Темные стекла, роговая оправа. Не писк моды, но классика гораздо приятнее. Однако, стоило их надеть, как мир дрогнул. Черная дымка сползла, показывая незамутненные тонировкой окрестности.

— В оправу встроены камеры, — пояснил мальчишка. — Они передают картинку. А если кто захочет разглядеть твои глазки, получит неверное представление.

Это так похоже на старого друга.

— Остальное тоже с сюрпризами? — Окси выгнулась, натягивая плащ. Маловат. Хотя нет.

— Псевдоорганика. Подстраивается под нужный объем. И в качестве побочного эффекта — экранирует все скан-лучи. Хоть танк на пузо прицепи, ни один датчик не засечет.

— Неужели?

— Это экспериментальная технология. Подобные разработки финансируются с перебоями, в пользование не выдаются, тестовые образцы уничтожаются, если вовремя не прихватизировать, — Денни довольно усмехнулся. — Ну ты понимаешь.

— А шляпа?

— Тебе надо за мужика сойти. Рост позволяет, только грудь втяни как-нибудь.

— Было бы что втягивать, — вздохнула Окси. И рассмеялась.

Напряжение отпускало медленно, но верно. Если ее подставили, то очень изысканно. Реши Окси выйти из машины, ей бы позволили и камуфляж отдали. Выбор есть всегда. Даже если чаши весов замерли одна над другой, он есть. И Окси всегда следовала правилу: лучше схватиться за меч, приняв его за соломинку, чем отбросить соломинку, спутав с мечом.

— Куда дальше? — спросила она, пряча волосы под шляпу.

— Погоди-ка.

Мальчишка вытянул руку, пробежался пальцами по приборной панели. Красная оболочка стремительно сползла с кузова автомобиля, юркнула под капот, обнажив серебристое покрытие, колеса приподнялись, по обе стороны багажника выдвинулись десятисантиметровые крылья с фарами, вздулась крыша. Машина сменила марку.

— Впечатляет, — выдохнула Окси. — Так куда едем?

— К зданию правительства, — ответил мальчишка. — Говорил же, наглость — лучший союзник. Кстати, я — Денни. Вообще, Денис, но для своих — Денни.

Огромный цилиндр здания правительства был виден практически из любой точки города и заменял Вернинску Останкино, Эйфелеву башню и Биг-Бэн вместе взятые. Сто тридцать два этажа зеркал, за которыми сосредоточился оплот бюрократии. Строить купол такого объема власти не решились, ограничили кругоманию одной плоскостью. Поэтому СМИ и дипломаты гордо именовали здание Указующим Перстом, у населения оно из-за двух купольных пристроек вызывало иные ассоциации.

Окси втиснула машину между лимузинами на огромной стоянке. Убрав руки с руля, спросила:

— Куда теперь?

— Внутрь!

Улыбчивый парень.

Набрав в легкие побольше воздуха, Окси придала лицу безмятежное выражение. Сгустившийся сумрак делал очки нелепыми, но снимать их Окси не собиралась. Неспешным, твердым шагом они направились к главному входу. Навстречу шагали выхоленные служащие, некоторые говорили, глядя прямо перед собой.

— У всех толкеры? — поинтересовалась Окси.

— Ага. И у тебя будет, — пообещал Денни. — Ты только ничему не удивляйся. Доверься мне.

— Куда уж больше?

Стеклянные двери разъехались. Окси быстро пробежалась взглядом по мраморному холлу: три степени защиты — по два охранника у каждых ворот, сенсорные панели у дверей лифта и физически ощутимая слежка камер отовсюду.

Денни уверенно подошел к первым воротам, прислонил ладонь к панели. Один охранник молча кивнул, второй констатировал:

— Записан.

Окси решительно повторила действия проводника, лишь зубы сжались, да дыхание замедлилось.

— Записано, — произнес охранник многозначительно. Окси заметила, как дрогнул его палец, как бы невзначай коснувшись одной из клавиш управления.

У двух следующих ворот сцена повторилась с точностью до мимолетных движений.

— Здесь все свои, — пояснил Денни, пропуская Окси в пустой лифт.

Хромированные двери закрылись. Денни наугад ткнул кнопку, и лифт мягко пополз вверх. На индикаторе загорелась пятерка, мальчишка, все это время державший руки за спиной, развернулся к панели управления, и Окси заметила, что на кнопку "Стоп" надет металлический колпачок.

— Это блокировка камер и временная шиза для местной электроники, — объяснил Денни. Достал из кармана небольшую панель, пробежался по клавишам. — А теперь поедем куда надо.

Лифт послушно изменил направление. Хотя цифра на индикаторе продолжала расти, кабина спускалась.

— Три, два, один, — считал мальчишка, — минус один, минус два, приехали.

Лифт остановился. Открывшиеся двери выпустили в полутемный коридор. Красивая, чистая, с красным половичком на полу кабина лифта контрастировала с бетонными стенами подвала, словно приплывшая в средневековье субмарина.

"Вот конспиратор!" — с восхищением подумала Окси.

Будущих экстрагентов учили обходиться малым. Недели на непокрытых панцирных сетках кроватей, уборные с дырами в полу, периодически заглядывающие на кухню крысы входили в программу подготовки, но на всем потоке не нашлось второго воспитанника, способного месяцами ходить в нестиранной одежде и обходиться вообще без мебели, был бы под рукой новейший компьютер. Только Псионик.

Денни вел Окси лабиринтами катакомб, показывая, где пригнуться, чтобы не въехать лбом в связку свисающих проводов, или наступать осторожнее, дабы не споткнуться о трубы. Наконец, дорогу преградила железная дверь. Пробежавшись по кнопкам, Денни опустил рычаг и вошел в комнату первым.

— Алоха, — поздоровался он.

— И тебе того же, засранец, — отозвался знакомый скрипучий голос.

В широкой комнате осветительные приборы отсутствовали как класс. Жестяные столы, сети проводов и десяток пультов управления освещали дисплеи, увесившие стены мигающей мозаикой. Глядя на пестрящий калейдоскоп можно было проследить эволюцию мониторов от мастодонтов, работающих на ЭЛТ, до голографической плоскости, по которой сновали мириады пульсирующих красных червячков. С высокого потолка свисал исполинский вентилятор, лопасти вращались с размеренным гулом, образуя серый круг.

Среди всего этого хлама, за литым столом восседал Псионик, словно паук в сердцевине своего кружева. Обычно лохматый, с привычными огромными очками на горбатой переносице и неизменной щетиной.

— Черт возьми, как я рада тебя видеть!

— Ой, сестра, — скривился экстрагент и импульсивно замахал руками, — давай только без нежностей. Денни, подкати ей стул и принеси пожевать что-нибудь.

Мальчишка вывез из-за угла кресло, придвинул к столу напротив Псионика и исчез за дверью в противоположной стене.

— Ну как тебе мое логово? — хитро прищурился хозяин.

Окси еще раз огляделась. Без издевки ответила:

— Впечатляет.

— Здесь, — раскинул руки Псионик, — собраны сокровища со всех помоек Вернинска. Нелегальным засранцам иного не достать.

— Я смотрю, у тебя новое любимое слово.

— А я смотрю, у тебя синяк намечается.

Окси нахмурилась, коснулась ушибленной челюсти. Опухшая щека тут же отозвалась ноющей болью.

— Ерунда. Связалась тут с одним...

— Знаю-знаю, — оборвал Псионик. — Крис Вериз та еще скотина. Но когда-то был одним из лучших. Ты знаешь, что именно он за Праттом следы заметал? И в Вегасе он шуму наделал.

— Разве в Штаты наших бросали?

— Если их головорезы не справлялись. Или своих приструнить надо было. Тут, если помнишь, второй вариант.

Вернулся Денни. Прикатил маленький гувернерский столик с бутербродами и минералкой. Спросил:

— Арти позвать?

Псионик на минуту задумался.

— Пусть попозже заглянет. Зверя взяли?

— Пока нет, работаем.

Окси переставила бутылки и тарелку на большой стол, открыла шипящую минералку.

Мир тесен, каста экстрагентов и вовсе мала, но все же...

— Откуда ты знаешь Криса? — поинтересовалась она, когда Денни исчез из пропахшей металлом и изоляцией комнаты.

Псионик глубоко вздохнул, прищурился, глядя на один из экранов.

— Хорошо! Хочешь сразу к делу, значит — к делу. Видишь ли, сестренка, я слежу за всеми экстрагентами. Знаю, где вы, чем занимаетесь, даже как друзья вас называют — знаю.

— Откуда?

Бутерброд остановился на полпути. Десять лет "свободной" жизни под пристальным взглядом Большого Брата. Да разве ж можно поверить, что один, пусть гениальный пацан держит на прицеле самых опасных врагов неблагодарного общества? Штаб под зданием правительства, мальчишка в роли прислуги (явно не единственный), подкупленная охрана — все это слишком похоже на бутафорию, за которой звенят стальные мускулы девятого отдела. Окси почти физически ощутила направленный в спину парализатор.

— Не беги вперед процессора — зависнешь, — нравоучительно изрек Псионик. Он будто не заметил возникшего напряжения. — Я знаю, что тебя засекли, и новый идентификатор — не проблема. У меня их сотни две. Успел перехватить еще лет семь назад. Но, Окси, сестренка, мне нужна твоя помощь.

— Издеваешься? Чем я-то помочь могу?

— Ты — экстрагент. Один из трех оставшихся.

— Трое?! Всего трое? Ты, я и Крис? — Окси откинулась на спинку кресла. Есть расхотелось. Желудок свела иная сила. Страх. — Не верю.

— Нет, сестренка. Ты, Крис и чертов паршивец Влад, за которым я гоняюсь со дня сотворения мира!

Окси не успела задать вопрос. Псионик развернулся и выкатился из-за стола. С сидения инвалидного кресла свисала одна нога и стянутая узлом у колена второго штанина.

— Да не строй ты опечаленную мину, — отмахнулся бывший экстрагент, подъезжая к Окси. — Зато все думают, что помер. Даже с базы данных потерли. Ну, я помог, конечно. Совсем чуточку.

— Как ты живешь... брат? — Окси впервые за вечер обратилась к Псионику привычным когда-то словом. Инвалидность объясняет многое.

— Помнишь легенду про Одина? Он отдал глаз, чтобы увидеть. Я ногу, конечно, сам не отрубал, но сил это прибавило. И открыло многое. Скажи только, Окси, — он взял ее руку, сжал худыми пальцами до боли, — ты со мной?

— Не знаю. Пси, меня воротит от слежки, оружия и бега. При одном упоминании об экстрагентах не хочется выходить из квартиры даже за едой. Веришь — нет, держу в кладовке... держала месячный запас консервов. Первые годы шарахалась от сигналов лайвера. Пси, не втягивай меня. Дай спокойно исчезнуть.

— Ты нужна мне, Окси. Как никогда.

Дверь распахнулась. Первой показалась сгорбленная спина. Мальчишка тряхнул светлой шевелюрой и засеменил внутрь, бережно втаскивая за короткую ручку огромный никелированный ящик с дырявой крышкой. Его помощник напрягался ощутимо меньше, из-под рукава футболки выступали накачанные бицепсы. Последней вошла стройная девчонка.

— Прибыли, — радостно сообщила она, заправляя красные волосы за ухо.

— Умница, — оживился Псионик. — Давайте сразу в третий отсек. И позови Арти. Где он вообще шляется?

— Как всегда виртуалов препарирует, наверное, — засмеялась девчонка. Коротко кивнула Окси, не представляясь. — Ладно, ребята, пошли.

Похожий на цинковый гроб ящик унесли. Экстрагенты снова остались наедине.

— Во что ты меня втягиваешь? — спросила Окси. Она как никогда чувствовала себя скованной. Общим прошлым, привязанностью и зависимостью от некогда надежного друга.

— В самое пекло, сестренка. Но без тебя — никак.

3. НА ГРАНИ РАЗУМНОГО.

Если прячешься под крылом врага, грань между изворотливостью и самоубийством опасно тонкая. Мышь может дурить кота очень долго, но посягнуть на содержимое его миски означает заметить обед своей тушкой.

Псионик не решался воровать у властей электричество. Питание обеспечивали генераторы, которые раз в три месяца по одному вывозили подряжаться за пределы катакомб. Энергии хватало, чтобы поддерживать работоспособность базы при должной экономии. Потому освещение и ограничивалось тусклыми отблесками мониторов.

Но во всем бывают исключения.

Лаборатория оказалась небольшой комнатой три на три метра, однако здесь горели четыре лампы дневного света. Полдюжины экранов транслировали пейзажи городов, бегущие строки запущенных процессов и графические модули черт знает каких программ. Со всех сторон свисали тросы и кабели со штекерами разных модификаций — от магнуса до пятипалого джека. В дальнем углу сиротливо ютился единственный стол, захламленный передатчиками, разобранными лайверами, банками и лоскутами черной ткани. Рядом стояло высокое кресло, увешанное проводами — некоторые крепились к полутораметровым системным блокам и настольным приборам. Рядом болтались на крючке вирт-очки.

И куда ни глянь — клавиатуры, кнопки, рычаги, тумблеры.

Неторопливые движения Арти были приятны, как и размеренное тиканье сканера, выявляющего нано-фип. Окси и раньше слышала о фиксаторах информационных полей, но представляла себе вирт-шлем, и не могла предположить, что двадцать пять лет таскала на голове неощутимо тонкую пленку, записывающую мысли, образы, сны. Скрытая от взглядов, позволяющая волосам расти сквозь себя, словно рыхлая почва, она хранила огромные объемы информации и, попав в метровый диапазон детектора, заставляла его истерично пищать.

Окси старалась не обращать внимания на верещание цилиндрического кулона Арти, послушно наклоняя голову то вправо, то влево, пока парень исследовал череп тонкой трубочкой. В конце концов, какая женщина не любит прикосновений к волосам?

— Значит, тебя ко мне приставили? — она не злилась и не обижалась.

— В общем — да, — не стал лукавить Артем. — Но приглашение в кино — моя инициатива. Чистосердечная. Оба! Нашел. Иди-ка сюда, милый.

Отложив сканер, Арти опустил руку в стоящую на столе банку с маслянистым раствором и аккуратно провел мокрыми пальцами по загривку Окси. Щелкнул ножницами, отхватив прядь волос.

— Вот он. Ты уж прости за прическу.

Арти, снял прилипшие к пальцам волосы, поставил отпечаток на черной бумаге, и только тогда Окси разглядела маленький, бликующий от лампы прямоугольник.

— Как это работает? — она поднесла клочок бумаги к глазам, встала под лучшее освещение.

— Волны, — Арти пожал плечами. — Русские еще в двадцатом веке доказали, что передача телепатической информации в электромагнитном поле биотоков происходит в спектре радиоволн. Нано-фип записывает сигналы, и, имея определенное оборудование, их можно расшифровать.

— У вас оно есть?

— Разумеется, — гордо отрапортовал Артем, но столкнувшись со взглядом Окси тут же добавил: — Твой останется при тебе. Только вот, возьми бокс, иначе мало ли что, вдруг интересно станет прошлое вспомнить.

— Арти, если на всех экстрагентах нано-фипы, почему нас сразу не выследили?

— Ну... Волны весьма капризны, как и нано-частицы. Установленный в фип передатчик может исказить принимающий сигнал, а бегать по городам со сканером агентуре не комильфо. Слишком мала иголка в стоге сена.

Окси спрятала нано-фип в задний карман. Недовольно покосилась на визжащий кулон Арти и, протянув руку, ощупала детектор.

— Он не выключается, — нахмурился мальчишка. — Только если выйти из зоны. Ладно, нам здесь делать больше нечего.

Щелкнула застежка, Арти снял цепочку, бросил на стол. Окси позволила студенту взять себя за локоть и проводить гостиную, так она окрестила проходную комнату Псионика.

Бывший экстрагент сновал в кресле от одного экрана к другому, переключая программы. Увидев подругу, он отвлекся, кивком попросил красноволосую соратницу продолжить, а сам подкатил к Окси.

— Сейчас пойдешь и попробуешь заснуть, — безапелляционно заявил он.

— Думаешь, получится? — усмехнулась она, копаясь в недрах рюкзака.

— Надо, сестренка. К тому же, усталый боец — мертвый боец, верно?

— А если усталость — норма жизни?

Псионик нахмурился, критически оглядывая подругу. Успокаивать его Окси не собиралась. Перспектива взяться за оружие наводила тоску — единственную эмоцию, доступную экстрагенту в полном спектре. Любовь, жалость, радость если и просыпались, то походили на битый архив, не способный распаковаться. А вот тоска осталась и сохранила все ипостаси: рефлексия, ностальгия, удрученность — радужный кокон, из которого можно выбраться лишь благодаря хорошей встряске и то на время. За последние годы Окси испытывала подъем только возвращая с того света пациентов. Теперь и эта радость в прошлом.

Открыв внутренний карман рюкзака, Окси вынула бархатный кисет, расшитый бисером, развязала ленту. На ладонь упала золотая цепочка с кулоном в виде книжки.

— Милая побрякушка. — Псионик подхватил цепочку и, щурясь, принялся разглядывать вензеля гравировки.

— Подарок Сержа.

— Какого Сержа? — спросил Псионик, открыв застежку. В миниатюрной рамке кулона покоилась фотография не лучшего качества. — Можешь не отвечать. Я его помню. Хороший был парень. И очень осторожный. Как девятки вычислили, до сих пор не понимаю.

— Я тоже. — Окси забрала реликвию, положила в кисет вместе с боксом нано-фипа и убрала в рюкзак. — Мы собирались уехать куда-нибудь на юг, поближе к морю. Я сомневалась, а он постоянно повторял: "Все будет хорошо, Окси, все будет хорошо". Ошибся.

Рука по-дружески сжала ее плечо. Окси успела отвыкнуть от утешения и едва не поддалась нахлынувшей грусти. Удержал голос красноволосой.

— Он проснулся, — известила девушка. — И очень недоволен.

— Кто бы сомневался, — расплылся в улыбке Псионик.

* * *

Резкая смена температур привела его в бешенство. Как отстреливаться от погони, если пальцы дрожат? Или это не озноб? Изуродованные временем стены коридора трепетали, словно картонные под порывом ветра. Моросящим дождем осыпалась с потолка известка. Скрипели ржавые петли, не отпуская прогнившие рамы в полет за окна. Он бежал и спотыкался на каждом шагу. Из-под бетонных плит поднимались трубы коммуникаций. А вдогонку летел хрип. Последний хрип умирающего друга. Не прекращающийся.

Крис вывалился из кошмара и несколько минут лежал с закрытыми глазами. Ждал, когда спадет озноб, прислушивался к тишине и непривычным тактильным ощущениям. Вчера диван казался гораздо просторнее и мягче, покрывало — ворсистее. И запах. Запах воздуха не похож на домашний: вместо ноток еды, кожи и парфюмерии отчетливо слышны пыль бетонных плит, едва уловимая примесь металла и резины. Это не отголоски сна.

Медленно Крис приподнял одно веко. Незнакомый интерьер смял сомнения, словно сапог жестяную пивную банку. Мышцы напряглись. Рывком Крис вскочил, развернул корпус к двери и быстро огляделся. Никого. Узкая камера без окон, кровать, стол. В углу на стене тусклая лампочка. Тюрьма? Нет — на столе заботливо оставленный парализатор, стакан воды и его лайвер. Где бы он ни был, хозяин явно из кожи вон лез, чтобы показать свое благодушие.

Парализатор оказался заполнен под завязку. Крис осторожно подошел к двери, приоткрыл носком ботинка. В полутьме коридора недвижно застыли тени, воздух терпкий, ни вздоха, ни выдоха, ни звука бьющегося сердца. Крис выскользнул из комнаты, подошвы словно не касались цементного пола. Бесшумность — один из полезнейших навыков экстрагента. Даже бывшего, с парой титановых позвонков вместо переломанных и расслабленными без тренировок мышцами. Впереди тьма расступалась, колыхалась в проблесках тусклого света, словно пойманный в банку мотылек. Крис сделал несколько шагов и вжался в стену. Неподалеку из-за угла вынырнул мальчишка, обернулся в сторону Криса и получил заряд парализатора в лицо. Экстрагент успел подхватить тело и аккуратно уложить на пол. Следующий недоросль не заставил себя долго ждать.

У приоткрытой двери, из-за которой пробивался свет, Крис остановился. Прислушался к шорохам. Человека три-четыре. Один опасно близко к двери и расстояние до нее сокращается. Еще двое-трое у дальней стены, но не разглядеть кто и где именно.

Три, два, один. Крис резко пнул дверь, жестяной лист качнулся, саданул по плечу длинноногую девчонку. Она пошатнулась. Мгновения потери равновесия Крису хватило, чтобы скрутить девчонку, взять в захват и приставить дуло к виску. Бэлла не сопротивлялась. Прикрываясь заложницей, экстрагент вошел в комнату и встал слева от двери так, чтобы любой вошедший успел подумать, прежде чем дернуться.

— Да, Крис, умеешь ты обращаться с женщинами. — Одноногий развернулся в коляске и подъехал ближе.

Крис не дрогнул, только отметил, что таких холодных глаз давно не видел. Со времен экстрагентов.

— Кто ты?

— Псионик, — представился лохматый, поправляя очки. — Остальных представлять не стоит. Пока ты с дуру не поставил фингал и Бэлле, предупреждаю — ты здесь, потому что мне нужна твоя помощь. Как и помощь Окси, но она уже согласилась. Предлагаю три варианта. Первый: ты держишь девочку на мушке, выходишь отсюда и попадаешь прямиком в девятый отдел. Второй вариант: ты держишь девочку на мушке и слушаешь меня, потом принимаешь решение. И третий вариант: ты опускаешь чертову игрушку, и мы разговариваем спокойно, без истерик.

За последние сутки Крис слишком часто удивлялся. Он слышал о Псионике. Заурядный оперативник, которого редко бросали на сильные мишени. Никуда не годные физические данные, посредственная маневренность, удовлетворительная меткость... и зашкаливающий IQ, позволяющий общаться с техникой на уровне телепатии. Но тот Псионик умер, и инвалидное кресло объясняло каким образом.

Крис пристально вгляделся в лица. Ровное дыхание, прищур и выставленный щетинистый подбородок. Спокойствие инвалида — маска. Псионик нервничает, но это не страх, скорее — волнение перед решающим матчем, к которому готовился не один год. И ему нужен лишь положительный результат. А Крису нужна свобода, которую — он уверен — этот припанкованный одноногий может обеспечить в обмен на какое-то сотрудничество. И дело, видимо, не простое, раз бывшему экстрагенту потребовалось два действующих.

Окси. Убегала ли она на самом деле? Или представление началось раньше, чем кажется? Похоже, убегала. Иначе не сквозило бы во взгляде равнодушие и готовность к любому повороту событий.

Спектакль разыгран безупречно, не придерешься, даже интуиция подсказывает, что опасность минимальна, а ей Крис не раз доверял жизнь. И попался бы, не усвой давным-давно простую до отвращения истину — никому нельзя верить.

— Разговаривать будем на моей территории, — сказал он спокойно, но сдавленное горло Бэллы дрогнуло. — Эй, ты, за дверью, иди сюда.

Тень в проеме качнулась, из-за угла опасливо шагнул мальчишка, виновато покосился на Псионика. Совсем молодой, лет двадцать — не больше. Что же этот псих из школьников шестерок не понабрал?

— Мне нужны куртка, электротон Савицкого и блок-перчатка. Живо! — Крис обернулся к инвалиду: — Сначала ты меня отсюда выведешь. И без фокусов.

На лице Псионика не отразилось ни тени эмоций.

— Принеси, Арти, — попросил он.

Только после этого мальчишка исчез и вернулся удивительно быстро со всем необходимым. Вопросительно глянул на Псионика.

— Сейчас ты слушаешься только меня, — заявил Крис. — Электротон прикрепи на спинке вон того кресла. Его номер?

— Тридцать девять, восемьдесят, ноль, два.

— Включи блок-перчатку. Вводи то, что я говорю.

В памяти, словно выпущенные из клетки крысы, заметались цифры, коды, значения.

Перехват управления...

— Один, восемь, пять. Тер — тридцать девять, восемьдесят, ноль, два. Блок.

... контроль движением...

— Два, девять, четыре. Тер — сорок шесть. Блок.

... активация мизинцем...

— Ноль. Тер — пять. Блок.

... блокировка безымянным...

— Один. Тер — четыре. Блок.

... активация электротона указательным...

— Одиннадцать, пять. Тер — два.

... выключение без надобности...

— Выход.

Парнишка нажал последнюю кнопку на "ладони" блок перчатки, аккуратно положил ее на стол.

— Теперь, — Крис слегка ослабил хватку, — Бэлла, на пол, вниз лицом. Медленно.

— Тварь, — процедила девчонка, но приказ выполнила.

Крис уселся ей на спину, зажав локти коленями, кивком потребовал положить перчатку рядом с левой рукой.

Мягкая кожа бережно укутала ладонь. Резиновые кнопки почти не ощущались, разве что вшитый пласт электроники упругой выпуклостью чувствовался на туго обхваченном запястье, да кнопка замка выступала. Воспоминание оказалось приятным. Нахлынуло волнение, сродни тому, что испытывает престарелый системотехник, прикоснувшись в музее к известному лишь по рассказам отца "Спектруму". А ведь Крис почти забыл каково это — обладать незаметным настоящим оружием.

Большой палец скользнул сначала к мизинцу, затем — к указательному. Пуговица электротона дернулась на столе, выпустила тонкие нити-щупальца и замерла — маленькое черное солнышко на грубой жести столешницы. Но окажись под лучами чья-то голова, мозг уже обуглился бы от выпущенных волн.

— Отлично, — улыбнулся Крис, касаясь большим пальцем безымянного. Щупальца втянулись, отпустили невидимую жертву. — Теперь, малыш, крепи электротон к виску.

Губы мальчишки предательски задрожали.

— Мразь, — выплюнул он, нервно хватая прибор.

— Арти, подожди!

Кресло Псионика ездило быстро. Экстрагент перехватил руку подопечного, вырвал электротон и прикрепил себе за ухо.

— Эти игры касаются только нас. Активируй перчатку и отпусти, наконец, девочку.

Крис послушно свел большой и мизинец, поднялся, не переставая перебирать пальцами воздух.

— Если остановлюсь...

— Крис, я знаю коды!

В голосе Псионика послышалось раздражение, и Крис невольно восхитился прикованным к креслу инвалидом. Когда-то у них был единый, невидимый начальник, царь и Бог — жесткий управленец с машинальной точностью выдававший координаты жертв. И они убивали. Ученых, политиков, особо любознательных детей и их родителей. Экстрагентам не требовалось знать, кто именно ведет их по траектории от одной красной точки к другой, достаточно было приказа.

Крис не испытывал ненависти к бывшему кукловоду. Но четкий контраст, порожденный новым вождем юнцов, заставил уважать Псионика. Только тот, кто не рискует понапрасну воинами, может именоваться королем и не бояться революций.

Воевать с такими — удовольствие.

Еще тусклое утреннее солнце робко прощупывало покореженные стены. Под ногами хрустело бетонное крошево, скрежещущий звук разносился в безветренном воздухе.

— У тебя чудовищная интуиция, — кивнул Крису Псионик. — Все мы бегали по пансионам, но этот — действительно безопасен. Надеюсь, никто не против, что я присяду?

Собирая полами легкого плаща пыль, Псионик проковылял к валяющейся батарее центрального отопления и, морщась, сел. Вытянул протез, чтобы успокоить мышцы на стыке. Обычно к новым конечностям люди привыкали быстро, искусственно выращенные ткани крепились резиновыми ободами, почти срастались с живой плотью. Но бывший экстрагент не захотел тратиться на биотехнологии. По собственному царству удобнее передвигаться в кресле, а для редких вылазок достаточно возможностей механики. Только стоять долго на протезе мучительно — стянутое ремнями бедро и без того ноет.

— В пансионах никогда жучков не ставили, — снисходительно изрек Крис, садясь напротив Псионика. Его пальцы продолжали комкать воздух, выключать электротон Вериз не собирался.

Псионик взял всего троих охранников: двое мальчишек и Бэлла встали грамотно — разносторонним треугольником — хоть один, да успеет среагировать. Окси тоже со счетов сбрасывать не стоит, расстояние от стены до Криса она пролетит за миг.

— Ну какой ты умный! — всплеснул руками Псионик. — Ушел от девяток, наколол целую структуру безголовых идиотов, бегающих за экстрагентами, словно тупые шавки по наводке кинолога. Крис, да ты — гений! Воистину! Потому что только гении могут быть такими непроходимыми придурками, зацикленными на одной задаче.

— Морали читать своим молокососам будешь, — спокойно оборвал Крис, стараясь держать себя в руках.

На оскорбление никто не отреагировал. Хорошая дрессировка.

— Крис, — уже без издевки продолжил Псионик. — Ты думаешь, мы выряжаемся в это барахло, чтобы круче выглядеть? — он подергал полы плаща и смачно сплюнул. — Чушь. Встроенная в ткань электроника передает камерам слежения скорректированное изображение. И сейчас я для них шикарная блондинка с вот такенными сиськами, Денни похож на Круза Монсье в "Плавающем доме", а ты, кстати — негр. Все чинно, никакого расизма, сплошная политкорректность. Потому что любой балаган должен соответствовать представлению об идеальном, счастливом обществе.

— Что-то я не пойму к чему ты клонишь.

— Все ты понимаешь, Крис. И Окси понимает, только открещивается. Всеобщее спокойствие и благосостояние — искусственно созданная инфраструктура. Да не о том сейчас. Крис, — Псионик подался вперед, оперся о здоровую ногу, — ты никогда не задумывался, откуда зимой появляются мухи? Сидишь себе спокойно с пивом перед плазмой, смотришь какую-нибудь чушь, типа "Муравьи атакуют", часть сто двадцать пятая. Вот очередной мутантище с усами, стреляющими лазером, завалил очередного ротозея. Ты хмыкаешь, переключаешь программу или подходишь к окну посмотреть, как снег падает, и ясно понимаешь, что на самом деле таких муравьев не существует. Тебе наплевать на этих муравьев, потому что они — выдумка. И это правильно. Показали гипертрофированную угрозу, ты ее послушно проглотил. И вдруг слышишь: "бззззззззз". Под потолком летает муха. Обычная такая, крылатая, живая муха. Зимой. На что угодно готов спорить, что ты решишь, будто она недавно вылупилась из яйца, оставленного здесь залетной мамашей. Ведь откуда еще зимой взяться мухе? На самом же деле, их выращивают. И выпускают в домах, приклеив к спинам нано-камеры. Им, — Псионик ткнул пальцем в окно, где вдали виднелся Указующий Перст, — мало единой сети лайверов. Кстати, вы оба молодцы, первым делом перепрограммировали игрушку, это правильно. Но даже в сортире за вами наблюдают мухи, крысы, комары.

— Не верю, — Окси отделилась от стены, которую подпирала во время монолога Псионика, и принялась ходить по комнате. — Зачем тратить столько технологий и сил на слежку? Люди не хотят воевать. Им и так хорошо. Пси, извини, но ты заигрался.

— Это не я заигрался, а у тебя способность к борьбе атрофировалась, как и у всех остальных.

— Ну и что? Мне нравится просто жить. Понимаешь? Работать, а потом приходить домой и смотреть "Муравьи атакуют". Это лучше, чем придумывать себе противников, потому что других развлечений, кроме войны не знаешь.

Крис не вмешивался. Даже если Окси сама пришла к Псионику, его планов она не разделяла. От постоянного движения пальцы начали ныть, но отключаться еще рано. Крис уже собирался поторопить инвалида, устроившего перепалку взглядов с подругой.

— Я не придумываю врагов, Окси, — твердо произнес Псионик. — Его зовут "Тайлер".

— Давно хотел набить морду основателю бойцовского клуба.

— Не получится, Крис. Создатель "Тайлера" уничтожен. В отличие от самого вируса.

— Так это вирус?

— Именно, — Псионик поерзал на батарее, удобнее укладывая протез. Он явно устал сидеть на ребристом железе. — Интеллектуальный червь, перестраивающий любую систему под задачи саморазрушения. Грубо говоря, он меняет приоритеты. И вы можете представить, что произойдет, попади "Тайлер" в сеть техносфер. Говоришь, что вода в ванной слишком горячая, а техносфера заботливо увеличивает градус, посчитав команду диктовкой системы, а не твоего подсознания, истинного Я. Или...

— Хватит! Пси, чего ты от нас хочешь?

Окси подошла к Крису сзади, и он это позволил. Коснулся безымянного пальца. Ради борьбы с вирусом экстрагент-технарь не стал бы вылавливать оперативников. Значит, в деле замешаны люди. Причем — не безобидные. О спокойном существовании можно забыть в любом случае.

— Для начала я хотел бы извиниться, — сказал Псионик, наблюдая за зарождением хрупкого единства. — Крис, наши методы могут показаться подлыми, но в сознании привести тебя в штаб не было возможности. Поэтому не воспринимай Бэллу, как врага, вам еще вместе работать. А теперь скажи, что ты знаешь о нано-фипах?

— Ничего.

— Я так и думал. Окси покажи свой, пожалуйста, — Псионик дождался, пока она вынет кисет с боксом, и продолжил: — Это сверхтонкая пленка, записывающая мысли носителя. Такие есть только у агентов и экстрагентов. Думаю, ты не шибко расстроишься, узнав, что своего лишился. Если интересно, он лежит в нашей лаборатории. Нано-фипы создавались, как способ отследить действия погибших оперативников, узнать лица предателей. И вылавливают нас не ради избавления от бывших солдатов. Один из экстрагентов видел код "Тайлера" и до сих пор не известно, кто именно. Создатель вируса покончил с собой, как только понял, что написал вместо искусственного интеллекта. Он уничтожил исходники и подробно описал опасность в предсмертной записке с просьбой найти того экстрагента. Я не видел текста, но раз охота продолжается, цель властям неизвестна.

— А тебе? — спросила Окси.

— Это Влад. Последний из оставшихся, кроме тех, кто собрался здесь.

— Погоди, — остановил Крис. — Хочешь сказать, что остальных переловили?

— Да.

— Зашибись.

— Крис, агенты ищут код, чтобы держать его про запас. Эдакая замена ядерной кнопке. Мы должны его уничтожить. Я без вас Влада не достану. Вы без меня его не найдете. Ну так что?

Доверия к Псионику Крис не испытывал, но радужная перспектива вернуться в знакомые по историческим материалам времена ядерной угрозы, пусть и со сменой декораций, не хотелось. Земля снова уходила из-под ног. Заставляла принять боевую стойку, расчищать путь к заслуженному отдыху кулаками и пулями. Крис обернулся, в упор глядя на Окси. Эта сдалась. Знакомое выражение лица — грудью на амбразуры, с ножом против танка во имя спасения человечества лишь бы загладить вину за веселое детство с пистолетом в руках. Вот дура. Может, она еще и в Бога верит? Крис бы не удивился.

Большой палец коснулся мизинца, заставив Псионика тихо выругаться.

— Попридержи шавок, чтоб костюм мне не испортили, — сказал Крис, поднимаясь. — А ты, Окси, купи себе пудру. Синяк замазать.

Солнце стало припекать, но куртку Крис не снял. Если она и вправду камуфляжная, пренебрегать подарками судьбы не стоит. Ему еще искать машину, выбираться из города.

— "Тайлер" создан Веренцевым, — крикнул Псионик, и Крис вздрогнул.

Славка Веренцев. Худющий молчаливый мальчишка с мозгами гения и лицом иконописного Христа. Вечно немытые кудри по пояс, сутулая спина перед экраном, музыкальные пальцы, стучащие по клавиатуре — таким запомнился Крису младший брат Анны, той самой, которую обещал защищать брошенному умирать другу. Он не нашел ее, вернувшись с последнего задания на другом краю страны. И теперь понял почему.

— Его сестру даже не пытали, — добавил уже тише Псионик. — Вырезали мозг, подключили к машинам и долго рыскали в уголках памяти, потому что свой Вячеслав размазал по стенам...

— Хватит.

Крис не смог представить распластанное на операционном столе тело. Воспоминания крутились русской рулеткой, выхватывали кадры редких коротких каникул. Маленькие душные бары, речной берег, темный зал кинотеатра. Всегда вчетвером. Олег и Анна держатся за руки, Крис покупает на всех поп-корн, Славка не выпускает из рук ноутбук, даже валяясь на пляже, скептически ухмыляется при разговорах о предстоящей свадьбе. Вот только война кончится, и...

— Как Влад увидел код? — не оборачиваясь спросил Крис.

— Понятия не имею, — признался Псионик. — Но других кандидатур не осталось.

Криса это уже не волновало. Отключив электротон, он стянул блок-перчатку.

— Надеюсь, у тебя, Эйнштейн, есть план.

4. БЕС ПРОШЛОГО.

Фред Рантер ненавидел Россию. Расползшаяся на две трети континента страна вызывала в орденоносном капитане девятого отдела международной контроль-службы чувство брезгливости. Рантер ненавидел Россию так же, как прикосновение чужих пальцев к его клавиатуре. Но если жирные отпечатки потных рук с клавиш можно стереть влажной антибактериальной салфеткой, то от следов грязной страны не избавиться. Капитан бесился от необходимости есть за одним столом с русскими, спать на принесенных русским персоналом простынях, дышать воздухом, который каждую секунду впитывает выдыхаемую русскими вонь.

Этот народ на протяжении веков доказывал свою неприспособленность к нормальной жизни. Поколения лентяев и честолюбцев с рождения воспитывались в ненависти к власти, какой бы она ни была, но при этом организованной толпой ходили на выборы и ставили галочки напротив одной единственно рекомендованной фамилии.

Русские — народ, в котором бунтует лишь интеллигенция. На словах, не желая касаться рычагов управления. И каждый мнит себя гением, оправдывая свою беспомощность в работе нежеланием заниматься ею всю жизнь. Россия — страна трутней, ноющих от тщедушного бессилья превратить хобби в работу и наоборот. А те единицы действительно талантливых засранцев, которым удается воплотить замыслы, непременно становятся занозой в задницах сограждан или объектом завистливых насмешек.

Рантер ненавидел русских даже сильнее, чем руководство контроль-службы, отправившее его в страну неудачников. Осторожность сыграла с Фредом злую шутку — он столь тщательно скрывал презрение к дружественному народу, что иные кандидатуры на длительную командировку были отметены, как недостаточно лояльные. И теперь капитан корпел над делом "Ноль-ноль-восемьдесят восемь" о вирусе "Тайлер" усерднее, чем обычно. Ему не терпелось вернуться на родину.

Фред одернул безукоризненно сшитый пиджак, поправил воротник бежевой сорочки и, подтянув галстук, набрал код на коммуникаторе. Тут же небольшой — в пятнадцать дюймов — дисплей показал недовольную физиономию агента Бринева.

— Капитан! — и без того высокий голос агента походил на писк включенного без оперативной памяти компьютера. — Они ушли!

Рантер подавил приступ гнева, отвернулся от дисплея, чтобы подчиненный не увидел глубокого успокаивающего вдоха. Врожденная корректность не позволяла показывать собеседнику борьбу эмоций.

— Что значит ушли? — сухо спросил капитан. — У вас есть данные. Запросите поиск по всем параметрам через глобальную сеть. Выставите в программе распознавания лиц большую погрешность, сканируйте данные всех городских камер, а не только в исходном квадрате. Разве я должен учить вас работать?

— Капитан, мы прошерстили все сети. Их лайверы деактивированы, запрос по биологическим параметрам дал нулевые результаты, поиск во всех базах данных заходит в тупик. Капитан, — волнение Бринева достигло стадии раскрасневшихся щек, — они словно никогда не существовали.

Под столом треснул стило — державшие его пальцы Рантера сжались в кулак, но на лице капитана не дрогнул ни один мускул.

— Продолжайте поиск, — отчеканил он, обрывая связь.

Бесшумный кондиционер работал на полную мощность, но и он не спасал от духоты. Жаркие щупальца лета заползали под дорогой костюм, раздражающе трепали по загривку. Их хотелось содрать, как защитную пленку новокупленного экрана, чтобы увидеть в полной мере глубину красок. Но не выходило.

На родине избавиться от чрезмерного волнения проще. Стоит распахнуть окно, и тревога уходит. Аккуратные здания, спешащие по делам люди, ароматы изысканного парфюма и невероятная зелень ухоженной травы газонов. Здесь же даже стебли источают пыльный запах неопрятности. Что уж говорить о людях.

Рантер скривил нос, вспомнив сальные волосы и пятна пота на майке молодящейся женщины, набивавшейся вчера в ночные спутницы. Проституция изжила себя, как профессия, но Россия чудесным образом осталась страной разврата, где готовы задрать юбку ради удовольствия.

Минуту Рантер переводил взгляд с одного экрана нижней линейки на другой, послушный тачпад прокручивал страницы двух досье. Оксана Ленская и Крис Вериз — парочка мамонтов, встретившаяся по иронии судьбы. Фред помнил, как ликовали агенты, узнав о единении целей, полагая, что проще уничтожить стадо в совокупности, нежели по одиночке. Вот только у Фреда была иная точка зрения, которую он не высказывал на всеобщий суд. Русские не любят неожиданностей. И не умеют их просчитывать.

Дверь без стука отворилась. Подобная бесцеремонность позволялась лишь Тому Прайду — единственному иностранцу в отделе, за исключением самого Фреда. Этому долговязому, аккуратному и пунктуальному, как сам Рантер, агенту, капитан доверял.

Прайд отодвинул кресло от стола и сел, закинув ногу на ногу. Ступня в вычищенном до зеркального блеска ботинке принялась раскачиваться, но даже эта привычка агента не останавливать ни на мгновение движение хоть одной из частей тела не раздражала Фреда.

— У нас проблемы, — будто соглашаясь с не озвученным предположением, произнес Прайд.

— Том, я был прав! — Рантер вскочил с кресла, обошел стол и присел на его край. — Эти двое не могли просто испариться.

— Сами — не могли, — поддакнул агент. Сморщенное четырьмя десятками лет лицо казалось поделкой неумелого скульптора.

— Вот именно! Он жив, Том. Провалиться мне на этом месте, жив! Чтобы пробить защиту нашей системы нужен гений. И не просто гений, а природный биоробот, черт бы его побрал! Нужно чувствовать коды, любить их. Том, только Веренцев мог так замести следы.

— Я согласен с тобой. И считаю, что пора пустить по следу Беса. У нас достаточно полномочий?

— Достаточно, — решительно кивнул Рантер. — Более чем.

* * *

Гладкое, словно эбонитовое, полотно дороги устремилось в гору, сливаясь с ночным небом. По обе стороны тянулись полуметровые защитные насыпи, и стройный ряд деревьев за этой песчаной окантовкой создавал иллюзию тоннеля. Красная нить на навигационном дисплее бортового компьютера казалась неподвижной, пройденные километры выдавал только изредка подергивающийся рябью фон. И в этой фальшивой стабильности, напускном спокойствии чувствовалась горько-сладкая вязь предопределенности. Есть лишь один путь — вперед: никуда не свернуть, а возвращаться, в общем-то, незачем.

Окси смотрела в окно, теребя ручку походной сумки. Все, что связано с прошлым, связано с ложью. Стайка детей, наконец-то сытых и согретых пусть казарменным, но теплом. Бескорыстные друзья, отзывчивые наставники. Их учили быть добрыми, мудрыми и... нетерпимыми. Нельзя убивать ради собственной выгоды, нужно довольствоваться тем, что имеешь. Нельзя становиться на пути идущих к благородным целям — иначе будешь уничтожен. Есть черное и белое, а компромиссы — ухищрения предателей. Человечество заслужило свободу и счастье. Все, кто мешает их достичь, должны исчезнуть.

Одиннадцать лет она верила в справедливость навязанной морали. Маленькая девочка стучала в двери и ей открывали. Молодые и старые, богатые и — чаще — бедные, что сначала казалось ей странным. Они улыбались с порога, а она доставала пистолет с глушителем и стреляла в упор. Затем проходила в комнаты, откуда неизменно доносился вопрос: "Вася (Дима, Таня, Костя...), кто там пришел?" Вместо ответа вырывались пули. Иногда хватало одной, иногда заканчивалась обойма.

Она возвращалась на базу слегка уставшая, но удовлетворенная. Первым делом принимала душ, хотя кровь всегда смывала в квартирах целей, не гулять же по городу с пятнами. После — шла к Псионику или на "тренировки по сексуальному воспитанию", где честно старалась научиться получать обещанное тренером Гарцели удовольствие.

А потом была зима. Слишком теплая даже для западной России. Экологи били тревогу и с фанатичной преданностью галдели о необходимости ужесточить пункты эко-соглашения, усилить контроль не только в пропитанных технологиями городах, но и на периферии. Первыми под прицел попали аборигены, отказавшиеся записывать свои огороды в гос-реестр сельхоз-программы. И отряд молодых экстрагентов — государственную гордость — отправили в русские села. По сути задание мало чем отличалось от предыдущих, но Окси запомнила этот день. Ее угораздило отказаться от занятия с Гарцели, за что и была наказана. К самолету она доплелась на негнущихся ногах, с ноющей, горящей болью, разрывающей внутренности.

На операцию отводилось полчаса — вполне достаточно для небольшого населенного пункта. Отряд высаживали в несколько этапов, оцепляя поселок. Десять минут бодрым шагом до первых ворот, по полминуты на дом. Ночь надежно прикрывала от случайных взглядов.

Этот дом был четвертым в списке Окси. Небольшая лачуга в пять комнат, два сарая, туалет в семи метрах от парадного входа, огород, усыпанный опилками на зиму. Три цели. К замку подошла самая простая отмычка. В первой спальне — двое, муж и жена. С ними проблем не было. Третья цель — бодрый старичок, из тех, что вечно спят по три часа в сутки и десять раз за ночь ходят в туалет. Заметила его Окси вовремя, выстрелила. Но боль скрутила неожиданно, будто острый стержень царапнул изнутри, и рука дрогнула. Пуля попала в грудь. А вторую Окси выпустить не успела, расслышав хриплое "Спасибо".

Так неожиданно и неправильно получить благодарность от цели. Окси опустила пистолет, спросила:

— За что?

— За смерть. — Старик прислонился к стене, прижимая руку к ране, через пальцы текла черная в полумраке кровь. — Я жил только своим трудом и получать навязанные подачки не хочу. Мне нечего терять, кроме свободы. Таким я и умру. Свободным. В отличие от тебя.

Окси глубоко вдохнула, вырываясь из липкой паутины памяти. Крис вел машину молча, подперев голову левой рукой, тогда как правая лениво держала руль. Всем своим видом экстрагент олицетворял скучающее безразличие. Но Окси догадывалась о заключенной под молчаливой кольчугой буре, и не теряла надежды увидеть ее истоки. Хотя бы ради усмирения собственной.

— Неужели ты согласился только ради мести? — спросила она, наконец.

— Месть? — Вериз скривился в скептической усмешке. — Мстят только те, кому заняться больше нечем.

— Но что тогда? Ратуешь за покой мирных жителей? Не верю.

— Может, во мне проснулся гуманист.

— Брось, Крис. Ты — эгоист, каких мало. Живешь только для себя. За словами не следишь. Уверена, ты ни разу не заступился, если кого-то обижали.

— Если обижают, значит, сам виноват. Никто не мешает дать сдачи или не допустить. Почему я должен заступаться?

— Потому что есть люди сильные, а есть слабые. Есть калеки, в конце концов.

— Девочка, все — калеки по-своему. От рождения. Есть три основные движущие силы индивидуума — стремление к знаниям, к борьбе и к общности. За знаниями теперь гоняются только фанатики типа твоего Псионика. Остальным чихать. Бритвы лучше знают, когда лезвие притупилось, рубашки — когда пора в стирку, дисплеи сами просят себя протереть. С борьбой и того проще. Дети в войнушку не играют, потому что не знают, как это. А вот общность осталась. В результате имеем стадо счастливых в своей тупости и беззащитных свиней. Кого защищать? И зачем? Хорошая встряска пойдет на пользу.

— Какой же ты... — Окси не подобрала нужного эпитета и замолчала, насупившись.

Она не понимала, на кого злится больше. На Криса за цинизм или на себя за то, что не сумела возразить.

Подъем дороги кончился, строй деревьев стал реже, и на ровном горизонте показалась линия забора. Пятиметровый бетонный пояс города раз и навсегда решил проблему незаконной миграции. Столь же простой, сколь и грубый способ контроля пробудил в Окси ассоциации с господствующей системой, и аллегория Криса приобрела более четкие контуры. Купола домов, городские оковы, личностные номера-идентификаторы...

— Нельзя так, Крис. — Окси отвернулась от бокового окна, и хотя взгляд был направлен на приближающийся заслон, от нее не ускользнула мелькнувшая на лице экстрагента скептическая ухмылка. — Понимаешь, ведь когда все есть, не хочется искать приключений. Да, ты во многом прав. Но, Крис, эта революция эко-соглашения, уравниловка и прочее навязали свободу. Именно навязали. Причем так хитро, что выглядит как забота, а на деле — морфий. Опиум для народа. Принудительная инъекция. Может, мы и живем в большой психушке, но психи-то счастливы. Потому что такие как ты и я заткнули всех, кто говорил о подставе.

Впереди выросла трехметровая громада пропускного пункта. В ночной темноте ярко светились расположенные по обе стороны автоматы с водой, и в этом свете стоящие позади кабинки био-туалетов выглядели хмурыми секьюрити.

Из бетонного цилиндра два выхода — на междугородную трассу и в наручники. Порой у пропускного пункта образовывались очереди. Тогда туристы разбредались по лужайкам, строя догадки, за что задержали предшественников, и ждали мелодичных сирен пограничной службы.

Крис сбросил скорость, подъезжая к воротам.

— В конце прошлого века, — сказал он тихо, — перед эко-соглашением проводился опрос "Что нужно для счастья". И девяносто три процента ответили — возможность спокойно жить. Не условия для работы, а гарантия еды, крыши и тепла. Смекаешь?

Ворота разъехались бесшумно, словно не было сцепления металлических деталей, и, пропустив автомобиль в темный тоннель, закрылись. Под потолком зажглись люминесцентные лампы, превратив белые рубашки экстрагентов в нежно-голубые. Тихий гул мотора смешался с солидным рыком скрытых за стенами механизмов.

Сотни волн и лучей прочесывали кабину, снимали показания датчиков, сканировали память бортового компьютера, сверяли данные с глобал-базой. Это странное ощущение — чувствовать на себе неживой взгляд. Никогда не знаешь, насколько глубоко он проникнет и что увидит. Все равно, что взгляд в спину. Нули и единицы, трансформированные алгоритмами за неощутимые для человека доли секунд беспристрастной машиной. Она — не враг и не друг, наблюдатель, которому нельзя посмотреть в лицо, чтобы уловить намерения. Ее можно обмануть, только если знаешь, насколько она умна.

Освещение сменило спектр, по окружности потолка вспыхнули розовые лампы. Из стен выползли шипы-фиксаторы, сковав и без того зажатый в тесном помещении автомобиль.

Окси на пару секунд прикрыла глаза. Сделала глубокий вдох, резко выдохнула, максимально концентрируясь. Обмануть машину не получилось. Пояс оттягивала кобура с пистолетом. Настоящий огневой "Рид", с которыми выходили на дело экстрагенты десять лет назад, до наложенного на огнестрел вето. Слабо верилось, что пограничники прибудут с парализаторами — свои правила можно нарушать, особенно если имеешь дело с рецидивистами.

Очевидно, Крис разделял ее мнение. Достал свой "Рид" и нажал одну из кнопок пульта. Корпус салона изнутри затянулся защитной пленкой, заднее стекло приспустилось, образуя бойницу. Спинки кресел защитят от пуль, но патронов хватит лишь на пару атак. Перспектива бросить машину расстраивала — не для того они через пост проезжали по правилам, держа наготове лестницу, чтобы перелезть через ограждение.

— Для отхода будет двадцать секунд, — сказал Крис, положив палец на кнопку откидной крыши. — Прикрывай и захвати сумку.

Роль запасного Окси не устраивала, но в таких ситуациях не спорят. Для обвинений и пререканий у них в запасе двадцать километров от пропускного пункта до поселения, которого и на карте-то нет.

Псионик утверждал, что Закрытая Зона существует. Спрятанное в лесах место ссылки, куда отправили семьи уничтоженных экстрагентами бунтарей. Хотя, "отправили" — неподходящее определение. Вездесущий гуманизм и здесь победил противника. Для людей построили город. Благоустроенную тюрьму без диктатуры надзирателей, свободную от законов остального мира. И бывшие ополченцы с благодарностью приняли подачку. Только вот, получив место в Закрытой Зоне, выбраться из нее практически невозможно. Некоторым смельчакам это удавалось, и, попав в большой мир, они рассказывали об анархии родных краев, порождая многочисленные легенды. Находились безумцы, отправляющиеся на поиски современного Содома, где твердой валютой служила выпивка, провинившихся вешали прямо на улицах, а в подземных казино делались ставки на годы прислуживания или девственность дочерей, да так и не возвращались. Окси в такие рассказы не верила, но Псионик отстаивал их правдивости столь яростно, что экстрагенты отправились в беззаконный рай за оружием. И прокололись на первом же пропускном пункте.

О том, что провал мог оказаться ловушкой Псионика, Окси старалась не думать. Невезение приятнее.

Из-за стен послышался гул двигателя. Экстрагенты синхронно развернулись в креслах, пригнулись, прячась за высокими спинками, чтобы шальная пуля, попавшая в узкую щель окна, не раскроила череп, и притихли. Медленно в аварийном режиме разъехались ворота, пропуская в тоннель двух пограничников и яркий свет фар их машины.

— Без паники, — успокоил высокий. — В системе сбой, такое иногда случается. Сейчас мы вас выпустим.

Экстрагенты переглянулись. Для задержания двоих маловато будет. Неужели и правда сбой?

— Так я и думал! — продолжил пограничник, всплеснув руками. — Ну почему ее на красное клинит? Как быка. Господа, не волнуйтесь, сейчас все решим. Любит наша система красные тачки, выпускать не хочет.

Напарник высокого тем временем вставил ключ в дверь контрольного блока, опустил рычаг на выехавшем из стены пульте. Освещение тут же сменилось безопасной люминесценцией, втянулись в пазы щупальца-фиксаторы, и вторые ворота медленно, словно бумага в архаичных принтерах, поползли в стороны.

— Вот и славненько! — воскликнул высокий, обходя машину со стороны Окси. Остановился у дверцы и, дружелюбно вглядываясь в лицо чистильщицы, отсалютовал: — Приносим свои извинения, господа. Счастливого пути.

— Спасибо, — выдавила Окси, изобразив подобие очаровательной улыбки.

Крис на обмен любезностями тратить время не пожелал. Ворота полностью еще не раскрылись, но образовавшийся проезд позволил машине выскользнуть из тоннеля. В зеркало заднего вида Окси заметила, что пограничник приветливо махнул им на прощание рукой. И в этом жесте было нечто ужасающе комичное, как в древних немых фильмах, где неуклюжие актеры все время падают, бьются и увечат друг друга, а публика смеется. И в сложившийся ситуации Окси не рискнула бы счесть себя зрителем.

Однако, по данным пропускного пункта Алексейцев Сергей и Воробьева Юлия все же покинули Вернинск.

Было в пустой полночной трассе что-то умиротворяющее, пробуждающее человечность, а, может, сказалась нервная встряска на пропускном пункте, но Крису отчаянно захотелось объясниться. Не высказывать сомнения, не распределять роли, именно — объясниться. Расставить точки над "i".

— Я обещал позаботиться об Анне Веренцевой своему другу, — сказал экстрагент. — Но не смог.

— Даже если мы найдем "Тайлера", ей это не поможет, — откликнулась Окси. Она сидела, откинувшись на кресле, с закрытыми глазами, и Крис надеялся, что спит. — Какого черта ты ввязался при таком отношении к людям? Чтобы совесть успокоить? Хотя, это вполне в твоем духе. Сплошное лицемерие.

— Хотел бы успокоить совесть, пошел бы в доктора. В первую очередь подлатал бы тех, кого не добил, будучи экстрагентом. Фиглярство — не порок, да, Окси?

— Псионик — дурак. — В ее голосе бурлило раздражение. — Какого черта вербовал обоих? Слушай, Вериз, я не позволю, чтобы чья-то жизнь оказалась в твоих руках.

Крис фыркнул.

— Зачем мне всякую гадость в руки брать?

Попытка восстановить худой мир с треском провалилась. Крис понимал, что сам виноват, но недосказанности и недомолвки обычно заканчиваются неприятностями. Врага надо знать, соратника — знать еще лучше. Иначе неизбежны сюрпризы. Пусть лучше Окси свыкнется с его точкой зрения, чем в ответственный момент взведет курок, испугавшись подставы. Плохо, что и доверия между ними не будет.

Инфотабло показывало два часа ночи, дорогу по-прежнему конвоировала живая изгородь, свет фар стелился перед колесами путеводными лучами. Крис пробежался взглядом по приборной панели, проверил показания датчиков... и затормозил.

— Что такое?

Окси машинально схватилась за кобуру, Крис остановил ее руку, озираясь по сторонам.

— Ты поворот видела?

— Нет. Глаза были закрыты.

— И я — нет. А он есть.

На навигационном дисплее пульсировала красная точка — местонахождение машины, а ниже по траектории линия уходила вправо, туда, где молчаливой издевкой высились деревья.

— Это что, голо-барьер? — удивился Крис. Он встречал пространственные голограммы и раньше, до эко-соглашения, но пользовалась ими лишь мафия, обнаглевшая до такой степени, что оружейные склады строила в отдаленных уголках городских парков. — В самом деле?

— Похоже, — подтвердила Окси, она щурилась, пытаясь разглядеть поворот.

— А предупредить твой дружок не додумался? Или запрограммировать управление.

— Скорее всего — блуждающий, потому и не предупредил.

— Чего?

— Блуждающий барьер. К голограмме с той стороны приставлен заслон, обычно — бетонный, и движется туда-сюда. Поэтому есть риск вписаться в стену. Такой проход не отследишь. Надо прощупывать.

— Вы все такие умные! — зло выпалил Крис. Вышел из машины, прошел несколько метров назад вдоль дороги, пиная песчаные холмы ограждения. Если заехать на них шинами, сработают запрятанные датчики, и заботливый седьмой отдел спасателей приедет, чтобы помочь пострадавшим в ДТП. Вот радости-то будет!

— Дай задний ход, — крикнул Крис, махнув рукой. — Только аккуратно!

Окси пересела за руль и развернула машину. Слишком яркий свет передних фар полоснул по глазам Криса, на мгновение ослепив.

— Вот стерва! — Вериз в сердцах сплюнул на асфальт и продолжил поиски лазейки. Машина послушно плелась следом. С включенными фарами.

Не этого он хотел двадцать лет назад, заходя в двери столичной тогда еще — службы безопасности. Молодой, только что выучившийся на историка парень, за чьими плечами уже были два года обязательной военной службы, с благоговением слушал лысеющего генерала. Крис краснел от хвалебных отзывов в свой адрес, смущенно улыбался, когда вояка вспомнил небольшой, но все же подвиг юного сержанта. Случайная находка оставшегося после далекой Второй мировой склада с боеприпасами едва не обернулась трагедией. Крис вовремя заметил сорванную с валяющейся в пыли гранаты неосторожным шагом сослуживца чеку, а после — вынес из завала троих друзей. Генерал теребил ленточку ордена, препарируя заслуги и маленькие промахи парня, а после задал вопрос: "Готов ли ты помочь своей Родине?". И Крис без колебаний ответил: "Да!".

Тогда все представлялось иным. Счастливое будущее единения сверхдержав. Защита природы, защита людей, защита свободы. Безоблачное небо утопического мира всеобщей любви и благосостояния, который обещал стать реальностью. Нужно только устранить зачатки раковой опухоли. И Крис вместе с дюжиной волонтеров десять лет не выпускал из рук оружия. "За всех и за каждого" — негласный девиз, чистое ребячество, но под лозунгом идти на войну приятнее, благороднее... красивее, что ли? И они шли. До тех пор, пока не раздался звонок, и хриплый, булькающий кровью голос одного из соратников не просипел: "Нас устраняют... свои".

С крыши своего дома Крис видел, как в подъезд входит конвой. Знакомые лица, когда-то плечом к плечу стояли. Многочисленные сообщения на лайвер твердили: "Ты нам нужен, приезжай...". Всегда разные адреса, разные идентификаторы отправителей, только предчувствие одно — подстава.

Никому нельзя верить.

Ни за кого не стоит драться.

И вот, спустя десять лет он рискнул. Снова соблазнился свободой. В глобальной базе данных появился новый персонаж, столь похожий на Криса, что не отличишь. Только на фотографии в базе нос немного длиннее, глаза посажены уже, или наоборот, изгиб губ отличается неуловимым штрихом. Ни одна машина не сопоставит с бывшим экстрагентом, ни один человек, сверяя данные при личном контакте, не заметит расхождений. Да, это именно то, чего он хотел в свои сорок три — исчезнуть, не исчезая.

Но чем приходится платить? Новой войной. И ладно бы одиночной, так нет же. Приставили девку с низкой самооценкой и переизбытком гордости. До сих пор светит фарами не на дорогу, а в лицо. Обидели ее, надо же какая несправедливость! Да как можно быть такой уязвимой и... наивной? Как можно до сих пор верить в принцев и зачитываться стихами романтиков? Ассоль нового века. Черт возьми, какая Ассоль? Эта девчонка была в Ливане! Целые поселки беженцев-старорежимников стирались с лица земли от заданной точки А до точки Б, где проходил маленький отряд (по слухам — всего десяток единиц) вооруженных детей, словно саранча, не брезгующая сорняками.

Крис чуть не потерял равновесие, когда нога прошла сквозь песчаную насыпь. Он шагнул вперед, и оказался на старой дороге с потрескавшимся пыльным асфальтом. Справа — в четверти метра на монорельсах замер длинный, но невысокий — по пояс — бетонный блок. И хотя движущий механизм в лунном свете казался хрупким и неустойчивым, Крис мог бы поклясться, что стоит въехать в плиту на машине — спасателям понадобится черный мешок.

Он прошел к роще, отломал длинную ветку от ближайшей березы и положил на рельс. Проверил, виден ли конец с той стороны голограммы и махнул Окси:

— Проезжай!

Машина аккуратно пересекла рубеж.

5. ЗАКРЫТАЯ ЗОНА.

Дорога петляла. Дорога извивалась и расслаивалась, запутывая среди сосновых дебрей, сменивших березовые заросли. Окси не сводила глаз с навигационного дисплея, приходилось подсказывать Крису, ему не хватало времени на сверку маршрута из-за бесконечных поворотов и угроз вписаться в плотную стену стволов. Солнце поднялось уже высоко и пыталось пробиться через плотный шатер сплетенных ветвей. Отовсюду слышался оголтелый птичий клекот, который и песней-то не назовешь. Будто пернатые ругались на людей за выращенный лес, уродливый и темный. Противоестественный.

Забора вокруг Закрытой Зоны не было. Как и пропускного пункта. Из леса к уличным тротуарам города-отшельника тянулись ленты дорог. Десятки спутанных путей, ведущих в никуда, с одним единственным выездом на междугородную трассу. Паучара — так называли Закрытую Зону пилоты вертолетов, что доставляли каждый день продовольствие изгнанникам.

Крис остановил машину под укрытием десятка сосен. Экстрагенты вышли из автомобиля, прихватив сумки.

— Я до конца не верила, — призналась Окси, закидывая на плечо сумку. Впереди виднелись серые коробки многоэтажных домов. Угловатые, исполосованные маленькими смежными балконами и продырявленные прямоугольными окнами. Окси готова была поспорить, что вдоль фасада на метр от земли бетонные плиты выкрашены грязной коричнево-бордовой краской. Совсем как на иллюстрациях к истории двадцатого века. — Как же они живут здесь? Ни законов, ни работы, ни морали.

— Все есть, только не такое, как у нас, — ответил Крис. — Выживает сильнейший, работают слабые, главная мораль — не умеешь, не берись. В принципе, верная, если не вдаваться в подробности.

— Откуда знаешь?

— Я пойду один, — заявил Крис вместо ответа. — Связь есть. — Он перекинул через крышу машины тонкий диск коммуникатора, какими пользовались агенты. Активировал второй и вставил в ухо толкер. — Жди сигнала. Если пропадет — свяжись с дружком, пусть ищет другого дилера.

Несколько мгновений Окси, опешив, стояла, держа коммуникатор в вытянутой руке. Потом до нее дошло. Он боится. Бывший экстрагент, эгоистичная скотина, не признающая ничьего авторитета боится Закрытой Зоны.

— Исключено. Идем вместе, но действуем обособленно. Другого дилера может не быть, — твердо сказала Окси, вставив динамик, и добавила: — Мне телохранитель не нужен.

Она сняла с Криса ответственность. И хотя чувствовала себя бумажным листом перед шредером, экстрагенту не позволено оглядываться на напарника. Либо ты самостоятельная боевая единица, либо — труп.

От камуфляжных костюмов решено было избавиться. На людские взгляды они не рассчитаны, и, учитывая законы Закрытой Зоны, могли выдать с головой. Неприятно, что машину приходилось оставлять в лесу, но за напичканную навигационной техникой тачку давно утратившие умение ориентироваться по природным приметам заключенные снесут им головы на первом же перекрестке. Такой шанс выбраться из леса в нужном направлении!

Закрытая Зона держала людей не стенами и свободой, а полной дезориентацией.

Город спал. Вымотанный ночными дрязгами, выпотрошенный бесконтрольными развлечениями. Солнечный луч захлебнулся в высохшей луже крови на щербатом асфальте, из-под багровой корки торчал белый осколок, скорее всего — зуб. У подъезда монолитного дома рылась в пакете отбросов мелкая дворовая собака с перебитой лапой. Рядом на дереве, свесив хвост, сидела кошка и злыми голодными глазами следила за собачьей трапезой.

— Милое местечко. — Окси огляделась, махнула в сторону длинного одноэтажного здания с щербатыми стенами и закованными железом окнами. — Видишь?

— Кабак, — согласился Крис. — Вот только дилеры по утрам спят.

— И возможно, мордой в салате.

— Тоже верно. Дальше по улице еще один. "Щенячий восторг", — прочитал Крис на до сих пор горящей вывеске. — Хм, ну и названьице. Я пойду туда, а ты прошерсти этот. — Вериз наклонил голову, чтобы разобрать надпись — табличка была сорвана и болталась на одном гвозде — и расхохотался. — "Круглые идиоты".

— Такое бы напротив Перста построить, рядом с тем идиотским плакатом об идеале сферической формы. — Окси покрутилась на месте, но как ни искала, не увидела вокруг ни одного человека. — Слишком тихо. Мы вообще по адресу?

— Ты у меня спрашиваешь?

— Это риторический вопрос, Крис.

Улица действительно выглядела пустынной, нежилой. Только мелкие детали выдавали недавнее присутствие человека. На гвозде деревянной лавочки висел лоскут грязно-коричневой ткани. Возле опрокинутой металлической урны лежала горстка битого стекла и окурков, блестящие разноцветные упаковки от вяленой рыбы и сухариков разлетелись по всему двору и бликовали солнечными зайчиками. Слабый ветерок гнал по дорожке песок и фольгу от сигаретных пачек.

— Может...

— Тсс. — Крис вытянул ладонь, заставляя Окси замолчать, повернулся в сторону убегающей дворами дорожки. Издалека донеслись слабые голоса. — Есть жизнь на Марсе. Давай к "идиотам", будет результат, сразу маякуй. Встретимся у машины.

— Слушаюсь, — кисло согласилась Окси и, поправив передатчик в ухе, чтобы был меньше заметен, направилась к обитым железом дверям.

* * *

Рантер едва успел добежать до раковины, когда его снова стошнило. Проклятый рыбный салат, купленный на ужин в супермаркете, промучил капитана всю ночь. Сколько раз он зарекался использовать полуфабрикаты, ведь возле дома есть чудное кафе. Но вчера Фреду требовалось одиночество, чтобы спокойно, в домашней обстановке обдумать стратегию поимки парочки экстрагентов. И вот результат: бессонная ночь в обнимку с раковиной.

Ноги отказывались держать обессиленное тело. Желудок ныл, глаза слезились. Рантер умылся холодной водой, пытаясь взбодриться, посмотрел в зеркало. На него устало глядел осунувшийся немолодой мужчина, с синими кругами вокруг замутненных истощением глаз и предательски торчащей на макушке прядью волос.

Открылась дверь, и в туалетную комнату не вошел, а будто вкатился шарообразный вечно веселый помощник координатора службы документации Герман Могилев.

— Старик, что-то ты совсем заработался. — Толстяк по-свойски похлопал Рантера по плечу. — Выглядишь, как кепка генерала — такой же зеленый!

Шутки Могилева всегда соответствовали принципу "сам рассказал, сам посмеялся", но раньше не столь раздражали.

— Отравился, — резко произнес Рантер и, уходя, очень тихо добавил: — Вашими помоями.

"А незачем их подбирать", — подумал Могилев, расслышав последнюю фразу.

Русским тоже не всегда нравятся иностранцы. Особенно, слишком много на себя берущие.

Кабинеты виз-контроля традиционно располагались на последнем — сто тридцать втором — этаже. Отчасти это было связано с необходимой близостью к закрепленным на крыше локаторам, которые порой выходили из строя, отчасти — с выработавшейся у руководителей фобией на верхние этажи. Именно верхушки таранили самолеты во время европейских гражданских войн, искореняя очаг зла мировой бюрократии.

Поездки на лифте с четвертого этажа всегда вызывали у Рантера недовольство. Кабина останавливалась каждые десять секунд, подхватывая по пути сотрудников более низких рангов. И каждый из попутчиков считал своим долгом поздороваться за руку с капитаном девятого отдела, выразить свое расположение в надежде на переезд хотя бы этажом ниже. А сегодня еще и посокрушаться над болезненный видом.

Отличительной чертой виз-блока была размеренность. Стоило выйти из лифта в ярко освещенный коридор с нежно-зелеными стенами, как спокойствие вирусом проникало в мозг, заставляя его работать медленнее, переключаться в режим наблюдения. Весь персонал состоял из флегматиков, иные люди попросту не выдерживали суточную смену за десятками мониторов, транслирующих передачу камер наблюдения и отчеты датчиков города-миллионщика.

Рантер прошел мимо пластиковых коробок-кабинетов, несколько раз заглянул через ограждение на рабочие места служащих, и открыл дверь кабинета куратора.

— Приветствую, господин капитан. — Куратор, невысокий юркий старичок, приподнялся в громадном для его щуплой фигуры кресле и почтительно склонил облысевшую голову.

Рантер жестом разрешил не вставать в полный рост, как того требовали правила субординации.

— Есть новости?

— Нет. — Куратор сцепил костлявые пальцы замком, так, что побелели костяшки. — Тихо, как в серверном блоке.

— Никаких странностей, мелких нарушений, сбоев? — не унимался Рантер.

— Ну, сбои-то всегда есть. — Старикан виновато улыбнулся, стараясь не смотреть на капитана. — В одном из южных кварталов отказала центральная техносфера, на пятом пропускном пункте система заклинила, но шестой отдел сработал быстро, еще — водопровод прорвало на улице...

— Вопросы коммунального обеспечения не под моей юрисдикцией, — грубо оборвал Рантер. У него засосало под ложечкой, так всегда бывало, когда старая ищейка чувствовала след. — Что случилась на границе?

— Сущий пустяк, — быстро произнес куратор. Он будто съежился, сократился до размеров бытового робота-мусорщика. — Вы же знаете нынешнюю молодежь, им машины поярче надо, улицы пестрят, как при карнавальном параде. Я давно говорил, что на пятом посту датчики исправить надо. Как красная машина въедет, так и остается там. Пограничники уже ездить замучались. Вот и сегодня ночью сбой случился. Документы в порядке, сканирование положительное, а ворота не открылись.

Рантер уже не слушал. Россказни старого идиота выглядели убедительно, но чутье, никогда не подводившее капитана, включило тревожную сирену.

— Координаты записи мне на досмотр. И подробный рапорт о состоянии пятого пункта.

Спустя четверть часа, едва оправившись от очередного приступа (у воды появился горький привкус, пить капитан не мог, и рвало его желчью) Фред снова и снова прокручивал видеозапись "сбоя". Лица Сергея Алексейцева и Юлии Воробьевой знакомы ему не были, а вот рефлекторное движение рук — к кобуре на поясе — выдало экстрагентов с головой.

Капитан Рантер был вне себя от ярости. И немалую роль в этом играло отсутствие Прайда, хотя Фред вызвал его несколько минут назад.

Агент появился в кабинете в тот момент, когда мечущий гром и молнии капитан отправлял ему очередной вызов.

— Извини за задержку, — в голосе агента не было и намека на сожаление. Напротив — нотки самоуверенности сквозили в каждом звуке. — Я получил твой код. Просмотреть запись мой доступ не позволил, но по общей информации удалось выяснить их направление. Я взял на себя смелость проследить маршрут.

— И? — Капитан с трудом подавил приступ тошноты. Встал, подошел к распахнутому окну, глубоко вдыхая сомнительной свежести воздух. Говорить Рантер не мог.

— Интересная деталь. По трассе Р-140 можно попасть только в два населенных пункта. Однако, ни в Росинске, ни в Нижнегорске посты прибытие не зафиксировали. Значит, они бросили машину и проникли за стены нелегальным путем. Это достаточно веский довод для запроса.

Рантер молчал. Приступ удалось предотвратить, но комментировать информацию капитан не стал. Зачем бросать машину, проехав один пост? Возможно, экстрагенты испугались из-за сбоя, но Фред не верил в столь глупую перестраховку. Оставался еще один вариант.

Капитан сел за стол, пробежался пальцами по клавиатуре, вводя код доступа, и запросил полную карту региона. Лоб Рантера покрылся испариной, губы искривились в торжествующей улыбке.

— Запроси три вертолета, — сказал капитан терпеливо ожидающему указаний Прайду. — Нам нужен десяток толковых, нелюбопытных ребят.

— Для десятка одного СП-9 достаточно.

— Мы с тобой тоже прогуляемся. И возьмем с собой очень опасного, но полезного друга.

Прайд понимающе кивнул.

Когда агент ушел готовиться, Рантер еще несколько минут изучал маленький островок, запрятанный в лесах слева от междугородной трассы. Его не было на общедоступных картах. Координаты Закрытой Зоны знали лишь высокие чины девятого отдела.

* * *

Хоть "Щенячий восторг" и был каменным одноэтажным зданием, Крису он напомнил размокшую коробку. Неровно выложенные стены кренились под разными углами, бетонная плита порога зарывалась одним боком в асфальт. За оклеенными разрисованной пленкой витражами угадывалось неторопливое движение теней. Кабак не пустовал.

Перед отъездом в арсенале экстрагенты держали две легенды, и Крис не сомневался, какую выберет Окси. Женщины в любых ситуациях предпочитают роль жертвы. Состроят скорбную мину, потупят глазки, заламывая руки, и мужики идут "в бой за честь дамы", по дороге покупая презервативы — большей-то награды от бедной овечки не дождешься.

Значит, остается легенда номер два. Ход ва-банк.

Крис проверил "Рид" за поясом, запрятал в левый рукав стилет и уверенно рванул на себя дверь.

Первое, что Крис увидел сквозь дымную завесу — решетчатый куб клетки в центре зала. На обтягивающей дальнюю стенку ткани была нарисована конура, в углу клетки к поперечным прутьям крепилось жестяное ведро. А внутри, на засаленной шкуре вповалку спали дети. Три мальчика и девочка, одетые только в меховые жилеты, с ошейниками на цепях. Крис живо представил, как среди пьяной толпы скулят и гавкают "щенки", отрабатывая свой ужин, и поспешил отвернуться.

Экстрагент окинул кабак беглым взглядом. Кованые столы привинчены к полу, витражи изнутри зарешечены, возле барной стойки — небольшая эстрада с тремя шестами. О том, кто ночами крутился в танце, Крис предпочел не задумываться.

Грохнули двери подсобки, в дальнем углу зала появился здоровый бородатый мужик в свободной грязной рубахе.

— Мы закрыты, — рявкнул он, держа правую руку за спиной.

— А я не пить пришел, — ответил Крис.

Тяжелые стулья с металлическими каркасами к полу прибиты не были.

Крис не рассчитал вес, стул пролетел правее, но ножкой, хорошенько прошелся мужику по щеке. От грохота проснулись дети, забились в угол, бренча цепями, однако криков экстрагент не услышал. Видать, привыкли. Послушный стилет скользнул вниз, остановился в ладони и через миг впился в предплечье громилы, не успевшего спустить курок. Только теперь Крис выстрелил. Пуля вошла в лодыжку, скорее всего раздробив кость, мужик выматерился, потерял равновесие. В три прыжка Вериз оказался возле противника, повалил на пол, упираясь коленом в жилистую грудь. Зря. Острая вспышка боли едва не отключила сознание, но Крис выдержал. Боль сменилась яростью. Зажав дуло "Рида" в кулак, экстрагент несколько раз прошелся по бородатой физиономии, прежде чем задал вопрос:

— Кто главный стукач зоны?

— Пошел ты, — выплюнул с кровью мужик. Он попытался скинуть с себя Криса, взять непострадавшей ногой грудь противника в захват, но получил еще одну пулю — в бедро.

Длинноствольный пистолет плясал в руке экстрагента, то спускался, подставляя курок под палец, то соскальзывал в сжатый кулак для усиления удара. Лицо мужика превратилось в гротескную маску: нос вывернут, губы распухли, борода пропиталась кровью.

Наконец, он не выдержал.

— Сизый. Сизый каждый раз бегает к вертолетам и сдает.

— Где он? — Крис сильнее надавил коленом на грудь, боль уже не волновала, она растворилась в мареве адреналина. Мужик закашлялся. — Где?

В спину ударило что-то тяжелое, отскочило, и грохнулось на пол. Крис скосил глаза. Кружка. Следом в позвоночник прилетела вторая.

— Приструни щенков, — прошипел Вериз, приставляя дуло ко лбу бородача.

— А-ну лежать! — неожиданно внятно и громко взревел тот. Баллистическая атака прекратилась с железным скрежетом потревоженных цепей. — Сизый каждый вечер здесь. Напивается и пристает к чужим бабам.

— Мне не улыбается торчать до вечера в вашем гадюшнике. — Крис уже занес кулак для очередного тычка, но остановился. Теперь, сплевывая выбитые зубы, едва дыша сдавленной грудью, мужик окончательно растерял суровый вид, но от этого не выглядел слабее. Калеча людей в рукопашной, Крис всегда старался не повредить глаза противника. Он читал по ним. Страх, отчаяние, злость — индикаторы намерений и перспектив. Сейчас он увидел спокойствие. Холодную решимость. Крис понял, что мужик готовится к смерти.

Мужик понял, что Криса никто не остановит.

— Он в центре живет. Второй круг от посадочной площадки. Семнадцатый дом, квартира три.

Крис ослабил пресс на груди бородача. Тот жадно вдохнул, закашлялся и сказал:

— Ты крут, но в Зоне своя конституция.

— А у девятого отдела — свои методы, — ответил экстрагент и легонько надавил на точку за ухом мужика, отправляя его в долгий отпуск к Морфею.

Улицы просыпались. Приоткрылась дверь продовольственного пункта, на небольшом и вряд ли легальном рынке обменщики выставляли товар с ценниками: "утюг — три дня работы на кухне" или "пальто почти новое — двенадцать литров сухого вина". Крис сканировал лица, отмечал умиротворенность и беззаботность в глазах, но иногда отворачивался, натыкаясь на яростную готовность ничего не менять. Обитатели Закрытой Зоны выглядели счастливыми. По-своему.

Крис без труда нашел нужный дом — высокую панельную коробку с разбитой каплей фонаря над подъездом и дружелюбно распахнутой дверью мусоропровода. На жестяном контейнере с въевшимися в металл подтеками помоев красовалась белая надпись: "Сначала разогреть". От замка на подъездной двери остался лишь жестяной квадрат крепления. Крис носком ботинка подцепил дверь, и она нехотя, со скрипом отползла в сторону.

Карман куртки оттягивал прихваченный из кабака хозяйский "Дуплер". Ненадежный короткоствольник со спиленным лазерным прицелом (все равно от него толку не было) — не бог весть что, зато патронами бородач запасся основательно.

Квартиру Сизого Крис определил методом исключения — единственная дверь без номера, со вздутыми ранами трещин на многослойной когда-то голубой покраске. Вериз удовлетворенно отметил, что открывается она внутрь, и вежливо постучался.

Сначала из квартиры донеслись быстрые мелкие шажки, через несколько секунд настороженный голос спросил: "Кто там?".

— Друзья из большого мира, — ответил Крис.

Щелкнул замок, дверь слегка отстала от косяка, собираясь раскрыться. Крис отошел на шаг и резко пнул деревянную преграду.

С глухим звоном порвалась цепочка, повисла на косяке. Вместе с грохотом упавшего тела воздух сотрясли испуганные ругательства. Крис вошел в квартиру, ногой захлопнул за собой дверь и направил длинный ствол "Рида" на скукожившегося у стены человека.

Сизый скрючился в позе эмбриона, зажав ушибленную об косяк голову руками и коленями, грязные светлые волосы на макушке торчали антеннами и подрагивали. Бесформенные штаны, собравшийся в гармошку у левой щиколотки носок и ладони стукача покрывали пятна чего-то маслянисто-желтого. Едва уловимый запах гардолина объяснил, ради чего Сизый закладывал со-зоновцев. Перламутровый жаростойкий пластилин вряд ли входил в список доставляемых в Закрытую Зону продуктов.

— Твой статус кво снят, — сказал Крис, поднял скульптора за ворот и швырнул на пластиковое кресло в кухне. Сизый испуганно зашарил руками по столу, но нож лежал слишком далеко. — Есть три выхода. Первый — ты даешь информацию, и я ухожу. Второй — ты молчишь, и каждую минуту я делаю в тебе по дырке. Третий — ты врешь, я возвращаюсь, и ты жалеешь, что не выбрал второй вариант. Расклад ясен?

Сизый кивнул. Поднял на Криса серые, будто бесцветные, глаза с собравшимся гноем в краешках. Застигнутый врасплох, он даже не успел умыться.

— Мне нужно оружие. Хорошее, много и быстро.

Сизый оторопело уставился на экстрагента. Часто заморгал, словно его мозговой компилятор напоролся на бесконечный цикл в программном коде.

— А разве у отдела нет оружия? — наконец спросил он.

Крис мысленно покрыл себя матом. Крепким, витиеватым и запоздалым. Что стоило изменить формулировку? Девятый отдел никогда не высказывает требования, он задает вопросы.

Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы пробраться сквозь оконные стекла и заставить щуриться. Крис обогнул кресло с перепуганным до паралича стукачом, достал из кармана рубашки мультиридер с лейблом девятого отдела, положил перед Сизым.

— Имя, адрес и полный расклад уязвимых мест дилера, — отрезал Крис.

Доносчик съежился в кресле, будто сократился до размеров крупной собаки, не хватало только высунутого языка и хвоста, поджатого перед суровым хозяином.

— Меня убьют, — едва слышно проскулил Сизый. — Если ты покажешь запись, меня убьют.

— Так не заставляй меня опережать их. — Как бы в доказательство своих намерений Крис взял с подоконника гардолиновую фигурку обнаженной маленькой девочки и с хрустом переломил по линии не оформившейся груди. Две половинки простучали по столешнице. Лицо Сизого искривилось, как от боли. У каждого человека есть слабости, а у творцов их значительно больше. Гардолин покорялся лишь мастерам, в неумелых руках он капризничал, постоянно корректируя форму по своему желанию. Лепка из строптивого вещества была поистине ювелирной работой. И видеть насилие над своим творением для создателя — пытка порой более мучительная, чем физическая расправа.

Когда в руках Криса оказалась следующая статуэтка, Сизый склонился над мультиридером и тихим, дрожащим голосом описал рынок оружия до мельчайших подробностей вроде семейных связей и причуд дилеров. У Закрытой Зоны оказалось гораздо больше возможностей, чем Крис предполагал.

Спустя пятнадцать минут доносчик отправился путешествовать вслед за бородатым хозяином "Восторга". Тратить патроны на Сизого Вериз не посчитал нужным.

6. ШАГ НАЗАД.

Бар "Круглые идиоты" был особенным. Хотя бы потому, что строили его всем районом. Кто стол принесет, кто — несколько тарелок, кто стены выкрасит. Девятипалый столяр Гришка (с циркулярной пилой однажды повздорил, вот и лишился двух фаланг указательного) сделал резную перегородку, которая теперь отделяла вход от зала, образуя маленький коридорчик с вывязанным кем-то из женщин полосатым половичком. Бывший строитель Борис соорудил возле барной стойки колодец для подъема блюд из подвальной кухни, а некогда торговец Михаил достал мангал и жестяные листы, чтобы затянуть разбитые соседями-конкурентами окна.

Помогали на добровольных началах, никто не требовал от хозяина обмена, разве что посидеть за компанию, сыграть партию в "Дурака". Собственно, отсюда и название. Каждый вечер кто-то оставался "идиотом", а через неделю иных сюда уже и не пускали.

В целом бар создавал впечатление отшельника, застрявшего в каком-то своем времени. Вряд ли сюда приходили за развлечениями. Скорее — за покоем.

Сын хозяина Гарик услышал, как хлопнула входная дверь и вышел в зал. Между разнокалиберных столов шла к барной стойке женщина в грязной куртке с растрепанными волосами. Она растерянно озиралась, и, заметив парня, ускорила шаг.

Незнакомцев в "Круглых идиотах" не любили, но по виду посетительницы Гарик понял, что здешние законы ей не знакомы.

— Какие ранние гости! — Паренек широко улыбнулся, показав заляпанные кариесом зубы. — Что пить будем?

— Что-нибудь покрепче, — с глубоким вздохом ответила женщина, забираясь на высокий стул.

Мальчишка хохотнул и деловито достал из-под стойки стограммовую стопку с бутылкой дешевой мутной водки. Налил до краев.

— Может не стоит с утра-то? Мозги, вижу, и так нараскаряку, а после этого вообще размажутся, — сочувственно предостерег он.

— Нечему размазываться, — буркнула она и опрометчиво в один глоток осушила стопку.

Гарик поморщился. После такого и здоровый мужик на ногах не устоит, а эта свалится замертво. Но женщина лишь закашлялась, зажмурив слезящиеся глаза.

— Ой мамочки, как это пить? — простонала она.

— Сноровка нужна.

— Это точно. Слушай, парень, — незнакомка немного пришла в себя, хотя дышала прерывисто, словно через силу, — а где это я?

— В "Круглых идиотах". — Мальчишка ответил с гордостью, так юнцы обнажают перед друзьями шрамы, полученные в драке.

— Спасибо, вывеску я и так прочитала. Город какой?

Парень опешил. Натянуто улыбнулся:

— Да-да, помню такой анекдот, отец рассказывал... — он вдруг осекся. — Ты серьезно? Ты как сюда попала?

Лицо женщины перекосило, словно от дурных воспоминаний. Она облокотилась на стойку, подперев ладонью лоб.

— Помню, что пили много. Пацаны какие-то незнакомые были. Всё клеились, трепались про отдел какой-то. Даже не помню какой. Я отрубилась. А очухалась в лесу. И ворона над башкой каркает, зараза. Так что это за город?

Давно Гарик не встречал новичков. Только будучи ребенком видел, как вместе с ящиками продовольствия и одежды спускают с вертолетов людей в наручниках. "Потерянные души" — так называли старожилы несчастных. И каждый считал своим долгом помочь новичкам обжиться, свыкнуться с новыми законами.

Но, глядя в глаза этой женщины, Гарик отчетливо понял, что ей поддержки не окажут. Слишком они... непримиримые.

— Это — Закрытая Зона, — ответил мальчишка, пытаясь понять, найти причину неожиданного дежа вю. Будто видел ее когда-то. Хотя откуда он может знать пришедшую из иного мира, в котором он никогда не был?

С шумным выдохом женщина уронила голову на руки. Выдержала паузу.

— Отсюда правда невозможно выбраться?

Мальчишка усмехнулся.

— Многие пытались. Вокруг лабиринты, мы даже не знаем в какой стороне ближайший город и что за город.

— Вернинск, — поделилась она. — По крайней мере, именно там я вчера... была. И мне нужно туда вернуться. А пока... Где? — женщина пошевелила пальцами, будто пробежалась по невидимым клавишам. Мальчишка непонимающе уставился на незнакомку. — Где табло для расчета? Или... Черт возьми, у вас правда все меняют на работу?

— Не только. Одежда, продукты, инвентарь. Да ладно, с тебя все равно взять нечего. Помоешь посуду, и в расчете. Идет? Хотя тебе все равно деваться некуда, можешь у нас поработать, пока свыкнешься. Еда, выпивка будет, и матрас найдем.

— Нет. Послушай, мне надо выбираться. — Ее взгляд скользнул в сторону, задержался на открытой двери подсобки, за которой отец Гарика аккуратно разбирал пистолет, раскладывая детали на столе. — Скажи, у кого можно поработать за оружие?

— Оно тебе не поможет. Только если самой застрелиться. Так проще веревку и — бряк.

— И все же я попробую! — упрямо возразила она. — Ты только подскажи, у кого есть стволы, а там я сама договорюсь.

За семнадцать лет Гарик насмотрелся на разных психов.

— Я у отца спрошу, к кому податься можно, а ты пока посуду вымой. Погоди только, я ее спущу в кухню.

Хозяин бара Валерий Липов отложил не дочищенный "Дуплер" и прищурился, чтоб получше разглядеть болтающую с сыном девицу. Облизал пересохшие губы с не проходящими язвочками в уголках рта и продолжил свое занятие. Пистолет всегда должен быть в надлежащем порядке. Авось, понадобится.

Пока мальчишка крутил рычаг колодца, поднимая со дна подвальной кухни широкий поднос для посуды, Окси просчитывала, на сколько придется задержаться. Она не была уверена, что попадет к дилеру раньше Криса, и не надеялась, что экстрагент дождется ее в машине. Но перспективы срочно вызывать подмогу настораживали не столь сильно, как этот смуглый парень, с ловкостью жонглера укладывающий башни стаканов и горы тарелок на жестяной поднос.

Легенды о Закрытой Зоне вгоняют в дрожь. Так откуда в анархической клетке такой образец сострадания?

В отличие от парня, мужчина в подсобке представлял угрозу. Слишком внимательным был брошенный взгляд, слишком точными — движения в обращении с оружием, слишком знакомым — лицо. И Окси вспомнила.

Минус четырнадцать лет. Плюс тридцать на улице. Песок проселочной дороги столбом выше автомобильных крыш. Поперек проезда, мостом от одного холма ограждения к другому лежит поваленное ночным ураганом дерево, раскидистые ветви ощетинились, и кажется — огромный дикобраз упал замертво. Рядом стоит семейный фургон с раскрытыми дверями. Под рифы задорного рок-н-ролла из кабины мужчина и парень лет двадцати с небольшим пытаются сдвинуть преграду. Их рубахи липнут к телу, на вспотевших предплечьях тонкий слой песка. Они очень удивились, когда подъехавшая на стареньком автомобиле школьница достала из багажника бензопилу и за пять минут расправилась со стволом. Мужчинам оставалось только откатывать аккуратные обрубки с дороги.

Они говорили, что собираются уехать подальше, чтобы съехавшая с катушек власть не нашла, не поставила кнутом на колени, заставляя подбирать с пола сомнительные пряники.

На следующий день поступила новая разнарядка, но Окси так и не узнала, кем была семья Липовых. Их дом достался не ей.

— Ну что, идем? — Парень вытер руки, швырнул полотенце под стойку и скрылся в подсобке. Крикнул оттуда: — Ты где?

Плюс четырнадцать лет. Парень с налипшим на предплечьях песком превратился в мужчину, его сын походит на фотографию памяти больше, чем он. Окси и сама изменилась. Растеряла хмурую сосредоточенность, что не смывалась с лица даже удовольствием, перешагнула воспитанную психологами преданность системе. Только все равно боязно. Она напоролась на страх Криса. Интересно, столкнулся ли он с прошлым?

Успокоиться. Сосредоточиться, как учили, превратиться в слух, в индикатор малейшего движения. Окси нащупала в кармане рукоять автоматического ножа. Нужно держаться поближе к мальчишке, мужик сыном рисковать не станет.

В подсобке кроме стола и стула мебели не было. Да и не вместилась бы на трех квадратных метрах. Зато стены использовались с завидной рациональностью. На десятках гвоздей висели маленькие графические картинки — пейзажи, портреты, натюрморты, выписанные грифелем с достойным восхищения мастерством. Не в каждой галерее такую красоту встретишь.

— Пап, это... Постой! Я даже не спросил, как тебя зовут! — Мальчишка рассмеялся над своей невнимательностью.

— Юля, — улыбнулась в ответ Окси и почтительно кивнула мужчине. Тот не шелохнулся. Пистолет лежал на столе. Собранный, вычищенный, боек — на ударнике, и даже если в стволе есть пуля, бесшумно ее не выпустить.

— Юля! Она нам посуду помоет. Ладно, идем. Я пойду впереди, а то ступеньки крутые, собирай тебя потом по частям.

Поворачиваясь спиной к хозяину бара, Окси ждала щелчок взводящегося курка "Дуплера". Но прятавшийся в кармане мужчины парализатор предупредительных звуков не издает.

* * *

Вряд ли жильцы старого трехэтажного дома на вернинской улице Мира знали об этой лестнице. Скрытая в подвале за голо-барьером, она уводила на четыре метра под землю, в длинный коридор, прошитый узкими стежками бронированных дверей. Именно здесь двадцать семь лет назад молодой ученый Георг Прожилин плакал от счастья, просматривая свой сон с первого нано-фипа. Именно поэтому коробка дома осталась стоять среди вздувшихся волдырями по всей округе "колпаков".

Еще до эко-соглашения Третья Лаборатория при (тогда еще) КНБ обеспечила Вернинску вип-статус. Перевозить ученых в зашуганную дрязгами европейских соседей столицу власти не рискнули. Финансирование велось через десяток ступеней, петляя между городами и азиатскими странами, половина терялась в каналах, но оно того стоило. Ведь, научившийся читать чужие мысли, однажды научится их записывать.

И Прожилин научился. Пятнадцать лет заточения в техногенном рае сделали из него импотента-психопата, озабоченного нейро-сетями и способного разговаривать лишь с машинами, но обрели физическое воплощение.

Рантера слегка потряхивало. Утренняя тошнота уже отпустила, но общая слабость и волнение, в котором капитан не признавался даже себе, выдавали мелко дрожащие пальцы. Десяток молодых самодовольных агентов, следовавших за ним по освещенному болезненным бледно-зеленым светом коридору, не внушали доверия. Как и приземистый проводник в грязном сером халате. С момента прибытия делегации в лабораторию он не произнес ни звука, только, спустившись в подвал, жестом показал, что можно снять корректирующие ландшафт очки, и, развернувшись на каблуках, повел по коридору.

Наконец, они уперлись в массивную дверь. Проводник набрал код, приложил палец к сенсорной панели, оставив маленькую каплю крови на тут же спрятавшейся игле. Только теперь замок пискнул, снимая блокировку.

— Все ждут здесь, — скомандовал Рантер, хотя никто внутрь и не рвался. Существует тактический предел, до которого командирам удается спрятаться за спинами пешек. Капитан оказался слишком амбициозен и недостаточно умен, чтобы его подвинуть.

Неожиданно-легкая дверь распахнулась и бесшумно закрылась за спиной капитана.

Комната в шесть квадратов. Белые, у стола забрызганные чем-то коричневым стены. Гудящий генератор в углу, голографические экраны, сеть проводов на потолке, не выветривающийся запах подпаленного пластика. Рантер почувствовал себя закапсулированным в безжизненном пространстве, потому что склонившееся над массивным многоступенчатым микроскопом существо сложно было назвать человеком.

На фото в идентификационной карте Прожилин оставался двадцатипятилетним мужчиной, к Рантеру же обернулся облысевший старец. Остатки волос были стянуты изоляционным зажимом для кабеля, молекулярные перчатки белесой пленкой обтягивали пальцы с угловатыми костяшками, из-под длинного халата выглядывали тощие ноги, обутые в кеды с вырезанными пятками. К плеши неразличимыми присосками крепились оптоволоконные кабели, придавая ученому вид киборгизированной медузы.

Цепкие злые глаза впились в капитана, неровно остриженная борода (словно хватанули пару раз ножницами, чтобы не мешала) воинственно топорщилась. Несколько минут ученый рассматривал Рантера, затем нехотя отсоединил кабели. Встал, подошел к хромированной двери в другом конце комнаты.

— Георг, — Рантер с трудом выплюнул имя, не пускаясь в командный тон. Старикан явно не проникся уважением к капитану, и Фред не собирался оставлять подобную небрежность без внимания. — Я командую операцией и должен быть уверен в безопасности своих подчиненных.

Ученый с безразличным видом продолжал шарить в кармане халата, выискивая нужный ключ.

— Я считаю, — продолжил Рантер, — что в личном присутствии команды нет необходимости. Банк идентификаторов содержит достаточно данных для занесения в память Беса, и исключения оперативников из списка целей...

— Ты тупой? — Голос Прожилина оказался удивительно тихим, мелодичным.

Рантер опешил. За восемь лет капитан привык к разнице между обращениями "ты" и "вы", эта маленькая лингвистическая деталь был единственным пунктом русского менталитета, который импонировал. И ладно бы старик просто пустился в панибратство...

Но он оскорбил!

— Я не позволю...

Прожилин проигнорировал тон, перебил на полуслове.

— Бес — не машина, ему ваши цифры до фени, — флегматично изрек он.

И вдруг распрямил плечи. В глазах загорелись искры, словно Георг внезапно осознал, что Рантер обязан... вынужден выслушать о том, как ученый приблизился к Богу. Он заговорил быстро, с придыханием, скатываясь иногда на шепот.

— Бес — настоящий человек. Мышцы, кровь, нервная система — все органическое. Но мозг! Вот где я поигрался! Без мозга человек — кусок мяса. Которым можно манипулировать. — Прожилин сорвался с места, подлетел к столу, схватил кабели, что еще минуту назад были подключены к его голове, и потряс ими перед лицом Рантера. — Фокус в микрочипах. Имплантированные электроды не только считывают импульсы мозга, но и посылают свои. Точнее — заставляют принимать мои приказы. Поэтому, если я скажу ему, что ты отобрал у меня обед, он приготовит из тебя вкусные биточки.

Болтливость Прожилина обрадовала Рантера. По документам Бес проходил как агент спец назначения с откорректированной памятью, усиленными функциями зрительных анализаторов и модифицированными нервными окончаниями, однако что скрывается под расплывчатыми формулировками, капитан не знал. И готовность честолюбивого ученого делиться механизмами работы главного оружия пусть дружественной, но неродной и ненавистной Фреду страны, воодушевляла. Однако, открыто провоцировать Прожилина у капитана не было никакого желания.

— Вы управляете его настройками? Вносите данные, кто — друг, а кто — враг.

Ученый кивнул, с любопытством прищурился, глядя на Рантера.

— Но разве нет технологий, позволяющих полностью, хотя бы дистанционно манипулировать намерениями, подталкивать к определенным действиям в режиме реального времени? Уверен, что есть. Но вы предпочли не киборгизировать Беса, оставив частичную свободу действий. Почему?

— А ты не совсем идиот. — Прожилин довольно причмокнул. — Абсолютный контроль над Бесом — дело пары часов. Только кому нужна штамповка? Таких субпродуктов я тебе быстро настругаю. А кто ими управлять будет? Ты? Ни один болван в пиджаке не сравнится с бывшим экстрагентом. Те-то даже учителей превзошли, вы за каждым целыми стадами носитесь и за двадцать лет переловить не сумели. Профессионалы! Тьфу!

— С экстрагентами мы скоро покончим, — процедил сквозь зубы Рантер. — И сделали бы это раньше, если б власти отдали Беса под нашу юрисдикцию и натренировали по его подобию пару десятков бойцов. За месяц бы управились. Да и при чем здесь экстрагенты?

Прожилин расхохотался.

— А кем, ты думаешь, Бес был в прошлом?

Рантер оторопело уставился на ученого.

— Как... Как его взяли живьем?

— Уметь надо, — беззлобно огрызнулся Прожилин. — Пошли, познакомишься.

Шаркая по полу болтающимися пятками кед, ученый вернулся к двери и сразу же отыскал нужный ключ. Но Рантер не двинулся с места.

Кто-то сумел. Кто-то обошел его.

Облачная ночь играла на нервах с присущим лишь ей чувством юмора. Сбрасывала в темень, когда цель оказывалась на расстоянии выстрела, и подсвечивала лунным прожектором, когда нужно было укрыться. Семь часов погони за призраком измотали, но Рантер и не думал отступать. А ублюдок петлял дворами, нарушая покой мирных граждан и попирая закон о неприкосновенности частных владений.

Его гнали, как лиса — хитрого, изворотливого — его же методами. Охотники появлялись в самых неожиданных местах, расставляли ловушки. Через мирные кварталы, где прохожие неожиданно выхватывали парализатор, по безлюдным развалинам, прячась за устоявшими несущими стенами, вдоль чистой — не в пример российским — набережной. Сначала он отстреливался, положил больше половины людей Рантера, затем перестал. Видимо, решил экономить время, полагаясь на тренированное тело. Это была последняя погоня за последним в стране экстрагентом.

Условленная группой захвата трасса вильнула, загоняя жертву в тупик. Стена в узком коридоре между домами появилась три дня назад, но экстрагент об этом не знал. Он рванул вперед, повернул за угол, и тогда Рантер, не скрывая ликования, крикнул в ночь: "Сдавайся, ты окружен".

В темноте скрестились лучи парализаторов. Попробуй — увернись, когда по квадрату два на два метра шарит больше десятка нитей из парализующих частиц. Беда в том, что уворачиваться никто не собирался. Экстрагент предпочел опередить.

Ему это удалось, как и всем остальным. В подобранном пистолете оставался один патрон, экстрагент перестраховался на случай лобового столкновения. Рантер до сих пор хранил тот "Рид", даже отработавшую мембрану глушителя не заменил. И втайне надеялся воспользоваться им, если кто-нибудь из зверья решит навестить охотника дома.

— Тебе особое приглашение надо? — рявкнул Прожилин, выводя капитана из ступора. — Или с перепугу в штаны наложил? Ты не боись, он добрый.

— Единственное, чего я боюсь — это провала операции, — парировал Рантер, подходя к распахнутой двери.

Капитану показалось, что Бес спит. Вытянувшееся на кушетке тело размеренно дышало, длинные светлые волосы касались пола, веки на грубом арийском лице не двигались, что обычно выдает бодрствование. Но стоило Рантеру подойти ближе, как Бес открыл глаза и рывком поднялся.

— Свои, свои, — поспешил успокоить подопечного Прожилин. — Не дергайся.

Бес спокойно сел на кушетку, но продолжал внимательно вглядываться в Рантера. Ученый тем временем подошел к стоящему посреди комнаты креслу, неприятно напоминавшему стоматологическое, активировал блок управления и развернул к себе дисплей.

— Бес, — позвал он, — к снаряду.

— Я уже запомнил.

Рантер ожидал услышать синтезированный голос, но гортань Беса издавала вполне человеческие звуки. Видимо, киборгизация действительно затронула лишь мозг.

— Что ты там запомнил? — серьезно спросил Прожилин.

— Визуал, особенности моторики, компоненты эмоционального фона, запах... Он недавно блевал и давно не трахался.

— Хорошо, — кивнул ученый.

Рантер не видел в сказанном ничего хорошего. Он успел забыть, что такое быть униженным, стоять перед кем-либо и не сметь возразить отчасти из-за инстинкта самосохранения, отчасти из-за правдивости услышанного. Капитан уговаривал себя сдержаться, мысленно считал до десяти, потом — до двадцати и дальше, пока не воздвиг вокруг своей фигуры непробиваемую стену.

Прожилин все же уговорил Беса сесть в кресло, подключил к компьютеру и несколько минут вводил в курс дела. Рантер стоял, не двигаясь, позволяя сканирующему взгляду запомнить себя. Затем, в кабинет по одному приходили и фиксировались в памяти Беса участники операции. И все это время Рантер старательно отгонял навязчивую, словно канувшая в лету реклама, мысль. Стереть воспоминания, словно файлы, возможно. Но связи между экстрагентами гораздо тоньше, они замешаны на эмоциях, этике, психологии. И что случится, столкнись Бес с прошлым?

7. ЛОВУШКИ.

Можно ли назвать жителей Закрытой Зоны мирными? Вряд ли. Их не охраняют отряды агентов, для них не создают техногенных помощников. Пятьдесят тысяч детей, выросших на улицах. Сорняки, выброшенные за ограду и пустившие корни. Они привыкли бороться за жизнь самостоятельно, не заслуживать — завоевывать место у кормушки, выдирать зубами, подлостью, смекалкой. На войне ведь все средства хороши. И в этом их сила.

Крис легко слился с толпой. Развязная, шатающаяся походка, сутулая спина, отрешенный взгляд из-под прихваченной у Сизого кепки. Ближайший дилер жил в трех кварталах. По дороге Крис стрельнул сигарету, пару раз покрыл матом крупногабаритных пьянчуг, прущихся напрямую, словно ожившие динозавры. Даже отбитые о физиономию бородача костяшки пальцев отлично вписывались в образ.

Однако, не смотря на всеобщее безразличие к его персоне, Крис нервничал. Экстрагент отчетливо осознавал, какая встреча ждет его у дилера. Чтобы хранить целый арсенал нужно иметь несколько экземпляров под рукой (вряд ли ими окажутся "Дуплеры") и парочку верзил для их использования. Настораживало не это. Полчаса назад большинство улиц пустовало, теперь же повсюду сновали люди, мельтешили, как расшуганные муравьи, разве что под ноги не лезли. Город лихорадило. Город колотило от возбуждения. И Крис подумал бы, что готовится праздник, но со всех сторон летело: "ты слышал?", "это правда?".

Дом у дилера, которого за сказочно выгодную сделку прозвали "Коммерсантом", оказался добротным двухэтажным коттеджем с желто-кирпичными стенами, ярко-зеленой крышей и небольшой пристройкой, обитой листами железа. Разглядывая массивные ворота и истыканный крошечными пуговицами видеодатчиков забор, Крис подумал, что Коммерсант, должно быть, долго торговался, продавая свою дочь в большой мир.

То, что такую крепость не взять штурмом, экстрагент понял еще у Сизого. Значит, придется играть на грани фола.

Так обычно случается перед особо важным делом. Вроде подготовишься, выспишься, наешься, но стоит подойти к нужной двери, обязательно желудок скрутит от голода, заболят поврежденные колени или приспичит в туалет.

Крис подождал, пока проходившая мимо мамаша с орущим ребенком в холщовой сумке скроется из виду, завернул за угол и помочился на забор Коммерсанта. Аккурат напротив окна, за которым виднелся перекачанный детина. Одного взгляда на его предплечья (кажется, кожа вот-вот лопнет, оголяя кровавые волокна мышц) достаточно, чтобы понять — тормоза у парня отсутствует. Либо он сразу пальнет, либо даст Крису в руки козырь.

— Ну ты охамел!

Крис задрал голову, позволяя охраннику увидеть свои глаза из-под козырька кепки, и мысленно выругался. Дуло, направленное экстрагенту в грудь, принадлежало "Desert Eagle".

Корпорации начала двадцать первого века передали оружейникам принцип "разделяй и властвуй". Каждому пистолету — свое предназначение, свои патроны и своя уникальная задача. Никому не придет в голову использовать для обороны мощные, напичканные глушителями, вторыми обоймами и оптическими прицелами "Рид" или "Паркон", никто не влезет в неприятности с расхлябанным, но дешевым "Дуплером" или медлительной "Бертой". Власти оказали солдатам неоценимую услугу, уничтожив в первую очередь оружие прошлых поколений — модернизируемых универсалов, вроде "Desert Eagle".

Крис недолюбливал старые пистолеты, а эту игрушку — в особенности. Опыт подсказывал, что в длинном стволе ждет выхлопа не простая пуля. Лучше бы она оказалась бронебойной, чем со смещенным центром, тогда будет шанс уйти. Собрать последние силы, засунуть в задницу гордость (вместе с честью, достоинством и прочим бесполезным в могиле выпендрежем), плюнуть на обещанный Псиоником идентификатор и уйти.

Радовало, что за прошедшие три секунды выстрел не прогремел.

Крис поднял руки, отступая, крикнул:

— Прости-прости. Приспичило. Сам понимаешь, бывает. Ну не в штаны же.

— Стой, где стоишь, — гаркнул верзила.

Крис замер. Справа, из-за угла бетонного забора послышались неспешные шаги. Появившийся охранник был немногим меньше бугая у окна, разве что плечи поуже, шея потоньше. Полный самодовольства взгляд выдавал более низкий ранг. А вот пушка — такая же.

Крис понял, убивать его не собираются. Закрытая Зона живет по собственным законам. Здесь не властвуют над контролем, а контролируют ради власти, здесь не убивают за оскорбления, а ставят на колени и заставляют вылизывать дерьмо с ботинок.

— Парни, вы чего, а? — Метнуть в младшего запрятанный у запястья стилет, закрыться его телом от пуль (если повезет, и они — обычные). Крис бы успел, но толку от подобного лихачества никакого. — Ну со всеми ж бывает. Давайте я вымою. Весь забор. Только тряпку дайте и воду. Я все сделаю.

— Слышь, Диз, а ссыкун дело говорит, — крикнул младший, не отводя взгляд от экстрагента.

Тот ответил не сразу.

— Ладно, вынеси ему ведро, пусть драит.

— А чё эт я ему ведра таскать буду? Пусть сам надрывается, — возмутился младший. — Давай, ссыкун, шевели поршнями и не дергайся.

— Спасибо, мужик, — искренне поблагодарил экстрагент.

Таких тупых даже убивать жаль. И Крис не собирался этого делать.

Внутри дом казался меньше из-за множества ненужного хлама. Напольные гардолиновые статуэтки, пальмы в горшках, торшеры — бесполезные украшения, давно вышедшие из моды в большом мире — здесь все еще являлись мерилом статуса. Физическое отсутствие денег в Закрытой Зоне не изменило людей, привыкших бороться за выживание. И хотя все необходимое доставлялось за барьер регулярно, они отрицали зависимость от большого мира, предпочитая гарантированной стабильности бесконечную гонку за лидерством, даже не замечая, что идут по стопам прошлого столь ненавистных корпораций. Кое-кто ломался по дороге и скатывался на обочину, где единственным шансом не свихнуться оставалась выпивка. Кое-кто приходил к финишу и обретал власть, способную вывести за пределы барьера. Но лучше оставаться королем в яме, чем шестеренкой огромной машины на поверхности. Коммерсант придерживался именно этой точки зрения.

Упираясь стволом Крису в затылок, охранник привел экстрагента в крошечную ванную для прислуги. Здесь не было даже раковины, только унитаз и узкая душевая кабина. В углу стояло грязное пластиковое ведро, на батареях вперемешку с дырявым нижним бельем висели тряпки. Самым поганым было то, что на такой площади негде развернуться.

Вот теперь, Крис, ты в полной жопе.

Словно подтверждая его мысли, охранник подтолкнул Вериза к душевой кабине и закрыл за собой дверь.

— Снимай штаны, ссыкун, — сказал охранник. — Если вякнешь — пристрелю.

О таких ситуациях Крис читал в жестоких книгах Переломного времени. На стыке тысячелетий, когда культура превратилась в глянцевую бутафорию, воспитывающую жизненно необходимый цинизм, писатели издевались над героями с рвением, достойным инквизиторских палачей, заставляли наступать на горло ценностям, лишь бы выжить. Здоровые адекватные мужики подставляли под кулак физиономии, дабы почувствовать кровь жизни, а маленькие девочки позволяли себя насиловать, чтобы в момент максимальной расслабленности врага нанести решающий удар.

Экстрагенту такой выход из положения "раком" не нравился.

За пояс заткнут "Рид", в рукаве спрятан стилет, в кармане лежит "Дуплер". Крис не спешил воспользоваться оружием, сначала — потому что хотел беспрепятственно попасть в дом, затем — из-за направленного в затылок "Desert Eagle". Однажды он уже стоял лицом к лицу с вооруженной целью, и вслед за выстрелом экстрагента ухнул второй — у противника сократились мышцы. Тогда шальная пуля пролетела мимо, сейчас в удачу Крис не верил. Но иного выхода не было.

Не оборачиваясь, Вериз погремел замком ремня и, развернув "Рид", выстрелил вслепую через куртку. Охранника прибило к двери. Крис развернулся, перехватил руку с пистолетом, выворачивая сустав.

— Если вякнешь — грохну, — пообещал он.

С приставленным к виску пистолетом охранник растерял самоуверенность. Грубое лицо корчилось от боли, по майке сбоку расползалась кровавая клякса. Ранение не было смертельным, но инициативу Крис перехватил.

— Сколько людей в доме? — спросил экстрагент, прижимая охранника к двери.

— Только Диз и работники. Человек шесть.

— Где Коммерсант?

— У своей шлюхи. Она недалеко...

— Где арсенал?

— Что? — переспросил охранник и тут же скрючился от тычка коленом в простреленное ребро. — Там. В конце... дома... дверь... в пристройку. Код замка. Три-восемь-пять-девять.

Крис отстранился, чтобы не облиться кровью с ног до головы (на куртке ее и так более чем достаточно), и допустил ошибку — освободил охраннику руку. Первым ударом громила выбил пистолет, вторым — едва не полоснул по шее экстрагента выхваченным из кармана ножом, но промахнулся и прошелся им по скуле. Теснота мешала обоим нагнуться, чтобы поднять "Рид" или "Desert Eagle", не давала возможности размахнуться. Короткая схватка напоминала тренировку, где удары отрабатывались вполсилы. Наконец, нож охранника улетел за унитаз, звякнув напоследок по кафелю пластиковой рукоятью.

Остаться чистым Крису не удалось.

— Пидор хренов, — прошипел Вериз, второй раз за день вытирая со стилета кровь.

До дверей пристройки Крис добрался подозрительно легко. Код оказался верным, стоило ввести цифры, как щелкнул замок. Но входить экстрагент не спешил.

Вокруг было слишком тихо. Безучастность работников не удивляла, замашки охранника сказывались на них в первую очередь, и возню за закрытой дверью могли истолковать неправильно. Хозяин скорее всего еще не вернулся. Но Диз должен быть где-то рядом.

Осторожно перебегая вдоль стен от комнаты к комнате, Крис осмотрел дом. Трехкомфорочная плина на кухне выключена, телевизор в комнате охраны (настоящий жидкокристаллический телевизор с пультом на батарейках!) транслирует какой-то боевик с автономного проигрывателя, входная дверь заперта на один английский замок. И никого. Только жирный ленивый кот на подоконнике в гостиной, меланхолично жующий листья фиалки.

Крис вернулся к двери в пристройку и в растерянности присел на подлокотник близстоящего кресла. Вынести арсенал со склада чересчур удобно, настолько, что невольно задумаешься о дьявольщине. Или о подставе.

Возможно, перешагни Вериз порог, сработает детонатор, и не останется ни одной стены, по которой его кишки могли бы размазаться. А сотни единиц оружия останутся лежать где-нибудь за два квартала отсюда.

— Гвоздь в твою мать и бэд-блоков на харде! — Крис распахнул дверь, схватил кресло и швырнул в темный проем. Упал на мягкий ковер, закрывая руками голову — вряд ли поможет, но вдруг?

С гулким грохотом кресло приземлилось ребром, перевернулось и завалилось на спинку. Крис поднял голову. Похоже, взрываться после проникновения ничто не собирается, а био-датчики — дорогое удовольствие даже в большом мире. Верить в удачу Вериз разучился еще будучи экстрагентом, но мешкать не стал.

Арсенал не оправдал ожиданий Криса. Он их превзошел. В длинных, наспех сколоченных из досок, ящиках лежали "Калигулы" вперемешку со "Стрелами" и громоздкими "Максерами", коробка с десятком "Дуплеров" и "Берт" стояла особняком, будто оставленная на всякий случай, на крючках под самым потолком висела парочка "Ридов". Этим Коммерсантовские запасы новейшего огнестрела и ограничивались. Остальное место склада (площадью четыре на пять метров) занимало оружие прошлых поколений. "Кольты", "Маузеры", "Беретты", "Макаровы", даже "АКМ"-ы и, непонятно как попавший сюда, с виду рабочий арбалет. Впрочем, откуда у зоновского оружейника такие запасы, Крис тоже не понимал.

Приложив к кровоточащей скуле найденный во внутреннем кармане платок (как пить дать — Окси постаралась), Вериз прошелся вдоль ящиков, разглядывая содержимое. Возможностей оставленной в лесу машины не хватит перевезти все. Дотащить до тачки — проблема покруче. Начисто вычищать склад Крис не собирался, пары вместительных сумок — вроде тех, что валялись в углу на коробках с бронебойными патронами — было бы вполне достаточно. Но когда вокруг столько полезностей, добытых потом и кровью в прямом смысле слова, мысль об оставленных трофеях кажется кощунственной.

"Жадность оверклокера сгубила", — напомнил себе Крис, пытаясь поднять четыре забитые до треска швов сумки. Унести столько он не мог физически. Тем более после утренних подвигов.

Дом по-прежнему пустовал, если не считать остывающего в душевой кабине охранника, да пригревшегося на подоконнике кота. С двумя сумками на плечах и безотказным "Ридом" наизготовку Крис вышел во двор. Покосился на приоткрытые ворота примыкающего к забору кирпичного гаража.

Возможно, охранники приходились Коммерсанту сыновьями или близкими родственниками, раз он доверил им код дверей арсенала, а ключи от добротного внедорожника оставлял в замке зажигания.

Выезжая из города, Крис увидел, куда текли людские потоки. Словно огромная черная дыра, "Круглые идиоты" засасывали город, по одному пропуская людей в узкий проход на задний двор. Пара прохожих, не заметив "Джип", едва не попали под колеса, но траекторию не сменили. И никто не пытался разглядеть водителя сквозь тонированные стекла.

Крис без труда добрался до спрятанной в лесу машины. Перегрузил сумки с оружием и только после этого снял с пояса коммуникатор. Вериз несколько раз набирал код вызова, но Окси не отвечала.

— Вот сука! — прошипел Крис в тон помехам из наушника. — Вляпалась ведь. Все-таки вляпалась!

А в небе гудящими стрекозами приближались к закрытой зоне вертолеты.

* * *

Самое противное, что шок парализатора не затрагивает сознание. Видеть коридоры, по которым тебя тащат на плече словно бревно, слышать радостный голос захватчика, зазывающего друзей на казнь пойманного экстрагента, и при этом не суметь даже совладать с гортанью, чтобы застонать, когда тебя случайно бьют головой об косяк.

Хорошо еще, что модифицированная слизистая не давала засохнуть глазам.

Окси почувствовала первый проблеск ноющей боли в руках, когда на заднем дворе "Круглых идиотов" уже собралась толпа. Вокруг дерева, к которому привязали чистильщицу, прыгали дети и с задорным улюлюканьем тыкали в пленницу палками. Взрослые стояли поодаль, образуя полукруг. Молодежь скабрезно хихикала над шутками в адрес Окси, старшее поколение молча сверлило ее взглядами, полными ненависти, вспоминая друзей и родственников, устраненных экстрагентами. И такая расплата виделась Окси более справедливой, нежели агентские облавы.

Умирать чистильщица не собиралась. В первые минуты позорного плена она еще лелеяла надежду образумить местных, рассказать начистоту (как только сумеет говорить) ради чего вторглась в Запретную Зону, и получить понимание, помощь, свободу. Но очень скоро призналась самой себе — на грозящие большому миру опасности этим отказникам плевать. Так же, как ей было плевать, кого убивать по указке. Две плоскости, разные стороны медали никогда не сойдутся вместе. Если одна наверху, вторая обязательно должна быть в грязи.

Кисти рук уже двигались, пальцы хоть и онемели, но вполне слушались. Что до тугих узлов царапающей веревки — и не такие на учениях распутывали. Оружия, естественно, не осталось, кроме тела, успевшего забыть, как хрустят от ударов кости. Только бы окрепнуть для первого шага.

Смерчем, расталкивая собравшихся увесистым бруском, из толпы выскочил сухопарый старик с перекошенным лицом. Дети бросились врассыпную. Из бруска торчали острые концы гвоздей, импровизированная палица приближалась, и Окси понимала, что никак не увернется.

— А ну стой! — Вовремя появившийся с черного входа "Круглых идиотов" хозяин пальнул из отобранного "Рида", пуля воткнулась в землю, обдав ступни Окси пыльным облаком. — Утихомирься, Гришка. Если не хочешь, чтоб я тебе еще пару пальцев отстрелил.

Гришка, тяжело дыша, остановился, но опускать жуткое оружие не собирался.

— Эта с-с-сука моего сына...

— Не только твоего, поэтому все будет по-честному. Отойди к остальным и выкинь свою блядскую палку.

Дождавшись пока старик отойдет к толпе (с бруском он так и не расстался), хозяин подошел к Окси, схватил за волосы, ударив затылком о дерево.

— Люди! Эти твари многих перебили, но словил я только одну. Поэтому грохнет ее тот, кто больше заплатит.

Толпа ожила, обрела голос и будто стала больше. Гришка с матами подхватил "палицу", бросился было вперед, но соседи удержали.

— Пять бутылей красного и неделя кухни, — раздалось первое робкое предложение.

— Семь красного и три недели, — последовал ответ.

— Десять белого...

— Вано, — крикнул хозяин, — у тебя столько нет!

— Будет, — уверил скрюченный горбом мужик, на которого уже шипели со всех сторон недовольные.

— Так, — хозяин отпустил Окси, сделал пару шагов к толпе. — Если никто не предложит нормальную цену, я ее сам пристрелю.

— Два "АКМ"-а с патронами, — раздался зычный бас справа.

Окси скосила глаза на "покупателя". Здоровый, короткостриженный, словно бандит из старых фильмов. И, очевидно, такой же наглый.

— А ты что тут делаешь? — С другой стороны сборища вышел крепкий мужик в костюме, при галстуке, с прилично выбеленной сединой шевелюрой. — Почему дом оставил, охранник херов?

— Малой и сам справится.

— Ты братом не прикрывайся! — взревел седой, потрясая внушительным для его возраста кулаком.

Хозяин с нескрываемым раздражением снова пальнул из "Рида" в воздух.

— Коммерсант, зачем сыну торговаться мешаешь? Хочешь сам девку забрать, предлагай цену.

— Эта гнида мои запасы раздает, а я молчать должен?

— Либо покупай, либо заткнись, либо вали с моей территории.

Дуло "Рида" смотрело "коммерсанту" в грудь. Окси понимала, если тот не остановится — схлопочет пулю, и никто хозяина не осудит. Здесь он в своем праве. Защищать дом, торговать тем, что добыл сам, наказывать обидчиков без оглядки на кем-то писаные законы. В этом и заключается их "свобода".

Коммерсант с по-прежнему гордо поднятой головой отошел в сторону.

— Есть еще желающие? — спросил хозяин и, оглядев собравшихся, кивнул "бандиту". — Забирай, Диз. Расплатишься завтра, я тебе верю. Только учти, никаких извращений — здесь дети. Все понял?

— Понял. — Диз подошел к Окси, презрительно отстранил протянутый хозяином пистолет. Попросил: — Руки и ноги ей развяжи.

— Зачем? — искренне удивился хозяин.

— Пусть побрыкается, связанную бабу лупить неинтересно.

В маленьких глазах стоящего напротив врага не было жестокости или злости. Не было азарта или предвкушения. Только ожидание предстоящего дела. Для Диза Окси была батутом, боксерской грушей, но никак не врагом, даже не человеком. Как и цели для нее не были людьми.

От возникших параллелей внизу живота заныло. Вспомнилась черная полоса дороги, вдоль которой она бежала через искусственно-аккуратные заросли берез, спотыкаясь о прошлогодние листья и разбрызгивая талый снег, подальше от серого остова экстрагентов, который считала своим домом. По асфальту убегать проще, но куратор советовал не выходить на открытую местность. И она послушалась. Примерная ученица, осознавшая неправоту наставников. Она убегала не от тренировок, убийств и сексуальных тренингов с Гарцели. А от глаз поблагодарившего за смерть старика. Она так хотела исправить ошибки и не допустить новых. Быть полезной людям, а не обществу. Защитить, уберечь, вылечить.

И теперь стояла привязанная за пояс к дереву перед тем, кого уже не нужно ни защищать, ни беречь, да и лечить не от чего. Хуже всего то, что Окси отчетливо осознавала, что его нужно убить. Как и всех остальных, кто помешает уйти. Ведь там, за барьером-забором — миллионы беззащитных.

Так уж получается, что в мире нет абсолютной справедливости.

* * *

Какофония двадцати трансляторов пока не сливалась в бессодержательный гул, но Псионик устал настолько, что некоторые сообщения проскальзывали мимо сознания. За последние сутки он успел десять раз пожалеть, что отправил экстрагентов за оружием в Закрытую Зону, и десять раз доказать себе оправданность риска. Чтобы прижать Влада им бы потребовалось не просто стащить несколько единиц оружия со склада девятого отдела, а ополовинить его. Скрыть подобную наглость никакая конспирация не поможет.

Подкатив кресло к кровати, Псионик подтянулся, чтобы, наконец, завалиться в постель и поспать хоть пару часов. Долетевшие обрывки фраз встряхнули таким количеством адреналина, что бывший экстрагент не сразу сообразил, какой из трансляторов качает нужные новости. Подлетев к блоку управления, Псионик отрубил входящие каналы. Запись нужного сообщения нашлась сразу.

— Идиоты, — прошептал он, уронив лоб на сцепленные замком пальцы. — Какая к транзистору волна самоубийств? Вот идиоты!

8. УКАЗАТЕЛЬ.

Три многоцелевых ударных вертолета СП-9 по спирали приближались к Закрытой Зоне.

Сначала Рантер собирался лететь с Прайдом, но после долгой борьбы между здравым смыслом и страхом (признаться в котором было столь же мучительно), сел в один вертолет с Бесом. Держи врагов ближе, чем друзей, а чужих протеже — на коротком поводке и в наморднике.

Прожилин уверял, что вскрыл все слои памяти экстрагента, оставив нетронутой лишь зону инстинктов и навыков. Кремниевые имплантанты не содержали информации о прошлой жизни, бывших подружках и любимых книгах — только данные командиров и целей, перечень дозволенного и запретного. Бес не помнил ни своего имени, ни возраста.

Рантер пытался навести справки об идентификаторе экстрагента, но так и не вычислил, кем был Бес до коррекции. Более чем скверно. Потому что Фред отчетливо помнил, как будучи молодым офицером в далеком тридцать втором году (когда не существовало ни сети лайверов, ни агентуры, ни эко-соглашения) прочесывал город в поисках трупа задолжавшего местным политиканам парня, а обколотая героином подружка жертвы весь месяц истерила, утверждая, что он жив. Парня нашли в каньоне. Мертвым всего пару часов.

Тогда Рантер поразился силе эмоциональной связи, теперь с опаской ждал встречи Беса с целями. Ведь экстрагенты редко спали с кем-то на стороне, выбирая партнеров из своего круга, а женщин среди них было меньшинство. Да и мужскую дружбу никто не отменял. Тем более, замешанную на чужой крови.

Пока все шло гладко. При закачке данных по целям Бес не выказал никаких эмоций, не задал ни одного вопроса. Только молча впитывал информацию. Но не зря ведь Прожилин потребовал личного присутствия всей спец-группы — запахи, жесты, малейшие особенности поведения и интонации, которые не передать байтами, играли важную роль при опознании. А значит, сюрпризы возможны.

С высоты сотни метров Закрытая Зона выглядела уродливым наростом на аккуратном зеленом плато. Низкие дома словно вжимались в землю, пригибались от ветра хилые деревья, а попадающиеся местами разноцветные крыши казались воспаленными язвами среди всеобщей серости.

— В квадрате Семь-А скопление индивидов, — оповестил пилот-оператор. — Количество — в пределах пятидесяти единиц.

— Причина? — Рантер переключил лайвер в режим транслятора, запустил сопряжение с бортовым компьютером. На дисплее появилась карта, испещренная синими точками. Названный квадрат действительно заливал ультрамарин. Капитан перехватил управление оптикой и максимально увеличил картинку.

От хохота Фреда вздрогнул даже Бес.

* * *

Окси не пыталась блокировать удары, так и стояла со сведенными за спиной руками, чтобы не выдать вернувшейся подвижности. Узел туго намотанной вокруг талии веревки не поддавался, пресс ныл. В лицо Диз старался не бить — не эстетично.

Первое время толпа ревела от предложений. Неискушенная жестокость коллективного разума могла бы позабавить, смирись Окси с предстоящей смертью. Но она ждала. Еще оставалась вероятность, что Крис жив. А значит, вернется за ней, как только обнаружит обрыв связи.

Их учили умирать, улыбаясь, опережая пули. И теперь она не понимала — почему. Техника кей-джи ускоряла отмирание клеток мозга, но нано-фипы мысленными приказами не отформатируешь.

В последнее время и само появление экстрагентов казалось Окси бессмысленным.

* * *

Крис завел машину, но трогаться не спешил. Вертолеты уже сели на территории Закрытой Зоны, груз получен, единственное, что мешает двигаться дальше по плану — отсутствие Окси.

Не справившийся с заданием будет отстранен. Предавший — устранен. Заповеди экстрагентов никогда не подводили. А Окси ошиблась дважды. Их ничто не связывает, напротив — когда-то договорились сосуществовать обособленно. Никаких обязательств, никакого привыкания. Пусть хитрожопый Псионик повязал обоих, Крис не обязан отвечать за промахи свалившейся на плечи напарницы. Он и сам справится с Владом, недаром кузов набит оружием.

Выданное навигационным дисплеем меню оказалось подозрительно коротким. Две строчки: "Справка" и "Выход". Крис отчетливо помнил названия нескольких пропавших позиций.

— С-сука! — он едва сдержался, чтобы не садануть кулаком по боковому стеклу. Без точного маршрута из леса можно выбраться только пешком, и то — не факт. — Расчетливая, циничная сука.

Машина Псионика нажатием кнопки переквалифицировалась во внедорожник — кузов приподнялся, сменились бампера. Крис вышел из автомобиля, критически оглядел колеса. Выдюжат. На первый взгляд проще было бы смотаться в Зону на коммерсантовском "Джипе", но вернуться за огненно-красным монстром явно не пришлось бы. Какими еще секретами нашпигована эта, в раз превратившаяся из пестрой игрушки в агрессивного хищника, тачка Крису оставалось только гадать — на штудирование руководства времени не осталось. Может, она и летать умеет? С Псионика станется.

На пассажирском сидении лежали два "Desert Eagle", снятые с предохранителя. Крис вполголоса матерился, кляня Псионика, эко-соглашение, и виновницу всех бед.

Если разобраться, Окси мастерски поймала его на живца. С самого начала вела на коротком поводке, подавала зашифрованный под свободу выбор высчитанных ею вариантов: привязала обособленностью, вынудила идти за ней, теперь заставляет вернуться. Женщины одержимы идеей незаменимости. Им претит общепринятая мужская личина Бога, поэтому даже в эпоху аскетизма их стремления сводятся к земной канонизации. И все бы ничего, оставайся баталии на бытовом уровне. Но Окси взяла задачу не по ресурсам.

* * *

Вертолеты снижались, описывая круги над Закрытой зоной.

— Вся пятерка эм-два остается на базе, — командовал Рантер. Со стороны казалось, будто он читает мантры, слегка раскачиваясь в кресле над дисплеем лайвера. — Остальные следуют в квадрат Семь-А.

— Капитан, — ожил наушник.

— Да, эм-один-три.

— Позвольте остаться на базе ввиду наличия летной спецификации девять-восемнадцать на случай активного сопротивления.

— Отставить. Мы не на линии фронта, — возразил было Рантер, но вспомнил, что экстрагентов было двое, а местоположение известно только одного из них. Точнее — одной. В такой ситуации бросать запасного пилота на абордаж неразумно. — Отмена. Эм-один-три, разрешаю остаться. Держитесь в ста метрах от базы.

Шасси коснулись бетонных плит посадочной площадки. Спустились грузовые трапы. Грохот винтов заглушил рев моторов, и первый СП-9 выпустил из брюха пятерку спортивных мотоциклов. Черными муравьями они прошмыгнули среди домов, направляясь разными дорогами к целевому квадрату.

Рантер застегнул ремень шлема, завел мотоцикл.

— Приват-Бес, — скомандовал он коммуникационной системе и, услышав сигнал локализации двустороннего канала, сказал: — Наш выход.

* * *

Метрономные удары кулаков Диза довели толпу до зевоты и заметно разредили строй. Разбежались дети, покинул площадь "Коммерсант" со свитой, хозяин "Круглых идиотов" пыхтел сигаретой, с кем-то переговаривался, сидя на ступенях бара. По рукам ходил графический портрет, в котором Окси разглядела себя (точнее — девчонку с пыльной дороги).

И Крис не спешил.

— Хватит, парень, — тихо произнесла Окси, не поднимая головы. Измученный вид не требовал актерской игры.

— Ты что-то сказала? — Диз подошел ближе, присел на корточки, стараясь заглянуть жертве в лицо.

Веревка вокруг талии — скорее помеха, чем опора, но Окси удалось сгруппироваться и коленями взять в захват голову Диза.

— Я легко могу сломать ему шею, — громко предупредила она. Дернувшиеся было в их сторону зеваки, остановились. — Даже непроизвольно, — добавила Окси, заставляя хозяина опустить "Рид".

Диз правильно оценил ее подготовку и положение ног относительно некоторых точек на шее. Дергаться не стал. И поймал себя на уважении к экстрагенту — для затеянной ею игры требуется точный расчет.

— Гарик, — окликнула Окси. Она понимала, что долго продержаться в таком положении не сможет. Одно неверное движение, и Диз выскользнет. — Возьми у отца пистолет, покажи, сколько в нем патронов, и осторожно вложи мне в руку.

Мальчишка среагировал мгновенно. Родной "Рид" с полупустым магазином уже лег в ладонь, когда веревка скользнула вниз по стволу, и вместе с вонзившейся в спину занозой Окси кольнула досада. Все-таки проиграла.

Она не удивилась раздавшемуся выстрелу, как и шквалу криков, непомерно громких для остатков толпы. Обзор происходящего закрывал Диз. Краем глаза Окси заметила, как метнулся в сторону Гарик (хотя мог запросто отобрать у нее пистолет). Следующие выстрелы пронеслись очередью. Сквозь многоголосый матерный ор донесся грохот взъерошенного колесами гравия. Диз дернулся и осел на землю. Только теперь сквозь раздиравшую глотку пылевую завесу Окси увидела кичливо-красный внедорожник.

Стрелять из машины неудобно по определению, рулить при этом — задача еще извращеннее. Въехав во двор, Крис тараном налетел на кучку зоновцев. Большинство успело отпрыгнуть, парочку задело бампером, один все же угодил под колеса. Поодаль стояли еще пара десятков, у некоторых в руках мелькнуло оружие. Крис отбросил "Рид" на заднее сиденье (здесь нужна игрушка пошустрее) и выставил в приспущенное окно ствол "Стрелы".

Машина крутанулась на месте, короткая очередь пуль и гравия прошила собравшихся. Крис вгляделся в пылевое облако и увидел Окси, безвольно висящую за спиной смутно знакомого бугая. По волосатой груди Диза (вот куда ублюдок смылся) растекались кровавые пятна.

У безнадеги два лица: маска покорности и гримаса остервенения. Крис вывернул руль, добавил газу и принялся нарезать по двору круги, снося все, что попадется под колеса. Окси не могла стереть карты насовсем, и запомнить столько информации — тоже. Значит, никто не должен помешать добраться до ее вещей.

Вериз не тратил патроны — новоявленный внедорожник надежно защищал от холодного оружия, с которым бросались на экстрагента озверевшие зоновцы. Но уязвимость самой машины Крис упустил из виду. Тощий, словно сухостой, мужик выскочил справа и, размахивая увесистым бруском, кинулся под колеса. Машина "присела" на переднее колесо и едва не въехала в столб, от которого пыталась отвязаться Окси.

"Выжила все-таки", — поразился Крис и, схватив за ремень, втащил напарницу в машину.

— Быстрее, быстрее! — крикнула Окси, захлопнув дверь. Бросила под ноги свой "Рид" с растраченным на веревки и зоновцев магазином. "Стрела" мгновенно оказалась в ее руках, но дуло смотрело куда-то вверх. — Крис, мотаем, здесь девятки!

— Карты где?!

— Чего?

Машину тряхнуло на выезде со двора, подвернувшийся некстати столб снес одно из зеркал. Неестественный для улиц Закрытой Зоны звук вспорол воздух. По трем дорогам к "Круглым идиотам" неслись мотоциклы. Окси отложила автомат, вытащила из-за пояса Криса "Рид" и, высунувшись в окно, принялась обстреливать погоню. Ей удалось избавиться от преследователей, но стоило выехать за пределы Закрытой Зоны, начался обстрел сверху. Один из вертолетов летел над машиной.

— Окси! — экстрагент силой втянул ее в салон. Машина виляла по ухабам, норовя завалиться набок. — Где, блядь, карты?! Чего уставилась? Навигационные карты где?

Она молчала, разглядывая Криса, будто незнакомца в застрявшем лифте — со смесью опаски, разочарования и легкого презрения. Синяк на челюсти стал отчетливее, на разбитой губе нитью засохла кровь, грязная майка задралась, открывая огромный кровоподтек под ребром. Весь ее вид противоречил этому взгляду. Сжатый в руке пистолет добавлял нелепости.

Наконец, Окси потянулась к клавиатуре, набрала несколько команд, и на дисплее появилась красная нить указателя.

— Навигацию требуется активировать при каждом включении, — лекторским тоном пояснила она.

И Крис понял. Никакие заговоры не сводили его с Окси, кроме интуитивного притяжения. Рыбак рыбака... Убийца — убийцу. Магнетизм поставленных (тогда еще — безопасниками) меток, которые каждого изуродовали по-своему. Дело не в чернильных линиях на коже, их можно скрыть одеждой или пластырями.

Его отучили доверять, ее приучили к иллюзиям.

Крису не претило попросить прощения, объяснить разницу между доверием и совместной работой, но на этические нюансы было жаль и времени, и внимания. Поэтому он просто сказал:

— Извини.

— Потом об этом, — ответила Окси.

Из-под поврежденного колеса вылетели куски покрышки. Подпрыгнув на очередном ухабе, машина "клюнула носом" и тут же осела на все четыре колеса.

— Что за...?

Крис не успел договорить — очередная пуля срикошетила о заднее стекло. Экстрагентов догонял мотоциклист. В каждой руке он держал по "Паркону" с оптическими прицелами и палил в заднее стекло, прощупывая брешь. Преследователь шел на таран, бездорожье не мешало ему вести мотоцикл коленями.

— Хреново дело, — констатировала Окси. Она едва не высунулась из машины для стрельбы, но вовремя передумала. — У него...

— Наша школа, — подтвердил Крис. — Вижу уже. Не только в этом дело.

Теперь и Окси заметила, как залетевший вперед и оставивший было их в покое вертолет спускает десант. Пять точек одна за другой мелькнули на фоне голубой полоски неба и, раскрыв зонты парашютов, нырнули в лиственное месиво леса. Следом за ними ринулась еще одна, исчезнувшая быстрее остальных.

— Один парашют не раскрылся, — прокомментировала Окси.

Вериз расхохотался.

— У него не было парашюта. Твой Псионик на эскорт расщедрился.

Вертолет развернулся навстречу экстрагентам. Из-под днища фюзеляжа спускалась лебедка. Крис мигом растерял нервную веселость.

— Это дебильный юмор или врожденный даунизм? Мы как цепляться должны?

— Как-нибудь. — Окси прошерстила меню бортового компьютера, вскрыла конфигурационный файл, но так и не нашла заготовленного для этой ситуации варианта. — Может, он рассчитывал вывезти нас без машины? В экстренном случае.

— А обстрел при этом не учитывался? — зло выпалил Крис. Машина отказывалась ехать по бездорожью на разорванных покрышках, в салоне от просочившейся пыли при поднятых стеклах было нечем дышать, в голове стоял такой гул, что даже выстрелы мотоциклиста сливались с ревом мотора.

Неожиданно ожили динамики в подлокотниках кресел.

— Эй, Земля, говорит Воздух, команду номер семь-пятнадцать запускайте.

— Ты кто такой, черт возьми? — отозвался Вериз, но команду ввел. Тут же по углам кабины выступили массивные трубы и поползли вверх.

— Чувак, подставивший ради вас свою задницу. Привет, Окси.

— Привет, Денни, — выдохнула она. — Как ты нас вытащишь?

— Щаззз подцеплю и полетаем.

Крис не успел спросить, как именно их подцепят. По крыше ударило что-то тяжелое, машину юзом потащило вперед. Экстрагентов отбросило на спинки, Вериз подхватил Окси, едва не кувыркнувшуюся на заднее сиденье. Еще один удар пришелся по багажнику — Денни изящно избавился от подобравшегося совсем близко мотоциклиста.

В следующую секунду оголенные колеса машины оторвались от земли.

Крис заглушил мотор, на высоте пятидесяти метров от него мало толку. Денни (Крис вспомнил паренька — такой весь аккуратненький, прилизанный под стать агентам) тащил их по воздуху прямиком к Вернинску. И хотя следующим пунктом в плане значился Нижнегорск, возвращение экстрагента более чем устраивало. Ему так хотелось покоя. И любые помехи раздражали до зуда в кулаках. Например, такие, как наконец отставший мотоциклист.

— Проще было его пристрелить, — предположил Крис, наблюдая, как преследователь поднимает мотоцикл. — И как выжил?

— Я тебе потом расскажу, как выжил, — отозвался Денни. — А не пристрелил, потому что заряды кончились. В этом кастрированном мире все нормировано. Вот раньше действительно свобода была. Только плати. А сейчас...

— Сколько тебе лет, деточка? — не выдержал Крис.

— Двадцать один, — раздалось из динамиков. — Но мне отец много рассказывал. И, между прочим, возраст — не признак ума.

— Ясно, значит твой папаша из тех, что ныкались по углам, чтобы нам под руку не попасться. Достойно уважения.

— Оставь ребенка в покое, — устало попросила Окси.

Ей становилось все хуже. Болели трещины на ребрах, ныли ссадины. Как только удалось оторваться от погони, будто кто-то вернул чувствительность нервным окончаниям, и они напомнили об ударах Диза, парализующем шоке и бессонной ночи.

Окси приспустила стекло. При первых ударах ветра в лицо стало немного легче. Машину мотало со стороны в сторону, но это не мешало. Дико хотелось тишины.

— Почему мы возвращаемся? — спросила Окси, когда впереди показалась стена Вернинска.

— Есть новости. Погоди, — Денни сделал паузу, видимо, переключаясь ненадолго на другую волну. — "Тайлер" в сети, ребята. Несколько гомосапиенс уже откинулись. Говорят — суицид, но Псионик с ребятами нашли следы "Тайлера" в системах. Так что, планы пришлось скорректировать. Сейчас вернемся на базу, что дальше — я не в курсе.

— Будем отсиживаться, — заявил Крис. И прежде чем Окси успела возразить, добавил: — От нас скоро отстанут, тогда и продолжим.

— С чего ради? — Окси подтянулась в кресле, от тряски она практически сползла на пол. — "Тайлер" в компетенции восьмого отдела, за ним технари охотиться будут, а не силовики из девятого.

— Окси, дело не в "Тайлере", — возразил Крис. — Мы ушли напрямую и показали выход из Закрытой Зоны.

Десятью метрами выше виртуозно выругался Денни.

9. ПЕРВЫЙ ЭПИЛОГ.

На минус первом этаже Указующего Перста таких кабинетов было несколько, но мало кто об этом знал. В сознании рядовой агентуры комната докладов существовала в единственном экземпляре, и допущение иного считалось дурным тоном.

Рантер старался сидеть прямо, но диванные подушки затягивали трясиной, лишали контроля над телом и — следовательно — над ситуацией. Пальцы побелели, или капитану так казалось из-за слепяще-яркого света, отражавшегося от глухих белоснежных стен и низкого куполообразного потолка. В целом комната докладов представлялась вылитой из гипса в огромной форме — ни окон, ни углов, и двери неразличимы. Полная звукоизоляция, постоянная температура воздуха, напичканные аппаратурой бронированные стены.

В кулуарах эту комнату называли стерильной и сравнивали с операционной.

— Мы потеряли троих агентов, двое в камерах восстановления. Агент спец назначения Бес не пострадал, но и задачу не выполнил. Один из агентов специализации "пилот" действовал, подменив идентификатор. В настоящий момент нарушитель объявлен в розыск ...

Рантер говорил медленно, чеканя каждое слово. На лбу выступила испарина, но капитан не решался достать платок. Он боялся потерять нить доклада, потому что заминка заставит поднять глаза от рапорта на дисплее лайвера и взглянуть на собеседника.

Никто никогда не видел главу девятого отдела. Его имя фигурировало лишь в приказе о назначении — бумажном листе, закрытом в сейфе президентской цитадели. Генерал, в отличие от Президента (завсегдатая клубных тусовок и приемов у вымирающей аристократии) появлялся лишь голографией в комнате докладов. Обсуждать такие встречи агентам категорически запрещалось.

— То, как объектам удалось скрыться, позволяет сделать вывод, что им известно расположение городских камер наблюдения...

— Довольно. Ваш рапорт я уже просмотрел.

От звука синтезированного голоса Рантер дернулся. Поднял глаза на Генерала. Голографическая кукла сидела на диване, сложив ногу на ногу, и улыбалась деревянным ртом. Даже осознавая глупость подобных ощущений, Рантер чувствовал, что оригинал куклы (если он вообще существует) целиком сделан из дерева. Черный лакированный сюртук, блестящие туфли, галстук-бабочка, гладко зачесанный назад чуб — ни одна деталь туалета или тела не меняла формы и не двигалась. Кроме глаз. Взгляд стеклянных шаров сканировал фигуру капитана, замечая каждую соринку на брюках, каждую складку кожи. И его вполне можно было бы выдержать, не страдай капитан гленофобией.

— Осознаете ли вы последствия своих действий?

— Да, Генерал, — сипло ответил Рантер. — Мы рано показали противнику козыри, дали информацию и преимущество. Мы их спугнули. Однако...

— Капитан Рантер, вы отстраняетесь от дела "Ноль-ноль-восемьдесят восемь".

— Что?! Простите, но вы не можете передать его другому. Я столько лет работаю. Я приехал в вашу страну для этого. Да вы не в праве! Извините за резкость, но я не могу уйти сейчас.

— Ваши действия привели к губительным для государства последствиям. Разблокирована одна из Закрытых Зон. И с этого момента вы займетесь устранением угрозы. Доступ ко всем материалам по делу "Один-семь-пятнадцать" вы получите в своем кабинете. Аудиенция окончена.

Голограмма погасла. От запоздалой ярости у Рантера запылали щеки. Он вскочил с дивана, метнулся к двери. Замешкался, не сразу нащупав закамуфлированную тач-панель, и выбежал из комнаты в длинный коридор, к лифту.

Ярлык на папку дела "Один-семь-пятнадцать" действительно светился на рабочем столе. Рантер вошел в директорию, просмотрел документы, не узнав из них ничего нового. Координаты Закрытой Зоны, численность населения, досье на нескольких зоновцев (доносчики, контактеры и бывшие лидеры сопротивления) — все это Фред изучил, еще готовясь к операции. Ни одна буква "материалов по делу" не намекала, как остановить неизбежную миграцию.

Несколько отправленных Прайду вызовов остались без ответа. Рантер волновался, не сменил ли агент его в стерильной комнате. Тома запросто могли бросить на новое задание, и тогда Фреду придется работать в одиночку. Крайне некомфортно.

Неопределенность давила на виски. Рантер стянул галстук, аккуратно повесил его на спинку кресла и подошел к окну. Закатное зарево тонкой полоской стелилось на горизонте, будто брезговало прикоснуться к городу, боялось подцепить заразу от декоративно постриженных деревьев или хриплоголосых птиц. Пестрые автомобили неслись, радуясь даже пробкам, как отличному поводу столпиться, погудеть, поморгать фарами. На глаза Рантеру попалась парочка парней в одинаковых майках с вышитыми бисером орлами во всю спину.

И вот этих петухов он должен защищать?

Через неделю-две город наводнят совершенно иные люди. Серые, дикие, больные, с гнилостным дыханием и непромытыми волосами. Они "Троянами" заполонят улицы, вопьются в каждую ячейку общества этой никчемной страны, чтобы сожрать более толстых и радостных собратьев. Уверенные в своей правоте, обиженные и обозлившиеся, они даже не потрудятся достать столовые приборы. Праздник каннибализма — вот что ждет Вернинск. И нашествие не остановишь. В арсенале больше нет армии экстрагентов, только хлипкие пижоны с игрушечными пушками.

— А зачем их останавливать? — Рантер ухмыльнулся и, неспешно повязав галстук, уверенной походкой покинул кабинет.

* * *

Вертолет качнулся, повис в воздухе и стал медленно снижаться. Денни — такой непривычный в камуфляже — прищурился, наблюдая, как винт скрывается за городской стеной. Еще пара минут и рев вертолетного двигателя стих, а на дисплее пульта дистанционного управления появилось меню активных устройств. Денни отключил сопряжение с бортовым компьютером вертолета, забрался на заднее сиденье машины, вновь трансформированной в легковую.

— Куда дальше? — не оборачиваясь, спросил Крис. Мало попасть в город, нужно найти где укрыться. Хотя бы на одну ночь.

— С ней к нам нельзя. — Денни тыльной стороной ладони коснулся лба Окси. Женщина пошевелила потрескавшимися губами, но глаза не открыла. — Горит. Температура под сорокет. Она не пройдет холл, если кто-нибудь из девяток встретится, сразу потащит в лазарет. Они все там сердобольные когда не надо. А если...

— Кончай треп. Есть где залечь?

— Двигай на проспект Энергетиков. Семнадцатый дом. Это халупа Арти, он приютит. И Окси поможет, все-таки на врача выучился. Главное, чтобы его предки не нагрянули. Они ему эту квартиру снимают и иногда заваливают посмотреть, не шалит ли сынуля.

Крис вставил ключ в замок зажигания, но так и не провернул.

— А места понадежнее съемной квартиры какого-то сопляка нет? Кстати, груз у него под кроватью прятать будем? Рядом с журналами для дрочки?

— Остынь, Крис. Мы едем к тому, кого не жаль подставить.

Машина тронулась с места. Крис вспомнил о старой узкой дороге, ведущей от стены в город, по которой давно никто не ездил и за которой давно никто не следил. Исполинские сосны переплетались лапами над разбитым асфальтом настолько плотным кружевом, что день становился не светлее вечера. Из-за нехватки света трава у дороги росла скудно, еще и пряталась под толстым слоем прошлогодних игл. Пару раз неожиданно раздавался вороний грай, казавшийся неуместным в этом тихом, но живом месте. Крис позже вспомнил, что неподалеку располагалось закрытое кладбище, где когда-то хоронили тела, а не экологически чистые склянки с пеплом.

В памяти восстановилась картина: крашенные серебрянкой ограды, вереницы увешанных венками надгробий, пластиковые бутылки со срезанными горлышками, вкопанные в могильные холмы для цветов. Не смотря на запреты и вопли санитарной службы, люди возвращались к последним пристанищам родителей. Приносили конфеты и выпечку на родительский день, хотя правительство построило огромные поминальные центры.

Рядом вздрогнула Окси. Развернулась лицом к Крису. Поставленный экстрагентом синяк стал почти неразличим среди новых, щеки горели, на предплечье черной бороздой разлеглась ссадина. Да и сам Вериз выглядел не лучше. Рана на скуле, заживая, стянула кожу, мышцы во всем теле ныли, о коленях Крис старался и вовсе не думать.

Экстрагента больше беспокоило расплывчатое, туманное завтра. Люди, которых он убивал, и люди, которые пытались убить его, снова начнут игру друг против друга. Снова информ-каналы запестрят красными лентами горячих новостей, снова лайверы каждые десять минут будут вздрагивать от предупреждающих сообщений, снова заполонят улицы толпы крикунов с патриотическими призывами. И черт его знает, кто чью сторону теперь выберет.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

10. ОТКРЫТАЯ ЗОНА.

Первый снег в конце ноября обнадеживал. Фиолетовые строки метеосводок на всех информ-каналах обещали стабилизацию климата — явление столь своевременное, что вновь активизировавшиеся неохристиане предрекли Великое Спасение.

С утробным ревом плыли по улицам снегоуборочные машины. Их не успели полностью подготовить к зимнему периоду, поэтому на некоторых висели предупреждающие таблички: "Окрашено". Как ни старалась, Окси не сумела представить человека, который бы перелез через двадцатисантиметровые гусеницы и поднялся по трехступенчатой подножке до кабины, чтобы случайно вымазаться в краске. Однако смысл предупреждения экстрагенту был ясен. Обычная тактика: чрезмерное внимание к мелочам снижает недовольство за крупные промахи.

Слабая вибрация у правого уха застала Окси в лифте. Она поправила сережку, установив вызов в режим ожидания. На четвертом этаже лифт остановился, Окси вышла из кабины, потянулась к панели кодового замка, но передумала и нажала кнопку видеодатчика — Илья дома.

Он открыл дверь абсолютно голым. Тощий, пестрый от люминесцентных татуировок, с настолько правильными чертами лица, что впору отливать эталон. И абсолютно безобидный.

— Быстро ты. Я всего две сигареты выкурил. Давай сюда.

Окси отдала сумки и, не разуваясь, проскочила в уборную. Маленькая кнопка у дверного косяка включила экранирование.

— Алоха Арти, — скороговоркой выпалила она, приняв вызов толкера. — Влада вычислили?

— Нет, Оксана, я к вам по другому поводу. Хочу обрадовать, Денни наконец получил доступ в вашу квартиру. Вам появляться в ней не стоит, но все, что нужно я сам привезу. Вы только скажите что. Там много вещей осталось.

— Книги, — сразу ответила Окси. — Книги и диски, остальное можешь выбросить.

— Хорошо. Я свяжусь с вами, когда подготовлю операцию. Будьте осторожны.

Окси отключилась. "Секретная операция" по передаче опальному экстрагенту архиважных предметов быта — смех да и только. Пустяк, ради которого Псионик подставляет молодежь, лишь бы расположить к себе. Пустые хлопоты. Было бы перед кем рисоваться.

Несколько минут она сидела на крышке унитаза, ощущая такое отупение, будто ее стирают не только со всех баз данных, но и из собственной памяти. Оксаны Ленской уже несколько месяцев не существует. Ее маниакального стремления помочь человечеству — тоже.

Оно и само справится. Закроет глаза на уродство старого бога, придумает нового или совместит то и другое, как сейчас — без разницы. Был бы флаг, а фанатики найдутся.

Когда Окси вышла из туалета, Илья заканчивал накрывать стол. От закрытых керамическими крышками тарелок шел пар с запахом пережженного мяса.

— Слышала, что с Миршиным случилось? — крикнул Илья, вставляя батон в хлеборезочный отсек кухонного шкафа. Предупреждающе щелкнул замочек стеклянной дверцы, десяток лезвий моментально располосовали хлеб на ровные кружки.

— Кто это? — Двух месяцев совместной жизни для Окси оказалось недостаточно, чтобы выучить имена всех друзей и знакомых Ильи.

— Сосед снизу. Лысый такой. Вечно в полосатых пиджаках ходит... ходил. Короче, он умер сегодня. Током убило.

Окси приказала транслятору выключить звук и села к столу напротив экрана.

— Где? — уточнила она, глядя на раздражающее мерцание украшающих холодильник магнитов.

— Да дома. Лампа перегорела. Неудачно поменял. Еще что-то про табуретку говорили. Типа она у окна стояла, и снег на нее нападал. Хотя при чем здесь снег?

Окси молчала. Смерть соседа была третьей в этом доме со дня ее переезда. Все три — по нелепой случайности, то стиральная машина не вовремя включится, то вода на кафель нальется. И хотя за квартирой Ильи следили ребята Псионика, Окси нервничала.

— Видимо стоял на мокрой табуретке, когда менял лампу, — предположила она.

— И что? — Илья плюхнулся на стул рядом.

— Заземление получилось. Если бы он не наступил в лужу, его просто тряхануло бы током, но не убило. А так... Ты вообще физику учил в школе?

— Зачем? Я же повар.

— Ну да, — Окси сняла с тарелки крышку и недоверчиво поглядела на коричневую массу. Впрочем, на вкус она оказалась гораздо лучше, чем можно было предположить. — Илья, ты будь поосторожнее с приборами, ладно? С электроплитой в частности. Не нравится мне все это.

— Да что такого? Чувак забыл свет выключить. Лампа же не горела. Подумал, что выключено, полез, вот его и долбануло.

— Когда свет включали-выключали тумблерами, такое могло случиться.

До Ильи наконец дошло. Он сделал большой глоток вина из только что открытой бутылки и уставился на маленькую дверцу в стене возле окна, за которой находился терминал техносферы.

— Хочешь сказать, что свет сам включился? Так не бывает. Только если сбой. Значит, надо восьмой отдел вызывать, пусть смотрят.

— За нашу систему не волнуйся, — поспешила успокоить Окси. Технари восьмого отдела очень обрадуются, если вскроют коды техносферы — столько подключенных, переписанных и заблокированных модулей они в жилых домах еще не видели. Впрочем, Илья о модернизации тоже не догадывался. — Я регулярно тестирую всю систему, но сам понимаешь — техника есть техника.

— В том-то и дело! Зачем нужна техника... столько техники? Свет я и сам выключить смогу! Руками.

— А побриться лезвием?

Окси с удовольствием наблюдала смятение Ильи. Он уставился на пестрящий новостными блоками транслятор, то и дело кривил красивое лицо, будто представлял, как скоблит щеки опасная бритва.

— Но раньше, — наконец ответил он, переведя растерянный взгляд на Окси. — Раньше ведь как-то жили.

* * *

Возвращаясь домой после ночного дежурства, Рантер грезил о мягкой, чистой постели и бокале шотландского виски. Еще он знал, что снова достанет с верхней полки кухонного шкафа ополовиненную за последнюю неделю пачку сигарет, и корил себя за слабость. В прошлый раз он несколько месяцев отучался от вредной привычки и продержался двенадцать лет. Если бы не Россия, с ее полоумными гражданами, которые постоянно ищут наиболее скабрезные пути решения проблем, он не сорвался бы. А как быть, если за неполную неделю две дюжины ограблений и три из них увенчались убийствами? Конечно, все шишки посыпались на голову Фреда.

Верхние этажи элитных домов всегда были прерогативой управляющих единиц. Никаких соседей (разве что снизу, но эти не потревожат), чистейший воздух, спокойные летние ночи при открытых окнах. Да и за безопасность бояться нечего — жилые дома даже во времена европейских гражданских войн не бомбили.

Фред на лифте поднялся в квартиру, назвал пароль входа и шагнул через порог кабины. Двери бесшумно сошлись за спиной. Рантера забила мелкая дрожь.

В квартире царил хаос. Дверцы платяного шкафа распахнуты, чистое белье валяется на полу, заляпанное отпечатками сапог. Шуфлетки письменного стола перевернуты, их содержимое рассыпано вокруг. Постель разворочена, матрас вспорот и выпотрошен, перья от подушек снежным ковром расстелились до самой кухни.

Рантер бросился к прикроватному столику, вскрыл потайное дно и взревел. Трофейного "Рида" на месте не оказалось.

Шотландского виски в холодильнике — тоже.

Только издевательски аккуратно приставленный к стене квадрат вырезанного из оконной рамы стекла.

Сидя на застеленном простыней диване, Рантер слушал рассуждения руководителя восьмого отдела, которые мог назвать лишь интеллектуальными отрыжками. Сухопарый, вечно жующий губы полковник Шарков не внушал доверия.

— Засранец не знал, к кому полез. Это же очевидно! — размахивая руками, вещал Шарков. — Налет совершен наобум, без подготовки. Умный человек не стал бы натягивать маску, он сначала отключил бы техносферу.

— Ему это не понадобилось, — рявкнул Рантер. — Почему никто не принял вызов о взломе?

— Потому что его не было, — Шарков улыбнулся. — Техносферы верхних этажей не воспринимают приближение к окну, как угрозу вторжения. Иначе бы вы каждую ночь вскакивали по сирене из-за голубей. Кому оно надо? Это ерунда на самом деле. Плохо, что видеозапись ничего не дала. Но мы отследим сигналы всех лайверов, хотя это ничем не поможет, — полковник задумчиво поглядел в потолок, жуя нижнюю губу. — Зоновцы не имеют лайверов. Но мы это сделаем ради вас.

— Вы сделаете больше. — Рантер поднялся, подошел вплотную к полковнику так, что почти уперся лбом в острый подбородок. — Я требую сканирования фип-сетей.

— Не понимаю о чем вы. — Полковник сделал шаг назад.

— Понимаете. Директива номер сорок один тридцать семь литера "Т" от пятнадцатого июня пятьдесят первого года о внедрении нано-фипов каждому новорожденному индивиду.

— Т-директивы не в вашей компетенции, капитан.

— Не твое дело, откуда у меня доступ. Я требую сканирования фип-сетей.

— Это невозможно, — твердо заявил Шарков. Осведомленность, настойчивость и выходящая за рамки наглость Рантера действовали на нервы. Однако полковник понимал, что даже для высших чинов полит-отделов фигуранты девятого не доступны. — К тому же — бесполезно. Судя по фигуре преступника, ему гораздо больше одиннадцати лет.

— На улице достаточно детей. Они могли увидеть и не понять. Дайте хотя бы список всех, кто мог оказаться поблизости.

— Бред. — Шарков недвусмысленно ухмыльнулся и, развернувшись, собрался отойти в сторону.

Рантер схватил его за локоть.

— Почему ваша нация настолько тупа, что не хочет использовать созданные устройства?

Шарков обернулся, аккуратно высвободил локоть и, наклонившись к Рантеру, тихо ответил:

— Потому что мы создаем только оружие. И если бы всегда пускали его в ход, тебя, гниды, здесь бы не стояло.

* * *

Зал переговоров в центральном офисе гейм-компании "Сервия" был укомплектован по всем правилам — пара кондиционеров, гигантские фикусы по углам, стодюймовый транслятор. Стулья с низкими спинками за ненадобностью были убраны под длинный, темного дерева стол, на котором ноутбук Криса выглядел пятнышком отбившейся лакировки. К столешнице никелированными зажимами крепились механические держатели дисплеев, обеспечивающих присутствие разбросанного по семнадцати городам состава совета директоров. Глядя в задумчивые лица глав компании, Крис костерил про себя извращенную фантазию Псионика — конспирироваться под разработчика игр ему не хотелось с самого начала, но альтернативы не предложили.

— Ваш проект безусловно интересен, — гаркнул из динамика седой директор по маркетингу, — но подобные стратегии себя изжили. Целевой аудитории интересны интеллектуальные задачи — как создать жизнеспособное общество, воздействуя на этические и моральные рычаги каждого индивида. А вы предлагаете завоевывать территории, выискивать ресурсы, решать любой вопрос силовым методом. Конечно, исполнение блестящее. Геймплей на высоте, модели выглядят очень реалистично, многообразие вариаций ответных действий ботов впечатляет, но это прошлый век.

Из динамика толкера на Криса посыпались нечленораздельные звуки. Настоящий автор только что отвергнутой игры — один из непризнанных гениев псиониковского детсада — следил за разговором. Крис постоянно путался в его имени — то ли Вальмар, то ли Вальдемар, поэтому называл Заикой.

— Ска-кажи эт-таму ста-тарперу, что эт-то не вариац-ции, а иск-кусственный инт-теллект. Т-там...

— Ошибаетесь, — прервал мучительное негодование Крис. — Ответы игрокам генерируются исходя не из заложенных сценариев, их выдает сама игра. Она имеет большой словарный запас и развитую логику, чтобы определить дальнейшее развитие диалога.

— Ч-что ты нес-сешь! Т-так не говорят!

Крису было все равно. Говорят так или нет, примут игру или нет, достигнет Псионик этим шагом еще одной придурковатой цели (все они так или иначе сводятся к спасению человечества далекими от логики алгоритмами) или нет. Лишь бы поскорее потухли дисплеи, вызывающие ассоциации с чудовищным, мутировшим после облучения кустом укропа, и можно было уйти домой — в маленькую квартиру колпакового дома, где в холодильнике стоит бутылка коньяка.

Нынешнее положение Криса вполне устраивало, если бы не приходилось строить из себя программиста и бегать по гейм-компаниям. Квартира была набита техникой для досуга и защищена, словно военная база, баланс нового идентификатора не обнулялся, хотя Вериз позволял себе излишества. Никаких игр в прятки, никакой ответственности. Крис слышал, что Окси пришлось поселиться у какого-то стряпчего. За молодыми одинокими женщинами государство приглядывало внимательнее — вдруг "залетит" и решит оставить ребенка. Многие таким образом обходили закон о контроле демографии, распространяющийся лишь на ячейки общества -семейные пары. Для Вериза и этой проблемы не существовало.

Вполне счастливое существование омрачало одно — не предчувствие — знание, что очень скоро все кончится, причем отнюдь не победным маршем по площади перед Указующим Перстом.

Управленцы переговаривались беззвучно, но Крис прекрасно читал по губам, что они думают о нем, о "его" игре и какую компанию в нынешнем сезоне следует давить неожиданными новыми продуктами.

"Перестраховщики упертые, — с иронией подумал Крис, — в такие игры не играют, потому что их нет". И тут же осекся. Понял, о чем не следует говорить, даже по закрытому каналу.

Запрещены такие игры. Нечего будить зверя при постоянной кормежке снотворным.

Однако совещание затянулось. Не потому что проект действительно был из ряда вон инновационным. Верхи решали, не пришло ли время рискнуть, аккуратно шевельнуть усыпленную агрессию масс.

Не рискнули.

Домой Крис возвращался уже затемно по одному из периферийных парков Вернинска. Первый снег превратился в грязную жижу под сапогами. Костлявые лапы деревьев свисали над тропинкой, норовя оцарапать лицо прохожему. Ветер трепал их, заставлял шуршать ошметками отставшей коры.

Крик Вериз услышал, выходя из парка. Двое парней, шагавшие чуть впереди, даже не оглянулись. Мало ли кто может кричать и почему — девчонки резвятся, шумная компания подначивает друг друга, дурачится парочка. Но экстрагент сразу уловил в интонации короткого вскрика тревожные ноты.

Вдоль тропы бежать было бесполезно — фонари через каждые пять метров с камерами наблюдения, ни один придурок не нападет. Шорох ветвей мешал расслышать, откуда мог долететь крик, звуки путались, сливались и расслаивались, но Крис все же разобрал среди шуршания неестественный треск веток.

Не таясь, экстрагент рванул на звук в гущу парка. Даже по припорошенным листьям можно пройти бесшумно, напасть неожиданно, заставить врага тратить секунды на обдумывание дальнейших действий. У Криса поимка преступника в задачах не значилась. Помочь жертве — главное, переломать кости подонку — приятный бонус.

За сиреневыми кустами мелькнули два силуэта. Один рванул в сторону левее Криса, стоило экстрагенту выскочить из-за сирени. Второй стоял над бездвижным телом девчонки с парализатором в руке.

— Лови его! — крикнул агент, хватая руку жертвы, чтобы нащупать пульс.

Крис бросился за беглецом, но тут же рухнул лицом в снег. Парализованные ноги отказались подчиняться.

— Не стой на линии огня! — бросил агент и исчез среди деревьев.

"Сука! — подумал Крис. — Подловил, мразь".

Кей-джи обратного цикла возвращала конечностям подвижность. Вериз чувствовал, как лопаются от напряжения капилляры глазных яблок. Через двадцать минут он ощутил щекой мокрый холод снега, еще через десять — сумел приподняться на локтях. Загребая грязь коленями, подполз к девчонке. Мертва. Воя от бессилия, Крис достал лайвер и набрал номер, который поклялся никогда не вызывать.

— Надо встретиться, — сказал он.

Она согласилась без лишних вопросов.

* * *

Распахнутое окно не справлялось с ролью вытяжки. В кабинете Рантера стоял сигаретный смог, Фреда мутило от дыма, но пальцы снова и снова тянулись к пустеющей пачке. Второй за вечер.

— Нашел что-нибудь? — спросил капитан, вытирая влажной салфеткой лужицы растаявшего снега с подоконника.

Парнишка, сидящий за компьютером Рантера, поправил кольцо в носу и, не оборачиваясь, ответил:

— Я только зашел в систему. Вы же не хотите, чтобы все знали, откуда пароли взламывали.

Сидевший в придвинутом к столу кресле Прайд крутил пальцами стило и успевал следить за прыгающими на всех дисплеях строками. Агент злился на Рантера за то, что тот вытащил его из постели в час ночи, но подобная незаменимость тешила самолюбие Тома и не раз обеспечивала поблажки.

Фред выбросил почерневшую салфетку и подозвал Прайда.

— Ты ему доверяешь?

Том утвердительно кивнул.

— Ему не выгодно меня подставлять. — Заметив недоверие на лице Рантера, агент добавил: — Его отец в Зоне. Мать вторично вышла замуж, обеспечила себе и сыну идентификатор, но если выяснится разница ДНК...

Ответ Рантера удовлетворил. И все же на взлом системы ушло два часа, осталось еще три, чтобы найти и вскрыть документы, а протеже агента не дотягивал до компьютерного гения. Самоучка. Пусть не засвеченный ни в одной базе специалист, но — самоучка.

— Какой там номер? — спросил парень.

— Сорок один тридцать семь. — Рантер подлетел к столу, жадно вглядываясь в развернутую на центральном дисплее директорию. — Да, вот он. Все, парень, свободен.

— Как хотите. А выйти незасвеченным сами сможете?

Рантер замешкался. Отступил от стола, вопросительно глядя на Прайда.

— Подключи один дисплей к камерам в моем кабинете, — приказал агент, — посидишь там, пока мы не закончим.

— Да я бы не стал подслушивать, — обиженно огрызнулся парень, но камеры подключил.

Вопреки ожиданиям Прайда, капитан попросил уединения. Когда за визитерами закрылась дверь, Рантер плюхнулся в кресло и впился взглядом в дисплеи. Директория содержала сотни файлов — текст самой директивы, списки допущенных лиц, гарантийные письма, отчеты о внедрении нано-фипов по городам в хронологическом порядке. Чтобы отыскать нужные файлы пришлось пересмотреть множество сопутствующей информации. Но Рантер все же нашел.

Файлы копировались на карту очень долго. Фред предусмотрительно не стал звать Прайда и опального компьютерщика назад, пока не перепроверил всю информацию на целостность и наличие паролей.

Капитан понимал, в какой скандал выльется известие о случившемся, если Прайд или хакер распустят язык. Энциклопедический мозг выдавал одну формулировку за другой, начиная с банального незаконного проникновения и заканчивая государственным военным шпионажем. Но на кону стояла его — Фреда — безопасность и его, черт побери, спокойствие. Чужие ноги, испоганившие шелковые простыни, чужие руки, лапавшие его посуду и укравшие его трофей. Именно хищение "Рида" Рантер ни за что не оставит безнаказанным. И если легальных способов выпотрошить ублюдка нет, найдутся нелегальные.

Вызов лайвера застал капитана врасплох. Увлеченный полученными отчетами, он не сразу сообразил, откуда идет сигнал. А, взглянув на номер, и вовсе растерялся. Его в памяти лайвера не существовало.

— Слышь, капитан, — раздался из динамика довольный голос Прожилина. — У меня для тебя конфетка в красивом фантике.

— Что? — не понимая, спросил Рантер. Сам факт звонка сбивал с толку — с каких пор номера сотрудников девятого отдела выставляют в доступ на обозрение всяким фрикам. Пусть даже ученым.

— Конфетка говорю, — так же свойски повторил Прожилин. — Бес орлов твоих выцепил. Приваливай, если хочешь надавать поганцам по заднице.

Желание проломить череп квартирному вору моментально ушло на второй план.

11. ПРОГРАММЫ.

Так вот где ты прячешься, Третья Лаборатория.

Заезжать на стоянку Рантер не спешил. Разрешения на визит ему никто не выдал, поэтому Фред вынужден был осторожничать. Прожилин слишком важен, его не тронут из-за выдачи адреса, чего не скажешь о капитане — от санкций за самовольное проникновение на стратегически важный объект даже принадлежность к девятому отделу не застрахует. Хотя — от кого?

За трансформацией государственного строя Фред наблюдал изнутри. Когда государства одно за другим расформировывали силовые ведомства, так и не дослужившийся до капитана отец Рантера принудительно ушел в отставку. Еще тогда, будучи курсантом Военной Академии, наблюдая за слиянием спецслужб, Фред задавался вопросом — что случится, если девятый отдел выйдет из-под контроля? И из-под чьего контроля? Служба, сконцентрировавшая лучших представителей расформированных предшественниц, получила безграничную власть. Даже президент — избранная публичная фигура — вынужден оглядываться на управление девятого отдела. И однажды, Рантер был уверен в этом, мирное общество непременно должно перерасти в военную диктатуру. Но пока этого не случилось. Возможно, потому что не было повода.

Капитан окинул взглядом хорошо освещенный полукруг стоянки, прикинул, сколько камер слежения засекли его камуфлированную машину, и все же припарковался в центре, на самом видном месте. Мало ли жильцов могут ждать среди ночи гостя?

Закоротить мозги внутренним камерам — задачка посложнее.

В подъезде Рантер активировал шумовой агрессор, задав программу рандомного излучения, и пока ошарашенная техносфера сканировала пространство, гоняясь за хаотично отражающимися от стен волнами, прошмыгнул в подвал.

Массивная дверь лаборатории была заперта. Болезненно-зеленое освещение, встретившее в прошлый раз, отсутствовало, Рантеру пришлось достать фонарь, чтобы найти панель кода и сканер отпечатков пальцев.

За время службы капитан встречался с разными замками. И ни один не стал препятствием. Старый безотказный "ВВВ" — маленькая коробочка, способная расшифровать любой код, из-за чего и получила название Выручалка на Все Времена — взламывала любые шифры. Закрепив прибор на панели кода, Рантер выбрал нужный режим. На дисплее замелькали символы, распознавая кодировку датчиков, выискивая нужную комбинацию сигналов. Наконец, бегущие строки остановились, одна за другой появились буквы, складываясь в слово.

"Обломись".

Рантер оторопело уставился на дисплей. Мало того, что прибор вместо последовательности кодовых символов вдруг выдал системное сообщение, так еще и кириллицей.

В ту же секунду пискнул замок, дверь отворилась, и капитан услышал сдавленное хихиканье.

— А просто постучать не мог? — В проеме, рядом с открытой нишей терминала техносферы, стоял Прожилин и скалился, словно вышедший на пенсию иллюзионист, наконец-то получивший возможность показать новым зрителям старые фокусы. — Код он взломать удумал. Хе!

— Должен признать, у вас странная кодировка, — с вызовом ответил Фред. Незнакомое слово на дисплее прочно засело в память.

С лица Прожилина исчезла веселость, ноздри нервно дернулись.

— Нерусь, — пробормотал ученый и зашагал к хромированной двери.

От мельтешения диаграмм и цифровых значений на дисплеях погруженная в полумрак комната напоминала танцплощадку с господствующим стробоскопом. Яркие вспышки озаряли то пустую кушетку, то узкие полосы стен, с расставленными вдоль них коробами приборов. И когда Прожилин включил свет, Фред невольно отпрянул, увидев Беса.

Киборг неподвижно сидел в кресле, подключенный к центральному компьютеру десятком шлейфов на присосках. Волосы спутанными нитями покрывали лицо, и остановившийся на одной точке взгляд красных от напряжения глаз сквозь белесую паутину пробирал до дрожи.

— Итак! — воскликнул Прожилин, аккуратно усевшись на кушетку. — Что ты предлагаешь взамен?

Этого следовало ожидать. Зависимостью от капитана старый пень обременен не был, непреодолимой симпатией с первой встречи не проникся, значит, искал выгоды.

Рантер демонстративно остался стоять, хотя Прожилин небрежно указывал на хромированный табурет. Взгляд сверху создает иллюзию иерархии.

— Ресурсы, — ответил капитан. — От золота до плутония в пределах сотни принятой меры объема. Одна сделка — одна поставка.

Расчет был точным. Ученый фанатик, находясь под покровительством государства и имея доступ к любой информации, мало в чем нуждался. Слабым местом могли оказаться только количественные ограничения.

Однако Прожилин расхохотался.

— Тепло, капитан, — издевательски произнес он, — но не горячо. Железяки и камушки себе оставь, мне они нахрен сдались.

— Что тогда?

— Девчонка. Мужика можешь хоть на атомы разложить, девку доставь мне живой. И чтобы ни одной царапины. Иначе — сдам со всеми потрохами Генералу. Уж он найдет твоей заднице достойное применение.

— Зачем? — насторожился Рантер. В возникшее у старикана влечение к экстрагенту слабо верилось, значит — либо старые счеты, либо новые опыты.

Болтливость ученого-отшельника избавила капитана от муторных догадок.

— Как думаешь, он человек? — спросил Прожилин, кивнув в сторону безучастного ко всему Беса. И тут же продолжил, не дожидаясь ответа: — Человек. Но немного модернизированный. Имплантация приборов — все равно, что облучение, только точечное. Электронные импульсы, магнитное излучение и куча всяких волн обязательно воздействуют на ткани. И на гены — тоже. А теперь пораскинь остатком мозгов и скажи, каким будет ребенок Беса?

Рантеру пришлось сесть.

Если скрестить урода с нормальным человеком может родиться здоровый малыш, может — урод, а может — гений. Вопрос лишь в знаке отклонения. А если избавиться от элемента случайности? Если скрестить две модифицированные особи? Мутация будет полной. Даже усиленной. И не важно, сколько пальцев, рук, голов отрастет у отпрыска, его достаточно изучить, выявить негативные факторы и исключить совсем. А положительные — внедрить "в производство".

Где-то в глубинке огромной, неуклюжей и прогнившей у самой основы страны скоро появится способ превращать детей в сильнейшее оружие. Тысячи маленьких бомб слабо чувствительных к боли, с чудовищной реакцией и повышенной регенерацией клеток. Экстрагентов учили быть роботами, новое поколение таким родится.

И что мировое сообщество противопоставит такой стране?

Теплые, но будто железные пальцы сомкнулись на шее капитана. Запоздало брякнули по металлизированным ножкам кресла сорванные шлейфы. Рантер потянулся к кобуре на поясе, но тут же взвыл — резко заломленную за спину руку пронзила острая боль.

— Успокойся, Бес. Наш гость просто разнервничался. Он не хотел сделать ничего дурного. Правда же?

Рантер скосил глаза на Прожилина. Старикан ликовал. Куцая борода дергалась от беззвучного хохота, глаза шкодливо блестели. Капитан заставил себя согласно кивнуть.

— Вот и славно, — подытожил Прожилин, наслаждаясь ситуацией. — Ну так что? Мы договорились?

— Договорились, — зло ответил капитан.

Удивительно, но интерфейс операционной системы центрального компьютера был текстовым. Прожилин вводил команды со скоростью, доступной лишь обезьяне, посаженной за пульт управления, что вызывало сомнения в осмысленности его действий. Однако, машина откликалась, моментально выдавала уведомления о подключенных модулях и смене настроек. Наконец, вдоволь настучавшись по клавишам, ученый убрал руки с клавиатуры и отъехал на кресле в сторону. В игру вступил Бес.

Киборг отдавал команды компьютеру мысленно, через вновь подключенные шлейфы. Дисплей раскололся на сектора, транслирующие сигналы дюжины камер. Слева — среднестатистическая квартира, заставленная деревянными шкафами, столами, тумбочками, справа — квартира-студия с минимумом металлизированной мебели. По первой двигались два силуэта. Долговязый истатуированный парень что-то искал в шифоньере, выкидывая белье прямо на пол, и разговаривал со знакомой Рантеру до скрипа зубов женщиной. Во второй квартире было на первый взгляд пусто. Только приглядевшись, капитан заметил растянувшегося на диване мужчину.

— Их серьезно маскируют, — прокомментировал Прожилин. — Имена каждые двенадцать часов прыгают с одного идентификатора на другой. Дубли попадаются редко, но все же попадаются. Значит, их число ограничено.

— Откуда их прикрывают?

— А хрен знает. Я в информ-каналы и соц-сети не лезу.

— Тогда как ты их вычислил?

Прожилин довольно рассмеялся.

— Если правильно настроить ба-альшую антенну, можно найти любой органический носитель информации. Твой качан тоже фонит как чертова железяка, выкопанная где-нибудь в степях Хиросимы.

— В Японии нет степей, — машинально парировал Рантер и тут же встряхнулся: — То есть как фонит? Ты можешь отсюда прочитать мысли любого человека? Без всяких маяков и нано-фипов?

— Ты разницу между "прочитать" и "уловить" понимаешь, нерусь? Если есть сигнал, чтобы его "прочитать" нужен дешифратор, а чтобы установить источник сигнала — только мозги.

— Интересно, — процедил сквозь зубы Рантер и отошел, сел на кушетку.

Сейчас он смотрел на скрюченного нелепого старикана, выдающегося ученого, который больше не казался таковым. Новое определение вывалилось из глубин памяти на поверхность и пульсировало, словно гигантское слово "ERROR" на системном табло.

Рантера прошиб пот.

Разрозненные, независимые функции сложились в четкую последовательность, образуя некое подобие кода искусственного интеллекта, столь упорно сдерживаемого пактами, законами, предписаниями и запретами правительства.

Ложь. Все — ложь и фиглярство. Если в самом маленьком из городов-миллионников не страны — мира сосредоточена такая мощь. Столицы и президенты — извращенные гало-барьеры, скрывающие истинные лица Системы. Безукоризненные, ухмыляющиеся физиономии.

Один человек может отследить любой "органический источник сигнала", внедренный с рождения нано-фип позволит его расшифровать и передать в огромное хранилище данных — эдакий вселенский коммутатор, содержащий мысли, сны и намерения каждого! А если новое поколение, выращенное по образу и подобию экстрагентов-киборгов, заставить подчиняться? А что если есть такие, кто уже подчиняется?

И где доказательства, что он — Рантер — не один из них?

— Чтобы взять экстрагентов мне понадобится Бес, — сдавленно произнес капитан, уводя разговор в естественное русло. Лишь бы новоиспеченный Франкенштейн не догадался, что подкосило Фреда. — У меня нет санкций на его привлечение, но...

— Естественно, он пойдет с тобой, — раздраженно выпалил Прожилин. — Сигналы-то к его башке приаттачены. Или я тебе на лайвер координаты слать должен, а?

Это было плохо и хорошо одновременно. Хорошо — потому что Беса непременно запрограммируют на подчинение Рантеру, как в прошлый раз. Плохо — потому что уничтожить тварь не получится до завершения операции.

— Договорились, — ответил Рантер. — План следующий. Для начала мне надо хоть немного поспать...

* * *

Утром на улицах мало народу, тем более в парке. Окси села на влажную от скупого снега лавочку и задумалась над внезапно открывшимся преимуществом кожаных плащей. Недаром герои старых боевиков сплошь в коже: слякоть, грязь, хоть ведро помоев вылей — все до фени, как человеческой шкуре. А прокачать до свободы движений и пуленепробиваемости можно, был бы повод.

Окси подобные "поводы" осточертели.

Сколько ни разоружайся, ни строй счастливое и безопасное общество, все равно найдутся энтузиасты, которые разглядят изъян и попытаются уничтожить его силовым методом. Найдутся черви, желающие докопаться до огрызка, чтобы выставить на обозрение необходимую для любого существования помойку, и при этом обязательно засрут все по дороге. А в результате выкидывать придется яблоко целиком. И кому от этого легче? Червям, переломавшим в пути зубы, руки и жизнь в придачу? Или самому яблоку, уставшему цепляться за ветку и, наконец, получившему возможность спокойно сгнить?

Окси тоскливо оглядела парк. Чистый асфальт блестел глянцевыми пятнами луж. Под голыми деревьями лежали собранные в аккуратные кучки мокрые листья. А ведь когда-то (судя по фильмам и стихам) осенью можно было идти по дорожкам и пинать опавшие листья, а зимой играть в снежки прямо во дворах.

Возникшая рядом фигура заставила отвлечься от экскурса в фантастическое прошлое.

— Шрам тебя портит, — заметила Окси.

Крис промолчал. Подвинул рюкзак чистильщицы ближе к хозяйке и сел рядом.

— Давно с Псиоником виделась? — Вериз уперся локтями в колени, чтобы прикрыть рот сцепленными в замок пальцами. Поза вышла неудобная, зато естественная. Пусть камеры работают, мало ли о чем неприятном могут говорить мужчина и женщина на скамье в парке.

— Давно. Есть новости?

— Нет.

— Тогда зачем?

— Соскучился.

Окси рассмеялась. Не было причин верить, сарказм сочился из каждого звука, но напряжение, с которым она ждала встречи, улетучилось. Остался только удивительно терпкий осадок. От Вериза хорошего ждать не приходилось, но, оказывается, хотелось.

— У Псионика есть связи на высшем уровне девяток?

— Не знаю. Зачем тебе?

— Меньше знаешь, дольше ходишь. Просто выясни. — Крис выпрямился, вытянул ноги, чтобы размять занывшие колени. Обычно сухой зимний воздух не тревожил суставы, нынешний же ноябрь, хоть и сыпал щедро снегом, отправляться в зимнюю спячку не спешил.

— Это все, что ты хотел узнать? — спросила Окси. Железная сосредоточенность Криса забавляла. Не может ведь человек думать только в одной плоскости единовременно. Даже мужчина. Даже разбитый тяжелым прошлым экстрагент.

Крис приобнял Окси, наклонился к уху и прошептал:

— Ты ведь знаешь, где сейчас твой куратор.

Он не спрашивал. Он утверждал, уверенный в том, что Окси все эти годы следила за человеком, подарившим свободу вопреки опасности лишиться статуса, звания и жизни.

Окси помнила последний вечер в пансионе. Рыбная котлета на ужин не лезла в горло, лунный свет превратил лужу талого снега под окном в усмехающуюся физиономию. И стук, несмолкаемый стук из оружейного блока звучал Марсельезой — там ремонтировали стеллажи.

В комнате куратора пахло сладким кофе и грецкими орехами, которые Окси торопливо рассовывала по карманам, черпая из грубой керамической миски.

— На третьем пункте отключишь камеры и напряжение ограды, — велел куратор. Он сидел на жесткой кровати и теребил правый ус, шаря рассеянным взглядом по противоположной стене. — Я знаю, все пароли вы с дружком давно уже подобрали. У тебя орешка упала. Сегодня там дежурит Паров, у него мочевой слабый, в туалет часто бегает. Тебе останется только уложиться в эту минуту. Как только окажешься за оградой, беги в рощу. На дорогу не выходи, быстрее засекут. И никогда, запомни — НИ-КОГ-ДА не встречайся с теми, кто сюда хоть раз заходил. Даже когда старухой станешь, если доживешь.

— А если я когда-нибудь вас встречу? — робко спросила Окси. Орехи уже не влезали в карманы.

— Пройдешь мимо, — рявкнул куратор. — Система может измениться или рухнуть, но никогда не исчезнет совсем. Особенно для заклейменных.

Закрывая за собой дверь, Окси заблокировала эмоции. В голове осталась только программа побега — четкая последовательность действий-процедур с рандомными переменными, которую даже протестировать не было времени. Но она сработала, благодаря грамотному подбору команд.

Спустя три ночи скитаний, спрятавшись в грузовом отсеке скорого поезда, Окси вспоминала напутствия куратора и мысленно ставила галочки на осуществленных. Кое-что только предстояло сделать, кое о чем предстояло забыть. Но один пункт экстрагент вычеркнула.

Щетина Криса колола щеку.

— Нужно связаться с ним, — приказным тоном резюмировал экстрагент.

Окси шумно выдохнула в воротник его куртки.

Когда Вериз успел настолько ее изучить? За долгими разговорами о литературе, больше походившими на монолог искусствоведа, или во время фантазирования на тему футуристических приборов, еще не изобретенных за ненадобностью? У них и романа-то не было, не говоря о духовной близости. И все же Вериз был уверен в ее осведомленности.

— Только если куратор позволит, — нехотя ответила Окси.

— Хорошо, — согласился Крис. Поднялся и, притянув ее за плечи, поцеловал в губы.

— Ух ты. Не ожидала, — призналась Окси и подавила желание снова податься вперед.

— Так принято прощаться.

Окси внимательно посмотрела на Криса. Циничный, бескомпромиссный, опасный. Холодный. Все его поступки механически точны, просчитаны и самодостаточны.

— Ты когда-нибудь бываешь человеком? Впрочем, это вопрос риторический.

Она ушла. За пятиминутный путь до ворот парка Окси ни разу не оглянулась. И ощутимый взгляд в спину приняла за проказы воображения.

12. ДЕФОРМАЦИЯ.

Уснуть хотя бы на пару часов в безопасном месте. Выбросить из головы застрявшую картину — толпы мутантов, марширующих ровными шеренгами через огромные площади, сминая города, пересекая границы, проходя вброд океаны. У каждого — лицо Беса и его навыки. Они не реагируют на просьбы и плач, следуя указам из огромного шара, что висит над Землей и следит за каждым живым существом. В этом шаре собраны миллиарды жизней, упрощенные до последовательности нулей и единиц.

Грохот шагов марширующих в кованых сапогах уродцев заглушает скрип вращения исполинского ока. Шар непременно должен скрипеть, проворачиваясь на острие Указующего Перста. От него на землю ложится гигантская тень и оползнем растекается по Земному шару, цепляясь за следы непобедимой армии...

Фред дернулся в кресле автомобиля, стукнулся кистью о подставку под кофе и проснулся. Посмотрел на инфотабло. Полдень. Он умудрился проспать восемь часов. И никто не потревожил. Кроме кошмара длиной в вечность.

Все тело затекло от неудобной позы, из-за нечищеных с прошлого утра зубов во рту стояла неприятная вязь, мятая рубашка вылезла из брюк и пропиталась холодным потом. Давно Рантер не чувствовал себя так погано. И ведь помыться, даже принять душ — негде. Обжитую с таким трудом квартиру обгадил какой-то зоновец. В принадлежности налетчика к выпущенным из клетки зверям Фред не сомневался. Слишком наглым было ограбление, слишком... грязным.

Нервно поправив костюм, Рантер выехал с территории старого пансиона, на которой прятался ночью от камер слежения. Любой плюгавый оператор виз-службы обрадовался бы, застукав капитана девятого отдела ночующим в машине. Снабжать поводами для ехидства агентуру Рантер не собирался.

Первым делом капитан заехал в магазин и взял новое белье. Затем, сняв в гостинице самый лучший (следовательно — тщательно продезинфицированный) номер на сутки, долго нежился в ванной, снимал усталость ароматическими пенами и тонизирующими маслами.

После, гладко выбритый и посвежевший, Рантер сидел за косолапым деревянным столом, покрытым белоснежной льняной скатертью, и цедил через трубочку минералку. Взгляд то и дело останавливался на массивном резном шкафчике бара, но Фред держал себя в руках. Стаканчик старого доброго виски стоял перед глазами соблазнительным миражом.

Вот бы плюнуть на все, растянуться на диване, отключить мыслительные процессы и методично, с удовольствием напиться. Это легко устроить, но нельзя. Сейчас. Вот когда нано-фипы двух последних экстрагентов окажутся в лаборатории девятого отдела...

Черт побери, да ведь это могло случиться гораздо раньше, знай Фред о существовании Беса! Что мешало дать киборгу исходные данные еще год, два, пять лет назад? Он нашел экстрагентов с плавающими идентификаторами, неужели упустил бы с фиксированными? Почему руководство изначально не использовало все ресурсы? Идиотически зашкаливающий бюрократизм довел его, Фреда, капитана девятого отдела до нелегальных действий! И ради чего? Ради многолетней беготни по кругу, поиска возможности извернуться, чтобы использовать нетривиальные методы, хотя их идея очевидна и проста, но ресурсоемка. Глупая национальная привычка русских — экономить даже когда это не обязательно.

Только теперь Рантер понял, насколько же он устал.

От бестолковой работы и бестолковой страны, от еженедельных отчетов и ежеквартального отпуска на неделю, от снежных зим и сухих июлей, от русской водки и разбавленных соков, от постоянных погонь, недосыпа, цифр на дисплеях, паролей, замков, от себя самого. Стоп!

Собственноручно отглаженный костюм лежал на кожаном диване. "Словно к похоронам готовлюсь", — мелькнула шальная мысль, но Фред прогнал ее. Не о том думать надо. Ему предстоит загнать в угол минотавра, пока тот снова не запутал следы. Опасное дело — ведь минотавры не любят превращаться в быков для корриды.

Стрелки стилизованных под старину часов растянулись поперек циферблата, показывая без двадцати два. До назначенного Бесу Часа Икс оставалось двести двадцать минут.

* * *

Хоронили молодого паренька. Жители всего подъезда вышли во двор, встали полукругом вдоль газона. Рядом с никелированным столом, на котором лежало тело, прикрытое белой атласной простыней, плакали родственники. Моложавая мать держалась на ногах только благодаря мужу и постоянно порывалась дотянуться рукой до сына, но муж не позволял, словно боялся — больше не отпустит. Только зареванная девчонка касалась мертвого, гладила по разноцветным прядям волос и, закусив губу, старалась не завыть в голос.

Крис подошел ближе, оглядел собравшихся. На лицах большинства читалась не скорбь, а недоумение и едва сдерживаемая ярость.

— Что с ним случилось? — спросил Вериз стоявшего рядом мужика.

Тот сплюнул через плечо и процедил сквозь зубы:

— На нож напоролся в парке. И ведь ничего не взяли, сволочи. Просто так пришили. Наверное посмотреть хотели, как это будет. Дожили! Я собственноручно положил сыну в рюкзак ножик. Перочинный, от деда достался. Попросил соседа научить, как им пользоваться, чтобы сумел защититься. На агентов надеяться не приходится. Перерезали бы друг друга, твари зоновские! — Мужик достал белоснежный платок, смачно высморкался. — Зря экстрагентов извели. Чистоплюи с девятого только строжиться умеют. Зоновцы срать на них хотели. Им бы только прибить кого. Ради интереса.

— Прибить ради интереса они и в Зоне могли, — ответил Крис.

Мужик подозрительно уставился на Вериза. Медленно перевел взгляд на тело молодого соседа.

"Неужели дошло?" — с садистским удовлетворением подумал Крис и направился к подъезду.

О нашествии зверей-зоновцев голосили все информ-каналы. Даже аполитичные развлекательные информатории каждый час упоминали в трансляциях убийства и грабежи, благо расплодившаяся богема постоянно влипала в передряги. Честно признаться, Крис и сам не прочь был избавить страну от парочки крикливых бестолковых паяцев, выдававших себя за музыкантов и писателей. Чтобы талантливым плацдарм расчистить. Но убивать просто так... На это способны лишь зажравшиеся обезьяны с автоматами (или парализаторами — без разницы), почуявшие источник новых ощущений. Неиссякаемый источник адреналина. И они уверены, что останутся безнаказанными.

Агенты доблестного девятого отдела неплохо рассчитали баланс сил. Мутный и застоявшийся, словно болото, мир информационных каналов встряхнется при появлении новых персонажей. Желтые полосы светской хроники начнут бороться с красными горячими новостями за секунду эфирного времени, поднимет шум розовый шоу-бизнес, в пестроту на дисплеях вклинится ленивая зеленая дипломатия, и экраны зарябят сотнями сообщений об одной проблеме в самых извращенных ракурсах. Кому понадобится докапываться до сути? Есть сбежавшие зоновцы, есть трупы в темных парках и разграбленные квартиры. А детали не стоят внимания. Их без труда переврет информационная служба девятого отдела — там все свои. Им все поверят. Как иначе?

У подъездных дверей Крис обернулся, чтобы еще раз взглянуть на похоронную процессию. Что-то смущало. Неуловимый ареол чего-то знакомого, но неестественного или давно забытого окутывал скорбящую толпу. Недавний собеседник что-то говорил на ухо стоявшему рядом старику, тот недоверчиво хмурился и шевелил носом, будто принюхивался. Наконец старик обернулся и, что-то сказав соседу, кивнул в сторону мусорного контейнера. Теперь Крис заметил струйку дыма, поднимавшуюся из пузатой урны, и понял, что заставило его задержаться.

Толпа была серой. Не мрачной, укутанной в черные одежды, а серой, блеклой. Никогда жители Вернинска не пренебрегали яркими красками и деталями. Пусть траурный наряд, но непременно с контрастными аксессуарами, потертые джинсы, но с яркими поясами, пусть серые платья, но с блестящими украшениями, деловые прически, но с вкраплениями цветных прядей.

Никогда на улицах не разговаривали в полголоса. Никогда не сжимали ремешки сумок, не вглядывались сосредоточенно в лица прохожих. И никогда хулиганы не жгли мусор.

После эко-соглашения. После дезинфекции общества.

Теперь горожане старались слиться с "гостями" из Зоны, чтобы не стать очередной добычей.

Запаса пива в холодильнике хватило бы на небольшую компанию, но Крис сделал всего один звонок. Денни на удивление легко согласился приехать.

* * *

В гостях у Настасьи Михайловны Окси не была ни разу, хотя ее настойчиво приглашали. Всякий раз чистильщица находила отговорки, и теперь стояла перед дверью в нерешительности. Вспомнились сказанные когда-то давно (будто в прошлой жизни) слова: "Одно дело — не знать, чего ждать от человека, другое — не знать от кого ждать". И Окси боялась, что, перешагнув порог, сломает размеренную жизнь этой доброй, бесхитростной женщины. Но все же коснулась кнопки вызова.

— Глазам своим не верю! — Пухлые руки обхватили Окси за плечи и втолкнули экс-кардиолога в просторный коридор. — Ты куда пропала, девочка? Вся клиника на ушах стояла. Найти тебя не могли, даже в девятый отдел вызывали! Ты проходи-проходи. Максим Петрович, у нас гости!

— Ваш муж дома? — быстро спросила Окси. Она до последнего надеялась, что не застанет его.

— Дома, — подтвердила Настасья Михайловна, мягко подталкивая сослуживицу к просторной светлой кухне. — Садись сюда и рассказывай. А нет, подожди, сейчас достану аперитиву. Вот уж не ожидала гостей, да еще таких!

Окси собиралась возразить против алкоголя, но в кухню вошел хозяин. И просторная комната будто стала теснее. Максим Петрович хмуро оглядел гостью.

— Знакомить будешь? — сурово спросил он жену.

Настасья Михайловна захлопнула дверцу кухонного шкафа и обернулась, всплеснула руками, держащими три стопки и бутылку "Мартини".

— Да это ж Оксанка, кардиолог мой пропавший. Ты расскажи, где летала эти месяцы. Чувствую, не обошлось здесь без мужика.

— Погоди вопросами засыпать, — резко оборвал ее муж. — И убери эту сладкую гадость, лучше за коньяком хорошим в магазин сбегай. А я пока приготовлю что-нибудь... вкусное.

— Нет, сегодня точно снег выпадет! — Настасья вернула "Мартини" в шкаф. — Максим Петрович изумительно готовит, только его обычно не допросишься. А тут нате! Ради такого дела я и до супермаркета добегу.

Она выскочила из кухни с невероятной для ее полноты скоростью и прытью, на минуту скрылась в смежной комнате и вновь показалась, держа в руках маленькую лакированную сумочку.

— Только не исчезни снова!

— Иди-иди, никуда Оксана не денется, — поторопил Настасью муж.

Проводив шебутную жену, Максим Петрович постоял немного, глядя в видеофон. Наконец, решив, что Настасья ничего не забыла и не вернется, прошел на кухню, открыл дверцу техносферы, что-то отстучал на клавиатуре и только после этого полез в холодильник за продуктами.

Окси молчала, не решаясь завести разговор, и вытирала потеющие ладони о джинсы. В теплом твидовом пиджаке стало жарко, но экстрагент не решалась его снять.

— Ну, давай, говори, какого рожна нарисовалась. — Раздражение Максим Петрович выместил на увесистом бруске замороженного мяса, силой впихнув его в маленькую микроволновку.

— Простите, куратор, но вы нужны нам.

— Вам? — усатое лицо скривилось от ярости. — Да мне плевать, кому и зачем я нужен! Предупреждал тебя, Иноходец, не ищи, не суйся. И кому это "вам"?

Окси вздрогнула, услышав старое имя-кличку. Заклейменное кровью и ошибками слово. Даже Псионик обращался к ней теперь по-другому. Щадил, наверное, понимал, что забытые звуки хлестанут розгами по самому больному — по памяти. Зато ей удалось собраться. Теперь на кухонном табурете сидела не рефлектирующая кардиолог Окси, а экстрагент, держащий ответ перед куратором. И она перешла к делу.

— Помните Псионика?

— Этого технаря? Он вроде на одном из заданий засыпался.

— Нет, жив. Ушел в подполье, собрал маленькую армию из нонконформистской молодежи.

— Открытие Зоны ваших рук дело? — спросил куратор, садясь напротив. Его лицо стало сосредоточенным, бывший военный впитывал и обрабатывал информацию.

— Да, но это побочный эффект...

За пять минут Окси обрисовала полную картину, не упустив ни одной важной детали. Куратор хмурился, пыхтел в усы и иногда кивал головой, когда данные совпадали с его предположениями.

Разморозилось мясо. Максим Петрович выложил его на разделочный стол, достал глубокую сковороду и принялся ловко орудовать ножом.

— Меня смущают два обстоятельства, — сказал куратор, когда Окси закончила. — Во-первых — парализатор. Откуда у зоновца оружие девятого отдела? Автоматы-пистолеты... "Риды"... даже если бы он пулемет "Максим" выкатил, я б не удивился. Но парализатор. Они ведь под учетом.

— А вторая странность?

— Слишком складно все получается. Слишком вовремя.

— Бессмыслица, — возразила Окси. — Запуск вируса никто не ожидал. Псионик уверен, что его код неизвестен. Что до вылазки, то не разделись мы с Крисом, вывезли бы оружие без проблем. Зона осталась бы закрытой.

— А если допустить, что Зона должна была открыться?

— Зачем?

— Чтобы обеспечить козлов отпущения. Усилить панику.

Окси задумчиво помотала головой.

— Не понимаю. Если за всем стоит девятый отдел, если он следит за Псиоником, то почему мы до сих пор живы? Три месяца прошло, а нас не трогают. Хотя давно должны были взять. Мы ведь им теперь ни к чему — зона открыта, вирус запущен. Или... Или это еще не все. Куратор, я пришла, потому что Крис просил о встрече. Мы виделись утром, он спрашивал об иерархии девяток, связях Псионика. Может, он что-то узнал?

— Может быть, — Максим Петрович высыпал в сковороду нарезанные овощи, поставил ее на огонь и сел за стол. — Кстати, а кто этот Крис? Из какой группы?

— Не знаю. Пси говорил, что он Пратта вытаскивал. И зачистку в Вегасе проводил, когда один из отрядов вышел из-под контроля. Чему вы улыбаетесь?

— Значит, жив паразит. Выбрался все-таки!

— Вы его знали?

— Имел счастье, — ответил куратор. — Гамлет был козырной картой, нашей ядерной боеголовкой. Ему даже инструкции не давали, просто ставили задачу, и он ее решал. Причем, работал чисто, нетривиально. Он был единственным, кого вычеркнули из списка.

— Вычеркнули? — ошеломленно спросила Окси.

Ей стало смешно и жутко любопытно, как отреагировал бы Вериз, узнав, что столько лет прятался от надуманной угрозы. Она представила, сколько раз его пытались достать, чтобы сообщить: "Парень, ты нам нужен". А он убегал. Не от смерти — от прямой дороги в девятый отдел (куда еще могли приставить экстрагента?). Он просто испугался.

— Вычеркнули, — повторил куратор. — И сейчас Гамлет гонялся бы за тобой. Если бы не ушел с Вещим. Был у него друг, постоянно в спарке работали. Тот попал под первую волну зачистки. И они вместе пустились в бега. Я слышал, обоих достали в старых пансионах. Оказывается, нет.

Открылась входная дверь, Настасья Михайловна шумно влетела в квартиру, шелестя целлофановыми пакетами и балоневым плащом.

— Какой запах вкусный! — радостно воскликнула женщина. — Окси, мой старик тебе не проел плешь своим сердцем? А то у него вечно то одна болячка вылезет, то другая.

Максим Петрович закатил глаза и поднялся, демонстративно загремев посудой.

— Нет, Настасья Михайловна, — уверила Окси, — мы больше о политике говорили.

— О да, это он любит!

* * *

По квартире гулял ветер, врываясь в распахнутые окна. Крис собрал разбросанные по квартире вещи, перевернул табуреты вверх ножками и, усевшись на подоконник, запустил чистку пола. Включилась иллюминация маленьких половых плит, разделяя комнату на зеленые и голубые полосы. Техника безопасности рекомендует выходить из квартиры во время уборки, но Крису всегда нравилось наблюдать, как узкие полоски плит приподнимают мебель, чтобы соседние спустились, сменились выехавшими из-под пола чистыми. Сначала зеленые, затем голубые. Пару раз Крис пытался подглядеть, каким образом они очищаются, и успевал заметить лишь переворачивающий механизм.

Программа запустилась, с тихим шорохом приподнялась мебель, и до Криса донесся грохот. Кто-то испуганно вскрикнул. Вериз высунулся в окно настолько, чтобы не скатиться с покатого бока дома. Кричали в соседней квартире.

До балкона можно дотянуться, благо окна в домах-колпаках огромные. Крис ухватился за выступ рамы и перешагнул на металлические перила. Нога едва не соскользнула, но экстрагент, балансируя на высоте четвертого этажа, устоял.

Спустившись на соседний балкон, Вериз заглянул в квартиру. Посреди уютной (когда-то) комнаты на боку лежала девчонка лет пятнадцати и била левой ногой по собравшемуся бугорками паласу. Рядом валялись опрокинутые табуреты и перевернутая тарелка, залитые соусом макароны рассыпались по всему полу. Заметив Криса, девчонка дернулась, будто хотела подняться и скорчилась от боли. В глазах бурлил страх. Такой знакомый страх пойманного.

Только теперь Вериз заметил, как ровно взбугрился палас.

— Открой окно! — крикнул Крис, упираясь ладонями в витражное стекло балконной ниши. — Я помогу. Только не бойся и не ори.

— Не могу я открыть, — плаксиво ответила девчонка, запоздало поправляя задравшуюся выше колен плиссированную юбку. — Не слушается.

— Закрой голову!

Стянув майку, Крис обмотал ею правое плечо, но передумал и вышиб окно ногой. Хорошо, что привык ходить по дому в кроссовках.

Стекла в колпаковых домах ставили обычные. С резким звоном крошево разлетелось по комнате. Сигнализация молчала. Оцарапав об острые края руку, Вериз шагнул в квартиру.

Догадки Криса подтвердились. Механизм очистки пола заклинило, чистые плиты выехали наполовину, грязные начали проворачиваться, и девчонку угораздило попасть ногой между ними. В падении она засунула и руку. Осторожно ступая по ребрам плит (кто знает, не сорвутся ли поднятые полосы по тяжестью тела?) Крис добрался до соседки.

— Сначала руку вытащим. Будет больно, — предупредил он.

Девчонка покорно кивнула и зажмурилась.

Тонкая кисть уходила под пол. "Не сломать бы", — подумал Крис, мягко разворачивая ее, аккуратно вытягивая из тисков.

Девчонка пискнула, выпрямилась, насколько позволяла поза, и подула на стертое в кровь об жесткий ворс паласа запястье.

— Теперь ногу. Будет больнее.

Крис переступил ближе, взялся за хрупкую лодыжку.

В этом было что-то эротичное. Белая кожа, покрытая мурашками то ли от влетевшего в разбитое окно ветра, то ли от волнения и боли. Изящная ступня, провернувшаяся в шерстяной хватке багрового ковра. И грубая мужская ладонь в старых шрамах от чьих-то зубов и стен, обхватившая женскую ногу у выпирающих бугорков косточек.

Девчонка ойкнула. Крис запоздало испугался, что, лишившись препятствия, механизм снова придет в движение, но этого не произошло. Техносфера заблокировалась намертво.

— Спасибо, — на пухлых щеках прорисовались ямочки, но улыбка все равно получилась вымученной.

— Подвигай ступней. Не больно? Все нормально?

— Да, — девчонка поморщилась. — Теперь убираться придется. А ты наш сосед?

Крис кивнул, сев на ребристый выступ пола.

— Прикольно. Никогда тебя не видела. Почему-то.

Она улыбалась и разглядывала спасителя. Крис давно не видел такого взгляда. Смесь восхищения, любопытства и... благодарности. Это была не похвальная подачка кураторов, не восторженная шаловливость студентов, по которой он, оказывается, скучал. Чистая, открытая, бесхитростная и ни к чему не обязывающая благодарность. Которая, как думал Крис, умерла вместе Веренцевыми. И вместе с Олегом.

— Вызывай восьмой отдел, пусть разберутся, — посоветовал Крис, поднимаясь. Слишком велик был соблазн продлить минуты, по-вампирски впитывая нефальшивые эмоции. Это непременно кончилось бы плохо. Да и Денни должен скоро заявиться.

— А разве техносфера это не сделала? — искренне удивилась девчонка.

— А разве ты включала чистку полов?

— Не-е-ет. — Девчонка растерянно огляделась. — Слушай, все ведь отключилось. И дверь теперь не откроется.

Чудесные перспективы обрисовались, одна другой лучше. Перелезть через окно на балкон — геройство, с балкона в окно — самоубийство. Зацепиться-то толком не за что. Дожидаться восьмой отдел — тоже не вариант. На выезде из Вернинска свезло, но тогда агентура еще не осатанела от избытка вызовов и ощущения безнаказанности.

Косолапо балансируя на ребрах плит, Крис подошел к порогу. Добротная пластиковая дверь плотно прижималась к косяку без намека на узкую щель. Какая сволочь придумала магнитные замки?

— Влипли, — констатировал Крис и прислушался.

На лестничной площадке открылась дверь лифта, послышались уверенные шаги. Кто-то остановился у соседней квартиры.

— Денни! — позвал Крис. — Денни, подойди сюда. Какой у вас код? — спросил он у девчонки, та молчала и хлопала глазами растерянно. — Мы до падения Трои сидеть тут будем?

— Падения чего?

— Ты что там делаешь? — донеслось из подъезда.

— Сексом занимаюсь, — ледяным тоном ответил Крис. И улыбнулся.

Лицо девчонки скривилось от испуга. Она подскочила, едва не грохнувшись снова на пол и звонко крикнула:

— Три-восемь-пять-девять-два.

Механику замка техносфера заблокировать не могла. С щелчком магнитная задвижка отскочила внутрь двери, и в квартиру просунулась прилизанная голова Денни.

— Спокойно, девятый отдел, — представился он, показывая перепуганной девочке лайвер с горящим на дисплее знаком агента. — Это что за фокусы? — кивнул он на вздыбившийся ковер.

— Сам как думаешь? — спросил Крис, выходя в коридор. — Вызови восьмерок. На ее техносферу надежды мало.

— А на лайвер?

Крис проигнорировал издевку и набрал код своей квартиры. Полы блестели чистотой. Ни намека на сбой — мебель стояла на местах, только полотенце соскользнуло со шкафчика и висело, зацепившись за ручку.

"Чтоб тебе там икалось, Славка", — подумал Крис, переворачивая табуреты.

Посоветовав соседской девчонке сменить код двери, в квартиру вошел Денни. Разулся и без обычной брезгливости наступил на пол белоснежными носками.

— Значит, не просто так срабатывает, — задумчиво произнес он. — Давай, Вериз, рассказывай.

* * *

Бес появился за минуту до назначенного срока. Его мотоцикл остановился вплотную к машине Рантера, заставив капитана занервничать. В шесть часов ноябрьского вечера темные очки выдавали киборга, редкие прохожие, как один, обращали на него внимание и прибавляли шаг — на центральной улице спального района не часто встретишь камуфлированных агентов.

— Визуальный и аудио каналы техносферы отключены, — отчеканил киборг, — но цель на месте. В здании находится агент девятого отдела.

— Кто именно и где? — спросил капитан. Присутствие "своих" могло помешать, Фред надеялся сработать быстро и тихо.

— Не знаю. Сигнал гасит шумовик. Присутствие не санкционировано, агент не при исполнении.

Рантер кивнул. Задрал голову, выглядывая на пузатой стене третье окно слева от каркасной оси. Тусклый свет в нем внушал надежду.

Скоро гонка закончится. На этот раз Рантеру удастся вычеркнуть пару последних экстрагентов. И все будет хорошо.

13. ПАУТИНА.

Опустевшая бутылка "Мартини" отправилась в мусорное ведро. Настасья Михайловна подперла подбородок ладонью и, облизнув губы, сделала глоток из ополовиненного бокала.

— Давно я так не напивалась, — медленно произнесла она. Потянулась к тарелке с закуской и лишь с третьего раза сумела насадить на вилку маринованный грибочек.

— Так иди, приляг, — заплетающимся языком предложил Максим Петрович. — А я попозже сам устрою Оксану на диване.

Настасья Михайловна возмущенно помотала головой.

— Нет. Чтобы хозяйка раньше гостьи ложилась? Фу, позор какой! Да и время еще раннее, стемнело только что.

— А если хозяйка лицом в тарелку ткнется — не позор?

— Настасья Михайловна, вы не переживайте, — вставила Окси. — Максим Петрович очень интересный собеседник. Правда-правда. Мы сейчас еще по одной и тоже спать. Алкоголь же смешали, вот и клонит в сон.

— Ну ладно, — согласилась врач. — Раз мой старый пень тебе еще не надоел, сидите. А я пойду, просплюсь. Иначе такого налечу завтра, — ооо-й! Пациентов в реанимацию переводить придется.

Неуклюже Настасья Михайловна вышла из-за стола и скрылась в комнатах.

Тихо монотонно гудел холодильник. Хлопнули дверцы шкафчиков в хозяйской спальне. Лениво зашуршали простыни. Скрипнула кровать.

Наконец, возня за стеной стихла.

— Свяжись с Гамлетом, — прервал молчание Максим Петрович, — узнай, где он. А я пока душ приму.

Перехватив удивленный взгляд Окси, куратор добавил:

— Это вас с пеленок химикатами травили, чтобы алкоголь не действовал. А я по молодости и до похмелья надирался.

На улице заметно похолодало. По синусоидальным плитам проспекта разлеглись тени куполов домов и скелетов деревьев. Город не поддавался сумеркам, но обычно неторопливые жители спешили по домам, подальше от фальшивой защиты искусственного света шарообразных фонарей.

Окси подошла к канализационному люку, присела на корточки, чтобы получше разглядеть деформированные края крышки и отбитые асфальтированные стенки колодца. Люк пытались вскрыть.

— Там гораздо теплее, чем на улице, — пояснил куратор, подойдя к Окси. — К сожалению, зоновцы не знакомы с магнитными замками.

— Почему к сожалению?

— Потому что теперь они прячутся в подземных парковках, на утепленных складах или вскрывают квартиры. И везде гадят.

— Им ничего не остается.

— Оправдываешь?

— Нет, — быстро ответила Окси. Вскочила с корточек, подняла собранный, волевой взгляд на куратора. — Пытаюсь понять. Вы боялись нас учить пониманию противника. Так что приходится заниматься самообразованием.

— Никто не боялся, — с покровительственной улыбкой ответил куратор. — Не было необходимости. Старорежимников вы по приказу устраняли. А экстрагентов и без того знали.

Последнюю фразу куратор отчеканил стальным тоном.

— С Гамлетом связалась?

Окси отрицательно помотала головой.

— Не отвечает, но я знаю, где он живет.

— Тогда поехали.

* * *

— Но знаешь, Вериз, в чем твоя проблема? — Денни поерзал на табурете, жалея, что не сел в кресло — у того хоть спинка имеется. Как дополнительная точка опоры.

— Давай, блесни интеллектом.

— Ты жить не умеешь. Выживать умеешь, а жить нет. Хотя, хочешь. Вот смотри, захотелось тебе сегодня напиться. В одного ты это делать не стал. Позвонил мне. Хотя меня, как человека, совсем не уважаешь.

— Уважаю-уважаю, — усмехнулся Крис. Надравшийся мальчишка его развлекал попытками казаться проницательнее и расчетливее, чем на самом деле. — И с чего ты взял, что я жить не умею?

— Да потому что ты остался в прошлом! Ты даже работать пошел историком. Экстрагенты в основном присели программистами или инженерами. Вы же в технике рубите, вас натаскивали с такими приборами, что любая техносфера бестолковым тетрисом выглядит. Но ты вдарился в историю. Пошел рассказывать детишкам, как жили раньше. Понимаешь? Я почему за Псиоником пошел — потому что он вперед смотрит, в будущее. Он это будущее пытается перекомпилировать. Ты посмотри как сейчас живут. У всего этого стада довольных имбицилов на задницах находится кнопка, отключающая мозги. И они ее благополучно вдавили в диваны с вибромассажем. А что еще остается, если от малейшего пука включается вентиляция, даже окно открывать не надо? Так нафиг лишние телодвижения? — Денни возмущенно шарахнул ладонью по столу. И тут же сник, понизил голос. — Мы для чего за "Тайлером" гонялись? Для того, чтобы бардака этого избежать. А, видишь, еще хуже сделали. Хотя, как любит говорить Псионик, случайно умирают только случайные люди. В каком-то смысле...

Крис вскочил слишком резко для человека, выпившего три литра пива, закрыл рот Денни ладонью. Прислушался. И, схватив за ворот шерстяного свитера, откинул мальчишку со стула на пол, за ненадежное прикрытие диванного подлокотника.

Входная дверь распахнулась. Крис успел пригнуться, нож пролетел чуть левее над головой и с коротким стуком отскочил от витражного окна. Рядом глухо вскрикнул Денни, потянулся к поясу за парализатором и дернулся — сзади резкими гудками ожил лайвер Криса. Сигнал вызова на мгновение отвлек Вериза, но пробившая левое плечо пуля встряхнула.

Ожили инстинкты.

Блокировка сознания. Концентрация на движущейся мишени. Механизация действий.

Экстрагент превратился в машину.

Вслед за Бесом Рантер ринулся в квартиру. Он сразу ушел влево, чтобы не попасть на линию огня, захлопнул ногой за собой дверь. Бес сделал всего один выстрел, киборгу удалось ранить экстрагента, но это не помешало тому выбить "Рид" и вступить в рукопашную.

Глухие звуки ударов смешались с гудками лайвера. Рантер пытался прицелиться, но бывшие экстрагенты двигались настолько быстро, что попасть в противника, не задев Беса, можно было лишь при колоссальном везении. Рисковать с огнестрелом капитан не решился, достал парализатор, чтобы обездвижить обоих, но не успел.

Экстрагенты замерли, затем оба грузно рухнули на пол, не разжимая захватов. В следующий миг холодный парализующий луч прошелся и по телу капитана. Заваливаясь на бок, капитан увидел молодого агента. Кто вытащил беглецов из Закрытой Зоны, воспользовавшись чужим идентификатором, больше не было тайной.

Чтобы запустить кей-джи в обратный цикл требовалась полная концентрация, но Крис не мог отключиться. Глядя, как Денни поднимает с пола "Рид" и поворачивается к противнику, Вериз из последних сил зарычал.

— Не убивать? — удивился агент, показывая дулом на крепкого блондина, намертво вцепившегося в локоть Криса. От выпитого Денни слегка покачивался, но взгляд был ясным. — А того? Ну ладно.

Агент пожал плечами, отбросил пистолет на диван и, наградив незваных гостей для верности дополнительной дозой из парализатора, сел к столу. Поднял опрокинутую бутылку пива, опустошил ее в один глоток.

Крис сконцентрировался на своем теле. Возвращение подвижности давалось тяжело. Первой прорезалась боль в простреленном плече. Крис взмок, пока сумел высвободиться из хватки противника. Наконец, ему удалось приподняться на локтях и согнуть колени.

— Ну и какую бабу я увел, что ты опять расхерачил мою квартиру? — устало произнес Гамлет, глядя в холодные глаза блондина.

Заверещал видеофон.

— А вот и девочки, — прокомментировал Крис, заваливаясь на спину. — Если это соседка, отдуваться придется тебе.

— Кстати, твой лайвер пищал, — напомнил Денни. — Дверь откроешь?

— Не хочется.

Приказа Крис не отдавал, но дверь все равно открылась. И первое, что показалось из коридора — дуло "Рида".

— Твою мать! — Денни сдуло к дивану, на котором лежал пистолет.

Крис закатился за парализованное тело блондина, быстро ощупывая его пояс в поисках оружия. Но оно не понадобилось.

Окси скользнула в комнату, моментально переводя ствол с Вериза на блондина, и, оценив ситуацию, расслабилась. Вслед за ней в квартиру вошел куратор.

— Ты ранен? — быстро спросила Окси и, заметив простреленное плечо Криса, метнулась к кухонным шкафам. — Где аптечка?

Вериз взглядом указал на кухонный шкаф и, опираясь на диван, поднялся.

— Ну кто еще мог воспитать этих утопистов? — ухмыльнулся Гамлет.

— Я тоже не рад тебя видеть, — произнес куратор. Прищурился, глядя на распластанного по полу блондина. — Вижу, вы с Вещим по-прежнему дружите.

Лицо Криса исказила гримаса.

В одну из последних зачисток, когда работать приходилось точечно, выслеживая объект, изучая его привычки и имитируя несчастные случаи, усатый полковник с кодовым именем "Магнум" не позволил экстрагентам идти на дело тандемом. "Вместе вы уязвимы, — сказал он. — Война закончена. В политике эффективнее одиночки. Не связанные сантиментами. Все, кто идет с тобой — прикрытие, пушечное мясо. Согласись, не лучшая роль для друга".

Тогда Гамлет согласился. И пошел один. Он блестяще справился с задачей, не потеряв ни одного "прикрытия", но четко осознал расстановку приоритетов. Ведь "Вещего" Олега никогда не отправляли на задание в одиночку.

Красные от кей-джи глаза прищурились, скулы дрогнули.

— Что с ним сделали?

Магнум достал из кармана нейлоновый жгут, присел на корточки и принялся методично связывать блондину руки.

— Налицо корректировка сухожилий, скорее всего — нервной системы. Блокировка памяти. Возможно — частичная киборгизация.

— Это — Бес, — прервал рассуждения куратора Денни. — Агент спец назначения, киборг, подчиняется Георгу Прожилину. Тому самому, который нано-фипы изобрел. Собственно Бес — это завершительная стадия внедрения нано-фипов. Встроенная в мозг микросхема принимает сигналы и расшифровывает. Как-то так. Всех, кто участвовал в облаве в Закрытой Зоне, привозили Бесу на опознание, чтобы ненароком своих не завалил.

— Почему не сказал раньше? — глухо произнес Крис.

— А ты не спрашивал.

— Погодите! — Окси ногой пододвинула табурет и усадила Вериза. — Вещий связан с Веренцевой, да?

Трудно уклоняться от ответа, когда тебе обрабатывают рану. Крис стиснул зубы. Ни одно антисептическое средство не заглушает боль от прикосновения. Веризу повезло, что пуля прошла навылет. Окси бы ее вынула, но анестезию Крис в аптечке не держал. Успел отучиться.

Пока Окси обрабатывала рану и стягивала эластичным бинтом плечо Криса, Денни с куратором связали налетчиков и усадили их на диван. Бес приходил в себя гораздо быстрее, его руки уже неоднократно пытались освободиться от жгута, но лицевые мышцы оставались неподвижны. Киборг либо не мог говорить, либо не хотел.

Рантер вел себя иначе. Первым делом он зажмурился, позволяя слезящимся глазам отдохнуть, затем прокашлялся и надсадно выговорил: "Вам все равно не уйти".

— Да что ты, — огрызнулся Денни, отложив деактивированный лайвер капитана.

— Почему они вдвоем пришли? — Куратор сосредоточено изучал отобранное оружие. — Несерьезно девятый стал работать. Нож, "Рид" без дополнительной обоймы. Маловато, чтобы взять экстрагента, даже вместе с киборгом.

— Так его отстранили от дела. Наших всех кинули на закрытие Зоны и отлов мигрантов.

— Несанкционированный налет? Тогда достойно уважения. Как зовут-то?

— Капитан Фред Рантер, — ответил Денни.

— Капитан, — задумчиво повторил куратор. — Рассказывай, капитан, чем тебя перемкнуло, что против устава пошел.

Рантер молчал, пытаясь понять, где видел этого усатого мужика с военной выправкой и теплыми, человечными глазами.

— Что, память заклинило? — Крис подошел к дивану, стараясь не замечать ледяного взгляда Беса, оперся неповрежденной рукой о спинку, нависая над капитаном.

— Остынь, — осадил его куратор. — Оставь свои методы, мы не на войне. — И развернувшись к Окси, спросил: — Поняла, как позывной заслужил?

— Не совсем.

— Он никогда не задавался вопросом "Бить или не бить?".

Окси криво усмехнулась, вспомнив след от кулака на своей челюсти. И издевки Вериза над книжными рыцарями тоже всплыли в памяти. Сказки для того и пишутся, чтобы скрывать под романтическим ореолом смрад и истинное уродство убийства, потому что в реальности лучшие бойцы непременно оказываются редкостными сволочами. Работа такая. И винить исполнителей — пустое.

— Так ты — Гамлет? — Рантер хрипло засмеялся, уже готовый к неизбежному удару и предстоящей боли.

Но Крис отстранился с выражением глубокого презрения на лице.

— Чего ржешь?

— Тебя не было в его задании, — догадался куратор.

— Не понял!

— Не знал? Тебя вычеркнули из списков на уничтожение. Хотели перевести в девятый отдел. И перевели бы, если б догнали.

Двадцать квадратных метров квартиры показались Крису слишком просторными. Слишком открытыми, чтобы спрятаться от устроенного гостями столпотворения. Слишком светлыми из-за отражающей электрический свет никелировки мебели. Крис обошел кухонную стойку, достал из холодильника открытую бутылку коньяка и сделал большой глоток. Настолько большой, чтобы обжечь спиртом горло, скривиться и вспомнить во всех красках разъеденные внутренности на иллюстрациях книг о вреде алкоголя.

У них было правило. Договоренность, сродни клятве, хотя ни один не прибегал к пафосным нотам, сидя на плитах шлакоблока в одном из заброшенных пансионов.

— Давай так. У нас огнестрел, у них парализаторы. Преимущество есть, но могут зацепить. Если одного "заморозили", второй бежит дальше и не оглядывается. Удалось положить стрелка — замечательно. Значит у подстреленного будет время очухаться и смыться. Прикрыть на худой конец.

Крис кивнул. Проверил запасы патронов, их осталось слишком мало для намеченного пути.

— Ты только, если я оплошаю, за Анькой присмотри, ладно? — Олег сконфужено уставился в россыпь щебенки под ногами. Он ненавидел просить и не умел это делать. Потому и сошелся с Гамлетом, который привык обходиться без лишних слов.

— Мог бы и не просить.

— Если что, даже жениться на ней разрешаю.

— Я тебе сейчас врежу, — пообещал Крис.

Вещий расхохотался. Дружески похлопал по плечу и прислушался к тихим шорохам сумерек.

За ними шли. Их травили, окружали и выманивали на открытое пространство, чтобы взять живыми или мертвыми. К агентуре присоединился высший состав, вооруженный огнестрельным оружием, а это означало только одно — пару экстрагентов поставили первым номером в списках на уничтожение. Как особо опасных.

Но они петляли коридорами, отстреливая преследователей по одному.

Отработанные глушители восстанавливали подручными материалами, модифицировали пистолеты, собирая извращенных монстров Франкенштейна, раздевали трупы и жарили крыс в подвалах.

Но их все же достали.

Сколько агентов прятались по углам, сплетая сеть лучами парализаторов? Десять? Двадцать? Восемьдесят? Крис не знал. С поврежденной ногой бежать сложно, но в конце коридора должен быть люк в подземные катакомбы. Только бы Вещий дотянул с простеленной грудью до места встречи. Там помогут, там уже ждут.

Им удалось оторваться. Недолгий привал, чтобы перевести дух и перевязать раны стал последним. Крис услышал, как сзади хрустнуло бетонное крошево под ногами агента. Он успел отпрыгнуть и вскинуть "Стрелу", но мальчишка первым спустил курок парализатора.

Агент не был последним из преследования. Крис это понимал, потому и несся, стискивая зубы от боли, через разрушенные здания, коротким путем. А полы плаща били по голеням и путались между ног. И как назло, солнце садилось все ниже.

Окси следила за Крисом. Зря она смеялась, узнав о бесполезности его побега. Этого момента стоило опасаться. На что способен экстрагент после гибели лучшего друга? Их учили пренебрегать чувством вины и... не задумываясь казнить обвиненных.

Внутренняя борьба Криса была почти осязаемой. Коньячный запах из зажатой в руке бутылки, сгорбленная над кухонным столом спина, тяжелое дыхание, которое в наступившей тишине слышно даже не имея возможностей экстрагента.

Сейчас он вернет бутылку в холодильник, возьмет со стола "Рид" и разнесет череп капитану. Настолько быстро, что невеселая усмешка не успеет сползти с лица. Следующим будет Денни, как привет Псионику за нечестную игру. После — очередь Окси, второй раз в ее непричастность к плану Псионика Крис не поверит. Возможно, уцелеет куратор, наверняка — Бес. И никто, ничто не сможет экстрагента остановить. Даже простреленное плечо.

Наблюдая немую сцену, куратор взял "Рид" и на всякий случай вынул магазин. Денни сидел натянутый, как струна, держа наготове лайвер — против экстрагента он не выстоит, но передать сигнал Псионику наверняка успеет.

Каждый понимал, что возле белых кухонных шкафов стоит граната с выдернутой чекой.

На вызов видеофона все отреагировали по-разному. Кто вздрогнул, кто облегченно выдохнул. Крис, не оборачиваясь, отчеканил:

— Денни, спровадь их. Это соседи.

Нехотя агент поднялся из-за стола. Обменялся с Окси взглядами, обещая не делать глупостей, хотя мысли о диверсии молниеносно выстраивались в различные вероятности.

И тем не менее, сославшись на сморивший хозяина сон и пообещав передать благодарности, Денни даже не отрыл дверь. Еще три месяца назад такая перестраховка вызвала бы недоумение, но времена изменились, и людям пришлось меняться синхронно.

Когда агент вернулся, неожиданно молчание нарушил Рантер.

— Я одно хочу знать, зачем Веренцев запустил вирус?

— С чего ты взял, что это Славка? — Какие бы эмоции ни бушевали в Крисе, на голосе они не отразились. Вериз развернулся и, облокотившись о столешницу, снова приложился к бутылке. Взгляд упал на разряженный пистолет, но не задержался. Теперь казалось, что Крис единственный из присутствующих в квартире абсолютно спокоен.

Он вызывал на разговор.

— Чтобы попасть в сеть техносфер, — начал Рантер, — нужно быть либо допущенным, либо гением. Чтобы менять ваш идентификатор — тоже. К обоим сетям допуск имеют только высшие чины девятого отдела, либо комбинация из агентов девятого, восьмого и седьмого. Техслужбе и спасателям случившееся доставляет слишком много неприятностей, для верхушки девятого спровоцированное вами открытие Зоны сродни революции. Это не выгодно с политической точки зрения. Остается гений. Причем, связанный с экстрагентами, раз сумел вас запеленговать. Среди устранителей имелась пара кандидатов, но их давно нейтрализовали. Твоя связь с Вещим и Веренцевым все объясняет.

— Логично, — признал Крис.

— Я не прав?

— Нет. Это экстрагент. Ваша недоработка.

— Крис! — Окси испуганно уставилась на Гамлета.

— Что? Если бегать, так вместе с провокатором. Он на колесах, даже напрягаться не придется.

— Не волнуйся, — попытался успокоить Окси Денни, — камеры квартиры отключены.

Рантер поерзал на диване, устраивая ожившее тело поудобнее. Варварски смятый серый пиджак неудобно сполз с плеча и давил. Уйти капитан уже не надеялся, но в последние минуты хотелось хотя бы толики комфорта.

— Кто? Ридер или Псионик?

— Псионик, — Крис занял последний табурет, развернувшись так, чтобы видеть каждого. — Но вирус он не запускал. Мы должны были найти последнего, чтобы считать с нано-фипа код и нейтрализовать "Тайлер", если он все же просочится.

— В Закрытой Зоне искали? — ухмыльнулся Рантер. — Сомневаюсь.

— Нет, за оружием ездили.

— Значит, вы знаете, у кого код? — включился в разговор куратор.

— Да.

— И где носитель?

— Псионик следит за ним, — Денни поднялся с табурета, но встретил взгляд Криса и оторопело замер. — Что, в клозет нельзя сходить?

— Потерпишь, — отрезал Вериз.

Агент стиснул зубы, но перечить не осмелился и снова сел. Куратор недовольно поморщился. Раньше методы Гамлета ему импонировали, в нынешней же ситуации контроль экстрагента казался неуместным.

— Мы не интригам вас учили, — возмутился он. — Пусти парня в сортир и объясни, чего вы медлите? Неужели три, ладно — два — экстрагента не могут взять одного? Люди мрут в собственных квартирах, госпитали переполнены, врачи сутками не спят. Если чтобы это остановить, нужен один человек...

— Это не "Тайлер", — перебил Крис, — имитация. Вирус Веренцева перестраивал техносферу под задачи саморазрушения. Это интеллектуальный червь, побочный продукт от разработок искусственного интеллекта. То, что сейчас орудует в сети, гораздо тупее.

— То есть?

— Крис прав, — оживился Денни, забыв и о нужде, и о пререканиях с экстрагентом. — Техносферы действуют не самостоятельно, они просто перехватывают команды из соседних квартир.

— Но кому это надо? — спросила Окси и осеклась, вспомнив рассуждения Рантера.

— У меня только одна кандидатура, — ответил Крис, довольный ее догадкой.

— А у меня две, — задумчиво произнес Рантер. — И второй до сих пор слышит каждое ваше слово.

14. РАСПРЕДЕЛЕНИЕ.

Нашинкованное электроникой тело не отличалось по весу, либо Крис забыл, сколько весил Олег, будучи человеком. Он никому не доверил транспортировку Беса в ванную, для остальных киборг оставался киборгом — оружием, готовым сработать в любой момент. После предположения Рантера Окси схватилась заряжать "Рид", Денни потянулся за парализатором, только куратор молча наблюдал. Крис понимал, что они правы, но остановил. Ведь действие парализатора давно прошло, нейлоновый жгут — каким бы ни был прочным — вряд ли сдержал бы солдата, а значит тусклая надежда, что в измененном мозге Беса остались воспоминания о Гамлете, не безумна. И может быть, один из нейронов стопорит заложенную программу, не позволяет уничтожить экстрагента, хотя сам Бес и не понимает, почему так происходит. Просто знакомая интонация, нота запаха или мимолетное движение нарушили логическую цепочку.

— Прожилину незачем наводить панику, — рассуждал куратор, когда Крис вернулся. — Он фанатик, но устраивать геноцид не в его духе.

Из туалета донеслось журчание слива — Денни воспользовался отлучкой Вериза. Вернулся агент расслабленным, но недовольным и сразу направился к кухонной раковине. Отпирать Беса ради гигиены он не рискнул.

— Может, одна из ступеней плана? — предположил Рантер. Он полулежал на диване в расслабленной (насколько позволяли связанные руки и ноги) позе. — Прожилин отдал мне Беса в обмен на Оксану.

— То есть? — куратор сдвинул брови.

— Скрестить двух экстрагентов, вывести новую расу, — с издевкой пояснил Фред. — По сути, они оба модифицированы.

— Чушь, — вспылила Окси. — И вообще, с какой стати ты разболтался? Думаешь, растрогаемся и отпустим?

— Мы его достали. — Крис поднял с пола пущенный Бесом нож и прежде чем Денни успел дернуться, а Окси — схватить за руку, распорол жгут на запястьях капитана. — Нахрен мы ему сдались, если бы не приказ, — отчеканил Вериз, заставляя Окси отступить. — Я больше склонен верить девятке, чем хитрожопому калеке, который строит из себя Саурона.

— Опрометчиво, — ухмыльнулся капитан, потирая затекшие запястья.

— Рискни меня расстроить, — в тон ему ответил Крис.

Рантер не собирался этого делать. Эквилибристика доводов и манипуляции с дырами в системе девятого отдела зашли слишком далеко. Если сложить все промахи и отступления от Устава, даже ссылка в Закрытую Зону не нейтрализует отрицательный баланс, а это — высшая мера наказания при юридически отмененной смертной казни.

Но ведь в системе много дыр.

Теперь для Рантера наступил момент, когда вернуться можно только победителем. И экстрагенты с нано-фипами-пустышками в статус "победы" зачислены не будут.

Фред взял из рук Криса нож и, наклонившись, освободил ступни.

— Я слушаю вас уже пару часов, — вступил он, возвращая Гамлету оружие, — и пытаюсь понять, чего вы хотите добиться? Не каждый для себя, а в целом. Уничтожить существующий вирус? Найти "Тайлер"? Закрыть Зону?

— Если найдем "Тайлер", девятки отстанут от экстрагентов, — Крис развалился на диване, бесцеремонно подвинув ногами капитана. — Псионик, очевидно, этого делать не собирается. Иначе мы не торчали бы три месяца в норах, а гонялись за Владом.

— Он хотел, чтобы мы переждали, пока девятый отдел не пустит все силы на закрытие Зоны.

— Охренительный план, Окси! И сработал он охренительно. Правда, Рантер?

— Вообще-то мог бы. Ваше дело отложили до лучших времен. И если бы Псионик знал...

— Он знал. Имея доступ ко всем базам невозможно проглядеть смену статуса.

— И что ты предлагаешь? — взвился Денни. Выпитый алкоголь начал отступать, волоча за собой шлейф головной боли и тяжести. Агенту хотелось примоститься на кровати и отключиться, пока организм играет в войнушку с попавшими в кровь примесями. — Натравить на Псионика девятый, чтобы он заплакал и рассказал, где Влад? Или пытать его, разбивая один компьютер за другим? Да он будет ржать тебе в лицо и ничего не расскажет. Из принципа.

— Куратору расскажет, — тихо, словно смирившись с усиленно отвергаемым чертовски неприятным фактом, произнесла Окси. — Я не верю, что Пси ведет свою игру против нас, но... Он слишком долго отмалчивается.

— Хорошо! — воскликнул куратор, хлопнув по острым коленям жилистыми ладонями. — Приведите к Псионику, я с ним поговорю. Может, удастся вычеркнуть одно неизвестное. Если повезет, и он расколется о псевдо-вирусе, то — два. Но пока мы гоняемся за вирусами, люди по-прежнему будут умирать.

— Надо на него надавить, — предложил Рантер. — Подключим девятый отдел. Если восьмой не справляется с неполадкой, а у Псионика ума хватит, достаточно хорошенько прижать, и он нейтрализует сбой. Под дулом пистолета любой согласится.

— Вирус — не человек, — вмешался Денни. — Его нельзя просто вырубить, надо понять, как он работает, а для этого нужен код, а чтобы его достать, надо найти человека, который код написал, потому что, что-то мне подсказывает, что этот червь не вычислить по "хвостам". В системе техносфер столько всего намучено...

Крис хмыкнул.

— Так давайте ее отрубим.

* * *

Рантер недоумевал. Он нарочито медленно спускался по лестничному отсеку и с каждой ступенькой ждал выстрела в спину. Не мог ведь Гамлет отпустить его просто так. Остальных Фред не брал в расчет. Даже случись схватка трое против одного, капитан поставил бы на Криса. И простреленное плечо — не помеха.

Экстрагенту что-то было нужно от Рантера. Не обещанный контакт с Прожилиным — это он мог получить и через связи куратора. Нечто большее, ускользающее от внимания капитана. И чем раньше он поймет, что именно, тем лучше.

Робко дул ветер, снежинки перхотью засыпали плечи капитана. Рантер удивился — по его внутренним часам было далеко за полночь, но поток машин по-прежнему заполнял дороги, а торопливые пешеходы спешили к подъездным дверям. Огромные голографические часы над магистралью показывали неполные девять. Вообще-то, их давно не включали — со времен глобальной лайверизации.

"Все возвращается на круги своя?" — с недовольством подумал Рантер, направляясь к машине. И мимоходом вспомнил, что в гараже его европейского дома валяется старая автосигнализация. Жаль, что новые давно перестали выпускать.

В фойе гостиницы за изящным, ажурно сплетенным из хрома и пластика ажио дежурила молодая японка. При появлении Фреда, она соизволила отвлечься от миниатюрного дисплея и поднять глаза.

— Седьмой номер на сутки. — Фред достал лайвер, вытянул магнитную полосу идентификатора. Лишь бы номер не был заблокирован. Если до руководства отдела дошли его вольности, скучающий на кожаном диване охранник может стать проблемой.

— Введите идентификатор, — растягивая слова, словно безвкусную жвачку, протянула портье и бросила на стойку мини-клавиатуру.

— Утром был прибор поновее, — заметил капитан.

— Теперь запрещено пользоваться магнитными лентами. Приказ девятого отдела.

Резонно. Не каждый зоновец найдет в украденном лайвере номер.

Рантер ввел код, получил листок с оттиском пароля комнаты и, немного помедлив, попросил магнитный ключ.

— Я же дала вам пароль. Если забудете, прочтите еще раз. Неужели так сложно?

— По правилам, вы обязаны...

Девица фыркнула и швырнула на стойку ключ-клипсу.

Странные люди, — думал капитан, поднимаясь в номер, — им все дали. Учись где хочешь, работай кем хочешь, никогда не будешь ни в чем нуждаться, а им все мало. Не хватило тебе ума, таланта и терпения стать специалистом, пришел в сервисную службу, так почему не отработать честно свой баланс? Почему недостаток амбиций природа компенсирует хамством? Ты действительно свободен в выборе, но беда в том, что любой свободы мало. И это — общечеловеческий порок, не зависящий от национальности.

Что ж, если отнять эту свободу, может, ее научатся ценить?

В номере пахло свежестью и чистой, какая бывает только в хороших отелях, где постояльцы не задерживаются надолго. С привычным же для них ощущением пустоты и безжизненности руководство боролось скудно — всего лишь оставляло включенным транслятор. Рантер стянул пиджак, покопался в шкафчиках ванной комнаты и, отыскав щетку, принялся чистить костюм, поминутно бросая взгляд на лайвер. В том, что Прожилин выйдет на связь, капитан не сомневался.

* * *

— А какой была Окси? — спросил Денни, прервав связь с базой. На проходной Указующего Перста их уже ждали.

— Псионик не рассказывал? — Куратор поерзал в кресле, помогая камуфлированному плащу принять нужную форму. — Если с детства дают позывной "Иноходец", это о многом говорит.

— Я не знал. Пси даже не называл ее прошлого имени. Вы выдали государственную тайну.

— Ей это не понравится. — Магнум близоруко прищурился, вглядываясь в темные силуэты стремительно пустеющих улиц. — Надо же, половина камер выведена из строя. Скверно.

— С чего вы взяли?

— Будь Цепеш в Вернинске, отсечь его было бы проще.

— Не понял, — после секундной заминки признался Денни. — Какой Цепеш, куда отсечь и при чем здесь камеры?

— Влад Цепеш, — пояснил полковник. — Экстрагент, с "Тайлером" в голове.

— Ничего себе позывной. Он что, покусал кого-то? Или в летучую мышь превращаться умеет?

— Нет, — Магнум засмеялся. — У Влада регенерация повышена от природы. Остальным экстрагентам это прививали. Парнишка неплохо соображал в системном программировании, он запросто мог ухватить суть вируса и попробовать его воссоздать. Не знаю, как Псионик следит за ним, но, используя камеры, мы бы поймали его визуально.

— А спутники? — воскликнул агент. — Раньше ведь обходились ими!

— Не вариант. Их все переквалифицировали, когда появилась возможность обвешать города камерами и наблюдать изнутри. Выше точность, четкость. Да и на земле надежней как-то. Кроме того, по эко-соглашению мы обязаны открыть доступ наблюдателя девятому отделу без территориальных ограничений, а агентуре какого-нибудь Нью-Анжелеса не стоит заглядывать в наши Запретные Зоны.

— Доскрытничались, — Денни помотал головой. — Зачем Цепешу затевать такое? Мы гоняемся за ветряной мельницей. Сначала нужно понять, для чего ломают систему, тогда станет ясно — кто.

— Когда мы поймем, зачем делался переворот, будет поздно. Похоже, Гамлет — единственный, кто это осознает.

— Гамлет — отморозок, — буркнул Денни. Он думал, что благодаря Псионику за год игры на два фронта научился разбираться в людях и манипулировать. С Веризом этот номер не прошел. Агент понимал, что периодические совместные попойки сложно назвать дружбой, но был уверен, что втерся в доверие. Угрозы Криса развеяли миф.

— Гамлет прямолинеен. Это сделало его лучшим. Иноходец всегда выискивала причины, Псионик играл в шпиона, а Гамлет шел и делал то, что считал нужным. Всегда. Ему для борьбы с Системой молодежный отряд бы не понадобился. Кстати, как Псионик вас пеленговал?

— Всех по-разному. Я с детства хотел быть оперативником девятого отдела, а когда прошел подготовку, попал в виз-контроль. Такое западло. Неколько раз подавал на аппеляцию, все без толку — мест нет, в визе нехватка, бла-бла-бла. А потом на лайвер мессага приходит "Вас перевели в четвертую опергруппу, принесите документы тогда-то туда-то". Ну, я радостный прибегаю в стат-отдел со своей картой, а там мужик сидит, которому я несколько месяцев глаза мозолил. Начал перепроверять, говорит — не понимаю, распоряжения не было. Вот тогда Псионик на связь и вышел. Пообещал уладить вопрос, рассказал, чем занимается. Честно говоря, после его слов я вообще расхотел идти в девятый. Думал переучиваться, но ему нужен был свой человек там. И я согласился. Уж не знаю, каким образом Псионик это сделал, но меня перевели по распоряжению Генерала.

— Гениальный засранец, — ухмыльнулся Магнум.

— Это точно. Мы приехали. — Денни припарковался на полупустой стоянке Указующего Перста. Отстегнул ремень безопасности. — Кстати, вы не рассказали, что не так с камерами.

— На центральных магистралях стоят ИР-15. В них под корпусом есть индикаторы ошибок. Так вот, у половины они показывали механические повреждения узлов связи. Видимо, гости из Зоны повредили один из передатчиков.

— И вы это увидели, проехав мимо камер!?

— Экспериментальные технологии, — улыбнулся полковник. — Коррекция век. Если правильно прищуриться, контакты замыкаются, глаза превращаются в бинокль с функцией ночного видения и доступным рентгеновским спектром. Поэтому у меня никогда не выпадают ресницы.

— Впервые о таком слышу, — восхитился Денни.

— Потому что из нескольких десятков операций успешными были единицы. Идем уже.

В тишине и полумраке ночи подсвеченная громада Указующего Перста, казалось, протыкала небо. Куратор держался позади Денни. Не потому что боялся застрять на проходной или испытывал робость перед средоточием силовых структур. Полковник не собирался лишать молодого агента ведущей роли. Денни понимал это. И все сильнее проникался уважением к куратору экстрагентов. Может, Гамлет и стал лучшим благодаря принципиальности и наплевательскому отношению к правилам, но мудрость и завуалированная сила впечатляют гораздо больше.

* * *

Окси понадобилось несколько минут, чтобы уговорить Илью не искать ее по ночным улицам Вернинска. Что стояло за его настойчивостью — ревность, обида оставленного в стороне тусовщика или действительно страх за подругу — для нее уже не имело значения. Окси спрятала лайвер в карман твидового пиджака, висящего на подлокотнике дивана, и огляделась.

Ей следовало бы уехать домой и поспать несколько часов, прежде чем появятся новости. Но она не торопилась. Убрала, насколько это было возможно, квартиру, открыла для проветривания окна и теперь не решалась выйти в коридор. Крис собирался отпереть Беса. И Окси не было бы так неуютно, донесись из ванной грохот борьбы, но единственное, что нарушало тишину — едва различимый шорох работающей вытяжки.

Вериз сидел на полу перед распахнутой дверью ванной и курил. Стальной взгляд киборга застыл на лице Криса. Редко моргая, и размеренно дыша, Бес не был похож на человека. Скорее — на механическую куклу.

Окси осторожно подошла к Крису.

— Зачем травишься? Все равно не подействует.

— На тебя — не подействует, — флегматично ответил он.

— Ты не прививался от никотина?

— Зачем? Никогда не слышал, чтобы агентов закуривали до беспомощности.

Окси скрестила на груди руки, поежилась толи от леденяще спокойного взгляда киборга, толи от прохладного воздуха, вгоняемого вытяжкой вместо дыма.

— Крис, ему здесь не место.

— Тебе тоже.

Истлевшая до фильтра сигарета пролетела над плечом киборга, роняя на пол пепел, и спикировала в фаянсовую ванну. Не оборачиваясь, Вериз здоровой рукой взялся за пояс Окси, притянул к себе, заставив ее упасть на колени. Впиваясь губами в шею, Крис попытался стянуть бретельки майки. Боль в плече мешала сильнее, чем попытки женщины вырваться.

— Крис! Крис, это извращение. Он ведь смотрит.

— Думаешь, у него встанет? Давай руки развяжем, хоть подрочить сможет.

Крис отпустил Окси, та вскочила, поправляя майку. Развернулась лицом к ванной и отпрыгнула на метр, группируясь в боевую стойку.

Бес стоял в дверном проеме и буравил Гамлета взглядом. Разорванные нейлоновые жгуты валялись у его ног. Киборг сделал шаг.

— Капсула! — скомандовал Крис.

Все комнатные двери квартиры резко захлопнулись, изнутри ванной послышался грохот и звон фаянсовых осколков.

— Мой дом — моя крепость. — Крис тяжело поднялся, опираясь на здоровую руку. — Без техносфер жить станет не так весело.

— Что это было?

— Рефлексы, — пояснил Вериз, — Вещий не выносил насилия. Неожиданно, правда? Пошли, дверь обита металлом, он не выберется.

Крис мягко развернул Окси за плечи и подтолкнул к гостиной.

По комнате гулял морозный воздух. На улице шел снег, и особо прыткие снежинки залетали в дом, чтобы расползтись лужицей на подоконнике. Всем в тепле умирать приятнее.

Крис захлопнул форточку и остался стоять у окна, упираясь руками в плиту батареи центрального отопления. Она была чертовски горячей.

— Значит, ты решил поиграть в насильника, чтобы вывести его из себя. — Окси выдвинула табурет в центр комнаты и села так, чтобы видеть коридор. — А если бы я не сопротивлялась?

— Но ты сопротивлялась.

— Хорошо. Что это доказывает? На что ты надеешься? Думаешь, сейчас, стукнувшись башкой об раковину, он вспомнит тебя, Анну, все, что было до модификации?

— Он помнит себя. Этого достаточно.

— Для чего? Для того, чтобы не переломить тебе шею, пока ты будешь спать?

Крис обернулся, взял с дивана плащ с рюкзаком и протянул Окси.

— Иди домой.

У Окси предательски задрожали губы.

— Уже поздно, на улицах неспокойно, — возразила она, не прикасаясь к вещам.

— Уверен, ты сможешь за себя постоять.

— Крис, — Окси понизила голос, чтобы не сорвался, — он ведь убьет тебя.

Экстрагент заставил ее встать с табурета, накинул плащ на плечи и сунул в руки рюкзак.

— Мы не в первый раз ссоримся. Как-нибудь, разберусь.

Во дворе было промозгло и безлюдно. В стройной линейке фонарей темнели проплешины — у восьмого отдела хватало забот посерьезнее, чем перегоревшие лампы. Крупные хлопья серого снега нехотя опускались на тротуар, застилая его глянцем. И дыхание давалось тяжело. Не из-за колючего ветра или туго затянутого шарфа — из-за самонадеянного хама, который остался запертым с недружелюбным прошлым. У Окси в голове не укладывалось, что Гамлет способен так отчаянно цепляться за возможность что-то сохранить. Что этот робот, плюющий на все и всех, может дорожить другим человеком настолько, чтобы перестать перестраховываться и напрочь отбросить осторожность. Это было немыслимо. Но еще более дикими казались Окси ее слезы. Безотчетные, неоправданные и лишающие воздуха.

* * *

Подвал Указующего Перста предвосхитил ожидания куратора. Он предполагал, что Псионик обустроится без удобств, но техногенная свалка его поразила. При его положении экстрагент мог и не гоняться за старьем.

Сначала Денни собирался оставить полковника в дисплейной гостиной, но Магнум попросил полной конфиденциальности. Никаких камер, жучков, никакой связи с сетями, даже односторонней.

— Это проблематично. — Денни задумался. — Я даже за туалеты не ручаюсь. Может, в лаборатории, если отключить питание... там только трансляторы...

Сигнал лайвера прервал размышления агента. Денни глянул на дисплей, цокнул языком, улыбнувшись.

— Псионик в операторской. Вообще, мы именно оттуда выходим в сеть, но связи с другими помещениями нет, поэтому если отключить каналы, вы действительно останетесь наедине.

— Это в его интересах, — произнес куратор, разглядывая увешанные дисплеями стены. Их было слишком много. И вряд ли кто-нибудь задумывался, что для обработки такого потока информации недостаточно дюжины списанных в утиль серверов. Здесь нужны новейшие системы.

Попав в операторскую, Магнум убедился в верности своих догадок. Пока обескураженный отсутствием Псионика Денни искал руководителя в кулуарах, Магнум обследовал комнату. Покрытые звукоизоляцией стены, небольшой монитор на аккуратном столе, десяток пультов управления, связанные с единственным системным блоком, внешнее хранилище данных, простенький микрофон, наушники и засаленная клавиатура — джентльменский набор, святая святых девятого отдела.

— Вот уж не думал, что Иноходец вас вытянет. — Колеса инвалидного кресла мягко прошуршали по деревянному покрытию пола. Бесшумно захлопнулась дверь. Щелкнули магнитные замки. — Я ставил на Гамлета.

— С его подачи, — уточнил Магнум, разворачиваясь лицом к Псионику. — А я никогда не думал, что воспитаю Генерала.

Улыбка на небритом лице стала шире.

15. ОТКЛЮЧЕНИЕ.

Присев на куб хранилища данных, куратор снял плащ.

— Как вы меня раскусили? — Псионик подъехал ближе, остановился напротив полковника. — Денни разболтал о вербовке?

— Именно. Где настоящий Генерал?

— Отдыхает в столичной психушке. Его так неудачно шибанула током сушилка волос в парикмахерской, что не только лайвер вышел из строя, но и мозги. А дальше — дело техники.

— Верю. Ты меня ждал. Почему?

— Куратор, давайте начистоту. — Псионик снял очки, устало зажмурился, потирая переносицу. — Вы пришли за информацией, я расскажу по порядку, а вы решайте, нужен был мне этот бардак или нет.

Получив права Генерала, я первым делом стал набирать умных, прозорливых ребят, чтобы воспитать хоть какую-то защиту. Отправил на курсы самообороны, натаскал в технике, слежке, поделился всем, что знал. Руки и ноги они мне заменили. А потом стал искать наших. Спохватился поздно, большинство экстрагентов уже взяли. Как ни пытался запутывать файлы, менять данные, в девятом отделе тоже не идиоты работают, а отменить приказ о зачистке, сами понимаете, не я мог. — Псионик криво усмехнулся. — Иноходца нашел первой. Она, оказывается, спуталась с Сержем, собиралась смыться из страны, их чудом вместе не приложили. А вот встреча с Гамлетом — действительно случайность. Я нашел-то его только благодаря этому. И помог раскрыться. Не надо так осуждающе смотреть, куратор! Я ее три года прикрывал. Три! Года! Пудрил мозги отделу, ведь как только седьмая группа отъехала с места зачистки, четвертая явилась на место преступления, потому что те додумались грохнуть Сержа на автостоянке. Да, идиоты в девятом все-таки водятся. И наша доблестная Окси вляпалась в свидетели! — Псионик перевел дух. — Я долго оттягивал, хотя моим ребятам учителя вроде двух здоровых экстрагентов очень бы пригодились. Пытался придумать, как затянуть эту парочку другим способом. А потом пришла информация, что кроме них остался только Влад Цепеш. Хороший повод убить двух зайцев сразу. И я сложил два и два перед оперативниками, подгадал время, когда Гамлет будет у Окси, раскрыл ее, а она — его. И все было бы хорошо, не откройся Зона. Поначалу я подумал, что так даже лучше. Сразу под шумок вывел из дела капитана Рантера. Как он взбесился! Бедолага. Но какой-то умник заразил техносферы, и плану пришел крантец. Восьмой отдел стоит на ушах, девятый сбрендил от вседозволенности, и выводить сейчас ребят за Цепешем очень опасно. Влад из-за шумихи ушел еще глубже, пока будем его выкуривать, сами спалимся — агентура мирных вырезает, а с экстрагентами показательные выступления устроит. За Гамлета я не боюсь, Иноходец под прицелом. Она же если увидит, что кого-то насилуют, в стороне не останется. Вериза затишье бесит, да и фокусы техносфер сразу указывают на меня. Льстит, конечно, но чужой славы не надо. И чтобы вытянуть из меня информацию, он должен был найти вас, потому что понимает — Окси я мозги запудрю на счет "раз", а перед ним оправдываться не собираюсь. Вот и все, куратор. У вас вопросы остались?

— Только один. Как быстро ты сможешь отключить техносферы?

Псионик молчал, ошалело уставившись на полковника.

— Вы шутите или издеваетесь?

— Ни то, ни другое.

— Нет! — отрезал Псионик. — Я три месяца бьюсь над восстановлением системы, лучшие программисты сутками не выходят отсюда и спят по десять часов за неделю, а вы приходите и требуете все отключить?

— Люди калечатся и умирают...

— А без техносфер они не выживут! Просканируйте любой дом, девяносто процентов не то чтобы не помнят, не знают, что газовую плиту можно включить вручную. Да они на обычной компьютерной клавиатуре используют только кнопки алфавита. Стиральную машину не запустят, потому что панель управления не найдут.

— Научатся, — просто ответил куратор. — Им полезно.

Псионик зарычал от безысходности. Рывком подкатил кресло к столу так, что едва не ушиб грудь и включил систему. Мягким светом ожил монитор, зажглись индикаторы пультов, подсветились тумблеры и навигационные панели. Две минуты бывший экстрагент бегал пальцами по клавиатуре, вбивая пароли, прописывая адреса и корректируя файлы. Наконец, система выдала запрос подтверждения. Несколько секунд Псионик тяжело дышал, сжимал кулаки и кусал губы, но все же нажал "ENTER".

— Что теперь? — металлическим голосом спросил он.

— А теперь будем искать Цепеша.

* * *

У хорошенькой дикторши были явные проблемы с самооценкой и недостаток опыта. Первое выдавали пальцы, они постоянно цеплялись за ручку, лежавшую на столе для антуража, как и блокнот. Индикатором второго служили глаза, которые заметно следили взглядом за бегущими строчками подсказки на невидимом зрителю дисплее.

Рантер не вслушивался в болтовню об очередном визите Президента в Штаты. А вот слова "технические неполадки" внимание привлекли. Студийщики не смогли выпустить в эфир сюжет.

Дикторша несла импровизированную ахинею, теребя ручку, и испуганно улыбалась, старалась не расплакаться. Включенные ранее микрофоны работали, съемочное оборудование транслировало передачу, выставленный свет и фоновая картинка исправно функционировали, но динамическое управление отключилось.

Рантер подошел к транслятору, пошарил пальцами на задней панели и, нащупав кнопку, отключил. Потянул нити, закрывая жалюзи, отсекая себя от замершего города.

Жуткая, неживая тишина.

И недолгая.

Коридор разразился многоголосьем встревоженных постояльцев. Кто-то жаловался на непослушное джакузи, кто-то возмущался и звал персонал, кто-то демонстративно орал в лайвер, дозвонившись до восьмого отдела. Стремительно и верно шумиха превращалась в панику.

Для Рантера испуганные голоса звучали музыкой. Они многое значили. В первую очередь то, что отказ техносферы не ограничен его номером, и Псионику удалось вырубить всю сеть. Его убедили и ему не помешали. А еще всколыхнулось злорадство над червями, объедавшими вылеченное яблоко общества. Это радовало сильнее всего. Значит, в глубине души ему еще не наплевать и списывать себя в утиль ой как рано.

На вызов лайвера капитан ответил бодро, даже весело.

— Хреновы дезертиры, вы что устроили?! — орал Прожилин, и Рантер впервые задумался о плюсах и минусах современных динамиков. — Вы нахера сервера отрубили?! Вы же систему обороны угробили! Кто ее в автономном режиме контролирует? Один ноль вместо единицы, и капец зябликам. Да чтоб ракеты по твоей европейской сраке съездили!

Рантер ненадолго вынул из уха толкер. На спине проступил липкий пот.

— Согласно эко-соглашению оборонные системы всех стран законсервированы и могут быть подключены только в случае обнаружения внеземных цивилизаций, что пока не предвидится.

— Ага, нашел наивных, пацифист канцелярский. Может, камикадзе желтозадые и послушались, а Россию за дебилов не держи. Между прочим, первым делом грохнет по Европе, потому что от вас геморройная зараза поползла.

— Мы не отключали сервера, — неуверенно произнес Рантер.

— А как вы техносферы вырубили, ублюдки сукины? И где по-твоему вирус сидит?

— Откуда ты знаешь, что вирус на серверах? Откуда ты знаешь, как он работает? Хотел контролировать систему, выводя ее из строя?

— Я и так ее контролировал! А вирус на серверах, потому что ни один придурок не будет инфицировать через жопу локальных техносфер. И Псионик, Феникс гребанный, тоже это знает. Связывайся с ним, пусть срочно возвращает взад.

Капитан усмехнулся. Все-таки Бес транслировал разговор. А Прожилин все-таки врал про фонящие головы, и вселенский коммутатор не более, чем игра воображения.

— Свяжись сам, — предложил Рантер.

— Не могу, — нехотя признался Прожилин. — Лихо прячется гнида. На это ума хватает. Но какого черта такую глупость сделал?

И Рантер не понимал. По реакции Прожилина стало ясно, что к вирусу он отношения не имеет — зачем ломать работающую на тебя машину? То же самое можно было сказать и о Псионике. С одной поправкой: опальный экстрагент нуждался в системе, чтобы скрыться. А если бы хотел реабилитироваться ее отключением, мог сделать это гораздо раньше.

Рантер сел на диван, потер виски.

— Есть другой способ отключить техносферы? С меньшими потерями? — спросил капитан.

Прожилин долго сопел, размышляя.

— Вообще-то есть. Если заблокировать внешние адреса выборочно, перебросив указатели на пустышки, и отрубить блоки частично, но для этого нужно изменить массивы в самом теле программы, а извне можно добраться только до модулей на периферийных серверах, тех, которые вы и отключили. Врубаешься?

— Нет.

Ученый тяжело вздохнул.

— Есть огромная свинцовая коробка, на которой горит красная лампочка, — начал он покровительственным тоном престарелого психиатра, — из нее идет кабель к маленькой коробке с синей лампочкой, от которой идут кабели с множеством кнопочек. И этими кнопочками ты можешь управлять синей лампочкой, но отключить красную ты можешь, только взяв топор и отрубив провод между двумя коробками, потому что кнопочки у большой коробки внутри. Кстати, синей лампочке при этом придет каюк.

— Хорошо, а как попасть внутрь большой коробки? Это головной сервер, если я правильно понимаю?

— Правильно. Федеральный сервер. И доступ к его начинке есть только у Генерала. Даже у Президента нет. А я не слышал, чтобы Генерал притащил к нам свою задницу.

— Хочешь сказать, федеральный сервер находится в Вернинске?

— Моя лаборатория — тоже, — довольно напомнил Прожилин.

Рантер сбросил звонок. Откинулся на спинку дивана и долго с грустной усмешкой смотрел перед собой, на глянцевую поверхность транслятора. Капитан не думал о последствиях отключения техносфер, не гадал, кто стоит за сбоем, не решал, как воспользоваться полученной информацией. В голове крутилась одна мысль — разве можно вот так запросто разбалтывать государственные тайны?

И ощущение чего-то упущенного, но очень важного, кололо, словно инструменты неумелого иглотерапевта.

* * *

Возвращаться домой в растрепанных чувствах, с зареванным лицом Окси не рискнула. Она поехала длинным путем, вдоль искрящейся от снега набережной, через центральную площадь с монументальной громадой Указующего Перста и свернула на тихие улицы спального района.

Постепенно тревога стала отступать. Окси вспомнила, как быстро экстрагент отреагировал на освобождение Беса, как ловко скрутил Бэллу при первой встрече с Псиоником, как моментально просыпался ночью, если она вставала в туалет. Нет, этот не позволит убить себя исподтишка. Даже бывшему другу.

Окси свернула с магистрали во дворы, проехала пару кварталов и услышала вой сирены. Сигнал раздался слишком близко и от того неожиданно. Три коротких гудка, один длинный, три коротких — кодовая комбинация третьего отдела. Окси притормозила. Если врачи и включали сирены, то только для расчистки магистрали. От кого расчищать дороги в полночь?

В одном за другим окнах сферического дома зажигался свет. У подъезда стояла "Скорая" с распахнутыми дверями. Зато подъездная дверь была закрыта. Два санитара бегали вдоль фасада и махали руками темным силуэтам, появлявшимся в окнах, третий — переговаривался с кем-то по ту сторону двери.

— Что случилось? — Окси схватила за локоть парня, промерзшего в легком халате под снегом.

— Дверь захлопнулась, а эти недоумки не могут ключ скинуть!

В виски ударила кровь.

— У них техносферы не работают, — крикнула Окси, бросаясь к подъезду. И зло добавила про себя: — А ручки на окнах, видите ли, некрасиво.

Чтобы отогнать санитара от двери экстрагенту оказалось достаточно вынуть из кармана "Рид".

— Эй, внутри, отойдите в сторону, — скомандовала Окси. — И каталку уберите.

— Ребята, спрячьтесь за стену, — испуганно крикнул санитар, не сводя взгляда с оружия.

Окси заметила неловкие движения пальцев спрятанной в карман руки парня.

— Я из девятого, лайвер в машине, хочешь — проверь.

Санитар не двинулся с места, но руку вынул.

— Все отошли? Я стреляю, — предупредила Окси и выстрелила в замок.

Отработанный наполовину глушитель не выдержал, к счастью хлопок оказался достаточно слабым, чтобы не разлететься по округе тревожным эхом. Замок перебился громче.

— Никого не задела?

Окси распахнула дверь. Первое, что бросилось в глаза — окровавленная простыня и свисающий с каталки обрубок руки.

— Черт возьми, — обмерев, выдохнула она.

— Нет-нет, ему руку оторвало стиральной машиной, — успокоил санитар, хватая женщину за плечи. — Вы, вроде, ни в кого не попали.

Окси облегченно выдохнула. Глядя, как суетятся врачи, загружая покалеченного парня в машину "Скорой помощи", она решила, что в квартиру Ильи ей возвращаться незачем.

* * *

Наконец-то осадок снов перестал душить муками совести. Когда мертвый друг превратился в живого врага, Крису полегчало. Появилась возможность исправить ситуацию в противовес бесполезных метаний и тщетных попыток оправдаться тем, что иного выхода не было. Возможно, кошмары прекратятся. Вериз на это надеялся.

Хотя метаболизм экстрагентов и модифицировался на нейтрализацию алкоголя, мочегонные свойства пива никто не отменял. Крис постоял в коридоре, прислушиваясь, но из ванной не доносилось ни звука. Затаившийся Бес настораживал. Если киборг следил за экстрагентами, подключаясь к сети техносфер, то почему до сих пор не вышел? Просчитывает план атаки? Советуется со своим манипулятором? Или пытается вспомнить, кем был?

Задолбавшись строить догадки, Крис скомандовал:

— Сортир, разблокировка.

Дверь не поддалась. Не отреагировал на приказ и онемевший транслятор в гостиной. Парализованная квартира ничуть не изменилась — включенный загодя свет горел, вытяжка гоняла воздух, гудел, не затыкаясь, холодильник. И электромагнитные замки новейшей модификации исправно сжимали челюсти. А ведь продавец так убеждал купить привычные, с ключами или кодом, способные работать и автономно от техносферы. В самом деле, какой придурок ставит на комнатных дверях прогрессивную автоматику?

— Перестраховался, блядь.

Убеждавший, что любой может прожить без техники, прокололся сам. Да еще так нелепо и не вовремя.

Помня, насколько укрепил все двери, Крис решил все же попробовать снять ее с петель. Ящик с инструментами лежал на антресолях, Вериз сходил за табуретом и успел поставить на него одну ногу, когда дверь ванной распахнулась.

— А с туалетом фокус повторишь? — спросил Гамлет, сдвигая ступню к ребру табуретки. Оружие с нее никакое, но помеху на мгновение создать сумеет.

Бес нападать не спешил. Стоял в дверях, сканируя экстрагента цепким взглядом.

— Почему я не могу тебя убить? — киборг произнес слова размеренно и четко, словно читал по шпаргалке.

Крис ногой отодвинул табурет к стене.

— Потому что помнишь, кто я.

— Кто ты? — спросил киборг и тут же принялся перечислять: — Последнее официальное имя "Крис Вериз", экстрагент, вычеркнут из списков на уничтожение, причастен к открытию Зоны, внесен в список на уничтожение.

— Ты помнишь, что я был твоим другом, — перебил Крис. — И, видимо, пытаешься вспомнить, кто ты.

— Кто я? — мышцы на лице киборга дрогнули, исказили черты в гримасе растерянности.

— Все еще человек. Хотя и задаешь вопросы последовательно. Решай, или мы деремся, или я возвращаю тебе память.

Можно поклясться, что слышно, как пылинки кружат вокруг ламп. До табуретки дотянуться можно, но долго, оружия по рукой нет, простреленное плечо не лучшее подспорье для драки с полу-машиной. Правильнее — уклониться и сделать шаг назад, чтобы поймать момент для маневра.

Крис собрался, готовый к выпаду, но киборг бездействовал. Просчет вариантов занял бы гораздо меньше времени. Бес думал.

— Возвращай память.

Вериз расслабился.

— Тогда отключись от всех сетей и дай мне сначала поссать.

Взгляд Беса замер на одной точке. Крис просочился мимо киборга в ванную и с тоской посмотрел на раковину. Чистить-то ее теперь придется руками.

Киборг долго вглядывался в заляпанную пальцами фотографию. Взгляд скользил по смешливо прищуренным глазам и улыбающимся губам Анны Веренцевой, по ее руке, трогательно сжимавшей ладонь человека, бывшего экстрагентом Вещим. Но ничего, кроме недоумения, счастливая парочка не вызывала.

— Не верю, — изрек Бес, откладывая фото. — Совпадений в памяти не найдено.

— Зеркало принести? — Вериз нервно схватил фотографию, сложил пополам и засунул в кожаный чехол лайвера. — Ты знаешь, как именно блокировалась твоя память?

— Нет.

Глупый вопрос. Монстрам не объясняют, как их создали, чтобы не отвлекать от понимания "зачем". Так же родители не объясняют детям, откуда те появились, зато с младенчества закладывают воспитанием, кем они должны стать. Ненавязчиво прививают стремления, формируют интересы, задают направление развития. Личный пример, музыкальная школа, крещение и знание назубок Пушкина. Но однажды ребенок обрубает информационную пуповину и задается вопросом "как". Как можно не бить соклассника, если он говорит про тебя гадости? Как можно разбиться на мотоцикле, если не умеешь на нем ездить? Как стать самостоятельным, если за тебя все решают? Психологи называют это "переходным возрастом".

То же самое происходило с Бесом. Только в отличие от большинства подростков, он знал, как много может рассказать человек с приставленным к горлу ножом.

Киборг замер. Несколько секунд Крис наблюдал за реанимацией атрофированной мимики, затем спросил:

— Ты через сеть техносфер к папаше подключаешься?

Бес медленно перевел взгляд на экстрагента.

— Она не работает, — пояснил Вериз и удивленно прищурился. — Ты дверь ванной открыл сразу, но не стал выходить, да? Спасибо за полчаса сна. Я свяжусь с Прожилиным.

Рантер долго не отвечал на вызов. Крис уже собрался звонить куратору, чтобы проверить, не вывели ли из строя и лайверную сеть, но длинные гудки смолкли.

— Это не Прожилин, — без предисловий отрапортовал капитан. — И скорее всего не Псионик.

Крис разочарованно нахмурился.

— Минус один с половиной — тоже результат. Нужно с Прожилиным встретиться. На нейтральной территории. Скажем, пятнадцатый пансион. Через час будьте там.

— Не советую, — предупредил Рантер. — Прожилин зол из-за Беса и отключения техносфер.

— Я тоже.

* * *

По голосу экстрагента Фред понял, что иных вариантов он не примет. Гамлет требовал встречи, и она состоится, даже если придется брать бункер лаборатории штурмом. А интуиция вопреки логике подсказывала, что Бес окажется не на стороне ученого.

— Я устрою, — пообещал капитан.

— Конечно. Ему ведь все еще нужна Окси?

В толкере бесцеремонно загудели сигналы сброса. Искомая деталь встала на место, завершив схему намерений Гамлета. Для Прожилина капитан все еще на его стороне и обещание отдать женщину позволит крутить ученым, как строптивой марионеткой. Не беда, что леска путается — она по-прежнему на месте.

"Расчетливый сукин сын, — с долей уважения подумал капитан, выбирая из входящих вызовов номер Прожилина. — Твои мозги да в нужное бы русло. Такой оперативник пропал!"

К удивлению капитана Прожилин легко согласился и даже не пытался заманить экстрагента в лабораторию. Только когда Рантер решил, что разговор окончен, ученый требовательно заявил:

— Передай Гамлету, у меня есть условие.

Фред мысленно выругался. При всем его цинизме Вериз не выдаст Иноходца. Извернется, подставится, но не выдаст. Только клубок интриг запутается сильнее, а у капитана уже начал проявляться нервный тик от недосыпа, чужих манипуляций и российского фаст-фуда.

— Если оно касается Оксаны, то я помню уговор, — сказал Рантер. — Но экстрагента не стоит посвящать в детали.

— Ой, да не о ней я! Раскудахтался тут, слово не вставить.

— Тогда что?

— Я хочу познакомиться с Генералом, — скороговоркой произнес Прожилин, и Рантеру стало ясно, что эту фразу Франкенштейн заучил до рефлексов.

16. ПЛЮС ОДИН, МИНУС ОДИН.

В холле Указующего Перста было людно и холодно из-за не закрывающихся дверей. Агентура высших рангов плотным потоком стекала к выходу. Каждого в условленном месте ждал отряд, на каждом лице под маской готовности защищать Родину читалось раздражение.

Темными пятнами притихли на стенах мониторы, тревожно-красные индикаторы видеокамер сигналили о слепоте, молчали магнитные ворота. Не потому что отключение техносфер сделало главное здание города беззубым, даже в автономном режиме оно представляло собой бастион, напичканный тайным оружием и лучшими умами Вернинска. Технику отключили. От нее не знали, чего ждать.

Окси успела замерзнуть, пока Денни улаживал вопрос с пропуском.

— В следующий раз предупреждай заранее, — попросил агент, когда лифт тронулся. Его голос, непривычно растрепанные волосы и резкие машинальные движения выдавали усталость. — Здание перевели в боевую готовность, так что ты теперь свидетель по делу "Восемь-три-четырнадцать". Запомни на всякий случай.

— А что за дело?

— Не забивай голову, — отмахнулся Денни.

В резиденции Псионика, словно для контраста, было тихо. Команда молодых "шпионов", расположившись полукругом у стола, передавала по рукам бутылку минеральной воды.

На появление Окси отреагировала только Бэлла. Иноходец не сразу узнала девчонку без косметики, с забранными под бейсболку волосами.

— А где Крис? — моментально выпрямившись, спросила та.

— Остался у себя, — ответила Окси. И заметив, упрек в глазах девочки, пояснила: — Он меня выгнал.

В комнате появился Магнум. Вопросительно посмотрел на Иноходца, но объяснять ему ничего не пришлось.

— Где Псионик? — резко спросила Окси.

— Разбирается с отключением, — куратор кивком головы показал на коридор, ведущий в операторскую. — Пытается снизить потери. Ты куда?

Появившийся в проходе Вальмар отпрыгнул в сторону — Окси едва не сбила гейм-разработчика с ног. Ей не понадобился провожатый, чтобы среди вереницы комнат найти операторскую (единственное помещение с закрытой дверью).

— Я не собираюсь ждать пока ты наиграешься с техносферами, — заявила Окси с порога. — Скажи, где Влад, и я уйду.

— Никуда ты одна не пойдешь. — Псионик даже головы не повернул в ее сторону, увлеченный мелькающими на мониторе командами. — Вернется Гамлет, обсудим алгоритм действий, тогда — вперед. Куратор, остудите подопечную.

Магнум протиснулся мимо Окси в комнату.

— Он прав.

— В чем? — взвилась женщина. — Три месяца по углам прятались, дождались, что город на военном положении. Границы, вот-вот закроют.

— Закрыли полчаса назад. — Псионик отъехал от стола, почесал нос об предплечье. — И это чертовски круто, что Цепеш уже выехал в Вернинск. Его пропустят, как одного из талантливых программистов, — показал жестом кавычки Псионик, — которых созвали сюда на консультацию.

Окси притихла. Скинула с плеч рюкзак, бросила его на куб хранилища данных, сама присела на краешек.

— Ладно Гамлету, но мне-то мог сказать.

— Зачем? Чтобы ты прилетела не вовремя и устроила показательные выступления проповедника морали, размахивая вместо креста пистолетом? Ты дура, Иноходец. Как все бабы бросаешься сразу в истерики вместо того, чтобы подумать к чему они приведут.

— Не строй из себя знатока женщин, — съязвила Окси.

— А ты не выпендривайся, — смягчился Псионик. — Лучше иди сюда, веселые картинки покажу, обхохочешься.

Смеяться не хотелось совершенно — ситуация не та. Но торжествующий прищур и скабрезная улыбка Псионика заинтриговали. Окси подошла к столу, наклонилась к монитору.

— Видишь? — нетерпеливо спросил Псионик.

Линованными строками на экран был выведен листинг обращений. Даты, адреса, действия — кусок истории сервера. Судя по маркировке запрашиваемых документов — сервера девятого отдела. Окси схватилась за голову, убирая челку с лица, выпрямилась. В логах она не заметила ничего странного. Поразила адресная маска, с которой листинг запрашивался.

— Откуда у тебя генеральный доступ?

— Троян по твою душу! — обиженно воскликнул Псионик, подкатываясь к столу. — Опять за глюками бага не видишь. Смотри на айпишники. И включи мозги, в самом деле.

Окси насупилась. Она снова и снова сканировала взглядом лог-лист, выискивала зацепки, словно проходила тест на определение уровня IQ, пока не углядела едва заметное несоответствие.

— Это что, атака? — Окси ткнула пальцем в одну из строк. Запрос был рядовым и логичным, только адресная маска расходилась с допустимыми на одну цифру.

— Не то, чтобы атака, но в точку. — Псионик торжествующе откинулся на спинку инвалидного кресла. Перевел взгляд на куратора, который только после подсказки Окси догадался, в чем дело, и недовольно хмурил лоб. — Кто-то залез сюда без разрешения. Сработано тонко, сам ошалел, когда заметил. Я проверял, хвост тянется через десяток других серверов разного уровня, даже глобальной сетью не побрезговали.

— Думаешь, они же вирус запустили? — спросил куратор, поглаживая усы.

— Все может быть.

— И кто это?

— Пока не знаю. — Псионик развел руками. — Либо кто-то шустрый из девятого, либо слишком наглый из моих.

Подъехав к маленькому пульту в углу комнаты, бывший экстрагент нажал кнопку и скомандовал в микрофон:

— Общий сбор через полчаса.

Его слова эхом отозвались в динамиках соседних комнат. Десяток лайверов принял сигнал мобилизации.

* * *

Раньше Рантер никогда заезжал так далеко на запад Вернинска и видел прокаженные остатки пансионов только глазами уцелевших камер слежения. Снегопад закончился, пробившаяся сквозь тучи луна освещала запорошенную дорогу так, что можно было смело выключить фары.

Мрачные окраины.

Прожилин ерзал на заднем сидении, высовывал в приоткрытое окно машины голову, впуская холодный воздух.

— Не верю, что Генерал сюда сунется, — нервничал ученый.

— Может и не сунется.

— Эй, мы так не договаривались!

— Я с тобой вообще не договаривался, — с садистским удовольствием ответил Фред. — С Гамлета спрашивать будешь.

— Ну конечно. Ты ему вообще звонил?

— Звонил, — соврал капитан.

Его распирало от любопытства. Как поведет себя Прожилин, узнав о подставе? Реакцию Криса на смену условий Рантер представлял без лишних экспериментов. Кроме того, у Фреда не было ни малейшего желания встречаться с Генералом лично.

Впереди, на обшарпанной стене пансиона показалась цифра "пятнадцать". Ни машины, ни следов на снегу Рантер не заметил.

Неужели опаздывают?

Выходить из машины Прожилин отказывался наотрез. Пока в дверном проеме пансиона не показался Бес. Следом за ним появился Гамлет.

Крис прислонился к косяку, подперев плечом болтающуюся на одной петле дверь, и внимательно следил за киборгом. Он не собирался вмешиваться. Только подойдя ближе, Рантер заметил, что "Рид", небрежно висящий на пальце Гамлета, снят с предохранителя.

— Не боишься, что Бес его прикончит? — Рантер встал рядом с экстрагентом.

Киборг помог создателю выбраться из машины, но не позволил сделать и шагу, перегородив проход. Судя по растерянному виду Прожилина и нервной жестикуляции, разговор шел в незапланированной тональности.

— Это его жизнь и его право, — ответил Крис. — Кстати, у тебя лайвер отключен.

— Не хочу, чтобы вызвали на службу. Уверен, весь отдел на ушах стоит из-за техносфер. За отклонение от обязанностей мне "спасибо" не скажут.

— Нам важно знать, что происходит.

— А Денни?

— Денни — мелкая сошка, его не станут посвящать в детали.

— Гамлет, я уже иду под трибунал, и статьи добавлять не собираюсь.

— Зато потом медаль за отвагу получишь, — усмехнулся Крис.

— Ну да. Посмертно. Что он делает?

У машины развернулась немая сцена. Ученый, все так же прижатый к машине, теребил лацкан замшевой куртки. Ладонь киборга лежала на его загривке. Фред с самого начала не расслышал ни слова из их разговора, однако теперь даже губы Прожилина не двигались.

— Понятия не имею, — безразлично ответил экстрагент, доставая из кармана вибрирующий лайвер. — Да, Денни.

Рантер мысленно похвалил себя за осторожность. Пнули-таки агентуру. И раз мальчишка вызвал экстрагента, пожар намечался по их душу. Был и второй вариант — неприятности в рядах оппозиции — но его Рантер отмел сразу. Чутье подсказывало, что проблемы с Псиоником Денни в первую очередь обсудил бы с Оксаной.

— В какой лаборатории работал Прожилин? — спросил Крис, убирая лайвер.

— В Третьей.

— Круто. Ее только что взорвали.

* * *

За стеной послышались шаги. Денни сначала открыл дверь, затем, спохватившись, смущенно постучал.

— Извините, — агент, несколько минут назад выглядевший измотанным, стоял навытяжку, подтянутый, собранный, будто принял душ, сеанс массажа и убойную дозу энергетика. — Весь девятый отдел созвали. Только что подорвали один из стратегических объектов.

— Что именно? — быстро уточнил Псионик.

— Третью лабораторию. В которой Прожилин...

— Я знаю. Иди. — Псионик зажмурился, как от боли. Крикнул вдогонку парню: — Докладывай обо всем!

Денни вернулся, с готовностью кивнул и вновь скрылся, забыв закрыть за собой дверь.

— Все хреновей и хреновей, — высказался Псионик.

Магнум, погруженный в мысли, медленно подошел двери и легким толчком заставил ее закрыться.

— Гамлет зол за Беса, но на его методы не похоже. Слишком заметно и грубо, — рассудил куратор.

— Почему сразу Гамлет? Бред какой, — возмутилась Окси. Достала лайвер, по памяти набрала номер экстрагента. — Откуда у него взрывчатка могла взяться? Черт, вне зоны. Пси, ты можешь его найти?

— Незачем, это точно не Крис, — согласился Псионик. — Вы ведь Рантера на Прожилина натравили. А он умеет прижимать к стенке и доводить до суицида. Нам лучше дождаться отчета Денни, чем гадать.

— Разумно. Подождем. — Окси стянула плащ, аккуратно положила на колени и развернулась лицом к Псионику. — А ты пока объясни вот что. Почему никто не заметил подмену Генерала?

— Потому что я — гений! — воскликнул Псионик и недобро рассмеялся. — В фигуре Генерала есть прелестный нюанс. Его никто не видел воочию, кроме кучки давно передохших чиновников, которые его выбирали.

— Как можно удержать авторитет в силовой структуре, не показываясь?

— Я показываюсь в виде голограмм. Есть специальные комнаты для аудиенций. И, поверь мне, ни один придурок добровольно на рандеву не согласится.

— Генерал так ужасен, что запугивает одним видом? — съерничала Окси.

— Да. Он выглядит, как твой самый болезненный страх. Кошмар наяву. Жуть ходячая. При наличии полных психологических профилей агентуры, это не сложно. Иноходец, в Системе очень много дыр, неточностей и нестыковок. Я их заполняю. Кто-то ведь должен это делать. Я ответил на все вопросы?

Окси кивнула. Дальнейшие расспросы не имели смысла, они лишь добавляли переменных. Псионик был прав, поиски сути загоняли Окси в тупик, обрастая элементами и указателями. Она решила не вникать. Есть конкретная проблема, есть жертвы, именно это Окси вывела для себя на первый план. Пусть Крис, куратор и остальные распутывают логические цепочки, выявляют источник и рубят под корень. Она займется устранением последствий. Кто-то ведь должен это делать.

* * *

Пока Вериз не понимал, что дают новые обстоятельства. Он вообще перестал понимать, что происходит. От Прожилина демонстрируемой покладистости Крис ожидал меньше всего, загодя готовился к возмущенным воплям, требованиям выдать Окси и попыткам смыться или хотя бы воспользоваться Бесом, как оружием.

Возможно, Вещий действительно вышел из-под контроля ученого, тогда есть повод для радости. Но с тем же успехом Прожилин может сейчас скорректировать команды, ввести новые данные через только ему ведомый интерфейс, и заставить Беса забыть последние десять часов.

Не потому ли Крис все еще не поставил "Рид" на предохранитель?

Убить друга, ставшего врагом, не сложно. Если не знать, что ты приложил руку к его перемене.

— Все, кончайте обниматься, — крикнул Вериз, подходя ближе.

— Он не отпустит, пока не закончит, — уныло предупредил Прожилин. — В моем нано-фипе слишком много информации, чтобы сразу найти нужную. Даже для сверхчеловека.

— Он что, прямо сейчас считывает?

— Ага. Спасибо тебе, Гамлет. Лучше бы ты его грохнул, чем терпеть такое унижение.

— Тебе полезно. — Крис нахмурился. — Третью лабораторию только что взорвали. Кому это было нужно?

Прожилин побледнел. Дернулся и тут же скривился от боли — Бес не собирался обрывать связь.

— Врешь, подонок! — Ученый схватился за шею поверх руки киборга.

— Зачем мне врать? Кому ты помешал?

— Я многим мешаю, — гордо усмехнулся ученый. — Нано-фипы, техносферы, электротоны, ПКЛ и прочее по сравнению с последними разработками — детский лепет. Как и скулеж о братстве всех народов, разоружении и единой Системе. Любой строй порождает сопротивление. Как вас. При любом строе есть предатели. Как он, — Прожилин показал глазами на стоявшего позади Криса Рантера. — И внутри любого строя есть полюса. Как страны сейчас. А теперь прикинь, что получится, если один полюс узнает про ходки налево другого полюса? Здесь два варианта. Либо грохнет изменника, если кишка не тонка, либо — шлюху. Переть против России в открытую кишка тонка у всех.

Крису не требовалось оглядываться, чтобы почувствовать направленный в затылок ствол.

Коварное дежа вю. Только ночь тогда была темнее. И шквальный ветер бросался в беглецов бетонными крошками, а сейчас у него хватает сил лишь на жалобный хрип ржавых петель с остатками двери. Еще одно отличие — запах. В пропитанном страхом воздухе чувствовались ноты пороха, хотя экстрагенту они казались въевшимся в сознание миражом, эдаким возбудителем агрессии фантомного происхождения. А сейчас запахов нет. Черт побери, нет ничего общего между "сейчас" и "тогда", кроме близости дула табельного пистолета.

Где Рантер его прятал? В машине на всякий случай? Скорее всего. При штурме шел ва-банк, придержав беззубого тигра для непредвиденной ситуации. Теоретически могло сработать. Капитан одного не предусмотрел — маленькой синей лампочки на рукояти, которую сложно заметить при свете дня, но в ночи, она сигналит как экран монитора при сбое операционной системы.

Зажгись этот чертов маяк в ночи десятилетней давности, шрамов на теле Криса было бы гораздо меньше. Да и болезненная белизна снега была бы уместнее в ту ночь, когда их впервые выследили.

— Я никогда никого не сдавал, — четко произнес Рантер.

— Верю, — чистосердечно признался Крис. — И вообще, это он сказал, какого хрена в меня-то целишься?

— Ты можешь помешать уйти.

— Конечно помешаю! Мне нужны твои связи и допуски к материалам девятого отдела. Поэтому не дури и опусти пушку. Убивать тебя потом никто не собирается.

— Не пойдет. Вериз, отойди от машины. И ты тоже, умник, выводи дружка из нирваны и медленно отступи на тридцать метров. Машина у меня служебная, пуленепробиваемая и ездить умеет на голых дисках. Поэтому, без фокусов.

— Вот дебил, — выдохнул Крис, отступая на шаг. — У тебя ж пистолет не заряжен.

Из-под тяжелых подошв вздыбился снег.

— Не смей! — запоздало крикнул Гамлет, в унисон мерзкому хрусту.

— Он нам больше не нужен, — отчеканил Бес. Обмякшее тело капитана повалилось на снежную гладь.

Не сводя взгляда с холодных глаз Вещего, Крис поставил "Рид" на предохранитель и подошел вплотную к киборгу.

— Здесь я решаю, кто нам нужен.

— Он был угрозой.

— Ты — главная угроза, — произнес Гамлет с горечью. — Садитесь в машину, пора ехать.

Бес предложил убрать тело, но Крис не позволил. На открытом пространстве его найдут быстрее и похоронят с должными почестями. Все-таки капитан девятого отдела. В продажность Рантера Гамлет не верил.

За рулем громоздкой машины Рантера Прожилин смотрелся комично. Из-за невысокого роста над спинкой водительского кресла виднелась только лысина. Ученый сполз на край сидения, чтобы доставать до панели управления и ерзал при каждом повороте руля.

— Веди аккуратнее, — подначил Крис, — не за трактором сидишь.

— Садись сам, раз такой умный, — огрызнулся в ответ Прожилин.

— Не люблю поворачиваться спиной к подонкам.

— Ха, боишься, значит уважаешь.

Крис проигнорировал самодовольные кривляния ученого. До выезда на шоссе оставалась сотня метров, зверская тряска машины подавляла посторонние шумы, но до слуха экстрагента донеслись тревожные ноты.

— Тормози! — приказал Крис так, что Прожилин послушно впечатал ступню в педаль.

Сквозь мягкое урчание мотора пробился вой сирены. Монотонный, противоестественный, словно скрежет мела по стеклу, гул — визитка девятого отдела.

Заставив Прожилина и Беса сидеть на месте, Крис вышел из машины. Щербатые остовы домов надежно скрывали автомобиль от нежелательного взгляда с трассы. Вериз забежал в пансион, коридорами добрался до дальнего окна и осторожно выглянул.

Вереница маркированных римскими девятками машин пролетела мимо. Не маскируясь, не скрывая агрессии, наоборот, сигнализируя о вторжении столичных верхов всеми возможными способами от сирены до выставленных напоказ стволов пулеметов.

— Что там? — шепотом спросил Вещий, материализовавшись рядом с Крисом.

— Люди "Икс" приперлись, — ответил Вериз, убирая в карман "Рид". И порадовался, что рефлекс убивать на месте удалось искоренить.

17. ДВОЙНОЕ ДНО.

Какой бы просторной ни была гостиная Псионика, комфортно разместиться она не позволила.

Окси впервые увидела молодую команду в сборе. Их было не меньше трех десятков, совсем юные и настолько разные, что разглядеть связь между ними не сумел бы и Ницше. Настороженные охранники Указующего Перста (Окси узнала парочку, не раз пропускавшую ее в здание), взъерошенные, опухшие от недосыпа программисты, готовые в любой момент сорваться с места шпионы — все замолчали при появлении инвалидного кресла.

Псионик въехал в комнату, куратор и Окси вынужденно остановились в проеме коридора — для них не хватало места. Несколько тревожных секунд Генерал оглядывал собравшихся.

— Вас стало слишком много, чтобы доверять каждому безоговорочно, — произнес он с сожалением. — И все-таки я спрошу. Кто посчитал себя настолько крутым, что лазил по серверу девятого отдела?

— Многие лазили, — отозвался кудрявый паренек, настолько высокий, что смотрел на обступившую толпу сверху вниз. — К нему обращаются несколько модулей техносфер. Ты же сам доступ открыл.

— А не через мой доступ?

По толпе прошелся заинтригованный шепот. Окси не поняла и половины расслышанных фраз, будто молодежь говорила на специфичном диалекте, доступном только избранной касте. В каком-то смысле так оно и было. Поначалу Псионик вслушивался в дебаты, но ему быстро надоело.

— Я задал простой вопрос. Кто ходил на сервер не через мой доступ?

— А зачем? — выразил всеобщую растерянность кудрявый.

— Ясно. — Псионик, нахмурившись, снял очки, протер стекла майкой. — Вы же знаете, угрожать я не люблю. Но если среди вас завелась гнида, сотру начисто. Даже мать забудет, что рожала.

— Псионик, не горячись. — Бэлла протиснулась вперед, встала рядом. — Если среди нас гнида, мы ее сами удавим.

— Здесь ведь не все, — заметил куратор. — Денни вызвали, может кто-то еще из твоей агентуры полазил.

— У них мозги под это не заточены, — возразил Псионик. — Все остальные здесь.

— Я Арти не вижу, — вставила Окси, — но медики сейчас работают по две смены. К тому же он вряд ли настолько дружен с техникой.

— Он... дружен. — отчеканил Псионик задумчиво. — Виктор, найди засранца и притащи сюда. Бэлла, выбери помощника взамен Денни, останетесь здесь. Остальные свободны.

В гостиной вновь расположилась тишина. Окси сбежала сюда из комнаты Псионика, их с куратором интеллектуальный пинг-понг раздражал.

Теоретически хаос мог устроить любой мало-мальски соображающий в компьютерах, у всех нашлись бы масса возможностей и причин. Но Псионик зациклился на одном варианте, отказываясь смотреть шире. Зачем? Ведь все так шикарно сходится! У мальчика отец в Закрытой Зоне, которого непременно нужно реабилитировать. И мальчик, недолго думая, ломает систему, чтобы среди общей неразберихи никто не заметил смену статуса или регистрацию нового идентификатора. Красивая теория, героическая. Только не объясняет, как мальчик предугадал зверскую выходку Гамлета с отключением техносфер. Но эта деталь столь незначительна, что на нее можно не обращать внимания. Главный злодей пойман (теоретически). И все будет хорошо.

Лайвер Криса был вне зоны доступа, Денни постоянно сбрасывал вызовы. Измаявшись от бездействия, Окси слонялась по коридору в поисках ванной комнаты. На джакузи с ароматной пеной рассчитывать не приходилось, но и теплому душу она бы обрадовалась.

Заветная дверь с размашистой надписью "Здесь помыться" оказалась заперта.

— Кто там? — спросили из ванной.

Окси смутилась.

— Бэлла, я позже зайду.

— Погоди, погоди.

Щелкнула задвижка, девчонка выглянула и рукой поманила Окси.

Вопреки ожиданиям ванна все же имелась. Старая фаянсовая посудина с отбитыми краями и кружевом трещин на дне. Из тронутого ржавчиной крана капала вода. Видимо, в списке талантов здешних обитателей взаимопонимание с сантехникой не значилось.

Бэлла уселась на край ванной, достала из старой алюминиевой мыльницы сигарету.

— От кого прячешься? — с улыбкой спросила Окси.

— Псионик если узнает, по жопе надает. Так что ты не сдавай меня, ладно?

Окси пожала плечами — не ее это дело. Пристроилась рядом.

— Можно мне тоже?

Бэлла внимательно наблюдала, как Окси подкуривает сигарету и неумело втягивает дым.

— Обычно первая затяжка почти убивает.

— Верю, — сипло призналась Окси. Дым пошел в нос, и она закашлялась.

— Арти не мог этого сделать, — твердо сказала Бэлла. — Мог погулять по серверу, порыться в документах, но запускать вирус — нет. Арти безобидный, добрый, таких как он очень мало. Тем более среди нас. Зачем Псионик делает из него козла отпущения?

— Ты ждешь, что я отвечу?

— Но ты ведь его знаешь.

— Я никого не знаю, — усмехнулась Окси.

— Даже Криса?

— Тем более Криса! — Окси долго сомневалась, стоит ли, но все-таки сказала: — Не стоило тебе в него влюбляться.

— Объясни это еще двадцати девчонкам с моего потока. Мы все в него втрескались. На первой же лекции. Он когда зашел в аудиторию... Знаешь, мы же привыкли к профессорам — рубашка накрахмалена, золотые запонки, платочек белый из кармашка. А тут зашло нечто. Небритый, галстук распущен, верхняя пуговица расстегнута. Бросил пиджак на стол, вышел за трибуну и смотрит с такой ехидной полуулыбкой. Мол, ну что, кролики, кого сожрать первым? А у самого глаза грустные, усталые. Это потом он стал как человек на работу ходить. Говорили, что ректор ультиматум поставил — либо бреешься, либо увольняешься. Веришь-нет, Окси, даже наши раздолбаи ни одной его лекции не пропустили. А когда... Когда его заменили, на первой же минуте, как только новый историк вошел, все, не сговариваясь, молча встали и ушли. Мы целый месяц на историю не ходили.

— В Университете сказали, куда он делся?

— Конечно! Уехал на Родину, просил откланяться. Вот так, Окси. В того Криса нельзя было не влюбиться.

— А в нынешнего?

Бэлла тряхнула головой, задорно улыбнулась, будто Окси не заметит покрасневших от сдерживаемых слез глаз, и звонко произнесла:

— А нынешнего у меня нет!

Окси чуть не ляпнула "и не надо", но вовремя поняла неуместность бравады.

* * *

Выбрать место, где тебя не просто не найдут, но и не подумают искать.

Сложно.

Пансионы, гостиницы, подвалы, квартиры брошенных подруг, способных набрать на лайвере ноль и девятку — все пустое. Даже если тебя не ищут. Крис не рассчитывал на такую вольность. К Псионику с Прожилиным и Бесом соваться тоже чревато. Логика не подсказывала разумного решения. Значит, выход — алогичен до абсурда. Если тебя ищут, прячься там, где ищут не тебя.

— Да ты камикадзе-психопат, — разнервничался Прожилин, паркуясь на аккуратной стоянке.

— Умолкни, — отмахнулся Крис.

Мотор заглох. В машину ядовитым оползнем пробралась тишина, столь же обманчивая, как умиротворение знакомого двора. Яркий свет высоких фонарей облизывал покатые бока домов, резвился на заснеженных клумбах. Безупречно аккуратные ряды елей живой изгородью разделяли двор на сектора, их мохнатые лапы отвлекали внимание от голых ветвей соседей-берез. И не только от них.

— Один в машине возле бордюра, — тихо предупредил Вещий.

— Вижу.

— Второй слева среди деревьев.

Крис пригляделся.

— Точно. Оружие?

— Парализатор на поясе. В сапоге, возможно — второй. Огнестрела не видно. В машине разглядеть не могу.

— Мы идем сдаваться? — Прожилин нервно хихикнул, но, увидев, как экстрагенты синхронно проверяют оружие, сник.

— Вякнешь — сдохнешь, — пообещал Крис.

Он первым вышел из машины, качнулся, будто сохраняя равновесие, и нарочито неровной походкой поплелся к подъезду. Через пару метров Крис остановился, шатаясь, развернулся (один агент внимательно следил из-за ели, второй — приоткрыл дверцу машины) и махнул рукой. Из автомобиля вывалился Бес. Прожилину пришлось помогать — ученый не сразу сумел отстегнуть ремень безопасности.

Проследив, что парочка благополучно пересекает двор под пристальным взглядом бездействующих агентов, Крис навалился на подъездную дверь. Для пущей правдоподобности пришлось нечленораздельно помычать (загулявшийся жилец мог и не заметить отключение техносфер), только когда "собутыльники" остановились рядом, Крис набрал на панели код и гостеприимно распахнул дверь.

Внутренних камер слежения можно было не бояться.

* * *

В операторской ждали только женщин. Стоило им войти, галантный Макс (крепенький мальчишка, выбранный Бэллой в помощь) вскочил с куба хранилища данных и растерянно улыбнулся. Окси предпочла постоять, уступив место Бэлле.

— Что случилось? — встревожилась она. Поставив рюкзак в угол, Окси подошла к Псионику и через его плечо взглянула на монитор.

— Ну и что ты собиралась здесь увидеть? — Инвалидное кресло выкатилось из-за стола, Псионик развернулся лицом к центру комнаты и, сняв очки, стал протирать стекла майкой. — Новость первая — Арти не нашли, но наших ребят одного за другим берут агенты. Новость вторая, — повысил он голос, не позволив Бэлле задать вопрос, — Влад уже в Вернинске, его маршрут я вычислил. Бэлла, вы с Максом идете за Арти, на остальных надежды нет. Окси, вы с куратором перехватываете Цепеша и везете сюда. Подробности...

— Подожди, — прервала Окси. — Где Крис?

— Вериз вышел из игры.

— Как это вышел?!

— Я не могу его найти, — неохотно признался Псионик. — Ни его, ни Рантера, ни Беса. Лайверы отключены, я не фиксировал передвижения и последнюю точку не засек. Киборг ушел в автоном, ни один из жучков не отвечает, а камер слежения у нас теперь нет.

— Не могли же они испариться, — хладнокровно заметила Бэлла.

Хороший учитель вышел из Псионика. Помесь Уэсиба [3] со Станиславским в нужной пропорции, раз даже Окси не уловила уместной тревоги в голосе девочки.

Поведение Бэллы заставило Иноходца взять себя в руки и озвучить неприятную догадку.

— Крис хотел вернуть Вещего. Они могли быть в лаборатории.

Окси не подозревала, что Псионик умеет так многоступенчато материться. Несколько секунд все молчали, пока он бесновался, награждая Гамлета витиеватыми эпитетами.

— Без него обойдемся, — закончил тираду Псионик. — Бэлла, идите с Максом в терминальную и ищите Арти. Зайди под своим логином, я дал тебе полный доступ. Отмониторь, куда наши сунулись, чтобы не повторить их сценарий. Мы займемся Владом.

— Что вы обе в нем нашли? — с раздражением спросил Псионик, когда за ребятами закрылась дверь. — Мудак ведь редкостный.

— Будем это обсуждать? — моментально осадила Окси. — Почему ты их выгнал?

— Времени больше нет. В городе столичная делегация. Чины второго и третьего порядка от девяток и руководство восьмого.

— Отлично, — Окси примостилась на край стола. — Пси, если тебя раскроют...

— ...потому и надо, чтобы не раскрыли. Через семь минут Генерал должен присутствовать на экстренном совещании, слава Линуксу, не лично. Итак.

За пять минут Псионик выдал исчерпывающую информацию о Владе. В детали не вдавались, план перехвата — задача исполнителей, и присутствие Генерала для распределения ролей не требовалось. Умение выслеживать и убивать при всем желании из сознания не вытравишь. Время это доказало.

* * *

Кроме двух агентов на улице за квартирой никто не приглядывал. Почему — Крис понял, когда Бес схватил его за руку, не позволив набрать код замка. Держа ладонь в миллиметре от двери, Олег водил ею по периметру, пока не остановился возле дверной петли. Легко коснулся пальцем, а когда отнял руку, на подушечке указательного блестела прозрачная бляшка.

Сканер. Один — ноль в пользу киборгизации.

— Не просекут? — засомневался Крис.

— Сканер работает на "нуле", при появлении сигнала передает "единицу". Они не заметят отключение.

Щелчком отбросив дезактивированный прибор, Вещий просунул ноготь мизинца в щель между кнопками замка. Панель ожила мягко-голубой подсветкой, и дверь приоткрылась.

Два — ноль. То, что код сменили, Крису в голову не приходило.

— А с этой так можешь? — Вериз кивнул в сторону соседской двери.

— Зачем? — спросил Вещий, не уловив иронии.

— Здесь холодильник пустой.

Крис первым вошел в квартиру. Закрыл жалюзи, задернул плотно шторы, включил транслятор в текстовом режиме без звука. На полу под слоем пыли угадывались следы сапог. У кровати комком лежало белье. Главное сокровище Окси — книги и диски — было разбросано, раскурочено. Уничтожено.

"Окси будет в ярости, когда вернется, — подумал Крис и тут же себя одернул: — если вернется".

Прожилин терся у входа, вглядывался в темноту — пестрый экран транслятора в борьбе с ней терпел фиаско. Внезапно ученый издал нечленораздельный клекот и бухнулся на колени. Крис рефлекторно отпрыгнул в сторону, схватился за "Рид", но так и не вынул. Прожилин с рвением маньяка копался в ворохе изодранных книг и возмущенно бурчал под нос проклятия за столь хамское обращение с изданиями прошлого века. Старикашка знал цену книгам.

Крис переключил внимание на красно-зеленые блоки новостей. Его опасения подтвердились, проблемы Вернинска стали международными. Культивируемая властями доступность информации поставила подножку. Встревоженную Европу лихорадило от горьких воспоминаний и угрозы повторения, Заокеанье притаилось и, по мнению европейцев, точило припрятанные ножи, выжидая момент. Разгром в Вернинске открыто называли "Революцией". Шепотом — "Мировым заговором". Благополучные, мирные и с виду разоружившиеся страны дождались провокации.

Наконец, в комнате появился Бес.

— Это что? — ошалело спросил Крис. В руках киборг держал белую кастрюлю с веселенькими цветочками.

Вещий наклонился к кастрюле, шумно втянул ноздрями воздух.

— Борщ. Из говядины. Приготовлен шесть часов назад.

— Кухня там, — показал Вериз.

Впредь следует быть поосторожнее с убийственной логикой киборга.

Холодным борщ — вкуснее. Жаль, что Вещий не догадался заглянуть в соседскую хлебницу, спасли сделанные Окси запасы сухарей.

Прожилин хлебал суп молча. Он вообще вел себя смирно. Оказавшись в относительной безопасности и просмотрев несколько новостных блоков, ученый здраво рассудил, что ссориться с Гамлетом не выгодно. Десятилетний опыт побегов возвел экстрагента в глазах Прожилина в статус покровителя. В желании Гамлета оказывать это покровительство ученый не сомневался.

— Оставь нас, — потребовал Крис, когда Прожилин расправился с борщом.

Поставив тарелку в мойку, ученый без пререканий удалился из кухни. В комнате его ждали десятки книг, которые нужно собрать по страницам. В полумраке. Тот еще паззл!

— Хочешь знать, насколько восстановлена моя память? — в очередной раз продемонстрировал чудеса логики Бес.

Крис кивнул, прислонился спиной к стене, приготовившись слушать.

— Георг не просматривал мой нано-фип. Он его скопировал в свой.

— Напрямую? Такое возможно?

— Да. Оборудование позволяет.

— Значит, твоя память восстановлена полностью?

— Событийно, — уточнил Олег. — Прежние эмоции мне недоступны. Ты расстроен?

Умная, проницательная машина, порой ты подменяешь понятия.

Крис не расстроился. Ожидать от киборга буйной радости, братания и клятв в вечной дружбе было бы глупо. Достаточно того, что он знает о прошлом. И, как Гамлет успел убедиться, готов подставить плечо.

— Я знаю, что был тебе другом, — будто прочитав мысли, подтвердил Бес. — Этого достаточно.

Агенты по-прежнему слонялись у подъезда. Тревогу не поднимали и проверять неприкосновенность двери не собирались. Крис не нашел чем застелить постель, завалился в одежде на грязный матрас. Бес отключился, сидя в кресле. Прожилина же никакие доводы поспать не убедили — стопка аккуратно сложенных книг медленно росла, но свалка выдранных страниц еще придавала сил.

Засыпая, Крис впервые попросил время идти медленнее.

* * *

В стерильной комнате никогда не собиралось столько высших чинов. Черные костюмы гостей пачкали девственную белизну комнаты, словно пепелища — заснеженную долину. И приглушенный свет не мог смягчить контраст.

Согласно Уставу Генералу запрещалось применять психо-камуфляж на "Собраниях первого ранга". Он и не стал. У "сидящей" во главе стола голограммы был человеческий облик, лаконичный черный костюм (как у всех), зеленая фуражка (как положено), повязка на рукаве с вышитой сталью римской "девяткой" (как требуется по статусу). И зеркало вместо лица, вгоняющее в дрожь любого, взглянувшего на главу Девятого отдела.

Согласно Уставу даже участникам "Собрания" запрещалось обсуждать облик Генерала.

Полковник Шарков обстоятельно докладывал о стараниях восьмого отдела восстановить сеть техносфер. Его столичный руководитель — генерал Минорин — изредка вставлял комментарии, поддерживая выбранную коллегой стратегию. Когда-то Минорин стоял у истоков создания сети и теперь расценивал хакерскую атаку, как личное оскорбление. Всю дорогу до Вернинска, он возмущался и подстрекал полковников из управления девятого отдела предать виновников высшей мере наказания. Давно отмененной, но ситуация-то нестандартная.

В отличие от "восьмерок", девятый отдел расценивал проблему техносфер, как вторичную. Открытие Зоны Вернинска породило панику. Соседние регионы укрепляли границы, по всей стране ужесточился контроль над Зонами, возникли перебои со снабжением, вызвав неизбежные волнения и бунты. С точки зрения военных, перезапустить программу гораздо проще, нежели вновь загнать за периметр тысячи человек.

Шарков закончил, передал эстафету полковнику Сохову — руководителю вернинского девятого отдела. Но с докладом седеющему военному пришлось подождать.

Слева от Генерала, на пустеющем стуле ожил голо-транслятор. Пару секунд магнитное поле собирало в воздухе сеть из частиц отражающего феррум-газа, еще секунда понадобилась для обработки сигнала и, наконец, лазерные лучи высветили за столом фигуру Президента.

— Надеюсь, я не сильно опоздал. — Президент неуклюже раскланялся. Поерзал в кресле, словно устраивался поудобнее, отчего не финализованная голограмма пошла рябью.

— Вы вовремя, мы как раз перешли к самому важному вопросу, — заверил Генерал и с удовольствием отметил, как обиженно раздулись ноздри Минорина.

Президент благодарно кивнул, обернувшись к Генералу, и непроизвольно скривился.

— Очень рад. Итак, господа, что мы имеем?

Исчерпывающий доклад Сохова подтвердил — ничего хорошего. Президент хмурился, задавал вопросы, после которых хмурился еще сильнее и постоянно требовал от Генерала подтверждений.

— Выходит, подготовка вернинской агентуры оставляет желать лучшего, раз своими силами не справляются, — угрюмо резюмировал Президент.

Сохов поджал губы и, вздернув подбородок, вызывающе взглянул на своего руководителя.

— Дело не в регионе, — сухо отметил Генерал. В лице-зеркале отразился сдержанный благодарный кивок Сохова. — Столица тоже удар не сдержит.

— Печально, что вы не верите в собственный департамент, ведь боевой дух руководителя очень важен для низших звеньев. Я не разделяю ваш пессимизм. Десять лет девятый отдел успешно сдерживал Закрытые Зоны, и теперь справится. Нужно только грамотно поставить задачу и распределить ресурсы.

— Пессимизм и реализм разные вещи, Президент. Чтобы загнать беглецов и закрыть Зону нам потребуются силы нескольких регионов.

— При нынешней международной обстановке? Вы в своем уме?

— Это оптимальное решение.

— Исключено! — Президент возмущенно сжал невидимые собеседникам подлокотники. — Я в недоумении, Генерал, — продолжил он мягче. — Пятнадцать лет назад для решения более серьезных проблем вы обходились небольшим отрядом.

— Но, Президент, — нерешительно встрял Сохов, — этот отряд состоял из экстрагентов.

Пока обескураженный Президент молчал, неслышно отстукивая дробь пальцами по виртуальному подлокотнику, пока руководство восьмого отдела хмурило брови, а девятого — перекидывалось встревоженными взглядами, в тесной операторской комнате бесновался Псионик. Неподвижно, сохраняя расслабленную позу, он корчил рожи, жмурился и беззвучно хохотал, широко открывая рот, чтобы хоть как-то выплеснуть нахлынувший адреналин.

Как изящно и четко вышло! Как ювелирно сработано. Словно не словами орудовал, а бесхитростными командами ассемблера [4], посылая сигнал напрямую к контактам. И цепь замкнулась. Программа сработала.

До победы — окончательной и бесповоротной — оставалось одно слово Президента.

18. ШАГ ВПЕРЕД.

Поздний рассвет неохотно вползал в город — даже солнце по субботам мечтает выспаться.

Окси сидела на рюкзаке у обочины, перебирая пальцами звенья цепочки. Книжка-медальон постоянно соскальзывала вниз, болталась у самой земли, будто не хотела попасть в руки. Настырная безделушка.

Согласно расчетам, машина Цепеша появится через четыре минуты, и если все пойдет по плану "А", никто не умрет. Но Окси по опыту знала — так не бывает. Маленькая деталь, одно из звеньев цепи непременно выскользнет, и придется вносить коррективы. Конечно, они с куратором все просчитали (у экстрагентов не бывает "непредвиденных обстоятельств"), но лишь вариант "А" обходился без насилия и свидетелей.

В детстве было гораздо проще. Смерть тому, кто стоит на пути. Смерть тому, кто увидел недозволенное. Смерть тому, кто оступился. Никаких сомнений, никаких вопросов, никакой ответственности. Так надо, и так будет. Их воспитывали антиГамлетами. И как оказалось — антигероями нового времени.

— Ты готова? — голос куратора прозвучал в толкере ясно и четко, хотя ребята Псионика предупреждали, что на этой частоте возможны помехи и сбои. Невеликая плата за приватность.

— Да.

Окси надела цепочку и рюкзак, взглянула на светящиеся в небе часы, столь искусно построенные, что голограмма передавала даже блики на металлизированном корпусе оригинала. До "часа Икс" оставалось смениться последней цифре.

Пока им везло. Жители спального района не спешили высовываться из квартир, бежать в магазин за углом, или на почту через квартал. Ни одной машины не проехало за десять минут дежурства у перекрестка. Даже служебной. Только приглашенным программистам ни свет ни заря пришлось добираться до Указующего Перста. На отдых после долгой дороги им отвели всего четыре часа — позавтракать, переодеться и прикорнуть на диване в охраняемой гостинице.

Синий автомобиль мягко вошел в поворот. Окси сразу выскочила на дорогу, не давая машине развить скорость, и замахала руками.

— Девушка, нам некуда вас подсадить, — извинился широкоплечий мужчина на переднем сидении. — Впятером едем.

— Меня не надо подвозить, — Окси виновато улыбнулась, сканируя взглядом салон.

Машина была государственной и, с виду, без малейших признаков модернизации. Ни голосового меню, ни дополнительных индикаторов на панели, даже багажника — нет. Трое мужчин еле помещались на заднем сидении, рюкзаки приходилось держать на коленях.

Громоздкий, похожий на бульдозер, Цепеш сидел за рулем и недоверчиво разглядывал женщину необычно карими для блондина глазами. Окси не сразу узнала Влада. Он оказался очень нефотогеничен и чертовски красив, словно выточенная из монолита фигура Геракла.

— Моя машина во дворе, — плаксиво продолжила Окси, волнуясь, насколько искренне выходит сыграть наивность. У Бэллы получилось бы лучше. — Колесо спустило, а семерки уже полчаса не едут. У меня есть запаска, только поставить надо. Ребята, выручите, пожалуйста.

Спорили стоит ли опаздывать на встречу недолго. Широкоплечий выскочил из машины с резонным заявлением, что без них систему не доломают, и позвал с собой Цепеша. Оказалось, Влад — мирское имя, а не часть позывного экстрагента.

— Здорово, что сработал план "С"! — воскликнула Окси. Она шла впереди, стараясь держаться поближе к Цепешу.

— Что за план "С"? — насторожился экстрагент.

— Ну, план "А" — сидеть и ждать седьмой отдел. План "В" — тащиться домой пешком. План "С" — встретить хороших парней, которые не побояться испачкаться.

— Пессимистично настроены, барышня, — хохотнул широкоплечий, заворачивая вслед за Окси за угол. — Я бы планы "А" и "С" поменял местами.

Двор пустовал. Редкими маяками горел в окнах свет, но силуэтов Окси не заметила. На заснеженной парковке в самом дальнем отсеке стояла кособокая машина со спущенным колесом. Молодец куратор, постарался.

— Это не пессимизм, — возразила Окси. — А женская логика.

С этими словами она развернулась, достав из кармана парализатор. Первый луч пришелся по Владу. К счастью, Цепеш не успел среагировать, только в глазах застыли недоумение и досада. У широкоплечего программиста и вовсе шансов не было, мужчина, повалился на бок, так и не сообразив, что произошло и почему.

У ближайшего автомобиля открылся багажник. Куратор бойко подбежал к поверженным. Поднапрягшись, вдвоем с Окси они дотащили одеревеневшего Влада до машины, усадили на заднее сиденье.

— Заводите. — Окси вернулась к растянувшемуся на асфальте телу. Подтаявший от человеческого тепла снег дотошным следователем очертил контур фигуры. Окси присела на корточки. Всмотрелась в доброе, открытое лицо.

Ни хитринки в глазах, ни цинизма. Редко встретишь такой образчик благодушия. И до старости такие доживают редко. Драки, горящие дома, инициатива помощи. Справедливость и доброта заставляют героев умирать молодыми, чтобы не испортить. Не позволить шрамам исполосовать души, разуверить в правоте, разбудить инстинкт самосохранения.

Исключением программист не стал. Пуля прошла навылет. Через лобную долю.

Экстрагенты не оставляют свидетелей. И арсенал благодарностей у них скудный: избавление от мук, да возможность быть похороненным по совести, а не в безымянной могиле среди лесного массива.

— Пуля в третьей сосне, — заметил куратор, когда Окси села в машину. Мотор мягко урчал, готовый к старту.

— Да не жалко, — буркнула Иноходец, щелкнув магнитным замком ремня безопасности.

Куратор не настаивал, терять им, действительно, было нечего.

* * *

Агенты у подъезда сменились. Новые были помоложе и очевидно не особо радовались заданию. Слонялись по двору, разговаривали с кем-то по сети, улыбаясь, демонстрируя друг другу экраны лайверов с ответами. И если взгляд падал на окна пузатого дома, в глазах отражалась ребяческая досада.

Крис переступил через Прожилина (ученый заснул на полу, скрючившись возле маленькой стопки несобранных книг), прошел на кухню и включил транслятор.

— Сколько мы проспали? — спросил экстрагент у появившегося Беса.

— Шесть часов. — Киборг достал из холодильника остатки борща, разлил его по тарелкам. — Это больше, чем ты планировал?

— Гораздо.

Внутренний будильник сломался — организм решил выспаться. Что мешало доверить контроль за временем киборгу? У того таймер надежнее, скорее всего — аппаратный элемент, а не привитая многолетними упражнениями привычка. Ответ был прост и неприятен, как диагноз.

— Тебе достаточно компьютера, чтобы подключиться к лайверной сети?

— А сами лайверы?

— Перехватят, — предположил Крис. Киборг, как мог, изобразил удивленное недоверие. — Псионик сканирует все частоты. У него много фокусов.

— Тогда мне нужен шнур.

— Стандартные SDP-разъемы? — уточнил Крис, поднимаясь. На ходу вспомнил, что кабели Окси хранила в шуфлетке прикроватного столика.

— SDP на малый "джек", — ответил Бес.

— Издеваешься? "Джеки" уже полвека как из обихода вышли.

Киборг развернулся, откинул волосы и продемонстрировал разъем над ухом.

Вот старый пердун! Конечно, Бес — человек. Биологически. Его можно парализовать, запереть в нашпигованной техникой комнате и вытянуть всю информацию из чипов памяти. Если подключишь.

— Давай через лайвер, — предложил киборг, видя растерянность Гамлета. — У меня беспроводное подключение на мертвой частоте. Если почувствую хвост — отрублюсь.

— Петлять серверами надежней. Погоди-ка.

От любого сумасшествия должна быть польза. Крис часто прикрывался этим принципом перед ректоратом, когда очередная выходка просачивалась за стены лекционной аудитории. И всякий раз находились благодарные студенты, которые подстраивали доказательства его теории, лишь бы оправдать историка. Теперь Крису представился шанс по-настоящему убедиться в работе принципа.

Антикварный DVD-проигрыватель с исцарапанным корпусом и разбитой панелькой нашелся в тумбочке под транслятором. Проснувшийся Прожилин недовольно заворчал, когда Крис с грохотом вывалил на пол содержимое остальных полок. Экстрагента нарушенный сон и затекшие суставы ученого волновали мало. Среди пакетов с болтиками, отверток, пинцетов, примитивных паяльников (рабочие ?) и аккуратно смотанных шнуров, он нашел нужный. Судя по изоленте возле штекера SDP, провод Окси спаивала сама.

— Удивительная женщина, — изрек Прожилин, вертя в пальцах шнур, пока Крис забрасывал инструменты в тумбочку. — Хотя паяет хреново.

— Замотай обратно, — сурово потребовал Крис. — И отдай Бесу.

— Да пожалуйста. А чего кипишите-то?

— Своих ищем.

— И сразу к железякам, — съерничал Прожилин. Обернулся к Бесу: — Ты сигналы потерял что ли?

— Помех много, — киборг вставил штекер в разъем, сел за компьютер. — Местоположение не фиксируется.

Крис не пустился в расспросы, но мысленно поставил заметку — прежде чем действовать, спросить у киборга, нет ли полезного апгрейда.

Подключиться оказалось не так просто, как рассчитывал Вериз. На компьютере Окси установила многоуровневую защиту, и для взлома Бесу понадобилось несколько минут.

— Кого именно ищем? — спросил киборг, пока запущенная программа работала с паролями.

— Начни с Магнума, он не прячется. Окси, скорее всего, рядом. Потом — Денни. Хотя — нет, его могли мобилизовать.

— Чего так выкручиваться, если Генерал на вашей стороне? — Прожилин вернулся к книгам, уселся на пол и снова зашуршал листами, поднося каждый к лицу, чтобы разглядеть шрифт.

— С чего это на нашей? — переспросил Крис, не отрывая взгляд от дисплея.

— А ты не догадываешься, почему большинство экстрагентов переловили за первые три года, а остальные семь лет отстреливали по два-три в год?

— И почему же?

— Услуга за услугу, Гамлет, — Прожилин вложил листок в переплет нужной книги, искоса взглянул на экстрагента убедиться, что обратил на себя внимание. — Я объясняю, а ты меня защищаешь. Идет?

Не понравился Крису тон ученого. И прорезавшаяся наглость не понравилась.

Прожилину есть чего бояться, торг логичен и уместен. Он вынужден просить о помощи. Но о защите? Защита подразумевает ответственность. Ответственность подразумевает риск.

— Я решу, когда узнаю, ради чего. — Крис прищурился, наблюдая за реакцией Прожилина. Сложно следить за мимикой собеседника, если сумрак комнаты разрежает только скудное излучение дисплея и транслятора.

— Техносферы отключены Генералом, — смирился Прожилин. — Я проверял. Сервера отрублены не на живую. Работали через головную программу, а доступ есть только у Генерала.

— Зашибись! — Крис откинулся в кресле. В том самом кресле, которое чуть не стало его скамьей подсудимых и эшафотом, когда Окси содрала злосчастную наклейку. — Я начинаю уважать этого психопата.

— Есть сигнал, — доложил Бес, отвлекая экстрагента. — Магнум и Иноходец в одном периметре. Улица Бульварная, четвертый квартал.

— Они идут за Цепешем. Поехали.

Киборг отключился от компьютера, аккуратно смотал провод. Карта местности, маршрут и расписание светофоров открытыми файлами висели на периферии памяти.

— Стойте! — Прожилин подскочил к Гамлету, схватил его за руку. — А я? Ты мне обещал!

— Не обещал, — Крис невозмутимо стряхнул с себя жилистые пальцы. — Оставайся здесь и не высовывайся. Сухарей хватит надолго.

Патронов осталось совсем мало — полторы обоймы. Плюс служебная машина Рантера в роли легкового танка. Крис не собирался брать Указующий Перст штурмом, понимал — войти не проблема. Сложнее будет выбраться.

И рассчитывать придется только на себя.

И на Вещего.

И на то, что Цепеш сдастся без боя, не покалечив ни Окси, ни Магнума.

Слишком много переменных, но работать в одиночку Крис попросту задолбался.

* * *

Двор выбрали очень удачно. Второй выезд на центральную магистраль располагался в противоположной стороне и давал возможность покинуть место операции незаметно для коллег Цепеша.

— Он с нами, — сообщил Магнум дежурному Псионика через толкер. — Готовьте прием.

Окси развернулась в кресле, закрыла Владу глаза. Экстрагентам не сразу модифицировали слизистые оболочки, а Цепеш был одним из первых, мог и не попасть под программу.

— Не вздумай запускать Кей-джи, — предупредила она. — Мы тоже экстрагенты. Надо считать с твоего нано-фипа информацию, чтобы остановить этот бардак. А дальше — решишь, с нами ты или сам по себе.

То, что Цепеш до сих пор не самоубился, как большинство попавшихся, давало маленькую надежду на сотрудничество. Окси не питала иллюзий относительно амнистии, как бы Псионик ни кичился своей властью. Она вообще перестала ему верить. И если друг детства решится на предательство, лучше не оставаться одной по эту сторону баррикады.

Машину потянуло влево. Асфальт будто стал ближе.

— Нагнись! — скомандовал куратор.

Окси скользнула под бардачок, когда пуля, продырявив стекло, вошла в шею Магнума. Из перебитой артерии хлынула кровь, растеклась по кожаной куртке.

"Предупреждали ведь!", — со злой горечью вспомнила Окси, как куратор отказывался от служебной машины. Не хотел светиться, пренебрег защитой брони.

Иноходец рукой дотянулась до педали тормоза. На разорванных покрышках автомобиль крутанулся в заносе, остановился, запнувшись об бордюр. Кровавая медь растворилась в запахе паленой резины.

Выстрелы прекратились. С "Ридом" в одной руке и парализатором — в другой Окси осторожно развернулась ногами к дверце. Бросила беглый взгляд на Цепеша, от пируэтов машины он завалился на бок и, возможно, не пострадал. По крайней мере, кровоточащих ран Окси со своего положения не заметила. Ее макушка упиралась в бедро куратора, и самым сложным в ситуации для Иноходца было не замечать предсмертных судорог учителя.

Тишина глотала мгновения. Каждое из них — чье-то здоровье, труд, жизнь. Окси могла бы пойти ва-банк, выбросить тело куратора, ударить по газам и попытаться сбежать на пробитых шинах. Уворачиваться от пуль не впервой. Но палить-то начнут по машине! И одна из шальных по закону подлости достанется нано-фипу Цепеша. Мала вероятность, но она есть.

Крадущиеся шаги приблизились к машине. Окси сжалась пружиной, отвела руку с "Ридом" назад, защищая тыл.

Ближе. Еще ближе. Еще. Щелкнул замок.

Иноходец пинком выбила дверцу и кувырком выкатилась из машины. Чей-то отработанный глушитель зашелся в кашле. Посягнувший на машину первым получил дозу из парализатора, даже не успев прийти в себя после перебитой переносицы. Окси не пожалела заряд, прочертила лучом дугу, дотянувшись до нескольких нападавших.

Их было много. Десятка три. Вооруженные, озлобленные, преданные анафеме выродки, которым терять нечего. Под сомнительным прикрытием сосен, там, откуда стрекотала очередь (старая знакомая "Стрела", чтоб ее!), Окси заметила мощную фигуру. Даже под камуфляжем бороды Диза легко было узнать по комплекции.

Зоновцы.

Прячась за багажником, Окси отстреливала их по одному — берегла патроны "Рида". "Стрела" умолкла, сменилась речитативом "Калигулы" в унисон басам "Максера". Истерично отстукивали "Дуплеры". Один счастливец попал в плечо, Окси застонала, отбрасывая парализатор — толку от него все равно было мало, да и индикатор заряда мигал закатно-красным.

Краем глаза Окси заметила, как во двор опасливо заглянули бывшие друзья Влада. Высунулись из-за угла дома-колпака и тут же скрылись. Правильно сделали.

Группировка окружала. Оставшаяся дюжина (чертова, если подсчеты верны) рассредоточилась полукругом, прикрываясь машинами и идиотски-пузатыми клумбами. В затуманенных утром окнах мелькали силуэты и прятались за стенами. Сколькие из них попытались связаться с агентами? Сколькие сумели пробиться?

"Не возьмете, не возьмете", — мантрой повторяла Окси. Последняя обойма глухо щелкнула, отправляя патрон в ствол. Мышцы колола жажда хруста чужих костей. Она — Окси — экстрагент. Она создана убивать. Даже если не хочет этого.

С шипением стирающихся покрышек во двор влетела машина. Развернулась на полном ходу другим боком к автомобилю Окси. Задняя дверца распахнулась.

"Бес?! — поразилась Окси, вовремя опустив "Рид". И с неуместным, неожиданным ощущением счастья заметила: Крис!"

Цел, паскуда, невредим и с киборгом в союзниках. Сколько жизней у тебя, Гамлет?

— Цепеш! — крикнула Окси, показывая стволом на свою изрешеченную машину.

А вот их тачке и четырнадцатый калибр был бы по барабану. Киборг выскользнул из салона и, прикрываемый броней автомобиля, затащил парализованного Влада внутрь, на заднее сиденье.

Окси бросилась следом. Но не успела.

Ее не хотели отпускать дважды. Слишком многих забрали экстрагенты, слишком многим сломали жизнь, чтобы позволить отделаться одним ранением. Диз (с перебитой ногой и, скорее всего, простреленной селезенкой) вынырнул из-под прикрытия клумбы, прицельно пальнул последним (по подсчетам Окси) патроном из "Desert Eagle".

Это вызвало уважение. И резкую, отключающую боль.

19. РАЗРЫВЫ.

При некоторых обстоятельствах встретить старого врага гораздо приятнее, чем старого друга. Крис отлично помнил, какое и сколько оружия оставил в арсенале Коммерсанта — броню машины, зоновцам не пробить.

Парализованный Влад и Вещий уже защищены герметично закрытым окном, за них можно не беспокоиться. Но Окси...

Пригнувшись, она выскочила из укрытия, метнулась к машине и рухнула. Болевой шок свел лицо судорогой, сжавшиеся пальцы спустили курок. Пуля срикошетила об мокрый асфальт и пробила окно на первом этаже соседнего дома.

— Ахиллес! — крикнул Вещий, но Крис и так все понял.

Экстрагентов во многом перекроили. Завышенный болевой порог, ускоренная реакция и даже гипнотически привитый контроль за сном — фактически перестроенная нервная система. Повышенная регенерация клеток, устойчивость к алкоголю и техника кей-джи — колдовство гистологов. Но ни один гений третьей службы не придумал панацею для перебитого сухожилия. Оно срастется очень быстро. Если вовремя сшить.

Воодушевленные зоновцы сразу сориентировались, принялись палить под машину, стараясь добить Окси. Пули изрешетили бы, не надень она камуфляжный жилет из запасов Псионика. Голову защищало колесо машины.

Бес пытался, но не мог дотянуться до Окси, не подставившись под свинцовый град над асфальтом. Подъехать ближе означало открыть ее голову, и Крис не решался сдвинуть машину с места. Приспустив окно, экстрагент перебрался в пассажирское кресло и открыл ответный огонь.

Попробуй прицелиться, когда дуло "Рида" просунуто в узкую щель.

Первым Крис снял Диза. Громила завалился между бетонными клумбами, выронив "Desert Eagle". Один из приспешников юркнул за пистолетом и упал рядом. Крис рискнул приподняться в кресле, чтобы вывернуть ствол на засевшего у серебристого седана зоновца, который был ближе всех к Окси, но все равно промазал. Минус один патрон из немногих оставшихся.

Бес высунулся из машины, стараясь ухватить Окси за воротник и подтянуть ближе к колесу, но не дотягивался. Стучащие о стекло пули отвлекали Криса. Меньше десятка зоновцев рассредоточились по дуге парковки, палили из пистолетов старого образца, не заботясь о патронах. Эта перестрелка была противостоянием количества и качества. Нескончаемые заряды против колоссального опыта.

— Не вставай, — предупредил сзади Бес.

Крис замер, прежде чем понял — слова адресованы очнувшейся Окси. Теперь будет проще затянуть ее в машину и смыться отсюда.

Выстрелы слева застали врасплох. Окси, не целясь, пальнула в ответ. Глушитель ее "Рида" выдохся, но среди общей канонады выстрел прозвучал малозаметным хлопком.

— Из подвала, — догадался Бес. Увидеть подкрепление зоновцев мешала машина Окси и судить о количестве можно было только по стрекотанию очередей. Прогноз вышел неутешительным.

Крис пригнулся в кресле, перезаряжаясь. Обернулся к Окси, та залегла, прикрывая голову жилетом, от линий перекрестного огня ее защищали колеса двух машин с перебитыми покрышками. Щелкнула обойма, Крис выставил пистолет в щель дверцы, но курок не спустил.

Из окна прилегающего дома летел табурет. Типовой табурет с пластиковым сидением и металлическими ножками. Одной из них он приземлился аккурат на голову зоновцу. Рядом лежал такой же, видимо, не достигший цели. В следующий миг что-то блеснуло в воздухе, крутанулось и мягко вошло в клумбу. Кухонный нож с ярко-розовой рукоятью.

Растерянные зоновцы принялись палить вверх по нескольким открытым окнам, но в ответ на обстрел жильцов за утварь и мебель брались их вдохновившиеся соседи. Стулья, сковородки, увесистые подсвечники летели со всех сторон. Дребезжали разбитые стекла. Стучали по асфальту осколки напольных ваз. Воспользовавшись суматохой неожиданного перформанса Окси с помощью Беса забралась в машину. Крис заблокировал окна, пересел на водительское кресло и вдавил газ.

Прав был Рантер, уверяя, что эта машина и на голых ободах способна ездить. Нехотя, качаясь и юля, но способна.

Три квартала зверской боли и беспомощности. Хмурое утро создавало зловещую атмосферу, заслоняя солнце тяжелыми глыбами туч. Снова пошел снег. Небо выплевывало редкие снежинки, словно умерших заключенных воздушной тюрьмы. Они летели прямо, разбивались об асфальт безлюдных улиц. И вокруг — никого. Будто горожане прятались по домам от ядерной зимы.

Бес на удивление бережно и умело перевязал плечо Окси, помог туго зафиксировать лодыжку.

— Ты как? — спросил Крис. В зеркале заднего вида отразились встревоженный, усталый взгляд и уродливый шрам на полскулы.

Окси сорвалась.

Ей было больно. Ей немедленно требовался хирург или хотя бы инструменты для операции. Ей претила беспомощность и грозила инвалидность. Ее учителя, помощника и друга только что пристрелили. У нее больше не было дома, друзей, которым можно доверять, и места, где можно спрятаться. Ее окружали враги, против которых больше не было сил бороться. Ее чудом не убили!

Злость ржавчиной проела остатки терпения, и Окси закричала.

— Ты, мразь, заставил думать, что умер! Считаешь, что раз тебе на всех насрать, значит и всем насрать на тебя, эгоист гребанный? Ты мог хотя бы мне сказать, что жив. Не Псионику — мне! Но нет же! Нахрена? Пусть лучше думают, что ты взлетел к херам собачьим вместе с лабораторией.

— Я от Денни про взрыв узнал, — невозмутимо ответил Крис, заставив Окси растерянно умолкнуть. — Но спасибо, что волновалась.

За такие "спасибо" можно и схлопотать по физиономии.

Зашевелился Цепеш. Открыл глаза, медленно повернул голову. Бес слегка надавил на точку за ухом Влада, отправляя его в сон. Досадно, что Окси сама не додумалась "отключить" бывшего экстрагента, лишив возможности использовать кей-джи. Столько лет оттрубила в медицинском и не сориентировалась.

В салоне воняло потом. Люди клепали искусственные органы, управляли метаболизмом, вживляли электронные мозги, а изничтожить зловонные бактерии так и не сподобились — неинтересно. Потому что не позволяет жить или убивать. Хотя...

— Где Рантер? — Окси поерзала в кресле. Габариты служебной машины запросто вмещали троих на заднем сидении, но вытянуть поврежденную ногу было некуда. Отбросив церемонность, Окси положила ногу на Беса. Киборг не противился и даже помог устроиться поудобнее.

— Умер, — ответил Крис.

Лаконично. Емко. Просто. Не "погиб", не "убит" — умер.

— И куратор. — Окси представила, как заплачет Настасья Михайловна. Она пропустит мимо ушей известие о прошлом мужа, не станет корить его за скрытность, не отречется. Просто жил человек со своими секретами, и вдруг — перестал.

— Ты знала, что Псионик — Генерал? — Крис отвлек Окси от разрушительных и бесполезных мыслей.

— Если б ты был на связи, тоже знал бы. — Женщины порой мстительны до занудства. Особенно когда расстроены и владеют полезной информацией.

— Список кандидатов закончился. Есть идеи?

— Арти.

Пересказ причин и выводов занял два квартала. Крис сбавил скорость, дорога пошла неровная и всякий раз, когда изуродованные колеса натыкались на кочку, Окси замолкала, стиснув зубы.

— Логично, неожиданно и дико. Мне нравится. — Крис прижался к обочине, затормозил. Неподалеку над круглой крышей колпака виднелся Указующий Перст.

— Да не мог он этого сделать! — возмутилась Окси. Ей наконец-то удалось договориться с мозгом и приглушить болевые рецепторы. — Арти безобидный мальчик, с него террорист, как с меня — Афродита.

— Думаешь, мозгов бы не хватило?

— Ни мозгов, ни подлости.

— Люди полны сюрпризов, — Крис развернулся лицом к пассажирам. — Ты все равно в сети, свяжись с Псиоником, пусть встречают.

Окси назвала код быстрого вызова, и в толкере вслед за коротким гудком послышался расстроенный голос Бэллы.

— Ты еще на базе? Нас надо встретить.

— Окси, экстрагенты амнистированы. Срывайте наклейки и свободно пройдете пропускной пункт. Только провожатых не берите. А хотя... ладно. Я отправлю Денни на всякий случай.

Если долго ждать, мечты притупляются. Стираются оттенки эмоций, исчезает волнение, пропадает желание снова и снова насиловать воображение красочным моментом эйфории, когда заветные слова прозвучат и откроется дверь в новое прекрасное завтра. Вместе с ними атрофируется грусть. И не хочется плакать от досады, и обидно за потраченное на мечты время. Да и мечтать кажется глупо. Жизнь становится ровной, как линия пульса при смерти.

Тринадцать лет — очень долгий срок.

— Можно открыть татуировки, — сообщила Окси. — Нас амнистировали.

— Погоди, — Крис схватил ее за руку, не позволил дотянуться до пластыря. — Это и внутри сделать можно. Нас встретят?

— Денни поднимется.

Спорить Окси не стала, Вериз был прав — люди полны сюрпризов.

* * *

Крис не помнил, когда в последний раз носил на руках женщину. И при таких обстоятельствах предпочел бы не носить вовсе. Психоблоки не спасали, Окси корчилась от боли при каждом шаге, хотя Гамлет старался идти аккуратно. Весила она мало, но Бесу с атлетической тушей Цепеша на спине было гораздо проще.

Денни, действительно, ждал на пропускном пункте. Заметив процессию, агент метнулся к охранникам, заставил открыть служебные двери. Через узкие магнитные ворота экстрагенты с ношами бы не прошли.

Хвала просторным современным лифтам — все поместились. Цепеша Бес прижал к стене, высвобождая для Окси больше пространства. От чрезмерного внимания непривыкшая к заботе экстрагент чувствовала неловкость.

— Арти там? — спросила она вжавшегося в панель управления Денни.

— Не думай сейчас об этом.

— Он врач.

Агент смутился, поспешил заверить:

— Не единственный среди нас.

— Почему лифт работает? — насторожился Крис. Привычка во всем искать подвох вновь активировалась.

— Перст функционирует автономно, — пояснил Денни. — Его техносфера, как головной сервер, не пропускает входные сигналы.

Внизу уже ждали носилки. Знакомые лишь по лицам ребята бережно приняли Окси с рук Криса и укатили в операционную.

— А с этим давайте за мной, — Денни кивнул на спящего Цепеша, с неприязнью покосился на Беса. — Но к приборам я тебя не подпущу, понял?

В беспристрастных глазах киборга не отразилось и тени иронии. Только губы едва заметно дрогнули в полуулыбке.

В этой лаборатории Крису бывать не доводилось. Четыре лампы дневного света (невиданное расточительство для Псионика) отражались в экранах выключенных мониторов, бросали блики на никелированные штекера свисавших с потолка кабелей. Под хламом разобранной аппаратуры скрывался сиротливый стол. Денни умудрился отыскать на нем тонкую трубочку и кулон, который зашелся неприятным писком.

— Отойди в дальний угол, — попросил агент Беса. — От тебя помехи.

Киборг послушно отступил к стене, застыл отключенным роботом.

Сначала Крис с любопытством наблюдал, как Денни сканирует безвольно склоненную голову Цепеша, затем его внимание привлек разбросанный по столу "мусор".

Оружие. Электронные игрушки из арсенала спецслужбы. Миниатюрные взрывчатки, "Змеи" — пуговицы с запрятанными ядовитыми иглами, крошечные квадраты "Столбняка", способные обездвижить и слона, стоит их активировать, блок-перчатки в ассортименте. Крис покопался в смертоносной россыпи, гадая, что из всего этого великолепия может работать.

Тиканье трубки перешло в гул, агент смочил пальцы в маслянистом растворе из банки и бережно снял нано-фип с затылка Цепеша. Судя по мелкой дрожи в пальцах, опыта у него не было.

— Обычно этим Арти занимался, — смущенно пояснил Денни. Нано-фип тонкой пленкой улегся на куске черной бумаги и, запакованный в пластиковый бокс со сквозным отверстием, ждал, пока загрузится аппаратура.

Считывающее устройство напоминало архаичный дисковод и так же хрипело, работая с "дискетой". По синему фону мониторов бежали белые строки.

— Как это работает? — Крис встал за спиной агента.

Денни пожал плечами.

— Подробностей не знаю. Программа вылавливает среди информации программные коды. Когда найдет — тормознется, выведет на экран весь кусок. И я, если честно, не врубаюсь, почему она этого еще не сделала.

— Либо не нашла, либо не поняла, либо "Тайлера" здесь нет.

— А где тогда? — Денни нахмурился. — Хотя — похеру. Найдем мы этот ящик Пандоры, а дальше? Что изменится?

— Наступит мир во всем мире.

— Не издевайся, Крис. Какой мир? В каком мире? Если экстрагентам объявили амнистию.

— Ну да, чтобы высунулись.

— Нет, все взаправду. Уже группы формируются на обучение. По десять агентов с хорошей физподготовкой, высоким IQ, желательно — без семьи.

— А кто учить будет?

— Вы.

Очевидный ответ. Настолько, что кулаки зачесались.

— Не грейся. — Денни примирительно похлопал Криса по плечу. Понял, что детонировал ярость экстрагента, а чего она стоит — знал. — Псионик тебя не заставит при всех полномочиях, но уговорами задолбает неслабо. Уж поверь. Проще сразу согласиться.

Самый простой выход Крису виделся совершенно иным. Нет человека — нет проблемы. Еще утром Гамлет просчитывал, как обойтись без крайностей. Теперь многое изменилось. Теперь стало незачем.

Перед глазами иконой великомученика стояло лицо Славки Веренцева. Флегматичный мальчишка доигрался до "Босса" и спасовал перед следующим уровнем, сдрейфил. А мог бы дойти до финала, пугать совершенным оружием, которое — код и бессмертия, и к полным карманам патронов. Ему не позволила совесть. Победа досталась другому.

— А где наш Генерал? — поинтересовался Крис. Они сканировали Цепеша уже около получаса, а вездесущий Псионик до сих пор не появился.

Денни придвинул кресло со спящим Владом поближе к мониторам, уселся на подлокотник. Отпечатки бессонной ночи остались не только синевой под воспаленными глазами.

— В операторской. Обещал разделаться с бюрократией к приезду Арти.

— К привозу, — поправил Крис. — Парня в ящике доставят? Неудобный такой, помнится.

— Нет, сам приедет. Он сдался.

— Зря, — искренне пожалел экстрагент. И почему молодежь пасует перед финалом?

— Ничего Псионик ему не сделает. — Денни подался вперед, сцепил замком пальцы, уставился в пол, будто решал для себя, стоит ли говорить.

— Ты не позволишь, — догадался Вериз. Парень тряхнул упавшей на глаза челкой, вызывающе взглянул на экстрагента, и тот подтолкнул к объяснениям: — Но дело не в дружбе, верно?

— Он правильно сделал, Крис. Если бы я смог создать вирус и просчитать последствия, я бы его выпустил. Неважно, сколько людей покалечится, сколько сдохнет. Это называется — естественный отбор. Сегодня в рейде, когда нас вызвали к взорванной лаборатории, мы столкнулись с зоновцами. Стервятники набежали мародерствовать. Вот представь, тут не знаешь, с какой стороны завал разгребать: слева — вопли, справа — стоны, а еще зоновцев оттаскивать приходится, они ведь по раненным пройдутся и под ноги не взглянут. Честно скажу — тяжко пришлось. Пока народ из соседних домов не повысыпал. Кто с чем — ножи, отвертки, насадки для пылесосов. Это хорошо, что у зоновцев огнестрела не оказалось, иначе со всего двора можно было бы погребальный костер делать. Отогнали их. И отгоняли, пока мы последнего из обломков не достали. Понимаешь, Крис, это больше не тупые амебы, которые вечно улыбаются и всем довольны. Нихрена! Это уже люди. Которых многое не устраивает. Которые начинают защищаться, а не деградируют в безвольных идиотов со счастливыми рожами под веселенькую музычку розовых новостей. Таким служить хочется. Поэтому, если вы с Окси откажетесь тренировать новичков, я лично покоя не дам ни одному, ни другому.

Это Крис уже понял. И провел параллели с давним неприятным разговором.

Счетчик отмотал двадцать шесть лет и замер. Денни растерянно уставился на монитор, перевел взгляд на следующий, словно они транслировали разные программы.

В нано-фипе Влада "Тайлер" не обнаружился.

* * *

Очевидно операционная стала таковой специально для Окси и еще час назад служила кому-то спальней. В центре комнаты стояла архаичная кровать с панцирной сеткой, на невысокие спинки которой водрузили металлическую столешницу. Ради чистильщицы в углу установили генератор для подпитки дополнительного освещения. Инструменты лежали в стерильном боксе на табурете.

Хмурый молодой хирург снял повязку с ноги Окси.

— Привита к наркотикам?

Она кивнула.

— Тогда разрешаю орать во все горло.

— Смещение? — скривилась экстрагент.

— И неслабое.

Великодушным разрешением Окси не воспользовалась. Вцепилась пальцами в столешницу, стиснула зубы. Еще и Бэлла последовала совету хирурга, старалась заболтать пациента, отвлечь от безнаркозной операции. Чем отвлечь — рассчитала точно.

— Арти позвонил и первые пару минут просил прощения. Слово не давал вставить, все — прости, прости, прости. Пообещал сейчас вернуться и исправить техносферы, сказал, что знает — как. Ты бы видела лицо Псионика! — Бэлла невесело рассмеялась. — Он так удивился. Хотя сам на Арти навел, но, видимо, до конца не верил.

— Я... и сейчас... не верю.

— Окси, лучше бы это был он. — Бэлла придвинулась к изголовью, зашептала на ухо: — Я нашла откуда Арти ходил по системе. Тачка значится за девятым отделом, за капитаном Фредом Рантером. Но это еще не все. Он гулял по Т-директивам, а это — первая степень защиты, Генеральские полномочия и сверхсекретность. Зачем капитану девятого отдела Т-директивы? Погоди, это еще не все! Арти и раньше ломал систему для прохода к ведущим директивам. С компьютера некоего Тома Прайда, друга Рантера, агента и по совместительству европейца, причем западноевропейца. А западная Европа первая подняла бучу из-за зоновцев и "Тайлера". Причем, если вспомнить начало европейских войн...

— Бэлла, стой. Ты доложила Псионику?

— Нет, — девчонка замотала головой, покосилась на хирурга, сосредоточенно сшивающего сухожилие Окси. — Пусть Арти сам расскажет, не хочу вмешиваться. Мое дело маленькое — задницей крутить перед кем скажут.

Интонация неприятно резанула слух.

— Это Псионик тебе установку выдал? — Окси пристально смотрела на Бэллу, пока та не ухмыльнулась, перестав старательно отводить глаза. — С чего такие перемены?

— Засек, что я параллельно искала Криса. Целую лекцию прочитать не поленился. Сказал, я ставлю личное выше "общественных интересов".

— Это он сгоряча, — Окси примирительно улыбнулась. — Не бери в голову. Он тебя ценит.

— Я тоже так думала, а теперь... Вас амнистировали, из девятого отдела набирают группы будущих экстрагентов и, я уверена, Денни — единственный из нас, кто в них попадет. Не потому что он агент, Псионику просто не нужны остальные. У него будет новый штаб, новые шавки на привязи. Абсолютно легальные. А что станет с нами?

— Вы — надежный тыл. Системный диск для перезапуска при сбое.

Хирург закончил штопать ступню и занялся плечом. Окси пришлось отвернуться от Бэллы, а пересаживаться девчонка не стала. От запаха спирта пересохло горло — мелочи по сравнению с настырной болью. Но Окси не жаловалась. На облезлых стенах копошились тени, подрагивали в такт мерцанию ламп, допивающих энергию генератора. Сейчас они жили своей жизнью, добавляя в движения источников собственные, корректируя их. Доводя до незаметности.

20. ТОЧКА СБОРКИ.

У Псионика нашлось запасное инвалидное кресло. Окси не испытывала восторга от такого транспорта, но простреленное плечо вынудило отказаться от костылей, и экстрагенту пришлось маневрировать по узким коридорам подвала с перевязанной навытяжку ногой. Бэлла фарватером шла впереди.

Окси угадала, сразу направившись в "гостиную". Экстрагенты уже были там. Бес методично привязывал Цепеша к офисному креслу сетевым кабелем, Крис стоял поодаль, опираясь на жестяной стол, и слушал предположения Денни на счет будущего экстрагентов. Судя по хмурому виду, восторга от амнистии Гамлет не испытывал.

— Жива и снова в строю? — поприветствовал агент, когда вслед за вытянутой ногой в комнате появилась Окси.

— Скорее на периферии. — Ирония вышла злобной, Окси не скрывала усталости. Она отвоевалась и теперь хотела видеть результаты. — Нашли?

Денни тяжело вздохнул, развел руками:

— В нем не было "Тайлера".

На титульной грани кубика Рубика сложился белый крест. Символичная центровая комбинация. Окси рассмеялась. Порывисто. Нервно. Бэлла отшатнулась, успела пересечься удивленными взглядами с Денни, прежде чем он потупил глаза.

— Рано веселишься, — Крис подошел к Бэлле, приобнял за плечи. — Правда?

Девчонка съежилась, аккуратно высвободилась и отступила, словно от хищного зверя. Ее собранность подзадорила Окси.

Красивый спектакль театра абсурда. С батальными сценами и вовлечением в постановку зрителей. Брависсимо, режиссер. Выходите на сцену, вас заждались. А актеры пока снимут маски.

— Денни, в какой момент все пошло не по плану? — спросила Окси, срывая телесный пластырь с татуировки. Будто кожу сняла. Крис неодобрительно нахмурился. — Брось, я все равно далеко не укачу.

— По плану? По какому плану? — замешкался Денни.

Со скоростью электрона в "гостиную" влетел Арти. Белый от снега, куртка порвана на предплечьях, кроссовки стоптаны, будто надевались в спешке последние несколько дней. Вместо кольца на крыле носа — рана с запекшейся кровью.

Такого скопления народа парнишка не ожидал. Замер големом в проеме, и, заметив перебинтованную ногу, бросился к Окси.

— Оксана, прости. — Арти упал на колено возле коляски, бережно обхватил голень Иноходца. — Я не хотел этого. Я правда пытался помочь.

Денни выхватил парализатор, но Гамлет выбил его из рук агента.

— Остынь. — Экстрагент пнул пистолет к Бесу, киборг всерьез такие игрушки не принимал, поэтому положил рядом на стол.

Окси следила за Бэллой. Девочка затаилась. Девочка наблюдала и не вмешивалась. Только в пальчиках за спиной мелькнула рукоятка огнестрела. Марку пистолета Окси не разобрала — слишком мало света давали настенные экраны.

— Арти, — Иноходец отняла руки мальчишки от многострадальной ноги, — ты действительно можешь восстановить техносферы?

— Думаю, да. Скорее всего — да. — Мальчишка вскочил, развернулся лицом к остальным, замахал руками. — Все очень просто. Вирус ведь обращается к техносферам через адреса. Мы их выключили, перебив канал, правильно? Значит, мы можем изменить адреса. Присвоим массивам новые номера, символ добавим, кодировку сменим, наконец, и — все! Вирус их просто не найдет! Такую программу можно написать за пять минут.

— Но он же в системе останется. Или это не важно? — растерялся Денни. — Тогда почему сразу не сделали? Ладно — восьмерки, у нас толпа программеров, и никто не додумался?

Вмешалась Бэлла.

— Менять миллионы адресов очень долго. Да и доступ... черт!

— Вот-вот, — Арти рефлекторно, как всегда при волнении, потянулся к кольцу в носу, и дернулся от боли. — Я не знаю, почему Псионик сразу не признался, что генеральский доступ есть. И почему не додумался — тоже не понимаю.

Из коридора послышался шорох. Спорщики умолкли. Денни подобрался, Бэлла снова спрятала за спину руку. Ошарашенный их поведением Арти отступил к Окси.

В "гостиной" Псионика встретила напряженная тишина.

— Явление Генерала народу! — Крис радушно похлопал главу девятого отдела по плечу, а затем достал из кармана блок-перчатку, и, натягивая ее на руку, предупредил: — Лучше не рыпайся. Что такое "Змея" знаешь? Одна на тебе, еще две на Денни и Бэлле. Кстати, я не помню, код каждой. Любишь русскую рулетку?

Ни тени удивления на осунувшемся лице. Псионик нажал кнопку на внутренней стороне подлокотника, и из проема выехала стальная дверь, намертво опечатав подземные катакомбы.

— Ты не выйдешь отсюда, Гамлет.

— Выйдет, — отчеканил Денни.

В отличие от остальных для Окси реакция мальчишки сюрпризом не стала. Она наблюдала за агентом, пока взволнованная Бэлла перебрасывалась с Арти рассуждениями. Далекий от техники, он сделал свои выводы.

Неожиданная поддержка Денни Криса не вдохновила, и он отошел к Бесу. Киборг был едва ли не единственным, кто не изменил своего мнения за последние несколько минут. Если не брать в расчет Цепеша.

Простреленное плечо напомнило о себе — Гамлет отказался от тормозящих реакцию психоблоков. Она могла понадобиться.

— Два вопроса. Ради чего? И что случилось с Веренцевыми?

Цепкий взгляд из-под очков скользнул по молчаливым свидетелям, секунду задержавшись ноге Окси.

— Вячеслав разнес себе мозги, — спокойно произнес Генерал. — Раз ты настолько крут, что ж в архивы не залез? Мне тогда было шестнадцать. Что до второго вопроса... Чем ты недоволен? Мы амнистированы, ваши идентификаторы чисты. Отмороженные полуфабрикаты на улицах наконец засуетились и почувствовали себя людьми. Я вернул миру возможность развиваться! Вывел из тупика!

— Средства не оправданы, — тихо возразила Бэлла. — Столько людей...

— Иначе никак! Системе давно требовался пинок под зад — мы его устроили.

— Мы должны были знать, — Денни, сдерживая ярость, не рассчитал силу, пальцы порвали петлю для ремня на крепких камуфляжных брюках.

— Зачем? Чтобы кто-то начал истерить раньше времени? Главное — нам удалось! Экстрагенты вернулись и все исправили. Все счастливы, можно чествовать героев и возводить им памятники.

Резкий удар по колену застал Криса врасплох. Экстрагент чуть не упал, задержался ладонью о столешницу. Когда сориентировался, Бес уже сжимал горло очнувшегося Влада. Цепеш не сопротивлялся, и, судя по растерянно-злому виду, не понимал, что происходит.

— Крис, — сдавленно позвала Окси. Экстрагент обернулся.

Пальцы Псионика судорожно впивались в подлокотники. Кадык дергался, в уголках рта молочными пузырями пробилась пена, с конвульсирующей ступни слетел ботинок. Из-за толстых линз с ненавистью смотрели теряющие концентрацию глаза.

И никто не пытался помочь. Никто не сделал шаг к Генералу.

"Случайно умирают только случайные люди" — вспомнил Крис, снимая блок-перчатку.

* * *

Чтобы войти в систему под генеральским доступом киборгу пришлось повозиться. Аппаратура Псионика и специфика головного сервера не позволяли подключиться напрямую, Бес взламывал пароли исключительно логикой и закачанными в мозг знаниями. В один момент Крису показалось, что их недостаточно.

Присутствие Арти и Цепеша делу не помогало. Мальчишка заметно нервничал. По словам, ему не терпелось проверить свою теорию, на деле — он старался держаться. Это Бэлле статус девчонки позволял лить слезы, хотя она и заперлась в ванной с Окси, лишь бы никто не видел. Арти себе поблажек не давал. Да, предал друг, учитель, человек, манифестом которого он жил. Да, умер человек. Нелепо, не вовремя (возможно — заслуженно). Но жизнь продолжалась. И в этой жизни требовалось многое исправить.

Цепеш старался не вмешиваться. После спринтерских объяснений он правильно оценил ситуацию, вспомнил экстрагентов по прошлым заданиям и даже (на словах) оправдал Окси за убийство попутчика. Но от Вещего держался поодаль и следил за манипуляциями киборга с безопасного расстояния.

— Я вошел, — известил Бес. На экране высветилось дерево корневого каталога.

— Можно я? — Арти ухватился за спинку кресла, готовый принять пост.

— Нет.

Возмущенный мальчишка посмотрел на Криса, будто тот мог отключить киборга, но экстрагент лишь развел руками. С технологиями пусть разбираются технологии. Зря что ли их создавали?

— Почему ты подумал о переадресации? — Цепеш обрел голос впервые за последние два часа.

Арти стушевался.

— Мой отец жил в Зоне. Биологический отец. И сегодня, когда тебя брали, он был там. Я тоже. — Мальчишка выдавливал слова медленно, боялся поднять глаза, съежился, словно ждал подзатыльника. — Я пытался их остановить, но отец... он дружил с Дизом. Да там все стремились дружить с Коммерсантом и его сынками, сами понимаете почему. И он стрелял в Оксану. Когда из подвала — с другой стороны — палить начали, это был он и его друзья.

— Ты за это извинялся? — спросил Крис.

— Конечно! А вы что подумали? Погоди. Псионик на меня вирус свалить пытался? Серьезно? Не ожидал.

— От темы не отклоняйся, — оборвал Влад.

— Так вот, когда народ стульями из окон кидаться начал...

— Стульями?

— Ты в отключке был, — пояснил Крис. Цепеш недобро усмехнулся, хрустнул суставами пальцев. Гамлет жест проигнорировал.

— Стульями, ножами, чем попало. Зоновцы отвлеклись — переадресовались. И ребята смогли уехать.

Вот теперь сошлось. Последний логический элемент завершил схему.

Крис не жалел, что купился на сказку о "Тайлере". Что на самом деле случилось с Веренцевыми, они выяснят. Вещий выяснит. Воспользуется доступом, поднимет архивы, найдет исполнителей. Возможно, столкнется со знакомыми фамилиями. Его это не остановит. Киборга отучили от сантиментов.

Пропитанная потом футболка липла к телу. Хотелось умыться, подержать голову под ледяными струями. В борьбе с вирусом Крис был бесполезен, поэтому решил отлучиться. Лишь бы девчонки уже освободили ванную (сколько можно реветь?).Но пришлось задержаться.

Ожил генеральский приемник, Бес, не отвлекаясь, перебил вызов сигналом занятости.

— Догадаются, — всполошился Арти. Бегунок на замке его куртки заерзал вверх-вниз — новая игрушка вместо вырванного (отцом?) кольца.

— Не-е-е, — небрежно заверил Цепеш. — До Генерала в мирное время хер дозвонишься, а сейчас — тем более.

— Ты пытался?

Сарказм Криса задел Влада. Очевидно, Цепеш умел себя поставить и раньше со встречными не церемонился. Прошлое экстрагента возвышало его в собственных глазах, пока манипуляции Псионика не столкнули с равными. Потому Цепеш искренне обрадовался перспективе тренировать новичков.

— У меня был друг в девятом отделе. Разболтал о внутренней кухне... Дерьмовый агент, — заключил он.

Закрывая за собой дверь операторской, Крис подумал, что Цепеш единственный из элементов схемы получил на выходе "плюс".

* * *

Ни жалости, ни обиды. Окси завидовала Бесу. Лишив эмоций, его обрекли на вечную эйфорию пустоты.

Понурые мальчишки укладывали в длинный никелированный ящик тело Псионика. Выпрямляя, ненароком сломали предплечье, яд так скрутил Генерала, что крышка не закрывалась. Кто-то из ребят обмолвился о любимой шутке Псионика, будто в этом подвале он и помрет. Дошутился.

— Сходишь со мной в ванную? — Бэлла, болезненно бледная в мерцании мониторов, оказалась рядом.

— Теперь можно и здесь, — на автомате ответила Окси, но быстро поняла — дело не в сигаретах.

В пустоте коридоров скрип коляски обратился гулким метрономом. Под колеса змеями лезли провода. Непривыкшая к новому транспорту Окси едва поспевала за Бэлой.

Девчонка влетела в ванную и, стоило Окси закрыть дверь, скинула топ.

— Поищи "Змею", пожалуйста.

Майка спикировала на колени экстрагенту. Брякнулся в раковину пистолет, отлетели к унитазу кроссовки.

— Крис же сказал, что на вас не вешал.

— Он много чего сказал, — огрызнулась Бэлла. Стянула узкие джинсы и встала перед Окси на колени. — Посмотри в волосах.

Расстегнулась заколка, мягкие малиновые пряди рассыпались по плечам. Окси скрупулезно изучила каждый сантиметр головы, чтобы успокоить девчонку. Джинсы и майка тоже оказались "чистыми".

— Странно, что Крис не перестраховался. — Бэлла пересела на край ванной, достала из тайника над зеркалом пачку сигарет. — Любой из нас мог дернуться.

— В самом деле? — не поверила Окси. От никотина она отказалась, нервной системе и без того досталось за последние сутки.

— А почему нет?! Псионик был нашим учителем. Раньше я вообще считала его идеальным мужчиной — умный, заботливый, верный. А оказалось... такие только в сказках бывают.

— Просто сказки заканчиваются на самом интересном. Спас, женился, а как дальше жили — молчок. Тебе смешно?

— Прости. — Бэлла смутилась. — Псионик говорил, что ты идеалистка.

— Идеализм не уживается с правдой. Только Денни об этом не говори.

— Действительно, не стоит, — девчонка затушила сигарету, вытянула следующую. Виновато пояснила: — Нервы сдают. Окси, думаешь он справится? Денни классный агент, не спорю, но выдавать себя за Генерала и не попасться... Сможет ли? Один промах, и мы все залетим под трибунал.

— Промахнется — прикроем, — успокоила Окси.

Ей не нравилась идея отдать Денни карт-бланш. От открытого протеста во время торопливой коронации Окси сдержал взгляд Криса. У экстрагента был план. Но делиться им Гамлет не спешил. Значит — не время.

Прожженный дымом воздух становился плотнее, молчание изнуряло. Сославшись на усталость, Окси предложила дождаться Денни в "гостиной". Новоиспеченный Генерал отправился выяснять, насколько безопасно экстрагентам возвращаться домой, по внутренним, фривольным каналам агентуры и обещал после подвезти.

В "гостиной" Окси устроили допрос. Приспешников Псионика волновала дальнейшая судьба. Мало кто хотел уйти в госслужбу, большинство предпочитало оставаться в тылу под патронажем Денни и просило тренировок по усложненной программе.

Окси не скупилась на обещания. Правящая верхушка согласилась на экстренные меры, объявила амнистию, чтобы магнитом собрать по стране осколки стального кулака. Экстрагентов вынудили подставить вторую щеку. И Окси относилась к предложенной свободе скептически. Однажды их уже предали.

Сместить главу девятого отдела Президенту по силам. Потому глупо распускать слаженную команду. Крис понял это раньше и выбрал Денни. Молодому агенту доверяли безоговорочно. Он стал бы лидером подполья и без навязанных полномочий Генерала.

Многоголосье ребят утомило быстрее, чем дымное молчание Бэллы. Народу в "гостиной" прибывало: возвращалась с заданий партизанская агентура, слетались на экстренный вызов резервы. Не прекращалось дежа вю вопросов и ответов. Все реагировали по-разному — кто злился, кто недоумевал, девчонка с салатовыми нитями в волосах разрыдалась на плече друга. Единственной комнатой, куда вряд ли сунется молодежь, представлялась спальня Псионика. Именно там Окси решила спрятаться.

Проводников чистильщица не взяла, пришлось плутать коридорами, вспоминать повадки друга, вычисляя нору, в которой он прятался от окружения. Дальний угол, дверь с замком, аскетическая обстановка... какие еще приметы? Проезжая мимо лаборатории, Окси услышала голос.

— Тебе надо бы побриться. И постричься не мешает.

Бэлла. Нежность фраз выдала адресата, да и робинзоновской запущенностью отличался единственный экземпляр. Не до гигиены ему было.

Окси перевела рычаг, скрипучие колеса тронулись с места. Только бы внутри не услышали.

За спиной заскрежетала дверь.

— Кого ищешь?

Ну зачем ты вышел, остолоп?

Окси вывернула шею (в тесноте коридора на коляске не развернешься).

— Комнату Псионика. В остальных народу много.

Крис кивнул с понимающим видом, подбросил в ладони что-то металлическое, и оно зашлось истерическим писком.

— Как это выключить? — сморщился экстрагент.

Из лаборатории показалась Бэлла. Взяла неразличимый в полумраке прибор из рук Криса.

— Вы нано-фипы с собой таскаете что ли? — удивилась девчонка. Экстрагенты открестились хором. — Тогда чего он пищит? Погодите.

Бэлла юркнула внутрь. На мгновение звук прекратился. Крис сделал несколько шагов по коридору в противоположную Окси сторону, но писк не стихал.

— Кати сюда. Я вне диапазона.

С сюрпризами сегодня перебор. Окси дала задний ход, Бэлла ждала в лаборатории с тонкой трубочкой сканера наизготовку.

— Неужели два навешали?

Сканер ерзал по голове, всякий раз цепляя волосы зазубринами корпуса. Бэлла орудовала прибором не столь аккуратно, как Арти, и интуиция подсказывала Окси, что дело не в недостатке опыта.

— Проверь по карманам, — предложил Крис. — Может, сунула и не помнит.

Бэлла медленно провела сканером от колена Окси до талии, подняла выше и остановилась.

— Нашла, — смутилась девчонка. Подсветившаяся синим трубка застыла на груди Иноходца.

Вериз бесцеремонно запустил руку под майку Окси, и, схлопотав пощечину, вынул ее вместе с кулоном.

— Чей подарок?

Окси не ответила. Реагент стоял на видном месте. Окси бережно вынула фотографию, смочила пальцы и провела ими по тыльной стороне. Тонкая пленка заблестела на подушечке указательного.

— Проверь, — Иноходец перенесла нано-фип Сержа на протянутую Бэллой основу.

В голове стучали там-тамы. Омерзительнее писка детектора, болезннее простреленной ноги. Мокрые пальцы скользили по поручням кресла. Окси вспомнила день, когда Арти сканировал ее затылок, а нужно было — лежащий в "гостиной" рюкзак. Нелепость. Оплошность. И сеть последствий. Конечно, Псионик придумал бы новый повод. Не столь глобальный и, возможно, бескровный. Если бы Окси носила талисман на груди.

— Вот вы где, — прогремел за спиной Денни. Хотел сказать что-то еще, но умолк.

На одном из экранов программа построчно выводила код "Тайлера".

21. ПОСЛЕДНИЙ ЭПИЛОГ.

Странное ощущение — выходить из Указующего Перста без камуфляжных очков. Непривычно видеть в естественных красках спешащих агентов, инфо-стенд напротив парадного входа, лестницу, которая из-за подтаявшего снега блестит зеркалом.

Денни едва не соскользнул со ступенек, спуская кресло Окси.

— Может тебя сначала в больницу отвезти?

— Не надо, — отмахнулась она. — У вас хороший хирург. А с перевязками я сама справлюсь.

— Как хочешь. Вот твоя новая машина.

Рыжий полуспортивный автомобиль радушно распахнул двери от нажатия пультовой кнопки.

— Издеваешься? Ты бы еще пестрый болид мне подсунул взамен инвалидного кресла.

— Это парадный вид, — прошептал Денни на ухо. — Меняются подвески, крыша, цвет и номера. Но перед Перстом не светись.

— Слушаюсь, мой Генерал, — поддела Окси.

Денни не обиделся. С его помощью экстрагент забралась на заднее сиденье и, пока мальчишка укладывал в багажник коляску, присмотрелась к автоматике машины.

Такие бортовые компьютеры ставили разве что в самолетах.

— Машина Псионика? — нахмурилась Окси, когда Денни включил обогрев салона.

— Личная. Ты против?

— От последних подарков экстрагентов меня мутит.

— В этой тачке сюрпризов много, — подтвердил Денни. — Но все полезные. Погоди-ка.

Он вышел из машины и направился к Указующему Персту. Через заднее стекло Окси увидела причину заминки.

На крыльце стоял Крис. Руки в карманах, в зубах сигарета. Экстрагент щурился от солнца, глядя на приближавшегося Денни.

Их разговор был недолгим. Генерал обернулся, помахал Окси рукой и скрылся за зеркальными дверями.

Пост сдал, пост принял.

Печь гоняла по салону горячий воздух. Окси сняла плащ, от которого пахло пылью и кровью, проверила пустоту карманов и положила в ноги — на выброс. Он больше не согреет. Из открывшейся двери по плечам прошелся морозный поток.

— Куда едем?

Гамлет подстроил под себя зеркало заднего вида, завел мотор.

— Сначала в магазин, — предложил он, — потом к тебе. Надо Прожилина покормить. И выгнать.

— Прожилина? Куда выгнать?

— А без разницы. Я три месяца не трахался.

Возвращаться домой приятно, и уже не страшно. Окси чувствовала себя защищенной впервые за долгое время. И впервые за жизнь не чуралась этого.

Их обгоняли десятки машин. Забитые под крышу, частично — с крытыми прицепами.

— Люди уезжают, — расстроилась Окси. — Зачем? Система-то по всей стране накрылась.

— Так проще. — Крис припарковался у знакомого магазина. — Позволяет думать, что ты изменил обстоятельства, а не обстоятельства — тебя. Помнишь, сколько здесь пиво стоит?

— Ноль-восемьдесят.

— Проверим.

Возле чугунной урны валялись окурки и крышки от пивных бутылок. На стене соседнего дома красовалась флюорисцентная надпись "Анархия — мать порядка". По застывшему эскалатору подземного перехода ветер гонял блестящие фантики. Россыпь мелочей нарушала привычную картину тихого района. Россыпь разочарований — привычный сердечный ритм. Он выравнивался. Сглаживалось волнение, притуплялся страх, таяли амбиции, ломались рамки. Необратимая деформация коррозией проедала центральный процессор личности.

Но заниженные планки множат радость открытий, смелость расширяет горизонты, свобода от предрассудков сближает. Смещение приоритетов не разрушает основ, оно реставрирует жажду жизни. Ведь сердце все еще гоняет кровь, солнцу удается пробиться сквозь тучи, сгоревшую плату можно перепаять.

И цены в магазине остались прежними. Это внушало надежду.

ПРИМЕЧАНИЯ.

— Ш. Бодлер. "Цветы Зла" — "Неотвязное".

— В. Шекспир.

— Уэсиба Морихей — создатель айкидо.

— Ассемблер — язык программирования низкого уровня. Команды ассемблера обращаются напрямую к устройствам.

ОГЛАВЛЕНИЕ

0. ВСТРЕЧА.

1. БЕГСТВО.

2. КАТАКОМБЫ.

3. НА ГРАНИ РАЗУМНОГО.

4. БЕС ПРОШЛОГО.

5. ЗАКРЫТАЯ ЗОНА.

6. ШАГ НАЗАД.

7. ЛОВУШКИ.

8. УКАЗАТЕЛЬ.

9. ПЕРВЫЙ ЭПИЛОГ.

10. ОТКРЫТАЯ ЗОНА.

11. ПРОГРАММЫ.

12. ДЕФОРМАЦИЯ.

13. ПАУТИНА.

14. РАСПРЕДЕЛЕНИЕ.

15. ОТКЛЮЧЕНИЕ.

16. ПЛЮС ОДИН, МИНУС ОДИН.

17. ДВОЙНОЕ ДНО.

18. ШАГ ВПЕРЕД.

19. РАЗРЫВЫ.

20. ТОЧКА СБОРКИ.

21. ПОСЛЕДНИЙ ЭПИЛОГ.

16.01.2008 — 21.06.2009